АПЧХИ! Повести и рассказы

«Человек. Он если строит свой жесткий забор из «нельзя», «не могу», «не положено», то потом имеет привычку выглядывать из-за него и завидовать тем, кто живет на свободе. Хотя бывает и так, что встретятся два одиноких ежика и как давай обниматься! Долго пытаются, колют друг друга иголками, пока не придет обоюдоострое понимание, что они – одинаковые. Однопомётные. Ёжики…», – по мере укрепления интонирования Актрисы становилось всё более и более заметно предварительную работу, проведенную с ней Голосом с потолка. Доносимая ею роль, если не и «великой мотиваторши», то «ретивой стимуляторши» была ей в самый, что ни на есть, раз, – «Мы сами пишем сценарий собственной жизни. Она только подбирает съемочную группу, актерскую труппу и уместные декорации. А вы? Вы пишите красивые сценарии! И не важно – какая награда вам достанется. Возможно, вовсе останетесь без нее. И это, поверьте, не важно! Важно, чтобы именно в этот, но именно в тот момент, вы были новорожденно счастливы. Ибо не ищите счастье! Счастье нельзя себе придумать, ибо счастье есть путь. Большинство же предпочитает не идти, а ехать, и не по пути, а по магистралям… Будьте сами источником счастья! Зачем тратить жизнь на его поиски?»

«…Да чего тут конфузного-то?» – знакомство с аппаратом оказалось для Аглаи штукой, посильнее «сыворотки правды», – «Мне вообще с самого детства интересно как? Ну как мужики ходят с этой штуковиной между ног? Ну, должна же она их при ходьбе бесить. Ну, хоть чуток! Я однажды в трусы себе напихала всякой всячины, сымитировала, так сказать, наличие приличия и айда по квартире наяривать. Возмутительно неудобная хрень скажу я вам, постоянно охота или задницу отклячить, или нарасшарагу ходить. А уж придерживать новоявленное достоинство рукой, чтоб из трусов в штанину не вываливались – вообще то, что доктор прописал. Я даже трусы мужские себе по размеру купила. С гульфиком. Думала, что в нём дело. Куда там! За одним кексом в примерочной подсмотрела. У него наверх лежал и немного набок. Трусы прижимали довольно плотно, ничего не болталось. Потом у мужиков некоторых своих спрашивала, кто как носит, и пробовала тайком. Всё одно – неудобно. Что вверх, что вниз, что по штанине. Хотя они наперебой утверждали, что так у них всё вполне, что кладут и поправляют машинально, не задумываясь. Дальше – больше, как-то напросилась подержать одному, с которым была по большой, как тогда, казалось, любви. Ощущения, честно сказать, непередаваемые. Даже поймалась, как едва не повело меня слизнуть у него последние капели. Слава Богу, он того не заметил и вернул меня к реальности, попросив встряхнуть. Но зачем стряхивать, когда можно и бумажкой аккуратно подтереть? До сих пор в толк взять не могу. Правда, рассталась я с ним достаточно быстро. Исподволь понимала, что знает обо мне что-то такое, что приличной девушке не пристало, и стал он мне сразу как-то неприятен. Вот и вся любовь».

«Ну, это ты зря, подруга. Интерес женщин к тому, как устроены мужчины, что и как они делают и что при этом ощущают, вполне нормален. Мужчинам, кстати, такой интерес тоже присущ. Так что не грех иногда дать мужику почувствовать себя на месте женщины, а самой примерить на себя его роль. Но только на двоих. И без перегибов. А вот дискомфорт… Дискомфорт надо было перетерпеть…» «Но почему я должна была терпеть общество мужчины, который мне стал неприятен? Я же не заставляю себя слушать музыку, которая мне не нравится…», – возразила ей Аглая. «С музыкой, дорогая моя, дело обстоит несколько иначе», – вступила Елен, – «Есть целая теория компенсации, согласно которой в каждый конкретный момент времени ты слушаешь именно ту музыку, эмоции, порождаемые которой у тебя сейчас в дефиците. И чем острее их нехватка, тем больше тебе нравится то, что играет в твоих наушниках. С мужчинами это не работает, они заточены не под эмоции, а под задачи, кто-то для финансового благополучия, для уверенности в себе, для женского здоровья в конце концов».

«На самом деле не так хорошо с мужиком, как плохо без него», – поддержала её Меда, – «Обычная сложность: он не понимает тебя именно в тот момент, когда ты сама не понимаешь вообще ничего. Ну, куда, скажи мне, это годится. Если он не может понять тебя, то, как же ты сама сможешь понять, что тебе надо?» «Они же махровые эгоисты!» – вернула себе нить разговора Мадам Бес, – «Даже мастурбируя, они ни о ком не думают, а постоянно хотят секса. По крайней мере, до тех пор, пока не встретят женщину, которая будет требовать от них секса каждый день. И вскоре начинают ей жаловаться, что у них отвращение к сексу во время секса. Вот сегодня проснулась после гулянки, смотрю – что-то не то. «Что-то не то» тоже проснулось, а у меня внезапно встрепенулось. И захотелось ласки. Такое вот атипичное похмелье. Я к нему и так, и эдак, со словами и без слов, а он попросил поставить кофе. «Поставить? Кофе?», – только и смогла удивиться, ему прямо в сама понимаешь во что, я. Но, тем не менее, отнесла своё туловище на кухню и кое как нащупала там кофемашину. Он чуть позже тоже нащупал… кухню. Попил кофе и предложил «как-нибудь ещё поразвлечься». И стало мне вдруг так весело, что я не преминула ему тотчас же об этом сказать. «Ну, будет скучно – звони, буду рад видеть твой пропущенный…», – только и успело сказать это «что-то» перед тем, как захлопнуло за собой дверь. Нет, Аглая, мужчины – не музыка, совсем не музыка. Рано или поздно все твои девичьи фантазии, конечно же, исполнятся. Но будет рано, поверь мне. Или поздно… А до тех пор, в случае появления в глазах задорного огонька при виде мужчины, в первую очередь, советую тебе проверять свои опилки на наличие в них признаков тления. И запомни, каждый мужчина в твоей жизни – это опыт. Он появляется тогда, когда тебе особенно необходим его урок. Пусть даже по его внешнему виду понятно, что ему не дают уже даже мальчики. Ничего, поиграете с ним в платомат. Ты будешь «платёжным терминалом», а он будет пытаться запихнуть в тебя свой «мятый чирик». От этого никто ещё не умирал. Кто-то из них научит тебя быть сильнее, кто-то – умнее, кто-то научит быть счастливой и радоваться каждому дню. Особенно ценен будет тот, кто научит прощать. Нуждайся в нём особенно, ибо женщины в большинстве своём понятия «простить» и «пережить» повально путают. Может случиться так, что кто-то из них ничему тебя не научит, а просто сломает тебя, но и это будет твой опыт. Цени каждого из них, даже если он появится на мгновение. Ведь если он появился, то это уже неспроста. А член? Тут всё проще простого. Мужчины и женщины от природы различаются строением таза, поэтому будь у женщины член, он бы висел прямо между ног, а у мужика – вперед и сверху, поэтому им всё удобно. А стряхивать зачем? Да просто член так изначально устроен, что значительно эффективнее его именно встряхнуть, чем бумажкой туалетной промакивать. Прервёмся? Мне аппарат подготовить для продолжения процедуры надо», – резко закруглила Бес и Зеркало выключилось, – «Дай я тебя освобожу от того, что на тебя понаприкрепляла. Зажимчики с груди сама снимешь, не пристало как-то мне, и лицо от потёков геля протри, а то потом не разубедишь девчонок, что не с мужиком тут была». Освободившись от пут аппарата, Аглая на ватных подрагивающих ногах вышла из помещения, Эхо вынесло журчащий смех мадам вслед за ней.

«Получайте кайф от жизни и ловите драйв от всего, в том числе и от шоколадной обертки на тротуаре, она то ведь была! И, наверное, её шоколадка была вкусной! Найдите свою шоколадку, главное, чтобы она была шоколадкой только для вас», – казалось, Актриса на какие-то мгновения выпадала из времени и реальности и её устами в такие моменты гласила сама Лёгкая Прострация, – «Не завидуйте гламурным людям в красивых машинах. Ибо им, зачастую, не с кем разделить свой самый вкусный ужин – картошку в мундире, селедку под запотевшую водку и мечты о будущем лете и море. Стараясь думать, как они, мы считаем себя какими-то посредственными, но, в одночасье, особенными. Ежедневно доказываем себе, если мы для чего-то появились, то можем и изменить этот мир, ежечасно убеждаем себе, что вот-вот и всё изменится. Мир очень странная штука: в нём коробка для пиццы квадратная, сама пицца круглая, а её порции треугольные. И если в нём живут „круглыми днями“, значит ли это, что ночи – квадратные? Хотя мне больше по вкусу треугольные. М-да, мир очень странный!»

На этих словах Автор-Жгун поймал себя на лёгком чувстве дежавю. «А ведь я когда-то это сам писал…» – на мгновение пронеслось в его голове. Но думать об этом не было ни сил, ни времени. Он весь был во власти животного магнетизма Актрисы. «Подумаю-ка я об этом завтра», – решил для себя Автор и откинулся в кресле. Актриса, тем временем, упоённо продолжала, глядя прямо в глаза Жгуну: «Но если для нас метла в нем не способ передвижения, а жизненная позиция, тогда небо – наше! Мы часто самовлюбленно жалеем себя – там – недопоняли, здесь – не долюбили, где-то на нас не домастурбировали…» – на её глазах непроизвольно выступили предательские слезинки, по всему телу растеклось ощущение блаженного тепла. «Бедные… А давайте-ка попробуем-ка жизнь на вкус! Особенно старающуюся зародиться? Пускай некоторые „гурманы“ говорят, что она „не кошерная“. У каждого своё меню. Безвыходных ситуаций нет. Есть просто очень узкие двери, и на этот случай есть замечательная диета – перфоратор».

«Для следующего сеанса нам понадобятся определенные дополнительные в тебя вложения», – хитро прищурилась мадам и взяла со столика два драпированных альковным бархатом ящичка, – «На, держи. Девочка ты уже не маленькая, сама, что куда разберешься. Мне за ширму уйти?». Аглая уже успела расположиться под Зеркалом, благо нелепого раздевания вслепую в этот раз не привелось. Ещё после первого подхода Аглая выпорхнула в коридор в чём мать родила. К тому же бабочки внизу её живота никак не хотели униматься, поэтому она без особых проблем, и, руководствуясь собственными предпочтениями, установила покоившиеся в ящичках приспособления по месту назначения и протянула проводки, исходившие из них мадам Бес. «А ты девочка смышлёная, всё на лету схватываешь», – похвалила её та и воткнула штекеры в гнёзда.

Внезапно внизу Аглаи двунаправленно завибрировало. «Ой!» – только и смогла она выдохнуть из себя. «Никаких «Ой!» вслух!» – довольно жёстко в районе среднего уха Аглаи раздался голос мадам, – «Я же предупреждала!» «Извините, это было так… внезапно…», – мысленно извинилась Аглая. «Не важно, приступим», – тотчас скомандовала хозяйка салона и включила Зеркало. Против прошлого раза, видеоряда на нём сразу же не появилось, во всю ширину амальгамы светилась написанная большими буквами фраза: «Я НЕ МИЛ ТЕБЕ». «Иногда стоит читать не только между строк, но и задом наперёд», – раздался в голове Глашки голос Ленны. – «Это же так просто. Уяснила?» «Кажется, да», – ответила администраторше Глашка. – «Задом наперёд – да, а что написано между строк? Строчка-то одна…». Но начавшийся следом уже известный Аглае круговорот картинок оставил её вопрос без ответа.

В этот раз перемотка шла не назад или вперёд, а как бы на и от неё. «Это не прошлое, не будущее… Наверное, это мои мечты…» – попыталась про себя догадаться Аглая, но ход её размышлений был вероломно прерван настойчивой вибрацией снизу. В Зеркале в тот момент её брал за руку и вёл под венец её школьный учитель физкультуры. Потом на месте физрука были известный писатель, голливудский красавчик, первый начальник, сосед из квартиры сверху… Да много, кто был в этой веренице. Один раз даже двое одновременно, и продолжалось это до тех пор, пока Аглая окончательно не «рассопливилась». «Запомни, девочка моя, – тут же вернул её с небес на землю голос мадам, – «Выходить замуж нужно либо девственницей, либо уже зрелой опытной женщиной. Тут без вариантов и заявок на монетизацию влагалища. В любом случае выигрываешь. Попадётся девственник – вместе всему учиться будете, попадётся опытный извращенец – сам всему тебя научит. А сама при опыте будешь, тогда вообще замечательно, тогда просто делай хорошо и будет хорошо. А все эти варианты «между» – сплошная нервотрёпка, «а не сочтет ли он меня развратной?», «а удовлетворяю ли я его?», «а всё ли я делаю правильно?»

Тьфу! Сплошное «думай хорошо» и нервы, а все болезни, как известно, от них. Только ПМС от природы, да беременность с передающимися половым путём от удовольствия. Хотя о каком удовольствии может идти речь, когда только и думаешь, лишь бы не залететь да лишь бы не подхватить. Не расслабишься, едрить-мадрить», – «ПМС?» – прервала свободный полёт мысли мадам Аглая, – «Разве ПМС – это болезнь?» «Самая что ни на есть болезнь! При том, что требующая психотерапии и соблюдения соответствующей диеты», – как можно серьёзнее ответил ей голос Меды, и, то ли в шутку, то ли всерьез дополнил – «Клинически её можно разделить на две циклические стадии: две недели предменструальный синдром, две недели – постменструальный. Учёные даже склонны считать, что женщина – это хроническое возрастное заболевание, которым заболевают девочки, а излечиваются уже бабушки. Клиническая картина осложняется сопутствующими нескромными фантазиями скромных пациенток, которые могут быть гораздо ярче, чем всё цветное немецкое концептуальное кино вместе взятое».

«А как же статус замужней женщины?», – предприняла последнюю попытку защитить рубежи своих грёз Аглая. «Статус? А что статус?» – Бес взяла инициативу в свои руки, – «Что тебе даст этот так называемый статус? О тебе меньше за спиной шушукаться будут, или мужики в твою сторону смотреть перестанут? Фигушки! Обручалка на безымянном пальчике женской руки всегда обозначает только одно – „спокойно, я замужем!“ При чём, это „спокойно“ в каждой отдельно взятой ситуации может означать диаметрально противоположные вещи. Вот у меня статус – ношу обручальное кольцо на среднем пальце правой руки», – мадам в характерном жесте выкинула вперёд руку с оттопыренным средним пальцем, – «и что ты мне на это скажешь? Женская доля, Глашка, такая штука, что слабины не терпит, а секрет высшего искусства никогда не расслабляться состоит в идеальном владении техникой никогда не напрягаться».

«Не стоит также и сбрасывает со счетов и измены», – улучив момент вступила Ленна. «Измены? Вот этого я уж точно никогда никому не прощу!», – тут же встрепенулись Глашка. «Даже себе?» – в голосе салонной распорядительницы замелькали еле различимые снисходительные нотки, – «Измена – это не повод прощать или не прощать. Измена – это звоночек задуматься, что в тебе не так, если тебе, такой до каждой трещинки знакомой, предпочли другую. Ну, не поперёк же у неё, в самом-то деле. У тебя, как и положено, вдоль, а у неё поперёк… Люди меняют людей… на что угодно, кроме других людей. Если тебе изменили – тебя не поменяли, тебе дали понять, что ждут изменений. В первую очередь от тебя. В любви никогда нельзя почивать на лаврах. Любить тебя за то, что ты уже сполна налюбила никто не будет. В любви нужно постоянно развиваться и двигаться вперёд. Останов подобен смерти. Если тебе изменили, значит, в движении ты остановилась. Просто ответь себе на три вопроса: „ты готова двигаться?“, „куда?“ и „с кем?“ И если пазл сошёлся, то вперёд и с песней. Почему? Потому что поперёк – не бывает».

«Но… Для чего же тогда это всё?» – оставаясь под впечатлением от её импрессивной жестикуляции, спросила Аглая. – Если всё так, как вы говорите и тем более показываете, то какой в этом смысл?» «Смысл… Что за субстанция такая, смысл? Его то теряют, то ищут, но никто никогда его так и не нашёл. А где его искать? На барахолке среди старья или в бутиках среди новых трендов? На распродаже по скидке или на выставках по самолётным ценам? Внутри себя или снаружи своей собственной крепости, которую сам же так тщательно возводил? Какой он – этот смысл? Прямоугольный или квадратный? Цвета индиго или серо-буро-козявчатого? И как понять вопрос: «В смысле?». Что именно должно быть в этом смысле? Билет «в Никуда», лежащий прямо на полочке для ключей или приглашение на самый главный квест – жизнь? Вот почему-то бессмыслица имеет чёткие формы и содержание. Так почему же смысл так прозрачен и неуловим? Смысл – фабула всего? Ан, нет! У фабулы всё чётко и понятно. Почему глаголы «осмыслять» и «смыслит» имеют чёткое определение, а их корень так неосязаем? Даже смысловые нагрузки и смысловые галлюцинации – строгие формы… Так, где же тот компас, что укажет путь к смыслу? А был ли он когда-либо? И вообще – как можно искать то, что эфемерно? Поняла?»

«Кажется…», – зашоренность в голосе Глашки постепенно исчезала. «Вот и хорошо, припевочка моя! На этом будем считать тебя умницей», – мадам Бес щёлкнула каким-то тумблером и зеркало погасло, – «Разоблачайся и ступай в коридорчик, отдохни, с девочками поболтай. И запомни, окружение – лучшая отмазка, чтобы сказать своей голове: я – царь хороший, но вот бояре что-то не алё. Намёк понят? И накинь на себя уже что-нибудь. На сегодня всё». «Ага, хорошо», – с готовностью согласилась Глашка, самостоятельно сняла с себя датчики, освободилась от «вложений», и вышла за дверь, где её поджидали Елен и Меда.

«Жизнь – замечательная штука! Замечает всё, даже то, что хотелось бы спрятать», – достигшее апогея возбуждение в голосе Актрисы постепенно спадало, на смену ему приходило чувство внутреннего уюта и нарастающего самоудовлетворения, – «Главное не бояться экспериментировать, смирившись с тем, что иногда приходится оставлять «чаевые». У жизни для каждого приготовлен десерт. Нужно только с умом съесть «горячее». Посмотрите на свой «личный» мир. Внимательно посмотрели? Значит, поняли, как важны в нем подушки. Они бывают разные – мохнатые и в шелковых наволочках, в сердечках, звездочках, в виде цилиндров и того, что мы привыкли называть «цилиндрами» и не только так. Мы их обнимаем, когда грустим, в них мы выливаем душу, когда очень плохо. Изобрели даже, наконец, подушки безопасности. Не простыни, не матрацы, а именно «подушки». Но кому это нужно, кроме нашего собственного Его Величества Эго? Задумывались? Вот, вроде бы, живем, чего-то хотим. А что у нас «на выхлопе»? «На выхлопе» каждый приходит ежедневно домой, в свою ракушку. Где по мере возможностей и способностей тепло и сытно. Створки захлопнули, р-р-раз-з-з! – «и пусть весь мир подождет!». Но мир не йогурт, и он не ждет! Ведь, согласитесь, мы рождаемся мокрыми, голыми и голодными. И это только начало. Затем, по мере подращивания, бессмысленно начинается поиск смысла жизни. По обознанию, в конце концов, приходит: жизнь – побочный эффект от занятий сексом. И только всё в жизни начинает от этого осознания вставать на свои места, тут всё наше естество начинает сдавать экзамены, и когда жизнь экзаменует, первыми сдают нервы; но не жалуйтесь на неё, её могло бы и не быть. Но, оба-на, тут приходит ещё более простое решение: «Во всём виновата судьба!..»

«Ой, девочки! Вы не представляете, как я вам обязана! Прямо и не знаю, как отблагодарить! Может я быстренько до ближайшей «сушильни» добегу, куплю чего-нибудь, ну роллов там, суши-сашими, винишка грузинского… Посидим по-женски, поболтаем. Всё равно рабочий день и процедуры уже закончены», – Аглая говорила взахлёб, с трудом подбирая слова. «Это можно…», – одобрила мадам Бес. «Ну, я тогда мигом, одна нога здесь, другая там…», – вскочила и, собралась было пулей нестись вон. «Куда это ты, одна нога здесь – другая там? А мы что, прямо тут, между ног, что ли киснуть останемся?» – осадила её владелица салона, – «Запомни, девочка моя, «футыбяка», «отсосука», «нуканака» и «хавайсука» – это наш посильный вклад в японскую кухню, а «Минассали», «Асатанели», «Вазисизбани» и «Такахули» – в грузинское виноделие. Вклад – это то, что покладено, а то, что положено – лажа. Лично я уже этим сполна. Или ты, в самом деле, хочешь накормить нас тем, что кто-то наложил или, при самом лучшем раскладе, поклал? Мускат, сыр и оливки уже давно на столе. Как говорится, девочки подмылись, напомадились, легли и просют. Давайте, проходите в сушуарную, стол накрыт, винишко греется».

«Звучит, как писсуарная», – тихонько заметила на ушко ВсеЛЕННой АндроМЕДА. «Ну да, есть что-то», – перехватив их заговорщицкий шёпот, согласилась Мадам, всегда и всё старавшаяся держать под контролем. – «Только сушуар – это для головы, фен такой на колёсиках, волосы сушить… Ну и мозги, если что, можно. Вы это, не стесняйтесь, занимайте места согласно купленным билетам. Я сегодня добрая, выпью – буйствовать не буду, если только слегонца… Но и вам разгуляться особо не дам. Вы там пока осваивайтесь, а я сейчас…», – с этими словами Мадам Бес вздохнула, достала телефонную трубку и двинулась в сторону выхода из салона. «Нет, сегодня не смогу… Мы тут с девочками… Нет, нельзя, девичник у нас, вуман-онли, панымаещ…» – умудрённая опытом мадам как никто другой знала, что в любой ссоре за женщиной должно оставаться не только последнее слово, но и право прощать и быть простимой.

«…Не жалуйтесь и на судьбу. Ей, может быть, с Вами тоже не очень-то уж и комильфо. Вы в зеркало-то на себя смотрели? А её глазами? Ну, вот! А жизнь что? Жизнь хитра! Когда расставишь на доске все шашки, она внезапно решает играть в шахматы. Но…», – в какой-то момент Актриса поняла, что дважды войти в одну и ту же реку у неё не получится, и решила сменить водоем. – «…Надо быть хитрее! Носить с собой бадминтон или, если это слишком громоздкая обуза, таскать в кармане «йогу» или «пятнашки». Конечно, не надуришь, но хотя бы развлечетесь! Ведь жизнь уходит быстро, как будто с нами ей неинтересно. Так пускай ей будет драйвово и по кайфу именно с вами. А вы постоянно придумываете себе проблемы. Почему бы вам не придумать себе счастье?! Счастье, у которого нет точного определения. Счастье, наступающее для кого-то с первым поцелуем, для кого-то – с появлением малыша или первыми достижениями детей. Кому-то для счастья достаточно всего лишь сделать маленькую радость, а бывает, оно приходит неожиданно, пройдя долгие и сложные испытания в жизни. Но главное в счастье то, что оно есть, ибо не есть оно не может». Автор заметил рефрен Актрисы и удовлетворенно хмыкнул: «Профессионалка, етить её колотить, ни убавить, ни прибавить».

«Зашёл тут как-то Альтер с вот такущим Эго. Настоль такущим, что ни дать, ни взять…», – демонстративно пародируя Космоса, нараспев продекламировала изрядно намускатившаяся Андромеда. «Это как «висит груша – нельзя скушать?», – зачем-то решила уточнить Аглая. «Ну, можно сказать и так. Только скорее банан», – прыснула пьяным смехом явно довольная собой подпускательница туманностей, – «Ага, банан. По пению. Бразильский футболист Бананпопению!» «Девочки, девочки! Мы все с вами из себя такие сложные, загадочные, трудно постижимые и противоречивые, а всё гениальное – просто. Давайте снимем блокбастер!», – внезапно предложила Вселенная. «А я сегодня и не надевала!», – никак не могла угомониться Андромеда.

«Нет, ну серьёзно! Я даже название уже придумала: «Главный Человек моего окружения». «Ага, ну точно, я так и вижу афишу: Коламбия пикчерз не представляет: «Главный Человек Моего Окружения», сокращенно «ГлавЧМО»! – Андромеду продолжало нести, – «Вселенная, когда же ты, наконец, поймёшь, что твой Человек – не мужчина? Мужчина для женщины должен производить что? Блага. А твой Человек только «бла-бла-бла» для тебя и может. Или ты для него не женщина? Нет, про Человека мы снимать не будем! Давайте лучше про Космоса. Космос он такой, проникновенный, всеобъемлющий, глубокий…»

«Давай, ты не будешь углубляться в подробности, куда и как он к тебе проникал и за что при этом обнимал, ладно? Нет, про Космоса тоже не будем, про Космоса – это фантастика. «Девочки не ссорьтесь!», – решила погасить грозящий обернуть всех в глухую туманность спор Аглая. – «Никакой блокбастер мы снимать не будем. Хочется сеять доброе-разумное-вечное, а оно у вас какими-то инопланетянами попахивает. Так и до «зелёных человечков» недалеко». «А чем это тебе зеленые человечки не угодили?», – возмутилась в свою очередь мадам Бес. – «Когда видишь зеленого человечка, дорогу переходить надо!» «Можно попробовать глаголом сердца жечь», – не унималась Аглая. – «Но как их жечь глаголом «мочить», например? Или там светить всегда, светить везде и всё такое прочее. Мало ли, где можно засветиться…» «Ага, засветилась тут давеча одна такая, прям-таки вся спонтанно напряглась и внезапно засветилась», – прыснула ехидным смехом Андромеда. «Завидуешь? Завидуй молча…», – буркнула на это Аглая и густо покраснела.

«Каждый сам себе режиссер. Мы меняем маски и настроение, иногда притворяемся, но… Улыбайтесь, во что бы то ни стало улыбайтесь. Улыбка – лучшее украшение. И пусть твои недруги ослепнут от неё!» – Актриса по себе знала, лучшее оружие женщины – это сбыча ею мечт её же подруг, а потому по-кошачьи потянулась и даже по-чеширски улыбнулась. «Улыбайтесь даже когда совсем плохо, душой улыбайтесь. Новому дню, малышу на улице, уставшему продавцу, водителю в маршрутке. Тогда не исключено, что они тоже душой тебе улыбнутся. Всё может быть…» – в воздухе повисла пауза, раба рампы логично подводила свою интермедию к концу, по поводу чего её переполняли самые противоречивые мысли. – «Кроме шуток, мы ежедневно пытаемся быть лучше, читаем нужные книги, пытаемся чему-то соответствовать. Действительно, зачем? Не знаете ответа? Так купите себе подушку! И пусть ваше „Я“ выскажется хоть раз честно и открыто. Возможно даже порыдает. Потерпите и ему станет легче. Ведь оно теперь в безопасности. У него есть подушка. А есть ли она у вас? Чур, моя в сантиметрах семьдесят на семьдесят, фиолетовая!»