Последний храм. Наследник. Книга 1

Глава 1

– Выберите расу! – мелодичный женский голос ворвался сквозь тьму.

– Человек! – подсознание среагировало раньше сознания.

– Принято. Раса человек. – голос был вполне серьёзен в своём суждении, не зависимо от абсурдности ситуации.

Тьма постепенно сменилась серебристым туманом. Я проморгался. Веки послушно сменяли туман условным полумраком закрытых глаз.

– Выберите фракцию! – все тот же женский и довольно сексуальный голосок, без всякого смущения моим ответом, продолжил меня пытать. И главное, сарказма в нем не слышалось, что было немного странно.

– В смысле?

– Свет или тьма? – звонкий голосок по-прежнему не источал насмешки.

Как будто молодая девчонка предлагала мне выбрать один из холодильников в супермаркете. А тут, похоже, провоцируют на продажу моей потрёпанной души.

– Свет! – брякнул я.

Нет, был червячок. Ну, вот такой я. Мне бы кому-то не угодить, не быть как все. Но снова язык оказался быстрее мысли.

– Принято! – меня начал раздражать этот милый, в общем-то, голосок.

Отсутствие сарказма, ещё тот сарказм, если вопросы попросту идиотские. Театр абсурда. И где это я?

– Подождите, идёт корректировка внешности! Основной образ готов! Сообщите параметры, которые хотите изменить.

– Э-э-э! – только и смог вымолвить я.

Передо мной в серебристом тумане возникло объёмное изображение… меня. Только этак лет 30 назад. – Это что такое?

– Это ваш персонаж! – все также невозмутимо ответил голос. – Если желаете что-то изменить, сообщите!

– Та-а-а-ак! – теперь все стало на места. Но при этом ещё сильнее запуталось. Я понял, где я, но не понял, как тут оказался.

Виртуальная реальность стала вполне обыденным делом за последние лет десять, но при этом недешевым. Если это шутка, то очень уж дорогая. Друзей у меня не так много, и не настолько они богаты, чтобы сделать мне такой сюрприз. А это еще тот сюрприз, если учесть, что я не помню, как оказался в нейрококоне. А его стоимость, приблизительно, равна цене элитного авто. Дороговато для розыгрыша. Да и подарок такой еще нужно заслужить.

– Как я тут оказался? – задал я вопрос.

– Нет информации!!! – искин-имитатор пробуксовал пару секунд перед ответом. – Сообщите желаемые изменения!

Понятно. Железка. Ничего ты мне не скажешь. Тем более, похоже, твой уровень как у швейцара в отеле. Ничего не знаю, так босс велел. И допытываться бесполезно.

Я покрутил мысленно объёмное изображение себя самого. Ну, почти себя. Молодой, мускулистый. Эххххх! Были времена! И небо было голубее, и трава зеленее.

– Оставить так, как есть! – рявкнул я.

Теперь диалог я воспринимал правильно. И нечего тут церемониться с термосом набитым проводами.

– Принято! – невозмутимо ответила собеседница. – Выберите имя! Внимание, вип-аккаунт даёт вам право выбрать желаемый ник и для уникальности добавить к нему второй. При желании вы можете просмотреть свободные варианты ника.

А вот это уже было серьёзно. Ладно нейрококон. Но ещё и вип-аккаунт. Это деньги. Много. И непонятно за что мне все это. Ничего. Разберёмся по ходу пьесы.

– Артур! – сказал я.

– Занято! – равнодушно заметил голос, впрочем, нотки томности в нем никак не убавились. – Выберите дополнительный ник. Вы можете прикрепить к себе прилагательное. Если двойной ник не занят, он закрепится за вами.

– Э-э-э… а варианты можно? – я всегда терялся с названиями.

– Наиболее приемлемый для вашего психопрофиля вариант – Арториус Астрей.

Вот даже так! Моему психопрофилю. Немного обидно. Как будто меня раздели на сцене. Но звучит. Тут не поспоришь. Мне нравится.

– Пусть будет так! – согласился я, не желая ввязываться в спор с машиной.

Проскочила мысль отмести ник в духе бунтарства. Но потом решил, что спорить с железкой гораздо унизительнее, чем с ее пониманием моего психо… этого самого профиля. Если что, я всегда смогу взять кувалду и доказать, что терминатор это лишь ценный металлолом, а не вершина эволюции.

– Принято! Добро пожаловать в Дриммир, Арториус Астрей! – и хорошо. Жизнерадостная бесчувственность этого калькулятора-переростка начала бесить.

Серый туман принялся таять. Сквозь него проступили очертания пещеры. Стены украшали барельефы с сюжетом, похожим на библейский. Только люди не возносились в небеса, а падали с них. Факелы на стенах, играя тенями и бликами, оживляли картины. Выходило забавно. Лица всех павших людей выглядели слегка ошарашенными и удивлёнными. Символичными.

Посреди пещеры стояли два типчика, сильно контрастирующие с интерьером. Один худой, блеклый, в деловом костюме, второй – стройный, подтянутый, в мундире с погонами подполковника. Если по отношению к первому возникало желание врезать за его скользкий вид, то второму хотелось дать ремня. Ибо чует моё сердце, недовоспитал я это чадо в своё время.

– И как это понимать!? – я сходу поднял голос и удовлетворённо заметил, как Богдан поёжился. Уважает. – Это что за шутки такие?

К моему удивлению, худой клерк даже бровью не повёл. Со скучающим видом глянул на подполковника.

– Бать… ты это… не агрись. – Богдан явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Давайте подпишем бумаги и я пойду? – Клерк мельком глянул на меня. – У меня, знаете ли, дела и они не ждут. Итак, почти час угробили.

Я нахмурился. Не нравились мне такие типчики. Офисный планктон, мнящий себя богом.

– Бать… тут это… подписать человеку бумажку нужно. Ты не переживай. Я все объясню.

– Как дядька Фёдор тебя называл, когда мы ездили на рыбалку?

Богдан ухмыльнулся.

– Плачущий Потрошитель. Я тогда малым был совсем. – пояснил он, слегка прибалдевшему планктону. – Я живца ловил для спиннингов и резинок. Только не выходил у меня живец. Снимать с крючка бычков тяжело. Они часто глотали снасть. Вот я и выворачивал им все внутренности. Ругался и плакал при этом. Обидно было. И кстати, – повысил он голос, – дядьку Серёгу не называй Федей, он это не поймёт. Может и в морду дать.

– И что все это значит? – я приподнял бровь.

– Бать, да поверь, я это… я! – усмехнулся Богдан. – Подпиши человеку бумагу. Я все объясню.

– Верю, – хмуро сказал я, – но не понимаю. А это меня беспокоит.

– Да понимаю. – Богдан тоже перестал улыбаться. – Все понимаю. И ты поймёшь. Просто разговор долгий будет. А человек действительно занятой.

– Вы завершили свои шпионские игры? – худой флегматично оглядел нас. – Может, закончим дело?

Он протянул мне стопку бумаг, толщиной с хороший такой журнал.

– Подпишите и освободите меня от этой семейной сцены.

– Я не привык подписывать то, что не читал. – Жёстко ответил я, смотря ему в глаза.

Надо отдать должное, взгляд он не отвёл. Просто возвёл очи горе и вздохнул. Прямо вселенская печаль на душе у человека.

– Богдан Артурович, – он протянул стопку сыну, – говорите, объясняйте, но мне нужна подпись до конца дня. И вообще, не знаю, зачем я сюда пришёл. Могли бы предупредить! – он укоризненно покачал головой. После этих слов клерк просто растаял как утренний туман. Был человек и нет. Впечатляет.

Я хмуро глянул на сына. Проверка не бывает лишней. Но его эмоции и мимика были достаточно знакомы. Не та я птица, чтобы ради меня кто-то так напрягался. Хоть и работал, и служил не совсем в простых местах. Все равно особых тайн не знаю. Да и не особых тоже.

– Что происходит? – я скрестил руки на груди.

Богдан помялся. И кстати, насколько я помню, ещё вчера он был майором. Пусть и в совсем непростой конторе. Все это неспроста.

– Богдан! – я поддал в голос металла, что на него ещё с детства действовало безукоризненно. А что вы хотите? В армии даже ботаника научат правильно орать и витиевато материться.

– Бать… что ты помнишь? Последнее. – в его голосе что-то было… безысходное. И это меня напугало.

А действительно. Нет, когда переступаешь определённый возрастной рубеж, уходит романтизм и постоянное желание бежать куда-то вперёд. Жизнь становиться размеренной. И день на день похож.

Вот и я не мог вспомнить. Вроде бы, все было как обычно. Но как-то же я оказался здесь.

Единственное, что напрягало… ощущение…странное… как будто я был на пожаре. Но с моим прошлым вспоминать пожары бессмысленно. В МЧС это обычное дело.

– Не помнишь. – смотря на меня, сказал Богдан. – Это нормально. Так и должно быть!

– Как так? – я слегка опешил от такого расклада.

– Бать, ты только не нервничай! – Богдан выставил руки перед собой. Странно. Защищается. От меня? – Ты это… слегка… в коме.

– Хрррр! – все что я смог сказать. Нет слов, утешил. – Не понял!

– Ты герой! Про тебя даже фильм снимать собрались! Причём, именитый режиссёр какой-то!

Богдан зачастил. Явно готовился. Фразы, факты, все заготовлено. Но не справляется. Нервничает. Странно. Ведь давно не мальчик. Вон даже подполковника получил.

– Бодя!! Давай-ка подробнее и с выражением!! – строго глянул на него я.

В детстве ему всегда от моего взгляда становилось не по себе. Но помогало. Уж больно он был стеснительный. Память идеальная. А стих в классе стеснялся рассказать. Только после моего прессинга ему в школе было все нипочём, включая проверяющих.

– Восемь дней назад был совершён теракт группой «Сбрось оковы»! Акция готовилась более чем полгода. Террористы постепенно заменили все огнетушители в здании художественных наработок корпорации «Дриммир» на свои муляжи, наполненные напалмом и имеющие долгосрочный приёмник с детонатором.

В полдень 12 мая 2038-ого года произошёл взлом систем наблюдения службы безопасности корпорации. В это же время террористы активировали заложенные ранее заряды. Пламя охватило здание мгновенно. Системы пожаротушения были выведены из строя дистанционно. Погибло 816 сотрудников. Пожар и его последствия группой «Сбрось оковы» выложен в интернет, в прямом эфире, как акт устрашения.

Но все обернулось против террористов. Народ стал свидетелем невиданной доблести обычного человека. Один из охранников здания, ранее работавший координатором МЧС, проявил чудеса хладнокровия, слаженности действий и самопожертвования. Вся страна наблюдала за действиями героя, спасшего 12 детских жизней. Отважный герой смог с риском для жизни эвакуировать детей из полыхающего здания. Последних детей вырвал из пасти огня, приняв весь удар на себя. Голо этого события заняла передовицы всех интернет изданий.

– Долго заучивал? – я иронично приподнял бровь. Как-то все это попахивало дешёвой журналистикой.

– Нет, батя, – Богдан слегка поник, – это пишут везде. Чуть ли не на заборах.

– Даже так?

– Даже так. – он поднял взгляд. – Ты мой отец. Я тебя люблю просто за то, что ты есть. Но я видел записи. Теперь я горжусь, что я твой сын!

Иногда люди говорят всякие приятные вещи. На днях рождения и праздниках. Они говорят и в них не верят. Мы киваем и не особо прислушиваемся. Пустой трёп. Ни о чем. Сейчас все не так. Не было пафоса. Не было лирики. Чтобы понять как это – нужно это пережить.

У меня запершило в горле.

– А что было? Я не помню ничего?

– К вам в студию пришла экскурсия из детишек. Детки не простые. Их родители работают на корпорацию и совсем не младшими помощниками старшего вахтера. Когда все полыхнуло, ты единственный, кто правильно повёл себя. Очень много людей сгорело прямо на глазах зрителей. – Богдан нахмурился, даже его это коробило. А уж он-то вырос мужиком и видел не мало. – И на фоне этого, ты хватаешь детей, пинками загоняешь их куратора и сопровождающую девчонку с ресепшена в нужном направлении. Они удачно попали, да и ты тоже. Ты их затащил в зал пресс-релизов. Ну тот, что на пятом этаже. Честно говорю, я бы не додумался. Ты пожарным топором, и где только его нашёл, выбил стекло. А потом заставил вытолкать в окно модный плексигласовый стол для совещаний. Заодно, привалил его статуей орка. Тоже из плексигласа. Но я думаю, у меня бы пупок развязался, его завалить. В нем же килограмм триста, если не больше. В итоге, ты на этой рукотворной горке спустил в фонтан почти всех.

– Почти? – Богдан реально поник. Я таким его последнее время не видел. Все-таки он в СБ давно. Такие эмоции ему не свойственны.

– Ты и двое пацанят. – голос его стал тихим. – Остальные улетели в фонтан перед зданием. Там метр глубины. Им хватило, что бы выжить.

– А мне? – я почувствовал, как озноб пошёл вдоль позвоночника. Хотя, откуда он тут, в виртуале?

– Тебе не хватило немного. Пожарники растянули тент, когда поняли в чем дело. Не успели раскатать подушку. Они и так сориентировались почти мгновенно. Если бы не двое ребятишек, что ты прижал к себе, может быть, все случилось иначе, а так…

– Как?

– Плохо. Позвоночник вдребезги. Затылочную кость двадцать часов собирали лучшие хирурги страны. Полный паралич тела. Что с мозгом, тоже не ясно. Мы тут общаемся. Значит, все хорошо. Твои реакции в норме. Это обнадёживает.

– А память?

– Это нормально. Врачи сказали, что придавят краткосрочную память. Тебе нельзя нервничать. Не нужны лишние гормональные дисбалансы.

– Ясно. Но что я делаю тут? В виртуале!

– По-твоему, тебе будет лучше в медикаментозной коме?

– Да нет, наверное. – я почесал затылок. И отдёрнул руку. Там же, вроде, все в месиво. Долго собирали хирурги, ещё и самые лучшие.

– На фоне всего этого большая волна поднялась. – Богдан посмотрел на меня и что-то в нем было от того мальца, что просил купить ему машинку. Он знал, что не заработал. Но так хотелось. – Корпорация взяла это дело на контроль. Подняла всех, кого можно. Узнали, почему тебя выгнали из МЧС. Как следствие, уже двое суток твой бывший начальник в бегах. Ещё трое арестованы. Им выдвинуты обвинения в коррупции, использовании служебного положения и ещё много чего. Корпорация копает настолько глубоко, что откопает то, что они и сами забыли.

– Хм… если бы был чуток помладше, я бы сказал, что есть справедливость на свете. Но я-то давно не мальчик. Так в чем же дело? Тем более смотрю, и тебе пряников отсыпали. – я кивнул на погоны.

– Есть такое, – Богдан посмотрел в глаза, – но душу я не продавал. Просто, от твоей славы отблески и меня нашли. Повысили и перевели в кибербезопасность. К тебе поближе.

– Зачем?

– Ну…

– Ладно, не юли. Я прекрасно понимаю, кто такие эти акулы из корпорации. Что они хотят от тебя или от меня?

– От этого теракта пошёл резонанс. А корпорация давно готовила один проект…

– Смелее, отрок. – я подбодрил, замявшегося было сына.

– План у них есть один. Они хотят пенсионеров вывести в дрим.

– Не понял. Так, вроде бы, у пенсионеров нет денег на капсулы. И им противопоказаны эти самые погружения.

– Не совсем так. Погружения после сорока пяти лет действительно могут привести к большим проблемам. Но есть выход. Полное погружение. Медикаментозная летаргия. Вся проблема в процессе погружения и выхода из него. А вот если навсегда…

– Это что самостоятельно согласиться в гроб лечь? Пусть и хрустальный?

– Вот видишь. Их аналитики тоже считают, что страх людей не даст этой идее ход. И потянет за ней детей, внуков и прочий народ. Включая всяких оппозиционеров, таких как «оковы».

– А я-то тут причём?

– Инвалиды давно рвутся в дрим. А вот со стариками проблема. Они не доверяют новшествам. Им лучше там. Да и корпорация тоже не будет бесплатно раздавать то, за что другим приходиться платить золотыми. Так что ещё и не все попадут на тот берег. Там условия жёсткие. Либо имущество в счёт капсулы и обслуживания, и дальнейшее зарабатывание денег в виртуале на оплату аккаунта и поддержки жизнедеятельности. Что, в общем-то, вполне возможно. Либо дети подписывают контракт на оплату, как при помещении в дом престарелых.

– Короче, в кому всех. Пусть играют до смерти?

– Знаю! Пахнет это все гнильцой. Но я видел выкладки аналитиков. Как обыватель, я тоже чувствую себя неуютно от всего этого. Но как человек системы. Я понимаю всю выгоду и правильность этого хода. Тем более никто не собирается гнать их туда силой. Да и не сможет. Слишком нерентабельно. Человек должен сам в игру стремиться.

Я призадумался. Богдан не был карьеристом. Я это точно знал. Если он говорит, значит так действительно считает. И честь свою не роняет. Нет, сам признал, что как-то это все неправильно. Но в тоже время – правильно.

– Поясни подробнее! – я решил понять, куда снова ввязался.

Потому что моя жизнь была вечным смятением. Выбором между правильно и неправильно. И как-то я не преуспел в ней. Так что стоит хотя бы выслушать его.

– Да все просто. Экономика сейчас выравнивается за счёт виртуала. Люди там и развлекаются, и работают. Все завязано на игру. А вот старики выбиваются из этой схемы. Они не производят ничего. Но и не потребляют. Дать им больше денег? Не выход. Им не нужны ни клубы, ни мода, ни машины. Капитал осядет. И приведёт к ещё одному кризису.

– Ну, банкиров мне не жалко. – хмыкнул я, хотя уже все понял. И не мог не согласиться с сыном.

– Вот банкиры как раз в кризис страдают номинально. Для них всего лишь смещается место в рейтинге. Если это финансисты, а не идиоты. Идиоты, конечно, в итоге оказываются в долгах. Прыгают с крыш. Но от одного размазанного по асфальту банкира страдают сотни тысяч обычных обывателей. Долг размазывается там же. Через время финансисты становятся богаче. А судьбы обычных людей ломаются.

– Это все лирика! Что конкретно от меня хотят? И что это за контракт дьявола у тебя в руках остался от этого… – я пошевелил пальцами у горла, изображая, что поправляю галстук.

– Да ничего, собственно, такого. Корпорация, как всегда, страхуется. Там указано все, что только могли предусмотреть аналитики и юристы. От землетрясения до астероида. От тебя требуется просто жить в новом мире. Тем более выхода у тебя и нет. Либо так, либо кома. В сознании еще хуже. Шевелить сможешь только глазами.

– Так! И зачем это им? – я ткнул пальцем вверх. – Да ещё так сильно, что тебе накидали пряников вагон?

– Ты герой! Народ проникся. От тебя хотят, что бы ты месяцок покрутился в игре, у входа. Пообвык. А потом к тебе придёт журналист и возьмёт интервью. А ты расскажешь, как тебе хорошо тут и как ты доволен. Я уверен, это будет несложно!

– Ну да! Ты-то давно уже бороздишь просторы вселенной. – я усмехнулся, вспоминая, как тридцати пятилетний мужик на праздниках всем рассказывал, какую классную «Барракуду» он себе купил. Более того, они пару раз чуть не подрались с троюродным братом, который в свои восемнадцать лет считал, что «Скорпион» круче «Барракуды».

– Бать, не подкалывай. – надулся Богдан. – Да. Люблю я космос. Ещё с детства. И виртуал не уступает реальности. Да что там! Он её превосходит на несколько порядков. Я бы сам тебя потащил бы к себе, если бы не запреты врачей. И вот только сейчас узнал про новые капсулы. Если бы не твоё состояние, я бы тоже долго думал над тем стоит ли… но на твоём месте, я бы выбрал виртуал. Пожалуй, придёт время, сам сюда приду. А не буду на шее внуков висеть.

– Даже так? – я усмехнулся.

– А что! – Бодя смутился. – Все были мелюзгой, все будем стариками. Только не говори, что ты не помнишь ни одного деда-брюзгу, что гонял вас с вишни во дворе. Хоть вишня была общая, никем не обихаживаемая. И если бы не вы, оголтелая детвора, то ягоды бы просто сгнили. Доживать до такого маразма я не хочу.

– Ну да, было. – я задумался.

А ведь действительно. Я сижу уже с полчаса. И ноги не ноют, и спина не стреляет. Зрение идеальное. Мысли, как ни странно, не путаются. Раньше не жаловался. Думал, я ещё бодрячком. И только сейчас понял, точнее, вспомнил, как это быть молодым. Может, приди кто-то просто так ко мне, и скажи, иди в дрим навсегда, я бы и послал куда подальше. А сейчас… прав Бодя. И выхода нет, да и чего-то жалости я не ощущаю. А ведь я ещё не вышел из пещеры… пещеры?

– Бодя, а какого лешего я в пещере? Это что, астероид такой?

– Нет, бать, это не космоопера. Ты в Мавродии.

– А чего так? – как любой современный гражданин, смотрящий он-лайн ТВ, я был в курсе того, что происходит в дриме.

И Мавродией у нас назвали Мир Меча и Магии. Попросту МММ. Вот в народе и вспомнили одного деятеля, который тоже любил всякие МММ. В его честь и прозвали эту версию игры. Был ещё мир космоперы, где сходились в пустоте звёздные флоты отважных пилотов и десантников. Третий мир – «пикник». Увековеченный в веках Стругацкими. Вселенная водки, радиации и мутантов в прицеле верного «винтореза».

– Психологи так решили. Тут для тебя климат более благоприятный. «Пикник» слишком депрессивный. А «косму» нужно реально любить. Был вариант сыграть на семейных узах. Мол, вот воссоединились отец и сын. Но психологи рассчитали, что через год ты прокиснешь от всех этих железных коробок.

– Причём тут год? Журналист ведь будет через месяц! Или я чего-то недопонял?

– Через год будет второй этап. К тому моменту страсти утихнут. Но в годовщину такого события СМИ снова разгонят тему. И опять покажут тебя. Но уже бодренького и успешного. Добившегося всего своим трудом.

– Даже так? – я приподнял бровь. – Я буду бодренький и знаменитый? Там есть Нострадамусы? А везде кричат о невозможности вмешательства в игру администрацией. Это же нереально в принципе. Или это очередная лажа?

– Да нет. Тут как раз все правда. Но, есть одно но. Поэтому за тебя и зацепились. У тебя очень высокий коэффициент развития. И психопрофиль подходящий. Тут, кстати, – Богдан помахал пачкой листов, что держал в руках, – все указано и прописано. На случай если кто-то начнёт кричать, что ты не сам всего добился.

– Да?! И что там такого?

– Понимаешь, дрим – универсальный инструмент, решающий очень много социальных проблем. И у каждого игрока есть свой коэффициент развития. Там очень много учитывается. Настолько много, что можно написать об этом не одну диссертацию. От реального телосложения, до прогулов на работе и количества больничных за всю жизнь. Все это центральный искин обрабатывает по своим алгоритмам и присваивает игроку коэффициент важности. Чем он выше, тем больше шанс получить квест получше и награду побольше. На характеристики он также сильно влияет.

– И что, подделать это никак, или купить?

– Купить можно. Чем больше ты денег в игру вкладываешь, тем выше твой коэффициент. Но это дорого. Очень. А вот подделать. Тут никак. ЦИ взломать, в принципе, невозможно. А именно он решает этот вопрос. Как и многое другое. Даже админы не имеют возможности вмешиваться в его программу.

– Что-то не вериться! – скептически хмыкнул я.

– Многие так говорят, но это правда. Я прошёл краткий инструктаж, как новый офицер безопасности киберпространства. И я скажу тебе с гарантией, что это абсолютная правда.

– По-моему, ты стал мнительный. Для безопасника это опасный симптом.

– Нет, бать, есть там один аргумент. Очень весомый. Настолько, что желать вскрыть ЦИ может только самоубийца. Причём, очень сильно мазохист. – тон Богдана был настолько серьёзен, что я понял. Да, есть. И этот аргумент ему показали. И это его напугало.

– Так причём тут я и этот коэффициент?

– Он у тебя очень высокий. Я нарыл о тебе все, что смог. Грамоты, награды, медали. Все твои бумаги перелопатил. Все аттестаты. Даже наверху прониклись. Суд над твоими бывшими начальниками не столько благородство, сколько попытка накинуть тебе пару очков. Искин не обманешь. Он просмотрит все выводы суда. Все твои апелляции тех времён.

– А я-то уже поверил в справедливость и честь. – хмыкнул я.

– Да ещё тогда было понятно, что это все подстава. Тебя сделали крайним. Иначе, Петрович не взял бы тебя в охрану корпоративного здания. Даже такого второстепенного, как художка.

– И все равно мне не понятно, что от меня нужно.

– Нужно, что бы ты через год появился весь такой красивый и счастливый. Успешный и богатый. И всем сказал как ты рад, что попал в дрим. И ни о чем не жалеешь. Ты не один такой. Найдутся ещё ребята. Инвалиды, которым терять уже нечего. Но среди них мало несломленных. А те, кто сюда рвутся, на летаргию не согласны. А важно как раз убедить народ, что после погружения жизнь только начинается.

– По-моему, старикам все равно, что тут происходит.

– Это программа не на один год. Плюс, тут главное запустить волну на форумах и фан-сайтах. Старики ведь чьи-то отцы и деды. Да и многие игроки уже в возрасте. Нужно, что бы эта тема перестала людей пугать. Изменить их угол зрения.

– А не проще старыми добрыми методами? Например, промыванием мозгов через СМИ?

– Игроков этим не купишь. Они живут тут. Это их мир. И им нужен пример, с которым они могут за руку поздороваться. Выпить в кабаке пива или сходить в рейд. А форумы давно пестрят всякими героями, которых никто не видел и не знает. Народ привык пропускать такие топики мимо сознания. А ты и в реале отличился. Тебя сейчас пиарят от души. Откопали всех твоих солдат, сослуживцев, соседей. Масс-медиа работает на всю катушку. Пиарщики сволочи, конечно. Запустили утку, что ты в клинической смерти. А потом, что тебя откачали через пять минут. Но второе сообщение опоздало этак на шесть часов. Так народ у твоей голо возле фонтана за эти часы выстроили пирамиду цветов, а свечками заставил все пространство до самой проезжей части. Строители руины не разбирают из-за людей.