Дожить до июля

Он стал всматриваться в направлении Станции, ожидая Света Колонны – взгляда Правого Ока Главного – Солнца. Этот взгляд переводил обитателей Второго Локала в Нулевой либо иные сферы Разума. Свечение не заставило себя долго ждать: столб ярко-белого света внезапно вспыхнул, не спеша прошелся по территории Станции и исчез также внезапно, как и появился.

Подчиненные молчали.

– Ну, чего взоры-то потупили? Расслабиться решили? Мол, нет теперь начальника, значит – анархия полнейшая, – внезапно рассмеялся Нирал назло будущему. – Первый, какое моё последнее распоряжение в отношении Вашего звена?

– Ликвидировать возникшее отклонение санданового металла последней операции, составившее восемьдесят четыре куба.

– Исполнять! Всех касается! – и, не прощаясь, будто уходит на мгновение, стал удаляться.

Только на горизонте он обернулся и долго-долго махал своим помощникам рукой, пока сгустки пролетающих облаков не скрыли подчиненный ему взвод.

Он дошёл до высокой лестницы и, помедлив, остановился.

– Поднимайся наверх, – раздался сверху властный, но мягкий голос. – Я уже жду.

Нирал оправил униформу и устремился наверх, с каждым шагом оставляя позади ступень за ступенью.

– Командир взвода «16-В» прибыл! – преодолев последнюю, согласно Регламенту доложил он непосредственному начальнику.

– Проходи ближе. Можешь присесть, – пригласил его директор департамента ZHM Мартель. – Я скоро закончу.

Назорейский пробор, густые прямые каштановые волосы, вьющиеся на концах, борода, разделённая надвое по назорейскому обычаю. Облик Мартеля остался неизменен со времён Воскресения и Восшествия. Изменилось только Имя.

Дождавшись, когда подчиненный устроился в предложенном кресле, Мартель оторвался от изучения информации, только что поступившей со Станции.

– Слушаю, – произнёс он, оглядев посетителя.

– Можно ознакомиться с информацией со Станции?

– Да, она во всём соответствует предпоследней: триста четырнадцать величин против двадцати семи.

– По каким критериям отбирают во вторую группу?

– Этим нужно интересоваться у инициаторов отбора – Главного либо у директора департамента NHV.

– Тогда последний вопрос: Ваш курьер. Его дальнейшая судьба?

– Гараллон? Вы были знакомы?

– Да, – кивнул Нирал.

– Я рад за него, – сказал Мартель, уточняя данные, поступившие со Станции. – Он вошёл в сумму второго числа…

Нирал улыбнулся. «Значит, всё-таки, можно. Есть надежда», – радостно подумал он.

– Прощайте, – тем временем ответил Мартель. – Вас уже ждут…

Нирал направился на Станцию. Вскоре вдалеке показались её устрашающие вышки, посты охраны и ограждение территории, установленные неизвестно кем и для чего. Бежать с территории Станции?! Зачем? А главное, куда и от кого? Дальше себя и Второго Локала убежать ещё не удавалось никому…

С разных направлений к Станции двигались обреченные обитатели Второго Локала. Большинство из них, тем не менее, надеялись на лучший исход.

– Должность? Имя? – спросил у Нирала, как только тот приблизился к одному из входов на Станцию, служащий контрольного пункта.

Нирал назвался. Слуга карательной машины долго всматривался в листы еще неизвестного человечеству материала, видимо, сверяя услышанное со списками, затем буркнул очень тихо, будто для себя, «есть такой» и позволил теперь уже бывшему командиру взвода «16-В» пройти на территорию Станции.

– Чего делать-то теперь? – плохо скрывая волнение, нервно спросил Нирал.

– Проходи дальше к центру Станции и ложись на спину в любом понравившемся тебе месте, – ответил служащий.

– А где лучше?

– Лучше в самом центре: переход будет мгновенным, неожиданным, а потому менее болезненным. Да и волнений меньше.

Выбрав свободное место, Нирал сел, в последний раз огляделся вокруг, одновременно прощаясь с окружавшим его во Втором Локале, и, пытаясь как можно больше запомнить из увиденного, решившись, лёг на спину и закрыл глаза.

«Справедлив ли я был? Исполнителен ли? Достаточно ли суров и доброжелателен одновременно по отношению к подчиненным?» – внезапно стали терзать его разум неизвестно откуда взявшиеся и явившиеся не вовремя мысли.

«Пусть это покажет результат перехода», – сам для себя решил Нирал. – «Если не окажусь в Нулевом Локале, значит, на все вопросы можно будет ответить утвердительно, если нет…»

Ждать пришлось недолго. Он даже не успел сформулировать фразу до конца.

Когда отворились Небеса Небес и оттуда последовал Свет Колонны – Взгляд Правого Ока Главного – Солнца, тело Нирала дёрнулось, болезненно выгнулось, затем обмякло и… исчезло с территории Станции Второго Локала. Будто бы никогда здесь, во Втором Локале, не находилось.

И только последняя информация, поступившая со Станции, содержала в себе сведения, что «бывший командир взвода «16-В» Нирал действительно присутствовал во Втором Локале в течение одного миллиона ста двадцати восьми тысяч алькоров, после чего был переведён…»

Невоенный гарнизон

Они готовы были за друга жизнь отдать,

Глоток последний фляжки отдать были готовы,

Но вызвал командир его, сказал: «Тебе пора!

И завтра ты покинешь пределы гарнизона».

Вернувшись к вам, он бросил фуражку на газон,

Прилёг и сам. «Я ухожу». И потянулся сонно.

В ответ вы промолчали, но каждый вспоминал

Его последние бои в составе батальона.

Металась взаперти душа, он на локте привстал,

Спокойно прикурил, но молвил раздражено:

«Забудут командир и подчиненные меня,

Как только я покину пределы гарнизона.

И даже в памяти у вас не будет места мне,

Зачем ушедших помнить? Нет резона.

И только плиты на плацу да кроны тополей

Запомнят, как я покидал пределы гарнизона».

Назавтра, тихим утром, покуда сон ещё

Не думал оставлять доверенного трона,

Он тихо вышел и уже никто и никогда

Не помнил, как он покидал пределы гарнизона.

… Пациент обессилено открыл глаза и поднял голову. Его окружали незнакомые лица.

– Где я? – спросил он, собрав оставшиеся силы, у склонившегося над ним незнакомца в черном плаще, черной шляпе и серебряной цепью с кулоном, изображающем пятиконечную звезду, заключенную в окружность.

Незнакомец улыбнулся широкой и светлой улыбкой.

– Кто Вы? – ответил он вопросом на вопрос.

– Бывший командир взвода «16-В» Второго Локала, – изрёк Нирал заученную наизусть фразу, пока ещё не понимая намёка незнакомца.

– Правильно, – ободряюще согласился тот. – Вас окружают лица, облачённые в чёрные одежды. Не в белые, заметьте, в чёрные. Это первое. Второе: Вы умеете говорить. И третье: Вы помните своё имя, которое, кстати, заметьте, у Вас уже имеется, и бывшую должность. Значит, у Вас есть память. Следовательно…

– Следовательно, я – не в Нулевом, – перебил его Нирал и широко улыбнулся, окончательно разобравшись с местом своего пребывания и овладев ситуацией.

Тело его обмякло, силы покинули и он опять опустился на сооружение, еле-еле напоминающее устройство для отдыха в Нулевом Локале – кровать.

– Доктор, – позвал он незнакомца.

– Я слушаю, – улыбнулся тот неожиданному обращению.

– Вы ещё не назвали, как минимум, две причины.

– Неужели? – искренне удивился «доктор», не переставая улыбаться. – Какие же?

– Мои габариты не соответствуют габаритам вновь рожденного в Нулевом Локале и я не издал первородного крика.

– Действительно, – задумался «доктор». – Этого я не учёл. Да Вы не только шутник, но ещё и умница, «пациент».

– Есть немного, – согласился Нирал.

– А теперь – отдыхать, – сделавшись серьёзным, приказал «доктор».

И Нирала, к его удивлению, окутала пелена сна – давно забытого им во Втором Локале состояния.

– После реабилитации доставить ко мне, – указывая на спящего, железным тоном приказал «доктор» – директор департамента NHV Вомилан – окружающим его подчинённым и в сопровождении свиты перешёл к другому счастливчику, который, как и бывший командир взвода «16-В» Нирал, благодаря удачному повороту Судьбы оказался в Третьем Локале.

Им оставили Память. Значит, им крупно повезло на этот раз.

Книга 3. Выпавший из времени. Глава 1. Лейтенанты запаса

…Дар поэта – ласкать и карябать,

Роковая на нем печать.

Розу белую с черной жабой

Я хотел на земле повенчать.

Пусть не сладились, пусть не сбылись

Эти помыслы розовых дней.

Но коль черти в душе гнездились –

Значит, ангелы жили в ней.

С.А. Есенин «Мне осталась одна забава»

Все дни счастливых – как один,

Средь них они не выбирают.

Несчастные считают каждый день,

Но и его потом теряют.

Драйден

Пригнувшись, дабы не быть замеченными изнутри, они пробрались к одному из окон одноэтажного здания.

– Кепку сними, – кивнув на армейскую пилотку, шёпотом посоветовал один другому. – Правила маскировки учил к экзамену?

– Какие правила?! – огрызнулся второй. – Я своё имя перед экзаменами забываю. Идём к другому окну. Вон там, по-моему, ветви неплохо закрывают стёкла. Можем остаться незамеченными.

Подобравшись к окну, они сняли пилотки, осторожно заглянули внутрь здания и, мгновенно оценив обстановку за стеклом, отпрянули от окна.

– Видел? – спросил один, среднего роста темноватый блонд, надевая очки и пилотку.

– Угу, – кивнул второй, непривычно коротко остриженный шатен. – Свободны два последние стола. Их нужно занять как можно быстрее.

Они обогнули угол здания и оказались у входа.

– Идём перекурим – время ещё есть, – хлопнул один другого по плечу, заметно нервничая.

Отошли к «курилке» – трём скамьям и врытой в землю по самую горловину огромной бочке, почти цистерне. Шатен закурил. Блонд, как всегда, отказался – некурящий.

– Слушай, Граф, – глубоко затянувшись, отчего сигарета уменьшилась почти на четверть, нервно рассмеялся шатен, обращаясь к блондину, – на хрена ты очки снял, когда мы в окно заглядывали?

– Заглядывает гинеколог, а лично я проводил оценку «боевой обстановки», – беззлобно огрызнулся блондин.

– Ладно выстебываться1. Отвечай по существу.

– «А ты правила маскировки учил к экзамену?» – передёрнул блондин недавно произнесенную шатеном фразу.

– А причём здесь очки?

– Сообрази. Ты же, батенька, у нас король маскировки. А блики от них?

– Логично, – согласившись, шатен жадно почесал шею. – Ладно, стратег, ближе к телу. Обговорим всё последний раз, чтобы никаких сбоев. Первым захожу я и сажусь за…

– Предпоследнюю парту, – закончил за него блонд.

– Верно. Затем входишь ты и садишься?

– Сзади тебя.

– Нормально. Кстати, Граф, не начинай сразу тыкать мне авторучкой в спину, как только возьмёшь билет и усядешься, – напомнил шатен.

– Хорошо, Поручик, – наивно улыбнулся Граф, – я тебя циркулем ткну.

И рассмеялся. Шатену тоже понравилась игра слов. Стиль взаимных подколов, выбранный ими однажды, стал визитной карточкой дружеских отношений между ними. Добрая ирония в их общении устраивала обоих и была их постоянным спутником.

– Я серьёзно, – предложил шатен. – Подготовь ответы на все вопросы, какие только сможешь.

– Хорошо, – согласился Граф. – Затем я обращаюсь к экзаменатору с вопросом, могу ли я подойти к оружию, нормативы по сборке или разборке которого я должен буду выполнить.

– Точно. Вид оружия – это пароль. Получаешь согласие экзаменатора. Твои дальнейшие действия?

– Жду, когда ты подбросишь «шпору» в материалку «моего» оружия. Так?

– Почти.

– Не понял, – блонд не видел своей ошибки.

– Мне тебе все «шпоры» запихать?

– Нет, одну.

– Интересно, какую?

– А, – понял блонд. – Точно-точно. Сначала я наклоняюсь вперёд и говорю тебе, какая «шпора» мне нужна, а потом уже жду, когда ты мне её подбросишь.

– Далее. Затем я спрашиваю разрешение на доступ к своему оружию и, якобы забываясь, подхожу к «твоему», куда и подбрасываю «шпору». Остальное – дело твоего умения и ловкости рук. Теперь ответь мне, где ты будешь искать размещённую «шпору», например, в АКМе, РПК2 и их модификациях?

– Задняя панель, место хранения принадлежностей.

– Так. А в РПГ-73?

– В раструбе.

– Верно. СВД4?

– Тоже, что и в автоматах.

– ПКМ, ПКТ5?

– Лента для патронов, третья ячейка слева.

– КПВТ6?

– Аналогично.

– Что у нас ещё осталось?

– ПМ7. В кобуре.

– Точно. Идём на крыльцо.

Шатен коротким щелчком пальцев направил окурок в зарытую цистерну. Они чуть ли не одновременно поднялись, поправили армейские ремни и подошли к крыльцу.

– Следующий! – зычно грянуло из-за дверей одноэтажного домика.

На лицах ожидающих отразился легкий симбиоз испуганной улыбки и страха.

– Кто? Кто? Следующий кто? Кто пойдет? – пронесся слабый шепот над головами столпившихся у крыльца курсантов.

Шатен еще раз оправил гимнастерку, ремень и открыл дверь внутрь помещения.

– Давай, Поручик! – коротко ткнул его в спину Граф.

– Нималов! Молоток! Давай! Ни пуха, ни пера! – опять пронеслось над головами курсантов вздохом облегчения…

– Товарищ подполковник, курсант Нималов для сдачи государственного экзамена на звание лейтенанта запаса вооруженных сил России прибыл, – доложил он, стоя перед столом экзаменатора.

– Бери билет и иди готовься.

Как они и договорились с Графом, Нималов сел за предпоследнюю парту, достал ручку, и склонился над заветными листами бумаги, каждый из которых украшала неизвестная ему доселе виза – борьба с «парашютами».

Зная старый наказ вождя пролетариата, они с Графом решили идти другим путём: все «шпоры» лежали сейчас в карманах Нималова. Размер каждой составлял не более девяти квадратных сантиметров, по карманам они были разложены в строгой последовательности и единственное, что нужно было сделать для успешной сдачи экзамена, это умело извлечь из нужного кармана необходимый лист.

Нималов начал работать. Через десять минут вошел Граф, доложил о прибытии – глупее процедуры не придумаешь: экзаменатор и без того знал каждого входящего в лицо, по фамилии и имени – и, выбрав билет, прошёл за последнюю парту.

Ещё через пару минут Нималов закончил подготовку и стал ждать информации от Графа. Тот почему-то не спешил.

– Курсант Снежин. Следующий Нималов, – объявил экзаменатор.

Ситуация приобретала непредвиденный оборот. Времени оставалось не более трёх-пяти минут. Граф молчал.

Нималов нарочно уронил линейку под парту и, будто бы устремившись на её поиски, нырнул под стол. Подобрав железную пластину, он постучал ею по щиколотке сидящего сзади. Граф недоуменно заглянул под стол.

– Ну и? – тупо улыбаясь снизу, спросил его Нималов.

– Чего? – не понял Граф.

– Тебе «шпора» нужна?

Граф внезапно посерьёзнел.

– Бля, Поручик, совсем забыл. Нужна, конечно. Действие комвзвода в обороне.

– Оружие? – пользуясь моментом, чтобы не проводить махинацию с закладкой «шпоры», спросил Нималов, но ответа получить не успел.

– Князев, – обращаясь к Графу, повысил голос экзаменатор. – У тебя там что, баба под столом в штанах копается?

– Нет, Нималов.

– Нималов в штанах копается? – рассмеялся подпол.

Нималов, ложно обвиненный в педерастии, смутившись, вылез из-под парты.

– У меня линейка упала, – оправдываясь, начал он.

Граф тем временем поднял руку для вопроса.

– Чего тебе? – обратил на него внимание подпол.

– К гранатомету для подготовки практического задания?

– Валяй.

Нималов извлёк нужную «шпору» и тоже поднял руку.

– А у тебя что?

– Аналогичный вопрос.

– Тебе уже пора идти отвечать.

– Две минуты, товарищ подполковник.

– Ладно, но только две, – «сдался» экзаменатор.

Получив согласие, Нималов направился к гранатомёту. «Шпора», сложенная вчетверо, была зажата между указательным и средним пальцами левой руки. Движением руки он ловко разместил спасительный для Графа лист в раструбе гранатомёта и повернулся к парте, на которой покоился модернизированный пулемет Калашникова.

– У тебя какое оружие? – посерьёзнел подполковник, почуяв неладное.

– ПКМ.

– А чего ты тогда между столами шляешься? Ищешь знакомые контуры?

Ситуация складывалась нелицеприятная. Не мог же Нималов сознаться, что не может отличить ПКМ от РПГ-7. Экзаменатор ждал. Граф тем временем подошел к гранатомету, незаметно завладел предназначенной «шпорой» и бросился на выручку подельника.

– Товарищ подполковник, – начал он, – это Нималов от обвинений в педерастии отойти не может. Вот и плутает…

Курсанты, находившиеся в кабинете, заржали конями. Экзаменатор, припомнив недавний казус Нималова, довольный, осклабился и инцидент, похоже, был исчерпан. Дождавшись, когда истекут обещанные две минуты, он низким басом известного генерала объявил:

– Курсант Нималов. Следующий Князев.

Нималов начал отвечать. Разобравшись с теорией, он перешел к парте с ПКМ и на время произвел подготовку оружия к бою. Согласно нормативу уложился в «хорошо».

– Молодец, – похвалил его напоследок экзаменатор. – Поздравляю со сдачей государственного экзамена. Теория – «отлично», практика – «хорошо», общая – «отлично». Готовься в армию. Такие люди нам нужны. И не шляйся больше по чужим мужским штанинам…

Нималов вышел из кабинета.

«Тьфу ты!» – зло сплюнул он на крыльце здания. – «Ну и пожелания! Что первое, что второе». И нервно закурил, направившись к закопанной по самую горловину цистерне.

Через некоторое время на крыльцо вышел Граф.

– Ну? – вяло поинтересовался Нималов.

– Можешь поздравить.

– С чем?

– «Четвертак» зубами вырвал. Если б не ты – мог вообще не сдать. Поэтому предлагаю купить бутылку соответствующей торжеству жидкости: воинское звание лейтенанта не каждый день, всё-таки, получаем.

– Да-да, конечно, – резко оживился Нималов. – Идём.

На военный городок тем временем накатывался живописный летний вечер заканчивающегося июля года Петуха.

Жаждущие спиртного, они вышли на автостраду и направились против движения транспорта к придорожному автошопу.

Вечерняя прохлада усмирила придорожную пыль. Проезжающие авто, пытаясь не спугнуть её легкий сон давящим грохотом плохо закрепленных мостов, проносились резко и быстро.

– Слушай, Граф, ты зачем дуру включил на экзамене, когда я под парту залез? – вяло поинтересовался Нималов.

– Поручик, чес слово, забыл обо всём напрочь.

– Да как можно…

– Не знаю, – перебил его восклицания Граф. – Я же тебе говорил, перед экзаменами порой собственное имя забываю. Даже резко головой мотнуть боюсь – вдруг что-нибудь вылетит.

Нималов хмыкнул. Дальше шли молча. Наконец добрались до стандартного автошопа на обочине.

– Ладно, хрустальная башка, сколько брать будем? Семь или половину? – спросил Нималов, оглядев витрину.

– Давай сразу литр.

– А не обрыгаемся?

– Нам же целую ночь вокруг лагеря шарашиться придётся, – тоном, не терпящим возражения, заявил Граф. – Мы же в патруле. Ты что, забыл?

– Бля, – Нималов будто забыл об армейских обязанностях. – Надо что-нибудь ещё с закуской наколдовать.

– Тоже верно. Только что?

Ничего стоящего витрина не содержала: ни чипсов, ни креветок, ни колбасы, даже тушенки не было.

– Вот падлы! – выругался Граф. – Смотри, чем они служителей дорог потчивают. Жрать ни хера нет.

– А давай сухой корм для котов возьмём? – внезапно предложил Нималов.

– Да ну, – засомневался Граф. – Что уж совсем опускаться-то. Что мы, коты что ли?

– Коты, не коты, а от них недалеко ушли. Мировой закусон, к тому же.

– Будто ты пробовал, – с недоверием усомнился Граф. – Не, Поручик, я эту херню ни за какие посулы есть не стану. Я себя пока что ещё уважаю.

– А я, значит, нет?

– А ты – нет, если всякое говно в рот тащишь, как пёс шелудивый.

– Так нет же ничего…

– Ладно, давай, – сдался Граф.

Будучи знакомыми неполные три года, они понимали друг друга с полуслова по каким-то почти невидимым совместным чертам характера. Одной из них был совместный нигилизм. Не глобальный, доводящий до сумасшедшего дома, но легкий, слегка сатирический, почти шутовской. Совместные пьянки их были тому примером. Начавшиеся спокойно и чинно, они могли закончиться невесть где и как. Нет, они не были эстетствующими особами. Они были парнями, которые «себе на уме». И, может быть, именно это их и объединяло.

– Идём, Поручик, чего шары-то пучить, – толкнул его Граф локтём в бок. – В старости ещё пригодятся.

Нималов, не отходя от киоска, почти шальными глазами от предстоящей выпивки изучал вверенный ему пакет кошачьей бурды «Китикэт».

– Куда пойдем? По периметру?

– Щас, – ехидно-язвительно оскалился Граф. – С бутылкой водки я ещё в дозор не ходил. Ты, Поручик, никак на экзамене не знания, но мозги оставил. За мной! – он коротко крикнул и скрылся в придорожной обочине, шелестя кустами.

– Падай здесь, – вскорости предложил он Нималову, приблизившись к ветвистому клёну. – Дальше не пойдём – светло ещё: начальство зафиксирует.

– Бе-е-е, – послышалось откуда-то справа.

– Кончай, Поручик, не пили же ещё… – заржал Граф. – Рано ещё в козлов опускаться.

Нималов осмотрелся. Недалеко, к одному из деревьев, раскинувших зелёные покрывала над лужайкой, был привязан источник звука – парнокопытное козлиной породы.

– О! – изумился Нималов. – Может, молочка наколдуем. Граф, это козёл или коза?

– Нашел, что спросить, – отмахнулся Граф. – Иди – пощупай.

– Тю. А без этой унизительной процедуры? Не в курсе, у коз рога растут?

– Вроде, нет. Растут, по-моему, только у козлов.

– У этой отсутствуют. Хотя, может, это просто ещё молодой козёл.

– Поручик, когда коту не хер делать, он лижет свои яйца… Ты мне сейчас его напоминаешь! Брось ты этого козла на хер! Айда водку пить.

– Ладно, наливай, – по привычке согласился Нималов.

– Куда «наливай»? В сапог? Из ствола дёргать придётся.

Нималов поёжился: пить водку из горла он не любил. Граф, не обращая внимания на его реакцию, опрокинул бутылку в рот, сделал пару-тройку глотков и, выдернув из растущей вокруг зелени несколько колосков травы неизвестного происхождения, зажевал горечь спиртного.

– Да бля, – многозначительно изрёк он и протянул бутыль Нималову. – Не знаю, как ты, Поручик, а я на травяной закуске долго не протяну.

Нималов молча протянул ему пакет с «Китикэтом».

– Да ну тебя на хер! – усмехнулся Граф. – Я эту хуйню есть не буду… Пошли!

Он решительно поднялся, дождался, когда Нималов сделает приличный глоток, и оглянулся по сторонам.

– Куда?

– В «дозор». Чего расселся? Работать надо, чтобы не стыдно было свой хлеб жрать.

– Чего?

– Пошутил я. В столовую.

– А там что? Грязные тарелки облизывать?

– Зачем тарелки? Там Птур. Он нам приличную закуску наколдует.

– Идея! – одобрил Нималов и поднялся. – Идём. К тому же, Птур сам не пьёт, а, значит, имеем шанс получить закуску на халяву.

– И то верно, – согласился Граф.

Они покинули лужайку, вышли на кольцевую трассу, огибающую военный городок по периметру, и направились к черному входу армейской столовой.

– Уже надрались? – выплыла из темноты копна выгоревших на солнце волос, затем лицо их обладателя с неестественно голубыми глазами и насмешливым взором. Птур, выйдя на крыльцо столовой, вытирал руки вафельным армейским полотенцем.

– Птур! – заулыбался Граф и полез к «снабженцу» с пьяными обниманиями.

– Скоро закончишь? – спросил Нималов, не обращая внимания на Графа.

– Минут через десять. А что? Есть предложения?

– Есть, – Граф сделался серьёзным. – Столовая заминирована. Сейчас рванет. Ложись!

Птур и Нималов импульсивно рванулись в сторону: месячный срок сборов не прошёл даром. Граф ехидно рассмеялся.

– Пошли накатим? – предложил Нималов, заранее зная, что Птур откажется.

– Пошли, – неожиданно согласился бригадир кухонного наряда.

– Что?! – изумился Граф. – Я не ослышался?

– Нет. Что с меня?

– Закуску бы, – начал «издалека» Граф.

– Тушёнка подойдет?

– Конечно. А хлеб?

– Будет и хлеб. А тебе чего наколдовать, Поручик? – обернулся Птур к Нималову.

– У меня всё есть, – отозвался тот.

– Жрёт какую-то кошачью бурду, – «пожаловался» Граф. – Возьми, на всякий случай, ещё тушёнки и хлеба.

– Хорошо. Ждите за углом на скамье. Минут через десять буду. Только не орите. Выгонят со сборов на хуй…

Обворожительный стиляга – июльский вечер всё больше нависал над военным городком, выжигая духоту ночной влагой, обещающей прохладное утро. Отбросив дневное покрывало небесной пелены, сначала от горизонта, а затем всё ближе золотистой амальгамой вспыхивали звёздные сверчки. Нималову от этих наблюдений расхотелось куда-то идти, что-то делать, от кого-то скрываться, даже пить. Тлеющий огонёк сигареты задвигался справа налево и обратно, видимо, перемещаясь из одного угла рта Нималова в другой. Сзади подкрался Птур и, стараясь не нарушать тишины, молча склонился над головами сидящих.