Я запрещаю романтику

– Я справлюсь, – решила Ванесса. – Всё будет хорошо. Уж дорогу домой я теперь точно смогу найти.

Проехав еще три остановки, Тина выбралась из трамвая вместе с людским потоком. Ванесса махнула ей на прощание рукой.

Уже встав на тротуар, Тина вновь обернулась и заметила высокого, худого парня в окне вагончика. Он неотрывно смотрел на Ванессу, успевшую вытащить телефон.

Сложно было понять, почему эта картина взволновала Тину. Виной ли всему был взгляд парня или его неопрятный внешний вид, но у нее появилось навязчивое желание вернуться в трамвай и все же проводить Ванессу до дома. Исключительно ради своего спокойствия.

Но раньше, чем она успела сделать хоть что-то, дверцы закрылись, и трамвай тронулся.

Тина надеялась, что оказалась несправедлива к парню и готова была стыдиться своей предвзятости, но на всякий случай нашарила в сумке телефон и быстро написала, тихо радуясь, что напористая Ванесса сегодня со всеми обменялась контактами.

«Напиши, как доберешься домой», – гласило сообщение. В нем было всё: беспокойство за новую подругу, недоверие к незнакомому парню и забота о себе. Тина хотела знать наверняка, что всему виной была ее мнительность и ей просто показалось, что у незнакомого и несимпатичного парня появились какие-то плохие намерения. В конце концов, не все люди этого мира участвовали в сюжетах. Некоторые просто жили как массовка, чтобы заполнять пустое пространство. Это Тина тоже усвоила. И даже немного завидовала массовке, чья жизнь была намного безопаснее таких второстепенных персонажей, как она.

В ответ на ее сообщение Ванесса прислала растроганный смайлик, но пообещала отчитаться. И Тина немного успокоилась.

Пройдя от остановки по узкой улочке, тянувшейся между глухой стеной трехэтажного жилого дома и секционным забором, за которым стремительно желтели заросли заброшенного сада, и миновав круглосуточный магазин, Тина подошла к двухэтажному П-образному зданию.

Во дворе дома были разбиты высокие клумбы и стояли деревянные, удивительно удобные скамейки. Само здание было трехэтажное, с открытой лестницей и незастекленными галереями, тянувшимися вдоль дома. На каждом этаже располагалось по шесть квартир.

Это было старое здание, возведенное еще в те года, когда неординарные архитектурные решения были популярны и новые жилые дома поражали разнообразием планировок.

Хотя именно такие постройки оказались неудачными. В открытые галереи зимой наметало снег, а в сезон дождей на полу собирались лужи и почему-то пахло сырой штукатуркой.

Но несмотря на это, Тине нравился этот старый, неуклюжий дом и маленькая квартирка, перешедшая ей по наследству от отца.

Несмотря на то, что Тина все еще не привыкла к новой версии своих родителей и никогда не знала бабушку и дедушку со стороны отца – те умерли до ее рождения, думать о них она могла только с теплотой.

Тина жила на втором этаже, за стальной дверью, выкрашенной в темно-синий цвет с белыми небрежными брызгами по всей поверхности. По задумке Тины, это должно было походить на звездное небо. Но белая краска оказалась слишком жидкой и охотно растекалась неровными брызгами, засыхая на двери.

Ханна, изредка приходившая в гости, заметила, что в этом что-то есть.

– Но было бы неплохо добавить и другие цвета. На этом синем отлично будет смотреться еще розовый и желтый. Еще немного краски, и твою дверь можно будет даже назвать произведением современного искусства.

– Я не этого эффекта добивалась, – проворчала тогда Тина. И почувствовала себя очень глупой под потрясенным взглядом Ханны.

– Но ведь все равно получилось неплохо. Так что перестань думать о том, что у тебя не вышло, и лучше оцени по достоинству то, что получилось… – назидательно произнесла Ханна. – И купи еще розовую и желтую краску.

Тина пообещала, но до сих пор этого не сделала.

Недолго позвенев ключами, она все же попала в квартиру.

Прихожая в ней не предусматривалась. От двери в большую комнату, совмещавшую в себе кухню, столовую и гостиную, вел короткий коридор. Слева на стене висело несколько вешалок, справа – зеркало в пол, украшенное по краям на уровне глаз памятными фотографиями. Когда-то их повесила Ханна, потому что решила, что зеркало без рамы выглядело слишком грустным. Тина не стала ее останавливать, а после даже оценила старания подруги. Каждый раз, натыкаясь взглядом на какую-нибудь из фотографий, она осознавала, что жизнь в этом мире у нее была куда лучше, чем в реальности. И это даже немного пугало ее.

Сразу за зеркалом находилась неприметная, почти сливавшаяся с белыми стенами дверь в ванную. На двери висел календарь, на котором Тина отмечала всю информацию.

Небрежно стащив ботинки на коврике у двери и бросив укороченный пиджак на пристроившийся у стены под вешалками пуфик с откидным сиденьем, Тина пошла в общую комнату, по привычке скользнув взглядом по календарю и вяло отметив, что завтра снова предстоит тяжелый день. Как и каждую неделю.

Сразу после занятий ее ждали тренировка и вечерняя смена в кофейне.

Тина уныло протащила сумку по полу и застыла посреди комнаты. Справа был кухонный уголок. В раковине лежала посуда, оставшаяся со вчерашнего ужина. Голубая ручка сковороды грустно выглядывала из-под тарелок.

Кухонный гарнитур от небольшого двухместного дивана радостно-желтого и мягкого, как облако, отделяла кухонная стойка, считавшаяся столовой зоной.

С трудом поборов желание лечь на диван и укрыться пледом с нарисованными котиками, Тина собрала все силы и побрела в спальню. Нужно было подготовиться к занятиям на ближайшие два дня.

Спальня оказалась небольшой комнаткой, едва вместившей в себя шкаф, узкую кровать и письменный стол.

Рухнув на стул, Тина неохотно потянулась к стопке конспектов…

♥♥♥

Время она не засекала, но точно знала, что прошло не меньше трех часов. Потянувшись и размяв мышцы, Тина закрыла последнюю тетрадь и потерла уставшие глаза. Отвлекалась она всего раз, только на минуту, когда пришло сообщение от Нессы.

Она добралась до дома без проблем, и Тина была рада, что ее дурное предчувствие не воплотилось в жизнь. Пусть и чувствовала себя глупо из-за чрезмерной мнительности…

Тина хотела есть, но ровно в тот момент, как она начала вставать, пытаясь вспомнить, осталось ли что-то в холодильнике и найдется ли у нее еще чистая посуда, телефон завибрировал, мелодично позвякивая колокольчиками.

Кто-то настойчиво желал увидеть Тину.

К телефону она потянулась с твердым намерением отклонить звонок, но, заметив пушистый, розовый шар с огромными глазами на аватарке, без раздумий приняла вызов.

Первым, что она увидела, была розоволосая макушка.

– Роми, – обреченно позвала Тина. Она уже поняла, что происходит. Порой на Розмари находила непреодолимая тяга поболтать, и чем бы она в тот момент ни занималась, неизменно звонила Тине. Однажды Роми позвонила во время покраски волос и так часто дергала головой, чтобы посмотреть на Тину, что вся ее бежевая ванна оказалась в розовых брызгах, которые сходили почти две недели.

Но даже такие последствия не избавили ее от этой привычки.

– Сейчас, – отозвалась розовая макушка, – мне осталось совсем чуть-чуть.

Еще секунды две ничего не происходило, потом Роми выпрямилась, показав Тине свое довольное лицо.

– Ненавижу красить мизинцы, с ними всегда столько мороки.

– Ты позвонила только чтобы сказать об этом?

– Нет. Хотела узнать, как у тебя дела. Мне сегодня странный сон приснился. В нем была ты, и тебе вроде бы было невесело.

– А поподробнее? – попросила Тина. В сны Розмари она верила. В прошлый раз, когда та говорила, что видела Тину в плохом сне, она едва не распрощалась с жизнью под колесами грузовика.

– Не знаю. Ничего толком не помню. Только твое лицо. Ты была зла и немного напугана… Кажется, еще шел дождь… – Роми нахмурила темные брови. – С тобой сегодня ведь ничего не произошло?

Тина кашлянула.

– К нам перевели новенькую… – начала она и уже не смогла остановиться, вывалила на подругу всё. А выговорившись, почувствовала облегчение.

– И которая, кажется, более проблемной? – серьезно спросила Роми, забыв о второй, еще не накрашенной руке. – Новенькая? Или эта Джоан?

– Я еще не разобралась. Но у Джоан точно проблемы. И мне кажется, Несса захочет ей помочь. Не знаю почему, но ее очень взволновала эта ситуация с Эдгаром.

– И что? Ты тоже собираешься в это ввязаться? – спросила Роми. Ее круглое лицо с острым подбородком, маленьким носом и пухлыми губами неодобрительно сморщилось. Любого другого эта гримаса сделала бы безобразным, но только не ее. Розмари обладала той удивительной внешностью, которая оставалась привлекательной в любом состоянии. – Уже забыла про Зои?

– Роми. – укоризненно протянула Тина.

– Я уже девятнадцать лет Роми. – огрызнулась она. – И если ты снова станешь такой дерганной и вспыльчивой, какой была при этой бесхребетной Зои, то не увидишь меня до каникул. Так и знай. Никаких звонков. И чат с тобой я удалю. Ты мне еще должна пять литров успокоительного, которое я потратила, пока терпела перепады твоего настроения.

Тина пристыженно молчала. Она признавала свою вину. Из-за Зои, которая срывалась на нее, Тина постоянно ходила взвинченная и в свою очередь несправедливо обижала Роми.

– На этот раз всё по-другому. – заверила ее Тина. – Я не стану эмоционально вовлекаться. Просто буду группой поддержки. Ну и защиты… Я видела этого Эдгара, он не боец. Я бы отпинала его и после трех месяцев занятий по муай-тай. А уж теперь и подавно. У меня очень сильные ноги…

– И тяжелые ботинки. Я помню. – с улыбкой сказала Роми. Первое время ее удивляло то, с какой решительностью Тина взялась за тренировки, пока не поняла, что это ее способ вернуть себе власть над своей жизнью, что была отнята медработниками в психиатрической лечебнице.

– Он уничтожает ее, Роми. Джоан почти каждую фразу начинает с упоминания Эдгара. Эдгар сказал, Эдгар считает, Эдгар любит. Будто у нее нет никаких желаний и живет она его волей. Это ужасно!

Роми о чем-то задумалась, уставившись прямо перед собой. У нее за спиной мягко переливалась теплым желтым светом гирлянда. Освещая стену, увешанную плакатами и фотографиями. Комнату в общежитии она украсила раньше, чем начался учебный год. Буквально за ночь. И всю ту ночь Тина была на связи, развлекала разговорами, высказывала свое мнение по поводу некоторых интерьерных решений и просто радостно заверяла, что у Роми отлично получается и не зря она пошла на дизайнера.

– Ты хочешь ей помочь, потому что считаешь, что эта Джоан оказалась в такой же ситуации, что и ты?

Тина вздрогнула. Воспоминания о лечебнице все еще были слишком яркими. Холодная и пустая комната, в которой вдоль стены выстроились три койки, и к каждой из них прилагался старенький шкафчик…

Люминесцентная лампа под потолком гудела, не переставая, стоило только включить свет. А ее соседка по ночам страшно храпела.

Но как бы неуютно Тина ни чувствовала себя в те времена в палате, намного хуже ей было за ее пределами.

– Это другое, – уверенно сказала она.

– Конечно, другое, – согласилась Роми. – Ты понимала, что тебя заперли. А она – нет. И уж будь уверена, открыть ей глаза будет тяжело. Скорее всего, она даже начнет сопротивляться. Да и тот парень вам спасибо не скажет.

– Уж с ним я точно справлюсь. А с Джоан разберется Несса. Мне кажется, у нее есть дар располагать к себе людей.

Роми не стала ее отговаривать, только попросила:

– Будь осторожна.

Дождавшись, когда Тина пообещает не делать глупостей и не рисковать, Розмари успокоилась и быстро, с впечатляющей легкостью, сменила тему и вернулась к своим ногтям. Она успевала управляться с кисточкой и жаловаться на тяжелую студенческую жизнь в столице.

Этот легкомысленный разговор поднял Тине настроение и помог расслабиться. Только когда живот заурчал, недвусмысленно намекая, что он возмутительно пуст, Тина вспомнила, что проголодалась.

ГЛАВА 4. Повод для сплетен

Подбежать к остановке Тина успела за несколько минут до прибытия трамвая. И ровно эти несколько минут она была собой довольна.

Поправляя на плече увесистую спортивную сумку – ее Тина брала каждый раз, как тренировка совпадала с работой, она теребила рукав толстовки, глядя на умиротворяюще-синий трамвай, приближавшийся к остановке, и радуясь, что не придется тащить тяжелую сумку всю дорогу до университета…

А когда забралась в вагончик, заметила радостную Нессу и сидевших позади нее Эйдана и Натана и немного пожалела, что оказалась такой пунктуальной.

Почти пустой трамвай по утрам Тина видела разве что в выходные. Хотя присутствие главной героини и важных мужских персонажей легко объясняло этот феномен.

Происходила очередная сцена.

Ванесса помахала рукой, жестом предлагая Тине сесть рядом с ней у окна.

Трамвай тронулся, увозя с собой семерых пассажиров: двух школьниц, сидевших впереди, но то и дело бросавших взгляд на заднюю площадку на привлекательных парней. Девушки оглядывались, смущенно хихикали и перешептывались.

Еще в вагоне находился высокий и худой парень. Он сидел наискось от Нессы и что-то увлеченно рассматривал в телефоне, прижавшись к стеклу плечом и поднеся экран к самым глазам.

Тина не могла толком разглядеть его лицо, но была уверена, что это тот самый вчерашний парень, взгляд которого так насторожил ее. Тогда ничего не произошло. Несса добралась до дома без проблем и ответственно написала об этом Тине. Это должно было унять тревогу и заставить ее чувствовать себя виноватой перед незнакомым человеком, о котором она подумала плохо просто потому, что он показался ей странным.

Но не уняло.

Поглядывая на него, Тина пробралась на сиденье рядом с Нессой.

Натан, заметивший ее настороженные взгляды, обернулся на парня, смерил его оценивающим взглядом и подался вперед, склонившись к сидевшей перед ним Тине.

– Ты его знаешь?

– Нет.

Тина повела плечом, пытаясь стряхнуть волну мурашек, прошедших по коже, когда теплое дыхание коснулось уха. Ее обдало терпким травяным ароматом и запахом мятной зубной пасты. Тина была почти уверена, что где-то в правилах этого мира значилось, что главные герои должны всегда хорошо пахнуть. С одной стороны, это было совсем не плохо, с другой – лишь подчеркивало несовершенство простых людей, склонных покрываться прыщами, потеть и непривлекательно плакать.

– Уверена? Ты не отрывала от него взгляд, как вошла в трамвай.

– Правда? – Несса заинтересовалась и хотела было обернуться, но Тина ее удержала.

– Не надо. Не смущайте человека. Он ни в чем не виноват.

– Тогда он тебе приглянулся? – тихо спросил Эйдан, заинтересовавшись беседой, он тоже склонился вперед. Перестук и поскрипывание движущегося трамвая почти заглушили его вопрос.

К травяному аромату примешался еще цитрусовый.

Тина беспомощно вздохнула. Просто отрицать и ничего не объяснять было опасно. Эти светлые умы могли решить, что имеют все права вмешиваться в ее личную жизнь, и попытаться свести ее с парнем, от одного вида которого по спине Тины проходила холодная волна тревоги. Это внесло бы в сюжет разнообразие и могло сблизить Нессу с кузенами…

А Тине вновь пришлось бы стать жертвой чужого «долго и счастливо». И она этого не хотела.

– Вчера вечером, когда мы попрощались, – Тина посмотрела на Нессу, и та кивнула, подтверждая, что помнит тот момент, – я вышла из трамвая и случайно заметила этого парня. Он очень подозрительно на тебя пялился. Мне это не понравилось, но вернуться в вагон я не успела.

– Поэтому ты попросила меня написать, когда буду дома? – уточнила Несса. Она выглядела необъяснимо довольной. Забота Тины ее тронула.

– Я переживала, что он может тебе навредить. Но зря паниковала. Скорее всего, он просто ездит этим маршрутом, как и я.

– Но ты сказала, что он пялился, – напомнил Натан.

Тина пожала плечами.

– Несса очень красивая, едва ли можно считать странным, что парень засмотрелся.

Ванесса польщенно улыбнулась. Ей не всегда было приятно получать комплименты, но такие простые и будто случайные очень нравились.

– Сейчас важно не это, – заметила Тина, меняя тему. – Как вы втроем оказались в одном трамвае?

– Это всё я, – Несса даже подняла руку, полностью беря всю ответственность на себя. – Я стояла на остановке, когда они проезжали мимо и заметили меня. Остановились поздороваться. Ну, я и сказала, что жду трамвай, потому что хочу проехать с тобой. И они решили составить мне компанию.

Тина понимающе кивнула. Для главных героев просто не существовало по-настоящему случайных встреч. Им было суждено встретиться этим утром и поехать вместе на трамвае.

Это должно было продвинуть сюжет, но Тина не понимала, как.

Когда трамвай остановился недалеко от ворот университета, парень на соседнем ряду завозился. Спрятал телефон в карман штанов, выбрался из вагона и вошел в ворота вслед за ними. И, несмотря на то, что Тина недавно говорила, она беспокойно выбегала вперед и крутилась, будто невзначай оборачиваясь к удивленной ее поведением Нессе, кузенам и парню, который какое-то время не отставая шел следом.

Лишь крутанувшись в очередной раз и убедившись, что долговязой приметной фигуры в черной толстовке больше не видно, Тина успокоилась.

Натан, догадавшийся о причинах столь странного поведения, протянул к ней раскрытую ладонь.

– Дай свой телефон.

Привыкшая выполнять эту просьбу из-за Ханны, которая неустанно следила, чтобы Тина не отключала оповещения в общем чате, она безропотно подчинилась. Только когда телефон оказался у Натана, Тина с запозданием поняла, что даже не спросила, зачем тот ему понадобился.

– Милая заставка, – заметил он, глядя на экран. Натан редко проявлял эмоции, а голос его всегда был размеренным и спокойным, и Тина не могла понять, смеется он над ней или говорит серьезно.

На заставку телефона она поставила последнюю совместную фотографию с Роми, сделанную этим летом за день до ее возвращения в столицу. На фотографии они были на летнем фестивале, все в цветном порошке. Нелепые, но счастливые.

Тина любила эту фотографию.

Натан быстро застучал по клавиатуре, вбивая какие-то цифры. Тина не видела экран, только слышала легкое постукивание виртуальных кнопок. Через секунду в перекинутой через плечо сумке Натана коротко пиликнуло. Мелодия была предустановленная и отчаянно скучная.

Только после этого он вернул телефон Тине.

– Если вдруг твои подозрения подтвердятся и нужна будет помощь, звони.

– Ага. Спасибо… наверное. – растерянно отозвалась она, глядя на список контактов, пополнившийся новой записью «Служба спасения». Скромностью он не страдал.

Сжимая в руке телефон с информацией, за которую поклонницы Натана готовы были бы душу продать, Тина чувствовала себя странно. Он всегда неплохо к ней относился и даже спас ей жизнь. Но давать номер было как будто слишком.

Это общительный Эйдан легко раздавал свои контактные данные. Натан же был человеком закрытым и предпочитал общаться через социальные сети.

Хотя поступиться принципами ради блага главной героини было вполне в духе мужского персонажа. Тина еще не понимала, кто из кузенов больше подходит на роль романтического интереса для Ванессы. И даже немного боялась, что в итоге это окажется какая-нибудь мучительная геометрическая фигура…

♥♥♥

Мона врезалась в Тину, пока та стояла у окна и разглядывала новый номер в списке контактов. Чем дольше она смотрела, тем нереальнее он казался. Перерыв между парами подходил к концу, и Мона, задержавшаяся на первом этаже факультета, чтобы перекинуться парой фраз с одной из своих многочисленных знакомых, только поднялась на второй этаж.

– Поговаривают, ты в универ с Натаном под ручку пришла? – заговорщицки прошептала она.

– Кто поговаривает? – проворчала Тина. – Посоветуй ему проверить зрение. У него определенно проблемы.

– То есть, ты пришла не с ним?

– Я пришла с Нессой. А кто там еще был – разве это важно?

Мона пристально посмотрела на Тину и ласково заправила ей волосы за ухо, царапнув кожу длинным ноготком со свежим маникюром.

– Мы же подруги, так, Крис-Крис? И если вдруг ты начнешь с ним встречаться, то расскажешь мне все… В подробностях?

Тина закатила глаза.

– Во-первых, не перенимай у Ханны дурные привычки, они не идут твоему образу роковой красотки, – сказала она, уже понимая, что это вездесущее «Крис-Крис» очень скоро рискует намертво к ней прилипнуть. Раз уж, кроме Ханны, это прозвище начали использовать и другие. Мона с довольным видом поправила лацканы своего новенького пиджака красивого пудрового цвета. – Во-вторых… Ну какое встречаться? Где Натан, а где я? Да и неужели ты думаешь, что я когда-нибудь променяю свое свободное время на свидание? Отдых мне нужней.

Мона печально вздохнула. Она была из тех, кто любил саму любовь. Ей больше нравилось слушать о чужих отношениях, чем заводить свои. А историю о бедной сиротке при живых родителях и перспективном красавчике она послушала бы с удовольствием.

– Тина! – Джоан, трогательная в своей искренней радости, спешила к ним по коридору. Она все еще была яркой в своем желтом свитере крупной вязки и с красным рюкзаком на плече, но не казалась такой же живой и счастливой, какой была вчера за обедом. В ней ощущалась какая-то тихая грусть, привычная и намертво сросшаяся с ней за последний год.

Но Тина была слишком занята своими мелкими проблемами, чтобы присмотреться и заметить это. После первой пары учебное расписание развело Тину с подругами. На курс по логистике записались только Тина и Мона. Ханна успела пройти этот курс еще на первом году обучения, а Несса решила отложить на потом, выбрав для себя куда более важные, на ее взгляд, предметы. Разделившись, они, тем не менее, не потеряли связь и яростно спорили в свежесозданном чате о месте обеда.

– Видела мое сообщение? – с надеждой спросила Тина, забыв ненадолго про Мону. – Несса уже пообещала, что проголосует за мой вариант, но ничью допустить нельзя. Любая ничья по умолчанию засчитывается как победа Ханны. И мы опять пойдем обедать в главный корпус. Хотя поговаривают, по средам и пятницам на факультете управленцев подают вкуснейшие блинчики с грибами.

Джоан виновато улыбнулась.

– Я не смогу пообедать сегодня с вами. Эдгар вернулся…

– Так рано?

– Он узнал, что я вчера обедала в университете, и решил вернуться поскорее, чтобы я не наделала глупостей.

– От кого узнал? – с негодованием спросила Тина. Ответ ее потряс.

– Я рассказала. Хотела, чтобы он узнал, что в университете очень хорошо кормят. Думала, что тогда Эдгар согласится есть в столовой. Но он только разозлился.

Джоан грустно вздохнула.

– Ну нравится ему обедать дома, пусть продолжает. Почему ты должна ходить с ним? – удивилась Тина.

– Если Эдгар не будет присматривать за мной, я всё обязательно испорчу.

– Это он тебе сказал? – с интересом спросила Мона.

Джоан замешкалась. Они еще не были знакомы, а делиться своими личными делами с совершенно посторонним человеком ей не хотелось.

Спохватившись, Тина представила их друг другу и повторила вопрос Моны:

– Это Эдгар сказал, что ты всё портишь?

Джоан несмело кивнула.

– И он прав. Я не знаю, как лучше поступать, поэтому Эдгар подсказывает мне.

– Что-то я не заметила, чтобы вчера ты делала что-то неправильное или вела себя неподобающе, – проворчала Тина. – Наоборот, вчера ты выглядела счастливой.

– Прости…

Заиграла мелодия. Резкая, неприятная, даже пугающая. Джоан вздрогнула от неожиданности и полезла в рюкзак за телефоном.

Она вся сжалась и быстро ответила на звонок. Тина с ужасом смотрела, как Джоан робко лопочет в трубку извиняющимся тоном о том, что задержалась, потому что заговорилась с подругой…

Эдгар ответил ей что-то, и Джоан обиженно, но вяло отозвалась:

– Но у меня правда есть подруга. – Она несмело подняла взгляд на Тину, будто подозревая, что только что ошиблась.

Тина утвердительно кивнула, и это вселило в Джоан немного уверенности.

– Да, я уже иду. – Прошептав извинения, она проскользнула мимо. Тина еще услышала, как Джоан жалобно возразила:

– Она не стала бы общаться со мной из жалости. Она не такая. Ты ее не знаешь…

На несколько секунд Джоан замолчала, слушая Эдгара, после чего, сдавшись, почти с облегчением произнесла:

– Хорошо. Прости. Не злись на меня.

– Бедолажка, – вздохнула Мона. – Это ж надо было ей вляпаться в парня с таким ужасным музыкальным вкусом.

– С чего ты взяла, что мелодию выбирал он? – спросила Тина, хотя она и сама подозревала, что так оно и было. И мелодию, и, вероятно, одежду. И что ей делать, с кем общаться, что есть…

Тина передернула плечами, ощутив холодную волну ужаса.

– А кто? Ты посмотри, она ему слово против сказать не может. Эта Джоан ведь очень хотела пообедать с вами, даже я это заметила. Но пойти против своего парня не смогла. Можно подумать, она не в отношениях, а в рабстве. – Мона цыкнула, что случалось с ней редко. Она старалась придерживаться образа утонченной девушки, которая не знает ни одного ругательства и никогда не ковырялась в зубах ногтями. – Могу поспорить, что он еще и урод.