Пережить сегодня

Проведя небольшую ревизию в шкафу, я складываю на диван рядом с продуктами стопку из футболок трусов и носков. Потом все-таки добавляю две толстовки и запасные штаны. В самолет нельзя конечно брать, но на всякий случай брошу две банки рубленного тунца – уж очень я его люблю. В крайнем случае, перед досмотром в аэропорту съем. Укладываю вещи в рюкзак и возвращаю все продукты кроме двух банок тунца обратно в холодильник. Сам не знаю зачем – электричество же отключили. В моей домашней аптечке, как вероятно у любого врача, есть лекарства на все случаи жизни. Из жидкого оставляю только зеленку – от остального приходится избавиться. Освободившееся место в аптечке заполняю двумя упаковками бинта.

Вот теперь можно выезжать. Так, а как же я поеду? В лобовом стекле Хонды теперь своя вентиляция. Будь я сейчас в голливудском кино то просто нашел другую машину. Увидел бы открытую дверцу или окно и забрался в салон. В фильме даже не обязательно знать какими проводами нужно заводить двигатель. Если ты этого не умеешь запасные ключи от машины, владелец всегда услужливо оставит для тебя под солнцезащитным козырьком!

А вот вам суровая российская реальность. Большинство наших автовладельцев не только устанавливает сигнализацию, но и отдельную механическую защиту. Так что вместо ключей под козырьком, меня ждет металлический штырь внутри машины, который без специального брелока-метки не откроется. В итоге я надеваю пусть и старую, но любимую черную кожаную куртку с двумя узкими зигзагами темно-красных вставок, закидываю рюкзак за спину и вооружившись скотчем отправляюсь во двор к многострадальному джипу.

Полчаса спустя я уже снова въезжаю в южный микрорайон. Дыру в стекле надежно закрывает крестообразная заплатка из скотча. На переднем пассажирском сиденье лежит мой рюкзак. Это первое путешествие в которое он отправляется вместе со мной. Из города я выезжаю без приключений.

– Ну, вот и все – конец полосы неудач. Через двадцать минут доеду, даже не спеша! – весело бормочу я.

Настроение хорошее, день светлый и единственное о чем я переживаю это достанется ли мне еще хоть один билет на самолет? Справа за окном навстречу автомобилю проносится дорожный указатель «Аэропорт 5 км». Слева и справа проносятся колючие еловые ветви лесополосы. Шлагбаум, показавшийся впереди поднят, а значит железнодорожный переезд мне удастся быстро проскочить. Лесополоса заканчивается… но окружающая обстановка заставляет меня резко снизить скорость. Сразу за изгибом дороги все четыре полосы, как для встречного так и для попутного движения забиты брошенными автомобилями.

Мне приходится остановиться. По обеим сторонам дороги растет густой и невысокий кустарник. Припарковываю свой маленький джип справа у обочины и выхожу из машины. Двигатель я пока не глушу и решаю сначала проверить есть ли место для объезда.

Я пытаюсь оценить обстановку на идущей практически параллельно Станционной улице. Она шире, но пробка поглотила и ее. Я медленно прохожу вдоль четырех рядов автомобилей. Между крайними левыми рядами я замечаю какое-то движение. Зомби!? Этого сейчас не хватало! А я с собой даже ножа не взял, чтобы не было проблем в аэропорту. Зато взял тунца! Рыбный маньяк, твою мать. Может в джипе есть хотя бы монтировка!? Насколько я помню, кнопка открывания багажника находится на правой передней дверце, под ручкой. Все еще оборачиваясь на ряды машин, я возвращаюсь к своему джипу. Распахиваю переднюю правую дверцу и нахожу пальцем нужную кнопку. Ладно хватит бензин жечь. Я поворачиваю ключ в замке зажигания и двигатель замолкает.

– Аргргрхырр! – совсем близко над моим левым плечом раздается рычание.

Я успеваю только немного присесть когда зомби всем весом наваливается на меня сзади. Видимо он собирался укусить меня за шею или куда-то рядом. Вместо этого он виснет на мне и упирается подбородком мне в темечко. Я вздрагиваю всем телом и изо всех сил пытаюсь выбраться из-под твари.

– Да чтоб тебя, – выдавливаю я из себя.

Боже! Какой же он тяжелый. Это как пытаться поднять на плечах «мой» новый джип. Я выталкиваю себя вверх с упорством штангиста мирового класса и пот заливает мои глаза. В следующее мгновение я внезапно чувствую, что подбородок зомби больше не вдавливает меня в асфальт.

Сейчас укусит! Я наугад выставляю правую ладонь над головой. Вовремя! На ощупь кажется, что я уперся ладонью в щеку зомби.

Кровожадный монстр с яростью питбуля снова и снова рвется укусить меня. Внезапно что-то словно надрывается и зомби резко проваливается в узкий зазор между мной и джипом. Это мой шанс! Я сразу вскакиваю на ноги и поворачиваюсь к врагу.

Зомби передо мной выглядит совсем прогнившим. Одежда на нем истлевшая и покрыта землей. В прошлом он был самым обыкновенным мужчиной лет сорока, может сорока пяти, с довольно объемистым «пивным» животом. Кожа на запястьях и глубоких залысинах разделивших прическу на его голове вздулась венами и загрубела, напоминая теперь по виду безумное папье-маше.

Этот мертвец восстал прямо из могилы! Что-то его покрытом неровным слоем грязи лице кажется мне странным, но пока я никак не могу сообразить, что именно. Я взмахиваю рукой и в ней остается что-то мягкое. Пусть им оказажется кусок истлевшей рубашки, надетой на мертвеца. Я опускаю взгляд на свою правую руку…

– Вот же черт! Твою мать, твою… твою ма-а-А-ать! Какая мерзость! – в моей правой руке до сих пор зажат большой лоскут гнилой кожи с лица зомби.

Я быстро отбрасываю омертвевшую плоть и с омерзением отряхиваю пальцы. Гадость!

– Рыыыарх! – зомби с утробным рыком вновь поднимается на ноги.

Нужно его как-то остановить. Я быстро оглядываюсь вокруг в поисках какого-нибудь тяжелого предмета. Но здесь нет ничего, чем можно проломить череп неугомонного монстра. Взгляд цепляется за кровавый след от ладони на дверце моего джипа. А почему бы и нет? Страх во мне сменяется яростью. Верхняя часть воскресшего мужчины на мгновение замирает между дверцей и кузовом, словно между молотом и наковальней. Нужно воспользоваться сложившейся ситуацией! Я берусь обеими руками за край дверцы и для решимости стараюсь распалить ярость в себе.

– Зря! Ты! Вылез! Из той! Ямы! В которую! Тебя! Закопали! – каждое отчеканенное слово я сопровождаю новым ударом молота о наковальню.

Сначала они приходятся в плечо зомби и абсолютно не мешают ему. Наконец одна рука ожившего мертвеца надламывается и он опускается на пару десятков сантиметров ниже. Теперь его скальпированное лицо оказывается напротив порога передней правой дверцы. Я вкладываю в удар остатки сил, рабиваю череп и голова зомби взрывается как переспелый арбуз.

Обезглавленное тело тотчас обмякло и падает на асфальт, словно кукла, лишившаяся нитей кукловода. Я обессиленно прижимаюсь спиной к задней дверце джипа. Озираюсь вокруг и к великому облегчению не вижу больше никого вокруг. Оружием действительно нужно обзавестись как можно быстрее.

– Та-а-ак, что там у нас все-таки есть в багажнике? – не зря же я его открывал.

Я обхожу джип сзади и открываю дверцу багажника. Тщательно все осмотриваю, но не нахожу ни монтировки, ни набора гаечных ключей. Только в боковом отсеке лежит домкрат, но он мне в качестве оружия категорически не нравится.

Я откидываю настил на дне багажника – в отделении для запасного колеса одиноко лежит лишь старый топор. Деревянная рукоятка покрыта царапинами и немного треснула снизу, топорище болтается и настоятельно требует забить клин, чтобы держаться надежней. Я беру его в руки и несколько раз стукнул нижним концом рукоятки по полу багажника. Топорище колеблется и наконец встает на предназначавшееся ему место. Когда-нибудь при рубке дров металлическое лезвие обязательно слетит с рукояти.

Впрочем, у меня сейчас небогатый выбор – либо я вооружаюсь этим топором, недалеко ушедшем в развитии от времен какого-нибудь палеолита, либо иду против зомби с голыми руками. Выбрав очевидный вариант, я лямками пристегнул топор к боковой части рюкзака.

Я запираю машину и бросаю ключи от джипа через открытое окно дверцы на заднее сиденье. Мысленно поблагодарив истрепанный автомобиль за проявленное ко мне терпение, я вышагиваю между рядами машин.

Еще дважды в пути я встречаю одиноких зомби. Оба они медленно плутают между машинами. Однако я предпочитаю обойти монстров. Учитывая, как легко это получается сделать, в пути я практически не задерживаюсь. А всего через полтора часа довольно резвой пешей прогулки я нахожу окончание столпотворения машин. Пробка заканчивается немного захлестнув въезд в аэропорт. Открывшаяся картина оптимизм не вселяет.

Первое, что бросается в глаза – это огромный белый пассажирский самолет. Его искореженный фюзеляж почти весь выгорел. От догорающего пламени к небу тянутся струи черного дыма. Так вот что это был за грохот! Это не здание разрушилось, когда я въезжал в южный микрорайон. В тот момент с неба рухнул самолет, битком набитый пассажирами.

Перед моими глазами очень живо пронеслась нелицеприятная перспектива. Сегодня утром я мог проснуться на пару часов пораньше. Скорее всего, мне довелось бы застать разбегающихся в панике врачей и пациентов нашей больницы. А затем я двигаясь вместе с толпой напуганных горожан, приехал бы в аэропорт, где успел бы присоединиться к сотне пассажиров, догорающих в огне на месте крушения воздушного лайнера.

Глава 8

– Товарищ капитан… Станислав Александрович! – голос, окликнувший меня, едва справляется с пересохшим горлом.

Я оборачиваюсь на звук. По-юношески звонкий голос эхом отражается от стен медицинского центра по обследованию и лечению паразитарных и инфекционных заболеваний Ростова-на-Дону. По безлюдному прямоугольнику коридора из полуметровых керамогранитных плит бежит человек. Теряясь в лучах яркого полуденного солнца пронизывающего пространство сквозь окно за его спиной, ко мне быстро приближается черный силуэт. Свет скрадывает четкие очертания подростковой фигуры худощавого парня. Он приближается и темнота скрывавшая его, окрашивается цветными красками. Парень действительно очень худ и армейский «комок» болтается на нем как на вешалке. Вытянутое лицо и острый подбородок покрывают следы от угревой сыпи, от чего почти не остается никаких сомнений, что мальчишка едва переступил за границу совершеннолетия. Однако юношеская внешность этого парня таит грандиозный подвох для любого, кто с ним не знаком. Но не для меня.

Передо мной безуспешно пытается восстановить дыхание один из членов штурмовой группы, командиром которой я являюсь уже более двух лет. Ее состав иногда претерпевал незначительные изменения, однако долговязый Костя Слепенков один из ее постоянных членов. Парень занимает в отряде роль второго номера «снайперской пары», обеспечивая поддержку опытному снайперу Антону Васину. Настало время разоблачения – в прошлом году Костя отмечал свое тридцатилетие. Так что пусть никого не обманывает его тщедушный внешний вид – передо мной стоит опытный боец.

– Станислав Саныч! Рация накрылась, связи нет, а там эти… ну как их? Зомби в общем! Цела толпа… не менше сотки ща сюда топают то-ли с Братского кладбища, то-ли с Еврейского, то ли с обоих разом! – тараторит Костя, по своему обыкновению проглатывая часть букв в угоду скорости речи.

– Стоп-стоп. Притормози Кость! Что с рацией натворил? И какого лешего ты там Антоху одного оставил? – сурово спрашиваю я пытаясь переварить услышанное.

– Та я ж гворю… – начинает сперва по привычке Костя. Я делаю жест рукой, призывая Слепенкова говорить менее эмоционально. Парень кивает, шумно выдыхает и продолжает старательно выговаривая слова – Васин в прицел увидал чего-то. Говорит такой мне – глянь что творится. Я автомат положил и гляжу в бинокль. А там, метрах в трехстах вниз по улице, на всю проезжую часть растянулась дли-и-и-инная такая толпа. Ну точно демонстрация или там гей-парад какой. Хотя их вроде запретили? Или наоборот разрешили?

– Костя, не отвлекайся – выкладывай давай! – я начинаю терять терпение.

– А, ну так вот. Смотрю я на них… а они такие – топ-топ, топ-топ. Как будто ноги у них не гнутся совсем. Я сразу не допер, чего с ними, но потом смотрю – с левого края, то-ли четверо, то-ли пятеро зомбаков мужика живьем жрут. Я кричу Антохе – «Мочи гадов!». Он двоих трупаков завалил, но мужик к тому времени уже того… скопытился, – взгляд у Кости становится отрешенным и пустым, словно он только что мысленно заново переживает тот момент.

– Ты что здесь забыл? Ты Васина должен прикрывать! А ты выходит от страха обделался и напарника своего бросил? Вот дождешься. я тебя сначала сам отмудохаю, а потом… пинком из армии, – я сердито сжимаю кулаки и приближаюсь к парню.

– Не-нет, тарищ каптан, – Костя съеживается с высоты своего роста и начинает казаться, что я стал выше его ростом и теперь тараторит со скоростью пулеметной очереди – Не брсал я Тоху! Гврю ж – зомби. А он мне ткой – должи кэпу. А я такой чик-чик, а она не того. Вот я и рванул пулей сюда! Рацию другую надо, я братюню не кину!

Костя выставляет перед собой правую руку. В ладони зажат черный прямоугольник портативной рации. Для наглядности, Костя несколько раз зажимает мембрану вызова. Ни знакомых щелчков, ни шипения, ни тем более голоса – средство связи оказалось неисправно.

В этот момент справа из-за моей спины выходит Леха Коченов. Простодушное широкое деревенское лицо покрывают веснушки. Они кажутся вполне уместными в обрамлении огненно-рыжих волос. Виски и затылок некогда выбритые «под ноль», сейчас их покрывает негустая коричнево-оранжевая щетина, вторя потемневшим веснушкам на лице. Камуфляжная куртка не может скрыть его развитой мускулатуры. В левой ладони он сжимает цевье Калашникова, который совсем не подходит бойцу его габаритов. Ему бы с танковым пулеметом на плече ходить, а не с автоматом. В группе он считается негласным «правой рукой». Я и Леха служили вместе еще до того, как оказались в этом отряде. Но сейчас внутри меня закипает злость, словно вода в чайнике.

– Держи мою, – с этими словами Леха снимает рацию со своего пояса и протягивает ее Слепенкову.

Костя смотрит на рацию, затем на меня, потом на Леху, а после снова переводит взгляд на меня. Гнев внутри быстро утихает. Парень действительно поступил как было должно. Но я ничего не могу с собой поделать.

Характер у меня не подарок. Взрываюсь словно порох, но также быстро затухаю. Была в моей службе пара случаев, когда эта черта аукнулась мне, не позволяя продвигаться выше по карьерной лестнице. Ладно, что было то было. Меняться поздно – какой уж есть.

– Что смотришь? Бери и дуй к Васину, – командую я, но все кто меня хорошо знали, сразу распознали в голосе более миролюбивые нотки.

– Стой! – я кричу в след парню, уже успевшему сделать пару быстрых шагов обратно к выходу.

Костя замирает и осторожно поворачивается, сжимая в каждой руке по рации.

– Сломанную связисту отдай или ты их коллекционировать собрался? – спрашиваю я.

Леха усмехается и делает шаг на встречу сбитому с толку парню.

– Беги, я ему передам, – Коченов протягивает руку и забирает неисправную рацию.

Слепенков кивает в знак благодарности и срывается в сторону выхода, как будто за ним черти гонятся. Кстати о чертях…

– Докладывай об изменении обстановки, не прозевайте там все! – напутствовую я парня вдогонку.

Костя не оглядывается, но я уверен, что он меня услышал. Я оборачиваюсь к остальным членам отряда. На меня с улыбками смотрят трое моих бойцов. Вообще нас девять: молчаливый снайпер Антон Васин, многострадальный Костя, двое штурмовиков, Артем Макарченко – наш связист, пилот винтокрылого монстра Паша Лыков, который ждет нас в двух кварталах отсюда, военврач и я – ваш покорный слуга. Одного из стрелков вы уже знаете – это здоровяк Алексей Коченов.

Передо мной слева стоит второй штурмовик – Витя Мишин. Но мы зовем его «Витя-Машина». До службы по контракту этот суровый без пяти минут пятидесятилетний мужчина, активно занимался бодибилдингом. Как и многие спортсмены его поколения тренировок, вскоре он стал весьма мускулистым русским богатырем, но обзавелся объемистым животом, расчерченным буграми кубиков пресса. Он невысокого роста, а глаза на его абсолютно лысой голове близко посажены к крупному носу. Руки Вити лежат на стволе и прикладе ручного пулемета Калашникова, который словно гротеский медальон, мирно весит на ремне переброшенном через мощную широкую шею.

Справа от «Машины» ссутулив плечи стоит военврач Кирилл Плюев. Он не был в составе отряда на постоянной основе. Однако его специально приставили к нам, для выполнения сегодняшней миссии. Работа по эвакуации гражданских лиц обязывает наличие врача, чему я в сложившейся обстановке только рад. Он облачен в военный китель, брюки и строгие туфли. Однако то, как непринужденно и легко он двигается в форменной одежде не дает усомниться, что новый член нашей команды только и умеет просиживать штаны в кабинете. Плюев самым возрастной из нас, на вид ему не меньше шестидесяти. На висках и затылке его короткий ежик волос покрывают неровные островки седины и лишь усы-щетка остаются угольно черными.

– Саныч, ну зачем ты так с парнем! Если от мертвецов не обделался, то от тебя точно в штаны кирпичей набросал, – ехидно ухмыляется Витя.

Причиной того, что мы не удивляемся сведениям о зомби на улицах – цель нашей миссии. Несколько часов назад нас в экстренном порядке собрали в рамках объявленной правительством мобилизации вооруженных сил. В ценных указаниях значились несколько фото и видео файлов, подтверждающих то, что людские страхи о воскресших мертвецах больше не вымысел. А тот факт, что количество мертвых значительно превышает количество живых стало причиной того, что все полетело к чертям так быстро. Телевещание быстро оповестило жителей нашей планеты, но захирело через несколько часов. Интернет протянул немногим дольше, там где еще сохранилась подача электроэнергии.

Цель отряда, как и многих аналогичных нашему, это эвакуация и доставление научных деятелей в центры резервации. Именно поэтому сейчас мы в Ростове-на-Дону. Георгий Степанович Панов – светило медицинского центра по обследованию и лечению паразитарных и инфекционных заболеваний. Мне не известно в чем суть его исследования, но мы вывезем его из города наводненного зомби, в этом я не сомневался.

Наш связист, что до этого стоял в стороне, приближается к нам. В его лице есть что-то неуловимо змеиное. Карие глаза почти всегда скрываются под хитрым прищуром и в их глубине явственно читается чувство, что парень знает себе цену. Коже лица словно не хватает пигмента, от чего оно выглядит готически бледным. Но Артем Макарченко отличный специалист, лучшего я просто не могу желать. И уж тем более я должен быть последним человеком на земле, чтобы осуждать кого бы то ни было за скверный характер.

– Да правильно все кэп. Нечего молодежь в задницу целовать. Накосячил – будь добр отвечать за свои поступки! – на лице хитрого связиста расплывается кривая ухмылка.

– Тоже мне, – хмыкает Леха и встает рядом со мной – Да Костян младше тебя на год всего, тебе бы только морду кривить.

– Притухли все! Хотите языками чесать, топайте на улицу с мертвецами потрендите, – я сердито оглядываю свой отряд – Выдвигаемся и так задержались.

Парни замолкают и делают нарочито виноватые выражения на своих лицах. Но стоит мне пройти мимо них и Витя-Машина толкает связиста так, что тот врезается в стену. Макарченко не растерялся, ловким движением оказывается за спиной богатыря и врезается коленом в его филейную часть. Их разделяет всего шаг и… оба смеются. Хохот Вити гулкий и отражаясь от плитки на стенах походит на уханье огромной совы. Шлепки по затылкам заставляют обоих резко замолчать. Подошедший Леха отвесил обоим оплеухи своими увесистыми ладонями.

– Как дети, в самом деле! Серьезней к работе относитесь, – не подводит меня мой верный заместитель.

Я иду стараясь не оборачиваться, чтобы спина не выдала сдерживаемый мной смех. Балбесы! Команда взрывоопасных парней, смелых, пусть и слегка безумных – в той самой мере, которую заслуживает такой «легко воспламеняемый» командир как я.

Глава 9

– Дорогие мои дети! Все мои дети, – добавляет мама и обводит взглядом не только нас, своих реальных детей, но и внуков – Спасибо вам за ваши поздравления… но особенно я рада тому, что и в этом году вы все решили собраться у своей слишком старой матери.

– Бабуль, да ничего ты не старая! Ты вон бодрей моей жены по дому бегаешь, – возражает долговязый Никита, самый старший из внуков.

Ему и Сергею, сыну моей сестры Оли, уже больше двадцати лет и они сидят за «взрослым» столом. В их руках тоже по стопке с мутноватой жидкостью самогона сделанного моим отцом. Остальные внуки ютятся за столом поменьше – большая часть из них пьют разноцветную газировку, но самых младших взрослые «заставили» пить облепиховый морс. Наверное только мой Ванька добровольно потягивает оранжевую изготовленную бабушкой жидкость. Все-таки он у меня уникальный ребенок – легко обменяет все брендовые газировки на бабушкин морс. Конечно, только если ему обязательно дадут трубочку. Совсем как его папа…

– Так она на сносях же! Сейчас и дед твой хромой, проворней нее будет, – усмехается моя мама.

– В следующем году уже прабабушкой будешь день рождения отмечать! – обещает Никита.

– За это нужно выпить! – подхватывает мой брат Миша.

– Да подожди ты, – морщится мама – Сережка, чего вы с Маринкой тянете? Ты всего на восемь месяцев младше Никиты, а про деток от вас ничего не слыхать? И не приехала она к нам опять… Признавайся, она болеет и вы поэтому про детишек не говорите?

Лицо Сергея приобретает пунцовый оттенок, но все же он сдерживается. Я уже давно поняла, что они с Маринкой не из тех кто хочет ребятишек. Дети они еще совсем в душе, вот и не понимают какое это счастье. Я смотрю на Ванечку который с удовольствием потягивает свой морс. Сегодня он весь день старательно обнимал всех кто только просил и не просил, соблюдая правила своей «работы». Ванька замечает как я смотрю на него и улыбается в ответ.

– Мы… мы, мы-мы уже тоже… тоже хотим, – сбивчиво отвечает Сергей – Мы еще конечно точно не уверены когда, но мы это… обязательно догоним Никиту!

– Во, догоняйте! Вот за это точно выпьем! – кричит Миша и первым встает с рюмкой в руке.

Глава 10

Мы преодолеваем два коридора, лестничный пролет и оказываемся перед кабинетом. На пластиковой белой двери висит табличка «Ведущий специалист Панов Г.С.». Из-за дверного полотна доносятся звуки какой-то возни. В здании было объявлено об эвакуации и возможно нужный нам доктор медицинских наук в спешке собирает свои вещи. Не знаю насколько подробно чрезвычайная ситуация освещалась в официальных СМИ, но сейчас даже у школьника есть телефон с возможностью выхода в интернет поэтому уверен, что появление на улицах зомби уже не является тайной ни для кого. В подтверждение этой мысли по пути сюда мы видели сотрудников исследовательского центра, в панике бегущих по коридорам.

– Аа-а-а! – из кабинета раздался стон.

Шумоизоляция на двери практически заглушает звук, обезличивая его. Могли зомби уже добраться так далеко? Неужели мы опоздали и миссия провалилась не успев начаться? За доли секунды я рисую в своем воображении ужасающие картины…

– Заходим! – командую я.

Моим парням дважды повторять не пришлось. Витя-Машина не мешкает ни секунды и впечатывает ребристую подошву армейского берца в дверь кабинета. Не выдержав напора сто килограммового богатыря дверное полотно описывает в воздухе короткую дугу и распахивается настежь. Я вхожу с левой стороны и поднимаю автомат перед собой. Справа Леха повторяет мой маневр, словно отражение в зеркале.

Кабинет широкий и просторный. Теснясь у стен светло-бежевого цвета в притирку друг к другу стоят платяные шкафы и стеллажи. На их стеклянных полках в идеальном порядке расставлены сложные измерительные приборы и колбы-склянки с какими-то жидкостями. Я успеваю подумать, что они должны быть разноцветными. Знаете – как обычно показывают в фильмах химические лаборатории? Однако жидкость кажется идентичной во всех емкостях, словно выставка десятков видов абсолютно одинаковой воды. Из окна напротив двери в комнату проникает солнечный свет и на мгновение обжигает роговицу. Но проходит секунда и глаза привыкают к освещению.

На столе перед нами сидит девушка. Миловидное лицо, светлые волосы до плеч. Она одета в серое платье, облегающее ее худое, если не сказать «костлявое» тело. Белый халат, что некогда был накинут на плечи, сполз по рукам, ладони которых сейчас упираются в потертую поверхность стола. Ее зрачки расширяются от ужаса и взгляд быстро перемещается от нас на лицо мужчины, который стоит перед столом. Он также облачен в белый медицинский халат. Нам не видно его лицо, но его плечи поднимаются и опускаются, словно он кипит от ярости. Боже! – светило медицинского центра по обследованию и лечению паразитарных и инфекционных заболеваний обратился и стал зомби. Не знаю понимают ли они нас. Все в комнате замирают и только взгляд девушки лихорадочно бегает по кабинету.