Дожить до июля

– Я готов, братья, – полушёпотом оповестил он о своём присутствии.

– Тсс! – не оборачиваясь, прошептал Граф. – Сеанс! Скоро пойдём.

Он сделал хороший глоток и передал пузырь на круг. Выпили тихо. Нималов курил. Сидели долго. Время будто вообще перестало существовать.

Откуда-то из безвременья Граф спросил Птура:

– Скажи мне, абориген казахских степей, ты доить умеешь?

– В каком смысле? – не понял Птур.

– В смысле, за титьки дёргать.

– Кого? – опять не понял Птур: настолько резким был переход.

– Ну не баб же… Животных, конечно.

– А, – наконец дошло до Птура. – Спрашиваешь! Конечно, умею.

– Мы тут с Поручиком в разведке экземпляр обнаружили. Сможешь его оценить на предмет надоя?

– Тю. Как два пальца об… асфальт.

– Тогда пошли.

– Это он? – спросил Птур, завидев издалека в темноте очертания парнокопытного.

– Вообще, да. Но лучше, если это окажется она, – поправил Нималов.

– Это итак – она. Поручик, «Беломор» куришь?

– Не, вообще я английские предпочитаю, потому как к штатовским у меня классовая ненависть, – ударился в пространные рассуждения Нималов, – но здесь за неимением возможности…

– Короче! – отрезал Птур. Он, словно породистый пёс охотничьей породы, почуяв дичь, встал в стойку и изготовился к прыжку.

– Да.

– Рви пачку. Граф, выкладывай тушёнку на бумагу и давай тару.

Граф заметно обрадовался (это было видно даже в темноте) и вытряхнул содержимое банок на листы картона из-под сигарет. Птур забрал пустые банки и тоном удава Каа прошипел Нималову и Графу:

– Ждите меня у стога сена.

Подельники разошлись: Граф с Нималовым, равномерно разделив груз «ответственности» – пакет «Китикэт», бутылку, два куска тушенки на бумаге из-под сигарет и буханку хлеба – в сторону стога сена, неизвестно как появившегося в военном городке; Птур, что-то нашёптывая под нос, походкой, напоминающей смешанную поступь неандертальца и казахского шамана, удалялся к источнику молока – мечте любого солдата вооруженных сил страны.

Достигнув стога, Нималов забрался на вершину и лёг на спину, устремив взор в небеса. Количество звёзд увеличилось. Они будто нависли над головами новоиспечённых лейтенантов. Западная сфера небосклона еще озарялась лучами закатившегося за горизонт светила, окрасившись вишневыми оттенками. К востоку же небосклон становился темнее, постепенно переходя в цвет чернил.

– Поручик, водки? – спросил Граф, разместившись внизу.

– Не откажусь, – согласился Нималов. – Залезай наверх. Здесь красота!

– Баб где-то узрел? – цинично поинтересовался Граф.

– Тьфу ты! – сплюнул Нималов. – Вам, батенька, домой пора, к жене и дочке. А иначе, глядишь, еще через две-три недели…

– Да уж, – мечтательно потянулся Граф внизу, после чего протянул наверх бутылку. – Держи, Поручик.

Нималов сделал приличный глоток и направил горсть «Китикэта» в рот.

– Небось, скучаешь, Граф, по семье? – поинтересовался Нималов, передавая ёмкость обратно.

– И да, и нет.

– Как это?

– Да вот так. Я здесь месяц провел – словно в детство вернулся: жизнь в палатках, утренние побудки, зарядки, солдатская пища, стрельба из всех видов оружия, даже наряды и ночные дежурства. Хорошо. Где такой кайф на «гражданке» поймаешь? Хотя, с другой стороны, грех жаловаться, я своей жизнью доволен. Спешу жить: женился в девятнадцать, ребёнок родился – мне только-только двадцать стукнуло. Не поверишь, я даже внутренне ощущаю, что родился в нужное время в нужном месте. Россия, конец двадцатого века –как раз то, что нужно.

– А я вот промахнулся, – с сожалением вздохнул Нималов. – Ни время не моё, ни место.

– Зря ты, Поручик, – возразил Граф. – Где бы и когда ты был тем, кто есть сейчас?

– Во Франции, к примеру.

– Да что ты на хер! Сладкая сказка твоя Франция. Время абсента, постимпрессионистов уже сто лет как прошло. Кем бы ты был во Франции или другой стране? Среднестатистическим буржуа?

– Вполне.

– Не отрицаю. Но писателем бы точно не был.

– Ох, рассмешил. Писатель. Я-то? Да я уже как три года ни строчки не написал!

– Это не показатель, – упрямился Граф. – Ты к этому ещё вернешься.

– Угу. Кому только я на хер сдался со своими книгами в конце двадцатого века? Родился бы в сороковых – начале пятидесятых, был бы шестидесятником – другое дело. А сейчас…

– А кому бы ты был нужен в шестидесятых? Там таких, как ты – пруд пруди. Конкуренция адская! – Граф многозначительно выставил вверх указательный палец. – Тогда каждый второй был или поэтом, или писателем, или художником. А сейчас ты почти один. Все «бабло рубят». Но на «твоём-то поле» – никого! Так, редкие путники…

Граф ещё что-то говорил, но Нималов его почти не слышал. Он устремил взгляд на одну из тысяч звезд уже ночного небосклона и смотрел на золотую точку, не мигая. Внезапно свет звезды дрогнул и начал сиять то ярче, то слабее. Напрягая зрение, Нималов продолжал следить за сумасшедшей обитательницей небес. Нет, она не падала, она наоборот, поднималась всё выше и выше, уводя взор земного наблюдателя как можно дальше. Это длилось секунды. Ему казалось, что другие звёзды с бешеной скоростью проносились мимо, оставаясь далеко позади…

Вдруг Нималову стало страшно. Он уже хотел было закрыть глаза, чтобы прервать этот безудержный и ужасный полёт, но внезапно бег прекратился. Его взор застрял где-то в сотнях тысяч километров между небом и землёй. Не решаясь оглядеться, а, тем более, посмотреть вниз, он продолжал смотреть вперёд.

Он уже не различал ни звёзд, ни цвета небес, он видел только чёрную темноту. И из этой темноты кто-то смотрел на него. Он не видел (это было невозможно), он чувствовал на себе немигающий, властный взгляд почему-то зелёного глаза таких огромных размеров… Вскоре ему показалось, что глаз немного сузился, вероятно, его обладатель улыбнулся…

– Поручик, – раздался где-то далеко-далеко внизу голос Графа. – Смотри-ка, Птур и вправду молоко тащит. Надоил-таки подлец! Слезай, молочком «заполируемся».

Нималов в ужасе зажмурил глаза и скатился со стога вниз.

– Спишь уже, что ли? – не понял Граф.

– Ого! – удивился подошедший Птур. – Граф, да на нём же лица нет. И пот на лбу бисером!.. Отравился, наверное. Воды! Живо!

– Всё нормально, мужики, – успокоил их Нималов и медленно открыл глаза.

– Птур, дай Поручику молочка, – предложил Граф. – Авось полегчает.

Сын азиатских степей протянул Нималову одну из консервных банок, наполненных ещё теплым молоком. Нималов закрыл глаза и, прильнув губами к острой кромке консервной тары, сделал несколько глотков.

– Вот, Поручик, говорил я тебе… Что я – командир во всеуслышание предупреждал: «Не бери в голову дурного, в руки – тяжёлого, в рот – хуёвого». Нарушил заповедь – нажрался этой кошачьей бурды, – Граф, не спрашивая согласия Нималова, как можно дальше забросил в кусты пакет злополучной кошачьей радости. – Теперь загибаешься.

– А что произошло-то, Поручик? – решив, что криз прошёл, Птур присел рядом с виновником суматохи.

– Кто бы знал. Устал, наверное. Может, на экзамене перенервничал, – соврал Нималов и закурил очередную «Беломорину»…

Через три дня они покинут военный городок и разъедутся по домам. Загорелые, уставшие, с обветренными лицами, утомлённые июлем лейтенанты запаса…

Что будет с ними? Они слабо представляли себе наплывающее «завтра». Нималов не был исключением. Он ещё не знал, что через какие-то полтора месяца на его глаза попадется книга, которая перевернёт его взгляды и опять заставит взяться за перо.

Он не знал, что ещё через восемь месяцев это самое «взяться за перо» выльется в более материализованную оболочку объемом в двенадцать авторских листов. Будет издано, получит неплохие отклики.

Не знал, что обречён тащить «писательский» крест и стать выпавшим из времени…

Он ещё многого не знал. Но о том, что, поднявшись далеко за пределы звёздной амальгамы, он смотрел прямо в глаза своего небесного покровителя – директора департамента NHV Вомилана, он даже догадываться не мог.

Книга 1. От лукавого. Глава 2. Встретились, поговорили

… так кто же ты, наконец?

– Я – часть той силы,

что вечно хочет зла

и вечно совершает благо.

Гёте «Фауст»

There are more things in heaven and earth, Horatio,

Than thy philosophy ever dreamed of.

W. Shakespeare8

Нирал осторожно толкнул дверь и шагнул внутрь кабинета. Его сразу поразила необъятность помещения.

Где-то далеко впереди казавшийся маленькой точкой стоял стол. Стену, спиной к которой должен был сидеть его хозяин, украшали два огромных портрета. Их размеры были настолько величественны, что даже с того места, где находился Нирал, были хорошо различимы выражения глаз, морщины, мелкие детали одежды изображенных на них лиц. На портрете, висевшем слева, восседал император Страны Пяти Революций, на портрете справа – император Страны Изломанных Крестов.

– Подойди ближе к столу, – раскатами грома прогремело по залу.

Нирал сделал только один шаг в сторону стола и чуть-чуть не ударился бедром об его угол. Он в ужасе оглянулся назад: дверь, от которой он только что сделал шаг вперёд, находилась далеко за спиной и также, как недавно стол, виднелась вдалеке еле различимой точкой.

Нирал повернулся к столу и с удивлением отметил, что портреты на стене, нисколько не приблизились и не удалились от него. Они были такими же величественными.

За столом сидел хозяин кабинета в светло-коричневой униформе, на правой руке была повязана красная лента с белым кругом и изломанными крестами внутри него. Волосы хозяина были зачесаны на бок и свисали на лоб, над верхней губой – чёрные усы мушкой.

Нирал быстро сравнил лицо и одежду сидевшего за столом с лицом и одеждой изображенного на портрете справа. Идентичны.

– Я вызвал тебя, чтобы ввести в курс дела и ознакомить с комплексом твоих прав и обязанностей, а не для того, чтобы ты разглядывал интерьер моего рабочего кабинета, – сделав ударение на слове «рабочего», нервно выкрикнул сидевший за столом, повторяя тон и интонацию человека, изображенного на правом портрете. – Тем более, у тебя ещё будут время и возможность, чтобы выяснить всё, что тебя заинтересует.

Он закурил, отчего по залу распространился запах сжигаемой конопли, и продолжил.

– Моё имя Вомилан. Я – директор департамента NHV. Сейчас согласно Регламенту мы перейдем за другой стол и проведём Процедуру, в ходе которой ты вправе задать мне любые вопросы. Мои рекомендации: не забудь в процессе задать вопросы, касающиеся твоих обязанностей. Пока всё ясно?

Нирал, соглашаясь, кивнул.

Вомилан поднялся, оба сделали шаг вправо и оказались у другого стола, которого Нирал раньше не замечал. Он огляделся в надежде разглядеть что-нибудь ещё, неохваченное его взглядом, и опять увидел, что теперь рабочий стол Вомилана казался маленькой точкой. Дверь же и вовсе исчезла. Только портреты сохранили свою первоначальную видимость.

– Присаживайся, – Вомилан указал на высокое кресло, затем обошёл стол с другой стороны и встал напротив Нирала. – И осмотри стол.

Нирал перевёл взгляд на мягкое покрытие, лежащее под его руками, и увидел, что сидит за стандартным столом для игры в рулетку: зелёное сукно, посередине круг с цифрами, по которому крутится шар, справа и слева соответствующая разметка.

– Объясняю Регламент, – заметив вопросительный взгляд гостя, начал Вомилан. – По нему ты, как вновь прибывший, имеешь право задавать любые вопросы. Я обязан ответить. Сразу поясню: эта единственная встреча, когда я вправе общаться с тобой посредством голоса. Как только Процедура закончится, мы будем общаться только телепатически, ибо Регламент категорически запрещает общение с подчиненными в звуковом диапазоне.

Вомилан сделал паузу и затянулся едва тлеющей папиросой, от которой теперь исходил запах гашиша.

– Далее. Количество вопросов лимитировано суммой всех чисел таблицы. Под каждый вопрос будет раскручен отдельный спин. Вопросы можешь задавать после фразы: «Делайте Ваши ставки, господа». Временные рамки ответа ограничены одним спином – временем вращения шара по периметру круга, поэтому будь лаконичен. Если вопроса нет, спин можешь пропустить. Вопросы по процедуре ведения беседы есть?

– Нет.

– Тогда начнём. Сектор «зеро» сыграл. Делайте Ваши ставки, господа, – изменив тон на более официальный, огласил Вомилан.

– Когда? – не понял Нирал.

– Ставки сделаны. Ставки больше не принимаются. Спасибо, господа.

Шарик, пущенный рукой мастера, с бешенной скоростью понесся по кругу.

– Сектор «зеро» включает в себя пояснения к проводимой процедуре. Они окончены – сектор сыграл.

Шарик остановился на единице.

– Сектор «один» сыграл. Делайте Ваши ставки, господа.

– Почему процедура вступления в должность нового лица сопровождается именно этой игрой? – спросил Нирал.

Шарик опять начал бег по кругу.

– Порядок и процедура вступления в должность нового лица разрабатывались для Регламента Вашим покорным слугой лично. Эта игра в течение Процедуры идёт на основании моего авторства. В качестве подтверждения достаточно сложить сумму всех чисел.

– Делайте Ваши ставки, господа.

– Это число Зверя?

– Ставки сделаны. Ставки больше не принимаются. Спасибо, господа.

Белый комок очертил еще три круга очередного спина и второй раз выпал на двойку.

– Да, в Нулевом Локале это число именуется так – ответил Вомилан и добавил, – сектор «два» сыграл. Делайте Ваши ставки, господа…

Вскоре Нирал перестал различать повторяющиеся фразы «Делайте Ваши ставки, господа» и «Ставки сделаны. Ставки больше не принимаются. Спасибо, господа», и беседа приняла деловой характер, почти блиц типа «вопрос – ответ».

– Когда заканчивает играть сектор?

– Когда количество спинов, сыгранных на секторе, образует его число. Сектор «2» сыграл после двух спинов, сектор «6», следовательно, сыграет после шести.

– Шар при розыгрыше спина в секторе «2» дважды выпал на лузу с цифрой «2». Это закономерность?

– Да. Когда будет играть тридцать шестой сектор, шар тридцать шесть раз ляжет в лузу с цифрой «36». Таковы правила, в силах выдержать которые только создатель игры – Ваш покорный слуга.

Правила и суть Процедуры стали ясны Ниралу и он решил переключиться на другие вопросы.

– Почему в Вашем кабинете с левой стороны расположен портрет императора…

– Ставки сделаны. Ставки больше не принимаются. Спасибо, господа, – отчего-то перебил его вопрос Вомилан и добавил отрешённо, – не называй привычных тебе имён. Портрет императора Страны Пяти Революций, расположенный слева – символ первого пришествия в Нулевой Локал Вашего покорного слуги.

– А второго – портрет справа?

– Да. Это портрет императора Страны Изломанных Крестов.

– Ваши пришествия в Нулевой Локал в человеческом обличье ограничены двумя эпизодами?

– Пока да.

– Пока? То есть будет третье?

– Да. Самое могущественное.

– Почему сейчас Ваш облик идентичен портрету справа?

– Это моя рабочая униформа в Третьем Локале.

– Она неизменна?

– Нет, она меняется ежедневно – завтра я буду в облике императора Страны Пяти Революций.

– Могу я увидеть Ваш облик в других локалах, кроме Третьего?

– В этом облике ты меня уже видел. Но если настаиваешь – пожалуйста, но не более одного спина.

Вомилан пустил шар по кругу, а сам стремительно закружился вокруг своей оси и предстал перед Ниралом в новом обличии. Чёрная шляпа с широкими полями, чёрный плащ, чёрные брюки и ботинки, на шее – серебряная цепь с кулоном, изображающем пятиконечную звезду, заключенную в окружность. В этом одеянии Вомилан дождался окончания спина, опять описал в бешеном темпе круг и снова предстал перед Ниралом в облике императора Страны Изломанных Крестов. Он надменно поправил повязку на правой руке, сбившейся чуть в сторону от неимоверной скорости вращения, и снова посмотрел на Нирала в ожидании новых вопросов.

– Этот облик постоянен за пределами Третьего Локала?

– Да. В редких случаях, когда приходится применять процедуру переодевания в Нулевом Локале, облик меняется, но это, – Вомилан указал на цепь с кулоном, – остаётся на мне неизменно.

После пары-другой вопросов, касающихся символики, Нирал осведомился о структуре системы, в которой ему предстояло работать.

– Что скрыто в аббревиатуре Вашего департамента – NHV?

– Мои имена в периодах воплощения.

– Можно подробнее?

– «N» – начальная буква моего имени на посту императора Страны Пяти Революций, «Н» – на посту императора Страны Изломанных Крестов, «V» – на время предстоящего пришествия. Это же имя я ношу сейчас – Вомилан.

– Существуют ли иные структуры, подобные Вашей?

– Да. Есть ещё два департамента. Департамент ZHM, откуда пришёл ты, и департамент надзора, который проходит по всему Регламенту отдельной строкой.

Нирал вспомнил, что в отчётной информации со Станции департамента ZHM, всегда имелась третья цифра. Большая часть служащих департамента ZHM направлялась в Нулевой Локал, кто-то – в Третий Локал. Следовательно, третья цифра составляла количество направленных в департамент надзора.

– Что скрыто в аббревиатуре департамента ZHM?

– Имена Его главы в периоды Его пришествий. По аналогии с моим департаментом. «Z» – начальная буква Его имени во время первого пришествия, «Н» – второго, «M» – начальная буква Имени предстоящего пришествия. Это же имя он носит сейчас – Мартель.

– Руководитель всей структуры, Главный – это…

– Ставки сделаны. Ставки больше не принимаются. Спасибо, господа, – опять применил свой, вероятно, излюбленный приём Вомилан.

– Да, Главный это Он, – ответил Вомилан.

– Каковы его функции?

– Общее руководство.

– Какова сфера компетенции департамента ZHM?

– Обеспечение деятельности умерших в Нулевом Локале при их переводе во Второй Локал.

– А Вашего?

– Моделирование основных направлений существования ещё не переживших смерти в Нулевом Локале. Мы называем эту категорию «неспособные к полёту» в узком кругу.

– Я не ослышался? – удивился Нирал смене парадигм.

– Нет. Всё верно, – настоял на своем Вомилан, – объекты воздействия моего департамента – ещё живые, департамента ZHM – уже мёртвые. Твоя служба в департаменте ZHM – тому яркий пример.

– Каковы функции департамента надзора?

– Осуществление надзора за полным и единообразным исполнением Регламента всеми подразделениями.

– Включая Главного?

– Нет. Он неподсуден.

– Кто исполняет карательные функции?

– Департамент надзора по обязательному предварительному представлению руководителей департаментов NHV и ZHM. Это обязательное условие.

– Может ли полномочия по назначению и исполнению наказания осуществлять Главный?

– Нет…

Ниралу нравилась стремительность подачи вопросов и получения на них ответов. Он зачем-то огляделся, выдохнул и «начал осваивать» новую глыбу гранита.

– Что такое локалы?

– Своеобразные подуровни параллельных миров.

– Сколько их?

– Четыре.

– У них имеются специфические наименования?

– Нет. Они различны по номерам: Нулевой, Первый, Второй, Третий.

– Нулевой Локал – что это?

– Его характеристики тебе известны. Это среда обитания ещё живых, неспособных к полету. Непосредственная сфера моей компетенции. Вмешательство департамента ZHM в Нулевой Локал категорически исключено. Возможно только частичное пребывание его руководства и представителей с последующим информированием меня о целях визита и совершённых действиях.

– Департамента надзора?

– Этот департамент лишён не только возможности вмешательства в другие локалы, но и присутствия в них.

– Из Вашего департамента в Нулевой Локал может войти любой сотрудник?

– Ни в коем случае. Только я и лица, уполномоченные мной.

– Как удостоверяются полномочия таких лиц?

– Им становится известно место нахождения энергетической впадины в Локал и соответствующий код для преодоления сопротивления последней.

– Есть ли трудности в обратном перемещении из Нулевого Локала?

– Есть, но только в случае, если впадина перекрыта со стороны нашего Локала.

– Возможно блокирование впадины из Нулевого Локала?

– Нет.

– Каковы последствия закупорки впадины для оставшихся в Нулевом Локале?

– Их уничтожает своей энергией Правое Око Главного.

– В чём выражается уничтожение?

– В разложении на молекулярном уровне.

– Что представляет собой Правое Око Главного?

– Высшую субстанцию эфира в форме шара. В Нулевом Локале оно именуется Солнцем.

– Следовательно, Левое Око Главного – Луна?

– Да.

– Возможно его вредное воздействие?

– Нет.

– Только на сотрудников Вашего департамента?

– Нет, Левое Око безобидно для всех.

– Насколько статичны энергетические впадины?

– Через определённый промежуток они могут быть сдвинуты либо уничтожены.

– Их смещение либо уничтожение происходит по Вашей инициативе?

– Да.

Нирал остановил установленный темп Процедуры и пропустил несколько спинов. Нет, у него не закончились вопросы. Наоборот, их количество только увеличивалось. Это и навело Нирала на мысль пропустить несколько спинов, дабы привести имеющиеся вопросы в какую-либо систему.

В ходе этого анализа стало ясно, что Нирал в общих чертах уже представляет порядок взаимодействия департамента, в котором ему предстояло работать, с Нулевым Локалом. Достаточно ли было полученной информации о Нулевом Локале и стоит ли ещё задавать вопросы по этому подуровню параллельного мира, Нирал не знал, но решил пойти дальше.

– Чем характерен Первый Локал?

– Первый Локал – более высокий подуровень в сравнении с Нулевым Локалом. Он включает в себя сферу сновидений и галлюцинаций, на содержание которых неспособные к полету влиять не в силах.

– Роль этого Локала?

– Средство воздействия на психику неспособных к полету, их помыслы и действия.

– Является ли Первый Локал чьей-либо исключительной сферой компетенции?

– Нет. Это единственная сфера совместной компетенции департаментов ZHM и NHV.

– Какова процедура проникновения в Локал?

– Главный и директора департаментов могут беспрепятственно проникать в него. Иные сотрудники – только с предварительного согласия соответствующих директоров.

– Как происходит перемещение в Первый Локал?

– Она аналогична переходу в Нулевой: существуют такие же энергетические впадины, соответствующие коды… Всё то же самое.

– Есть отличия?

– Есть. Невозможна закупорка впадин Первого Локала ни с одной из сторон, а значит и физического уничтожения в случае задержки в Локале.

– Получается, что Правое Око Главного в Нулевом Локале носит предупредительную функцию. Так?

– Не совсем. Прежде всего (и это основная функция) энергия Правого Ока Главного – это источник существования Нулевого Локала. Хотя оно носит и предупредительную, и карательную функции. «Не успел – пропал», – улыбнулся Вомилан.

– Почему же таковых функций не носит Правое Око Главного в Первом Локале?

– За отсутствием надобности: ведь объект воздействия в любое время может выйти из состояния сна обратно в Нулевой Локал, объективно оставив лицо, воздействующее на его сознание, в Первом Локале. Иными словами, объект воздействия всегда имеет право уйти из Первого Локала. В Нулевом Локале всё сложнее: объект может выйти за его пределы только при перемещении во Второй Локал, то есть при физической смерти тела. То есть Правое Око Главного – ещё и гарант стабильности количественного состава обитателей локалов.

Несмотря на завершение спина, Вомилан продолжил:

– В Нулевом Локале отсутствие права на выход неспособных к полету обусловлено наличием обязанности пришедших из иных миров уйти в строго определённое время – до открытия Правого Ока Главного. В Первом Локале именно возможность выхода неспособных к полету позволяет пришедшим из других миров не опасаться физического уничтожения.

– Каковы основные принципы деятельности в Первом Локале?

– Их два. Во-первых, объект воздействия в Первом Локале всегда должен иметь право выхода из него обратно в Нулевой Локал. Это неотъемлемое право каждого неспособного к полету. Во-вторых, запрещается демонстрировать объекту воздействия в Первом Локале его собственную смерть: если он прыгает вниз с высотного здания – пусть мягко приземлится или сможет полететь, если горит в помещении – пусть огонь жжёт всё, но не его, если тонет – пусть дышит водой. За просчёты в моделировании сна виновные сотрудники несут наказания.

– Каковы их виды?

– В своей основе это лишение энергии в различных объёмах в зависимости от тяжести содеянного.