Круглый год. Детская жизнь по календарю

Сотрудники Товарищества М. О. Вольфа буквально сразу после смерти основателя приступили к изданию календарей для учащейся молодежи. Они руководствовались веяниями времени и коммерческими расчетами и, как оказалось, не прогадали. Первое издание под названием «Календарь и справочная записная книжка для учащихся на 1884–1885 учебный год» (СПб., М.) распространялось среди школьников и гимназистов бесплатно (как сообщалось в рекламе, чтобы «не обременять» последних). Последующие издания школьных «календарей Вольфа» (выходили до 1917 года) в бесплатной рекламе не нуждались – их охотно покупали в книжных лавках издательства. К календарю, совмещавшему записную книжку и численник, прикладывался настенный табель-календарь и календарь-карточка (так назывались карманные календарики), которые Товарищество Вольфа стало выпускать для учащихся одним из первых.

Календари для гимназистов и школьников (обоих полов) издавались в удобном формате записной книжки (четверть обычного листа) в твердой обложке, помещаемой в карман гимназической куртки или школьного передника. Издатели ориентировались на формат взрослых календарей с учетом их гендерной специфики: для гимназистов был выбран деловой стиль, как у календарей на столе папаши, для гимназисток – дамский стиль, как у записных книжек мамаши. Использовались в школьных календарях и синие листы папиросной бумаги для сиюминутных или второстепенных записей, но в последней трети XIX века от такой практики отказались издатели всех типов календарей, в том числе и школьных.

Удачный опыт издания календарей для учащейся молодежи не коснулся календарей для детей, не охваченных системой школьного обучения. Это было связано с малым распространением дошкольных учреждений (число фребелевских садов было незначительно) и небольшим опытом издания детской периодики. Появившиеся образцы календарей для младшего возраста представляли собой альманахи из случайных произведений развлекательного характера. Не обходилось в них без проповедей и наставлений, но, в отличие от синодальных изданий, детские календари ставили акцент на почтении к родителям и прилежании в учебе77. В тех изданиях для детей, где за дело брались профессиональные педагоги, образовательной информации было больше. Так, «Календарь крошка для детей на 1883 год», выпущенный издательством А. Д. Ступина, подготовил Илья Деркачев, педагог и школьный методист. Неудивительно, что в его календаре был помещен познавательный материал об истории празднования Нового года (детям сообщалось, что у славян-язычников год начинался в марте, после Церковного собора 1492 года – в сентябре, а волей Петра Великого отсчет года стали вести с 1 января). Календари для малолетних детей имели оригинальную форму, позволявшую использовать издание для игры с куклами. Так, редакция журнала «Задушевное слово» выпустила в 1910 году календарь «Малютка», размер которого был ровно с ладонь ребенка.

Календарик-малютка издания М. О. Вольфа на 1910 год для игры с куклами

Каким бы детским по оформлению ни был календарь XIX – начала XX века, он обязательно открывался официальным портретом царствующего государя императора или одного из членов царской семьи. Дорогие издания украшались роскошными гравюрами (привлекательно смотрелись представительницы женской половины царского дома во всем блеске наряда)78, в дешевых изданиях на газетной бумаге перепечатывались фотографии. Для детских календарей предпочтительны были изображения малолетних наследников царского дома, например цесаревича Георгия Александровича, а потом Алексея Николаевича (оба так и не вступили на русский престол). Портреты представителей царского дома задавали официально-патриотическую доминанту всему календарю, как и гравированные картины с изображениями достопримечательностей обеих столиц и национальных святынь. Этим детский календарь ничем не отличался от сытинских или суворинских изданий, привлекавших широкую публику имперской пафосностью, самодержавным величием и великорусским размахом.

«Календарь для детей на 1870 год» с портретом Марии Федоровны, супруги императора Александра III

Календарь претендовал на то, чтобы служить для школьника и гимназиста не только помощником в учебе, но и учебником жизни. Жизненным нормам учили с помощью нравственных изречений и афоризмов, авторство которых приписывалось античным мыслителям, средневековым книжникам, историческим деятелям (этими же афоризмами были наполнены календари взрослых изданий). Главным достоинством календарной мудрости была ее краткость, в отличие от многословных проповедей и наставлений, звучавших в стенах учебных заведений. Свободный подбор цитат в календаре не повторял школьный катехизис, позволяя высказывать мысли, отличные от официальной морали в изданиях Министерства просвещения. Так, в школьных календарях после 1905 года печатались мысли и изречения современных поэтов и известных писателей, выражавшие в иносказательной форме идеи свободомыслия и гражданского братства79. Высказывания государственных деятелей, членов правительства и представителей политических партий в школьный календарь досоветской эпохи не допускались, зато после 1917 года именно они станут основой календарной мудрости.

Отечественные издатели начала XX века пытались использовать календарь для расширения социальной коммуникации детей и подростков. В календарях для взрослых объединяющим фактором служили актуальные темы и популярные запросы: политика, общественно значимые события, известные личности, светская жизнь, полицейская хроника, реклама товаров и услуг. Детские и школьные календари за пределы вопросов учебы, досуга и быта гимназиста не выходили. Ситуация принципиально изменилась после революции 1905 года, когда о политике и социальных реформах заговорили все, в том числе учащиеся в гимназиях и школах. На волне общественного подъема в 1906 году была сделана попытка издать для школьников календарь-газету с говорящим названием «Отклики жизни» (ред. А. А. Федоров-Давыдов), призванную отвечать на злободневные вопросы и служить целям общения детей и подростков.

За последнее время мы с удовольствием замечаем, что русские дети, разъединенные между собою большими расстояниями, – мыслью и духом своим тесно сближаются между собою… <…> Их начинает интересовать то, что творится далеко от них, им хочется знать, как живут другие дети их возраста – в иных местах, при другой обстановке. Благодаря этому они узнают много нового, неведомого им до тех пор, узнают они чужое горе, страдание, голод, нищету, и в сердце их пробуждается жалость к другим, сострадание и искреннее желание помочь несчастным80.

Однако понимания того, как говорить с юным читателем на социально значимые темы, у издателей календаря-газеты не было. В итоге получилась смесь из рассказов про интересную книжку, вопросов, как назвать котенка или щенка, и просьб передать привет симпатичной гимназистке.

В начале XX века, когда календарная продукция стала массовой, появилось модное увлечение различными видами календарей, и подростки не уступали взрослым в этом увлечении. Лев Кассиль описал приятеля своего детства, у которого в обиходе было сразу несколько календарей.

Над столом у него висел обычный отрывной календарь. Посреди стола лежал помесячный табель-календарь. А сбоку стоял алюминиевый передвижной календарь с термометром и целлулоидовой пластинкой для записей. Календарь хотя и назывался вечным, но рассчитан был до 1922 года81.

Подросток очень гордился своими календарями и, как пишет Кассиль, любил употреблять в речи слова из календарного обихода (жадине он говорил: «ишь, какой ты високосный», а малышей спрашивал, какого они летоисчисления). Сын парикмахера взял эту лексику из популярных разделов по хронологии и истории летоисчисления, которые часто печатались в общеупотребительных календарях, и щеголял перед сверстниками знанием календарной «науки».

Страница одного дня в общем «Календаре на 1938 год» (слева) и в «Календаре школьника на 1938 год» (справа)

Федор Решетников. Опять двойка. 1952. Фрагмент. Государственная Третьяковская галерея

Советская эпоха детского и школьного календаря

В советское время роль детского календаря значительно выросла: детские календари стали не только использоваться для помощи в организации учебной деятельности ученика, но и служить целям политической агитации и культурного просвещения (типовое название «Календарь пионера и школьника» указывало на идейно-воспитательную и образовательную функцию издания). На страницах календарей детям объяснялись азы политграмоты, санитарии и гигиены, давались общие сведения из разных областей знаний и культуры.

Создание детского календаря как общественно-политического издания проходило в режиме эксперимента. Новый календарь должен был транслировать для массовой детской аудитории политические и социально значимые темы, прежде табуированные в детской литературе и журналистике. В отличие от неудачных попыток дореволюционных изданий («календарь-газета») советский календарь для детей оказался успешным издательским проектом, реализуемым на протяжении всей советской эпохи.

О значении печатных календарей в жизни советского ребенка и школьника свидетельствуют их частые изображения в качестве значимых деталей на картинах советских художников 1930–1950‑х годов. Так, на заднем плане картины Федора Решетникова «Опять двойка» (1952), посвященной рассказу о возвращении домой нерадивого школьника, изображен висящий на календарной стенке отрывной календарь. Рисунок на ней воспроизводит репродукцию с картины самого Решетникова «Прибыл на каникулы» (1948), герой которой – юный суворовец, образец для подражания. Картина и календарь служили немым укором тому, кто не живет со своей страной в едином трудовом ритме (плохо учится, прогуливает уроки).

На тех полотнах, где юные герои живут «по календарю», всегда царят торжественность и радость. Советские художники запечатлевали ответственные моменты детской жизни (сбор в школу 1 сентября, поздравление матери-труженицы с 8 Марта, выход на первомайскую демонстрацию), подсказывая ребенку с помощью картинки и текста правильные модели поведения в праздничные дни. Календари давали образцы внешнего вида (от стрижки или косичек с бантами до начищенных ботинок или туфель с белыми носочками), указывали на необходимые действия (как помогать, поздравлять, участвовать) и создавали нужный настрой (бодрый, торжественный, радостный).

Такой же настрой создавали советские поздравительные открытки с изображениями календарей. Особенно часто встречались отрывные календари, всегда полные страниц. Объемными они были не только на новогодних открытках, но и на поздравлениях к 1 мая или 1 сентября, когда реальный календарь уже сильно «худеет». Обилие листочков в календаре символизировало неиссякаемую полноту жизни, и такая картинка была лучшим поздравлением к любому празднику.

Календари раннего советского времени издавались в стиле плакатов «Окон РОСТА» (Российское телеграфное агентство) с выразительной графикой, лаконичным текстом и красочным оформлением. Такой календарь использовался для оформления избы-читальни в деревне, пионерской комнаты в школе или красного уголка в детском саду. Большую роль играла календарная стенка, на которую крепился отрывной календарь. Яркая и динамичная картинка на ней выполняла роль агитатора, призывая, внушая и воспитывая (часто это были портреты вождей, памятники героям, знамена). Календарные стенки в детских садах посвящались популярным персонажам советских детских книг (но без кошечек и собачек, считавшихся проявлением буржуазного вкуса). Отрывание календарного листа считалось важным символическим действием, в процессе которого происходит приобщение ребенка к социально значительному (своего рода календарная инициация).

Советские школьные календари 1920–1930‑х годов повторяли матрицы прежних календарных изданий. С технической точки зрения это объяснялось использованием оборудования национализированных типографий (так, фабрика Товарищества О. Кирхнера в Петербурге стала ленинградской фабрикой «Светоч», выпускавшей канцелярскую и бумажную продукцию). Использовалось не только оборудование, но и структура прежних школьных календарей, проверенных временем. Многие советские реформаторы системы образования выросли на изданиях гимназических календарей Вольфа и Кирхнера и продолжали видеть жизнь школьника через их матрицу. Они были настолько продуманы, что и тридцать лет спустя делались попытки реанимировать календари знаменитых издательств82.

Если формат не вызывал сомнения, то отбор материала для детского советского календаря долгое время оставался спорным. Было очевидно, что нет смысла перегружать его разделами школьной жизни (для этого вводились обязательные ученические дневники), справочным материалом (учебники советского времени справлялись с этой задачей) и астрономическими сведениями (они были ограничены восходом-заходом Солнца)83. Зато большое значение приобретал общественно-политический материал, из которого требовалось отобрать важное и интересное для ребенка. В первое десятилетие после революции никакой пролетарской литературы для детей не было, поэтому в календарях перепечатывались материалы по международному рабочему и социалистическому движению (история, основные тезисы и документы). Считалось, что тот, кому под силу устроить мировую революцию, сможет разобраться в коминтерновских текстах, даже если это юный пролетарий. Так, календарь «Юный пролетарий» на 1921 год открывался графическим портретом немецкого социалиста Карла Либкнехта, погибшего в 1919 году. Благодаря публикациям в календарях школьники знали имена и лица лидеров международного рабочего движения. Журнал «Барабан» в 1926 году обращался к читателям со словами:

Если вы раскроете свои записные книжки в разделе «День за днем» или заглянете в календарь, то около этого числа вы увидите фразу: «Убийство Карла Либкнехта и Розы Люксембург». Эти имена известны теперь каждому октябренку84.

Октябренку были известны не только трудновыговариваемые имена немецких коммунистов, но и дата их гибели – 15 января 1919 года.

Метафоры и гиперболы, наполнявшие календарные тексты, превращали скупые даты в яркие запоминающиеся образы.

Январь – месяц тяжелых траурных чисел для русского и мирового рабочего класса. <…> Кровью погибших и черным крепом знамен вписаны в календарь числа: 21 января 1924 года – смерть В. И. Ленина, смерть вожатого мировых рабочих отрядов. 22 января 1905 года («Кровавое воскресенье» – 9 января). Расстрел питерских рабочих, просивших у царя милости.

Трудно было забыть даты красного календаря с такими впечатляющими комментариями!

К началу 1930‑х годов детский (школьный) календарь вошел в быт многих советских детей. Издатели не без основания утверждали:

Каждому пригодится эта небольшая книжка. В ней можно найти всякие нужные для ребят справки. Но составить такой календарь нелегко. Мы хотели дать в нем самые интересные события, самые важные работы, самый последний план великого строительства нашего Союза85.

Источником политических сведений служили передовицы советских газет, и календарь пытался сравняться с газетой в злободневности и оперативности подачи материала. Никаких реальных возможностей для этого не было – календарь готовился заранее и сдавался в печать за несколько месяцев до наступления нового календарного года86.

Кроме того, актуальность события могла стать помехой календарю: в условиях политической цензуры трактовки постоянно менялись, имена «врагов» вычеркивались, а исторические факты «забывались». Издатели календарей обращались к газете не столько для того, чтобы получить актуальный материал, сколько для того, чтобы скопировать официальную трактовку политического события и тем самым обезопасить себя от обвинений в безыдейности, троцкизме, хвостизме и других политических грехах. Общей тенденцией в детских календарях конца 1930‑х – начала 1950‑х годов было увеличение объема газетного материала: от доступного пересказа в начале сталинской эпохи к дословному цитированию газет в ее конце (в период оттепели 1960‑х годов от газетной практики стали отказываться).

Календари были рассчитаны на пользование ими в коллективе школьников и детей (календари для пионерской работы, для групп детского сада), и этим советский календарь принципиально отличался от старорежимных изданий. Подобно общественно-политическому изданию, календарь был ориентирован на воспитание социально активного ребенка и служил методическим пособием по организации досуга детей и подростков. В предисловии к «Календарю школьника» на 1938 год указывалось:

Назначение детского календаря – отмечать идущее время, напоминать нам, какой сегодня день, какое число, месяц, год, отмечать даты исторических событий. Много интересного может внести календарь в организацию нашего досуга. По календарю вперед можешь узнать, какими событиями ознаменован наступающий месяц. Подготовься к ним: устрой экскурсию, выставку, вечер памяти замечательного человека; можно завязать связь с современными нам писателями и знатными людьми, о которых ты узнал из календаря… («Календарь школьника», 1938).

В первое десятилетие пионерского движения появились календари, помогавшие в работе пионерских организаций в разных регионах страны. Но к концу 1930‑х годов пионерская тематика в календарях (в отличие от ее места в реальной жизни советских детей) заметно сошла на нет. Перевод календаря в сферу домашнего досуга не означал его деполитизацию, напротив, в календарях для пионеров и школьников год от года усиливалась идеологическая тематика, но связана она была не с пионерским движением, а с культом личности Сталина.

Формат толстого календаря (в виде книжного альманаха) позволял печатать большой текстовый материал в помощь организаторам школьных мероприятий (сценарии, рассказы, стихи, сценки). Одновременно он служил книгой для чтения, не повторявшей подбор произведений из школьных программ по литературе. На страницы календарей попадали отрывки из зарубежной и советской беллетристики, в том числе приключения и фантастика, в то время как официальная литература для детей эти жанры не жаловала, считая их безыдейными.

Издательской новинкой в конце 1930‑х годов стали советские отрывные календари для детей87. В отличие от календарей в виде брошюр и альбомов, они были рассчитаны на использование в ежедневном домашнем быту. В первом советском издании 1938 года были даны рекомендации по пользованию отрывным календарем.

Календарь – не книга и пользоваться календарем надо иначе, чем книгой. Книгу прочитывают сразу и листов в ней не отрывают. Календарь читаешь целый год, каждый день отрывая от него один листочек. Интересные листочки бросать жаль, и ты можешь из них создать несколько самодельных книжечек: сборник стихов, сказок, игр, книжечку об Арктике, справочник юнната и т. д. («Детский календарь», 1938).

Детские отрывные календари не могли сравниться по массовости с календарными изданиями для взрослых. Так, тираж отрывного настенного календаря, предназначенного для всех, в 1939 году был 10 миллионов, а такой же тип издания для детей насчитывал всего 500 тысяч экземпляров. Хотя в послевоенное время тиражи детских календарей выросли до 2–3 миллионов штук в год, более доступным для ребенка и школьника оставался взрослый календарь, бытовавший в советской семье. Календарь объединял членов семьи датами и текстами, служа поводом для разговора взрослых с детьми на общественно значимые темы. Часто это происходило по поводу праздников или знаменательных дат, рассказ о которых начинался с перелистывания календаря и чтения его страничек.

Шуршит листками календарь:

Ноябрь, декабрь, январь, февраль.Мелькают буквы, черточки,И красные, и черные.А на листке, где кренделек,Загнула мама уголок:«Вот праздник, дочка, твой и мой:И месяц – март, и день – восьмой!..»(Н. Саконская)88

Детские отрывные календари (нижний ряд) отличались от общих (верхний ряд) увеличенным форматом. Издания на 1938 и 1939 годы

Во взрослых календарях дети находили много интересного для себя: фотографии советских героев, репродукции известных картин, смешные карикатуры. Из листков отрывного календаря они клеили книжки, составляли собственные детские календарики, делали тематические подборки и коллекции89. Материалы календарей использовались в начальной школе как учебное пособие и досуговый материал90.

Изображения отрывных календарей на обложках журнала «Мурзилка» 1950‑х годов

В советских изданиях для детей подчеркивалось значение печатных календарей (В. Заболотский. Наш календарь. Киров, 1955)

Детские и взрослые календари раннего советского времени различались внешним видом (в детских изданиях шрифт был крупнее, размеры отрывных страниц больше, бумага плотнее, что увеличивало объем календаря), но в содержании было много общего. Исследователи тоталитарной культуры обоснованно пишут о том, что идеологический дискурс был рассчитан на инфантильное сознание в отношении как юных граждан, так и взрослого населения страны. Сопоставление страниц отрывных календарей для детей и взрослых это подтверждает. Так, день 7 апреля в детском календаре на 1938 год изображает одного из первых русских воздухоплавателей, а в отрывном календаре для взрослых в этот день напечатана картинка с видом детской (!) железной дороги в Тбилиси. День 27 марта в календарях 1938 года отмечен датой XI съезда ВКП(б) 1922 года, на котором Сталин был избран генеральным секретарем ЦК. В детском календаре этой дате соответствует официальная фотография В. И. Ленина в Кремле, читающего газету «Правда», а в календарях для взрослых напечатано по-детски упрощенное изображение молодого Сталина в компании соратников. Никаких намеков на детский календарь нет на листке от 28 марта (день рождения Горького), где помещен официальный портрет писателя, зато изображение беседующих Горького и Сталина в издании для взрослых вполне могло бы сойти за детский рисунок; вид комнаты, где Ленин провел детство, напечатан во взрослом календаре 23 апреля, а в детском в этот день помещен портрет классика испанской литературы Сервантеса.

Идеологический патернализм наделял взрослого человека детской наивностью, а ребенка политической сознательностью. В итоге отрывной календарь являлся универсальным текстом для всех, независимо от возраста, пола, национальности и места проживания. О печатном календаре как символе единства всех советских граждан, независимо от прописки, возраста и пола, рассказывалось в стихах для детей:

Календарь такой же самыйВ тихом домике над Камой,В новом доме на ДнепреКрасный день в календаре.И на юге, где тепло,Тоже красное число.А. Барто. Твой праздник 91

Чтобы приблизить содержание календаря к интересам ребенка и школьника, подготовку отрывных календарей в 1939 году передали в издательство детской литературы (до этого календарями ведало издательство политпросвещения). В связи с этим к выпуску календарной продукции привлекли детских писателей и известных популяризаторов. Так, в составлении «Календаря школьника» на 1939 год принимали участие поэт Самуил Маршак и академик Александр Формозов, но участие детских писателей и популяризаторов науки принципиально не изменило календарь: тон в нем задавали газетные передовицы и официальные сообщения из центральных газет.

Поскольку возрастной и содержательной пропасти, разделявшей детские календари и взрослые газеты, не было, календарные тексты легко переходили со страниц взрослой периодики в календари для детей (и наоборот), и такой переход всячески приветствовался. Так, в апрельском номере «Известий» 1935 года было напечатано стихотворение Сергея Михалкова «А что у вас?» с простодушным сообщением, что «мамы всякие нужны, мамы всякие важны», а декабрьский номер «Известий» 1939 года открывался «Песней о елке» С. Я. Маршака с наивными вопросом и ответом: «Что растет на елке? Шишки да иголки». Эти же тексты заняли свое место на праздничных страницах детских календарей.

Общим для детских и взрослых изданий советского времени было обильное цитирование. Малоформатный листок говорил с читателем на языке лозунгов, цитат и афоризмов (народные пословицы до конца сталинской эпохи были не в чести). Короткие изречения (в пределах одного-двух предложений), актуализированные под политический момент и графически выделенные на отрывной странице, становились цитатой навсегда. Трюизм, плагиат, расхожие или малозначащие фразы приобретали ценность календарной мудрости, будучи закрепленными за авторитетным именем. Приоритетом пользовались имена идеологов марксизма-ленинизма, руководителей страны и членов советского правительства. К авторитетным авторам принадлежали избранные деятели науки и искусства, но количество их было ограничено92. Тот же набор авторитетных имен повторялся в детских календарях с добавлением имени Надежды Крупской, курировавшей политическую работу с детьми и школьниками. Редакторы календарей зорко следили за политической обстановкой, меняя имена под календарными цитатами. Так, лозунг с трехкратным повторением «Учиться, учиться и учиться», известный еще в досоветских наставлениях учащимся, получил статус афоризма: сперва от лица большевика Григория Зиновьева, затем стал ленинским призывом к молодежи, потом был подкреплен именем Сталина, вновь прозвучал из уст Хрущева и в итоге опять вернулся к Ленину93. Тавтологическая, не отличающаяся глубиной или образностью фраза получала значение только в связи с авторитетным именем (менялись имена, а цитата оставалась неизменной). Смена имени сопровождалась незначительной редакцией изречения, но с сохранением тавтологического повтора, как будто именно в нем заключался смысл. Неудивительно, что многократно повторенное изречение запоминалось школьником надолго и всегда было под рукой для использования в статье, сочинении или докладе94.