Сказка с (не)счастливым концом(?)

Левую ногу начало дергать спазмами судорог. Паша заскрежетал зубами, но продолжал совершать толчковые движения, подтягивая их еще ближе к спасительному берегу. Внезапно, ладонь Вероники напряглась, и девушка несколько раз дернула его руку на себя, сбивая с ритма.

– Ника, потерпи, мы уже почти выбрались! – не поворачивая головы прошипел сквозь сжатые губы Паша. Рывки не прекращались. Позади него раздалось странное сипение, и Паше вновь стало тяжелее плыть.

– Работай своими долбанными но… – Паша оглянулся на девушку, увидел искаженное гримасой лицо Вероники и проследил за ее взглядом. Слова застряли у него в горле. Горизонт потемнел, вздыбился и несся прямо на них, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. На Пашу накатило непрошенное воспоминание о том, как он, еще ребенком, любил наблюдать за взрослыми, меняющими постельное белье. Когда кто-нибудь вдевал одеяло в пододеяльник, а затем брался за его концы и встряхивал, пуская по поверхности эдакую складку, которая расправляла одеяло внутри. Только сейчас в роли пододеяльника было море.

Похоже, это был конец. Паша отпустил руку Вероники и дурным голосом прохрипел ей: «Плыви, дура!», но из него самого будто выпустили дух. Почти сразу к Паше пришло осознание того, что доплыть до берега означало для них оказаться между молотом и наковальней, быть в роли мух, раздавленных ударом газеты об оконное стекло.

Единственным шансом на спасение, если в данной ситуации можно было упоминать это слово, оставалась попытка уплыть как можно дальше в море, но времени на это катастрофически не хватало. Эх, если бы они сразу смекнули, что к чему! Тогда бы им не пришлось плыть против течения и, возможно, ВОЗМОЖНО! они бы успели заплыть достаточно далеко, где море было не таким мелким, а волна цунами – не такой огромной.

Пустота внутри Паши, которую он ощутил еще на берегу, вдруг разрослась до размеров черной дыры и втягивала его в себя, начиная вытеснять все остальные чувства. Он уже потерял из вида Веронику, и даже гигантская волна осталась на периферии его сознания. В какой-то момент Паша перестал сознавать, находится ли он на плаву, или уже ушел под воду. Свет перед глазами померк, стало нечем дышать.

Последней мыслью, мелькнувшей в его угасающем сознании, было имя. ДЖАРВИС.

– ДЖАРВИС!!! – крикнул Паша что было сил и открыл глаза.

Темнота сменилась светом лампы, стоящей на письменном столе. За этим самым столом сидела его мама, когда он вновь увидел ее после долгой разлуки.

– Черт меня дери! – Паша рывком поднялся и спустил ноги с кровати. Он глубоко и часто дышал, пытаясь отогнать кошмар и вернуться, наконец, к реальности.

– ДЖАРВИС, что это была за хрень? – разбито простонал он, прислушиваясь к ощущениям внутри себя.

Пустоты, кажется, не ощущалось, но и ответа на его вопрос не последовало.

– ДЖАРВИС? – снова позвал Паша через несколько секунд.

– По-моему, мы договаривались чтобы ты называл меня Морганом и говорил про себя, – педантично заметил знакомый голос, когда Паша уже думал начать паниковать.

– Прости. Морган, – от сердца отлегло. Паша не думал, что будет настолько рад вновь услышать эти интонации. Видимо, сон оставил неслабый отпечаток на его психике.

– Тебе удалось выспаться? – как ни в чем не бывало спросил его Морган. – Ты что-то хотел мне сказать? Зачем надо было так кричать? Я прекрасно слышу тебя и без слов.

– Черт, Морган, неужели ты ничего не почувствовал?

– А что я должен был чувствовать?

– Мне приснился такой дерьмовый сон, просто капец… – Паша провел ладонью по лицу, словно снимая невидимую паутину.

– Ну извини, проникать в твои сны я еще не научился. Думаешь, стоит попробовать поработать в данном направлении? – сыронизировал Морган.

– Да ну тебя! – отмахнулся Паша и взял со стула брюки. – Слушай, я так соскучился по джинсам! Нельзя ли чуть разнообразить мой гардероб?

– На первом этаже есть что-то вроде кладовки, в которой ты можешь поискать подходящую одежду. Сын хозяев этого дома был примерно твоего роста.

– Был? – уточнил Паша. – Почему был? Что с ним стало?

– Ничего. Он, как и его родители, живет сейчас далеко отсюда и возвращаться явно не собирается. Ты можешь пользоваться его вещами без малейшего стеснения.

– Понятно, – протянул Паша. – Что ж, прогуляюсь до кладовой.

За лестницей обнаружилась просторная комната, по стенам которой стояли стеллажи с одеждой и различными вещами, необходимыми в приусадебном хозяйстве. После некоторых изысканий Паша раскопал линялые джинсы и темно-зеленую рубаху в крупную клетку. Джинсы были немного широковаты в талии, но найденный тут же ремень решил эту проблему.

Затем Паша направился на кухню. Голод давал о себе знать, пока еще деликатно покусывая его желудок.

За столом обнаружился Глотов с неизменным наушником, читавший какую-то газету. Рядом с ним стояла пустая чашка и глубокая миска, измазанная чем-то похожим на кетчуп, в которой лежал одинокий пельмень.

– Доброе утро, – поздоровался Паша и протянул тому руку.

– На плите кастрюля, – сообщил Глотов, игнорируя пашин жест, и с шелестом перевернул страницу. На Пашу он даже не посмотрел. – Кофе сваришь себе сам.

– Вы очень любезны сегодня, сударь! – издевательски ответил Паша и подошел к плите. Сняв крышку с вместительной кастрюли, он обнаружил в ней кучу слипшихся пельменей.

– А нет ли у нас еще одной миски? – спросил Паша, обращаясь к широкой спине наемника.

– Нет, – коротко ответил тот, не думая оборачиваться.

– Отлично! Тогда я буду есть прямо отсюда, – Паша открыл дверцу холодильника и достал оттуда пластиковую бутылку кетчупа. Затем он водрузил кастрюлю на стол, выжал туда полбутылки приправы и демонстративно забрал длинную вилку из миски Глотова, наблюдая за его реакцией.

Громила лишь хмыкнул и развернул свою газету так, чтобы отгородиться ею от Паши. «Беспредел на Дальнем Востоке» – прочитал Паша заголовок на обороте газетного листа.

– Что читаете, сир? – осведомился он и проглотил первый из горки пельменей. Они уже порядком остыли, но Паша не обратил на это внимание. Ожидать дубайского сервиса было глупо.

– «Новую» газету, – процедил Глотов, когда Паша уже перестал ждать от него ответа. – Знаешь такую?

– Еще бы! Одно время я покупал практически каждый ее выпуск, – говорить с набитым ртом было нелегко, но сейчас Паша был рад пообщаться с реальным собеседником, пусть даже таким угрюмым как Глотов, и не хотел упускать эту возможность.

– А что случилось потом? – Глотов послушно клюнул на крючок. – Разочаровался?

– Не совсем. Просто дерьмометр переполнился.

– Что? – наемник опустил газету и уставился на Пашу.

– Дерьмометр, – повторил тот. – Понимаете, если все время читать «Новую», в которой пишут один негатив про положение дел в стране, то в какой-то момент твое внутреннее вместилище этой чернухи – я называю его дерьмометром, переполняется. А когда оно до отказа забито негативом, то этот негатив начинает выплескиваться наружу. В совершенно неожиданных проявлениях.

– Интересно, – совершенно бесцветным голосом сказал Глотов. – И как же этот негатив проявился у тебя?

– Как, как… Да никак особенно. – Паша вспомнил о том, как лет семь назад, прочитав одну из статей про пытки током в отделениях полиции, прокрался ночью к соседнему полицейскому участку и разбил камнем окно на втором этаже. Патрульные дроны тогда еще не получили широкого распространения, но Паша все равно шарахался от любого человека в форме еще около года после того инцидента.

Глотов подозрительно сощурился, но промолчал. Разговор утих.

Паша быстро закинул в себя все бывшие в наличии пельмени, выпил два стакана простой воды и обратился к Моргану: – Скажи Тамашу, чтобы он заехал за мной.

– Он уже подъезжает, – ответил сверхразум.

– Что? Не говори мне, что ты прочел мои мысли! Я принял решение только что.

– Неправда. Ты планировал это еще вчера, – парировал Морган.

– Да пошел ты, – беззлобно ругнулся Паша, понимая бесполезность спора. – Он знает, куда мы поедем?

– Знает.

– А ты наверняка уже знаешь адреса?

– Верно. Хотя это было не так-то просто.

– Да? И почему же? – решил подыграть ему Паша.

– Ты же не думаешь, что они ждут тебя дома? У каждого свои дела, свой график, – пояснил Морган. – К счастью, сейчас мало кто расстается со смартфоном даже на ночь. Это нам только на руку.

– Хм, окей, об этом я как-то не подумал, – признался Паша. – Пойду возьму что-нибудь подходящее из кладовки, а то в этой шубе жутко неудобно! – он встал из-за стола и собрался было выйти из кухни.

– Не забудь отдать Глотову пистолет, – напомнил Морган. – Он уничтожит улику.

– Ох ты ж… Спасибо, что напомнил! – странно, что пистолет совершенно вылетел у Паши из головы, хотя мысли об убийстве полковника преследовали его постоянно.

Паша забрал оружие из кармана полушубка и брякнул его на стол перед Глотовым.

– Позаботьтесь, пожалуйста, об этом, – попросил он, когда наемник уставился на него своим тяжелым взглядом.

– Сделаем, – буркнул Глотов и вновь расправил свою газету, не делая попыток убрать пистолет со стола.

– И еще, – Паша глубоко вдохнул. – Дайте газетку, почитаю по дороге.

– Чего захотел. А как же твой дерьмометр? – головорез обнажил в усмешке свой золотой зуб.

– Мне кажется, там снова появилось местечко, – сказал Паша. – Ну дайте хоть половину! Там, где что-то про Дальний Восток написано. Вы же уже прочитали.

Глотов задумался на мгновение, а потом отделил от газеты разворот с уже знакомым Паше заголовком и протянул ему. – Смотри осторожнее. Как бы не полилось через край! – напутствовал он.

Паша забрал газетный лист, опустил подбородок в знак признательности и пошел в кладовку. Там он отрыл пуховик, который был ему немного коротковат, но сидел не в пример удобнее, чем тяжелый полушубок.

– Ну вот, теперь я готов выдвигаться, – вслух произнес Паша и пошел в гараж.

Тамаш уже ждал его у машины. Сегодня цыган был одет непривычно скромно. Стеганую куртку с капюшоном цвета хаки дополняли темные брюки и тяжелые высокие ботинки. Никаких ярких аксессуаров Паша не заметил. Он озадаченно хмыкнул себе под нос и молча пожал протянутую руку, а затем залез в джип.

Тамаш сел за руль следом и, прежде чем тронуться с места, водрузил на переносицу фееричные шестиугольные очки малинового цвета с зеркальными стеклами, напоминавшие своим видом пчелиные соты.

– Фуух, – выдохнул улыбаясь Паша. – Тамаш, я уж было подумал, что тебя подменили!

– Что такое, Романо? – спросил цыган, нажимая на газ и выруливая на улицу.

– Твоя одежда вопиюще скучная! – пояснил Паша. – Пока ты не надел эти офигительные очки, я, признаться, опасался за твое душевное состояние.

– Ах, это… – Тамаш оглядел себя, словно только сейчас обнаружив неладное. – Мне порекомендовали воздержаться сегодня от ярких красок. Тебе может потребоваться кое-какая помощь, – он лукаво подмигнул Паше. – А нам совсем не нужно лишнее внимание. К тому же, просьбы Астронома нельзя игнорировать. Но я все-таки нашел выход! – он поправил очки на носу.

Паша не стал спрашивать, какая помощь ему может понадобиться от Тамаша. Он догадывался об этом, но искренне надеялся и рассчитывал, что до этого дело не дойдет.

Семенов в последний раз оглянулся на свою маленькую команду, прежде чем войти в подъезд дома номер пятнадцать по улице Крупской. Двух сухощавых оперативников в черных вязаных шапочках можно было принять за студентов, а Брудов… Брудов был Брудовым. Двухметровый детина с лицом убийцы-рецидивиста мог сойти за какого-нибудь грузчика только при очень большом желании, и о его маскировке не было и речи. Впрочем, для зачистки нежелательных свидетелей в ГСБ существовал целый департамент, поэтому Семенов не слишком переживал на этот счет. Брудов просто вызывал у него отвращение, вот и все.

– Заходим, – скомандовал Семенов и дернул на себя ручку подъездной двери. В этот ранний субботний час им пока еще не встретились случайные прохожие, что не могло не радовать – Семенов не любил злоупотреблять обращениями в департамент зачистки.

– Слушай, Морган, неужели все это правда? – Паша закончил изучать статью из подаренного Глотовым куска газеты и находился под впечатлением от прочитанного. – Нет, я, конечно же, верю ребятам из «Новой», но, по-моему, это уже слишком! Это же самая настоящая госизмена! Почему о данной ситуации никто не говорит? Неужели, про захват китайцами Дальнего Востока стало известно только сейчас? Как такое наши власти вообще могли допустить!?

– На какой вопрос мне нужно ответить сначала? – уточнил сверхинтеллект внутри Паши.

– Это непринципиально. Главное – ответить на все.

– Хорошо. Итак, это – действительно правда. – голографический Морган материализовался на сидении рядом с Пашей и закинул ногу на ногу, сцепив ладони на колене.

– Блин, как ты это делаешь? – восхитился Паша. – Сначала у дома Разина, теперь тут…

– Сознание человека – удивительная штука и таит в себе немало интересных возможностей. Я научился воздействовать на определенные узлы твоего мозга, чтобы вызывать подобные фантомы. Воспринимай это как некую разновидность дополненной реальности. Ваши ученые идут в данном направлении уже довольно давно. Правда, для таких фокусов им все еще нужны внешние приборы.

– А у меня крыша не поедет от твоих воздействий? – с опаской уточнил Паша.

– Не переживай. Так мне рассказывать дальше?

– Да, конечно, – Паша поежился, но не стал просить Моргана отключиться. Все-таки, это был любопытный опыт.

– Так вот. Объясняю ситуацию. Началось все это двенадцать лет назад, когда Пер… Узурпатор заключил соглашение с тогдашним лидером Китайской Народной Республики о комплексных мерах по развитию Дальневосточного региона.

– Как ты, несомненно, знаешь, КНР – не самая богатая природными ресурсами страна. Людей там предостаточно, и этим людям нужно как-то жить. Соответственно, Китаю необходимо привлекать ресурсы, а российский Дальний Восток очень кстати находится по соседству.

– Ну а нам-то что до их нужд и проблем? – возмутился Паша. – Как будто наши люди в достатке живут! Да на том же Дальнем Востоке лютый пипец творится! Помню, летал туда на Олимпиаду по математике. Когда отец еще не оставил надежд сделать из меня великого ученого… – он горько усмехнулся. – Возили нас по Хабаровску, показывали Амур, все дела… А я смотрел на покосившиеся деревянные халупы и думал совсем не о красотах местной природы…

– Как бы то ни было, руководство России, видимо, имело несколько отличные от твоих взгляды на данный вопрос, – Морган протянул руку к пашиному лицу и потер большим пальцем об указательный в универсальном жесте.

– С того самого времени началась неумолимая экспансия доблестных китайских работяг. Получив за сущие копейки концессии на вырубку леса, вылов рыбы и добычу пушнины, правительство КНР воспользовалось предоставившейся возможностью сполна. К настоящему моменту, ресурсная база Дальневосточного региона оскудела на шестьдесят семь процентов, а количество осевших там китайцев давно перевалило за миллион.

– Могу сказать тебе больше, – продолжил Морган после секундной паузы. – В Китае существует план, разумеется, совершенно секретный, согласно которому на горизонте в ближайшие тридцать лет Народная Республика собирается присоединить территории вплоть до Иркутска, чтобы получить доступ к полезным ископаемым и ресурсам озера Байкал.

– Чтооо? Что за херню ты несешь? – не выдержал Паша. Хорошо, что он не сказал эту фразу вслух, а то Тамаш точно посчитал бы его сумасшедшим. – Как вообще такое можно себе помыслить?

– Спокойно, Паша, не перевозбуждайся, – Голограмма Моргана сменила одежду на медицинский халат, а в руке его появился шприц. – Ты же не хочешь, чтобы я вколол тебе седативное? – Глаза старика улыбались, но его тон оставался серьезным.

– С чего ты взял, что этот план осуществим? – Паша несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая взбудораженные нервы. – Это же, наверняка, как планы по захвату мира или войне с потенциальным противником, которые есть у каждого государства!

– Не спорю, подобные планы тоже существуют, – Морган избавился от врачебной униформы и облачился в строгий черный костюм. – Но, поверь мне, для осуществления этой доктрины сделано уже очень много.

– Капец. И что, Узурпатор и его шавки будут так просто на все это смотреть, или…? – У Паши мелькнула страшная догадка. – Или они уже обо всем договорились?

– Ты мыслишь в верном направлении, – подтвердил Морган. – Конечно, дословного договора между правителями двух стран о передаче такого огромного куска территории не существует. Пока. Но, ты же сам понимаешь. Огромная полунищая страна, имеющая под боком агрессивного соседа, амбиции, а главное, мощь которого растут с каждым годом… Что бы ни говорили Первый и его попы про свою ядерную колотушку, они – далеко не дураки и хотят пожить. Причем пожить со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами.

-Потенциальную войну с Китаем России не выиграть. Гипотетическое преимущество России в военной технике с лихвой перекроет подавляющий перевес китайцев в людских ресурсах. В случае же мирного решения территориального вопроса, китайцы закроют глаза на новый статус вашего государя и поддержат его в борьбе с таким ненавистным ему Западом.

Паша на этот раз даже не сделал попытки поправить Моргана насчет Узурпатора. Он был слишком поражен нарисованной сверхразумом картиной и даже приоткрыл от потрясения рот.

– Что, открыл я тебе глаза на большую геополитику? – с насмешкой спросил Морган, наблюдая пашину реакцию на услышанное.

– Кто-нибудь, разбудите меня, – тихонько, чтобы не слышал Тамаш, выдохнул Паша. – Кто-нибудь еще знает про все это? – вновь перешел он на мысленную речь. – «Новая», Некто?

– Пока – только ты. Эта информация чересчур токсична, чтобы ее можно было доверить кому-то постороннему. Еще не время.

– Блин. Но как вообще ребята из «Новой» решились поднять тему с Дальним Востоком? Она же сама по себе достаточно взрывоопасна!

– Во-первых, – Морган начал загибать пальцы, – китайцы на Востоке появились не вчера и даже не позавчера. Местные жители уже давно столкнулись с данной проблемой.

– Во-вторых, поднимать подобные вопросы – и есть работа оппозиционных власти изданий. Ну, а, в-третьих, – старый актер ослепительно улыбнулся – Астроном пообещал редакции поддержку и защиту, и даже перевел кое-какие средства. На поддержание штанов, так сказать.

– Так это твоих рук дело!? – Паша хлопнул ладонью по бедру. – Ведешь подрывную деятельность от моего имени?

– Надо ли мне прекратить? – Морган чуть отстранился от Паши и пристально посмотрел ему в лицо. – Пусть все идет, как идет?

Паша, в свою очередь, уставился на пожилого негра в костюме, сидевшего рядом с ним. Вернее даже не так. Паша смотрел сквозь него. Может, ну его нахер? Ну, действительно, какого черта он прется в эту тьмутаракань, когда его ждет вилла в Дубай, а потом… кто знает, куда он направит свои стопы потом? Гражданство Мальты, знаете ли, накладывает дополнительную ответственность! Да, тут было, о чем подумать.

Морган не стал торопить Пашу с ответом. Голограмма просто развоплотилась, оставив человека на заднем сидении внедорожника одного.

Проникнуть в квартиру оказалось до неприличия просто. Старая дура купилась на старую, как мир, уловку насчет проверки газовой плиты и открыла им. Когда она увидела перед собой ухмыляющуюся физиономию Брудова, то жалобно пискнула и попыталась было захлопнуть дверь, но было уже поздно. Громила поставил за порог свой огромный башмак сорок седьмого размера и легонько повел плечом, отталкивая Трямкину в глубину прихожей.

На шум из комнаты выехал на своей инвалидной коляске старухин сын.

– Мам, кто там приш… – начал было спрашивать он, но потом осекся, увидев свою мать на полу. Затем он перевел взгляд на Брудова и стоящую за его спиной троицу и возмущенно вскрикнул: – Вы кто такие? Какого черта вы здесь делаете?!

– Мам, с тобой все в порядке? – он осторожно подъехал к женщине и попытался дотянуться до ее плеча, враждебно косясь на посторонних.

– Вячеслав Семенов, – представился секретарь Первого, делая шаг вперед и заслоняя собой громилу. – Нам нужно поговорить с вами о человеке, который вчера приходил к вам в гости, – он обернулся и дал знак одному из сопровождающих закрыть дверь.

Бабка, кряхтя, поднялась с пола, встала за коляской и, с ненавистью глядя на Брудова, прошипела: – Хороша же благодарность за то, что я сообщила вам нужные сведения! По телефону-то мне сладко, соловей, напевал!

– Мама! – обернулся к ней Трямкин, – О чем ты говоришь? Что ты наделала?!?

– Ваша мать сообщила нам очень важную информацию, – решил перехватить инициативу Семенов. – Вчера вы встречались с опасным преступником, Павлом Занозиным. Нам нужны сведения о содержании вашего разговора и о нынешнем местоположении Занозина.

Трямкин наградил мать исполненным ярости взглядом. – С чего вы это взяли? Ни с каким Занозиным я вчера не общался!

– Так, – тяжело уронил Брудов и сделал шаг по направлению к Трямкиным.

– Спокойно, Иван, – Семенов прихватил амбала за руку, останавливая его. – Нам сейчас все расскажут. Ведь правда? – обратился он к жильцам.

Старуха часто закивала, но ее сын упрямо опустил подбородок, словно готовясь протаранить стену своей тупой башкой. Это был плохой знак.

– Послушай, Сергей, – Семенов решил сделать еще одну попытку. – Ты же умный парень. Понюхал жизнь, – он кивнул на обрубки ног Трямкина. – Ответь на наши вопросы, и все у вас с матерью будет хорошо и гладко.

– Так же гладко, как у семьи Ивановых? – прокаркал инвалид. Руки его сжимали подлокотники кресла так крепко, что побелели костяшки на кистях. – Думаешь, я не узнал твоего мясника? – он перевел взгляд на Брудова, заполнявшего собой все пространство небольшой прихожей. Мать за спиной Трямкина повело в сторону.

– Тем более ты понимаешь, что с нами шутить не надо, – нашелся Семенов. Он же говорил этому идиоту не светиться в кадре! – Давай решим все по-доброму, по-свойски!

– Нашел дурака! – Трямкин достал откуда-то из-под себя небольшую заточку и вытянул руку вперед. – Попробуй, возьми, сука!

Семенов скорбно вздохнул и шагнул в сторону, освобождая пространство для Брудова.

– Сережа, ты что? – ахнула старуха, а Брудов, неожиданно быстро для человека таких размеров, шагнул вперед и обхватил своей лапищей руку Трямкина вместе с его оружием. Через секунду дружок Занозина завопил, а из-под пальцев громилы медленно засочилась темная кровь.

Лариса Антоновна Рысцова варила кашу. Сема любил рисовую, но рис, как назло, закончился, и она решила приготовить пшенную в надежде, что он не будет сильно упрямиться и съест хотя бы несколько ложек за маму. Сема рос щуплым и болезненным мальчиком, а у нее не было достаточно денег, чтобы обеспечить сыну полноценное и разнообразное питание.

Библиотеки нынче пустовали, и Ларисе Антоновне приходилось подрабатывать уборкой, но этого хватало лишь на поддержание штанов. Из-за необходимости оплачивать садик, Лариса Антоновна не могла позволить себе купить лишнюю пару колготок и донашивала драные. Впрочем, она не жаловалась. Она ведь знала, что многим людям приходится еще горше.

Взять хотя бы тех ливийцев, что показывали вчера по телевизору! Или это были сирийцы? Бедняги спали прямо на каменистой земле, а уж говорить о какой-то гигиене и вовсе не приходилось! Вот, до чего довела людей эта «помощь Запада»! У них-то с сыном была, по крайней мере, собственная однушка, доставшаяся от почившей два года назад матери. Да, фрукты и другие излишества они себе позволить не могли, но их страна успешно противостояла врагам, а в такие времена от всех требовалась определенная стойкость!

Лариса Антоновна зачерпнула ложкой немного пшена и поднесла ее ко рту. Уже почти готово.

Внезапно, послышался отчетливый и тяжелый звук, словно на пол упало что-то большое, а затем раздались громкие вопли. Этот шум доносился явно из квартиры за стеной. Когда у соседей сверху или снизу происходил какой-нибудь скандал, это звучало по-другому. Лариса Антоновна схватила половник и постучала в стену его черенком. Она испугалась, что Сема проснется раньше положенного. Вчера у него была небольшая лихорадка, а сон, как известно, лучший лекарь. Особенно, в отсутствие других лекарств.