Изначальные

Коричневый плащ выпал из рук, а вдалбливающий сзади зареванную служанку в кровать Волибор, вскочил и, чертыхаясь, закутался в покрывало.

– Тебя не учили стучаться сестрица?!

Первым порывом было отвернуться, но что она там не видела, в конце-то концов! А вот его поведение, это нужно было срочно пресечь.

– Ты что делаешь, мерзавец?! – грозно спросила Лада.

– А на что это похоже? – как ни в чем не бывало, ответил Волибор.

Девица от стыда, лежала на животе, закрывая лицо руками.

– На насильнечиство!

– Разве тебя насилуют? – спросил девицу Волибор.

– Нет, владыка,– надломленным голосом ответила та.

– Вот видишь сестрица, ей нравиться, а ты врываешься ко мне и обвиняешь в страшных грехах!

– Ишь, какой герой любовник выискался, – поставила руки в боки Лада. – Я тебе сейчас покажу, как девок-то портить. Кто ты? – обратилась она к девушке.

– Авдотья.

– Вставай, одевайся и уходи, – приказала Лада, поднимая плащ и вытаскивая спрятанный кожаный ремень. – После, явишься ко мне.

– Лежать! – тоном доселе Ладой неслыханным, приказал Волибор.

Девица застыла, так и не решившись встать и ретироваться.

– А ты, дражайшая сестрица, знай своё место!

Лада нахмурилась, она бросила плащ, плотно закрыла за собой дверь, подошла к стене и вынула висевшую в ножнах сталь. Фурианская кровь закипала в ней невиданной ранее бурей. Волибор усмехнулся, быстро накинул штаны, у изголовья кровати стояли ножны и он вынул свой меч.

Они сошлись, сестра и брат в смертельном танце белой стали.

Волибор вначале казался ошарашен умением Лады фехтовать, но быстро придя в себя, и не гнушаясь физическим превосходством, атаковал.

Сарафан несколько стеснял движения, но мама, втайне от отца, обучала Ладу премудростям фурианского боя, даже связывала в процессе тренировок ноги, посему, княжна, словно вода перетекала под рубящими удара брата, который, позабыв кто перед ним, махал мечом со всей дури.

А Лада то думала из-за чего Градимир так нетерпим к Волибору, похоже, он знал о пагубных пристрастиях брата и покрывая неразумство, старался вернуть того на дорогу чести и нравственности.

«Вот я слепая, воистину»! – корила Лада себя, отбивая остервенелые выпады Волибора.

Минута шла за минутой, Лада играючи обивалась, при этом показывая всю тщетность попыток среднего брата её ранить.

«Пора заканчивать!»

Ей надоело фехтовать со слабым соперником, показывая собственное превосходство, да и не для того Лада вынула сталь, поэтому изловчившись, отвесила Волибору смачного тумака и пока тот делал шаг назад, подстегнула мечом одеяло, накинув на нагую Авдотью, прикрыв от постороннего глаза, а сторонний глаз появился. Наконец-то услышав звон мечей, двое из охраны ввалились в опочивальню, застыв в изумлении. Жгучая схватка между братом и сестрой ввергала в шок.

В тот же момент, затрубил горн, извещающий прибытие князя.

– Всё в порядке, – отмахнулась Лада, – ваша помощь ему не понадобится.

Стражники, в полном недоумении, поклонились и вышли, закрыв за собой дверь. Волибор же в это время, пытался восстановить дыхание.

«С выносливостью у него непорядок!».

– Если не отпустишь Авдотью и не прекратишь распутство, я всё расскажу отцу! —грозно, предупредила Лада.

– Убирайтесь! – процедил Волибор.

Шок от бессилия, клокотал в грязном естестве Волибора, понимание того, что он не смог одолеть необученную сестру, словно адский маховик, накручивал нервы.

Авдотья вскочила, накинула прозрачный балахон и выбежала на балкон, скрывшись в покоях Градимира.

– Так она ещё и не твоя служащая! – воскликнула Лада. – Ах. Ты гад! – и метнула меч. Лезвие воткнулось в обитую деревом стену, аккурат, в поллоктя от головы Волибора. – Подлец! Не смей более к ней приближаться!

Выходя из опочивальни, княжна не обратила внимания, как наступила на свой, так бережно хранимый, подарок, а Волибор, налил мёда дрожащими от злости руками и жадно выпил весь кубок без остатка.

Выбежав в коридор, Лада понеслась встречать вернувшихся охотников. Перехватив их у обедни, она потянула Градимира за локоть в сторону, а затем впихнула в одну из ближайших дверей.

– Куда ты его? – крикнул вслед отец, дядя и двоюродные братья весело рассмеялись.

– Тут недалеко, – ответила Лада.

За дверью оказалась кухня. Кашевары и поварята готовили ужин для августейших особ, прислуга сносила дикорастущие яства, работа кипела, но, когда к ним ввалились наследники престола, все замерли.

– Прошу выйти,– приказала княжна Лада.

Подчинившись повелению, кухня опустела.

– Ты ведал, ведь так?! – без лишних слов, начала Лада. – Ты знал, и всё равно предпочитал быть вымазанным в грязи в моих глазах, но не предал брата?!– Градимир молчал. – И много он дев испортил, если не считать твою служанку Авдотью?

Градимир издал нечто вроде рыка.

– Вот стервец! Всё же тронул дивчину!

– Как будто ты не знал!

–Да, не знал. Но ничего, я его проучу.

– Вставай в очередь! – не унималась Лада. – И как долго ты знаешь, не про Авдотью, а вообще?

– Пару месяцев точно, но скорей всего, это началось намного раньше, – Градимир устало опустился на скамью напротив огромного камина, Лада присела рядом.

– Его совратили?

– Мне так не кажется, уж больно нахально ведёт себя Волибор.

– А я-то думала, ты над ним издеваешься наедине, раз Волибор так ретиво тебя при всех задирает, а оказывается это есть нормальное поведение и реакция на вскрытие его распутства?

– Да, – вздохнул Градимир.

Напряжение, понемногу, начало спадать, уступая место усталости. Лада положила голову брату на плечо и немного успокоилась.

– И как мы поступим?

– Отец не простит Волибора, если узнает.

– Но и оставлять так нельзя! Однажды ты не сдержишься и выбьешь дурь из Волибора, я знаю. Тогда перед отцом встанет вопрос – кого наказывать. Я не хочу, чтоб это был ты Градимир.

– Почему ты так считаешь?

– Если Волибор настолько коварен, то способен оболгать, не моргнув глазом, в этот момент, меня может не оказаться рядом.

– Не говори глупости Лада, никто нас не разлучит.

– Даже замужество?

– Замужество? – с недоверием переспросил Градимир. – Я чего-то не знаю?

– Ходят слухи, будто сарматский князь Мармагон намеревается свататься, и уже в этом году, как мне доложили.

– Правда?

– Правда.

Градимир призадумался: сближение словян и сармат через августейший союз – великолепный политический шаг, который послужит укреплению мира между народами, но вот нужно ли это Ладе? Будет ли она счастлива? Занимаемый этими мыслями он отмахнулся от волиборовой угрозы как от назойливой мухи:

– Я справлюсь сестрица, тем более порочность брата можно вылечить.

– Ох, и оптимист же ты Градимир, – отстранившись, Лада пристально взглянула в печальные глаза брата. – Не верь Волибору, тьму узрела я в его душе, поэтому собираюсь обратиться за помощью к Светозару.

Градимир взволнованно схватил Ладу за руку.

– Нет! Для Волибора это путь в один конец! Нужно протянуть руку помощи брату и поддержать, дабы взрастить честь его, а не лечить отрезанием части души. Это поможет, но после Волибор никогда не станет прежним. Мы лишим его радости жизни!

– Ты прямолинейный до неприличия Градимир! Маги ведь не отсекут брату ничего лишнего?

– Они-то нет, но другие могут, если брат продолжит своё распутство. А вот что заберет Чудо-камень, так это радость от услады, и когда Волибор наконец-то женится, то не познает любви. Поэтому, своим поведением я хочу донести до него предупреждение, каким будет реакция родных поруганных дев. Подобное, как ты знаешь, заканчивается кровью.

– Тогда как нам ограничить его любвиобилие?

Градимир надолго замолчал, оценивая, стоит ли доверить свои мысли сестре и решившись осторожно сказал:

– Думаю, тебе, как княжне сделать это гораздо проще. Ведь многие девы не чтут старые заветы и любятся с мужами, не вступая в брак. Таких и надо приставить к Волибору, с их согласия, разумеется, да слово взять, что о сём нигде не сказывать, а за услады доплачивать.

– Это мерзко! – передернуло Ладу.

– Есть другие мысли?

– Нет, – вздохнула лада, – похоже, ради родной крови придётся выпачкаться в грязи!

– Выбирайте выражения княжна,– игриво-напыщенно, молвил Градимир. – Вы не в казарме!

Лада засмеялась.

– Хорошо. Но нужно обставить всё так, чтобы Волибор скрывался о веселушках с подосланными нами девами, да на совесть давить почаще, глядишь, перебеситься. Кстати, как ты братец миновал этот период?

Градимир смущенно покраснел.

– А я его и не прошёл. Лишь тренировки помогают мне снимать напряжение.

Сестра хлопнула брата по колену и встала.

– Ну что ж, сегодня я видела Авдотью, и она очень недурна. Представляю, как ты мучаешься по утрам.

– Ой, и не говори сестрица,– поднялся следом Градимир. – Ну, в обедню?

– Да, – согласилась Лада и, взяв брата под руку, зашагала рядом. – Действуем, как условились?

– Именно. Это семейное дело…

Кристофер

Резиденция Уэндемов считалась чуть ли не сараем по сравнению с дворцами других знатных домов, тем не менее, родство с правящей династией делало любые светские мероприятия, проводимые домом Уэндем, обязательными для всей западной знати.

Сложенное из красного гранита, здание являло собой единственный образчик древней культуры, из стародавних времён, корни которой располагались в далёкой-предалёкой родине.

Широкие барельефы, украшенные крылатыми львами, соседствовали с колоннами в виде колоссов пурпурных имперских воинов, некогда покорённых королём завоевателем – Георгом Первым Эйлестером. Маленькие окна, словно бойницы, говорили о приверженности ваятеля архитектурному стилю древней эпохи, когда былое королевство, воевало со всем и вся, поэтому каждое строение в древних городах утерянной родины, выполняли роль оборонительного сооружения. Хотя сейчас это и неактуально, но предки Уэндемов решили отдать дань своим корням, и как напоминание о былом величии, возвели резиденцию именно в стиле архаики, дабы юная поросль помнила о традициях порождённой ими цивилизации.

Многие считали это декадентством, тем не менее, единственное в своем роде сооружение являлось некой достопримечательностью, и напоминанием, по мнению иных, о трагедии, случившейся много веков тому назад.

Остальные предпочитали возводить строения из обычных серых камней, с последующей отделкой, и каждый дом старался богатством и размером потягаться с той красотой и притягательностью, что таила в себе древняя архитектура резиденции Уэндемов. Но тщетно.

 Сегодня, Леди Уэндем или как в простонародье – Леди тысячи озёр, назначила бал по случаю отбытия единственного сына в Кельтскую даль.

Кареты одна за другой привозили знатных лордов и членов их семей. На крыльце гостей встречали по всем правилам протокола надушенные и раскрашенные дворецкие, сопровождая в бальный зал, да извещали о прибытии согласно рангу и званиям.

Почетная гвардия Уэндемов сегодня представлена двадцатью красно-белыми рыцарями, с новым золотым львом, бегущим на охоту. По такому случаю, леди-мать даже приспустила собственный штандарт, отдав пальму первенства новому гербу сына и наследника.

Кристофер, по настоянию матери, пригласил дворцовый оркестр, лучший во всём королевстве, и теперь живая музыка разносилась по залам веселой трелью, радуя слух и делая антураж резиденции озерного лорда незабываемым.

Глашатай возвестил прибытие леди Вианы в прекрасном длинном, облегающем стройное тело голубом платье украшенным серебряным орнаментом, а значит, проводы скоро начнутся, осталось лишь дождаться короля. Новоиспеченный лорд Уэндем встретил матушку низким поклоном, предложив себя в качестве провожатого, затем, завладев её рукой, нежно улыбнулся, и вместе, мать и сын, вышли к гостям.

Бальный зал полон.

Слуги разносили стеклянные бокалы, с благоухающими напитками, приглашенные знатные дамы, сделав книксен, приветствовали хозяйку дома, мужи ограничились лишь полупоклоном.

– Принцев нет. – С неким облегчением выдохнула бывшая королева-мать. – Похоже, задерживаются.

– Не страшно,– попытался подбодрить сын. – Так даже веселей, посмотрим, как они станут извиняться за своё опоздание.

Матушка вымученно улыбнулась, затем в сопровождении Кристофера проследовала к озёрному трону и присев, принялась ждать августейшего, бывшего, супруга.

Надо сказать, леди Уэндем пробыла королевой дольше всех, аж семь лет. Даже сейчас её гладкая розовая кожа прельщала многих знатных лордов. Некоторые хотели, женившись, возвыситься, но подавляющему большинству Виана просто нравилась как женщина, поэтому предложения руки и сердца сыпались как из рога изобилия. Однако Виана предпочитала безбрачие, уж почему, лишь одной ей и известно.

Слуга принёс игристое вино, вслед за ним подошёл и первый гость. Кит уважительно коротко кивнул новому лорду Маргеманскому.

– Приветствую Вас миледи,– поклонился гость, – и Вас юный лорд. Вы хорошо потрудились, замечательный балл и должен признать, резиденция Уэндемов, воистину – дань старым Великим временам.

– Благодарю Вас Оданион, – матушка отпила немного игристого напитка, – чувствуйте себя как дома.

Бывший герцог как-то хищно улыбнулся на столь простой и добродушный ответ.

– Всенепременнейше леди Уэндем, ведь столица наш общий дом.

– Разумеется, – холодно ответила леди Виана.

Кит понял сразу столь откровенный выпад на хозяйку, ибо резиденции великих домов считались суверенной территорией и внутри мог чувствовать себя хозяином только один человек, тут не проживающий и это король. Все остальные лишь гости, кто-бы что не заявлял.

– Сочувствую Вашей утрате, – медленно проговорила леди-мать, желая вернуть колкость гостю, – она так поразительно своевременна.

– Туше, – нисколько не смутившись, ответил лорд Маргеман. – Муки моего лорда-отца были весьма коротки и я лишь благодарю создателя за то, что он позволил побыть моему родителю с нами несколько дольше, чем отмеряно судьбой.

– Как говорят, словяне – «вашими устами да мёд пить», – более не желая слушать столь откровенное лицемерие, вступил в беседу Кит.

– Ваше знание поговорок варваров умиляет юный лорд, – надменно ответил Маргеман. – Остаётся лишь уповать на то, что их пагубное влияние никоим образом не станет руководить вашими будущими мотивами и действиями.

– Ну что вы, Оданион, – ответила леди Виана, – мой сын прекрасно осознает и противится давлению извне, будь то культурное или материальное, однако, ему недостает такта и умения. Тут Вы, к сожалению, правы. Было бы излишне смело предположить, что в обстоятельствах, когда его принудят к подрывающему его же власть браку, с дискредитировавшим себя иноземцем, Кристоферу вряд ли удастся преодолеть их и обернуть себе на пользу, заполучив при этом, в союзники самого богатого и самого сильного, по армии, лордов нашего королевства.

Речь шла о том, что после смерти лорда отца и обвинении в его убийстве посла Финикии, договорённости о женитьбе дочерей Маргемана на наследниках великих домов вновь в силе.

– Воистину так, леди Уэндем, – допив игристое вино, ответил Маргеман. – Тешу себя надеждой в том, что лорд Кристофер когда-нибудь обучиться этому искусству, – и, сделав театральную паузу, Маргеман добавил, – хотя, как? Ведь преподавателей кроме варварских кельтов у юного лорда Уэндемского не будет. Ха! И, прошу извинить, меня ждут дела.

– Разумеется, вы можете идти, – холодным, как лед голосом, ответила леди-мать.

Маргеман уходил, не дождавшись, когда его отпустит хозяйка дома и после брошенной вслед фразы остановился, считая, что последнее слово должно остаться за ним, ведь он так влиятелен словно индюк! Поэтому он развернулся и со злой иронией произнёс:

– К сожалению, в будущем, управление новоприобретенными территориями, завоёванные для меня вашими рыцарями, не оставит мне шансов принести вам мои искренние соболезнования, по поводу преждевременной гибели вашего сына от рук злых варваров кельтских, потому нижайше прошу вас извинить за это.

Кит напрягся, но мать положила руку на его плечо, тем самым успокаивая.

Маргеман удалился.

–Этот интриган в чем-то прав, – матушка бережно выправила замысловатую пышную прическу. – Тебя будет некому наставлять мудрости.

Кит скрипел зубами.

– Наказать подобную мразь, ума у меня хватит.

– Нет, Кристофер. Маргемана нужно одолеть его же оружием – хитростью. А к этому, ты ещё не готов.

Кит это прекрасно понимал. Влияние новоиспеченного лорда Маргемана огромно, даже сейчас, попав в крайне щекотливое положение, ему удалось развернуть всё в нужное для себя русло. При этом из презираемых, он внезапно стал поборником западных ценностей. Обвинив в убийстве отца своего будущего зятя, Маргеман не убил финикийца, вызвав на поединок как того требовали законы чести, вместо этого он предоставил возможность принцу Виллберту, пока ещё исполняющего обязанности инквизитора, провести независимое расследование.

Со слов старшего брата – наследного принца Виллберта: всё собранные доказательства, подтверждают обвинение Маргемана выдвинутые против финикийского посла.

Принц опросил свидетелей, начиная со служанок и заканчивая стражей. Охранявшие покой ныне усопшего, все как один утверждают, что Эрзац был зол на тогда ещё герцога за то, что тот, по свидетельским показаниям рыцаря Уилла Блека, занялся любовью с женой посла прямо у того на глазах. Причём попутно, пройдоха герцог дознался у бывшей супруги Эрзаца о его сексуальных наклонностях, и теперь, помимо всего прочего, послу грозило наказание ещё и за мужеложство.

Просто высший пилотаж!

Да, Кристоферу многому ещё нужно научиться, прежде чем вступить с Маргеманом в решающую схватку, а пока же глашатай вошёл в бальный зал, чтобы возвестить прибытие венценосца:

– Принц Освуд Эйлестер – Гембский! Голос его Величайшего Величества самодержца Георга Эйлестера первого, покорителя Мальтора и собирателя земель Западного королевства!

Леди мать покачала головой, печально:

– Даже не пришел попрощаться с сыном.

Вообще, если государственные дела не дают королю возможности прибыть лично, его представлял сын и наследник принц Виллберт, на существенных для короны событиях, разумеется, и чем менее важным то или иное мероприятие считалось, тем ниже был представитель. Прибытие Освуда подтвердило – король более не желал иметь ничего общего с Уэндемами, однако, сын будет искренне рад прибытию среднего брата.

Принц, быстрым шагом подошел и крепко обнял Кристофера, отринув правила этикета.

– Ну, братец самоубийца! Промолчать не мог, а?

– Я рад тебе Освуд,– искренне улыбнулся Кит. – Без дураков!

Принц Освуд с благодарностью поклонился и сердечно поприветствовал хозяйку дома:

– Леди Уэндем, Вы все также ослепительны.

Освуд склонился и под изумленные взгляды, поцеловал руку опальной королеве, что в принципе, как считали знатные лорды, было для них недостойным поступком.

– Ты честен Освуд, впрочем, это твоя суть, – рассмеялась леди-мать.

Принц лишь на три года моложе матушки, но всегда с искренним уважением относился к ней и своему брату по отцу.

– «Честность, Правда, Искренность»– девиз дома Гембов! Кто я такой, чтоб это менять? – пытался отшутиться Освуд. – А все эти высокородные снобы, пусть засунут новые представления о недостойности себе взад.

– Я рада, что ты непросто хранишь эти заповеди в своем сердце, но и всецело им следуешь,– с благодарностью ответила леди-мать.

– К сожалению, при дворе это не всегда получается,– печально произнес Освуд.

– Тише, мой мальчик, – обеспокоенно проговорила леди Виана, – тут много ушей и не место для откровенных бесед, – принц Освуд понимающе поклонился.

– Тогда, поговорим позже, – Освуд вновь весело улыбнулся и спросил брата. – Кит, а какой будет твой девиз?

– У моего дома он уже имеется, – пожав плечами, ответил Кристофер.

– «Мы непорочны»?! – воскликнул Освуд. – Новые веяния, новые лорды, новые девизы, так сейчас принято.

– Как ты сам и сказал, кто я такой, чтоб менять наше древнее кредо? – Освуду ничего не оставалось, кроме как, развести руками в знак согласия. – Ты собираешься открывать бал, в конце-то концов?! – шутливо, укорил принца Кит.

– О! Ну, разумеется! – Освуд предложил руку леди Уэндем, оркестр принялся исполнять медленную мелодию.

Принц и Озёрная леди, вышли в центр зала, закружив в благородном и прекрасном танце. Мать великолепна, как и брат, они грациозно проплывали мимо гостей под всеобщее восхищение, Кит наслаждался зрелищем со стороны.

Когда первый танец завершился, и один из высокородных лордов перехватил матушку у принца, предложив себя в партнёры на следующий вальс, Кит взял с подноса предложенный бокал с игристым вином, вкусив дивный букет напитка, а в это время, Освуда окружили знатные дамы, предлагая себя для танца. Скорый на решение принц Гембский, выбрав юную партнершу, и с огромным удовольствием закружил её в быстром вальсе.

Бал начался.

После пятого танца и шестого бокала с игристым вином, Кит вышел во внутренний двор резиденции, где расположился небольшой сад с фонтаном и тремя беседками, обвитых лозами винограда и позволяющих уединяться парочкам в тени.

Как странно, никого нет на свежем воздухе, гости, пока ещё, предпочитали пить да танцевать. Слева, у колосса Крохкара, – древнего пурпурного воина поединщика, сраженного пра-пра-пра и ещё много пра прадедом Кита – Горелом Уэндемом, в битве при обороне первой столицы, его тогда ещё юного дома – Уэндеваля, в войне, отгремевшей давным-давно на потерянной родине, и держащей широкий балкон второго этажа. Так вот там, скрываясь в тени, стояла фигура. Кристофер сразу узнал Илдвайна, личного помощника Освуда.

– Почему вы не на балу, сир? – просил Кит. Хоть Илдвайн не был дворянином, но считался уважаемым и достойным рыцарем. – Да еще и в капюшоне, словно шпион?

– Мой принц! – с почтением склонился рыцарь. Для Илдвайна, Кристофер навсегда останется принцем. – Ваш брат и мой господин, уведомляет Вас, что после Вашего отъезда, некие силы хотят опорочить имя Вашей матери выставив её на острие лже восстания. Это даст повод нашему справедливейшему королю ликвидировать Ваш дом и прервать один из древнейших родов королевства.

– Кто эти силы? – обеспокоенно, спросил Кит.

– Это нам неизвестно, но информация поступила из источника заслуживающего полного доверия и он был весьма уклончив от озвучивания конкретных имён.

Рыцарь ещё раз низко поклонился, затем со словами – «Мой господин желает, чтобы он защищал Вас», вытащил из-под полога плаща фамильный меч Эйлестеров, отдав его в руки Киту, и пока тот осматривал белое лезвие древнего клинка, исчез в ночи.

Вот это подарок.

Ситуация осложнилась.

Тем не менее, Кит с самого начала знал, как поступит, информация о заговоре хоть и скорректирует планы, но незначительно, а вот клинок был поистине ценнейшей реликвией, созданный, как говорят, лично государем ещё на изначальной родине в эпоху завоеваний. Хотя, если вспомнить, король ковал лишь пурпурные клинки, а этот был белостальный.

Ранее, Георг подарил это древнее оружие Виллберту, пятьдесят лет назад. Разумеется, кронпринц был опечален тем, что это не пурпуровая сталь. Общеизвестно – клинков пурпура три: один у короля, второй подарен первородному принцу, а третий сокрыт и Виллберт, наивно полагал, будто достоин древнего клинка. Оказалось – нет. Отец-государь подарил Виллберту достойную замену клинку пурпура: древний клинок защитника Агдобы – Бэлькас, что переводится с древне-мпхаратского как – Одинокий луч солнца в грозовых тучах.

Спустя какое-то время, Бэлькас перекочевал к Освуду, так как Виллберту стал не нужен и теперь Освуд подарил меч ему.

Кристофер посмотрел в окно: Освуд весело танцевал с очередной партнёршей. Он хорошо знал своего младшего брата, он точно рассчитал момент, когда Кит выйдет в сад отдышаться от собственного приёма, и именно в это время поведал то, что не мог сказать открыто.

Брат ясно давал понять: что несмотря на общественное мнение, кровные узы все так же важны, и ему плевать на досужие рассуждения о роли тех или иных домов в судьбе королевства. Для Освуда, Кит навсегда останется тем, кем не размениваются и кого горячо любят, невзирая на превратности судьбы.

Музыка окончилась, предвещая следующий танец, и в этот миг глаза братьев встретились. Кит благодарно кивнул, а Освуд поняв, что информация дошла, подмигнул ему, и, выбрав новую партнершу для следующего круга, игриво прижал к себе, чем вызвал смущенный румянец на юных щеках цветущей красавицы.

Твердислав

Солёный морской воздух наполнял легкие неподражаемой свежестью, великаны суетились – меняли маневровые паруса, проверяли натяжку стропов дабы поймать попутный ветер. Не желая мешать команде, Твердислав стоял на носу исполинского догонга и любовался просторами спокойного – Горячего моря.