Я люблю тебя, Жизнь

Илька вынужден был сознаться самому себе, что его поход в башню не прошёл бесследно для его психики, как бы ему ни хотелось быть уверенным в обратном. С того места на дереве, до которого он сумел доползти, видно было плоховато. Мешали листья, соседние деревья, мешало то, что он никак не мог оглянуться на все триста шестьдесят градусов, не разжав рук. А разжимать руки он отказывался категорически. Но и то, что смог разглядеть, не радовало его совершенно. Зелёный океан, прорезанный только узенькой полоской железнодорожной просеки, тянулся от горизонта до горизонта. Может, там и скрывалось какое-нибудь одинокое жильё под поверхностью шелестящей листвы, но ни городов, ни даже посёлков, ни полей, ни рек, ничего, кроме леса, Илька не разглядел. «Да уж! – отрешённо подумал Илька. – Широка страна моя родная, много в ней лесов…2 И на этом всё».

Очень осторожно, медленно цепляясь за каждую ветку, он спустился на землю и, глубоко дыша, долго сидел под берёзой, стараясь унять дрожь от напряжения в руках и ногах. Размышляя о том, что увидел сверху, Илька проникся новым страхом: остаться здесь одному навсегда. Там на верхушке дерева всё заглушали мысли о пропасти под ногами, но теперь он ощутил давящее одиночество. Захотелось пить, и Илькины мысли стали настойчиво склоняться к версии ада. Он поднялся, вернулся к дороге, развернулся на север и зашагал по путям. Направление не важно, нужно было двигаться вперёд. Если остаться на месте, он не протянет и двух дней, конечно, если в аду можно умереть. Он шёл бодрым шагом, стараясь не думать о воде и еде, впрочем, не думать получалось плохо. Так прошло два часа. Солнце перевалило зенит и светило в спину, стало жарко и пить захотелось ещё больше. Илька вдруг задумался, что берёза, на которую он взобрался с таким трудом, была полностью в листве. Трава и цветы под ногами, мешавшие каждому шагу, тоже были в полном цвету. Солнце жарило совсем не по-весеннему, а ведь когда он лез на башню, было самое начало мая, пусть и необычно тёплое. Здесь крылась какая-то загадка. «Хотя всё здесь сплошная загадка!»

Теперь Илька заметил, что лес по краям дороги слегка изменился. Сначала он не понял в чем тут дело, свернул с дороги в лес и пошёл параллельно рельсам. Почва под ногами стала несколько ниже, чем идущая ровно железнодорожная насыпь. Вокруг стал попадаться мох, и идти стало тяжелее. Илька хотел было вернуться на дорогу, но тут заметил чуть глубже в лесу знакомые кусты. Черника! Так и есть. Он набросился, стал жадно чуть ли не горстями срывать ягоды, засовывая их в рот, отплёвываясь от попавшихся листьев. Через десять минут утолив первый порыв, он двинулся дальше, срывая на ходу целые ветки и кустики черники, объедая ягоды, не останавливаясь ни на минуту. Стало немного легче – жажда и голод не отступили, но притупились.

Идти по лесу, при этом, всё время нагибаясь, было гораздо сложнее, Илька почувствовал, что стал уставать. Он вернулся к дороге и продолжил путь. Он торопился, хотя и не совсем понимал, куда ему спешить, куда он вообще идёт. За несколько часов, он отмахал уже больше десятка километров, а дорога по-прежнему была пряма и пустынна, и лес всё так же тянулся по обочинам. Мысли раз за разом, как Илька ни гнал их, непреодолимо возвращались к башне, к школьным проблемам. Обида на несправедливость всё ещё скреблась в его сердце, но выбранное решение проблем, уже не казалось ему таким уж остроумным, как раньше. А уж результат… Илька сердито гнал такие мысли, но они очень скоро возвращались.

Ещё дважды он сворачивал в лес, благодаря щедрую судьбу за то, что черничник рядом с дорогой не заканчивался. Ноги его гудели от усталости, губы и пальцы были синими от черники, руки и шея, неприкрытые футболкой, были искусаны комарами, облаком висевшими над черничником, пить хотелось всё сильнее, но Илька упорно шёл вперёд. Шёл и надеялся на то, что любая дорога рано или поздно заканчивается, и лучше бы это случилось рано, чем поздно. О том, что же будет с ним, если это случится слишком поздно, он старался не думать. Идеи о том, почему и как он сюда попал, и вообще, где он, от самых простых до самых фантастических, уже были взвешены и обмозгованы по три раза каждая. Теперь Илька решил: пока не увидит что-либо новое кроме леса и железной дороги, следует отложить все идеи, иначе у него голова лопнет. Так и шёл, упрямо топая по серым шпалам, почти не глядя по сторонам.

Солнце, давно перевалив высшую точку, спускалось к лесу. На дорогу стал опускаться мрак. Илька с беспокойством поглядывал то на красноватый край солнца, торчавший над верхушками деревьев, то на сходящиеся у горизонта рельсы. Что будет, когда совсем стемнеет? Лес вокруг выглядел совершенно диким, птицы непугаными, запросто могли здесь водиться и разные звери. Конечно, лес был красив, но Илька уже вдоволь налюбовался этой красотой и не отказался бы сменить пейзаж. А что, если здесь бродят волки, или рыси прячутся на ветвях? Илька не очень представлял, какие ещё коварные угрозы могут быть в ночном лесу, но уж явно не ждал ничего хорошего. Отчаянье понемногу овладевало его сердцем, но что он мог поделать? Раньше он ни разу в лесу не ночевал, да разве можно сравнить хилое исхоженное людьми редколесье возле города и бескрайний зелёный океан, который он видел с вершины дерева.

Когда сумерки сгустились, Илька стал спотыкаться, перестав различать дорогу под ногами. Ему, городскому жителю, и в голову не могло прийти, что под открытым небом может быть так темно. В очередной раз, зацепившись ногой за кустик травы, росший посредине пути, Илька чертыхнулся и вдруг замер, увидев впереди отблеск огня. Ещё минуту назад он упорно шёл в темноту, а сейчас впереди он явно различил неровно колеблющийся свет горящего пламени. До огня было довольно далеко, может, метров триста, а, может, и все пятьсот, Илька ничего не мог разглядеть. Он бросился вперёд бегом, споткнулся, чуть не упал, невероятным усилием устояв на ногах, хотел крикнуть и вдруг снова замер на месте. Что там? Кто его там ждёт? За секунду до того Илька мечтал кого-нибудь встретить и только сейчас задумался о том, кого можно встретить ночью в диком бескрайнем лесу. Но не стоять же посреди дороги, застыв от страха, что там может быть хуже, чем здесь. Идти туда, конечно, надо, только спешить не нужно, стоит, пожалуй, проявить некоторую осторожность.

Илька пошёл вперёд, стараясь не топать, не шуршать травой, не чертыхаться, когда спотыкался. Продвинувшись настолько близко, что уже смог ясно различить мелькавший впереди прямо на просеке костёр, Илька свернул и углубился в лес. Лес подходил прямо к дороге и значит, позволял незамеченным подобраться к самому костру. Илька старался ступать тише, но у него плохо получалось. Не строя никаких иллюзий о своих способностях следопыта и разведчика, он всё же не решился просто и открыто пойти навстречу неизвестности. Выглядывая из-за шершавого ствола сосны, Илька различил треногу и подвешенный над огнём котелок. У него громко заурчало в животе, он замер в испуге. Возле костра мальчишка разглядел силуэт, сидящий спиной к нему. Подробностей разобрать было совершенно невозможно. Илька сделал ещё несколько осторожных крадущихся шагов, перебравшись под другое дерево.

– Ты можешь выйти к костру без страха, – раздался громкий звонкий голос, – здесь тебе ничто не угрожает.

Илька даже присел от неожиданности. Его обнаружили! Он и сам не сомневался, что именно так и будет, но всё-таки был неприятно удивлён. И что теперь? Прятаться уже поздно. Он выпрямился, поколебался ещё секунду и твёрдым шагом, но не без опаски и без спешки направился к свету. Человек у костра невозмутимо сидел не оборачиваясь, глядя на огонь. Илька разглядел длинные, до плеч, светло-русые волосы, иногда отливавшие рыжим во всплесках пламени. На странно маленькой фигуре незнакомца была простая футболка и, кажется, джинсы. Он сидел почти вплотную к слишком большому костру. И тут картинка перед Илькой словно обрела резкость, все скачком встало на свои места, обрело правильные пропорции. И костёр стал казаться не таким уж большим, просто перед огнём сидел мальчишка. Совсем небольшой, едва ли выше Ильки, хотя рост трудно оценить, когда человек сидит. Илька вздохнул свободнее, смелее, выпрямился, расправил плечи, высоко поднял голову, постарался придать лицу независимое выражение и шагнул из-за деревьев в круг света.

Он двигался чуть боком, стараясь не сводить взгляда с сидящего мальчишки. Тот слегка повернул голову и внимательно рассматривал его синими глазами, в которых отражалось пламя костра. Видимо, Ильке не удалось полностью стереть опасение и недоверие со своего лица, потому что мальчишка у костра посмотрел на него сочувствующе и ободряюще улыбнулся.

– Здравствуй, Илия, садись к костру, – мальчишка указал на бревно, лежащее поперёк рельсов.

– Здрасьте, – Илька вдруг замер в полуприседе, так и не сев на предложенное место, – эй, как ты меня назвал?

– Илия. Разве это не твоё имя?

– Меня зовут Илья, ты как-то странно произносишь, – Илька всё-таки опустился на бревно, но не сводил с собеседника настороженных глаз. – Только откуда ты знаешь моё имя?

– Разве так важно, откуда ты что-то знаешь? Главное, что ты это знаешь и можешь применить. – Мальчишка взглянул Ильке прямо в глаза. – Разве не так?

– Не знаю, – растерялся Илька, и отвёл взгляд, – не думал об этом. Эй, – возмутился он через секунду, – ты чего мне зубы заговариваешь? Я-то как раз ничего здесь не знаю, потому и спрашиваю. Откуда ты меня знаешь? Кто ты вообще такой? Где я? Как я сюда попал? Как отсюда выбраться?

– Ох, сколько вопросов сразу, – засмеялся мальчишка. – Извини, я не смогу ответить на все прямо сейчас.

Мальчишка поднялся, подобрал толстую короткую палку (Илька сразу напрягся), осторожно снял с огня котелок и отставил в сторону. Большой ложкой, крепко привязанной к длинной палочке, чтоб не обжечься, помешал в котелке густую красноватую похлёбку. Илька, не сводя глаз следивший за незнакомцем, непроизвольно громко сглотнул. Мальчишка взял миску, наполнил её почти до краёв своим варевом и, сунув туда чистую ложку, подал Ильке. Тот колебался лишь мгновение и схватил миску обеими руками.

– Осторожнее… – начал мальчишка.

– Ай! – Илька поспешно поставил миску на землю и схватился пальцами за мочку уха.

– … горячо! – закончил незнакомец. – Обжёгся? – недовольно покачал он головой. – Моя вина. Сейчас всё пройдёт.

Действительно, через несколько мгновений Илька, теперь с осторожностью придерживая миску, мешал варево ложкой, чтобы быстрее остыло. Его таинственный благодетель, положив себе в миску вполовину меньше похлёбки, спокойно опустился на своё место.

– Зови меня Джош или просто Джо. Так тебе, наверное, будет привычнее.

– Можно вопрос? – Илька отчего-то застеснялся, словно перед ним был не ровесник, а старик с седой бородой.

– М? Такая тяга к знаниям? Это интересует тебя сейчас сильнее, чем еда? Спрашивай. Если я смогу …

– Да, собственно, – Илька смутился ещё больше, – простой вопрос: что это? – он указал на миску.

– Это? – мальчишка ободряющее улыбнулся. – Похлёбка из чечевицы.

– Чечевицы? – тупо переспросил Илька.

– Да. Никогда не пробовал? Ешь, не бойся. Я же не предлагаю продать за неё первородство.

– Продать первородство? – совсем потерял нить разговора Илька.

– Не обращай внимания, это очень старая история3. Просто ешь.

Илька посмотрел, как Джо отправляет в рот первую ложку, осторожно попробовал, кивнул головой и принялся есть. За целый день в пути, не имея ни воды, ни еды, кроме горстки ягод, Илька здорово проголодался, и миска обнажила дно слишком быстро. Челюсти упорно трудились над чечевицей, но глаза цепко вглядывались в компаньона, и в голове Ильки вдруг вставали образы далёких таинственных путешествий, ночёвок в лесу или в поле у костра, деревянная палуба под косо натянутым парусом или старинные библиотеки, заваленные книгами и свитками, или лаборатории, уставленные разноцветными вычурными колбами и странного вида приборами. То ли таинственный Джо так будоражил Илькино воображение, то ли усталость и тревожный день играли с ним злую шутку. Пока Джо подбрасывал в костёр ещё дров, Илька бросил быстрый взгляд в котелок. Там оставалось ещё почти половина.

– Тебе на сегодня хватит, – произнёс Джо, не оборачиваясь, – это оставим на утро.

– У тебя и на затылке глаза есть? – Илька вспыхнул. – Может, расскажешь всё же, кто ты такой и чего здесь делаешь.

– Что делаю? Сейчас дрова подкладывал, тебя кормил.

– Спасибо за еду, – смутился Илька, что забыл сразу сказать спасибо, но досада его не прошла, – только я не об этом. Кто ты?

– Человек, – Джо слегка пожал плечами и сел на своё место, – сын отца и матери.

– А! Человек! – Илька сменил тон. – А я-то сразу и не понял.

– Ну, может, ты ждал беса или ангела? – глаза Джо сверкнули юмором.

– Я… Откуда ты… Ну, хорошо, не хочешь рассказывать о себе, может, расскажешь, куда я попал?

– А куда ты хотел попасть, когда лез на вершину башни?

– Никуда, – огрызнулся Илька, – подальше от таких, как ты: злобных, несправедливых, тупых… – Илька едва сдержался, замолчал и уставился на огонь.

– А ты, значит, добрый и справедливый? – спокойно, чуточку грустно спросил Джо.

– Да уж посправедливей некоторых.

– Именно поэтому ты ругаешь человека, который встретил тебя в лесу, пригласил к своему костру, поделился своей едой?

– Я… – запальчиво начал Илька, но сник. – Да, ты прав. Извини, пожалуйста.

– Не стоит извиняться, Илия, я не обижен.

– Зови меня Илька, меня почти все так называют, мне показалось, тебе непривычно произносить «Илья».

– Илька, – повторил Джо, – хорошо, договорились.

– А почему Джош или Джо, что это за имя? Ты иностранец? По-русски ты говоришь без акцента.

– Меня многие так называют, как тебя Илькой. – Джо, как всегда, обошёл лишние вопросы.

Илька задумался. Этот странный Джо вызывал у него странную пока малообоснованную симпатию и доверие, и в то же время Илька чувствовал себя скованно, словно что-то давило на него, не давая свободно дышать. Джо, то казался ему простым весёлым парнем, то вдруг легендарным, могучим, непобедимым героем. Илька потёр лицо руками, кажется, он начал засыпать сидя и ему грезятся сны. Джо внимательно наблюдал за ним, улыбался и молчал.

– Послушай, Джо, – устало сказал Илька, – у тебя, конечно, есть свои секреты, я не вправе требовать от тебя их раскрытия, но расскажи мне хоть что-нибудь. Ну, хоть то, что можешь рассказать. Я прошу тебя. Я совсем ничего не понимаю.

– Мне позволено сказать тебе совсем немного. Эта дорога – необычное место, в чём ты сможешь вскоре убедиться. Ты сможешь попасть отсюда в самые разные места.

– А домой? – не выдержал Илька.

– Ты хотел бы сейчас вернуться домой? – Джо с абсолютно спокойным лицом чисто и открыто смотрел Ильке прямо в глаза.

– Но, – Илька смутился, отвёл взгляд, подумал, вопрос показался ему с подвохом. Потом тряхнул головой, решился: – Да, конечно. Почему же нет?

– И пойдёшь спокойно в школу? Разве не ты совсем недавно считал, что нет никакой возможности теперь оправдаться, что тебе этого никогда не забудут, что ты не сможешь так жить. Зачем же ты тогда прыгал с башни?

– Я не прыгал, я упал, – пролепетал Илька, наблюдая за Джо со страхом, – но, ведь я тебе ничего не рассказывал!

– Может, и упал, – проигнорировав вторую часть Илькиных слов, согласился Джо. – Только лез в башню ты с намерением спрыгнуть. И приложил к этому изрядные усилия, проявил упорство и находчивость. Возможно, стоило их направить в более полезном направлении.

– Легко тебе говорить, – огрызнулся Илька. Он не никак не ожидал нарваться на нравоучения посреди леса от мальчишки вряд ли старше него. И то, что упрёки этого всезнайки Джо были во многом справедливы, только сильнее раздражало Ильку.

– Да, следовать даже своим собственным словам бывает гораздо труднее, – намёк на грустную улыбку чуть раздвинул уголки губ мальчишки. – Но, только до тех пор, пока ты сам себе не веришь. Пока ты знаешь, что твои слова и твои мысли – обман. Когда человек перестаёт обманывать других, а самое главное, когда он перестаёт лгать самому себе, когда в его сердце живёт абсолютная, непоколебимая уверенность в своей правоте, тогда его действия легко следуют за словами, и тогда он легко может горы свернуть.

Илька поднял глаза и опустил вновь, задумался. Джо говорил без пафоса, тихим ласковым голосом, но с таким внутренним жаром, словно рассказывал большой секрет лучшему другу. Теперь и прежние его слова вдруг показались Ильке не упрёками, а лишь толчками, намёками, поводом оглянуться и обдумать, в чём он, Илька, ошибся. В том, что он всё сделал не так, Илька уже убедился. Да если честно признаться – а, как сказал Джо, важно перестать себе лгать – он всегда сомневался, что поход в башню был удачной идеей. Так почему же он с таким упорством отдирал этот лист от заколоченного окна? Почему же лез туда, преодолевая страх? Почему все эти силы он потратил на такое глупое дело вместо того, чтобы поискать другой выход? «Поискать другой выход. Более… более…» – Илька так и не смог подобрать слово, какой же выход он хотел бы поискать, и переключился на поиски вариантов: «А, собственно, в голову-то ничего и не приходит. Должен же быть выход».

– Выход есть из любой ситуации, только результат не всегда тот, которого мы ожидаем. – Внезапно Джо ответил прямо на мысли Ильки.

– Что? – Илька словно очнулся от своих мыслей и с новым страхом глядел на мальчишку.

– Прости, я не хотел тебя испугать. На твоём лице отражается столько эмоций, нетрудно догадаться, о чём ты думаешь.

– Ты что, мысли мои читаешь? Может, ты инопланетянин?

Джо радостно рассмеялся.

– Я человек, я уже говорил тебе.

– Когда это? А, да. Говорил. Только мог ведь и обмануть. А?

– Мог. А зачем?

– Ну… ну не знаю… Вдруг у тебя коварные планы.

– Мне кажется, для решения этой задачи у тебя маловато данных. – Джо опять рассмеялся.

– Маловато, – вздохнув, согласился Илька, – а ты их упорно скрываешь. Это подозрительно.

– Увы, – Джо развёл руками, – тебе предстоит добывать факты самому. Не всё в жизни даётся легко, придётся потрудиться. Мне казалось, ты не прочь потрудиться на ниве добычи знаний?

– Смотря, где и как, а, впрочем, ты хотел что-то рассказать об этой дороге. Рассказывай, я больше не буду тебя перебивать.

– Хорошо. Итак. С этой дороги ты сможешь попасть в самые разные места. Только пока не домой. Если ты пойдёшь в любую сторону поперёк от дороги, то вскоре, не позже, чем через три часа выйдешь в какое-нибудь место, где есть люди. А вот, что это за место, и что там за люди, будет зависеть только от тебя, от того, где ты свернёшь с дороги. Внимательно запомни место и время, где ты выйдешь из леса. Когда захочешь вернуться на дорогу, это тебе очень пригодится. И ещё одно очень важное замечание: Будь, пожалуйста, предельно осторожен, присматривайся к людям как никогда внимательно, не всегда очевидность является истиной.

– Я когда-нибудь смогу попасть домой? – не выдержал и спросил Илька, когда Джо замолчал.

– Это не исключено, – задумчиво глядя поверх костра, проговорил Джо. – Если ты решишь задачу и найдёшь выход из своей «безвыходной» ситуации. А сейчас представь, что учебный год закончился и ты отправился в поход. Правда, напомню, в трудный и опасный поход.

– Да уж, – пробормотал Илька. – К походу готовятся.

– Считай, это не просто поход, а поход-испытание, – Джо подмигнул. – А сейчас ложись спать, уже давно за полночь. Вот спальный мешок, забирайся туда.

– А ты?

– Я покараулю. У тебя был трудный день, тебе надо отдохнуть.

– Это нечестно. Давай я…

– Ложись, если понадобится, я тебя разбужу, и ты меня сменишь.

– Ну, хорошо, – промычал Илька, невольно растягивая зевотой рот.

Илька скинул кроссовки, залез в спальник, поворочался, устраиваясь, опустил голову, обдумывая, как бы поделикатнее расспросить Джо о нём самом, и не успев ничего придумать, моментально заснул.

Часть вторая

Это значит – меня бесполезно искать,

Занедужил я, лекарь мой – путь.

Будет ветер мою шевелюру трепать

И толкать, как товарища в грудь.

Олег Митяев

Глава 1

Солнечный луч подкрался и вонзился Ильке прямо в левый глаз. Илька, щурясь, скорчив недовольную мину, попытался уклониться, но упёрся головой во что-то твёрдое, холодное и неподатливое. Было зябко, словно он забыл закрыть окно в комнате, а одеяло никак не хотело натягиваться на голову. Будильник не звонил, и мама не пришла его будить в школу, значит ещё слишком рано и можно бы ещё поваляться, еcли бы не надоедливый солнечный лучик. Илька недовольно приоткрыл глаза и прямо перед лицом увидел свечку из мелких синих цветков, венчавших низкорослое растение. От неожиданности Илька подскочил, заозирался по сторонам и сразу всё вспомнил. Он выбрался из спального мешка и огляделся вокруг. Джо нигде не было видно. Костер прогорел и потух, лишь пепел ещё окрашивался алыми всполохами под лёгким утренним ветерком. Котелок со вчерашней похлёбкой стоял возле костра, рядом с бревном стоял рюкзак.

– Обещал меня разбудить, а сам, похоже, всю ночь сторожил, – проворчал Илька, оглядывая окружающий лес в поисках Джо.

Лес выглядел так, словно никого кроме Ильки не было вокруг на многие километры. Илька пожал плечами, не испытывая особого волнения. Уж Джо наверняка ориентируется здесь получше него и не пропадёт, просто придётся немного подождать. «Человеку в походе иногда нужно уединиться в лесу, кстати, и мне нужно», – но далеко Илька не пошёл, отбежал лишь до кромки леса, сделал свои дела и неспешно вернулся. Спешить всё равно некуда. Джо сказал: «каникулы». Илька сел на бревно, сонно потёр лицо руками. Солнце было уже довольно высоко, но вчера он целый день топал пешком, устал, да и лёг поздно, особой бодрости Илька не чувствовал.

Минут через пятнадцать Илька стал обеспокоенно разглядывать лес, прислушиваться. Джо было не видно и даже не слышно. Чтобы унять тревогу Илька аккуратно отряхнул спальник, свернул, засунул в чехол и отнёс к рюкзаку. На рюкзаке лежал клочок бумаги, исписанный ровным красивым почерком со странными завитушками. Это придавало записке несколько старомодный вид и вновь вызвало у Ильки видение странной лаборатории алхимика. Он торопливо схватил записку, пробежал её глазами по диагонали, не поверил и стал читать, внимательно рассматривая каждое слово.

«Дорогой Илька, – уже здесь Илька споткнулся, подумал: стал бы он так обращаться к малознакомому Джо? Но так ничего и не решив, продолжил чтение: – оставляю тебе спальник, котелок и немного продуктов в рюкзаке. Остальные припасы тебе придётся добывать самому в тех местах, куда ты попадёшь. Меня не ищи, я сам тебя найду. Удачи!» – На этом записка обрывалась. Илька недоуменно повертел её в руках и обнаружил ещё надпись на обратной стороне: – «PS. Пожалуйста, будь осторожен. Там всё может оказаться совсем не так, как ты привык».

Илька растерялся, потом разозлился. Ещё вчера вечером ему казалось, что он нашёл, если не помощь, то хотя бы попутчика, и вот опять один и выпутывайся, как сам знаешь. А ведь обещал помочь. Где-то далеко мелькнула мысль, что Джо никакой помощи не обещал, но Илька был так расстроен и раздражён, что эта мысль не нашла должной поддержки и скромно, тихонько истаяла. В запале Илька решил гордо отказаться от всех вещей и уйти, как и пришёл без всего, но потом, подумав, решил сначала доесть похлёбку – иначе пропадёт зазря. А после сытного завтрака настроение Ильки немного исправилось, раздражение не исчезло, но утихло, мысли перестали скакать в беспорядке, и он поменял своё мнение: «Заберу всё ему назло! Ничего не оставлю». Злость ли или разум ли возобладал, но Илька, тщательно вытерев котелок пучком травы, привязал его к рюкзаку и сверху водрузил спальник. Приподнял рюкзак, взвесил на руке – тяжеловато, но терпимо. Теперь оставалась одна задача: решить куда идти.

«Джо сказал, можно идти в любую сторону от дороги. Если не соврал, конечно, – Илька скривился в усмешке. Вспомнил странное всеведение Джо, его угадывание мыслей, – Если бы хотел обмануть, обманул бы так, что и не заметишь. А может, и нет. Разве ж тут поймёшь. – Илька тряхнул головой, словно отгоняя неуверенность. – Да какая разница? Что здесь, неизвестно где, сидеть – плохо, что идти неизвестно куда – плохо. Куда ни кинь всюду… а… всё равно! Пойду на запад. Солнце не будет в глаза светить».

Илька отпил воды из найденной в кармане рюкзака большой походной фляги, отметил про себя предусмотрительность Джо, сунул флягу обратно в рюкзак и вскинул его на плечи. Подпрыгнул несколько раз, рюкзак ощутимо хлопал по спине, но делать нечего, Илька развернулся на запад под прямым углом к дороге и уверенно зашагал вперёд.