Мария Зайцева
Книги автора: Мария Зайцева
Я оказалась заперта в одном доме с мрачным отшельником. Он грубиян, хам и редкостный придурок.
Одно радует, приставать не будет, потому что женщин не любит…
Или… Любит?
Слишком взгляд у него в последние дни плотоядный…
Я оказалась заперта в одном доме с мрачным отшельником. Он грубиян, хам и редкостный придурок.
Одно радует, приставать не будет, потому что женщин не любит…
Или… Любит?
Слишком взгляд у него в последние дни плотоядный…
Закрываю глаза и представляю на месте этой девчонки Радужку. Это она раскрывает губки и аккуратно касается меня, стыдливо, без наигранности.
Главное, глаза не открывать. И не обращать внимания на дикую боль в сердце. И не думать, какой же я дебил, св…
Закрываю глаза и представляю на месте этой девчонки Радужку. Это она раскрывает губки и аккуратно касается меня, стыдливо, без наигранности.
Главное, глаза не открывать. И не обращать внимания на дикую боль в сердце. И не думать, какой же я дебил, св…
Когда-то я перешла дорогу очень опасному мужчине. Сделала все, чтоб он понес заслуженное наказание, сел в тюрьму. Он обещал, что вернется и я заплачу за все, но я была не из пугливых.
Вот только теперь все изменилось.
Я больше не работаю в прокуратур…
Когда-то я перешла дорогу очень опасному мужчине. Сделала все, чтоб он понес заслуженное наказание, сел в тюрьму. Он обещал, что вернется и я заплачу за все, но я была не из пугливых.
Вот только теперь все изменилось.
Я больше не работаю в прокуратур…
– А давай так, ведьма, – хрипит он, не отрывая взгляда темного от моих губ прямо напротив, близко от его лица, – ты меня поцелуешь. А я встану. Хочешь так?
– Нет.
– Не хочешь?
– Не хочу.
– Не боишься? – голос грубеет, ладонь силой наливается, не прич…
– А давай так, ведьма, – хрипит он, не отрывая взгляда темного от моих губ прямо напротив, близко от его лица, – ты меня поцелуешь. А я встану. Хочешь так?
– Нет.
– Не хочешь?
– Не хочу.
– Не боишься? – голос грубеет, ладонь силой наливается, не прич…
Соседка, маленькая беленькая кошечка, в ярости превращающаяся в комок агрессивной энергии.
Ух, я бы ее усмирил! По-всякому… Много, очень много способов мое больное воображение плодило.
Знала ли она, где обычно бывает моя ладонь, когда она визжит, бес…
Соседка, маленькая беленькая кошечка, в ярости превращающаяся в комок агрессивной энергии.
Ух, я бы ее усмирил! По-всякому… Много, очень много способов мое больное воображение плодило.
Знала ли она, где обычно бывает моя ладонь, когда она визжит, бес…
– Зачем я тебе? Отпусти. Мне страшно здесь. Одной.
– Ты не одна.
Голос его звучал в темноте нашей спальни глухо.
– Одна.
– Этот дом – самое безопасное место в городе. Тебе нечего бояться здесь, бабочка, – он наблюдал за моими пальцами, гладящими у…
– Зачем я тебе? Отпусти. Мне страшно здесь. Одной.
– Ты не одна.
Голос его звучал в темноте нашей спальни глухо.
– Одна.
– Этот дом – самое безопасное место в городе. Тебе нечего бояться здесь, бабочка, – он наблюдал за моими пальцами, гладящими у…
Я – одна из самых красивых девушек потока, отличница, умница, папина гордость, мамина радость. У меня парень, на которого облизывается половина универа.
А я думаю только о нем, сумасшедшем засранце, которого стороной обходят все, у кого есть хотя бы …
Я – одна из самых красивых девушек потока, отличница, умница, папина гордость, мамина радость. У меня парень, на которого облизывается половина универа.
А я думаю только о нем, сумасшедшем засранце, которого стороной обходят все, у кого есть хотя бы …
Вот я дура! Надо же так влететь!
Это какое-то особое идиотское умение. И удача, что оно меня в тюрьму не привело.
Ведь залезть в новогоднюю ночь в богатый дом – это преступление.
А вот напялить найденный там костюмчик Снегурки с короной и в таком вид…
Вот я дура! Надо же так влететь!
Это какое-то особое идиотское умение. И удача, что оно меня в тюрьму не привело.
Ведь залезть в новогоднюю ночь в богатый дом – это преступление.
А вот напялить найденный там костюмчик Снегурки с короной и в таком вид…
– Сюда иди.
Приказ прозвучал хлестко, словно плеть щелкнула. Я подпрыгнула и сделала шаг к нему, прежде, чем сообразила, что делаю.
Остановилась.
Мужик выдохнул дым. Прищурился. Очень страшно. Просто очень. Ноги дрогнули.
– Ближе.
Мамочка моя… Чего е…
– Сюда иди.
Приказ прозвучал хлестко, словно плеть щелкнула. Я подпрыгнула и сделала шаг к нему, прежде, чем сообразила, что делаю.
Остановилась.
Мужик выдохнул дым. Прищурился. Очень страшно. Просто очень. Ноги дрогнули.
– Ближе.
Мамочка моя… Чего е…
Макс Розгин – жестокий и не знающий границ зверь. Но он – единственный, кто может помочь в моей ситуации. Вот только чем я буду платить за его услуги? За спасение брата из лап сектантов? За помощь в раскрытии преступления? За возврат к своей прежней …
Макс Розгин – жестокий и не знающий границ зверь. Но он – единственный, кто может помочь в моей ситуации. Вот только чем я буду платить за его услуги? За спасение брата из лап сектантов? За помощь в раскрытии преступления? За возврат к своей прежней …
Закрываю глаза и представляю на месте этой девчонки Радужку. Это она раскрывает
губки и аккуратно касается меня, стыдливо, без наигранности.
Главное, глаза не открывать. И не обращать внимания на дикую боль в сердце. И не
думать, какой же я дебил, св…
Закрываю глаза и представляю на месте этой девчонки Радужку. Это она раскрывает
губки и аккуратно касается меня, стыдливо, без наигранности.
Главное, глаза не открывать. И не обращать внимания на дикую боль в сердце. И не
думать, какой же я дебил, св…
– Ну что, страннички, – вожак бандитов оглядывает замерших в испуге путников, скалится, показывая знатную прореху между передними зубами, – повеселимся? Ночь такая сегодня… Особенная…
– Ты прав, Щербатый, – подает голос весельчак из угла, – особенная…
– Ну что, страннички, – вожак бандитов оглядывает замерших в испуге путников, скалится, показывая знатную прореху между передними зубами, – повеселимся? Ночь такая сегодня… Особенная…
– Ты прав, Щербатый, – подает голос весельчак из угла, – особенная…
Дикий грохот музыки за стеной был невыносим. Не помогали ни беруши, ни недавно сделанный ремонт со специальными звукопоглощающими панелями. Никакие панели не помогут, если трясется ВСЕ!
Дикий грохот музыки за стеной был невыносим. Не помогали ни беруши, ни недавно сделанный ремонт со специальными звукопоглощающими панелями. Никакие панели не помогут, если трясется ВСЕ!
Эйден вспомнил, сколько времени он потратил, чтоб завоевать эту сладкую девочку, сколько сил, энергии, нервов! Он к ее ногам весь ассортимент самых шикарных бутиков города сложил, он за ней полгода хвостом таскался, как щенок, парни его смеялись…
А о…
Эйден вспомнил, сколько времени он потратил, чтоб завоевать эту сладкую девочку, сколько сил, энергии, нервов! Он к ее ногам весь ассортимент самых шикарных бутиков города сложил, он за ней полгода хвостом таскался, как щенок, парни его смеялись…
А о…
Эйден вспомнил, сколько времени он потратил, чтоб завоевать эту сладкую девочку, сколько сил, энергии, нервов! Он к ее ногам весь ассортимент самых шикарных бутиков города сложил, он за ней полгода хвостом таскался, как щенок, парни его смеялись…
А о…
Эйден вспомнил, сколько времени он потратил, чтоб завоевать эту сладкую девочку, сколько сил, энергии, нервов! Он к ее ногам весь ассортимент самых шикарных бутиков города сложил, он за ней полгода хвостом таскался, как щенок, парни его смеялись…
А о…
У меня работа, взрослый сын и развод за плечами.
И этот мужчина мне не подходит.
Он – моложе, он – совершенно отмороженный и опасный тип, с которым нельзя иметь ничего общего.
И, наконец, он – лучший друг моего сына…
Нам нельзя быть вместе.
Но он об…
У меня работа, взрослый сын и развод за плечами.
И этот мужчина мне не подходит.
Он – моложе, он – совершенно отмороженный и опасный тип, с которым нельзя иметь ничего общего.
И, наконец, он – лучший друг моего сына…
Нам нельзя быть вместе.
Но он об…
– Данил… Вы что-то хотите мне еще сказать? – начала она, строго нахмурив брови, призвав на помощь весь свой преподавательский опыт.
Он – парень, обычный парень, избалованный, привыкший получать все, чего ему захочется. Любой каприз.
Сегодня его капри…
– Данил… Вы что-то хотите мне еще сказать? – начала она, строго нахмурив брови, призвав на помощь весь свой преподавательский опыт.
Он – парень, обычный парень, избалованный, привыкший получать все, чего ему захочется. Любой каприз.
Сегодня его капри…
Это Россия. Только здесь, наверно, возможно ночью встретить сидящего на лавочке во дворе обычной хрущевки мужчину с тюремными татуировками, пьющего из горла элитный виски с дешевой колой и заедающего все это дело швейцарским (теперь я в этом уже не с…
Это Россия. Только здесь, наверно, возможно ночью встретить сидящего на лавочке во дворе обычной хрущевки мужчину с тюремными татуировками, пьющего из горла элитный виски с дешевой колой и заедающего все это дело швейцарским (теперь я в этом уже не с…
– Смотри, он покраснел! Ага, рожа красная!
Кто-то из шутников оказывается рядом, подхватывает меня за подбородок, поднимает вверх, чтоб все смогли полюбоваться красными щеками.
– Смазливый, словно баба!
– Ага, он щас заплачет!
– Какого фига здесь заб…
– Смотри, он покраснел! Ага, рожа красная!
Кто-то из шутников оказывается рядом, подхватывает меня за подбородок, поднимает вверх, чтоб все смогли полюбоваться красными щеками.
– Смазливый, словно баба!
– Ага, он щас заплачет!
– Какого фига здесь заб…
Кто ты, зеленоглазая?
И какого черта ты оказалась в нужном месте в нужное время?
Что у тебя в жизни случилось? Ведь руки не дрожат, когда заточку в шею здорового мужика вгоняешь! Кошка дикая!
Узнаю скоро.
Заодно, и в себе разберусь.
Например, поче…
Кто ты, зеленоглазая?
И какого черта ты оказалась в нужном месте в нужное время?
Что у тебя в жизни случилось? Ведь руки не дрожат, когда заточку в шею здорового мужика вгоняешь! Кошка дикая!
Узнаю скоро.
Заодно, и в себе разберусь.
Например, поче…























