Сказка с (не)счастливым концом(?)

– Да пошел ты, – Паша вышел из комнаты и направился вниз.

У плиты, спиной к нему, стоял Глотов, но стоило Паше переступить порог кухни, как он повернулся и процедил сквозь зубы: – Расскажешь кому – убью.

– Ты о чем? – удивился Паша и только тут рассмотрел небольшой передничек, который красовался на широченном головорезе. Видимо, он позаимствовал этот аксессуар у прежней хозяйки дома, чтобы не запачкать свой костюм.

– Я тоже рад видеть вас в добром здравии, мой господин, – Паша прикрыл рукой рот, чтобы не прыснуть от смеха, настолько нелепо выглядел Глотов в своем наряде. – Спасибо вам за помощь!

Глотов фыркнул и вновь отвернулся к плите.

– Пельмени будут готовы через три минуты, – бросил он и забряцал по кастрюле металлической ложкой.

– Мне тут рассказали о каком-то сюрпризе…

– В холодильнике.

– Благодарю, – Паша полез в холодильник и обнаружил в нем одиноко стоящий посреди пустых полок небольшой красный тортик со свечкой, оформленной в виде цифры два.

– Что это значит? – спросил он Моргана. – Это и есть тот сюрприз, про который ты говорил?

– Да, – старик материализовался за левым пашиным плечом и тоже заглянул в холодильник.

– А что значит эта цифра? – Паша достал торт и повертел его перед глазами, рассматривая с разных сторон. – Вроде бисквитный.

– Как ты любишь, – сказал Морган и облизнул свои голографические губы. – Жаль, что мне не дано физически попробовать вашу еду… Цифра означает твое второе второе рождение.

– Что? – не понял Паша.

– Первый раз ты обманул смерть в метрополитене, а второй раз это произошло после встречи с Витюшей. Вот, собственно, я и решил, что нам нужно как-то отметить сей факт. Алкоголя не предлагаю, зато у нас есть твой любимый бисквитный торт.

– Понятно. Что ж, сойдемся на этом, – согласился Паша и поставил торт на стол, а сам сел рядом.

– Многоуважаемый сэр, не пора ли нам трапезничать? – обратился Паша к спине Глотова. Тот еле слышно вздохнул и достал глубокую миску, в которую навалил сварившиеся пельмени.

– Ешь, – он с громким стуком поставил миску перед Пашей, едва не спихнув торт на пол.

– А кетчуп? – с надеждой спросил Паша.

– Я его съел, – в ответе Глотова почудилось легкое самодовольство. – Майонез, горчица, хрен?

– Мм… – задумался Паша. – Пожалуй, я выберу горчицу!

– Ничего нет, – лицо Глотова по выразительности могло соперничать с каменной кладкой, но в его глазах Паша заметил искорки тщательно скрываемого веселья.

– Отлично! Тогда можно стакан…, а еще лучше графин воды?

– Сделаем. – Глотов, судя по всему, был разочарован тем, что его шутка не произвела на Пашу должного впечатления.

– И еще дайте мне две ложки. Для пельменей и торта.

– Айн момент, – головорез пошуровал в одном из ящиков и достал оттуда две большие ложки, а затем наполнил графин и передал все это Паше.

– Гран мерси! – решил не отставать в любезности Паша. Он осушил полграфина одним долгим глотком, а потом принялся за пельмени. Без приправ их вкус был не так хорош, но привередничать было не к месту. Конечно, Паша, учитывая его теперешнее финансовое положение, мог попросить Моргана, чтобы тот заказал еду на вынос в каком-нибудь элитном ресторане, но считал это излишне пафосным. Он еще успеет насладиться всеми прелестями богатой жизни.

– Что там с этими упырями, которым мы нанесли визит? – мысленно спросил он у Моргана, который, не стесняясь присутствия Глотова, присел за стол напротив Паши. Конечно, наемник не мог видеть пашиного собеседника, но эта ситуация выглядела до нелепого странно. Паша даже вспомнил старый фильм, который он смотрел, еще будучи подростком. «Привидение» или что-то вроде того.

– Токарев и Бухумбетов живы, хотя и, как ты понимаешь, не совсем здоровы. Теперь им до конца дней придется оплачивать немаленькие счета за медицину, что будет достаточно проблематично сделать, учитывая уровень их доходов.

– Ты что, пытаешься разжалобить меня? – подозрительно спросил Паша.

– Ни в коей мере. Просто констатирую факт. Эти двое, во всяком случае, не разделили участь Витюши. Уже что-то.

– Как Тамаш убил его?

– Застрелил, – Морган сложил из пальцев правой руки хорошо знакомый любому мальчишке жест, обозначающий пистолет, и дважды согнул большой палец.

– Понятно. Насколько я помню, было еще четверо, до которых мы пока не добрались… неплохо было бы разобраться и с ними. Но сначала я бы хотел добраться до Брудова. – перед пашиными глазами вновь возникла чуть смазанная картина лежащего на полу Сереги, и он невольно заскрежетал зубами. – Ошибку, которую я совершил в случае с Маленьким, я не повторю. С этим скотом разберусь максимально быстро и эффективно.

– Доберемся, – Морган деловито кивнул головой и споро соскочил со стула, потому что туда как раз намеревался сесть Глотов.

Паша попытался представить, что случилось бы, если б наемник слился с проекцией его сверх интеллектуального компаньона, но тут же отогнал от себя эту диковатую картину.

– Кстати, – Морган пересел на другой стул, очутившись совсем близко к Паше. – Брудов поднялся по служебной лестнице. Теперь служит телохранителем Узурпатора.

– Тем хуже для него, – фыркнул Паша.

– Для кого именно? – уточнил Морган и тут же быстро добавил, – Не отвечай. Нам с Некто удалось найти слабое место всей этой шайки-лейки. Собственно, особых сложностей в поиске их главной уязвимости не было, а вот технически мне пришлось немного повозиться. Но, тем не менее, все сложилось успешно, и теперь в нашем распоряжении имеются огромные ресурсы.

– Да? – Паша незаметно для себя смел все остававшиеся в миске пельмени и теперь лениво возил ложкой по дну. – Прикольно! Расскажи, что ты там натворил?

– Ваши чиновники, а также приближенные к власти бизнесмены, актеры и другая публика, одним словом – элита, практически все свои капиталы держит за границей. Думаю, что это не секрет даже для упертых последователей Узурпатора. Как бы ни кричали эти продажные лицемеры о любви к родине и отечеству, как бы ни клеймили загнивающий Запад со своих высоких трибун, отчеты об их финансовом состоянии говорят обратное – эти люди не связывают свое будущее и будущее своих детей с Россией.

– Когда ты попросил меня найти способ поквитаться с прихвостнями Узурпатора, я вспомнил твою идею насчет кемеровского губернатора и разработал схему, в соответствии с которой зарубежные активы всех связанных с клептократическим режимом персоналий перешли бы либо под наш непосредственный контроль, либо под контроль третьих лиц – резидентов стран, где эти активы располагаются.

– В течение некоторого времени я подготавливал почву для реализации данной схемы – внедрялся в финансовые и государственные институты нужных нам стран, кое-где даже оперативно инициировал необходимые поправки в законодательство…

– Постой, постой, ты ЧТО делал? – Паша был поражен масштабом замысла Моргана и его словами о вмешательстве в законы западных стран.

– На самом деле, это оказалось не так сложно, как ты себе представляешь, – заверил его Морган. – Технологии электронного документооборота, цифрового правительства и облачных хранилищ в цивилизованном мире настолько развились, что, при должном уровне подготовки, манипулировать отдельными процессами жизнедеятельности целых государств – вполне посильная задача.

От такого заявления сверхразума Паше стало не по себе. – Это что же получается, парой нажатий клавиш можно любого богача сделать нищим? А законопослушного человека – преступником? И для окружающих какая-то запись в реестре будет значить больше, чем реальные дела, опыт, заработанная годами репутация? – у Паши вновь пересохло в горле, и он залпом допил остававшуюся в графине воду. – Что за будущее нас ждет?

– Не драматизируй, – Морган встал со стула и подошел к Паше вплотную и присел перед ним на краешек стола. – Ни один человек не способен проделать то, что получилось у меня. Я же лишь воспользовался подходящей возможностью, чтобы наказать совершенно конкретных людей. Все они – преступники для России. А преступники должны понести соответствующую их деяниям кару, согласен? – он, не отрываясь, смотрел на Пашу, явно ожидая от того одобрения своим словам.

– Согласен, – неохотно произнес Паша, – но кто будет судьей? По-твоему выходит, что судить их будем мы.

– Ты сомневаешься в своей компетентности? В способности отличить добродетельный поступок от злодейства? Распознать преступное деяние? Думаешь, что на это не способен я? – последнее слово Морган выделил особо.

– Я не сомневаюсь, но кто наделил меня… нас такими полномочиями? – упорствовал Паша. – Должна же быть какая-то легитимность…

– Какой легитимности ты хочешь от создания самой Вселенной? – спросил Морган. Из его уст это прозвучало чересчур пафосно. – Я не говорю, что я – сам Господь Бог, но я явно имею больше прав на этот статус, чем перевыдуманный местными попами на новый лад божок войны древних римлян!

– Блин, Морган. Тебя понесло куда-то совсем не туда! Я не говорю, что эти люди невиновны! Я просто хочу сказать, что для принятия таких… – Паша поискал подходящее слово, – радикальных решений необходимо нечто большее, чем воля одного, пусть и наделенного сверхвозможностями, создания! Нужен какой-то процесс, типа не знаю… Нюрнбергского.

– Для того, чтобы провести процесс «типа Нюрнбергского», – передразнил его Морган, – нужно, для начала, самим прийти к власти. А с этим у нас небольшая проблемка.

Паша понял, что его опять переиграли.

– Хорошо, хорошо, умник. Ты победил, – мысленно заворчал он и бросил ложку в давно пустую уже миску. – Рассказывай, что было дальше. Добро победило зло? Все негодяи разорены и просят пощады?

– Не совсем так, – уклончиво ответил Морган. – Тот блицкриг, что я провел, несомненно, внес большую панику и переполох в их ряды. Однако, надо отдать им должное, они всеми силами пытаются обратить процесс, так сказать, раскулачивания вспять. Все-таки, мы затронули интересы достаточно могущественных лиц.

– Что это значит?

– Это значит, что они наняли армию юристов, которые пытаются оспорить проведенные мной транзакции и вернуть себе отобранную собственность. Российское правительство всячески поддерживает их претензии понимая, что, в противном случае, годы грабежа собственного народа пойдут впустую.

– Узурпатор находится под серьезным давлением со стороны своих ближайших соратников. Я пощипал даже его дражайшего Главного Иерарха. Тот держал несколько миллионов долларов в одном ирландском банке. Как любил говаривать ваш Ленин: «Грабь награбленное!»

– К черту Ленина! – Паша в сердцах плюнул в миску, не смущаясь молчаливого соседства Глотова.

– Морган, но ведь Россия практически разорвала все отношения с Западом, а он официально считает здешний режим преступным! Каким образом эти упыри вообще могли хранить там ворованные ими же самими деньги, а теперь рассчитывают вернуть их?

– Тебе ли не все равно? – пожал плечами седовласый старик. – Цепочки собственников, подставные владельцы, единство законов для всех граждан… У них ничего не выйдет. Я этого не допущу. Просто процесс перевода недвижимости к новым хозяевам займет чуть больше времени. Но итог будет все равно в нашу пользу.

– Это успокаивает. А что мы собираемся делать со всеми этими деньжищами? Это ж, небось, астрономическая сумма?

– Порядка восьмиста миллиардов долларов кэша, – покивал Морган. – Плюс деньги, которые будут выручены от реализации иной собственности. Три дня назад Некто выпустил видеообращение. В нем он рассказал о случившемся и пообещал вернуть капиталы в Россию и передать их на нужды граждан. На ютубе ролик пытаются блокировать гсбшники, но на портале VERITAS это видео набрало уже свыше семидесяти миллионов просмотров.

– А что это за портал? – спросил Паша. – Помню, ты уже показывал мне ролик Некто с него. Я еще удивился, что за незнакомый сайт?

– Этот портал создал я, – ответил Морган. – Его невозможно заблокировать. И манипулировать видимостью отдельных видео тоже не получится. Тот же ютуб я не могу защитить от вмешательства провластных ботов и агентов Кремля, поскольку не хочу оставлять следы своего присутствия в коде. Здесь же я волен использовать все свои возможности на полную мощь. По популярности в российском сегменте интернета VERITAS уже обогнал все остальные видеохостинги. Я позаботился об этом.

– Не сомневаюсь. Так как ты планируешь физически вернуть эти деньги в страну? Их же нельзя просто перевезти через границу и насыпать людям в карманы!

– Совершенно верно.

– И никакой банк не примет перевод такого размера. Да хоть тысячу, миллион переводов! Как вообще может храниться такая сумма? Я даже не могу ее себе представить, если честно…

– Фактически, эти деньги остались на своих местах, – начал объяснять Морган. – Они просто сменили владельцев. Я создал тысячи и тысячи новых личностей, чтобы распределить между ними все эти средства.

– Так как мы решим проблему с переводом? Узурпатор не позволит, чтобы эти миллиарды миновали своих прежних владельцев!

– Ты прав, не позволит, – согласился Морган.

– Так и что, обещания вернуть деньги народу были блефом?

– Я бы не стал так говорить, – старик наклонился вперед и положил свою бестелесную руку на пашино плечо. – Вчера погиб Некто.

– Что? – Паша отшатнулся от Моргана, чуть не упав с жалобно скрипнувшего стула. – Не может быть!!! Как это случилось? – Некто был для него некоей константой, которая существовала всегда, несмотря на любые внешние обстоятельства.

Паша вспомнил, как ходил на многотысячный митинг на Манежную площадь, когда Некто грозил длительный тюремный срок за неоднократную организацию протестных акций. Тогда власти испугались народных волнений и ограничились полумерой, на полгода поместив оппозиционера под домашний арест. Были и другие акции. Несколько лет назад люди на какое-то время словно очнулись от спячки, и казалось, что они вот-вот добьются от властей уступок. Но мечтам о свободе не суждено было сбыться.

– Когда Узурпатор узнал о нашем ударе, он послал опергруппу ликвидировать Некто, – Морган говорил сухим голосом, словно зачитывал по невидимой бумажке. – Была проведена спецоперация, по итогам которой погибло двадцать семь человек, включая четырнадцать наших сотрудников. К сожалению, я не смог уберечь их от беды.

– Да что произошло-то? – Паша в смятении вскочил на ноги, не обращая внимания на Глотова, с подозрением наблюдавшего за всеми метаморфозами на его лице. – Почему ты их не спас? Как эти твари вообще добрались до Некто, он же был за рубежом, разве не так? – он заметался по кухне, не в силах сдержать нервное напряжение.

– Советскому союзу и его правопреемнице России не впервой устраивать заказные убийства по ту сторону границы, – сообщил Морган, вместе с Глотовым наблюдая за суетящемся Пашей. – Хотя, надо признать, до таких масштабов дело дошло только сейчас.

– Из перехваченных переговоров я знал, что готовится покушение, вот только его способ стал для меня полной неожиданностью.

– Как это возможно?

– Судя по всему, кто-то из них догадался пустить меня по ложному следу. Признаться, я был очень удивлен данному факту. Раньше они слишком доверяли своей защите от прослушки и не пытались изобрести что-то сверх штатных мер по предотвращению утечек.

– Увы, я стал слишком самонадеян, и это привело к таким жертвам! – Морган в негодовании ударил кулаком о ладонь. – Похоже, что наши противники стали немного опаснее.

– Немного?! Погибло двадцать семь человек, включавших в себя лидера протеста, а ты говоришь немного??? – возмутился Паша.

– Я ожидал открытый штурм штаб-квартиры Некто, и, судя по всем перехваченным переговорам, именно он и планировался, – продолжил свой рассказ Морган. – Я мобилизовал четырнадцать бойцов и рассредоточил их по зданию, чтобы лишний раз не нервировать Некто и его команду. Признаться, я даже не уведомил его самого, в полной уверенности, что мы легко справимся с этой ситуацией. С самим Некто дежурили стандартные три человека, так что он ничего не подозревал до самого конца, – тут Морган с сожалением вздохнул.

– Вместо штурма гсбшники решили использовать газ. Они применили свой фирменный коктейль, диборан в смеси с оксидом углерода и еще парой присадок, и закачали его в здание. Это сочетание газов не имеет цвета и запаха. Шансов выжить не было. Погибли и те люди, которые снимали помещение по соседству. Какие-то мелкие местные бизнесмены.

– И что, это массовое убийство сошло им с рук? Я не могу поверить, что они не оставили следов, что никто не хватился хотя бы тех же латышей! У них же наверняка есть семьи! – Паша, наконец, набегался по кухне и вновь упал на свое место. – Только не говори мне, что эти мерзавцы спокойно ускользнули назад, в свое логово на Лубянке! Это же неслыханное преступление, и международная общественность должна отреагировать на такое самым жестким образом!

– Не все так просто, – нехотя возразил Морган. – Конечно же латвийские власти заинтересовались данным происшествием, но гсбшники сделали все, чтобы представить произошедшее как несчастный случай. Дело в том, что при поиске нового обиталища для Некто, откуда он мог бы вести свои трансляции и записывать видеоролики, я руководствовался совершенно определенными критериями.

– Место должно было быть не жилым, располагаться на удалении от скопления людей и транспортных маршрутов. Нам не требовались какие-то сверхудобства, но в то же время был необходим доступ к широкополосному каналу связи и энергосети. Всем этим критериям удовлетворяло одно здание неподалеку от Даугавпилса.

– К сожалению, его же, уж не знаю по каким причинам, облюбовала группка не слишком чистоплотных местных граждан. Сейчас в латвийских следственных органах доминирует точка зрения, согласно которой случившееся – прямое следствие их противоправной деятельности.

– Конечно же, эту версию всячески лоббируют находящиеся на ставке у Кремля лица. В бывших республиках Советского союза до сих пор действует достаточно много агентов России, занимающихся, в основном, тем, чтобы всячески препятствовать дальнейшей интеграции этих стран в мировое сообщество.

– А как же тела иностранцев? Некто и его сотрудников, твоих бойцов? Они не наводят латышей на правильные выводы?

– В том-то и дело, что все, так сказать, «лишние» трупы были убраны с места преступления! – старик всплеснул руками столь точно изображая человеческие эмоции, что из двоих, находящихся помимо Паши в кухне фигур, именно сидящего с каменным лицом Глотова можно было принять за голограмму. – После того, как наши люди были ликвидированы, я уже не мог контролировать ситуацию. Ничто не мешало гсбшникам представить все в нужном им свете. Из местных, которые по факту занимались мелкой контрабандой табачной продукции, они сделали чуть ли не террористов, готовящих диверсию. Подкинули им емкости с использованным газом, иные улики…

– Твари, – мрачно резюмировал Паша. – Просто твари и ублюдки! Когда же все это кончится?

– Кстати, – Морган потер переносицу, – они решили ускорить процесс преобразования верховной власти. Забегали, как тараканы под тапком. Видимо, мы все-таки вывели их из равновесия. Завтра Первый и Главный Иерарх выходят в прямой эфир с обращением к нации. Там и планируется объявить о грядущей коронации.

– Трындец… – Паша опустил голову и весь как-то обмяк. Морган бомбардировал его такими новостями, к которым он был явно не готов. – Просто трындец. Эти упыри вот-вот добьются своего, а ты допустил, чтобы Некто – нашу единственную надежду на борьбу с этим гнусным режимом – ликвидировали! Замечательно! Изумительно!! Просто блеск!!!

Вместо ответа Морган беззвучно развоплотился, оставив Пашу наедине с Глотовым.

– Твою мать! – вслух выругался Паша и зло уставился на громилу.

– Даа, парень… Если бы мне не сказали, что ты актер, я бы ни секунды не сомневался в том, что у тебя поехала кукуха. Причем, наглухо. – Глотов скорбно покачал своей угловатой головой. – Я бы не прочь посмотреть представление, которое ты здесь устраивал последние полчаса, еще раз. Репетируешь? Как же тебя угораздило попасть в ту передрягу? Роль не поделили?

– Вы сегодня очень многословны. Если бы мне не сказали, что вы охранник, я бы подумал, что вы – литератор или там, поэт.

Глотов едва слышно крякнул.

– Спасибо за помощь с капельницами. И за еду, – Паша встал из-за стола и пошел наверх. Он прошел мимо хозяйской спальни, зашел в комнату матери и лег на кровать. Хотя он и провалялся в беспамятстве несколько дней, сейчас он чувствовал себя безумно уставшим.

Завтра его страна вступит на путь, в конце которого ее может ждать лишь одно – повторение событий семнадцатого года. Паша не сомневался в этом. Как и в том, что будущий крах новой империи станет гораздо кровавее. Все-таки недаром говорят, что история движется по спирали. И что она, к сожалению, зачастую, ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.

Династия, традиции которой собирался возродить Узурпатор, обязательно рухнет. И, с большой долей вероятности, погребет под радиоактивными обломками не только граждан своей страны, но и добрую часть остального мира.

– Что же ты будешь делать, сынок? – за спиной лежащего на левом боку Паши раздался до боли знакомый голос.

Паша рывком обернулся на звук и увидел сидящего за столом отца. Он был именно таким, каким запомнил его Паша. Припорошенные ранней сединой короткие волосы, круглые очки в массивной оправе и знакомые морщинки в уголках темно-карих глаз. «Это от того, что я очень часто улыбаюсь!» – объяснял он недоумевающему сыну, который не мог понять, почему его папа похож на старичка.

Из нагрудного кармана клетчатой рубашки с коротким рукавом торчал краешек небольшого блокнотика, в который отец постоянно записывал свои мысли. На пашины просьбы показать эти записи, отец лишь отшучивался, говоря, что у Паши еще нос не дорос, хотя нос у сына уже тогда был весьма выдающейся чертой его лица.

– Папа, это ты… Но как? – Паша сел на кровати и во все глаза уставился на отца, не веря в реальность происходящего.

– Ты прав сынок, это – лишь сон, – подтвердил отец и в излюбленной манере скрестил на груди руки. – Но это не отменяет серьезности вопроса, который я тебе задал. От твоего ответа зависит очень многое!

– Пап, ты знаешь, я не верю в загробную жизнь и все такое, но… – Паша не удержался и наклонился вперед, протянув правую руку, чтобы дотронуться до отца. Его пальцы ощутили шершавую материю папиных серых брюк и с испугом отдернулись назад.

– Все нормально сын, – отец тоже потянулся к Паше, и их руки соприкоснулись в рукопожатии. Ладонь отца была теплой и твердой. – Тебе раньше снились сны, которые невозможно было отличить от реальности? У меня частенько такое случалось.

– Да, но сейчас… ты такой… настоящий!

– Поверь, когда ты проснешься, мой образ в твоем сознании будет таять с каждой минутой. Тут наверняка не обошлось без побочных эффектов от тех трансформаций, которые затеял с твоим организмом твой… сосед. Ты называешь его Морганом.

– Так ты знаешь!

– Конечно. Не забывай, что мы сейчас в твоем воображении. И я – лишь его плод.

– Пап… мне очень тебя не хватает, – Паша не отпускал руку отца, боясь, что тогда тот сразу же растворится без следа и оставит его в одиночестве.

– Мне тоже, сынок. Мне тоже. Так что ты планируешь делать дальше?

– Не знаю, пап. Я так устал от всех этих… – Паша поискал подходящее слово и не нашел его. – Ты знаешь, Морган сделал меня богатым. Наверное, пора, наконец, вкусить все прелести этой новой жизни. Ну, ты в курсе… Красивые дома, машины. Может, я и яхту куплю? Буду рассекать по морским просторам… А что? Меня ведь здесь уже ничего не держит. Ты и мама… ушли, – к горлу подступил комок, и Паша запнулся.