Потерянный рай

Однако с самого начала претворения в жизнь этой грандиозной задачи, человечество столкнулось с такими проблемами, что было вынуждено кардинально изменить не только всю Концепцию земной безопасности, но и принципы строительства и комплектования Вооруженных Сил.

Потому как суровая реальность космического безмолвия внесла в этот процесс свои специфические коррективы.

Времена героев-одиночек, безвозвратно канули в прошлое, и на повестку дня встал вопрос о создании массовой, высокопрофессиональной, наемной армии способной представлять и защищать интересы землян в любой точке Вселенной.

Но на первом этапе вербовка достаточного количества рекрутов оказалась невозможной. Любой, кто примерял униформу «Солдата Вселенной» рано или поздно сталкивался с одной и той же проблемой – ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ.

Ежедневный риск, колоссальные физические нагрузки и постоянное, психическое напряжение превратились для военнослужащих в повседневную норму, и в этой непростой обстановке с особой остротой встал вопрос об обеспечении их нормальными условиями существования и самое главное межличностного общении в рамках того социума, в котором они были вынуждены проходить службу. А так как подготовка этих космических профессионалов стоила немалых средств, то кадровые органы Министерства обороны были кровно заинтересованы в том чтобы, как можно большее количество контрактников отслужило максимально положенный срок. Поэтому во главу угла всей кадровой политики был поставлен простой, но действенный принцип: «На передовой боец должен чувствовать себя как дома!». И Министерство было вынуждено не экономить на создании комфортных бытовых условий для своих подчиненных, и реально обеспечивало их всем необходимым.

Намного сложнее, не смотря на колоссальную финансовую подпитку, оказалось, решать проблемы межличностных отношений в обстановке постоянного боевого стресса.

И сколько бы ни спорили между собой военные психологи, но они, как в служебное, так и внеслужебное время, сводились к трем ключевым словам: «Секс, дружба, семья».

Методом проб и ошибок лучшие военные аналитики разработали, и внедрили довольно успешную программу, которая могла бы ответить этим требованиям.

Основываясь на ее принципах, любое боевое подразделение обязательно комплектовалось равным количеством женщин и мужчин, которые с учетом их психологической совместимости объединялись в пары. Первоначально отношения внутри этой микро-группы должны были строиться чисто на служебной основе. Однако если бойцы проникались взаимной симпатией друг к другу, то секс между ними не возбранялся. Занимайтесь на здоровье! Только не снижайте боевой активности и, самое главное, не выносите личный мусор из избы, и уж тем более не вмешивайтесь во взаимоотношения одиночек или таких же, как вы пар.

И, не смотря на самые пессимистические прогнозы, процесс пошел, и сдвинул проблему с места, снизив практически до минимума количество самоубийств среди личного состава!

Один лишь этот факт уже порадовал командование.

Кроме того в первый год действия программы в войсках начала формироваться тенденция, когда ни к чему не обязывающие симпатии постепенно перерастали в более серьезные отношения и заканчивались подписанием брачных контрактов. Боевые двойки превращались в спаянные тактические единицы, которые в последствие легко объединялись в более крупные подразделения.

Но спустя некоторое время наружу стали вылезать неизбежные побочные эффекты этой смелой реформы. Почти повсеместно успевшие довольно сильно притереться друг к другу сослуживцы переживали сильнейший психологический стресс, если теряли напарника, а после двух, трех замен, вообще наотрез отказывались от рекомендуемого кандидата, и осознанно подписывали так называемый «контракт безбрачия» намеренно обрекая себя на одиночество.

Став «отверженными» они отнюдь не комплексовали по поводу своего нового статуса и постепенно объединялись в «стаи», где совместно проводили свободное время, жили коммуной, вступали в беспорядочные половые связи в границах своего негласного сообщества…

В общем, развлекались, как могли.

В служебном отношении эти стихийные образования, мудро переформированные армейскими отцами-командирами в отдельные подразделения, практически не причиняли им лишней головной боли. Находясь в резерве, они не блистали высокой воинской дисциплиной, но на поле боя дрались слаженно, упорно и бесстрашно, словно верили в собственное бессмертие.

Поэтому высшие чины министерства намеренно закрывали глаза на чудачество одиноких «Волков» и «Волчиц», и всячески поощряли их присутствие в отрядах.

За примером далеко ходить не стоило. Уже известная нам, старшина второй статьи Сомерс потеряла своего первого «дружка» в аккурат через полгода после выпуска из учебного подразделения. Следующий напарник, погиб через месяц…

Отобранный и рекомендованный в третий раз, продержался четыре года, и даже успел обменяться с мулаткой обручальными кольцами.

Его смерть Дона сумела пережить только после интенсивного курса психотерапии.

Немного оправившись, она окончательно избавилась от иллюзий и очень скоро самоперевелась в разряд «Волчиц».

Но кроме «Волков» и обычных «боевых двоек» в войсках постепенно сформировалась каста так называемых «Карьеристов». В отряде в их ряды смело можно было зачислить господ: Ярославцева, Поленцову, Бухарина, и еще пару – тройку офицеров имеющих твердое намерение стать генералами. Они уже в училищах, решив всецело посвятить себя военной карьере, подписали «Контракты безбрачия», и теперь совершенно не скованные никакими обязанностями перед напарниками, без остатка отдавали себя службе исключительно на командных должностях, и можно сказать довольно таки успешно, по сравнению с остальными, продвигались по ее скользким ступеням наверх. «Карьеристы» по праву считались элитой Армии.

Как правило, они отбирались в возрасте семи лет из сиротских приютов и помещались в специальные военизированные интернаты, где к своим восемнадцати годам становились почти, что профессионалами в вопросах индивидуальной подготовки, получали сержантские нашивки и обладали уверенными командными навыками. Они не шли ни в какое сравнение с гражданскими волонтерами, которые только к совершеннолетию получали право на поступление в учебные школы рядового состава, и заключение первого контракта.

Эти лишенные детства маленькие солдатики в будущем исправно пополняли кадровый костяк Вооруженных Сил и были его цементирующей основой.

Крайне редко, не смотря на категорический запрет со стороны командования, случались в армии и исключения из правил. В нарушение всевозможных инструкций некоторые юноши и девушки уже на первом курсе военно-образовательных учреждений умудрялись тайно связать себя священными узами Гименея. Такие пары в служивой среде уважительно именовали «Женатиками». Отношение остального коллектива к ним было трепетное и бережное, ведь добиться разрешения на соединения двух сердец до сдачи выпускных экзаменов было фактически невозможно, а нарушителей закона, если информация доходила до начальства, насильно разлучали и отдавали под суд.

Однако предать «Женатиков» считалось несмываемым позором для будущего космопехотинца. «Стукачу», осознанно или по неосторожности, допустившему такую оплошность, никогда не удавалось избежать расплаты. В любом случаи, в назидание другим, он погибал при весьма загадочных обстоятельствах.

В конце концов, Космические войска постепенно оформились в отдельный вид Вооруженных Сил со своими уставами традициями и спецификой выполняемых задач. Однако полностью продумать и предусмотреть все нюансы в их повседневной жизнедеятельности, несмотря на титанические усилия государственных мужей с большими звездами на погонах, было практически невозможно. Как бы они не старались, а низовые подразделения Космической пехоты, непосредственно выполнявшие боевые задачи на передовой, были вынуждены большую часть времени вариться в собственном соку при этом всецело завися от личных качеств своих отцов-командиров. Вот поэтому в глухих уголках Внеземелья, когда до ближайшего штаба было несколько месяцев полета, любые возникшие проблемы всегда решались своими силами, и только после о случившимся докладывалось начальству.

Здесь еще стоило бы отметить, что история становления и развития Космической пехоты знавала моменты, когда не только отдельные бойцы, но и целые подразделения, по каким-то причинам нарушив присягу, выходили из подчинения центра и даже поднимали вооруженные мятежи. Случалось даже, что во главе таких вот, стихийно возникающих волнений становились и командиры отрядов. И в той, и в другой ситуации на их подавление отправлялись батальоны Звездного спецназа, в задачу которых, помимо карательных акций, входили вопросы и информационной изоляции истинных причин этих, не прибавляющих авторитета Армии, происшествий.

И если говорить уж по совести, без оглядки на условности, то проблем хватало у всех: и у маршалов, и у «Ванек – взводных»…

Нередко генералы ставили перед подчиненными такие задачи, что последним было впору застрелиться. Иногда целые подразделения исчезали в угоду политических просчетов руководства или, что самое страшное, в результате незаконной коммерческой деятельности отдельных военный чиновников. Но на войне как на войне, а солдат, как известно, ее – паскуду не выбирает.

Отряд, которым капитан Ярославцев имел честь командовать вот уже четвертый год, по праву считался одним из лучших подразделений Космической пехоты и состоял на особом счету у высших чиновников из Министерства Обороны.

Даже Главком Вооруженных Сил – первая величина после Президента Объединенной Космической Федерации знал о нем не понаслышке и уважительно называл подчиненных Константина Сергеевича: «Ангелами Тьмы».

Однако соединение не сразу заслужило столь громкое и почетное наименование. До появления в нем Ярославцева оно представляло собой обычную воинскую часть с казенным личным номером и формальной словесной аббревиатурой. Но «Ярость – 111» сразу не понравилась амбициозному лейтенанту и он решил, во чтобы, то, ни стало сменить это неблагозвучное наименование.

Начав службу снайпером в рейдово – диверсионной группе Константин сразу же снискал себе славу бесстрашного и очень надежного офицера готового, если понадобиться, и к черту в задницу залезть, ради выполнения поставленной задачи.

Но на войне взрослеют рано! И через восемь лет беззаветного служения Отечеству он в корне изменил свои личные принципы к организации боевых действий, и уяснил как «Отче наш…», что самое бесценное достояние командира – это его подчиненные, а успех любой операции напрямую, помимо боевой выучки, зависит от их морально-психологических качеств, атмосферы царящей в коллективе, и доверия к своему начальнику. Все остальное – шелуха, показуха и ложь.

Возглавив четыре года назад отряд, Ярославцев успел за столь короткий срок вылепить из своих бойцов настоящих Ангелов, тех с кем было невозможно соперничать, ни в умении уничтожать противника, ни в проявлении милосердия к побежденным.

По сравнению с другими воинскими коллективами, они никогда не допускали неоправданной жестокости, терпимо относились к военнопленным, не притесняли без веской причины гражданское население.

Ангелы существовали в собственном, ими же созданном мире, со своей системой ценностей и понимания жизненного смысла. Их межличностные отношения не замыкались рамками обособленного и куцего мирка боевых двоек, а строились на обостренном чувстве здорового коллективизма, доверии и бескорыстной взаимовыручке. Однако эти довольно демократичные принципы, как ни странно, совершенно не подрывали воинскую дисциплину и не препятствовали беспрекословному подчинению.

Все дело в том, что они несли в себе естественный, и глубоко осознанный смысл, основываясь, прежде всего, на безоговорочной вере бойцов в своих командиров, которые в свою очередь так же старались всеми силами оправдать оказанное им доверие и очень много времени посвящали совершенствованию собственных профессиональных навыков, прекрасно понимая, что любая, даже самая незначительная ошибка во время боя, почти всегда будет оплачена немалой кровью подчиненных.

Поэтому структурно отряд был жестко поделен на элитную группу руководителей, стоявшую над сверхэлитными, не допускающими сомнений, исполнителями. Всем остальным дорога к Ангелам была закрыта.

Ярославцев ревностно следил за профессиональной пригодностью своих подопечных и лично отбирал кандидатов на замещение вакантных должностей. А если вдруг по какой-то причине его обходили кадровики, то он никогда не ленился брать под личный контроль каждого навязанного ему новобранца. Поэтому трусы, махровые карьеристы и негодяи, а также случайные люди в отряде не задерживались! Они просто отсеивались во время испытательного срока.

В начале формирования этой военной коммуны две третьих личного состава, посчитав Константина неисправимым идеалистом, накатали рапорта, и ушли в другие части…

Вскоре вернулись те, кто остался в живых.

Все в этой жизни познается в сравнении и, столкнувшись с нравственным беспределом, деспотией и неуважением со стороны новых начальников, Ангелы решили принять более простые правила игры. К тому же большинство из них, как и Ярославцев, были воспитаны в военизированных детских домах или нищих колониальных семьях, где вдосталь успели хлебнуть лиха.

Капитану не пришлось ничего изобретать. Он предложил им совершенно иную поведенческую идеологию, пусть немного сказочную, в меру наивную и почти недосягаемую, однако всецело зависевшую от их старания и упорства. И не ошибся.

Бойцы очень быстро привыкли к новым правилам и впервые обрели как душевный покой, так и истинное понимание своего жизненного предназначения.

На самой вершине купола, в многометровой толще вакумбетона, размещалась, напичканная аппаратурой, рубка локационного центра внешнего слежения. Именно оттуда и вышел на связь с начальником отряда лейтенант Мишель де Базиде.

Теперь же наш храбрый француз взволнованно метался по тесному помещению, ежеминутно тычась горбатым носом в наручные часы.

Его напарница, немного худощавая коротко стриженая и вульгарно обесцвеченная девица, напротив, спокойно дремала, покачиваясь в натянутом между аппаратных стоек, гамаке.

– О боже Шарлота! Восьмая минута на исходе и где его черти носят?! – Мишель страдальчески воздел свои длани к потолку.

– Милый, – девушка лениво приоткрыла глаз. – Ради святого Патрика, сядь и не мельтеши! «Папочка» сейчас появится.

– Вот теперь то, когда мы с тобой «на коне», я ему все и припомню! И козни «Братьев – славян» во главе с Ратибором, и…

– Кому, и что ты собрался припоминать? Горе ты мое, луковое. Ну, обозвал тебя Дормидонтыч шовинистом? Не бери в голову, ведь он не со зла. Сейчас у всех нервы как струны, только тронь…

– Да на этих придурков с их славянской идеей я вообще решил не обращать внимания. Слишком много чести! Меня больше задела «папина» реплика о «нервно визжащем Лионским поросенке»? Слышала, небось?! – обиженно вопросил рассерженный муж и плюхнулся в операторское кресло.

– Ха! А я бы, на месте «папочки», и вовсе тебя по нашей парижской матушке приголубила, а потом отправила бы в карцер, суток так на пять, за нарушение правил радиопереговоров в открытой сети. – Лениво проворчала супруга и вдруг, словно пробка от шампанского, выпрыгнула из гамака:

– Встать! Смирно! На палубе офицер!

Де Базиде вытянулся как кипарис, и тут же спрятал свои амбиции подальше. Ярославцев тяжело дыша, оперся плечом о косяк двери. Пот градом катился по его лицу.

И хотя действие вколотого Капустиным стимулятора продолжалось, организм, истрепанный недосыпанием, нервным напряжением и приступами болезни, стал сдавать.

– Вольно бандерлоги! Механизм попался несмазанный, пока крутил ручку подъемника в лифте, чуть сердце не выплюнул через горло.

Мишель и Шарлота, подхватив его под руки, отволокли вглубь помещения и усадили в кресло.

– Разрешите доложить! – де Базиде, не дав начальнику толком отдышаться, высоко задрал нос, и торжественно изрек: – Нами зафиксирована новая отметка сер! – он быстро переместил гнутую проволочную указку к экрану локатора и скромно добавил: – Она обнаружена мной, ЛИЧНО.

– Как давно вы ее засекли? – Ярославцев, стараясь не тратить попусту время, хотел выяснить для себя самое важное.

– Ровно десять минут назад. – Француз для подстраховки посмотрел на часы.

– При каких обстоятельствах?

– Она вынырнула из гиперпространства и дала четкий инверсионный след, по которому нам достаточно точно удалось определить траекторию ее полета.

– Хм-м. Прекрасно, – Костя задумчиво потер давно не бритый подбородок, – и куда же она летит?

– Да пряменько к нам! – нервно закашлялся Мишель.

– Надеюсь, вы успели рассчитать время ее подлета к базе?

– Конечно, сер! – откликнулась Шарлота. – По моим прикидкам это произойдет через три часа.

– А характер цели? – засомневался капитан.

– Увы, пока мы не смогли его определить. Контакт очень неустойчивый.

– Тогда, чему вы радуетесь господа паникеры? Вы вполне могли принять за отметку обычный метеорит, а теперь, до конца не разобравшись, еще пытаетесь и меня убедить, что это корабль?!

– Ни как нет сер. Космические тела естественного происхождения не могут преодолеть гипер – пространственный барьер. – Назидательно, словно заслуженный лектор, проворчал де Базиде. Он оканчивал военно-инженерное училище и, при любом удобном случае, старался козырнуть тем что, в отличие от Ярославцева, не принадлежал к числу «тупорылых командников», умевших «только гавкать на подчиненных и полить, куда не попади, из лучемета». Теперь же гордый француз не замедлил выложить свой главный аргумент: – И хотя на наш запрос объект так и не ответил, система опознавания «свой – чужой» все же выдала положительный результат.

– А вот это уже кое-что! – не на шутку заволновался Ярославцев, разминая пальцами сигарету. – Но смею возразить на ваше замечание, мой уважаемый космотеоретик. В своей летной практике я дважды сталкивался с явлением, когда средних размеров болиды по каким-то причинам прорывались в обычный космос из гиперпространства.

– Да, такое вполне возможно, – вежливо поддакнул Шарлота.

– Я тоже полностью согласен с вами, сер. – Сделал вид, что пошел на попятную француз, однако терпежу у него хватило не надолго, и он тут же ринулся в контратаку: – Однако осмелюсь вам напомнить, командир, что система «свой – чужой» никогда не ошибается. – Де Базиде многозначительно умолк, наблюдая за реакцией командира.

– Я знал об этом еще до поступления в «кадетку», – спокойно ответил Ярославцев. Несдержанность француза его отнюдь не раздражала.

– Более того, я ведь совсем недавно усовершенствовал ее и теперь могу утверждать точно: это транспортник сер! Средний транспортник! Возможно, он везет нам подкрепление. Но даже если он и пустой, как мой желудок, запасов горючего на его борту будет достаточно, чтобы в корне изменить ситуацию! Меня чуть «Кондрат не хватил», когда я прочел электронную расшифровку запроса! – в запале начал кричать и восторженно жестикулировать руками офицер.

Шарлота, не заметно от начальника двинула его по почке и, с озорной улыбкой, подытожила:

– Сер, по-моему, самое время начать подготовку к встрече гостей.

Резкий зуммер и мигание панелей на самом большом приемнике заставило всех умолкнуть.

Девушка пантерой прыгнула к клавиатуре.

На мониторе компьютера с одинаковым промежутком начали высвечиваться скупые цифровые группы кодируемой информации.

– Ангелы, производиться контрольный радиосеанс. Ваш сигнал получен. Запрашиваю кодированный пароль, – облизывая сухие губы, затараторил де Базиде, считывая и, на ходу, расшифровывая цифровые сообщения.

– Сто сорок четыре, семь, омега, – спокойно выдал ключевой набор Ярославцев.

Шарлота быстро отстучала на клавиатуре.

– Есть подтверждение, – Мишель тут же переключил режим работы радиосвязи на «громкую», и Константин смог общаться с радистом корабля «в живую».

– Сообщите нам свой вариант посадки, – незамедлительно потребовал капитан.

– У нас серьезные проблемы сер! Отказали два маневренных двигателя. Везем топливо и личный состав. Загружены под завязку. Посадка возможна только с первого захода. Готовьте причал.

Мишель и Шарлота переглянулись.

– Хо – ро – шо! – как можно медленнее произнес Ярославцев. – Мы скорректируем ваше снижение. Конец связи.

– Принято! – радист с корабля отключился и в рубке воцарила тишина…

– Сер! – первым как всегда не выдержал де Базиде. – Меня раздирает дурное предчувствие, и почему-то, кажется, что все происходящее здесь очень смахивает на самоубийство?

– Возможно, – отмахнулся капитан. Он ни на секунду не прекращал анализировать полученную информацию и сделал знак подчиненным, чтобы те немного помолчали…

Обстановка действительно складывалась не в их пользу. Корабль, спешащий им на выручку, представлял собой груду плохо управляемого железа, с ядерным топливом на борту. Однако винить его командора в случившимся не стоило, он был запрограммированным, одноразовым андроидом с урезанными жизненными функциями и ограниченной системой энергопитания. Ярославцев так же знал, что в последнее время в дальние экспедиции отправляли только списанный хлам, и неустранимые поломки случались на борту звездолетов довольно часто. Тем более что по инструкции после прибытия в точку назначения, транспортники подлежали обязательной энергетической переработке. Использовать столь малые корабли в многоразовом варианте для межгалактических перелетов было не рентабельно.

– Шарлота? – начальник решительно поднялся из кресла. – Включи «громкую» и дай разброску ключевых постов на свой монитор.

Девушка быстро выполнила его команду.

– Господа космопехотинцы! Внимание и повиновение! – голос начальника загрохотал по помещениям и отсекам. – Примерно через три часа на космодром прибудет корабль с обещанным подкреплением. Однако праздновать победу нам пока еще рановато. У тех, кто мчится к нам на помощь, возникли очень большие неприятности. На транспортнике одновременно отказали два маневренных двигателя. Поэтому, в целях успешного выполнения подготовительных мероприятий, объявляю общий аврал. Во внешних фортсооружениях оставить по одному вахтенному, остальному личному составу приказываю прибыть на боевые посты и начать подготовку всех систем и модулей к швартовке.

Ярославцев отключил «громкую» и, с помощью селектора и монитора, стал связываться с командирами групп, отдавая им предварительные распоряжения:

– Рогов?

– Я, сер.

– Бери всю реакторную команду и через полчаса докладываешь мне полную информацию о запасах мезона.

– Мы каждые сутки докладывали дежурному кеп! – развел руками главный энергетик.

– Отставить препирательства капитан! – рявкнул Ярославцев, осекая подчиненного. – Мне нужны точные сведения. До миллиграмма. Слышите?! До последней молекулы! И самое главное, скажите, сколько сможет проработать реактор в режиме обеспечения швартовки?

– С учетом отключения всех остальных потребителей, примерно сорок секунд, – не задумываясь, ответил Рогов.

– А точнее?! – потребовал Константин.

– Доложу через полчаса.

– Андрианов? Космодром?! Отвечайте первому, – запросил он следующего абонента.

– Да, сер, – пробился сквозь помехи голос часового.

– До прибытия причальной команды залейте горючее из неприкосновенного запаса в тягач. Как только появятся Славяне, передайте им мой приказ: за час очистить космодром от флаев. Пусть распихают их по боксам. Тягачом управляете лично. Остальных предупредите: если только попробуют дотронуться до рычагов я им лично руки до плеч повырываю! Рулежку внутри боксов будите осуществлять исключительно вручную.

– Вручную толкать уж больно тяжко! Пупки то чай не казенные.

– Ничего, не надорветесь. По окончанию работ подготовите все необходимое для постановки карантинного экрана. Старший у вас – Дормидонтов.

– Есть сер!

Ярославцев вырубил переговорное устройство и, больше не проронив ни слова, бросился на выход.

Пользоваться ржавым лифтом он не стал и, съезжая особым способом по перилам соединительных трапов очень быстро оказался на втором ярусе, где в конце одного из магистральных коридоров размещался аварийный командный пункт.

Теперь ему оставалось только одно – взять под жесточайший контроль все действия подчиненных и не упустить ничего, что впоследствии могло бы повлиять на качественное выполнение поставленной задачи. Потом, когда начнется швартовка и счет пойдет уже на секунды, его присутствие станет не обязательно. Гарнизон либо отработает как часы, либо похоронит себя собственными руками.

Маленький, бронированный отсек в котором был оборудован командный пункт, запитанный от одноразовых, аварийных батарей, ожил в течение нескольких секунд.