Элита богатства. Исследование психологии супербогатых предпринимателей

Особенно широкое распространение в США получила работа ученого Томаса Стэнли. Результаты своих исследований он подробно изложил в книге «Ум миллионера», увидевшей свет в 2000 г. В 1998 г. он опросил 733 миллионера. Среднее чистое состояние опрошенных им людей составило 9,2 млн долл., а медианное – 4,3 млн долл. Средний доход семьи составил 749 000 долл., а медианное состояние – 436 000 долл. Только 8 % опрошенных унаследовали более 50 % своего состояния, а 61 % никогда не получали наследства или подарков[56]. Опрос проводился с помощью каталога из 277 вопросов[57].

И вновь среди работающих профессионалов преобладающей профессиональной категорией была самозанятость. Из опрошенных 32 % были предпринимателями, 16 % – руководителями высшего звена, 10 % – адвокатами и 9 % – врачами. Остальные составляли такие группы, как специалисты по продажам, архитекторы, профессора, корпоративные менеджеры среднего звена и домохозяйки[58]. Самым высоким уровнем чистого богатства обладали предприниматели. Основные выводы исследования состояли в следующем.

1. Решающую роль играет правильный выбор профессии[59]. «Изучая миллионеров более 20 лет, я пришел к выводу, что если правильно принять одно важное решение, то можно стать экономически продуктивным. Если вы достаточно креативны, чтобы выбрать идеальное призвание, вы можете выиграть, причем по-крупному. По-настоящему гениальные миллионеры – это те, кто выбрал профессию… которая имеет мало конкурентов, но приносит высокую прибыль»[60]. В достижении финансового успеха интеллект и образование играют второстепенную роль. Многие очень хорошо образованные люди, обладающие исключительной квалификацией, совершают ошибку, устраиваясь в крупные компании или крупные юридические фирмы, где им приходится вступать в жесткую конкуренцию с другими в высшей степени высококвалифицированными соперниками. «Но они забывают об одном: о выборе призвания. То, где вы будете сражаться, гораздо важнее для победы, чем то, что́ вы будете делать, когда начнется схватка. Даже некоторые из лучших и самых способных студентов MBA, которых я когда-либо учил, проиграли большинство своих поединков. Почему бы не выбрать призвание и цель, где вам будет легче выйти победителем?»[61]

2. В достижении финансового успеха интеллектуальные способности и исключительная академическая квалификация не являются решающими факторами. Средний балл SAT всех миллионеров составил 1190. Самые высокие результаты, как и следовало ожидать, показали адвокаты и врачи, за ними следовали предприниматели, которые тем не менее были значительно богаче профессионаловфрилансеров[62]. Результат теста SAT в 1190 баллов, возможно, и выше среднего, но он далеко не достаточен для поступления ни в один из лучших университетов Америки. В ходе опроса миллионеров попросили оценить важность большого числа факторов для их успеха. Только 20 % ответили, что высокий IQ или превосходный интеллект имеют большое значение. Из 30 факторов успеха, названных респондентами опроса, высокий IQ занял 21-е место. Только 15 % сказали, что учеба в университете с высоким рейтингом и высокими итоговыми оценками была очень важна, что поставило этот фактор на 23-е место. Последнее, 30-е место в рейтинге заняло окончание университета в числе лучших или лучшим из сокурсников. Только 11 % участников считают это главным фактором своего финансового успеха[63]. Примечательно, что среди предпринимателей, самой богатой группы среди участников опроса, преобладало мнение, что социальные навыки важнее высокого интеллекта: 16 % этой группы считают высокий IQ или высокий интеллект ключевым фактором своего успеха, 12 % считают важным обучение в университете с высоким рейтингом, и всего 5 % назвали важным выпуск из университета в числе лучших или лучшим из сокурсников. Для сравнения: 34 % адвокатов (т. е. более чем в два раза больше, чем среди предпринимателей) назвали ключевым фактором успеха высокий IQ или превосходный интеллект, 18 % выделили получение степени в университете с высшим рейтингом, а 26 % адвокатов (в пять раз больше, чем среди предпринимателей) заявили: окончание университета в числе лучших или лучшим из сокурсников. Напротив, 45 % предпринимателей назвали очень важной способность продавать, в то время как только 16 % адвокатов придерживаются того же мнения[64]. Стэнли пришел к выводу, что «попытки конкурировать в одной профессиональной области с вундеркиндами из вашего университета – плооооохая идея»[65]. Конкуренция с другими высокоинтеллектуальными людьми гораздо выше в таких профессиях, как юриспруденция или медицина, что впоследствии снижает вероятность исключительного финансового успеха.

3. Ключ к финансовому успеху – «творческий интеллект». Ниже приводится сравнение доли предпринимателей (в скобках – доля адвокатов), согласившихся с тем, что в их финансовом успехе решающую роль сыграли следующие факторы: видеть возможности, которые не видят другие, – 42 (19); поиск прибыльной ниши – 35 (14)[66].

4. Большое значение в любом объяснении экономического успеха имеет готовность брать на себя финансовые риски. Участники опроса соглашались с этой оценкой тем чаще, чем выше их чистое богатство. Среди респондентов с чистым состоянием менее 1 млн долл. (помимо 733 миллионеров, было опрошено еще 268 человек с состоянием ниже этого порога), только 18 % поддержали это мнение; среди тех, чье чистое состояние составляло от 2 до 5 млн долл., 28 % ответили утвердительно, а среди тех, чье чистое состояние превышало 10 млн долл., согласился 41 %. Стэнли особо подчеркнул, что это не означает, что более богатые участники его исследования безрассудно относятся к риску. Интересно, например, отметить, что в группе людей с состоянием менее 1 млн долл. почти половина (47 %) купили лотерейный билет в течение 12 месяцев, в то время как среди тех, кто имел 10 и более миллионов долларов США, это сделали только 20 %[67].

5. В этой и в других книгах Стэнли проводит четкое различие между теми, кто получает большие зарплаты, но при этом много тратит (UAW: under-accumulator of wealth), и теми, кто много сберегает и таким образом накапливает настоящее состояние (PAW: prodigious accumulator of wealth). Он демонстрирует, что в зависимости от их подхода к сбережениям среди людей с почти одинаковыми доходами (годовой доход 730 000 долл. и 715 000 долл. соответственно) чистая стоимость состояния PAW составила 7,5 млн долл., а UAW – всего 400 000 долл.[68]

За пределами сферы научных исследований десятилетиями создавалась популярная литература о накоплении богатства[69]. Количество книг на тему «как стать богатым» действительно очень велико, но в основном этот жанр можно разделить на две категории:

1) названия многих книг-руководств и научно-популярных книг обещают разгадку того, как стать богатым, но на самом деле они в основном посвящены инвестированию (в основном в акции) или стратегиям фондового рынка;

2) остальная часть этой литературы, как правило, посвящена умственным способностям, необходимым для того, чтобы стать богатым, или стратегиям, позволяющим стать богатым.

Книги, упомянутые в пункте 1, не помогают в разработке вопросов и гипотез для этой книги. Результаты научных исследований богатства показывают, что всего 2,4 % миллионеров в Германии утверждают, что прибыль на фондовом рынке была основным источником их богатства[70]. В США культура фондового рынка распространена гораздо больше, чем в Германии, но даже там, на пике эйфории фондового рынка в 1998 г., только 12 % опрошенных заявили, что инвестиции на фондовом рынке были причиной их финансового успеха. В этом американском опросе, где респонденты могли выбрать несколько ответов, акции заняли 27-е место из 30 наиболее важных факторов успеха[71].

Оценка списка самых богатых американцев, составленного журналом «Форбс» в конце 1990-х годов, показала, что ни один человек не попал в список миллиардеров в результате спекуляций с ценными бумагами или пассивных инвестиций в акции[72]. Хотя в список вошло семь американцев, обязанных своим богатством инвестициям, эти инвестиции не были связаны с пассивными инвестициями в акции. Скорее это были такие фигуры, как Карл Айкан, который специализировался на враждебных поглощениях, покупке и перепродаже целых компаний и т. д. «Даже человек, которого обычно (и вполне справедливо) называют величайшим в мире инвестором, Уоррен Баффет, входит в число миллиардеров в основном благодаря своей корпоративной активности, а не пассивному инвестированию. <…> Хотя „мудрец из Омахи“ не принимает непосредственного участия в управлении операционными компаниями „Беркшир Хатауэй“, он определяет широкие стратегии и внимательно следит за менеджерами каждого подразделения»[73]. Взгляд на список самых богатых немцев показывает, что да, среди них есть предприниматели и наследники, но нет никого, кто построил бы свое богатство в основном за счет инвестиций на фондовом рынке[74].

Руководства по созданию богатства, упомянутые в пункте 2, в основном сосредоточены на ментальных предпосылках, необходимых для создания богатства. Из большого количества книг этой категории для подробного анализа я выбрал одну из-за ее широкого распространения и влияния, которое она оказала на жанр. Книга Наполеона Хилла «Думай и богатей», разошедшаяся тиражом более 60 млн экземпляров по всему миру с момента ее публикации в 1937 г., является воплощением классической литературы по самопомощи в создании богатства. Хилл родился в Вирджинии в 1883 г.[75] Он изучал право в Джорджтаунском университете, а затем работал журналистом. Роберт Тейлор, в то время губернатор штата Теннесси и владелец журнала «Боб’з Тэйлор магазин», ознакомился с газетными статьями Хилла и поручил ему написать серию кратких биографий известных американцев. Первым объектом исследования Хилла стал сталелитейный магнат Эндрю Карнеги. Он предложил Хиллу взять интервью у 500 самых успешных людей США и использовать полученные результаты для разработки метода, который приведет к успеху. Среди людей, с которыми Хилл познакомился в ходе этой работы, были Генри Форд, Джордж Истмен, Томас Алва Эдисон, Фрэнк Уинфилд Вулворт, Дж. П. Морган и Харви Файерстоун. Хотя эта работа не была научным трудом, некоторые идеи Хилла послужили основой для проведения интервью, представленного здесь, чтобы выяснить, применяли ли когда-либо высокообеспеченные люди те умственные приемы, которые описал и рекомендовал Хилл.

Самая важная гипотеза Хилла гласила: «Когда вы начнете думать и богатеть, вы заметите, что богатство начинается с состояния ума, с определенности цели, с малого или вообще без тяжелой работы»[76]. Согласно Хиллу, богатыми станут только те, кем движет неутолимое стремление к богатству. Это противоречит высказываниям многих богатых людей, утверждающим, что богатство является скорее побочным продуктом – по крайней мере, зачастую частично непреднамеренным или неизбежным, – нежели первоначальным движущим мотивом их успеха. Хилл подчеркивает: «Но если желать богатства с умонастроением, которое становится одержимостью, затем планировать определенные пути и средства для приобретения богатства и подкреплять эти планы упорством, не признающим неудачу, то богатство придет»[77].

Хилл утверждал, что богатства можно достичь, только взяв у себя письменное обязательство достичь конкретной финансовой цели в течение определенного периода времени. В своей книге Хилл разработал шаги, необходимые для того, чтобы стать богатым[78]:

1) финансовая цель должна быть точно определена;

2) должно быть ясно, что человек намерен дать взамен, а также точное время, к которому он хочет достичь своей цели;

3) необходимо разработать план и немедленно приступить к его реализации;

4) все должно быть задокументировано, а написанные цели должны читаться вслух каждое утро и каждый вечер: «Пока вы читаете – смотрите, чувствуйте и верьте, что вы уже обладаете деньгами».

По словам Хилла, процесс превращения желания в реальность – например, в богатство – основан на последовательном применении аутосуггестии, которая обеспечивает доступ к подсознанию и позволяет использовать его силу. Он подчеркивает, что все остальные техники, рекомендованные в его книге, являются лишь инструментами, позволяющими получить доступ к энергии подсознания. Хилл призвал своих читателей следовать вышеупомянутым шагам, дважды в день представлять свои финансовые цели и нагружать эти цели эмоциями. «Ваш подсознательный разум распознает и действует только в отношении мыслей, которые были хорошо перемешаны с эмоциями или чувствами»[79]. «Повторение аффирмации приказов вашему подсознательному разуму – единственный известный метод добровольного развития эмоции веры» и единственный способ закрепить цели в подсознании[80].

Хилл считает, что недостаточно просто поставить цель; цель нужно заякорить в подсознании. Он утверждает, что подсознание имеет доступ к большему количеству информации, чем сознание. Если вы успешно заякорите цель, то будет найден способ ее достижения. Хилл так описывает этот подход: «Человеческий разум постоянно притягивает вибрации, которые гармонируют с тем, что доминирует в сознании. Любая мысль, идея, план или цель, которую человек держит в своем сознании, привлекает множество своих родственников, добавляет этих „родственников“ к своей собственной силе и растет, пока не становится доминирующим, мотивирующим хозяином человека, в сознании которого она находится»[81]. В другом отрывке Хилл утверждает, что подсознание «получает и записывает впечатления от чувств или мысли, независимо от их природы. Вы можете добровольно поселить в своем подсознании любой план, мысль или цель, которые вы хотите воплотить в физическом или денежном эквиваленте»[82].

Хилл утверждает, что эффективнее всего будет ясно представить себе, что твои финансовые цели уже достигнуты. Он предполагает, что подсознание можно обмануть таким образом. «Чтобы сделать этот „обман“ более реалистичным, ведите себя так, как если бы вы уже обладали материальной вещью, которую вы требуете, когда обращаетесь к своему подсознанию»[83]. Хилл предлагает своим читателям визуализировать сумму денег, которую они больше всего хотят иметь, и представить, что они уже достигли своей цели. Это усилие создаст напряжение между внутренней и внешней реальностью, которое подсознание рано или поздно захочет преодолеть[84].

Другая гипотеза Хилла гласит, что любую неудачу можно преобразовать в большой успех и что любой недостаток можно превратить в преимущество по крайней мере в равных пропорциях: «…каждая неудача несет в себе семя эквивалентного успеха»[85]. Согласно Хиллу, 500 самых успешных людей в США объяснили, что их величайшие успехи часто случались сразу после неудачи[86]. Конечно, это не (обязательно) происходило автоматически. Хилл предположил, что можно научиться «искусству превращать поражения в ступеньки к возможностям»[87]. Самое важное осознание заключается в том, что «каждая неудача несет в себе семя эквивалентного успеха»[88]. Книга Хилла вдохновила целый жанр литературы о создании богатства и утвердила ментальные факторы в качестве центральных в деле создания и накопления богатства.

В то время как академические исследования богатства все еще находятся на стадии становления, а вопрос создания богатства для состоятельных людей (HNWIs), как правило, является предметом популярных книг по самопомощи, а не эмпирических научных исследований, существует более устоявшаяся традиция исследований элиты, одно из направлений которой сосредоточено на экономических элитах.

2. Определение элиты богатства

Всякий раз, когда в научной литературе используется термин «элита», следует указывать, что у него нет единого определения. «Среди западногерманских исследователей элиты нет особого консенсуса», – заметил в 1986 г. Вольфганг Фельбер. «Единственная характеристика, которую все авторы приписывают элите, – это, как совершенно правильно сказал Эндрувейт, качество отобранности. К элите относятся только те люди, которые, пройдя определенный отбор, доказали свое превосходство над другими членами социальной системы в отношении определенных характеристик. <…> Кроме качества отобранности, у всех авторов нет других характеристик, присущих элите»[89].

В 2004 г. Барбара Васнер пришла к аналогичному выводу: «Что касается определения элиты, то в настоящее время существуют лишь очень узкие пределы консенсуса между различными теориями элиты. Все они исходят из того, что элита состоит из людей, прошедших процесс отбора (в любой форме). Они рассматриваются (часто положительно) как меньшинство. Однако помимо этих фундаментальных соображений между различными теоретиками существует мало согласия»[90].

В 2003 г. Беата Крайс выделила два составляющих элемента термина «элита»: процесс отбора, основанный на особых личных достижениях, и общественное признание этих достижений как успеха. «Ключевым элементом этой концепции принадлежности к элите являются личные достижения, а не титул или привилегия, данные при рождении. Таким образом, в элиту входят те люди, которые достигли наивысших результатов в соответствии со стандартами соответствующего процесса отбора». Кроме того, должен быть выполнен и второй критерий: «…общественное признание… достижения, успеха. Поэтому крайне важно, чтобы это было достижение, которое, во-первых, признано обществом как значимое и, во-вторых, чтобы оно получило общественное признание, чтобы оно было принято как успех»[91].

В 2004 г. Виктория Кайна обнаружила, что «до сих пор не достигнут консенсус в отношении того, кто принадлежит к элите данного общества и почему индивид причисляется к элите». Наиболее общее понимание элиты касается «небольшого числа людей, которые оказались сгруппированы в результате процесса отбора и конкуренции, того самого процесса, который одновременно гарантирует и оправдывает их выделяющееся положение в обществе»[92].

В 2006 г. Армин Нассехи заявил, что дискурс социальных наук, окружающий область исследования элиты, застрял на попытке определить «основные характеристики предмета». В этой области исследователи не могли опереться на какой-либо консенсус или даже на четкое представление о составе элит и наилучшем подходе к их исследованию. «Дискурс элиты, похоже, в первую очередь или по крайней мере в значительной степени связан с тем, чтобы сначала определить в концептуальных терминах, что́ именно этот термин может обозначать. Почти достигнут консенсус относительно того, существуют ли элиты на самом деле, меньше консенсуса относительно того, нужны ли элиты на самом деле, и почти нет консенсуса относительно того, что их отличает»[93].

Два года спустя Кристина Кестель заявила, что термин «элита» «проблематичен по причине своей крайней неоднозначности»[94]. Она описала «путаницу различных определений, пытающихся примириться с реальностью»[95]. И подтвердила: «Тем не менее возможно прийти к наименьшему общему знаменателю, сформулировать основное понятие термина „элита“, что, по крайней мере, также означает, что элита – это социальный субъект, который появляется как продукт процесса отбора и затем становится видимым для других как меньшинство, оказывающее определенное влияние на развитие общества». Однако она признала, что это «наименьший общий знаменатель, определенный в крайне расплывчатых терминах»[96].

Как было показано выше, ученые раз за разом убеждались в том, что едва ли существует консенсус относительно определения «элиты». Это относится к исследованиям, проведенным как в США, так и в Германии. В 2012 г. американский социолог Шамус Рахман Хан заявил, что определение термина «элита» – непростая задача, так как «ученые в этой области редко дают определение своему термину, и, таким образом, существует мало согласия (или даже дискуссий по поводу) определения». Сам Хан дает общее определение элиты как «тех, кто имеет непропорционально большой контроль над ресурсом или доступ к нему»[97].

В 2006 г. Герфрид Манклер, Грит Страфиенбергер и Маттиас Болендер отметили, что проблема с определением начинается с «двойного значения» термина «элита»: «Это одновременно социально-аналитическая и политико-полемическая категория. Его использование в основном чревато двусмысленностью из-за желания либо определить элиту нормативно, либо описать ее положительно»[98]. В этой книге термин используется как социально-аналитический описательный термин, а не как нормативный.

Фелбер предложил еще одно различение в отношении термина «элита» в зависимости от того, на основании каких характеристик – субъективных или объективных – происходит отнесение к элите. «Субъективные» критерии – это те, которые сосредоточены на фактах сознания; соответственно, индивиды, принадлежащие к элите, – это те, которые, как считается, принадлежат к элите. В отличие от этого „объективные“ критерии относятся к характеристикам, которые существуют независимо от сознания тех, кто в них участвует; люди, принадлежащие к элите, принадлежат к ней потому, что они обладают этими характеристиками, независимо от того, осознают они этот факт или нет»[99]. В этой книге термин «элита богатства» используется объективно, т. е. независимо от того, описывают ли люди, принадлежащие к элите, себя как принадлежащих к элите или нет. Поэтому восприятие человеком себя как члена элиты не является определяющим фактором в определении его принадлежности к элите.

В современных исследованиях доминирует функционалистский подход. Этот подход отказывается от концепции единой, унифицированной элиты, вместо этого выделяя ряд конкурирующих функциональных элит. В современных обществах «существует уже не одна пирамида с одной вершиной, а несколько пирамид, каждая со своей собственной элитой на вершине»[100]. В общественной жизни существуют, например, политическая, экономическая, научная, религиозная и культурная элиты. Потсдамское исследование элит 1995 г. выделяет функциональные элиты в основных сферах: политика, государственное управление, бизнес и экономика, торговые ассоциации, профсоюзы, средства массовой информации, наука, вооруженные силы и культура[101].

2.1. Кто относится к экономической элите?

Еще в 1962 г. Ральф Дарендорф указал на двусмысленность терминов «элита» и «правящие группы». В действительности, по его наблюдениям, верхний слой каждого общества состоит «как минимум из трех совокупностей, или квазигрупп»[102]:

• верхняя статусная группа;

• экономический высший класс;

• правящий класс, или властная элита.

«Главным решающим критерием принадлежности к экономическому высшему классу является не экономическая власть; скорее это активы или доходы, связанные с определенным рангом или положением в обществе. Можно сказать, что это относится к самой высокой налоговой группе – с поправкой на то, что возможности легального, квазилегального и нелегального уклонения от налогов делают это определение слишком неточным»[103]. Помимо того, что не существует такого понятия, как легальное уклонение от налогов (уклонение от налогов всегда незаконно; возможно, Дарендорф имел в виду легальные схемы ухода от налогов, которые в Германии сегодня в значительной степени неактуальны), его использование термина просто слишком широко, чтобы служить работоспособным определением функциональной элиты в экономической сфере.

Тем не менее Дарендорф прав в том, что при определении экономической элиты осуществление власти не обязательно должно рассматриваться как конституирующее. По сути, он утверждает, что те, кто принадлежит к экономической элите, могут иметь возможность осуществлять власть – будь то на национальном или муниципальном уровне – в результате принадлежности к этой элите. Однако, согласно этому подходу, осуществление власти не является конституирующей характеристикой принадлежности к элите.

Этот подход отличается от других подходов (см. ниже), которые рассматривают осуществление власти как необходимое условие принадлежности к элите. Если Дарендорф определяет этот термин очень широко, охватывая значительную часть общества (сегодня это все жители Германии, облагаемые подоходным налогом по ставке 45 %), то другие авторы слишком ограничительно и узко определяют термин «экономическая элита», утверждая, что определяющей характеристикой принадлежности к ней является потенциал политического влияния.

Потсдамское исследование элит 1995 г. определяет элиту с точки зрения «степени, в которой она оказывает решающее влияние на ключевые процессы принятия решений, относящиеся к обществу в целом»[104]. Что подразумевается под «обществом в целом», остается неясным. Является ли влияние на политические решения, принимаемые на национальном уровне, необходимым условием принадлежности к элите или достаточно, например, иметь возможность оказывать влияние на ключевые решения, принимаемые на муниципальном уровне крупного мегаполиса?

В Потсдамском исследовании элиты наиболее важным критерием отбора обладателей высших должностей в экономике принят размер компании (измеряемый оборотом)[105]. Основное внимание при этом уделялось советам директоров (и до определенной степени наблюдательным советам) крупных компаний и банков[106]. В результате термин «экономическая элита» был в основном ограничен наемными руководителями. Предприниматели, составляющие ключевую часть экономической элиты, были исключены из исследования наряду с инвесторами, поскольку в состав правлений крупных компаний обычно входят наемные руководители, а не предприниматели.