Анимон

Александр Долин

Анимон

КНИГА ПЕРВАЯ. ГЛАВА 1. ПО ТУ СТОРОНУ БЕСКОНЕЧНОСТИ

– Мостик капитану, – неожиданно раздалось в динамиках уютной каюты.

– Слушаю, – ответил капитан Гедеон-Ульрих фон Хотторн, после того как отставил в сторону тарелку с обедом и вытер рот.

– Сэр, мы приближаемся к конечной точке маршрута. Вам лучше бы взглянуть на то, что мы обнаружили, – голос старпома Акивы Бранденбурга звучал несколько встревоженным и в то же время изумлённым.

– Уже иду. Конец связи, – капитан встал из-за стола, снял со спинки кресла свой мундир и сперва было начал надевать его на ходу, но это оказалось плохой затеей – в молодости стройный и подтянутый, с годами он стал грузным. И дело вовсе не в неправильном питании, а скорее в генетической предрасположенности, поэтому ему пришлось остановиться и неспеша застегнуть мундир, поборов непослушную застёжку «молнию», и уже после этого двинуться дальше.

Мостик находился прямо по коридору, который Гвидо преодолел с необычайной для себя быстротой. Стоит отметить, что прозвище это закрепилось за ним ещё в бытность курсантом в академии и поначалу даже нравилось, но с возрастом капитан поменял свое отношение к нему, ведь теперь оно прямо указывало на его возрастные изменения – содержащийся в нём элемент «wid» переводился со старогерманского как «широкий», «обширный». К сожалению, окружающие не разделяли его взглядов на сей счёт и между собой пользовались именно прозвищем, в то время как обратиться так к капитану напрямую никто не осмеливался. Двери распахнулись и Гедеон-Ульрих фон Хотторн сразу же услышал протокольную фразу своего старпома:

– Капитан на мостике, – рапортовал он, встав по стойке смирно. Остальные последовали его примеру. Акива Бранденбург, в отличие от своего начальника, был по меркам флота довольно молодым для занимаемой должности – по сложившейся традиции, прямо не вытекавшей из уставов, приказов и прочих протоколов, на должность старшего помощника колониальных судов принимали мужчин не младше сорока пяти лет. Акиве на тот момент было всего тридцать пять. Капитан же полностью соответствовал возрастному цензу своего ранга – ему было пятьдесят четыре.

– Вольно. Сейчас можно обойтись и без формальностей, Кив, – мягко и с улыбкой сказал капитан. – Показывай, что тебя так взбудоражило.

– Вывести изображение на главный экран, – сказав это, взору капитана предстала удивительная картина: в черноте космоса, заполненной блеском бесчисленного количества звёзд, прямо на их пути покоилась невероятных размеров чёрная дыра. Невероятными они были в сравнении с размерами своих собратьев, информация о которых, как и обо всех открытых человечеством за годы Экспансии1 астрономических объектах, хранилась в памяти корабля.

– Начинаю завидовать, что ты увидел это первым, – посетовал капитан и тут же решил прояснить: – Зачем тогда вновь закрыл экран, чтобы сделать мне сюрприз?

– На самом деле я почувствовал себя шкодливым ребёнком, подсмотревшим то, что для него не полагается, в щёлку двери и вновь захлопнувшим её в страхе, – ответил Акива не без доли иронии.

– Ну что ж, спасибо и на том, – улыбнулся в ответ капитан. – Но меня, если честно, волнует другой вопрос: почему нас до сих пор не начало затягивать внутрь, до дыры уже рукой подать? И почему вокруг неё такое количество свободно обращающихся объектов, которые она до сих пор не поглотила? – вопрос капитана прозвучал как гром среди ясного неба: пока все восхищались увиденной на столь близком расстоянии сверхмассивной чёрной дырой, никому даже и в голову не пришло задаться вопросом как, собственно, такое возможно. Да, человечество открыло себе дорогу в космос именно благодаря обузданию энергии сингулярностей, но с некоторыми оговорками: это были «домашние» сингулярности, выращенные в специальных лабораториях на орбитах обитаемых планет, оснащённых темпоральными мельницами2.

– Не в бровь, а в глаз, капитан, – пришёл в себя после минутного замешательства старпом. – Умеете вы поставить вопрос ребром. А ведь никто из нас об этом даже не подумал.

– И очень зря, – посетовал Гвидо, – раз уж мы первыми добрались сюда, то почему бы не постараться первыми объяснить природу самих чёрных дыр, – предложил он, – тем более что одной из наших ключевых задач является подтверждение факта наличия сверхмассивной чёрной дыры в центре Галактики.

– Вы же сами знаете, что этот вопрос перестал быть приоритетным после открытия процесса синтезирования искусственных синглов3 , – напомнил ему Акива. – Мы больше не ломаем голову над тем, как устроены сингулярности естественные.

– Для умников, сидящих в уютных кабинетах на орбитальных станциях, это может быть уже и не представляет интереса, но только не для меня, – довольно жёстко парировал капитан. – Я ещё помню времена твердотопливных кораблей и первых попыток запуска Экспансии. Тогда мы думали, что достаточно хорошо представляем, как устроена Вселенная и что чёрные дыры в ней встречаются не чаще, чем иголка в стоге сена, – тут капитан сделал театральную паузу, нервно сглотнул и посмотрел на старпома стеклянными глазами, – и на первом же вылете погибло сразу пять кораблей, которым посчастливилось встретиться с одной такой блудницей4 недалеко от Нептуна, – он снова остановился, и затем добавил тихим голосом: – Среди членов экипажа «Пионера-3» был мой отец, – закончив, он резко развернулся и плюхнулся в своё кресло, протирая лицо руками, словно в попытке снять накатившую усталость.

– Капитан, я понимаю, что для вас делом всей жизни является разгадка тайны этих безмолвных космических объектов, но прошу вас, не тащите команду за собой в пасть Моби Дику, словно мифический Ахав, – Акира старался тщательно подбирать слова, так как был хорошо осведомлён о взрывном характере капитана, особенно в критические моменты. – Если обычные дыры для нас до сих пор загадка, то кто знает, чего следует ожидать от этой неправильной, – он посмотрел капитану прямо в глаза и по выражению его лица было видно, что он тщательно подбирает дальнейшие слова: – Следом за нами идёт «Квирин», доложим о нашей находке его капитану, и он сможет захватить на Прингоссе необходимое оборудование для исследования, а мы полетим на Ту Сторону. Свою задачу мы здесь выполнили.

– Ценю твои советы, Старбек5, но уступать я не собираюсь, это выше моих сил, – ответил капитан уставшим голосом. – В последнее время активность сингулярностей усилилась на границах дальних миров, они будто нарочно закрывают нас в нашей Галактики, не давая возможности вылететь за её пределы, но об этом умалчивают. Много хороших, толковых капитанов гибнет вместе с экипажами, но и это старательно скрывается пропагандой Экспансии, – в тоне Гвидо слышался плохо скрываемый гнев. – Мы обожглись однажды и теперь боимся непознанного. Я не могу больше мириться с таким положением дел. Я уверен, что решение проблем Экспансии находится прямо перед нами, – он кивнул в сторону главного экрана.

– Вы ведь не собираетесь передумать, правда? – в последней попытке спросил старпом.

– Я всё сказал, – твёрдо ответил капитан. – Просканируйте окружающее пространство и найдите более-менее пригодную для высадки планету, пришвартуемся на её геостационарной орбите и начнём исследования, – закончив, он погрузился в свои мысли.

– Вы слышали капитана, приступайте, – повторил приказ Акива и занял своё место рядом с ним.

Спустя пять минут сканеры указали на планету класса «М» всего в паре световых лет от местоположения корабля. «Ипсилон» вместе с командой направился в её координаты. Надо сказать, что кораблям класса «Богатырь», к которому он принадлежал, лучше всего давались прыжки на дальние расстояние, вот где они могли показать себя во всей красе, пересекая огромные космические пространства за короткие промежутки времени. Но вот на малых и средних дистанциях они уступали тем же «Колибри», сновавшим тут и там от планеты к планете, но в рамках одной системы. Судно капитана фон Хотторна ко всему прочему было оснащено самой передовой системой вооружения и тяжелой бронёй, что также делало его неповоротливым.

Для выполнения манёвра рулевой сначала уменьшил КПД работы сингулярного двигателя до сорока пяти процентов, а затем перераспределил высвободившуюся энергию на линейный двигатель, служивший своего рода первой передачей, позволявшей передвигаться внутри системы без боязни налететь на какую-нибудь планету. «Ипсилон» вскоре благополучно оказался на геостационарной орбите планеты и сразу же перешёл в режим энергосбережения. Сканеры поверхности безошибочно определили наиболее приемлемое место для приземления.

– Включить общекорабельную связь, – скомандовал капитан, – я хочу поговорить с экипажем.

– Канал связи открыт, – ответил Акива.

– Говорит капитан корабля Гедеон-Ульрих фон Хотторн. Хочу искренне поздравить всех с выполнением этой, казалось бы, невозможной задачи – мы смогли пройти сквозь Последний рубеж и первыми среди всего человечества достигнуть Центра, – он сделал паузу, словно собираясь с мыслями и взвешивая следующие слова: – На это у нас ушло без малого полгода, но мы все-таки нашли лазейку в этом Сингулярном барьере и преодолели его. Для этого потребовалась слаженная командная работа всего экипажа, отнимавшая, порой, все силы. Но все вы, каждый из вас, достойны звания героев, – он снова замолчал, обдумывая, не вызовут ли следующие его слова негодование членов экипажа, и не придётся ли ему из-за этого отказаться от своей идеи: – Также хочу поздравить с обнаружением первой сверхмассивной чёрной дыры, она перед нами, – нажав пальцем на кнопку в правом подлокотнике, капитан перевёл изображение с главного экрана на все мониторы «Ипсилона». Представшее взору изображение настолько заворожило экипаж, что показалось, будто бы жизнь на корабле остановилась на мгновение, ведь весь персонал прильнул к мониторам, позабыв о своих обязанностях. – В нашей истории ещё никому не удавалось подойти к синглу настолько близко и остаться при этом в живых, поэтому скромно прошу вас всех отнестись с пониманием к следующим моим словам, – он на мгновение замолчал, собираясь с силами: – я принял решение не упускать шанс, который все мы получили благодаря усердной работе, мы не отправляемся на Ту Сторону, а остаёмся здесь для проведения исследований нашего открытия. Это может не только дать шанс человечеству на выживание при встрече с блудницами, но также поможет разобраться в механизмах работы самой Вселенной, – в этот раз ему потребовался стакан воды, чтобы смочить пересохшее горло. – Мы останемся на орбите планеты на сутки, по истечении этого времени те, кто по каким-либо причинам решит, что не готов и дальше здесь оставаться, могут перейти на судно «Квирин» под командование капитана Митчелла, который идёт следом за нами. Я сообщу ему об этом. Тем же из вас, кто решит остаться, представится возможность внести свою лепту в историю освоения космоса, и помочь в дальнейшем продвижении Экспансии. Сегодня все можете отдыхать, все свободны, – закончив свой монолог капитан обмяк в кресле и создалось впечатление, что он словно бы сжался до вдвое меньших размеров. Руки, покоившиеся на подлокотниках, пробила дрожь.

– Я думал вы всё для себя решили, капитан, – заговорил первым Акива.

– При принятии любого решения, всегда нужно иметь в виду, что у членов экипажа есть неоспоримое право, – он отхлебнул воды из стакана, стоявшего теперь возле кресла. – Поверь мне, это решение далось не с такой лёгкостью, как могло показаться. Я отдаю себе отчёт в том, что затея эта, мягко говоря, сомнительная и на какое-то мгновение я поддался эмоциям, но ведь я же капитан и ответственен за жизни своего экипажа, – он подмигнул Акиве, который едва улыбнулся краешком рта в ответ и слегка приподнял правую бровь. Старый капитан во время их первой встречи казался ему прямолинейным самодуром, но поработав с ним бок о бок, он осознал, что ошибался – фон Хотторн проявил себя добрым и рассудительным, умеющим принимать непростые решения, когда этого требуют обстоятельства, но никогда не ставящим свои личные амбиции и принципы выше окружавших его людей.

– Ладно, хватит болтать тут как две старухи, мы все вымотались и даже мне теперь нужен отдых и покой, – сказал, вставая, капитан, – тушите свет. – Обронил он через плечо, покидая мостик.

ГЛАВА 2. ДУРНЫЕ ВЕСТИ

Придя к себе в каюту накануне вечером, фон Хотторн решил, что ему достанет ещё сил перечитать исследования чёрных дыр за бутылкой виски, но после первого же стакана он понял, как сильно устал, и лёг спать. Никаких снов ему этой ночью не снилось.

Открыв глаза на следующее утро как обычно в шесть тридцать, капитан ещё минут пять лежал на кровати, уставившись в потолок. Не успев даже толком проснуться, все его мысли уже занимала сингулярность. Он отдавал себе отчёт в том, что его решение было отчасти бравадой перед космическим явлением, унёсшим жизнь его отца, но теперь, переспав с этой мыслью, он совершенно не представлял себе, как подступиться к проблеме. С одной стороны, «Ипсилон» был флагманом в своём классе, построенным, если можно так выразиться, под фон Хотторна, принимавшего в этом непосредственное участие, с другой, несмотря на передовое научное оснащение и возможность найти в базах данных статью на любую научную тематику, как таковых ученых-теоретиков в области изучения синглов на борту не было. Хотя на палубе «Д» располагалась научная лаборатория, работавшие там сотрудники вряд ли соответствовали тем критериям, которые были нужны капитану. На «Ипсилоне» были экзо-биологи, ботаники, геологи, был даже один химик и доктор естественных наук, но они ему сейчас были бесполезны. Как он мог допустить такой просчёт при отборе команды? Почему не взял с собой на борт нужного специалиста? Ответ казался ему простым: эта часть Галактики была уже хорошо известна человечеству, а сама идея того, что кому-то удастся проскочить сквозь Сингулярный барьер, казалась просто невозможной. Но вот им это удалось, и что дальше? Ответа на этот вопрос он не знал. Второй навязчивой мыслью, поселившейся в голове капитана, было даже не то, каким образом они сюда попали, а почему им позволили пройти? Да, команда отработала на отлично и с поставленной задачей справилась, но почему после стольких лет попыток это получилось только у экипажа «Ипсилона»? Можно было бы сослаться на удачу, но капитан всегда был реалистом и видел в этом чьё-то постороннее вмешательство.

Обдумав свои мысли, фон Хотторн осознал, что дальше лежать в постели было бессмысленно, поэтому он, не раздумывая больше ни секунды, поднялся и направился в ванную. Приведя себя в порядок и умывшись, он заварил кофе и сел за суточный отчёт – системы корабля позволяли человеческому экипажу отдохнуть, беря все его функции на себя и ведя наблюдение за внешними и внутренними изменениями, предоставляя их после в виде отчётов.

Первые минут пять глазу было не за что зацепиться: стандартные наблюдения за биоритмами команды, космическим излучением и прочим. Спустя минут пять капитан уже заскучал, но тут он вдруг наткнулся на нечто интересное. В разделе о состоянии сингулярного реактора корабля говорилось, что размер сингулярности вышел за рамки допустимого и она уже еле помещается в клетку Хокинга6, в связи с чем общий КПД стремился к нулю. Это означало только одно, если не удастся стабилизировать сингулярность, они тут застрянут навечно, ведь с нынешними её размерами двигателю просто не хватит мощности, чтобы сдвинуться с места хоть на миллиметр.

Данный факт привёл капитана в замешательство, отчего сонливость как рукой сняло. Вопросы напрашивались сами собой, во-первых, явился ли данный инцидент следствием внутренней поломки или же это диверсия. Во-вторых, несмотря на то, что сингулярность выросла в размерах, мощность должна была упасть, но не настолько, чтобы корабль остался без движения. Энергия словно испарилась куда-то. Вопросы всё множились, а ответов так и не было. Оставив недопитую чашку с кофе на столе, фон Хотторн поспешно оделся и двинулся прямиком на мостик.

Открыв двери, капитан понял, что оказался тут первым. Внутри горел тусклый свет и стояла полная тишина. Нажав на кнопку, дисплей управления ожил, а мостик залился ярким светом. Взглянув на часы и поняв, что команда будет здесь через считанные минуты, фон Хотторн прошёл к своему креслу. Тут же следом за ним на мостик вбежал Акива.

– Хорошо, что вы здесь, капитан, – выкрикнул он на ходу, подходя к своему месту.

– И тебе привет, Акива, – коротко ответил фон Хотторн. – Тоже успел прочитать отчёт?

– На свою удачу.

– И что думаешь?

– По правде сказать, теряюсь в догадках, – старпом сел в кресло и повернулся к капитану. – Варианта всего два: либо поломка, либо диверсия.

– Я тоже так сперва подумал, – согласился фон Хотторн и кивнул головой.

– Но позже стал склоняться ко второму варианту, больше похоже на то, что энергию у нас выкачали. Не представляю себе как такое возможно, – высказался старпом.

– Как только заступит новая смена, пусть ещё раз проанализирует все данные и уже после этого будем принимать какие-либо решения, – предложил капитан. – Про вариант с диверсией пока ни слова, не будем сеять панику. Надеюсь, повторная диагностика поможет нам выявить неисправность и через пару часов мы устраним неполадки, – он нахмурил лоб и протёр глаза, словно вспоминая о чём-то: – Чуть не забыл, ещё надо будет связаться с Митчеллом и переговорить насчёт направления членов экипажа к нему на борт. И про наши проблемы заодно расскажу, – он сделал паузу и грустно посмотрев на Акиву добавил: – Эта новость выбила меня из колеи, и я забыл про всё на свете. Я даже не дочитал отчёт до конца, – признался фон Хотторн. – Хотя, возможно, это уже дело возрастное.

– Не переживайте, капитан, у нас на борту работают высококлассные специалисты. Вместе мы решим эту проблему, – поддержал его старпом.

– Я должен поставить экипаж в известность, но сделать это нужно аккуратно, не посеяв панику. Число желающих остаться на борту это, конечно, не прибавит, но лгать им, что у нас всё нормально, я точно не собираюсь, – добавил капитан.

Смена заступила на мостик как всегда вовремя и тут же, по приказу фон Хотторна, все принялись за работу. Была произведена глубокая диагностика всех систем корабля, осмотрено всё до последнего винтика, но результаты остались прежними: энергия испарилась, а причины неизвестны.

– Пора сделать официальное заявление команде и узнать о принятом ей решении, но сначала пообщаюсь с Митчеллом. Оставайся за главного, и не переставай следить за обстановкой, вдруг что изменится. Я буду у себя, – капитан вышел, оставив Акиву на мостике.

Оказавшись у себя в каюте, Гвидо сперва допил свой уже остывший кофе, и только после этого сел за стол и вызвал капитана «Квирина»:

– «Ипсилон» вызывает «Квирин», капитан Митчелл, приём, – нет ответа. – Повторяю, «Ипсилон» вызывает «Квирин», – снова тишина.

Фон Хотторн встал из-за стола и принялся мерить комнату шагами. Он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что не выход на связь два раза подряд это ещё не проблема, требовалось сделать третью попытку и уже исходя из её результатов предпринимать какие-либо действия. Это было слабым утешением, ведь экипаж каждого судна был прекрасно осведомлён о возможных опасностях на подходах к этому региону – активность блудниц тут была наиболее высокой. Тут из динамиков передатчика послышался лёгкий треск и затем чей-то голос заговорил:

– …… «Ипсилон» ……корабля «Квирин» Митчелл…приём…Гвидо, ответь…

– Приём, Митч, это Гвидо. Где вы, что случилось? – немедленно ответил капитан.

– … Гвидо… не пускают… на границе … живые …

– Приём, Митч, ничего не понятно, повтори, приём!

– конец… удачи тебе … – дальше из динамиков доносилось лишь шипение.

«Чёрт тебя дери, Митч! Что здесь происходит?!» – выругался про себя капитан, стремглав выбежав из каюты.

– Капитан на мостике, – салютовал Акива.

– Вольно. Боюсь, у нас проблемы, Кив. Митч вышел на связь с большими помехами, из его слов удалось разобрать лишь, что приграничные блудницы, по всей видимости, пришли в движение и не пропустили «Квирин». Мы остались одни, – быстро выпалил капитан.

– Были у меня нехорошие предчувствия, – со вздохом разочарования произнёс старпом.

– Ещё одна невесёлая новость для экипажа, – капитан включил общекорабельную связь и, как на духу изложив последние новости, закончил. – Прошу всех вас собраться с духом, мы преодолеем эту проблему. Всем оставаться на своих местах до особого распоряжения и проявлять бдительность. Отбой, – он вытер рукой проступивший на лбу пот. – Достаточно с меня пламенных речей, пора браться за дело и уводить нас отсюда.

– Но, если вы правильно поняли капитана Митчелла, обратный путь закрыт, – напомнил Акива.

– Этого мы не знаем наверняка. Попробуем направить на разведку зонд. Если двери и правда закрылись у нас за спиной, возьмём курс на Ту Сторону, – в голосе Гвидо явно слышалось напряжение. – В какую угодно сторону, если понадобится! Мы выберемся отсюда! – не сдержав эмоций почти кричал капитан. – Прости, последние слова Митча не выходят из головы. – Извинился фон Хотторн перед своим старпомом.

– Что конкретно он сказал? – спросил Акива.

– «Конец, удачи тебе», – капитан похлопал Акиву по плечу и прошёл до поста управления системами корабля.

– Вы думаете, они погибли? – спросил старпом.

– Я почти уверен в этом, – с горечью в голосе ответил капитан.

– Его слова ещё ничего не значат, сэр. Возможно, капитан Митчелл имел в виду «конец связи» и просто пожелал нам удачи, – предположил Акива.

– Порой, мне нахватает твоего оптимизма, Кив, – улыбнулся ему фон Хотторн и тут почувствовал, как надежда разлилась по его телу приятным теплом. Но счастье длилось недолго.

– Капитан, смотрите! – крикнул рулевой. – Что это?

Все присутствующие на мостике устремили взоры на главный экран. По другую его сторону в безмолвном пространстве космоса плыли какие-то тёмные объекты. Поначалу никто не понял, что это такое, но взглянув на сканеры, быстро установили, что это обломки корабля.

– Мы тут не одни, – сказал Акива.

– Моё предчувствие меня не подвело, – ни к кому не обращаясь произнёс капитан. Перед взглядами присутствовавших на мостике медленно, будто красуясь, проплыла длинная металлическая пластина с неровными краями, на большей её части красовалась надпись «Квирин». Следом за ней появился, по всей видимости, раскуроченный жилой отсек в окружении множества тел своих обитателей, мирно проплывавших мимо. Показавшись перед «Ипсилоном», внутренности некогда одного из флагманов флота вместе с его экипажем сделали небольшую дугу и моментально скрылись из виду в недрах чёрной дыры.

ГЛАВА 3. ПЕРВЫЕ ДОГАДКИ

Пятнадцать минут спустя в кают-компании старшие офицеры во главе с капитаном собрались на экстренный брифинг.

– Думаю, всем присутствующим стало понятно, что наша главная проблема – это сингулярность. С высокой долей вероятности можно утверждать, что именно она явилась причиной утечки энергии из нашего реактора, – капитан сделал паузу и обвёл взглядом присутствующих, затем продолжил: – Прошу взглянуть на суточный отчёт, а именно на содержащиеся в нём показатели излучения обеих чёрных дыр, сверхмассивную для краткости предлагаю назвать «Толстяком», а нашу «Малышом7», – офицеры недовольно зашептались.

– Вам не кажется, капитан, что параллели с оружием массового поражения, принёсшим человечеству много бед, в данном контексте немного неуместны? – обратился к фон Хотторну начальник охраны майор Иероним Лейко.

– Как раз-таки в данном контексте они уместнее всего, – парировал капитан, – как мы с вами уже успели убедиться Толстяк способен поглотить нас всех разом, в то время как Малыш отчасти является причиной того, что мы тут застряли. В любом случае определённые проблемы они нам доставили, пусть и не столь катастрофические, – капитан снова замолчал, как бы предлагая остальным тоже высказаться. – Вернёмся к отчёту. Прошу вас, сержант Бэджи.

Высокий худой старший инженер тридцати трёх лет поднялся со своего места и подошёл к висевшему на стене проектору:

– Обратите внимание на показатели количества излучения обеих сингулярностей, – на проекторе тут же появилась нужная страница отчёта с отображённой на ней диаграммой излучения. – На представленной кривой колебаний излучения внутри клетки Хокинга и в звёздном пространстве между кораблём и Толстяком, – Теодор Бэджи нервно глянул в сторону капитана и тут же отвёл глаза, – в общем, прослеживается прямая зависимость – излучение Малыша уменьшается, его размер растёт, а снаружи оно увеличивается и поглощается Толстяком.

– Может, они синхронизировали окружающие их поля, а мы наблюдаем как поле одной уменьшается, в то время как у другой оно увеличивается, из-за этого изменяется и степень излучения, – предположил старший научный консультант доктор естественных наук профессор Джонатан Вайс.