Анимон

– Ни в одном из проведённых исследований чёрных дыр, хранящихся в архивах корабля, ни разу не упоминается такое добрососедское их сосуществование – либо одна поглощает другую и становится ещё больше, либо они вращаются друг вокруг друга, пока опять-так не сольются в одну сверхмассивную, – заметил на это капитан и добавил: – Но в нашем случае при потере энергии Малыш увеличивается в размерах. Не приведёт ли это к тому, что он станет настолько большим, что поглотит «Ипсилон» вместе со всеми нами?

– Они всегда проглатывают всё, что находится на достаточно близком расстоянии от них, капитан, – ответил ему профессор Вайс, – гипотетически описанный вами сценарий вполне возможен. В случае же с Толстяком, ни в одном источнике не содержится информации о подобных моделях поведения.

– Поэтому это наш шанс исследовать его, – капитан вновь вернулся к теме изучения Толстяка. – Выбора у нас пока всё равно нет.

– Вы подстёгиваете мой и так не на шутку разыгравшийся научный интерес, капитан, – подмигнул ему профессор. – Предлагаю просканировать её с близкого расстояния зондами, излучение нашего Малыша немного отличается от излучения естественных дыр, возможно нам удастся понять механизм исчезновения энергии из реактора, – предложил он.

– Полностью поддерживаю. Жаль только, что проект по подготовке сингуляров8 закрыли, сейчас бы нам очень пригодилась помощь любого из них, – посетовал капитан.

– Тогда они слишком часто стали «нападать» на суда флота, даже на те, которые не находились в непосредственной близости от них, пока окончательно не заперли нас в пределах Млечного пути, – с горечью добавил Вайс. – Я должен кое в чём признаться всем собравшимся, я окончил подготовку специалиста-сингуляра, но скрыл это при приёме на «Ипсилон».

По кают-компании снова прошёл шёпот удивления и возмущения.

– Интересные подробности появляются в самое подходящее для этого время, – с укором заметил на это Акива.

– С какой целью вы скрыли эту информацию? – опередил присутствующих с вопросом майор Лейко.

– Не представлял, как бы смог помочь экипажу в ходе задания, и потом, данные давно устарели, а от чёрных дыр теперь стараются держаться на почтительном расстоянии. Рассудил, что лучше указать мой основной профиль работы, – совершенно будничным тоном сообщил профессор.

– С одной стороны, вас следовало бы привлечь к ответственности за сокрытие личных данных, в соответствии с Директивой Космической Экспансии… – продолжал Лейко, но тут его перебил капитан:

– … но с другой, учитывая обстоятельства, в которых мы оказались, и требующие слаженность в работе всего экипажа, мы не будем применять никаких санкций в относительно вас, профессор Вайс, – фон Хотторн пристально посмотрел Лейко прямо в глаза, тот поджал губы и сдержанно кивнул в ответ. – Но всем остальным это будет уроком – никаких недомолвок на «Ипсилоне» я больше не потерплю. Ваша удача профессор, что ваши знания оказались востребованными именно сейчас, – капитан обвёл взглядом остальных. – Техническому отделу подготовить зонды для запуска. Старший помощник Акива, не желаете что-нибудь добавить?

– Предлагаю дать поручение машинному отделению немедленно информировать мостик обо всех возможных отклонениях в работе реактора, а научному отделу произвести расчёты как мы можем восстановить энергию и предотвратить подобные ситуации в будущем, – Акива посмотрел на капитана с благодарностью за предоставленную возможность внести свою лепту в общее дело – капитан ещё никому из своих подчинённых не отказывал в возможности проявить себя.

– Капитан, прошу разрешения на усиление мер безопасности на борту, – обратился к фон Хотторну майор, – а также установления первичного охранного периметра снаружи.

– Одобряю, майор, – Гвидо согласно кивнул. – Есть ещё предложения? – все молчали. – От себя ещё попрошу медчасть мониторить изменения биопоказателей всех членов экипажа в режиме реального времени и обо всех отклонениях докладывать лично мне или старшему помощнику Акиве.

– Так точно, капитан, – ответил начальник медчасти, доктор Фаррух Бизо.

– Если больше предложений нет, тогда все по местам. Доклад сегодня каждые полчаса, – капитан встал и направился к выходу. Остальные последовали его примеру.

Уже спустя полчаса на мостик стали приходить результаты. Первым отчитался начальник охраны:

– Все сотрудники работают в усиленном режиме, капитан. По наружному периметру развёрнута сеть охранных маркеров, которые сразу же сообщат о пересечении их границ. Они также были оснащены продвинутой телеметрией, по предложению инженерного отдела.

– Спасибо за доклад, майор. Возвращайтесь на дежурство.

– Так точно, капитан, – с этими словами Лейко отправился на пост охраны.

– Капитан инженерной.

– Инженерная на связи, капитан.

– Когда будут готовы к запуску зонды?

– Постараемся уложиться часа за полтора-два, сэр. У нас вместе с коллегами из научного отдела и астрометрической лаборатории родилась пара идей, как их можно усовершенствовать для выполнения столь деликатной задачи. Как управимся, сразу доложу.

– Отлично, удачи. Конец связи, – фон Хотторн отключился и сел в кресло. – Не люблю все эти ожидания. Уж лучше сразу в бой.

– Понимаю, капитан, – рядом на своё место занял Акива.

– Но ты только посмотри на неё, какая она прекрасная. Внушает уважение и страх одним своим видом. Бесконечность и неизведанность так и сквозят через неё, – капитан вдруг пустился в философствования. – Но нам следует быть начеку, когда долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя9.

– Что с вами, сэр? Под столь чарующим воздействием сингулярности вы рискуете превратиться в поэта–философа, – поддел капитана Акива.

– Я бы написал пару строк, если бы имел к тому способность, – всё это время Гвидо глядел через главный экран на чёрную дыру и даже словно куда-то сквозь неё, через время и пространство. По всему было видно, что его мысли сейчас находятся на расстоянии многих миллионов световых лет отсюда. Потом он тряхнул головой, словно прогоняя недавний сон и повернулся к Акиве, устремив на него немного растерянный, но уже вполне осмысленный взор: – Не обращай внимания. Видимо, с годами я становлюсь всё больше сентиментальным.

– Предлагаю пройтись по кораблю, посмотрим, как дела у экипажа, заодно отвлечётесь, – произнёс Акива.

– Сперва зайдём к доктору Бизо, что-то у меня голова разболелась, – согласился капитан. Не успели они выйти с мостика как в личном коммуникаторе фон Хотторна раздалось:

– Бизо капитану.

– Капитан на связи.

– Сэр, просьба зайти как можно скорее. Мы кое-что обнаружили.

– Уже иду, доктор, – он закончил вызов и обратился к Акиве: – Как знал, что мне туда надо. Пойдём посмотрим, что там.

Пройдя сквозь двери, они оказались в просторном помещении, стены и потолок которого были выкрашены в белый цвет, и лишь пол был покрыт бирюзовой краской. При входе стоял пост дежурной медсестры, в стены были вмонтированы различные приборы, неустанно считывающие всевозможные показания, в глубине помещения красовались высокотехнологичные койки для пациентов, расставленные вдоль стен. Сейчас они пустовали. Доктор Фаррух Бизо вышел навстречу с приветствием:

– Спасибо, что пришли так скоро, капитан, старпом, – он кивнул, – мне действительно есть, что вам показать. Прошу, пройдёмте в мой кабинет.

Они последовали за доктором. Кабинетом оказалась маленькая квадратная комнатушка, площадью метров десять. Из обстановки тут было рабочее место доктора, состоящее из стола и удобного кресла, небольшой проектор на стене и мягкий диван для посетителей. Войдя, Бизо указал гостям на диван, а сам устроился в кресле. Стоит отметить, что в отличие от основного помещения, личный кабинет доктора целиком имел бирюзовый цвет.

– Начинаю понимать, почему я не частый гость здесь, – вступил первым капитан, – белый цвет создаёт впечатление, будто я нахожусь в дурдоме, а ваш любимый бирюзовый – что я на приёме у психотерапевта, – Акива с доктором улыбнулись, хотя лицо капитана оставалось серьёзным и непроницаемым.

– Прошу вас, капитан, расслабьтесь. Я не хочу, чтобы вы испытывали дискомфорт, – спокойным голосом произнёс доктор.

– Приложу все силы. Так зачем вы меня вызвали, Бизо?

– Наши приборы биомониторинга зарегистрировали всплеск синаптической активности на мостике.

– Что ж, сегодня у всех был трудный день, личный состав в напряжении, вот вы и засекли его последствия, – предположил старпом.

– Нет, тут нечто другое, – покачал головой Бизо. – Исходя из показаний, можно с уверенностью сказать, что причиной данной активности послужил нейро-импульс, поступивший извне.

– То есть, что-то или кто-то послал его за пределами корабля? – уточнил капитан.

– Именно. Более того, я утверждаю, что получателем импульса стали именно вы, капитан, – доктор изучающе посмотрел ему прямо в глаза.

– Момент, когда вас очаровала сингулярность, капитан, – неожиданно произнёс Акива, – у вас даже взгляд был отстранённый.

– Я помню, что мы с тобой были на мостике, потом я взглянул на экран и после этого у меня заболела голова, – припомнил фон Хотторн.

– Она всё ещё болит? – спросил доктор.

– Да, не могли бы вы дать мне таблетки? За ними я и хотел изначально зайти.

– Капитан, – Бизо перегнулся через стол и посмотрел фон Хотторну прямо в глаза, – это наш шанс поймать остаточный след воздействия. Прошу вас, сэр, пройдёмте в смотровую, – капитан согласно кивнул и вместе со старпомом проследовал за доктором. Фон Хотторна усадили в кресло, а на голову водрузили лазерный энцефалограф. Осмотр заведовал доктор Минго Ван, нейробиолог. Проведя необходимые тесты, спустя пару минут он готов был дать заключение.

– Плохи мои дела? – спросил капитан.

– Вовсе нет, сэр. Теперь мы точно знаем, что вы подверглись психическому влиянию – к вам буквально влезли в голову и просканировали ваши мысли, чувства, воспоминания. Была также попытка установить с вами контакт, но она потерпела неудачу, – заключил доктор Ван.

– Звучит как сценарий дешёвого фильма про инопланетян, – скептически прокомментировал капитан, снимая прибор с головы.

– Тем не менее, современные нейронауки шагнули далеко вперёд и теперь нам многое известно как о внутренних процессах, протекающих в мозге человека, так и о вмешательствах в его работу извне, – объяснил ему Ван.

– То есть, эта проклятая дыра способна влезать в чужое сознанием? – с сомнением в голосе спросил Акива.

– Очень на то похоже, но необходимы дополнительные исследования, – уклончиво ответил доктор.

– Тогда пришло время познакомиться с нашим Толстяком поближе, – твёрдо сказал капитан.

ГЛАВА 4. ЗНАКОМСТВО

– Вот он, венец инженерной мысли, – не без гордости заявил сержант Бэджи, представляя собравшимся зонды.

– Как думаете, удастся нам разглядеть Толстяка поближе? – поинтересовался капитан.

– Я в этом абсолютно уверен, капитан, – заверил его сержант. – Мы дополнительно покроем корпус «антипригарным покрытием», – капитан вскинул бровь, – включим тахионное поле в момент подхода к Толстяку на расстояние, примерно равное одной астрономической единице10.

– Это должно, если не спасти зонды от поглощения чёрной дырой, то хотя бы отсрочить этот момент, – добавил профессор Вайс. – Зонды также дополнительно оснащены резервными энергогенераторами и дополнительными двигателями.

– Ещё удалось повесить на них блок продвинутой телеметрии с возможностью регистрации показаний в режиме реального времени, – закончил презентацию Бэджи.

– Похвальная работа, господа. Предлагаю начать подготовку к запуску немедленно.

Зонды были перемещены в них пусковые трубы центра запуска.

– Задать точку пуска в пятисот тысячах километрах от корабля, хочу для начала просканировать пространство между нами и Толстяком, – отдал команду капитан и добавил: – Приближаться будем неспеша, чтобы ненароком не напугать нашего друга. Все по местам. Старт через пять, четыре, три, две, одна, пуск.

Система сработала и выстрелила оба зонда в заданном направлении. Заняв своё местоположение, позади круглого корпуса каждого раскрылся стабилизатор полёта в форме зонта, и они начали движение в сторону сингулярности.

– Никаких колебаний в показаниях, ничего необычного вообще, лишь космическая пыль и слабое излучение Хокинга. Как думаете, она спит? – поинтересовался Бэджи.

– Вполне может быть, – согласился Акива, – а может, просто не хочет привлекать к себе внимания.

– Прибавить скорость на пять единиц, – произнёс капитан, – так мы и за пятьдесят лет до неё не доберёмся. – Есть у ваших зондов возможность просканировать синаптическиую активность или нейро-импульсы? – поинтересовался он.

– Задаю необходимые параметры, – торжественно объявил Бэджи, водя руками по экрану управления. – Инженерный поработал на славу.

– Не кради её у научной поддержки, сержант, – одёрнул его Вайс.

– Прошу прощения, профессор, без вас бы мы не справились, – виновато ответил Бэджи.

– Не спешите радоваться раньше времени, лучше скажите, есть ли у Толстяка признаки «мозговой» активности? – спросил капитан, прервав спор.

– Очень слабые возмущения, сэр, – ответил ему доктор Бизо. Народу сейчас на мостике было больше обычного, отчего он стал больше походить на оживлённый базар. – Больше похоже или на остаточный след или, что вероятнее всего, помехи, вызванные космическим излучением.

– Она, словно затаилась и спрятала все следы своего воздействия, – капитан старательно подавлял внутри всё разраставшееся чувство тревоги.

– Расстояние до цели одна астрономическая единица, – произнёс Акива. – Идём ближе, капитан?

– Ещё пятьдесят миллионов километров и стоп, – ответил он.

– Серьёзных изменений в показаниях нет, но вот окружающий космос, – Бэджи постучал по монитору, – такое ощущение, будто откуда-то идёт посторонний фон, – с сомнением произнёс он и тут же воскликнул: – Да ладно, помехи? У нас уже давно цифровое оборудование.

– Принимаю шипяще-свистящий сигнал, капитан, – обратился к фон Хотторну связист. – Он повторяется, такое ощущение, что кто-то пытается настроиться на нашу волну.

– Толстяк решил поздороваться? – вскинул бровь капитан.

– Зонды достигли конечной точки. Полный стоп, – скомандовал Акива и зонды остановились.

– Что с оборудованием, сержант Бэджи, мы готовы к знакомству? – спросил капитан старшего инженера.

– Пытаюсь настроить, сэр. Они вдруг вышли из строя без видимых на то причин, – отвечал сержант, крутясь вокруг аппаратуры и то стуча по ней, то пытаясь вернуть параметры в исходное состояние. Наконец, ему это удалось и приборы вновь заработали в штатном режиме.

– Сэр, сигнал пропал, радиомолчание на всех частотах, – рапортовал связист.

– Всем быть начеку, начинаем. Включить режим сканирования сингулярности, – скомандовал капитан, сосредоточенно всматриваясь в главный экран. – Увеличить разрешение изображения на сто единиц, – изображение увеличилось и теперь оба зонда были уже не маленькими точками, а предстали в своих истинных размерах.

– Ничего капитан, только фон да помехи, – разочарованно произнёс Бэджи. – Состав сингулярности определить невозможно. Попробую выпустить капсулу, посмотрим, не затянет ли её внутрь, – сержант нажал на кнопку и от одного из зондов отделилась маленькая сверкающая деталь, стремительно направляясь в сторону чёрной дыры. Преодолев радиус Шварцшильда11, капсула стукнулась о поверхность и, отскочив, по инерции полетела в обратном направлении.

На мостике воцарилась полнейшая тишина, все взгляды были прикованы к экрану.

– Она твёрдая, – прервав молчание тихим голосом произнёс сержант Бэджи.

– Это невозможно. Чёрная дыра не способна по своему желанию менять свою плотность, – недоумевал профессор Вайс. – Она просто не может быть твёрдой.

– Вы ещё не поняли, что мы находимся в зазеркалье, где возможно всё, что угодно? – спросил его Акива.

– Ущипните себя и выйдите из ступора все, – грозным голосом возвестил капитан. – Мы здесь для того, чтобы дать логическое объяснение этому феномену. Проверьте архивы, возможно до нас уже кто-нибудь сталкивался с чем-то подобным.

– Нет капитан, ничего похожего на наш случай до сих пор зафиксировано не было. Во всяком случае в архивах подобной информации нет, – почти сразу ответил Акива.

– Интересно, сингулярность, способная менять своё агрегатное состояние, – задумался капитан. – Есть ли способ вскрыть её, проделать отверстие или отколоть кусок? – спросил он всех присутствующих, ни к кому конкретно не обращаясь.

– На зондах стоит небольшой лазерный бур, можем попробовать его, – предложил Бэджи.

– Давайте рискнём, – согласился Гвидо и тут же один из зондов пришёл в движение, управляемый сержантом, и, сократив расстояние, развернул бур, направив его на поверхность сингулярности.

– Не спешите, сержант. Медленно, – предостерёг его Акива.

Из бура вырвался пучок лазера и, чиркнув по поверхности дыры, тут же исчез, не оставив на ней ни царапины.

– Увеличиваю интенсивность и продолжительность, – предупредил Бэджи. На этот раз пучок оказался толще и был виден в течение пяти секунд, но никаких видимых повреждений он также не нанёс.

– Что с показаниями приборов? – осведомился капитан.

– Без изменений, сэр, тишина, – ответил профессор Вайс.

– Сержант, увеличьте интенсивность до десяти единиц и время до одной минуты, попробуем ещё раз, – капитан обратился к Бэджи и тот согласно кивнул головой. Пучок стал ещё толще и трудился уже целую минуту, как вдруг, неожиданно прошёл поверхность насквозь и утонул в глубине сингулярности.

– Нам удалось, мы её пробили? – с недоверием в голосе спросил Вайс.

– Больше похоже на то, что нам открыли входную дверь, – скептически ответил капитан.

– Зафиксирован выброс излучения Хокинга, сэр. Она ожила, – воскликнул Бэджи.

– Не нравится мне всё это. Поскорее бы убраться отсюда, – со страхом произнёс кто-то из команды.

– Не раньше, чем вернём реактор в рабочее состояние, – отозвался на это Акива. – Кстати, как там обстоят дела с ним, Бэдж?

– Не можем стабилизировать нашу сингулярность, – сразу же ответил он.

– Никакие наши расчёты не позволяют выжать из неё хоть каплю энергии, сэр, – поддержал коллегу Вайс.

– Значит, пробуем и дальше вернуть украденное. Есть идеи как нам выкачать энергию из Толстяка? – спросил капитан.

– Было бы намного проще, оставайся он в своём классическом агрегатном состоянии постоянно, – ответил капитану сержант. – Пока, боюсь, шансов никаких.

– Сделаем перерыв и обсудим дальнейший план действий. Жду всех в кают-компании через пять минут, зонды пусть продолжают сканирование, – с этими словами капитан двинулся к выходу с мостика, как вдруг корабль тряхнуло.

– Что это было? – спросил он резко развернувшись.

– Один зонд исчез, капитан, – чуть не крикнул Бэджи.

– Мощный всплеск излучения Хокинга, продолжает расти по экспоненте, – вторил ему Вайс. Капитан бросился обратно на своё место.

– Сможем связать энергию излучения и пустить в реактор? – тут же спросил он.

– Приборы сбоят, сэр, – ответил Бэджи. – Системам и узлам корабля не хватает энергии, они отключаются. Каскадный сбой.

– Смотрите! – крикнул Акива, указывая на экран. Там, в открытом космосе, поверхность чёрной дыры пошла мелкой рябью, она снова менялась. В следующее мгновение оставшийся зонд внезапно исчез с экрана, проглоченный проснувшейся сингулярностью. Потом «Ипсилон» тряхнуло так сильно, что всех, кто стоял, сбило с ног, а сидевших выкинуло со своих мест, аппаратура заискрилась и наступила тишина.

ГЛАВА 5. ЗАТМЕНИЕ

Открыв глаза, капитан обнаружил, что лежит на полу на мостике. Голова сильно болела. Он сел и огляделся, вокруг лежали члены команды, одни хрипели, другие пытались подняться на ноги.

«Надеюсь, все живы», – подумал он про себя. Экипаж медленно приходил в себя. Капитан поднялся на ноги и покачиваясь прошёл к пункту управления зондами, где Акива вместе с Вайсом и Бэджи пытались вновь привести оборудование в рабочее состояние.

– Есть потери? – обратился к ним капитан.

– Судя по биопоказателям, все живы, сэр, – ответил подошедший доктор Бизо. – Но голова ещё какое-то время будет болеть.

– Если это и было приветствие, то, пожалуй, лучше мы не будем переходить в фазу дружбы, – высказался Акива, потирая шею.

– Главное, что все живы. Удалось ли получить показания от зондов после их поглощения, сержант? – обратился капитан к Бэджи.

– Судя по данным приборов, зонды прямо перед нами, сэр, и работают исправно, – ответил тот, недоуменно таращась в монитор.

– По всему выходит, что они прошли внутрь и попали на Ту Сторону, – сделал вывод Вайс.

– Есть мнение, что на Той Стороне Вселенная, параллельная нашей, – поделился своим знанием профессор.

– Я вижу вы, профессор, крепко приложились головой, – похлопал его по плечу Акива.

– Нет, он прав, – вступился за Вайса Бэджи. – Гипотеза о Мультивселенной широко распространена, к тому же большинство специалистов-сингуляров неоднократно высказывали мнение о том, что, путешествуя сквозь чёрную дыру или червоточину, можно попасть в другую Вселенную. К сожалению, дальше построения теорий дело не зашло, поэтому до сих пор сингулярные реакторы используются лишь как средство передвижения на расстояния в пределах нашей Вселенной, – Бэджи обратился к учёному. – Всё верно, профессор?

– Вы абсолютно правы, сержант. Большинство ведущих специалистов в этой области были разочарованы тем фактом, что нам так и не удалось проникнуть в тайны сингулярностей. Невозможно даже себе представить, какие безграничные возможности открылись бы перед нами, преуспей мы в этом, – в голосе профессора сквозила досада.

– Каковы сейчас наши шансы выбраться отсюда, сержант, есть ли подвижки с реактором? – спросил капитан.

– Никаких, сэр. Энергии не хватает, сингулярность стабилизировать не получается, – ответил Бэджи, сверившись с показаниями на мониторе. – Если мы в ближайшее время ничего не придумаем, боюсь, что наш Малыш сожрёт нас всех с потрохами.

– В таком случае, господа, не вижу иного выхода, кроме личного контакта с Толстяком, тем более он так хотел поговорить со мной, – стоящие с недоумением воззрились на капитана, лицо которого, тем не менее, оставалось невозмутимым. – Всё равно с места двинуться мы не можем, зондов у нас больше нет, но есть искушение узнать, что там на Той Стороне, если таковая действительно существует. Я прав, профессор?

– По правде сказать, да, капитан, но как вы собрались туда попасть? – с осторожностью спросил Вайс.

– Так, как это делалось ещё во времена наших прадедов, – лукаво улыбнулся фон Хотторн.

– Вы что, собрались совершить выход в открытый космос? Это же безумие, – не веря своим ушам спросил Акива.

– Человечество поступало так с самого первого своего полёта в открытый космос и ничего, – спокойно ответил капитан, – тем более, на «Ипсилоне» есть необходимое оборудование. Признаться, всегда хотел попробовать, ведь в Академии мы проделывали такое всего лишь пару-тройку раз.

– Капитан, ни один научный интерес не стоит человеческой жизни. Вы не имеете права понапрасну рисковать экипажем, – казалось, ещё чуть-чуть и Вайс набросится на него с кулаками.

– Никто не говорит о членах экипажа, я лично пойду на встречу с нашим новым другом. Вы все останетесь на борту и будете контролировать процесс, – улыбнулся в ответ капитан и, опережая возможные возражения, тут же добавил: – По моей вине мы остались без энергии чёрт-те знает где. Тем более, у меня есть старые счёты с синглами, – коротко объяснил он. – Корабль остаётся под командованием старшего помощника Акивы Бранденбурга, – капитан посмотрел старпому прямо в глаза, – ты самый молодой из старпомов во всём флоте, а теперь станешь самым молодым капитаном. Мои поздравления, – он похлопал Акиву по плечу. – Не будем терять времени, начнём подготовку.

Всё время, проведённое в комнате со снаряжением, капитан думал о своём решении и его возможных последствиях. Если ему действительно удастся попасть на Ту Сторону, это будет настоящим научным прорывом, но что, если он погибнет, или не сможет вернуться обратно? Нет, эти мысли он отмёл, они его мало волновали. Смерть его не пугала. Он прожил достойную, на его взгляд жизнь, и ни о чём не жалел, кроме столь ранней гибели отца. Именно она двигала сейчас им, ведь, если гипотеза о Мультивселенной верна, они с отцом смогут встретиться. Капитан корил себя за эти детские фантазии, но как он сам признался раньше, с годами стал не чужд сантиментов.

Примеряя скафандр и подгоняя его под себя, он живо представлял как его прадед, космонавт, впервые увидел планету Земля из космоса, какие чувства он испытывал оказавшись один на один с бесконечным пространством миллиардов звёзд и планет. Теперь же ему самому предстояло испытать похожее ощущение, но скорее всего, без возможности вернуться и обо всём рассказать. Да и некому было рассказывать кроме членов экипажа – в погоне за карьерой и жаждой исследования космоса ему не так и не представилась возможность завести семью. Но он не жалел и об этом, так как прекрасно понимал, что его семья – это команда «Ипсилона», лучшая семья, которая когда-либо могла у него быть, и он прекрасно знал, что оставляет её в надёжных руках своего старшего помощника.