Падение

«Ма-а-а-ам, я боюсь! Давай не полетим? Я хочу пи-пи… Снова одна полоска. Это ведь проклятье? Проклятье, да?.. Мне так холодно и одиноко, пожалуйста, придите кто-нибудь. Помогите мне, я же здесь. Неужели вы все забыли про меня? Пожалуйста… мама… папа… Витя… кто-нибудь?»

Михаил стоял у стеночки и нервно пошатывался взад-вперёд, скрестив пальцы, и время от времени начинал молиться. Ему нужно быть готовым к любому исходу, даже если этим исходом станет пришествие дьявола на Землю в обличии Кати.

– С ней случались какие-нибудь психические потрясения? – спросила Арпине.

– Какое это имеет значение? – тихо ответил Миша.

– Мне кажется, у Кати есть какой-то блок. Подавленные воспоминания. Её мучает что-то невыносимо ужасное.

– Хм, – задумался Михаил и поднёс пальцы к подбородку. – Ну, вообще, да… Было кое-что. В детстве она потерялась. Её нашли у реки спустя сутки. Искали всем посёлком. Как мне рассказывали родители, после этого случая она месяц не разговаривала.

– Это же всё объясняет, – сказала Арпине. – Может быть, шар застрял у неё в голове. Он не отпустит, пока не разгадает её тайну… Эти штуки всегда копаются в воспоминаниях. Ищут веские причины, чтобы сожрать.

– Откуда ты это знаешь? – спросил Влад.

– Во мне тоже копались.

Михаил и Влад удивлённо посмотрели на подругу.

«Ну и жарища, я сейчас расплавлюсь, – бредила Катя. – Мам, давай купим мороженого на троих? Интересно, есть ли у них фисташковое. Его здесь продают вообще?.. Как будет по-итальянски «фисташковый»?.. Понятно. Не скули, Миш».

– Интересно! – сказал Михаил. – Все, что она говорит – было на самом деле. Какие-то сценки из прошлого. Когда мне было десять, мы действительно ездили с родителями в Рим. Я до сих пор помню вкус этого мороженого.

Вдруг Катя замолчала. Она продолжала лежать с открытыми глазами и не двигалась. Священник договорил последние строки и произнёс:

– Я не уверен, но… посмотрите сами.

Михаил в нетерпении подбежал к сестре, присел на корточки, приподнял её голову, а другой рукой взялся за предплечье. Горячее. Посмотрел в зрачки. Расширенные, как у наркоманки. Смотрит куда-то вверх.

– Катя! Ты меня слышишь? – спросил Михаил и удивился, насколько сдавленным оказался его голос. Ответа не последовало. Парень пощупал пульс. Примерно шестьдесят ударов в минуту – один чёткий удар в секунду. – Катя! – ещё раз позвал Михаил. Он, не отрываясь, смотрел в глаза сестре и надеялся, что вот-вот она оживёт и скажет что-нибудь адекватное. Пусть хоть из неё полезет какой-нибудь демон, всё равно. Пусть изо рта вылетит птичка… Ну хотя бы что-то пусть произойдёт!

Друзья смотрели на эту картину и молчали.

Тут Катя дёрнулась. Её голова слегка приподнялась. Глаза моргнули.

Она уставилась на брата и закричала: «Вау, да ты мускулистый! Сколько занимаешься уже?» Снова запрокинула голову и продолжила нести бред: «Мама, ну ты не понимаешь… Я ведь ещё раньше говорила, что цветы надо поливать… Не этой, другой… Я скоро буду, но ты поторопись с этим, потому что я уже не хочу…»

Отец Антон опустил кадило и разочарованно понёс книгу на престол.

– Ну? – спросил Влад.

– Я сделал всё, что мог, – ответил священник и удалился в глубь зала.

Михаил погладил сестру по волосам. Арпине и Влад бросили сочувственные взгляды, понимая, что ничем помочь всё равно не могут.

***

Антон безучастно прошёл мимо Михаила с Катей, встал возле иконы, вытащил телефон. Набрал номер отца. Сигнал прошёл, в трубке послышался звук вызова – связь, как ни странно, продолжала работать.

Кто-то поднял трубку.

– Папа? – начал Антон. – Это ты?

В ответ промолчали.

Сердце Антона застучало быстрее.

Через несколько секунд родной голос всё же раздался:

– Сын…

– Отец! Ты чего?

– Я такой дурак… – голос мужчины был каким-то поникшим и неестественным, будто кто-то умер.

В голову Антона полезли самые нехорошие мысли, одна страшнее другой.

– Что случилось?

– Ничего. Просто твой папка… совершил невероятную глупость. Не пугайся, все целы, ничего ужасного не случилось… Просто мы с твоей мамой… больше не вместе.

– В смысле? – челюсть Антона отвисла.

– Я согрешил, Антошка. Никакое начальство меня в эту ночь не вызывало. Вся та история про грандиозную инспекцию всех тульских подстанций – моя большая авантюра, которой я прикрылся, чтобы… Нет, мне в тот момент казалось, что я поступаю правильно, ведь лучше огородить близких от неприятной правды. Есть одна женщина, сынок. Не буду говорить, кто она, это не важно. Мы знаем друг друга со школы, и мне просто захотелось её увидеть. Я просто хотел поговорить с ней, расспросить про её жизнь и рассказать что-то о себе – как на встречах одноклассников, которые я пропускал из-за работы. Я придумал историю про инспекцию, чтобы пойти к этой женщине. А там… неожиданно всё закончилось поцелуем… На следующее утро, когда начались все эти новости про адские шары, которые карают за грехи, я понял, что хочу во всём раскаяться. Я вернулся домой и рассказал всё твоей маме. Всё, до последней детали. Я не хотел причинять ей боль, но я должен был это сделать. Именно по этой причине я ещё жив, сынок. Они гонялись за мной… Но теперь мне нечего опасаться. Я остался жив, но мама собрала вещи и уехала, – папаша захныкал.

Антон слушал его дрожащий голос и не мог поверить во всю эту отвратительную историю. Даже то, что отец выжил, едва ли служило оправданием. Всю жизнь Антон стремился к успеху ради одобрения этого человека, и вот он буквально за несколько секунд упал в его глазах ниже плинтуса.

– И ты даже не отправился за ней, чтобы защитить от опасности, грязный извращенец?

– Да как я мог пойти с ней, я же ей опротивел!.. Сынок, прости меня и не поступай, как твой папа. Никогда… Ты меня слышишь?

Из трубки лились всхлипывания. Антон ради интереса решил подождать, пока отец сам не скажет что-нибудь первым. Ждать пришлось десять секунд.

– Сынок… Помни. Если уж ты решил жениться на какой-то девушке, то остановись с другими и не поддавайся соблазну. Понимаешь? Искушение бывает слишком большим. Когда оно становится больше, чем твоя душа, ты погиб. Присмотрись к той, с которой ты сейчас…

Антон посмотрел на Арпине. Она, радостная, сидела вместе с Владом и общалась с бабушкой, дедушкой и их внучкой. Влад время от времени трогал подругу за плечо. Ощущение незавершенного дела вновь возникло в душе.

– …и сделай ей предложение! На остальных девушек забей. Прекращай это… Просто прекращай. Твой батя плохого не посоветует.

Антон вдруг сжал смартфон в руке. Он представил себя пауком, плетущим новые, усовершенствованные сети для поимки особо сложной добычи.

– Я понял тебя, пап, – сказал Антон.

– Всегда помни о том, что я сделал, сынок. Не повторяй моих глупостей.

В трубке воцарилась тишина.

– Ты ничего не забыл, пап?.. Спросил бы хоть, как я тут.

– Ах да, – растерялся отец и шмыгнул носом. – И… как ты там?

Антона вдруг понесло. Он рассказал в подробностях обо всём, что случилось за последние сутки: о краже айфона у друга, о гибели Саши, о кошмарной поездке в центр и даже о Кате, которая лишилась рассудка после встречи с демоническими шарами. Он делился сокровенными переживаниями, которые больше никому не мог высказать, и ради этого отошёл в дальний угол, чтобы посторонние и друзья ничего не могли услышать. На отца обрушился поток сомнений насчёт Арпине, сожалений о подделке алкоголя на той злополучной вечеринке, переживаний обо всём подряд, но особенно мощно извергались жалобы на внутреннего клептомана, от которого не получалось избавиться. Парень говорил до тех пор, пока связь не прервалась.

Отец оставался любимым и родным человеком, несмотря на его богомерзкий поступок. Антон устало положил телефон в карман. Он исповедался доступным ему способом, без священника.

Посмотрел на часы и сжал губы. До полуночи было безумно далеко.

***

Катя снова надела трагическую маску: «Прости меня, малыш… Прости… Прости, пожалуйста, я так виновата!»

– Она часто повторяет эту фразу, – сказала Арпине. – Что это значит?

– «Малыш» – так она называла своего первого мужа, – ответил Миша. – Я не знаю, за что она просила у него прощения. Наверно, это эпизод какой-то житейской истории. Но я могу предположить, что всё дело в… – Михаил запнулся, решая, озвучивать друзьям эту пикантную тему или нет, – …в репродуктивной системе. К врачам ходили – всё без толку. Первого мужа она возненавидела после измены, и у них не срослось. Она не могла забеременеть целых пять лет. Вчера от неё ушёл второй муж. Ушёл к другой. К той, которая может рожать.

– Хм, – задумалась Арпи, прижав ладонь к виску.

– Она постоянно говорила, что это проклятье.

– Я не знаю, чем ещё мы можем помочь тебе, Миха, – сказал Влад и вздохнул.

– Вы сделали всё, что могли. Спасибо вам, – ответил Михаил, поднялся с корточек, подошёл к другу и обнял его. – Я перед всеми вами навеки в долгу.

– Нам надо идти, – признался Влад.

– Куда вы пойдёте?

– К моей дочери.

Михаил отпрянул от друга и недоумённо взглянул на него. Но в ту же секунду вспомнил про трёхлетнюю дочь, о которой Влад обычно предпочитал ни с кем не говорить.

– Неожиданное решение, – покачал головой Михаил. – Ну, удачи вам.

– Пока!

– До встречи, берегите себя, – попрощалась Арпине.

– Ты что, спятила? – раздалось сзади. Ребята обернулись и увидели возмущённого Антона, который на всех порах мчался к ним. – Куда ты собралась идти, Арпи?

– Влад хочет увидеть свою дочь.

– А ты, значит, хочешь увидеть его бывшую?

– Я хочу быть с ним, – ответила Арпи.

– Без паники, Антон, – сказал Михаил. – Если они хотят уйти, пусть идут.

Неприятно осознавать, что придётся выбросить на помойку все едва наметившиеся планы по возврату Арпине в паучьи сети. Более того, сама возможность любовных авантюр с ней рухнула.

– А… а-а-а, – растерялся Антон, но уже ничего не мог поделать. – И это после всего, что между нами было?

– Ничего и не было, чмо.

Арпи взяла Влада за руку и рванула вместе с ним к выходу.

– Что ты себе позволяешь? – Антон попытался задержать молодых людей и схватил Влада за плечи. – Благодари Господа, что мы в храме. Иначе я сделал бы яичницу из твоих маленьких сыкливых яичек.

– Снова теряешь контроль? – парировал Влад с улыбкой на лице. – Ну, смотри, если ты ещё хоть раз попытаешься меня ударить, то по понятным причинам живым отсюда не уйдёшь…

Неизвестно, чем бы эта перепалка закончилась. Но тут сзади, со стороны иконостаса, раздался резкий чавкающий звук. Будто работник мясного завода задвинул со всей силы кулак в куриные потроха. И тут же – сдавленный девичий писк.

Все обернулись.

Священник, стоящий вдалеке, раскрыл рот и перекрестился. Дедушка схватился за сердце, а бабушка закрыла внучке глаза ладонью.

Все взоры обратились на Катю, которая сидела на пороге алтаря перед иконостасом, раздвинув ноги. Подол халата задрался так высоко, что открылись обрывки трусиков. От живота у нее исходили неестественные лучи белого света, он мягко светился изнутри, как китайский фонарик. Из влагалища высовывалась красная змея, заканчивающаяся чем-то светло-коричневым. Это была её матка. Умалишённая девушка держалась за неё одной рукой, а другой беспорядочно ковырялась между ног, как в помойном ведре. Кровь текла на кафель.

– Прости меня, малыш… Прости, что убила тебя! – зарыдала Катя.

У всех к горлу подступила тошнота. Чей-то недавний ужин вполне мог оказаться на полу, но каким-то чудом этого не произошло.

Михаил попятился.

Девушка забилась в агонии, разыгрывая сцену из своего прошлого.

Из самого страшного прошлого, которое только могло быть.

– Я убила! Я убила! А-а-а-а-а-а… Прости, прости меня, пожалуйста… Он мёртв! Он мёртв! О господи, а-а-а-а-а-а-а-а-а…

Истошные крики заполнили алтарь и эхом разнеслись по всем нефам. Кровь лилась на кафельный пол из влагалищного отростка, похожего на изжаренную на дьявольской сковородке кишку.

– Я всё понял, – громким шёпотом сказал Михаил, не отрывая глаз от сестры. – Тогда… пять лет назад…

– Что пять лет назад??? – заорал Влад.

– Она сама себе сделала аборт.

Глава 22. Он и она

Михаил подкрался к сестре. Вблизи кровавое месиво между её ног, освещенное дьявольскими лучами и церковными свечами, казалось ещё тошнотворнее.

В голове парня за несколько секунд пронесся целый рой мыслей. Он представил, как берётся голыми руками за эту красную змею и отрезает её. Как пытается остановить кровотечение. Как хватает сестру на руки, выбегает из храма в темноте и добирается до ближайшей аптеки сквозь стаи агрессивных шаров. Как за медицинские препараты ведётся драка среди выживших, а друзья заступаются за него, бьют всем морды, а если надо, то убивают всех подряд и выхватывают последнюю пачку лекарств. Как всех его друзей карают шары, а он, изучая добытое, понимает, что оно не поможет.

Но все эти мысли оказались ни к чему после того, как Катя резко вскочила, раскрыла рот и оттуда полился тусклый белый свет.

Михаил отпрянул и вскинул руки. Теперь он заметил, что Катя вообще не стоит на ногах, ее ступни, словно лоскуты ткани, валяются на полу.

Тело девушки неестественно выпрямилось, будто его нанизали на огромный шампур, и медленно поднялось в воздух под действием неизвестной силы. Матка и ноги болтались, а струйки крови стекали по гладкой вспотевшей коже.

Свет, струящийся из горла, стал ярче. Теперь у Кати светилась вся голова. Девушка широко распахнула глаза и издала удушливый хрип. Сложно было понять, в сознании ли она сейчас.

Внезапно ее голова взорвалась, как воздушный шарик. Осколки черепа и ошмётки мозгов разбросало в стороны. На месте головы возник яркий жёлто-красный демонический шар, увеличился в размерах и медленно поднялся к своду. Из шеи погибшей фонтанировала кровь, а кусочки внутренностей торчали наружу: трахея, пищевод или, может быть, что-то ещё зацепилось за огненный шар, и теперь труп покачивался на нем взад-вперёд.

Ребята, еле переставляя ноги от ужаса, попятились к притвору.

– …чтобы не сделал нам ущерба сатана, ибо небезызвестны нам умыслы его… – прошептал диакон Антон, перекрестился и схватился за голову.

Рядом с шаром перед иконостасом прямо из воздуха возникли шары помельче. Алтарь наполнился светом. Этой картине не хватало только эпической музыки с хоровым пением.

Через пару мгновений трахея девушки оборвалась, тело шлёпнулось на пол, и всё вокруг шаров пришло в движение. Поднялся ураган, подобный тому, что ребята видели в коттедже Антона. Витражи с изображениями святых разбились, а осколки закружились по храму. Подсвечники, свечи и мелкая церковная утварь – все пустилось в пляс. Раздался страшный треск, и пол вместе со сводами алтаря вздыбился досками и кусками бетона.

Главный шар, выросший до исполинских размеров, издал какой-то механический вопль и направился к грешникам. Столбы пыли, осколки стекла и дерева тянулись за шаром жутким шлейфом.

– БЕЖИ-И-ИМ! – надрывно закричал Влад.

Друзья вместе с остальными прихожанами пустились без оглядки к выходу. Священник настолько перепугался, что замер на месте, не переставая креститься. Антон попытался дёрнуть его за рукав, но батюшка не шелохнулся. В этот момент большой шар подлетел вплотную к священнику. Оттуда высунулись две огромные чёрные костлявые лапы и утянули его внутрь. Оставалось только гадать, что там с ним сделают.

– Вы это видели?! – крикнул шокированный Антон. Его никто не услышал.

Все, кто мог, выскочили из церкви в тёмный сквер и бежали кто куда.

Сзади раздался оглушительный хлопок, и что-то с грохотом обрушилось. Беглецы почувствовали, как содрогнулась земля. Скорее всего, обвалилась часть храма.

Впереди бежали Антон с Михаилом, за ними Влад с Арпине, держась за руки. Они не задумывались, куда бегут. Они просто бежали.

Внезапно перед ними возник ещё один шар. Огромный, ослепительно яркий в темноте, он показался им гораздо ярче обычных шаров. На него невозможно было смотреть. Влад с подругой кинулись в другую сторону.

– Вла-а-а-ад! – донеслось откуда-то слева. – Арпине!

Михаил и Антон не могли найти отставших друзей.

С улицы донёсся рокочущий звук. Из серой дымки показался гусеничный танк. Боевая машина остановилась возле Антона с Михаилом. Люк открылся, и из отверстия выглянуло знакомое лицо.

– Подвезти? – спросил боец.

– Иракли… – удивился Антон. – Я тебя люблю, сукин ты сын.

Два друга быстро взобрались на танк, а грузин протянул руку и помог им залезть на башню. Очутившись там, они попытались отыскать глазами друзей в чернеющем сквере. Рассмотреть удалось только яркий шар, который рыскал среди разбегающихся прихожан.

С севера надвигалось ещё несколько шаров. Иракли спешно запихнул обоих парней в кабину, и через мгновение танк сорвался с места.

***

Влад сжимал руку Арпи и быстро вёл спутницу по неровной дороге. Он направлялся к единственному месту в городе, которое ещё имело для него значение – дому бывшей девушки.

Ни о каком транспорте не могло идти и речи. Автомобили угонять по понятным причинам не стоило. Да и вообще, многие из них либо валялись перевернутые, либо горели, заполняя улицы дымом. Пустые троллейбусы стояли, брошенные, на обочине, с опущенными «рогами» и разбитыми стёклами.

Ребята глядели в оба, чтобы в любой момент сменить маршрут. Арпи, как обычно, старалась ни к чему не приглядываться, чтобы не травмировать психику. Под ногами валялись обломки строительной арматуры. Иногда попадались куски тел. Трупы лежали в укромных и тёмных уголках – там, где люди пытались спрятаться. Иной раз до ребят долетали звуки полицейских или пожарных сирен. Вдалеке лаяли собаки, кричали женщины и дети, доносился низкий ритмичный гул – и грохот, напоминающий канонаду.

Мимо проносились автомобили. Они ехали неаккуратно, нарушая все правила и скоростные режимы. Один из таких «гонщиков» не рассчитал и задел стоящий у обочины самосвал. Машина перевернулась, впечаталась крышей в столб. Тут же вспыхнула.

Куда-то пробежало трое солдат с оружием. Атмосфера войны ощущалась в каждом квадратном сантиметре этого города.

Ребята до сих пор не понимали, гоняются за ними шары или нет. Два существа преследовали их на расстоянии.

Слева мародёры грабили магазин с продуктами и в спешке выносили награбленное в рюкзаках. Один из них попытался выхватить вещи у другого. Тот развернулся, достал нож и пригрозил первому. Тогда первый вынул пистолет и застрелил второго. Схватил его вещи, попытался убежать. Один из шаров, летавший над крышей здания, издал механический рык, спустился и погнался за убийцей.

Ещё один шарик, выскочивший из разбитого окна жилого дома, уверенно направился к Арпи и Владу. Как назло, бежать приходилось вверх по крутому склону. Времени отдышаться не было.

Оставшись наедине с Арпине, Влад почувствовал ответственность за нее. Они, будто единое существо, неслись к спасению против течения. Почувствует ли Влад такую же ответственность, когда погладит по волосам дочь?

Шары приближались. Влад уже не оглядывался, а просто наблюдал, как асфальт впереди освещается всё сильнее, а тени становятся все короче.

Подъём закончился, дорога пошла вниз: бежать стало проще.

Из разрушенного магазина выскочил измученный четырёхлетний ребёнок, весь в слезах, и перебежал через дорогу. Дерево слева зашевелилось, осветилось страшным светом, и появился третий шар.

Справа грозди мелких шаров размером с арбуз набросились на группу молодых людей, которые тоже старались выжить. Их игра закончилась. Шарики беспорядочными взрывами раскидали бедняг по тротуару и, довольные, улетели в неизвестном направлении. Тут же из-за угла дома появился большой белый шар. Из него вылезли две костлявые лапищи и принялись неторопливо перекладывать туда-сюда трупы. Словно гурманы, выбирали пищу повкуснее.

Где-то вдалеке медленно проплывали большие шары и поочерёдно взрывались.

Пролетели два вертолёта и истребитель. Дама с пустой коляской плакала посередине улицы и звала на помощь.

Слева раздался визг автомобильной сигнализации. Из-за машины выбежала босая женщина в окровавленном костюме и направилась в сторону забора. Её нагонял один из шаров. Они скрылись за углом.

Сзади медленно приближался гул двух шаров, которые преследовали Влада и Арпине. Ребята понимали: если бы эти существа захотели, то легко догнали бы их и сделали своё чёрное дело. Почему они не ускоряются? Они что, играют с ними?

Шары приближались, и Арпине уже чувствовала спиной исходящее от них тепло. Впереди замаячили ещё два шара.

– Налево! – крикнул Влад.

Арпи подчинилась, и ребята забежали в мрачный двор между двумя пятиэтажками.

Шары отступили.

Из ближайшего окна доносился душераздирающий детский плач. Далёкие голоса детей раздавались со всех сторон. Почему их здесь так много?

Влад и Арпине бежали мимо редких деревьев и брошенных автомобилей, через мусор, через боль и отчаяние. Двор хорошо освещался редкими шарами, которые маячили то тут, то там. Злобные вестники смерти создавали на траве и стенах жуткий театр теней.

Где-то справа раздался взрыв, совсем близко, и ребята от испуга чуть не упали. Собрались, побежали дальше.

Впереди один из шаров завис прямо посреди развалин электрической подстанции и испускал молнии. Влад и Арпи пробежали мимо, завернув за угол хрущовки, и постарались не оглядываться.

За углом они увидели бегущего мужчину с четырёхлетним плачущим ребёнком на руках. Вдруг он кинулся к ним и попытался отдать им ребёнка.

– Помогите! Спасите моего малыша! Пожалуйста!

Арпи, не раздумывая, забрала кричащего мальчика, а Владу оставалось только дивиться её самоотверженности.

– Его зовут Женя, спасибо вам! Спасибо! – поблагодарил мужчина и выдохнул.

Арпи увидела новый шар. Он стремительно нёсся в их сторону. Влад успел оттащить подругу. Они прислонились к кирпичной стене и зажмурились в ожидании гибели или чего-то пострашнее. Воображение Арпи рисовало такие безумные картины, которые не смог бы повторить ни один художник. Мужчина, отдавший им мальчика, плакал навзрыд, опустившись на колени.

– Папа! – закричал Женя. Арпи прикрыла ему глаза ладонью.

Агрессивный шар пролетел мимо них и набросился на плачущего отца. И разодрал его в клочья. Конечности были отделены от туловища, грудная клетка и голова – впечатан в асфальт так, что образовался небольшой кратер. Вокруг кольцом разлетелось пыльное облако, а кирпичная стена пятиэтажки покрылась потрохами и брызгами крови.

Влад повёл девушку с подкидышем дальше, в глубь кварталов. Он мечтал, что всё это сон или галлюцинация, которая началась после драки с Антоном на той вечеринке. Что, может быть, из-за мощных ударов по голове у него произошло кровоизлияние в мозг, и теперь он лежит без сознания в больнице и бредит, не приходя в себя.

Слева, справа, отовсюду доносились жалобные стоны и крики детей, от которых сжималось сердце. Девочка в жёлтой куртке стояла под деревом и звала на помощь. Ещё несколько совсем маленьких ребят столпились у стены дома и жались друг к дружке.

Арпине разрыдалась.

Сквозь слёзы она увидела свет впереди. Не шар. На первом этаже хрущовки был вход в магазин. Внутри, у прилавка, сидела целая толпа детей.

– Подожди! Остановись! – закричала Арпи. С ребёнком на руках она забежала внутрь, а Влад быстро огляделся, чтобы убедиться в безопасности.

С виду – обычный продуктовый магазин. При взгляде на полки у Влада создалось впечатление, что он перенёсся в прошлое, во времена перестройки и всеобщего дефицита. Здесь остались только крупы и мука. Рефрижератор, предназначенный для хранения напитков, лежал разбитый на полу. Рядом валялся труп бритоголового парня в кожаной куртке и с автоматом в руках. Под ногами хрустели осколки. Свет мерцал и время от времени вырубался совсем. Влад почувствовал себя участником некой видеоигры апокалиптического жанра.

Все дети, сидящие у прилавка, были не старше двенадцати лет. Понурый взгляд, мокрые от слёз щёки. У некоторых в руках любимые игрушки.

– Если вам нужна еда, то вы опоздали! – донёсся женский голос из зала.

– Мы не за едой! – крикнула Арпине. – Мы вас не обидим.

Женщина в синем костюме продавца поднялась из-за прилавка и, судорожно сжимая винтовку с оптическим прицелом, прицелилась в незваных гостей. Влад инстинктивно поднял руки и замер. Арпине руки поднять не могла, но зато могла ответить.

– Не бойтесь, всё хорошо… У нас ребёнок.

– У меня тоже, – ответила незнакомка. – Видишь? Целый отряд.

– Вы оберегаете их? У вас безопасно?

– Делайте, что хотели, и убирайтесь.

Арпине опустила малыша на пол и жестом предложила ему присоединиться к другим детям. Он послушался и присел рядом с двумя мальчиками. Арпине приподняла руки, стараясь не делать резких движений.