Бирюзовый Глаз

Минут через пятнадцать уже заметно принявший на грудь Стэн поднялся, и, призывая ко всеобщему вниманию, классически звонко постучал по рюмке:

– Друзья мои, мы собрались здесь, в этом историческом месте, чтобы снова воспроизвести в памяти романтические события наших совместных деяний…

Я снова осмотрел присутствующих за столом людей и окружающий интерьер, но ничего особо исторического как-то не заметил. Наоборот, интерьер столовой выглядел вполне ново и даже минималистично. Ну, разве что светильник под потолком безуспешно подделывался под старину. Все присутствующие гости сидели с глупыми рожами, явно не постигая глубин мысли нашего оратора.

– …все знают, что я неоднократно участвовал в великих делах, – пафосно продолжал тем временем Стэн. – Мне приходилось не раз защищать наш институт, и один раз даже кафедру, но на старте карьеры я был простым наемником-орком. Начинал обычным лаборантом и помощником преподавателя в университете, а прекрасные аспирантки-эльфийки умудрялись смотреть на меня свысока, несмотря на рост…

Вот этому охотно верилось. В образе лаборанта-орка Якин, если скинуть ему годков, смотрелся бы весьма колоритно.

– …но я работал, не покладая рук. Спасал от несправедливого наезда нашу кафедру и раз пять защищал институт, – застенчиво улыбнувшись, повторил свои заслуги Стэн. – Я верю, что злая судьба, которая вскоре придет за нами, сохранит в памяти незабываемые впечатления и войдет в число лучших деяний нашего поколения. И вот теперь, покидая родное отечество…

– Слушайте, мужики, а по какому собственно поводу банкет? – не выдержав этого бреда, бестактно прервал я затянувшийся спич нашего хозяина. – Чего отмечаем-то? Мне, конечно, все равно, но интересно же! А то, наверно, я единственный здесь такой несведущий. Сижу и даже не знаю, на какую тему пьем.

– И я не знаю, – буркнул Дмитрий.

– Я тоже как-то не в курсе, – заявил Изя.

– Думал, что один тут некомпетентный, – признался Степан. – Стеснялся спросить.

Довольно быстро выяснилось, что никто не знает причины сбора, и у каждого имелись идеи на сей счет.

– Сволочь ты, такую речь испоганил, – с уже нетрезвой горечью в голосе изрек Стэн, укоризненно поглядев на меня. – Но раз уж так, то скажу. Все очень просто. Я пригласил вас, господа…

– …чтобы сообщить пренеприятное известие? – неоригинально встрял бестактный Костя.

– Хм, не дождетесь, – хмыкнул Стэн, выливая в себя из рюмки какую-то жидкость похожую по цвету и прозрачности на крепкий чай. – Наоборот. Я получил официальное письмо из университета Айовы и через неделю улетаю в Штаты. Курс лекций в Колледже свободных искусств и наук буду читать в качестве приглашенного профессора.

– Про что курс? – без особого интереса спросил все тот же Костя.

– Спецкурс по нашей новейшей истории и современным реалиям российской жизни. Ну, уеду, и что? Здесь это обстоятельство вряд ли кого может озаботить, а вот повод встретиться и посидеть вполне достойный получился.

Я знал о его предстоящем отъезде, только не думал, что так скоро. Был такой трехлетний проект – «Двадцать первый век: культурная динамика России и сопредельных стран». В нем участвовали пять исследовательских групп из разных университетов Европы и Америки, включая аспирантов, профессоров и нашего дорогого Стэна. Дело в том, что после девяностых годов научный интерес на Западе, особенно в США, к России сильно увял. Уменьшалось финансирование соответствующих областей, что было очевидной ошибкой. В какой-то момент, после всем известных событий, американцы вдруг сообразили, что ничего нового о современной Раше не знают. Вот тогда-то и решили наверстать упущенное. Что особо удивительно, – никакие санкции не коснулись этого проекта.

Почти разом все принялись довольно активно обсуждать новость Стэна. Потом быстро увлеклись локальными беседами и разбились на группки. Некоторое время еще сохранялось разделение по машинам, в которых ехали, но после уже хорошего количества спиртного, языки у большинства совсем развязались, и обстановка разрядилась окончательно. Разговоры этих, в общем-то незнакомых людей интересовали меня чрезвычайно. Я старался никого больше не перебивать и внимательно слушал.

– …испанский сейчас учу, – рассказывал похожий на Колобка лысый Сергей. – Купил, понимаешь, квартиру на Тенерифе. За два миллиона рублей. Рублей! Ну, в переводе на евро, естественно. Квартира-студия, сорок квадратных метров с балконом. В Москве за такие деньги ничего близкого не купишь, взял не глядя. Зимой на Канарах градусов девятнадцать – двадцать, а летом – градусов двадцать пять – двадцать шесть. Море, правда, не теплее двадцати, и это летом. Холодная Атлантика, не случайно тюлени там живут.

– И во сколько обходится такое удовольствие на Канарах? – осведомился кто-то из гостей.

– Примерно тысячу евро в год. Это на все про все. Сейчас мотаюсь туда-сюда. Месяц там, месяц тут. Как владелец недвижимости, сразу же вид на жительство получил. Скоро, думаю, совсем валить отсюда. А что? Круглый год тепло и не жарко, снега нет, мне нравится. Своим агентством я отовсюду могу руководить, а жить там не в пример приятнее. Там уже много наших, и местным это очень даже нравится, что интересно. Почему? А потому, что раз я, будучи иностранным гражданином, живу в собственной квартире, значит, не безработный, не беженец из Африки, не сижу на дотации, и все оплачиваю из собственного кармана: еду, воду, Интернет и медицину. Да вообще все услуги.

– Почем жизнь? – запоздало заинтересовался я.

– По сравнению с Москвой совсем даже недорого, я уже говорил. А местный язык, да, надо знать. Освоишь, и будет тебе счастье.

– Счастье, – перебил все тот же Костя, – это когда у тебя среди приятелей имеются: врач, полицейский, адвокат и наемный убийца. Причем, что немаловажно, все они разные люди. Еще желателен психолог или психиатр, но это уже опционально. Жить сразу как-то понятнее, естественнее, проще делается.

– Может, она и делается проще, – с явным сомнением проговорил Сергей, – оно ведь у каждого по-всякому получается, и бывает так, что ни психолог, ни психиатр не поможет. Вот у меня друг один есть вернее приятель, вы его не знаете, естественно. Напился он как-то до зеленых ящериц и пропал на неделю. Жена с ума сходила, в полицию уже заявление о пропаже написала, а он взял и через неделю пришел, как миленький. Грязный, весь оборванный, худущий, щетиной зарос. Где семь дней шлялся, с кем – неизвестно, а спрашивать лучше и не надо. Умом мужик тронулся. Нет, так-то он вполне адекватный, вылечили его. Помыли, почистили, отъелся он и здоров как будто. Работать может, и вообще все у него в порядке, рассуждает здраво. Вот только про то исчезновение лучше даже не говорить, сразу слетает с резьбы и начинает молоть чушь. Пришел якобы в какой-то московский кабак, чего-то там выпил, заказал и съел, а потом очутился в средневековой харчевне. Ну, это он так рассказывал. Вышел, – а вокруг чужой мир. Деревья какие-то незнакомые, небо другого цвета, и дикость полная. Все в какой-то рванине ходят, а изредка верхом проезжают господа – те поприличнее одеты, но тоже хреново. Что делать? Надо как-то жить. Вот он и стал на базаре фокусы показывать, с детства увлекался, умел кое-что. Один ушлый базарный актер взял его в свою бригаду. Бродил он там, короче с этой группой, бродил, – никак не мог отыскать ту самую харчевню из которой появился. Даже деньги кое-какие заработать сумел, но основное бригадир забирал. Нашел, наконец, тот трактир, или как он там. Случайно на него наткнулся. Зашел, а внутри все, как и раньше. Решил мой друг заказать чего-нибудь особенное, очень уж ему уличная еда осточертела. Сразу пива ему подносят – видят, с деньгами человек. Опрокинул он в себя две кружки, захмелел, и спрашивает что-нибудь повкуснее, мол, пожрать. А что тебе ему отвечают дать? У нас тут что хошь заказать можно. Да, говорит, что хочу? Тогда подайте, говорит, мне вот прям щас московских беляшей с квасом московского разлива, останкинских пельменей под майонезом и бородинского хлеба. Ну, приколоться решил спьяну. Так приносят ему именно московских беляшей, пельменей, черного хлеба и пластиковую бутылку квасу. Мой друг чуть под стол не свалился от радости. Слопал он это, квасом запил, как раз все деньги вышли на такое удовольствие. Ну, и пошел восвояси, теперь, думает, что дорогу сюда уж точно не забудет. Вышел и оказался в Москве, в центре. Дальше уже неинтересно. Короче, пролечился он в Алексеевской психбольнице, курс галоперидола ему провели, поправился вроде, вполне тихим стал, только пришибленным каким-то. Даже на работу вышел и проблем с начальством не имел, только вот одна странность осталась у него: о том походе в харчевню спрашивать его нельзя. Если начать об этом разговор, – делается не в меру активным, чуть ли не буйным, доктора так и не смогли ничего сделать. До сих пор под наблюдением у врачей. Психиатры только во мнении разошлись, что у него было – острая шизофрения, эндогенный психоз или алкогольный бред? Поставили диагноз острого психического расстройства неизвестной этиологии. Слишком уж симптоматика, говорят, нехарактерная. Вот ведь, какие истории с людьми бывают.

– Да, не повезло мужику. Кстати, об особенностях некоторых людей, – включился в беседу Дмитрий. – Есть у меня такой товарищ. Программист, байкер, мастер спорта по пулевой стрельбе, водитель мотоцикла БМВ, любитель ездить без правил и просто жуткий раздолбай. Стэн его хорошо знает, он же ему байк продал. Так вот, намедни чуть было не сделали его пешеходом за наклейки на номер, что маскировали циферки для инфракрасного диапазона. Это я не Стэна, а своего товарища имею в виду. Мог бы три месяца пешком ходить, а всего-то пятеркой штрафа отделался. Так еще же и недоволен. Штрафы шлют, суки. Зато на его счету были многократные превышения скорости, езда по встречке, по пешеходке и вообще где нельзя, прочие нехорошие и социально опасные нарушения. Так вот, таких ярких личностей у нас на дорогах довольно-таки много, что становится следствием проявления их индивидуальности. Думаю, на Ютюбе вы таких нагляделись. А как только призывают к порядку, что начинается? Вопли, жалобы, обиды на ущемление каких-то личностных прав. А вот «у них» даже мыслей таких не возникает. И еще о разнице между «нами» и «ими». У них: настучал в полицию о противоправном деянии – добропорядочный гражданин. Молодец, хороший парень, все тебя уважают. У нас: сообщил властям – стукач, дятел, западло и сука. Все тебя ненавидят. Так и живем. Сумасшедшая страна, если подумать.

– Думаешь, страна виновата? Последнее время вообще перестаю понимать окружающих, – снова инициативу в разговоре взял Стэн, почему-то покосившись на меня. – Трудно стало разбираться в человеческих реакциях и поступках. Поэтому и уезжаю, кстати. Люди, мы стремительно деградируем, и понятно, почему столько народу вокруг с ума сходит. Интересно, сам я тоже впадаю в маразм, или только человеки вокруг меня? Не понимаю, может быть мое мнение столь субъективно, но бестолковых людей вообще становится больше относительно численности человеческой популяции. Возросло количество откровенно глупой молодежи. Исчезли клопы и тараканы. Не иначе за всем за этим стоит чья-то злая воля… Вот пару недель назад пригласили меня на обед в одно молодое семейство. На вид – нормальные такие ребята, одеваются модно и выглядят хорошо. Беседу поддерживают грамотно, без словесных сорняков и нелепых лексических ошибок. Но самое забавное, что они недавно вступили в некую крайне подозрительную секту, отдающую каким-то махровым сатанизмом. Когда пришел в гости, то на стол подали какое-то неизвестное мясо, но не сказали какое. Это настолько напрягло, что я даже испугался: вдруг человечина?

3. Разговор

Потом как-то незаметно и сама собой тема разговора сместилась на увлечения гостей. Воспользовавшись некоторым замешательством присутствующих, я решил загрузить всех своими неумными думами.

– Сразу скажу, идеи и мысли не мои, – издалека начал я. – Им, мыслям этим, не знаю уж сколько лет, возможно, больше, чем самому человечеству. Но сейчас у меня очередная стойкая ненависть к работе. К самой идее наемного труда. Тот факт, что приходится отдавать треть своей единственной и неповторимой жизни на то, чтоб не дать себе сдохнуть от голода и обеспечить минимальный комплект жизненных благ, вбивает в уныние. Ну, да, еще треть жизни тратится на перезарядку мозга и тела, но у нее хотя бы есть компенсация – сюжетные сновидения, причем без разницы, хорошие или дурные. Таким образом, за удержанием времени на работе и среднего восьмичасового сна остается восемь часов личного времени, минус – дорога, остается шесть часов. При средней продолжительности жизни человек полноценно живет, а не существует, не так уж долго. Детство, беспокойную юность и болезненную старость мы отсекаем. Существенный повод задуматься о бренности бытия.

– Задумался? – на правах хозяина спросил Стэн. – И что ты, батенька, удумал?

– Ничего оригинального. Я же современный раб. У нас наличествует экономическое принуждение к постоянной работе. Нынешний раб вынужден вкалывать без остановки до самой смерти, поскольку средств, заработанных им за месяц, хватает лишь на оплату жилья, еды, одежды, проезда и необходимых для душевного здоровья забав. А раз денег хватает только на месяц, то оный раб вынужден трудиться всю оставшуюся жизнь. Пенсия является большой фикцией, ведь раб-пенсионер отдает ее без остатка за еду и жилье. У пенсионера уже не остается свободных денег на прочие полезные занятия.

– Ну, идейка-то не нова… – вяло встрял кто-то из присутствующих.

– Не нова, но актуальна, – упорствовал я. – Говорю же, что не претендую на копирайт этих мыслей. Но все-таки. Весьма редко бывает, когда человек зарабатывает на жизнь, занимаясь любимым делом. Знаменитых музыкантов, кинозвезд, наследных рантье, монархов и прочих баловней судьбы в расчет не берем. Их менее процента от общего населения. Были еще увлеченные своим делом ученые, но наше дорогое государство решило уничтожить их как класс. За ненадобностью. Большинство людей, переступая через себя, отсекает «блок осознания» своего положения. Я же, поменяв не одно занятие, уразумел, что нет и никогда не будет у меня той работы, что мне бы нравилась. Не люблю ежедневно грузить, копать, таскать и точить всякую фигню. Не переношу монотонный физический труд. Меня тошнит от перспективы улыбаться клиентам, пытаясь впарить какой-то ненужный хлам и кланяться в ножки начальству за премию. Бесит от сидения в офисе и от медленного протухания, при имитации своей полезности. Раздражают безнадежно тупые разговоры толстых коллег по офису. Меня задолбало наблюдать и проверять рабочее быдло, которое, вне всякого сомнения, разделяет мои думы об этой работе, при этом ненавидит меня тяжелой черной ненавистью. Мутит даже от удаленной трудовой деятельности, тот же фриланс давно уже омерзителен. Пробовал, знаю. Остается лишь творчество, оно же хобби. Но и тут я решительно против обращения личных обожаемых мною занятий в источник заработка: обжигался на этом, и не раз. Удивительно хреновое чувство, когда то, что мог делать часами и сидеть ночами, превращается в каторгу. В итоге, не привлекает ни инженерия, ни инжиниринг, ни менеджмент, ни даже фриланс.

– Фриланс… расскажи, а как это вообще работает? – вдруг заинтересовался Павел. – Как начинал? За что брался? Где искал?

– Зачем тебе? – не понял я.

– Жена просила. Подумывает об этом в качестве удаленной подработки. Вообще-то у нее диплом дизайнера. Думаю, полезно будет заняться, а то дуреет со скуки и домашней жизни, – в какие-то рукодельные кружки ходит, разных проходимцев слушает, увлекается всякой ерундой. Навыков, правда, у нее маловато – в основном фотошоп, дизайн, переводы. Копирайтинг, конечно же. Может попробовать и что-то другое. Как она любит говорить – «главное, держать себя в руках и не ударяться в постмодернизм».

– Книжка такая есть, – сказал я, – так и называется – «Исповедь фрилансера». Ничего так, один раз прочитать можно. Как раз о жизни по теме, ознакомься на досуге. На обложке, кроме всяких мелочей, кошелек с баксами, крышка от бутылки и разъем ар-джей сорок пять. А вообще, пусть пробует все и сразу. И фотошоп, и дизайн, и переводы текстов… Правда, фотошоперов и дизайнеров сейчас, как мух. Да и переводчиков навалом, особенно – плохих, в частности – с английского, хороших мало. А вообще заниматься можно чем хочешь и чем можешь. Если работать хорошо и вовремя, то неплохого бабла можно поднять. Да, фрилансеров сейчас до фига, но качественных и соблюдающих сроки крайне недостаточно.

– Фуфло это, судя по чужим разговорам.

– За чужие разговоры не отвечаю, – излишне резко пояснил я, – но со всего этого живу, так что не совсем фуфло. Схема примерно такова. Для начала надо как исполнителю зарегистрироваться на соответствующих сайтах, – я сказал, на каких именно. – Выложить картинки свои, портфолио. Можно любую мазню и наработки, чем больше, тем лучше. Можно соврать, что это реальные эскизы, придумай солидных исполнителей. Я, когда начинал, писал, что заказчик – «Ленинградский завод алкогольных напитков имени Кирова», «Издательство "Научная литература"» или «Центральный Индустриальный Банк», ну или какое-нибудь иное воображаемое юридическое лицо. Лучше всего то, что когда-то уже существовало, но потом было ликвидировано. Обычно, если звучит достоверно, то никто даже не проверяет, а если и проверит, то обломится. Поставь сначала небольшую цену за час работы или за весь проект. Всегда на этих фрилансерных сайтах надо быть в онлайне – достаточно просто иметь отдельный браузер для работы, который всегда открыт. Предлагать свои услуги везде: на форумах для мамаш, на ВКонтакте и даже на форуме для похудения. Не надо стесняться. Может какие-то придурки и будут что-то болтать, – тьфу на них, им делать просто нечего. Через год-полтора, если сохранять вежливость, а главное быстро и качественно работать, можно выйти на приличный уровень. При занятости два-три часа в день можно иметь от тридцати тыр1 в месяц. А там уж брать работы и передавать их начинающим фрилансерам. И дешевле, и вообще ничего не делая. Шутка.

– Это как тот чувак, что удаленно работая ведущим программистом, за копейки сливал свои заказы индусам и китайцам, а сам какие-то собственные проекты прокручивал? Помнишь, кино такое было?

– Примерно, да. Открою тебе секрет: девяносто процентов известных фрилансеров поступают именно таким образом. Я сам, было дело, тоже за крупные проекты так брался, типа с нуля делал большой портал. Нервная и напряженная работа, особенно если заказчик неадекват или просто дурак, а исполнители раздолбаи. Однако такое, даже при минимальной занятости, солидно денег приносило.

– Да, но начинающие фрилансеры часто фигово работают, или, например, внезапно пропадают – приходится переделывать после них, это валит сроки, за что влетает по башке от заказчика. Или я что-то не так понимаю?

– Все правильно понимаешь, косяки имеются, – кивнул я. – Но цены, цены у начинающих исполнителей просто смешные! Двести рублей в час за администрирование в Один-эс. Пятьдесят-сто рубликов в час за тупое наполнение сайта… Сам если сядешь – полдня потеряешь, а этим пофиг, делают и радуются. А еще если один такой свалил, то можно легко второго найти, третьего… их на любом сайте навалом!

– Это да, но пока их меняешь, сроки все-таки теряются, – возразил кто-то из гостей. – Время идет.

– Есть такая тема, – признал я, – но если результат получается «на отлично», то тебя ценить будут, знакомым рекомендовать. Это, в среднем, более крупные и более дорогие заказы дает. А вообще, сто рублей в час за наполнение сайта – норма, это семнадцать с половиной тыщ в месяц при восьмичасовом дне, я бы больше за такое точно не платил. Вот у меня есть сейчас на руках примерно такой вот проект. Наполнение сайта. Тупая неквалифицированная работа, но, тем не менее, люди нужны адекватные и соображающие. Такой вот парадокс. Самому возиться не хочется, а найти пока никого не могу, хотя дел там часов на десять в неделю. Сравнительно недавно можно было подзарабатывать рерайтингом – переписыванием чужих текстов своими словами или копирайтингом – написанием рекламных и презентационных текстов. Еще неплохо выручали переводы. Цену сам назначаешь. Берешь, бывало, книгу на английском или немецком языке по известной тематике, в которой разбираешься, переводишь на каком-нибудь приличном электронном переводчике, потом грамотно редактируешь, в порядок приводишь, и готово дело. Или статью присылают, чужую, а просят неузнаваемо изменить до уровня текста нового и оригинального. Но, как говорится, было времечко да минуло. Сейчас рерайтинг и копирайтинг малополезны: жуткая конкуренция кругом. Демпинг. Копирайтинг предлагается по тридцать рублей за тыщу знаков, это примерно сто рублей за вордовскую страницу. Дешевых переводчиков опять же видимо-невидимо развелось. Никаких сил не хватит так зарабатывать.

– Я же говорю, что все-таки это фуфло.

– Фуфло, не фуфло, а где-то до следующего года только подобное мне и светит, – пожаловался я, хоть это и не в моем характере. – Очень плохо себя чувствую, когда в очередной раз думаю на эту тему. Надоело, если честно.

– Высказался? – не вытерпел, наконец, моего занудства Стэн. Он явно злился на меня до сих пор. – Так что остается в сухом остатке? В итоге?

– В сухом остатке остается один лишь приемлемый для меня тип существования – паразитизм. Вариант родиться в богатой семье как бы тоже есть, но его нельзя выбрать. Хотя в подобных семьях случаются такие косяки, что родня прогнет похуже жизни. Надо честно признать: хочу ничего не делать и не прилагать никаких усилий, но чтобы все было. Стать рантье. Сдавать пяток квартир или просто стричь купоны с социума.

– Тоже мне, открытие. Этого каждый хочет. А тебе что-то мешает? – глумливо спросил кто-то из присутствующих.

– Мешает, – признался я. – Я нищ, как церковная крыса. Нет ни богатых родственников, ни лишней недвижимости, ни крупного счета в швейцарском банке. Нет и не будет никогда. Мне снова придется вкалывать, чтобы всегда иметь три пары обуви, пару комплектов белья, приличные джинсы на лето и на зиму, дару сносных курток, ежедневное питание и непромокаемую крышу над головой. На оставшуюся жизнь и до конца дней своих я обречен на работу. Вот дьявол, как же я это все ненавижу!

– В человеческом мире, по-моему, всегда так, – сказал Костя. – Либо продаешь себя, когда талант есть, либо покупаешь для себя, если деньги есть. А так – да, рабство и средневековье какое-то.

– Ага, – кивнул я. – Хорошо было Сэллинджеру, у него и талант был, и деньги, вот и жил себе затворником. Да, кстати, про средневековье. Знаете новость? Один чувак согласился пожить отшельником на подмосковном хуторе. В лесу! Совсем один! По замыслу устроителей он должен провести в условиях раннего сельского средневековья полгода. Утварь, обстановка, а также инструменты – соответствующие. Цель эксперимента – реконструкция условий жизни во времена Киевской Руси. Парню запрещено общаться с людьми, но раз в день он наговаривает на видеокамеру новости о своей жизни, а потом те записи попадают к его другу. Тот поселился недалеко от хутора и приглядывает за этим «отшельником» с высокой вышки.

– Эту новость я уже слышал, – отозвался Стэн. – Спонсирует проект, скорее всего, Минсоцкультразвития, они сейчас создали такое направление по работе с реконструкторами разных старинных событий.

– Вот любопытно, – заинтересовался я, – а какой-нибудь реконструкторский клуб самостоятельно это в состоянии затеять? Своими силами, или денег не хватит? Все-таки затратное мероприятие.

– Черт их знает, – не стал отрицать такую вероятность Стэн. – Может, и хватит. Я вот только не понял, почему этого бедолагу в одиночестве на хуторе поселили? Без бабы? На полгода? Так и рехнуться недолго. Это специально было задумано, из соображений сугубо мизантропического характера, или из-за недостатка наличных средств?

– Вероятно, для глубины погружения. А почему одного, про это на сайте написано. Типа если он не будет общаться с современными людьми, то круче прочувствует тему. Только вот непонятно зачем тогда все эти дни открытых дверей? В общем, организация данного мероприятия далека от профессиональной, прямо скажем. Ну, это я так думаю.

– Правильно, по-моему, думаешь. Еще вот интересно, как парень на такое длительное время может полностью исчезнуть из реальной жизни? Что с работой? Никто же не отпустит его на столь долгий срок. Скорее всего, он уволился перед началом проекта. Один, без бабы… Ну, не знаю…

– А ты никогда не думал, что человек может вообще не работать? – встрял в наш разговор Макс. – Или трудиться на тот же реконструкторский клуб, что, собственно говоря, он и делает.

– Да? Может быть… – признался я. – Где-то я его понимаю. Несмотря на все эти странности.

– И я, – согласился Изя. – Валить отсюда надо. Подальше валить.

– Точно. Скоро в Москве станет неспокойно.