Фронтир Индикона. Часть I

– Хорошо. Вот вы инженер, специалист, вы сможете объяснить готеннготу принцип действия паровой машины с помощью формул и законов механики?

– Ха, ха, ха, – показушно рассмеялся он. – Да они даже не ведут счёт времени, а зулусы и гереро считают по пальцам одной руки. Те из них, кто видел пароходы или паровозы в Кейптауне, на полном серьёзе утверждают, что их толкают злые духи. Откровенно говоря, герр Ярослав, я многим бурам этого не смогу объяснить. Дремучие люди, ничем не лучше луддитов, разрушавших прядильные станки.

– Другими словами, дикари находятся на совершенно другом уровне развития, и вы не будет отрицать, что ваши предки голландцы лет семьсот назад не многим отличались от тех же зулусов, а вздумай Аристотель объяснить силу пара через учение четырёх стихий, вы подняли бы его на смех.

– Вне всякого сомнения, герр Ярослав, – это очевидно.

– Так вот, дорогой Мартин, я знаю намного больше вас и в совокупном багаже научных знаний, мы с вами отличаемся как вы, к примеру, от зулуса.

– Объяснитесь?! На каком основании вы заявляете подобную чушь?

– Я попал в этот мир из две тысячи восемнадцатого года и, несмотря на то, что разница во времени не так велика, научный прогресс ушёл далеко от уровня середины девятнадцатого века, – и чтобы добить ошарашенного Мартина добавил, – думаю, вы уже догадались, что эта планета не наша Земля, хотя и весьма на неё похожа?

– Боже мой…

– Посмотрите на небо, видите, как оно изменилось?

– Герр Ярослав, вы сами отметили, что мы находимся ближе к экватору, а звёзды, как известно, в Южном полушарии заметно отличаются от небосвода моей родной Голландии. Вот я же вижу Южный Крест, Индеец, Скорпион, а то, что небо, так это объяснимо…

– Вам известно, что такое небесная прецессия?

– Смутно.

– Земля несколько сплюснута у полюсов и представляет собой шар с небольшими утолщениями на экваторе. Силы, с которыми Луна притягивает эти утолщения, стремятся повернуть ось вращения Земли и сделать её перпендикулярной плоскости лунной орбиты. Однако планета вращается, и такое воздействие приводит к тому, что ось вращения начинает описывать конус.

– И как давно это обнаружили?

– Ещё во втором веке до нашей эры. Гиппарх, переопределяя координаты звёзд и сравнивая их с найденными ранее, обнаружил расхождения. Так он понял, что плоскость небесного экватора медленно поворачивается навстречу годичному движению Солнца на пятьдесят угловых секунд каждый год. Северные и Южный полюса мира, которые движутся среди звёзд, описывают полный круг за двадцать шесть тысяч лет. Три тысячи лет назад вместо Полярной путеводной звездой была альфа Дракона, а через двенадцать тысяч лет это будет Вега. А вот звёзды на этом небе смещены! Это ясно без всяких измерений. Но это не главное! Тут небосвод, которого не может быть на нашей Земле! Огромное количество неизвестных звёзд!

– Может быть вы ошиблись?

– Нет, поверьте, с астронавигацией я знаком не понаслышке. Ещё в школе состоял в кружке астронома любителя, а не так давно сдавал экзамен по мореходной астрономии для управления яхтой. Вот! – я показал на северную часть неба. – Что это за созвездие, похожее на большого паука, или вот это в виде трезубца? Да, многие звезды на месте. Но и там не всё в порядке! Видите, Южный Крест?

– Да!

– Рядом с ним должна находиться тёмная туманность Угольный Мешок.

И где же её силуэт на фоне Млечного Пути!? Который совсем не похож на наш ни по форме, ни по размеру, ни по месту на небосводе.

– Возможно, всё дело в облачности?

– Угу. Ну хорошо, созвездие Ориона, должно быть вам знакомо.

– Не считайте меня невеждой! Как всякий образованный человек, я показывал детям созвездия и рассказывал мифы про их происхождение.

– Тогда покажите мне Ригель. Где этот голубой сверхгигант, что отстоял от Земли на восемьсот шестьдесят световых лет и был отлично виден, потому как он в сто двадцать тысяч раз ярче Солнца. Ищите, ищите!

– Боже мой! Его нет, совсем нет! Вы совершенно правы. Чёрт побери!

– Конечно, прав. Я выяснил, что все звезды, которые находятся в пределах двух сотен световых лет от Земли на месте. А дальше изменения нарастают, и картина неба радикально меняется. Не видно ни одной Галактики: Большое и Малое Магеллановы Облака, галактик Андромеды и Боды с их триллионами звёзд.

– Голубой сверхгигант, галактика – опять непонятные слова. Сдаётся, вы хотите надурить старика! Рассказанное вами настолько фантастично, что я совершенно не верю в такой поворот!

– Мартин, не цепляйтесь за старое. Понимаю, что в наше фантастическое перемещение не так легко поверить, что тут говорить, я и сам не так давно был в вашем положении.

– Как, по-вашему, мы тут оказались? – не сдавался Мартин. – Нет, это происки дьявола и его подручной!

– Вот что я вам скажу, конечно, можно всё произошедшее списывать на происки дьявола и проклятую колдунью, в этом случае не вижу смысла что-либо вам пояснять. А если перестанете нести всю эту чушь и попытаетесь узнать истинное положение вещей, то готов в этом вам помочь.

– Значит, вы мне всё расскажите?

– Не сразу, и только то, что сочту нужным и понятным для вас.

– Если вы не бреете старого дурака без мыла, я готов привязать дьявола к подушке, понять всё что произошло, чтобы вернуться к своей Марте и детям.

– Значит, вы приняли мои условия?

– Можно подумать у меня есть выбор.

– Отлично! Начнём знакомство с лекции об устройстве Вселенной. Вы, как я понял, учили небесную механику, не правда ли? Какое представление вы имеете о звёздах?

– По последним научным данным – это огромные шары из раскалённого газа, – ответил Мартин.

– Скажем не из газа, а из плазмы, это особое, четвёртое состояние вещества неизвестное науке девятнадцатого века. Звезды образуют огромные скопления – галактики. Вы, конечно, наблюдали Млечный путь?

– Каждую ночь!

– Представьте, это не что иное, как соседний рукав нашей Галактики. Посмотрите, – я схематично нарисовал спираль Млечного пути. – Вот так наша галактика выглядит сверху. Чтобы её пересечь лучу света потребуется двести тысяч лет! В неё входит триста двадцать миллиардов звёзд и туманностей!

– О мой бог! Этого не может быть!

– Ещё как может. Поверьте, всё подсчитано довольно точно, – для наглядности стал рисовать пропорции объектов, ячеистую структуру Вселенной и подписывать. – Вот смотрите, галактики подобно звёздам образуют скопления и сверхскопления содержащие десятки и сотни тысяч галактик, а всего их больше двух триллионов.

– Постойте! Вы утверждаете, что Вселенная конечна и походит на сферу Аристотеля?

– Именно так, герр Мартин, только это немного больше сферы Аристотеля.

– И вы знаете насколько?!

– Да. Её радиус, почти четырнадцать миллиардов световых лет.

– Как? Как вы могли это узнать?!

– Ловкость рук и никакого мошенничества! – я усмехнулся. – Все аргументы, методы измерений, расскажу позже. Конечно, Вселенная не неподвижна, это динамическая сфера, скорее пузырь, расширяющийся со скоростью света. Представьте сколько разумных обитателей и диковинных животных в ней обитает? – Мартин лишь ошарашенно смотрел и не задавал вопросы. – Четырнадцать миллиардов лет назад произошёл Большой взрыв и из пустоты возникла Вселенная. Мы довольно много знаем об этом процессе. Ну и главное, наша Вселенная появилась из бескрайнего океана ложного вакуума. Не спрашивайте, что это, пока примите на веру. Это нечто рождает каждое мгновение мириады миров, как подобных нашему, так и совершенно не похожих, и в одном из них мы с вами оказались по воле одного противного персонажа. И ещё, знаете, мне следует выспаться, так как завтра придётся тащить громадное бревно, будь оно неладно! А у вас будет время всё обдумать. Спокойной ночи, Мартин!

– Да как она может быть спокойной? Вы разрушили основы моего мира! – он горестно вздохнул и, закинув голову, устремил взор к мерцающим звёздам.

День восьмой

Утром меня разбудил одуряющий аромат дичи, Мартин развёл костёр и разогревал мясо.

– Утро доброе, Герр Ярослав! Наконец-то вы проснулись!

– И вам не хворать.

Он немного замялся, не решаясь сразу заговорить:

– Рассказанное вами слишком невероятно, чтобы взять и принять на веру. Есть какие-то факты подтверждающие ваши слова?

– А что, расположение звёзд и наш с вами биологический возраст вас не убедили? Между прочим, на нашей Земле, мне было пятьдесят шесть, постарше вас буду! Вот – я показал руку с надписями. – Господа, которые отправили нас сюда, любезно оставили на мне координаты звёзд и инструкции для запуска одного предмета, называемого ими Ключ. Тот браслет, что вы так неосмотрительно выбросили, является неким электромеханическим прибором, перебросившим нас в этот мир. Такой есть и у меня, только отличается цветом и возможностью поиска других людей, если они имеют подобный предмет. Но главное, в нём в виде электрических импульсов тока хранятся миллионы книг, карт, фотографий и других, крайне нужных нам источников информации. Мы сможем ими воспользоваться, как только выполним необходимые требования, указанные в этой, – я показал ему табличку, на которую перенёс данные, – инструкции Б. После чего создадим устройство вывода похожее на пантелеграф и телеграфный аппарат.

– Я не ослышался!? Вы хотите сделать пантелеграф?

– Да, нечто похожее, но способ вывода текста и рисунков совсем другой.

– Ну-ну, – некоторое время Мартин сосредоточено изучал инструкцию. – Как я понимаю, киловатт час – это мера изменения расхода электрического тока?

– Ага, на ваши меры где-то одна целая и четыре десятых лошадиных сил.

– Послушайте, Герр Ярослав, я не химик, но, кажется, что данные требования, совершенно невозможно выполнить в этой дикой местности!

– Оставьте, Мартин, это уже моя забота.

– Вам видней. Значит телеграфная азбука Морзе, вам нужна для управления этим чудным устройством?

– Конечно. Более того, в Ключе, словно джин в кувшине Алладина, спрятан искусственно созданный разум, в разы превосходящий человеческий.

– Не верю! Я категорически не верю в ваши сказки!

– Мартин, мне жаль, но вы должны понять. На этой планете нет вашей семьи, ни родного Трансвааля. Нет и доброй старой Голландии, а на многие тысячи километров, скорее всего, нет никакой цивилизации!

– Бог мой, но если всё что вы говорите правда, то как же моя бедная жена, как она будет одна…

– С вашей семьёй всё хорошо, можете не сомневаться, и давайте не будем забегать вперёд, я вам обещал всё рассказать, так и будет. Как говорят, не бегите впереди паровоза. Наберитесь терпения и дождитесь вечера. И что там с едой? Нам не помешает как следует подкрепиться. Предстоит много тяжёлой работы, вы всё ещё намерены мне помогать?

– Конечно… Только объясните, что вы собираетесь делать? Не проще ли нам найти более цивилизованные места, где нет такой проблемы с едой и водой.

– Некуда идти, Мартин. В так называемых, более цивилизованных местах, вам скорее всего накинут верёвку на шею и сделают рабом, а то и вовсе убьют. Вы поймите, мы даже не знаем в ком времени оказались. Здесь может быть и пещерный, и пятнадцатый век. В любом случае, в глубинках Африки наша участь будет незавидной. К тому же надо попытаться найти ещё людей, попавших в переплёт вместе с нами. Не только мы здесь со старой Земли.

– Так вот зачем вам нужны дымы! Вы хотите собрать всех несчастных, что колдунья забросила в это богом забытое место?

– Ваша колдунья, может и участвовала в деле, но она далеко не главная и уж точно никого не перебрасывала сюда. Как я вам говорил, это сделали с помощью Ключа.

– Но где же ваш браслет?

– Неподалёку, заряжается от баобаба.

– Но разве это возможно?

–Думаю, вполне, деревья, как и все живые организмы, вырабатывают электричество. Единственное, наши технологии не позволяют его извлекать, а вот их технологии, – я показал рукой на небо, – очень даже могут!

– Сколько же должно быть ещё таких, как мы?

– С нами, девятнадцать. Но я не знаю кто они, где точно находятся и потому развожу костры, в надежде что люди, подобно вам, заметят столбы дыма.

– Дай бог им сил! Но всё же, у вас есть план?

– Не буду отрицать. Как вы отметили, требования для активации Ключа весьма и весьма непросты.

– Я бы сказал, они совершенно невыполнимы, для таких дикарей, каковыми мы теперь являемся! – встрял Мартин.

– Тем не менее, нам необходимо сделать упор на устройство печей, для чего подойдёт найденная мной глина, которой требуется не меньше пяти тонн, а достать её непросто. В четырёх километрах отсюда есть гигантский разлом, там на глубине с девятиэтажный дом, на отвесном склоне, я и обнаружил пласт.

– Verrek! Вы зачем туда полезли?!

– Я геолог, Мартин. Исследовать подобные места меня учили. Тем более, это лучший способ узнать состав здешних пород без всякого бурения. Таскать тонны глины вручную, слишком долго и тяжело, поэтому нам требуется арба.

– Но зачем?! Почему не телега?

– Вот смотрите, арба, в отличии от телеги, имеет только один центр тяжести и поэтому её гораздо легче катить. Чем больше диаметр колеса, тем больший груз можно разместить на арбе и преодолевать большие препятствия. Колючий кустарник и высокие заросли слоновьей травы, в изобилии растущие в саванне, совершенно не проходимы для обычной телеги. Я тут прикинул, и выходит, чтобы гарантировано не застрять в жёстком кустарнике, дорожный просвет у неё должен быть не меньше полутора метров. Для того чтобы нам её сделать, потребуется верстак, каменный инструмент, станки и немного упорства. Но главное, в связи с отсутствием железа, нам придётся много шлифовать, сверлить, точить и полировать и камень, и дерево. Вручную это делать, увольте! Для этого нам желательно сделать привод.

– Какой привод, о чём вы говорите? У нас же нет никакой лошади или самого негодного парового двигателя. Ручной же или ножной привод не дадут должного эффекта! – Мартин почти кричал.

– Тут я с вами согласен на все сто процентов. Привод сделаем от ветряной мельницы!

– Ха-ха-ха! Каменным топором?! Вдвоём сделать мельницу?! Герр Ярослав, вы в своём уме? Я много лет работал с отцом на строительстве мельниц и знаю, о чём говорю! Бригада плотников строит мельницу, в зависимости от высоты, от трёх месяцев до полугода! Десять профессиональных столяров очень хорошим инструментом из голландской, а то и бельгийской стали! Доски, гвозди, парусина на лопасти, полосовое железа на скрепление деревянных передач и это лишь малый список! Деревня! Все жители несколько лет копят денег чтобы им поставили мельницу!

– Я знаю, как это сделать намного быстрей и без всякого железа и ткани! – прервал я его возмущения.

– Но…

– Мартин, чертежи и проект мельницы, вместе с универсальным приводом, я представлю на ваше обсуждение. Думаю, вы со своим опытом строительства мельниц сможете внести дельные поправки.

– Я сижу меж двух стульев, чёрт побери! Герр Ярослав, вы или гений, или глупец! Но вы приличный человек, и что бы не случилось, мы с вами на одном корабле. К тому же мне не терпится узнать, что это за место и благодаря чей злой воли мы здесь оказались! Можете на меня всецело положиться в ваших начинаниях.

– Вот и замечательно! Займитесь верёвками, у нас их дикий дефицит, а я пока справлю вам обувь.

До обеда справил Мартину, похожую на мою, обувь из листьев драцены, с затяжками и закрытым верхом. Новый вариант больше походил на тапки, так как закрывал верхнюю часть ступни. Удобный ремешок обхватил ногу сзади и цеплялся крючком к петле.

– Ну как, по размеру нормально?

– Герр Ярослав не знаю, как вас и благодарить. Пусть эти сандалии не похожи на добрые голландские башмаки, но уверен, ходить в них гораздо лучше, чем ходить босиком!

Во время работы и примерки Мартин неустанно болтал о том, как буры ведут хозяйство. Узнал довольно много нового, оказалось, что лошади имели очень большую ценность, зачастую не выдерживали климат и значительная часть поселенцев, в качестве ездовых животных, использовала быков, переняв этот обычай у готтентотов. Основное занятие буров – разведение коз и лошадей, коров. Многие семьи вели натуральное хозяйство и занимались ткачеством, кузнечным ремеслом, обработкой кожи изготовлением фургонов. Местные подневольные аборигены, как он их называл «помощники», занимались выделкой кожаных плащей карросов, а женщины варили мыло из свиного сала, делали кофе из семян баобаба и сахарный сироп из его корней.

После сандалий для Мартина решил разобрать свои запасы камней. Измельчив пару неизвестных минералов: один красный, другой чёрный, поместил получившиеся порошки в баобабовые скорлупки-плошки, обмазанные глиной, и устроил в углях. С красным порошком ничего не случилось, а чёрный преобразовался в грязно-белый, жирноватый на ощупь. Да это ж гипс! Получается, что… Нет, надо перепроверить, так не бывает! Сейчас, сейчас. Я кинул размельчённый камень в кипящую воду, посмотрим, что выйдет.

Мартин тем временем справлял себе шляпу нон и пояс для юбки с мечевидными листьями вместо пучков. Ничем не хуже, чем у римского легионера юбка вышла. А что, стильно! Можно сказать, дизайнер первобытной одежды! Пока отвлёкся, чувствую запашок идёт. Мартин на меня неодобрительно смотрит, я на него. И тут понимаю, что несёт от сосуда с порошком из чёрного камня. Только там его нет, порошок весь растворился, превратив воду в густую жидкость мутно-белого цвета.

– Гер Мартин, я кажется нашёл виновника, отравляющего наш воздух, – и протянул ему сосуд. – Посмотрите, что тут у нас?

Он деловито окунул палец в раствор и понюхал:

– Здесь не что иное, как гашеная известь!

– Или, – продолжил я, – гидроксид кальция, а, чтобы его получить, растворением в горячей воде, требуется сульфат кальция! Что в свою очередь означает, что наш таинственный чёрный камень, не что иное как ольгдамит, насколько мне известно, единственный минерал, образованный этим соединением. Сказать, что я удивлён – это ничего не сказать! Поэтому даже проверку затеял. Не верил! Настолько редкий гость, что даже не знаю с чем и сравнить! На Земле он остался в основном в каменных метеоритах – вкрапления не более нескольких миллиметров. Ранее, в Архее он повсеместно встречался на планете, но так как в силу химического состава быстро разлагался, век его был недолог. Десять, максимум двадцать тысяч лет и всё.

Как такое чудо в значимых количествах и такого размера оказалось здесь, для меня большая загадка. Возможно, что в засушливом климате саванн, процесс разложения идёт не так быстро. Ну что ж, теперь мы имеем гипс. Именно его я получил в первый раз. Достаточно нагреть минерал до семьсот градусов, и он вступит в реакцию с кислородом! А используя гипсовые формы, можно осуществлять ликёрное литье тонкокерамических масс, что даст возможность, не сильно напрягаясь, отливать изделия сложной формы: дверки для печей, насадки, крышки и сосуды. Обжигая гипс в шахтной печи или в кипящем слое получим цемент и сернистый газ, а там всего ничего до получения серной кислоты. Йохохо! Кажется, дело сдвигается с мёртвой точки!

– Вам не кажется, что мы тут уже засиделась? Время далеко за полдень, верёвок пока нам хватит, так что давайте выдвигаться. Нам за сегодня нужно успеть собрать бревнокол, а это очень затратное в плане материала сооружение. Успеть бы до вечера!

Вдвоём мы довольно быстро сделали из имевших запасов вторую волокушу и обвязку под Мартина, после чего сразу выдвинулись на северо-восток. Вчера я обнаружил там ещё два подходящих молочая. По дороге вновь разговорились о быте буров:

– Мартин, давно хотел спросить, эти ваши «помощники», они чем от рабов отличались то?

– Хм, эту тему не любят у нас поднимать. Поначалу, приехав в республики я тоже возмущался. Вы поймите, без них очень трудно вести хозяйство, почти невозможно. Они, конечно, не имеют таких прав как буры, но это не рабы. Да что далеко ходить, у меня дюжина семей живёт на ферме, как, по-вашему, я смогу их удержать, реши они сбежать?

– И чем же вы их удерживаете?

– Едой, чем же ещё! Едой и возможностью выжить. После разгрома зулусов в битве на Кровавой реке *, они плотно прижали готтентотов и других аборигенов, часть истребили, часть вытеснили в пустыню Намиб. Десятки тысяч семей были вынуждены бежать и идти в услужение к бурам. Поймите, герр Ярослав, многие из них никогда раньше так сытно не ели. Что их ждёт на других землях? Только гибель. Зулусы, прошу заметить, в наших хозяйствах почти не работают.

– Как скажите, Мартин, мне, честно говоря, совершенно всё равно кто там у вас работал, хм, помощниками. Нам бы тоже не помешало парочку Пятниц получить для подсобных работ.

– Похоже, вы не обошли вниманием Даниэля Дефо и его Робинзона?

– Само собой! У нас это произведение обязательно к изучению в школьной программе.

– Да! – крякнул Мартин. – Чего-чего, но никогда не думал, что окажусь в шкуре Робинзона!

– У Робинзона, мой друг, были гораздо лучшие стартовые условия, чем у нас. Гораздо!

– Не могу не согласиться!

У нас с собой было оружие, запас воды и порошок для «лимонада». Я взял глиняные таблички для записей и ручной съёмки. Выйдя на простор, мы разделились и шли порознь, но так чтобы визуально не терять друг друга. При таком передвижении шанс найти что-либо интересное многократно увеличивается. Я, например, сразу нашёл ещё один заброшенный улей, а Мартин кое-что получше! Немного запыхавшись, он затараторил:

– Как вы просили, я искал сухой молочай. Но нашёл… Да вот, взгляните на эти стручки, похожие на фасоль! Длинные коричневые бобы, слегка изогнутые, – он вертел стручок в руках и после разломал его. – Запах чувствуете!?

От гладких твёрдых семян исходил аромат ванили и сахара.

– Индийской финик или тамаринд! Пойдёмте, он тут неподалёку спрятался. Держите, – он передал мне несколько стручков.

Очистив, я закинул в рот горстку семян. Ого! Какие сладкие! Похоже на финик пополам с черносливом, с лёгкой кислинкой. Подойдя ближе, мы увидели группу деревьев метров по двадцать в высоту, словно новогодними игрушками, они были густо усеяны бобами разной степени зрелости, ярко выделявшимися на фоне кроны.

– Похоже, Мартин, вы нашли нам второй хлеб!

– Удачливому человеку жареная утка сама залетит в рот! – ответил он с задором. Надо подумать, как собрать бобы, они довольно высоко. Посмотрите какая древесина! – Он показал оторванный сук из темно-красной древесины. Вы как хотите, но его надо брать. Ручки к инструментам и рубанки из такого выйдут на загляденье.

Меня же заинтересовали побеги этого интересного дерева. Очень гибкие, не ломаются. Где-то слышал, что самые лучшие розги британцы делали как раз из тамаринда, для порки особо буйных индийцев. Пороть, конечно же, я никого не собирался, а вот для плетения может пригодиться.

Снова природа преподносит сюрприз, насколько помню, крайний южный ареал этого растения южный Судан. До экватора он точно не распространялся. Как это объяснить? Я, конечно, ни разу неспециалист в палеоботанике, но предполагаю, что не так давно климат был гораздо мягче и более влажным и соответственно флора была малость другая. А какой тут год я даже понятия не имею, но точно не пятнадцатый век, слишком разительно отличается небосвод.

Набрав немного бобов с нижних веток, прямиком направились к помеченным вчера деревьям, эту местность я уже знал. На пару срубили гигантский молочай, которым загрузили Мартина, а сам чуть дальше срубил второй толстый и приземистый, чем-то похожий на ножку гриба боровика. Несмотря на то, что в моём бревне веса раза в полтора побольше, Мартина я догнал на полпути, он не совсем ещё восстановился после своего путешествия. Во время передышек проверял свои ловушки, расставленные неподалёку. Большая часть была разорена, а в клетке, в той самой ловушке-четвёрке, с которой я больше других возился, обнаружилась небольшая серая птица. Мартин опознал в ней скальную куропатку.

Показались наши баобабы. Через некоторое время, шумя как паровой трактор, мы вползли на базу. Самую жару переждали в тени. Куропатку поджарили на вертеле и уплели в один присест. Да что там мяса! На один зубок. То ли дело дрофа!

Дальше по плану заготовка акаций. Тащить их, слава богу, далеко не надо, вот они, прямо под боком растут. Для конструкции, удерживающей на весу таран, именно такие толстые и нужны. Несколько часов тяжелейшей работы и вуаля, шесть акаций разрубленные на две-три части, а по-другому не утащить, на базе. Последний, самый толстый ствол, не меньше полуметра в поперечнике, крови попил больше, чем все остальные вместе взятые. Тащили вдвоём, делая просеку и подкладывая под него толстые обрубки. На несчастные двести метров сил ушла уйма!

– Герр Ярослав, зачем мы тащили это громадное бревно? В нём не меньше трёх тысяч фунтов!

– Мартин, вы же инженер! Чтоб расколоть толстое бревно, нам требуется большая энергия удара. По моим расчётам, никак не меньше двенадцати килоджоулей! Большую амплитуду нам не получить, так что единственное, что может помочь – это как можно более тяжёлое бревно.