Фронтир Индикона. Часть I

– Не возьму в толк, герр Ярослав, к чему все эти сложности, неужели нельзя по старинке, клиньями?

– Да можно, конечно, Мартин, только клинья надо сначала сделать, потом в течении недели эти бревна колоть, а после ещё две обтёсывать доски и брус до нужных нам размеров.

– Хотите сказать, что этот ваш бревнокол позволит получить одинаковые доски?

– Не сомневайтесь! Да в конце концов, сегодня-завтра вы сами в этом убедитесь.

– Дай то бог, чтобы так и было. Давайте передохнем. Вы как заведённый куда-то постоянно спешите. У меня ноги совсем ослабли, хожу как утка в ватных штанах.

– Ничего. Бывает с непривычки! У меня первые дни тоже так было, а теперь привык.

На рубку и перетаскивание ушла большая часть дня, так что к сборке приступили ближе к вечеру. Три пары стволов затесали с торца и соединили в «лапу». С краёв укрепили распорками, поперечные связки сделали из жердей и нарезанных полос коры.

– Теперь я, кажется, понимаю. Вы хотите подвесить сюда бревно и этим тараном колоть брёвна словно орехи? Так у вас ничего не выйдет!

– Это ещё почему?

– Придётся либо вкапывать острый клин в землю, что не даст ровных досок, либо делать раму с клиньями, причём несколько. Учитывая вес деревьев и силу удара тарана…. Мы не сможем сделать такую раму, не выдержит. Тут нужно хорошее железо и заклёпки, тогда может быть.

– Да бросьте! Не нужно никакой рамы. Вот что мы сделаем! Во-первых, чтобы бревно не сползало, сделаем стол с пазом из ветви баобаба и кольев, вбитых в него под углом сорок пять градусов. Подобная конструкция будет отлично фиксировать бревно любого диаметра. Амплитуда удара тарана около полутора метров, что недостаточно чтобы полностью протолкнуть более длинные бревна, поэтому будем подкладывать соответствующие по длине колоды. Вот смотрите, – я стал рисовать чертёж. – По два крепких бревна надо вбить здесь и здесь на глубину не меньше метра, – я указал намеченное место. – Между ними уложим нижний брус с пазами под клинья. Достаточно тонкие, их можно сделать только из пальмы дум, по прочности и нагрузкам она выдержит. Длина бруса полметра, пазы через два, три, пять и десять сантиметров, здесь надо подумать над тем какие доски и брус нам понадобятся. Клиньев нам много не нужно, штуки четыре за глаза хватит. В зависимости от того какие нам нужны доски или брус вставляем в пазы нужное количество клиньев. Нужно расколоть ствол пополам ставим один, нужен брус ставим четыре и так далее. Вставив клинья, поверх одеваем брус с пазами и фиксируем конструкцию двумя шипами. Нам почти ничего не надо сверлить, а основная работа лишь выдолбить пазы и хорошо заточить клинья.

Мартин смотрел на чертёж выпучив глаза:

– Грубо! Примитивно! Но, может сработать! Пазы нужно делать глубже, иначе дерево, удерживающие клин, может не выдержать! Клинья делать разные по толщине, при этом верх и низ клина делать более толстыми. Широкая торцевая часть передаст энергию от удара на брус равномерно, что защитит его от разрушения.

– Замечательно! Значит, вы принимаете, как рабочую эту схему?

– Совершенно верно.

До наступления темноты успели далеко не всё. Собрали стол-держатель, да две пары опор вкопали. В саванне наметилось шевеление и работу мы перенесли к себе наверх захватив заготовки рамы, в которых отверстия сначала прожигали, а после стамеской предавали прямоугольную форму. Запала надолго не хватило, и усталость взяла своё, так что шлифовку пазов отложили до завтра. Устроившись поуютней, с «чашечкой кофе» и горкой индийских фиников, мы сидели на верху и отдыхали от трудов праведных.

– Мартин, если вам предоставят чертёж, соберёте по нему паровой двигатель?

– Именно так, дайте мне чертёж, и я соберу вам самую сложную конструкцию, естественно, при наличии справных деталей.

– Вот именно, детали. Детали важная часть, как вы понимаете!

– Вне всякого сомнения!

Мы немного помолчали, а потом я решил продолжить вчерашнюю тему «как мы тут оказались».

– Вам известно, что представляет собой живая клетка?

– В общих чертах я знаком с клеточной теорией Шванна и Шлейдена. Более того, лично наблюдал клетки в микроскоп, – с немалым достоинством ответил Мартин.

– Замечательно, тогда вы знаете, что человек состоит из клеток. У нас их где-то тридцать триллионов. Все клетки развились из одной единственной, которая получилась посредством слияния сперматозоида и яйцеклетки. У всех людей, и не только людей, есть важная особенность – ребёнок, преимущественно, наследует черты родителей.

– Не всегда, герр Ярослав, далеко не всегда.

– Вы имеете в виду случаи, когда ребёнок походит на бабку или какого-то дальнего предка?

– Именно.

– Поверьте, это лишь особенности копирования генома, не больше, давайте не будем углубляться в частности. Итак… – до полуночи я подробно рассказывал Мартину о белках, жирах, углеводах и их роли в клетке, устройство ДНК и её роль в рождении человека. Подкрепляя время от времени рассказ рисунками. – Таким образом, Мартин, ДНК человека содержит больше трёх миллиардов пар оснований. В наше время учёные свободно манипулируют с ДНК, создавая трансгенные организмы, то есть никогда не существовавшие, химеры. Учёные, зная код ДНК могут клонировать любое растение или животное и даже человека, хотя, конечно, тут есть некоторые проблемы.

– Святотатство! Посягательство на священное начало, на душу человека!

– Про душу поговорим в другой раз. А сейчас вернёмся к ДНК, как вы поняли, это чертёж человека, инструкция по сборке, и эта инструкция содержится в каждой клетке вашего тела, в каждой! Понимаете, Мартин? Организм может вырасти естественным путём, то есть сначала он растёт в яйце, матке или даже в пробирке. Генетический код можно записать в виде последовательности электрических сигналов, как телеграфное сообщение и отправить…

– Бог мой, куда отправить, куда?!

– Сюда! Куда же ещё? – ответил я. Вид у моего собеседника был жалкий. – В одной из бесконечного множества Вселенных существует невероятно могущественные разумные обитатели, равные богам по своим возможностям. Они настолько обогнали человечество по уровню знаний, что аналогия между дикими племенами Африки и цивилизованными людьми даже близко не отразит эту громадную разницу. Может вы и не поверите, но это как разница между человеком и простейшим червём. Эти существа наладили связь между Вселенными, подобно железным дорогам, связывающим города в нашем мире. По ряду причин не всегда есть возможность проложить такую «дорогу». Так вот, чтобы попасть сюда им нужно найти и построить станцию для путешествий между Вселенными! Они называют эту станцию – Телепорт.

– Что простите?

– Это от слова «телепортация», то есть, мгновенное перемещение из одной точки в другую. Я не совсем понимаю, как он устроен, но чем-то Телепорт похож на живых существ – он растёт, словно ребёнок. Так вот, нам с помощью Ключа нужно его найти. А вот что после – не знаю. Инструкций пока не было. Подозреваю, что также как Ключ, его придётся подкармливать разными веществами. Пришельцы отличаются от нас гораздо больше, чем мы от бактерий или водорослей. У них совсем другая форма жизни. Планета, на которой мы оказались, почти полностью совпадает с нашей…

– Дальше! – нетерпеливо оборвал меня Мартин.

– Так вот, для перемещения на эту планету понадобились люди. Пришельцы предусмотрели это ещё в начале семнадцатого века и отправили к нам на Землю существ похожих на людей.

– Неужели, проклятая ведьма и есть эти…

– Да, герр Мартин, так и есть. Я тоже встречался с «ведьмой», только при несколько иных обстоятельствах. Эти существа могут принимать облик абсолютно любых людей – ваших родственников, друзей или соседей, лишь бы привести человека в место телепортации, то есть переноса.

– Дьявольская сила! —Мартин выругался и вновь стал бормотать себе под нос «Отче наш» на голландском.

Дождавшись, когда он закончит, я продолжил:

– Из одного человека делают двух, попросту копируя его как деталь, копируя со всеми его мыслями, чувствами, знаниями и памятью – настолько велико их могущество. Так вот, один из нас вновь возвращается по своим делам, а вот второй – его чертёж ДНК и всю память записывают электрическими импульсами… Ну, скажем, в особую грампластинку и могут хранить её сколько угодно.

– Невероятные вещи, герр Ярослав, невероятные!

– На нашей старой Земле вы умерли задолго до моего рождения, как умерла ваша жена и ваши дети, на нашей с вами Земле уже давно нет Трансвааля и Оранжевой республики, ещё в тысяча восемьсот девяносто девятом году республики вступили в войну с Британией и вскоре потерпели поражение, капитулировали, – на Мартина жалко было смотреть…

– Я вам не верю! Такого не может быть! Человека нельзя скопировать! А как же душа и божественная сущность? – на глаза Мартина навернулись слёзы.

– Об этом мы поговорим, обязательно, но в другой раз. А сейчас расскажу про Ключ, который есть у каждого попавшего сюда человека. Именно он сделал нас, словно плотник дверную ручку, из животных, которые мирно паслись в саванне.

– Бог мой!

– Да-да, та самая слизь, в которой мы все оказались в первый день – это их останки. У меня, к примеру, остался обрезок рога. Более того, все люди могут быть из разных веков: кто-то, возможно, из семнадцатого, а кто-то, как я, к примеру, из двадцать первого. Помните, что я вам говорил про копии?

– Так и есть, я своими глазами видел срезанное, словно бритвой, копыто в слизи. Побрезговал взять.

– Ключ может копировать и выращивать любые организмы, любые, герр Мартин, и даже человека. Перед переносом я беседовал с управляющим этим проектом, поэтому знаю, как управляться с Ключами, где искать других людей. Знаю, что нужно тем, по чьей милости мы тут очутились. Как вы понимаете тут разговоров не на один вечер. У меня уже глаза слипаются, а работы завтра с утра до позднего вечера. Так что, извините, я спать.

______________________________

* Битва на Кровавой реке (африк. Slag van Bloedrivier) – стычка между вооружёнными отрядами буров и зулусов в ходе Великого Трека 16 декабря 1838 года.

День девятый

Работа закипела с раннего утра. Делали пазы, со скрежетом расщепляли короткие обрубки пальмы дум на тонкие пластины, а после шлифовали и полировали острие. Верёвок, как обычно, катастрофически не хватало, так что первая половина дня ушла на все эти мелочи, но уже после полудня процесс, как говорится, пошёл. Установили таран, который с помощью рычага бил прямо в торец раскалываемого бревна. Треск и скрежет при раскалывании ствола стоял такой, что все окрестные птицы разлетелись. С силой удара, я, пожалуй, даже переборщил. С одного-двух ударов дерево раскалывалась, словно орех, на идеально ровные, как из-под пилорамы брусья. Чтобы получить доски, раму разбирали и добавляли ещё несколько клиньев, даже с учётом этих телодвижений с запасами молочая мы разобрались гораздо быстрей чем со сборкой бревнокола. Бух-бух-бух, и несколько брусьев и досок нужной толщины готовы. Мартин, всё утро бурчавший о глупой затее, даже извинился передо мной, как только увидел, с какой лёгкостью и скоростью у нас выходят доски. Акация кололась гораздо тяжелей, но клинья, слава богу, не сломались.

Мартин занялся обедом, а я давно хотел сделать гибкий метр, да всё руки не доходили. В наличии ярко красная краска из корней баобаба и чёрная из жжённой кости на растворе гуммиарабика. Нанёс шкалу на верёвку длинной в два метра: единицы красным, десятки черным цветом. Не очень удобно, но ничего переживу, голь на выдумки хитра!

Обедали ни рабочем месте. Шарики плодов баобаба, лимонад, запечённые побеги. На десерт традиционный кофе из жаренных на камне семян. У кофе нашего обнаружилось весьма замечательное свойство: достаточно в скорлупку насыпать порошка, немного увлажнить, положить поверх раскалённый голыш, и терпкий дым разгонял многочисленных комаров и слепней, как ладан чертей!

– И, всё таки, Герр Ярослав, какие у нас планы на ближайшее время?

– Детально?

– Именно так.

– Нам нужены в первую очередь привод от ветряка и станки, работающие от него: шлифовальный, токарный, вентилятор, мельницы. Это база. Позже, уже с их помощью, будем делать остальное.

– И всё это вы хотите сделать на этом станке? Сдаётся, он для этого не вполне годится.

– Разве это проблема? И станок и верстак доделаем, вон сколько у нас досок вышло!

– Да, со своим бревноколом, признаться, удивили вы старика!

– Потом нужна глина. Как минимум придётся делать универсальную печь для сушки дерева, глины, выжигания угля, обжига кирпичей и изделий. Ещё печь поменьше для экспериментального обжига и подбора состава глазури и пироскопов. Самое тяжёлое в этом – доставка, ведь помимо глины нам потребуется перлит, змеевик, ольгдамит. За последним мы, кстати, уже сегодня отправимся, а иначе у нас шкуры пропадут! Ну и самое главное – это поиски наших коллег. Через неделю, когда Ключ зарядится я смогу этим плотно заняться. Заодно, разведаю местность на наличие полезных ископаемых, особенно железа и металлов.

– Позвольте отправиться с вами, герр Ярослав!

– У меня на этот счёт другая идея. Мартин, в том месте где вы оказались в первые дни, нет ли там поблизости высокой горы или любой господствующей высоты?

Он немного задумался и почесал затылок:

– Пожалуй, милях в сорока на северо-восток виднеется высокая гряда, или хребет.

– Значит, туда и отправитесь, а заодно и Ключ свой заберёте. Разделившись, у нас гораздо больше шансов обнаружить людей. У моего Ключа слишком маленький радиус действия. Большие костры на вершинах гор ночью, дымы днём дадут лучший результат. Мы здесь который день дымим, а толку мало, кроме вас никто не объявился.

– Пожалуй, в этом есть смысл. Куда направитесь?

– На юг, нам всё-равно туда переселяться. Попробую найти воду, сверну на восток и, сделав крюк, вернусь на базу. По дорге буду жечь костры, а тем кто придёт на сигналы оставлю письмо и карту на глиняных табличках.

– Отличная идея!

– Только вам придется научиться ориентированию и начертанию карт, хотя бы в самом простом виде.

– Даже не знаю. Никогда этим не занимался.

– Ничего сложного в этом нет, вы человек образованный, так что справитесь.

– Дайто-то бог, Герр Ярослав.

Некоторое время мы сидели в тишине, наслаждаясь напитком и закусывали бобами тамаринда.

– Честно говоря, герр Ярослав, я до сих пор перевариваю наш вчерашний разговор. Если я не ослышался, то Ключ заряжается электричеством?

– Да, так и есть.

– Позвольте поинтересоваться, где вы тут найдете электричество?

– Ключ, герр Мартин, как мне объяснили, имеет возможность заряжаться от обычного дерева. Он может получать электричество из любых живых организмов, пока вы носите его как браслет, он заряжаетсся от вас.

– Невероятно! Неужели в деревьях есть ток?

– Ток точно есть, но вот сколько именно не знаю, как-то не интресовался этой темой.

– Герр Ярослав, меня мучает ещё один вопрос, как так могло получиться: с меня сделали копию, как вы говорите, в сорок шесть лет, а здесь мне от силы двадцать?

– Да, ничего удивительного. Как я уже говорил ДНК – это «чертёж» организма, но человек растёт, развивается, и в естественных условиях его вынашивает мать. В нашем же случае нас вырастили до нужного, оптимального размера, в некой полости-биореакторе, заменяющей матку.

– Бог мой, какое святотатство! Нас вырастили словно мерзких гомункулов!

– Мартин, я вас умоляю, вы всё-таки ученый конца девятнадцатого века, а не четырнадцатого, состояли в голландской королевской академии наук. Вы же писали, что занимались термодинамикой, знакомы с работами Майера и Кельвина, а с Джеймсом Джоулем состояли в заочной переписке. Как вы, с такой базой знаний, верите сказкам средневековых шарлатанов, что они каких-то человечков выращивали в колбе с кровью и конским навозом? Окажись вы в то время и сделай паровую машину, уверен вас бы сразу потащили на костер за связь с дьволом!

– Вы не поверите, герр Ярослав, но меня чуть было не сожгли в одном из селений Буров, многие из них совершенно дикие люди, какой уж тут четырнадцатый век?!

– Знаете, Мартин, я ведь тоже на них, на тех кто забросил нас сюда, злился поначалу, а теперь остыл. Они ведь, в нектором смысле, наши родители, они дали нам новую жизнь, думаю мы им обязаны. Мы сильны, молоды, при этом имеем огромный багаж знаний и умений!

– Ну не знаю, не знаю! Мне кажется, что всё это происки сатаны! – пробурчал недовольно Мартин. После некоторой паузы, он посмотрел на меня с хитрым прищуром, – герр Ярослав, признайтесь, хотите использовать вместо башни мельницы баобаб, который растёт неподалёку и похож на подкопчённую баварскую сосиску?

– С чего вы это взяли?

– Хороший ветер, открытое место, а поблизости нет больших деревьев. Догадаться не трудно, особеному тому, кто эти мельницы строил. Отец, дед и прадед – все они плотники и занимались постройкой мельниц по всей Голландии. Семейное дело.

– От вас ничего не утаишь!

– Никак не возьму в толк, как вы будете передавать усилия от вала мельницы вниз!? Высота дерева не меньше пятидесяти футов, что вдвое выше средней мельницы. Приводной вал выйдет очень тяжёлый, к тому же из чего делать? Тут нет подходящего дерева!

– Не такая уж и большая! В наши дни высота мельниц достигает пятьсот футов, а длина лопасти двухсот!

– Боже мой! Как такое возможно? Ни одно дерево не выдержит лопасти такой массы!

– Так их не из дерева делают и даже не из железа. И вообще эти мельницы не зерно мелят, а электричество вырабатывают. Ветрогенератор – так их называют или ветряк.

– Электричество от ветра? Годная идея, сам хотел сделать нечто подобное. Но как всё-таки?

– Будем передавать усилие на привод с помощью верёвок.

– Так более пяти метров они будут неэффективны!

– Сделаем три шкива-редуктора, заодно скорость оборотов поднимем.

– Мощность очень велика, верёвки будут проскальзывать.

– Значит, на каждом сделаем по три штуки, для лучшего сцепления и используем тальк.

– Но лопасти! Из чего вы будете их делать? Из досок, словно на старых мельницах? Не выйдет, они очень тяжёлые! Сгодится только парусина, а наша ткань не годится, и нет должной сноровки для ткачества, один-полтора квадрата за день это максимум, что мы можем сделать. Многие месяцы работы!

– Обойдёмся без ткани. Две пальмы дум станут основой для четырёх лопастей. Они гибкие и очень прочные, поперечины из лёгкого молочая, а сам каркас из ветвей тамаринда. Вместо парусины используем листья драконова дерева. Вот смотрите, – я протянул лист драцены. – Попробуйте разорвать. Ну что, не выходит?

– Ветер всё равно будет проникать, через неплотное плетение.

– Проклеим столярным клеем, в конце концов, всё это решаемые вопросы.

– Даже не знаю. Если выйдет годное покрытие, непроницаемое для воздушных потоков… – он ещё раз попытался разорвать лист. – Может и сработать.

– Знаете, хватит спорить, собирайтесь! Сходим за черным камнем для гипса, а заодно попробуем разжиться мясом, есть у меня одна идея…

Короб ольгдамита набрали довольно быстро, а после отправились в сторону кустарника, где Мартин занялся сборкой прутьев для корзин, а я взялся за охоту на черных гадюк, в изобилии водившихся в этой местности. Подготовился основательно. От укусов обмотал ноги по колено верёвкой и подобрал длинную палку, на конец которой прикрепил сланцевую пластину, получив нечто, напоминающее лом с приваренным на конце топором для рубки льда. Ещё с прошлого раза заметил – гадюки здесь толстые, как раздувшиеся шланги. Когда их прогоняешь, издают громкое шипение. Подозреваю, это шипящая гадюка, ночью она очень опасна, а днём хоть голыми руками бери. Найдя змею, я резким ударом перерубал её. Первый же экземпляр потянул на пять килограммов. Удача меня не оставила и за короткое время я разжился ещё парой экземпляров поменьше. Ещё обнаружил несколько тропинок со следами птиц и, пока солнце не зашло, решил поставить земляную ступу. Это одна из самых простых и древних живоловушек на всякую мелочь. Выкопал яму в форме конуса, а сверху подвесил сплетённую тут же крышку. Если, например, птица наступит на неё, то крышка перевернётся, и птица провалится в яму, а крышка опять встанет на своё место. В самый разгар работы, как чёрт из табакерки выскочил Мартин с припухшим лицом.

– Achterlijke, gladiool. Goddorie! Crappy bye! Извините, представьте, я только что нашёл диких в пчёл в дупле. А там! Там! Никогда не встречал столь большой рой! Едва сбежал! Вам срочно нужно взглянуть, срочно!

– Я что пчёл не видел? Что интересного вы там нашли?

– Как это что?! Дерево! Оно в поперечнике не меньше двадцати дюймов, а внутри пустое! Это готовые бочки! В любом случае нужно выкуривать пчёл если хотим вечером пить кофе с мёдом.

– От мёда я бы не отказался! Идёмте!

Всё оказалось таким, как и описывал Мартин: большое дерево, бывший термитник, с одной стороны которого поселилась большая пчелиная семья. Чтобы выкурить пчёл развели огонь с дальней стороны бревна, с таким расчётом, что густой, чёрный дым шёл прямо на улей. Укусов, к сожалению, избежать не удалось. Африканские пчелы мало того, что агрессивные, так жалят раза в три больней, чем среднерусские, всего пару десятков укусов и можно на вечный покой отправиться!

Бревно разрубили на три части, вычистили труху и вытащили гнездо из десяти блинов сот общим весом под двадцать кило! С бревна ещё и прополисом разжились, а соты уложили в короб и сверху закрыли травой, чтобы отбить запах и не тащить за собой шлейф разъярённых пчёл. Хотя и это не очень помогло, пришлось делать дымарь из трута и под прикрытием дыма срочно ретироваться от носившихся вокруг как истребители пчёл.

На базе поджарил мясо змей на прутках и устроил пир. Мартин отказывался есть змей и ругался всякими нехорошими словами, даже еретиком меня назвал. Но как только аромат усилился и я начал за обе щеки уплетать прожаренные куски, он не удержался. Гадюки оказались куда вкусней и нежней мамбы, мясо было не таким резиновым.

– Кстати, Мартин, как думаете, индийские финики долго провисят на дереве?

– Я думаю, герр Ярослав, птицы и бабуины очень быстро найдут им применение.

– Вот и я так думаю. Значит, завтра утром идём за ними.

– Давно хотел спросить, герр Ярослав, что случилось с моим родным Трансваалем? Помнится, вы что-то говорили про войну с англичанами?

– Да, рассказывать и нечего особо. Было две войны. Первая началась в тысяча восемьсот восьмидесятом и продлилась всего год. В конце была подписана Преторийская конвенция, по которой Трансвааль получал независимость, полное внутреннее самоуправление, но взамен признавал сюзеренитет Великобритании. Последняя имела право назначать своего постоянного представителя в республике и право передвигать свои войска по территории, плюс контроль над внешней политикой республики.

– Проклятые алмазы! Я так и знал! Всё к этому и шло! Понятно, ойтландеры… Независимость, наконец-то! Нет, я должен был догадаться, буквально два года назад у нас в Трансваале нашли огромное месторождение золота! Чёрт, чёрт! Я совсем не думал, что война начнётся так скоро. Простите, что перебил вас, прошу рассказывайте!

– Но независимость была недолгой, и через девять лет началась вторая война, которая продлилась три года и закончилась полным поражением буров. Поначалу всё шло даже неплохо для буров, приехало множество добровольцев из Франции, США, Голландии, России и других стран. Но, к сожалению, это мало помогло, к концу войны англичане увеличили контингент до полумиллиона солдат.

– Бог мой…

– Использовали пулемёты Максима, бронированные поезда, тяжёлую артиллерию… Я не знаю всех подробностей, Мартин, но война была крайне жестокая. Со стороны буров погибло около тридцати тысяч человек, причём большей частью мирное население, женщины, дети. Гибли от голода, болезней. Англичане сгоняли их в огороженные колючей проволокой резервации, как индейцев времён колонизации Америки. Представляете, в конце войны там находилось до половины белого населения бурских республик, около двухсот тысяч человек. Мужчин отделяли от женщин, отправляли как можно дальше от родных земель в концлагеря на территории Индии, Цейлона, Новой Зеландии, а после войны англичане завезли для работы на золотых рудниках пятьдесят тысяч китайцев.

– Витватрсван! Проклятые саксы! – Мартин сжал кулаки и покраснел. – А моя семья?

– Мартин, я не знаю. Возможно, позже мы сможем прояснить их судьбу. К сожалению, фольксраад Трансвааля и Пауль Крюгер, бывший президентом, были вынуждены подписать капитуляцию. Государства формально сохранились, но по факту, сами понимаете…

– Пауль достойный человек, я знавал его родителей…

– К сожалению, он закончил свои дни в изгнании.

– Чёрт!

– Мартин, англо-бурская война не самое худшее, что произошло с бурами.