Башни витаров

– А по мне – богатый завтрак, – возразил Тимша, – ведь вчера ничего не было.

Он повертел головой по сторонам, потом повернулся к углежогу.

Поскольку тот, по обыкновению, молчал, Тимша вступил в беседу сам с собой:

– Я все никак не приду в себя от твоей вчерашней новости, но ничуть не сомневаюсь – Синигир – точно не простой человек. Я это заметил, когда у него дома оказался. Как же так вышло, что он стал охотником? В Синем лесу ходят слухи, будто и мать его – охотница – погибла от лап медведя, но слухам я не верю. Мало ли, что говорят.

– А чему ты веришь? – неожиданно спросил Мур.

– Своим глазам. А еще, только не удивляйся, я доверяю своим рукам.

– Как так? – в глазах углежога, как это бывало нередко при разговоре с юношей, затеплился ласковый огонек.

– Просто! – с готовностью ответил Тимша, – я делаю ловушки – самые лучшие в Синем лесу.

Тут юноша смутился: слова о самых лучших ловушках, прозвучали, как ему показалось, как-то уж очень в духе Синигира. Но поскольку Мур слушал и смотрел заинтересованно и серьезно, Тимша продолжил:

– Но мне никто не показывал, как их делать: мои руки сами по себе плетут силки и петли, а если нужно сделать приманку – руки сами знают, как. Вот потому я верю своим рукам.

– Скажи, а где ты давно живешь в лесу?

– С рождения. У меня есть дом… домик, недалеко от деревни, стоит среди синих елей. Достался он мне от родителей. Они умерли двенадцать зим назад.

– С тех пор ты один?

– Да… первое время приходила добрая старушка, что жила в хижине на Можжевеловой горе, а потом уж я и сам справлялся. Но меня всегда окружают мои зверушки с тех пор, как я себя помню. Мама зверей любила, знала их повадки, и я помню, как она учила меня обращаться с животными.

– Что же ты с ними делаешь, когда поймаешь?

– Продаю в деревнях.

Тимша принялся оживленно рассказывать о своем ремесле, даже не взглянув на явившегося, наконец, Синигира, потряхивающего мокрой золотистой шевелюрой.

– Главное в моем ремесле – ловить животных, учить их. Я приманиваю зверьков, что служат в хозяйстве. Например, лафы и ежи ловят мышей в домах, а лесные собаки дома охраняют их, но их часто покупают еще и для детей – собаки эти умеют говорить.

– Что? – изумился Мур, слушавший юношу очень внимательно.

– Они понимают человеческую речь, и их можно научить некоторым словам. Но только вот почему-то собачки у других людей не очень-то разговорчивы.

– Не удивительно, – усмехнулся Синигир, – ты-то кого хочешь разговоришь, а уж лесную собаку – очень легко!

– А еще есть тирулы, они умеют находить грибы и съедобные коренья. Тирулов собиратели покупают, только их тоже обучить надо, – не обращая внимания на шутку охотника, с воодушевлением рассказывал Тимша.

– Собирателей поучить не мешало бы, да, тут ты прав. Иной раз не грибы мне приносят, а всякую дрянь, – усмехнулся охотник.

– Я про тирулов говорю.

– А! – Синигир невинно похлопал глазами, – а я подумал…

– Я и не знал, что столько чудесных зверей водится в Синем лесу, – искренне удивился Мур.

– А гика зачем? – принимаясь за еду, поинтересовался Синигир.

– Ну, она красивая, а потом их покупают и из-за яда тоже: он нужен для некоторых снадобий. Но гика – редкое животное, я ее ловил всего пару раз. Она приручается легко и весьма ласкова.

– Да уж! Очень ласковая белочка! Не считая маленького, малюсенького такого недостатка: больно кусается и ядовитая. А так – очень ласковая! – заметил Синигир, впрочем, довольно весело: по всей видимости, он уже почти забыл, как серьезно пострадал от яда гики.

– Ты, видно, любишь свое ремесло? – между тем продолжал расспросы Мур.

– Я всегда жил в лесу, и это только и умею, но ты прав: мое ремесло мне по душе, хоть и не приносит большой прибыли.

– Прибыль, пожалуй, не главное, – улыбнулся Мур.

И как только мелькнула улыбка на лице его, прогнав суровость, оно, утратив жесткие линии, стало замечательно красивым.

Тимше нравился такой Мур: приветливый, улыбающийся, – юноша с удовольствием согласился с ним и принялся рассуждать о том, что, по его мнению, главное в жизни.

– Да, не прибыль! Главное – делать то, что нравится, и делать хорошо, с удовольствием, тогда и другим будет польза и радость.

– По-твоему, всякое ремесло может нравиться тому, кто им занимается? – спросил Синигир, впрочем, продолжая с аппетитом поглощать вкусный завтрак.

– Конечно! Вот Мур – углежог, делает уголь, людям от этого хорошо.

– Людям-то хорошо, но я не могу представить, как может нравиться труд углежога самим углежогам. Да на болотах жить невозможно, не то, что заниматься ремеслом, – заметил Синигир.

– Однако же углежоги живут и работают, – ответил задумчиво Мур, – хотя ты прав: труд их тяжел, да и местность не добавляет удовольствия их существованию.

– Да уж, в Синем лесу гораздо веселее, и зверей ловить – занятие более занимательное, чем уголь жечь, – заметил Синигир, – но каждый выбирает сам, как ему жить и где.

– Каждый живет так, как распоряжается судьба, – вновь мрачнея, проговорил Мур.

– Хочешь сказать: ты не сам выбрал жизнь на болотах? Но ведь, как я понимаю, это вовсе не твоя судьба? Ведь жил ты раньше в Дювоне, разве нет? – спросил Синигир.

– Давно, много-много лет назад. Я был совсем юн, вот как Тимша, – углежог кивнул на зверолова.

Тимша, у которого замечание Мура о своем возрасте не вызвало восторга, хотел спросить, как же углежог оказался на болотах. Но тот добавил, предвосхитив вопрос:

– Я сам, по своей воле, выбрал Черные болота. Но не всегда наш выбор совпадает с желанием. Я не мог оставаться в Дювоне: либо болота, либо гибель.

– То есть ты не совсем углежог, – уточнил Синигир, выразительно посмотрев на зверолова, – это после войны карагаев и витаров ты стал жить на болотах?

Мур взглянул на Синигира, потом на Тимшу и неожиданно поднялся:

– Думаю, моя жизнь не стоит того, чтобы обсуждать ее так долго. Завтрак затянулся, а нам пора в путь. Уже давно рассвело.

Он решительно вышел, не оглядываясь на озадаченных спутников.

– Наш углежог скрывает истину, – Синигир тоже поднялся, – и я даже знаю, какую.

– Ты по-прежнему считаешь его витаром? – спросил Тимша, складывая в мешок еду, оставшуюся от завтрака, – но, кроме догадок, нет ничего, что…

– И наблюдений, – прервал товарищи Синигир, – как и ты, я доверяю своим глазам.

Мур выезжал со двора, когда охотник и зверолов оседлали коней, поэтому они ехали сзади и могли продолжить разговор.

– Путешествовать с Муром становится опасно, – говорил негромко охотник, – вот окажемся мы на Вонючих болотах, где не могут жить люди, и там они вместе, витара и Мур, нашлют на нас столбняк какой или лихорадку.

– Да ведь Мур не сказал бы о ведьме, если бы хотел нам зла. Ведь мы сами вызвались ехать, – не соглашался Тимша, – и зачем ему вредить, мы ведь хотим помочь?

– В чем помочь? Тут ведь чары, – покачал головой охотник, – как бы выпытать хоть что-то! Но Мур хитер, и ни в чем не признается.

– Да, может, Муру не в чем признаваться, – защищал углежога юноша.

– Тихо, – зашипел охотник, – у него такой слух – любой охотник позавидует.

– Мур удивительный, я таких людей не встречал.

– Ха! Не мудрено! Во-первых, ты знаком только с жителями Синего леса, – усмехнулся Синигир.

– А во-вторых? – подозрительно покосился на спутника зверолов.

Он справедливо опасался намеков на свой юный возраст и неопытность. Но охотник вовремя спохватился, и вполне невинно ответил:

– Во-вторых, может, он и не человек вовсе.

– Ну и пусть Мур – витар! Рыцари-всадники первыми начали эту войну, а чародеи только защищались, не будучи виноватыми, – решительно заявил зверолов.

– Да, он точно витар: все-то знает и о войне, и о карагаях, и о чародеях. Я считал: мне известна немного жизнь в Дювоне, но оказывается, ничего мне не ведомо.

– А откуда тебе так хорошо знакома жизнь в Дювоне? – поинтересовался Тимша, решив прояснить вопрос с происхождением охотника.

– Меня тетушка воспитывала, а она, как ты знаешь, живет на Пятом холме, а это – почти Дювон, Багряна часто раньше посещала замок, много видела и слышала.

– А ты жил у нее?

– Да, какое-то время.

– А кто были твои родители? – осторожно поинтересовался Тимша.

Но Синигир вполне спокойно ответил, что родителей не помнит.

– Они жили на Пятом холме, в большом доме, из окон которого видны башни Дювона. Тетушка и по сей день там обитает. Отец мой служил стражником и погиб во время камнепада в Неприступных скалах. Мама охотилась в Синем лесу, ты, наверное, слышал об этом. После смерти отца она, взяв меня, отправилась в Синий лес, а потом случилось ужасное несчастье: ее убил медведь. После этого тетушка Багряна, сестра отца, забрала меня из Синего леса в дом на Пятом холме. Когда я подрос, вернулся в лес и стал охотником, как мама.

– Понятно… – протянул Тимша, хотя мало что понял.

Кто такие стражники? Почему мама Синигира стала жить в Синем лесу? И знает ли охотник о портрете в галерее у Зеленой башней во дворце Дювона?

– А почему не остался там? – Тимша мотнул головой на запад, в сторону Дювона, – жил бы в красивом месте, ходил бы во дворец каждый день.

Синигир рассмеялся:

– Зачем мне во дворец ходить каждый день? Как говорит Мур, каждый выбирает сам, как ему жить и где, а у меня как раз желание совпало с возможностью. Вот я и живу в самом красивом месте – в Синем лесу.

Услышав за спиной смех охотника, углежог остановил горячего черного, как смоль, жеребца.

– Что вас развеселило? – поинтересовался он подъехавших.

– Я спросил у Синигира, почему он не остался у тетушки: жил бы в роскоши, смотрел из окон на дворец, – пояснил Тимша.

– Значит, я не ошибся, – задумчиво пробормотал Мур, – память все же – чудесный дар. Столько лет прошло, а увидел тебя – сразу предстал перед глазами портрет в галерее.

– Какая галерея? – удивился Синигир.

– У Зеленой башни, – озадаченно ответил Мур, бросив взгляд на юношу.

– Ладно, спрошу по-другому: какой портрет? – совсем ничего не понимал охотник.

– Ты не знаешь?

– О чем?

– И ты ничего не сказал ему? – удивленно приподнял Мур бровь, обернувшись на зверолова.

– Нет, я не успел: Синигир так быстро уснул, – пробормортал юноша.

– Так. Подождите. Когда это я уснул? О чем вы? – Синигир, кажется, начал терять терпение: голос его зазвучал почти грозно.

Зверолову пришлось передать вчерашний разговор с Муром.

Синигир сначала смотрел на рассказчика широко открытыми глазами, затем тронул коня. Теперь все ехали рядом по довольно широкой дороге и молчали. Один думал о том же, что и вчера, второй – о том, кто же его спутники на самом деле, а третий – что все это значит?

Путь всадников лежал на север. Теперь пустошь находилась справа и слева, а впереди, на севере, простирались темной полосой Черные болота, суровое место, не предназначенное для жизни живых существ. Пока странники не выехали за пределы пустоши, еще кое-где встречались лачужки глиномесов, лепивших камень из бурой глины, да песчаные норы, откуда добывают коричневый песок.

Первым нарушил молчание Синигир:

– У меня нет оснований не верить тебе, углежог, но я согласен со звероловом: я тоже верю только своим глазам. Увижу портрет – буду думать.

– Можешь спросить у тетушки. Она-то точно знает, – подсказал Тимша.

– Если попаду к ней, – буркнул охотник, – не забывай, куда мы едем.

Он помолчал минуту, а затем, обращаясь к юноше, заметил язвительно:

– Когда нужно рассказать что-то важное, некоторые вдруг предпочитают помалкивать. С чего бы такая скрытность?

Тимша оглянулся, поискал глазами того, кому предназначены язвительные слова Синигира. Не найдя никого, пожал плечами и продолжил созерцать окрестности.

В полдень путники сделали привал, пообедали остатками завтрака, причем Тимша мысленно поблагодарил охотника за то, что они не остались голодными.

Солнце клонилось к зениту, время от времени прячась за облаками – непременными спутниками пустоши. Мрачные просторы навевали уныние. Даже Тимша не тревожил спутников вопросами и ответами, хотя и не переставал вертеть головой по сторонам. Но ничего замечательного не происходило: ветер, не встречая препятствий, гулял по бурой пустыне, редко встречающиеся чахлые кустики протягивали веточки к солнцу, которое не спешило дарить им свет и тепло, скупилось, словно затаив обиду на эти земли. Но даже они, эти лучи, не оживляли окрестности, напротив, вспыхивая, яркий свет вдруг окрашивал Бурую пустошь странными цветами: желто-серым, темно-коричневым или грязно-розовым. Эти превращения не слишком радовали глаз, скорее, угнетали.

Постепенно подкрадывались сумерки, ложились сизые тени.

– Моя Рожка притомилась, – поглаживая лошадь по шее, пожаловался Тимша.

Он начал отставать и, как ни понукал кобылку, та шла все медленнее.

– Рожка не привыкла много двигаться, – объяснил зверолов товарищам, – я ведь не часто езжу.

– По ней видно, – кивнул на толстушку Синигир.

– Кажется, харчевня, – показал вдаль Мур.

Зверолов и углежог присмотрелись: действительно, у чахлого деревца пристроилась одинокая хибарка – харчевня под совершенно не подходящим названием «Веселый привал». Помещение ее обветшало как снаружи, так и внутри. Посетителей в харчевне не оказалось, потому путешественников встретили любезно: хозяин, кланяясь, широко отворил дверь, и пока гости рассаживались, осматривались, поспешно затопил печь.

– Чем дальше от холмов, тем худее хозяева, – прошептал Тимша, кивая на сгорбленного старика, не похожего на румяных толстых владельцев подобных заведений, расположенных ближе к холмам.

Не только Синигир, но и Тимша, побывавший уже не в одной харчевне в последнее время, разочарованно вздохнул, когда хозяин поставил на стол еду.

– Да, негусто, – взяв хлеб и кружку с водой, проговорил юноша.

– Хозяин! – позвал Синигир, глотнув воды и поморщившись.

– Напрасно ты его зовешь, – покачал головой углежог, – мы ведь въехали очень глубоко в Бурую пустошь – он не сможет достать ничего лучше в этих местах.

– Откуда ты знаешь, зачем я его зову? – не скрывая раздражения, спросил охотник.

Тимша на слова Синигира только улыбнулся.

Явился хозяин. Синигир измерил старика оценивающим взглядом с головы до ног и остался недоволен осмотром. Охотник уже почти готов был отпустить беднягу, но, наткнувшись на заинтересованный взгляд зверолова и, как ему показалось, насмешливый – углежога, спросил:

– А что, любезный хозяин, разве, кроме черствого хлеба и воды, на твоей кухне ничего нет?

– Да-да, – вмешался Тимша, – нам бы… пирогов, сыров, дичи… и еще – есть ли у вас комната с большой бочкой?

Синигир сверкнул глазами на несносного мальчишку, но продолжал ласково допрашивать растерявшегося старика:

– Ведь Второй холм не так уж и далеко, и там довольно еды.

– Ешь то, что есть, – прошептал Тимша, – чем тебе поможет хозяин?

– Для кого не очень далеко, а для меня… – развел старик тощими руками, – торговцы вовсе ко мне не заглядывают, а я и уехать-то не могу: на кого ж заведение оставить? И рад бы угостить вас, да уж столько времени сижу один тут, словно витара на болоте.

– Очень интересное сравнение, но не о том речь, – прервал печальное повествование хозяина Синигир, – теперь ты можешь оставить свое заведение на нас.

– Что ты придумал? – тихонько поинтересовался зверолов.

Но Синигир не обратил на него внимания. Он решительно заявил хозяину, что в его отсутствие они присмотрят за харчевней, пусть даже он вернется завтра.

– Но – с едой, – добавил охотник веско, – мы заплатим вперед, так что деньги у тебя будут.

– Как же я могу оставить хозяйство, ведь тут …мало ли … – хозяин растерянно захлопал глазами.

– Зато привезешь запас еды – накормишь потом и других посетителей, а мы обещаем, что будем беречь твое добро, – пообещал Синигир.

– О, благородные путники! – с воодушевлением воскликнул хозяин, наконец, понявший всю выгоду предложения охотника, – если вы будете столь любезны и в мое отсутствие позаботитесь о доме, то я…

– Да, – окидывая взглядом бедное убранство помещения, вступил в разговор Тимша, – заботясь о харчевне, нам не слишком придется надрываться.

– Путешественники у меня редко бывают: иногда заглянут глиномесы или торговцы, что продают уголь и всякие товары в окрестных деревушках, – рассказывал старик, на ходу доставая корзины из чулана.

– Зачем же ты держишь эту харчевню? – удивился Тимша.

Хозяин уже собрался и, стоя на пороге, пожал плечами в ответ:

– Разве мы выбираем, где и как нам жить? Харчевню ведь еще мой дед построил, много зим назад.

Старик вышел, а Мур, усмехнувшись, произнес первые слова за все время, пока охотник и зверолов беседовали с хозяином:

– Вот человек, который не считает, что каждый сам выбирает, как и где ему жить.

– Да уж, – сказал Тимша, – тут местечко не лучше Черных болот, и старик – совсем один, вряд ли он хотел такого.

Синигир же философски возразил:

– Просто он не воспользовался выбором, который есть всегда. Так ведь легче.

– Так жить, – юноша сделал широкий жест рукой, показывая на комнату, – я думаю, вовсе не легче.

– Я о другом. Легче сидеть на месте, ничего не делать, чтобы что-то изменить, говоря при этом: «Мы ничего не решаем, не выбираем – судьба у нас такая»

– Этот старик такой несчастный, худой, – заметил Тимша.

– А я о чем? Несчастным быть легче, – твердо заявил Синигир, – чтобы сделать выбор, что-то поменять, надо иметь смелость. Конечно, сидеть сложа руки просто. Только храбрый человек выбирает и делает то, что должен, при этом подвергает себя опасности, может разочароваться, страдать.

– Иногда не знаешь, как правильно поступить, и выбор твой порой оказывается неверным, – подал голос Мур, – к тому же, несчастье приносит страдание не меньшее, чем опасности.

Тут вдруг дверь харчевни вдруг распахнулась, на пороге возник хозяин, держащий в руках полные корзины.

– Так повезло! – радостно закричал старик с порога, – встретил на дороге торговцев с холмов. Радость-то какая! Они уж и дорогу ко мне забыли. А тут гляжу: за поворотом повозки, полные разного добра! Все купил: и еду, и дрова! Вот сейчас приготовлю обед на славу: и дичь, и сыр, и овощи. Ах, давненько моя харчевня не видела столько постояльцев!

Через несколько минут в небольшой зале стало тесно: ее заполнили торговцы, шумные и веселые. Печь жарко пылала, ароматы раззадоривали аппетит.

– Видите, – довольно улыбнулся Синигир, – надо только приложить немного усилий – и всегда добьешься цели.

Глава одиннадцатая

в которой зверолов кое-что находит, мерзнет, Мур рассказывает о болотных огнях, плащ углежога

спасает от ливня, потом происходит нечто

невероятное и появляется чудесная птица

Проведя ночь в «Веселом привале», отдохнув, взяв запасы еды и воды на несколько дней для себя и лошадей, хворост для огня, рано утром путники отправились в дорогу. Уже через несколько часов они въехали на Черные болота, простирающиеся далеко на север. Они располагались между Бурой пустошью и Вонючими топями и тянулись с востока, упираясь на западе в Неприступные скалы.

Мрачная местность угрюмо простиралась до края неба. Черные болота вполне оправдывали свое название: все вокруг было покрыто буро-черным мхом. Ни жилья, ни деревьев, лишь вдалеке порой виднелись невысокие заросли серо-черных камышей. Пологие каменистые возвышенности угрюмо нависали над болотами, создавая впечатление, словно местность хмурится.

Синигир изредка посещал Черные болота: охотился на болотных кошек, едва ли не единственных их обитателей, достойных стать добычей охотника, но далеко вглубь болот не заходил. Он, конечно, слышал о свирепых болотных кабанах, и даже видел раз на торговце куртку из его шкуры, но сам никогда не мог выследить их, так как никто толком не мог сказать, в какой части болот водятся эти необыкновенные звери.

– А как мы будет ночевать? А, Синигир? Не то что бочек с водой – даже домика никакого не видно, – вывел охотника из задумчивости насмешливый вопрос Тимши.

Зверолов, оказавшись на Черных болотах, казался совершенно счастливым: улыбка блуждала на его лице, темные глаза-озера сияли, он время от времени радостно вскрикивал и частенько привставал в седле, словно стараясь рассмотреть что-то в таинственной глубине болот.

– Ах, бедняжка! Что ж ты станешь говорить, когда мы окажемся на Вонючих топях? – усмехнулся в ответ охотник.

– Вонючие топи – место гиблое, – воодушевленно, едва ли не восторженно воскликнул зверолов, не вступая в перепалку с Синигиром, – однако ведь надолго мы не задержимся?

Дорога постепенно превращалась в тропу, хотя довольно широкую. Кроме некоторых отважных охотников, еще змееловы и знахари захаживали в эти мрачные места: редкие травки, нужные для снадобий, росли только на болотах, здесь же водились змеи, яд которых использовался в приготовлении различных мазей и целебных бальзамов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.