Ты, которому можно все

– Громче, сучка, – потребовал он, когда она увлеклась так, что перестала даже издавать звуки. Его пальцы ворвались внутрь – сразу во влагалище и в попу. Она вскинулась, но тут его левая рука перестала оттягивать ее голову назад и, наоборот, нагнула ей затылок, мягко поворачивая голову на бок и вдавливая ее в диван.

О боже… это было удерживание, совмещенное с депривацией: он закрыл ей свободное ухо ладонью, заставляя испытывать еще больше беспомощности. А пальцы, наконец, добрались до клитора и задвигались быстрее. Нет, нет, она сейчас не кончит! Она вообще не собиралась здесь кончать, во время этой прелюдии. Только не так.

К сожалению, ее тело предало ее. Быстрая судорога прошла по всему позвоночнику сверху вниз, и бедра дернулись. Широко открыв рот, хватая воздух, как рыба, Таня зажмурилась от стыда. Это было так просто для него. Возможно, она действительно ужасно развратна.

– Да-а-а, шлюха. Ты грязная маленькая дрянь, – сказал он, почти сразу переворачивая ее, толкая спиной на диван и забираясь сверху, сжимая ее бедра между коленями. – Тебе нравится, когда тебя насилуют, верно? Так ты ни за что не отвечаешь. Включая свои бессовестные оргазмы. Так?

Таня ошеломленно уставилась в его лицо, полное азарта. Его глаза горели. На нем теперь в помине не было бесстрастной маски доминанта, обычной для начала игр внизу. Он не скрывал интереса и насмешливой улыбки. Он был уверен, что прав насчет нее, и он не ошибался. Конечно, он был прав.

Его слова ощущались как удар в диафрагму. Безвольно опустив взгляд на отворот темной рубашки, расстегнутой на две пуговицы, Таня молчала. Запах клубники с коньяком щекотал ноздри. Сумасшедшая скорость пульса после оргазма понемногу снижалась, но ее щеки все еще горели, и дышать не становилось легче. Чего он хочет от нее?

– Изнасиловать тебя? – медленно спросил он, не дождавшись ответа. Его колени чуть крепче сжали ее тело, грубая джинсовая ткань царапнула по коже. Ощутив отголосок боли, Таня издала тихий жалобный стон и уперлась руками в его грудь – больше от страха.

Мгновенно перехватив оба запястья, он грубым движением завел руки ей за голову: плохая нижняя, так нельзя.

– Смотри в глаза и не отводи их, – внезапно понизив голос, велел он, и ее ресницы взлетели сами собой. Ох… его взгляд снова стал нечитаемым. А в ее, должно быть, читалось все – все страхи, вся неуверенность, все отчаяние. Она сама не знала, чего хочет.

– Изнасиловать тебя? Хочешь быть беспомощной? – еле слышно повторил он, и Таня ощутила себя так, словно варится в кипящем котле. Перед ее глазами замелькали картинки: он бросает ее на пол, бьет по лицу, удерживает руки, шлепает, прижимает лицом к полу и, наконец, вторгается в нее. Или связывает на кровати и долго наслаждается ее беспомощным положением. Издевается, доводит до слез, затыкает ей рот кляпом.

Она предполагала, что сможет кончить в любом из этих сценариев. Возможно, не по одному разу. Ее тело реагировало острым возбуждением на любую из таких фантазий. Но почему-то ей все еще не хотелось делать этого с ним.

– Я не знаю, – прошептала она.

– Не знаешь?

– Нет. Пожалуйста, только не сегодня.

– Верное решение, малыш, – мягко улыбнулся он и отпустил ее руки, быстро слезая с дивана. – Тебе сегодня нужно не это. Да и мне тоже.

На какую-то ужасную секунду ей показалось, что она разочаровала его, и он сейчас уйдет. Но план Михаила заключался не в этом. Наклонившись за своим бокалом, стоявшем на полу в двух шагах, он выпрямился, сделал глоток и наклонил голову характерным движением, с интересом изучая ее:

– Оцени свое умение безропотно подчиняться, по шкале от одного до десяти?

Смущенно поднявшись вслед за ним, Таня тоже взяла свой бокал и быстро села на диван, остро ощущая свою беззащитность – она все еще была абсолютно голой и не хотела дефилировать в таком виде на виду у всех, кто мог подняться. Каким-то чудом второй этаж до этой минуты оставался пустым.

– Шесть, – честно ответила она, немного подумав.

– Неплохо, – одобрительно кивнул он. – Поработаешь со мной, чтобы поднять до семи?

– Да, мастер, – ответила она единственное, что он мог от нее ожидать.

– Молодец. Можешь надеть платье.

Таня схватилась за платье в ту же секунду, когда он это произнес, и он не сдержал добродушной улыбки:

– Ты перенервничала, малыш. Передохни, спустись вниз, если хочешь. Я узнаю насчет свободных комнат.

– Спасибо, мастер, – с облегчением прошептала она.

Не чувствуя под ногами пола, она спустилась в зал следом за ним, и, смущенно улыбнувшись ему перед тем, как потеряться из виду, направилась к раздевалкам. Ей хотелось принять душ и поменять трусики.

Лестницу на второй этаж от выхода отделяло совсем небольшое расстояние, но Тане пришлось обогнуть один станок. Увидев краем глаза парня с ремнем, она невольно дернулась и повернула голову: показалось – Ник. Но это был не он – просто незнакомый верх, играющий со связанной нижней.

Выдохнув с облегчением, Таня шмыгнула к двери и выскользнула наружу. Флегматичный охранник почти не взглянул в ее сторону, и в раздевалке никого не было. Правда, обувь стояла почти под каждым шкафчиком – в клубе было людно. В голове мелькнула мысль, что Миша может и не найти свободную комнату. И эта мысль вызвала смесь разных чувств: частично – облегчение, частично – тревогу.

Что, если сегодня не получится поиграть, а завтра он передумает? Или он захочет поиграть на публике, а она не сможет…

Насколько на самом деле она может подчиняться, по шкале от одного до десяти?

Эта мысль продолжала крутиться в голове, пока она принимала душ. Таня не была уверена, что сказала ему правду. Легко ответить: десять, если приказ тебе нравится. А что, если это нечто, к чему ты совсем не готова?

Единственный вариант, который она не рассматривала в душе: все отменится, но совершенно по другой причине. Но случилось именно так.

Занятая своими мыслями, еле успокоившись и уговорив себя не паниковать, Таня вышла из душа, готовая вернуться в клуб и встретить Михаила у барной стойки. Но вместо этого встретила целую толпу нижних в раздевалке. Все они громко разговаривали и быстро одевались. Все это было похоже на массовый исход и создавало ощущение, что она только что пропустила какое-то очень важное событие.

Через открытую нараспашку дверь продолжали заходить все новые и новые девушки.

– Что случилось? – спросила Таня, найдя глазами знакомую – нижнюю по имени Кася, которая пришла в клуб в один день с ней. Они не то, чтобы дружили, но часто встречались, вместе учились и время от времени болтали о том, о сем.

– Нас эвакуируют. В клубе погас свет и сработала противопожарка, – возбужденно сообщила та. – Я так испугалась. А ты где была?

– В душе, – ответила Таня и вернулась к шкафчику, снимая платье через голову. Теперь она точно знала, что чувствует. Разочарование. Ей хотелось еще с ним поиграть сегодня. Очень хотелось. Черт. Черт. Лишь бы и правда не было пожара, размышляла она, засовывая ноги в джинсы, рывком натягивая водолазку. Она наклонилась, чтобы застегнуть кроссовки, и кто-то чуть не заехал ей сумкой по голове.

– Эй! – возмутилась она, но даже не успела понять, кто это был – в небольшой раздевалке почти мгновенно образовался настоящий хаос.

Девушки заметно нервничали, чересчур громко смеялись, натыкались друг на друга, хлопали дверцами шкафчиков, суетились. Тане и самой не хотелось лишнюю минуту оставаться в подвальном помещении при угрозе пожара – противный писк сигнализации теперь был отлично слышен. Видимо, охрана распахнула все двери, чтобы люди могли свободно выходить.

Одевшись, она вышла наружу следом за толпой и остановилась у входа, решив, что дождется его здесь. У нее не было даже его телефона, как и у него – ее. Порыв холодного ветра разметал ее волосы. Она поежилась, засовывая руки в карманы, стараясь слиться с толпой. Ей не хотелось, чтобы знакомые начали спрашивать, чего она ждет.

Многие еще курили у входа, другие сразу шли к машинам, припаркованным здесь же, во дворе.

С облегчением заметив его, выходящим одним из последних, Таня сделала шаг навстречу. Михаил тоже искал ее глазами – и сразу подошел.

– Ты как? – спросил он, внимательно изучая ее лицо. Здесь, на улице, он был другим. За счет обуви она стала выше, и теперь разница в росте была совсем небольшой. Но, одетый в куртку нараспашку, под которой виднелся свитер крупной вязки, он выглядел намного крупнее и почему-то серьезнее.

– Нормально. Там ведь нет пожара, да? – робко спросила она, вдруг ощутив отчаянное желание получить утешающее объятие.

– Нет. Не волнуйся.

– Миш! – внезапно окликнул кто-то сзади, и он обернулся. Таня узнала голос мастера Макса за секунду до того, как увидела его. Тот стоял на пороге с Ником и махал рукой.

– Секунду, – крикнул в ответ Михаил, повернулся к ней и внезапно сгреб в охапку. Его губы оказались рядом с ее ухом, которое через мгновение опалил горячий шепот:

– Хочу отодрать твой рот. Хочу долго, долго тебя иметь. Завтра. Поняла, нижняя? В одиннадцать.

Замерев в этих неожиданных объятиях, которые были такими своевременными и приятными, Таня широко улыбнулась. Она молча кивнула, крепко обнимая его в ответ, и прижалась щекой к его свитеру и вдохнула запах – новый оттенок свежести, меньше коньяка, больше клубники.

Он запустил руку в ее волосы и оттянул голову назад, заглядывая в глаза:

– Ты придешь?

– Да, мастер, – не в силах ничего поделать со своей улыбкой, ответила она. Его лицо слегка изменилось, в глазах отразилось удовлетворение ее ответом.

– Умница. Иди домой. Я работать. До завтра.

– Хорошо, – ответила она с готовностью, как подобает послушной нижней и отпустила его как только он отпустил ее.

Он развернул ее боком и, примерившись, отвесил шлепок по заднице. Через секунду, повернувшись, Таня увидела его спину – он быстро шел навстречу Максу и Нику.

Она машинально запустила руку в карман и нащупала мобильный телефон, чтобы вызвать такси. Но вместо этого просто стояла и тупила в экран, совершенно забыв, что собиралась делать. И только через минуту-две смогла открыть нужное приложение. Довольная улыбка до ушей не сходила с ее лица до самого дома. И только там она сообразила, что конкретно он имел в виду. Помимо того, что просто хочет поиграть с ней завтра.

Глава 4

Ты самый лучший

Лиза.

В спальне было тихо и темно. Он велел ей ехать домой и отдыхать, но она не могла просто лечь спать. Что-то случилось. Макс был разозлен еще в начале вечера, он бешено ревновал. По правде, он ревновал так сильно, что если бы Лиза могла вернуть время назад и поступить иначе, она бы это сделала. Эта ревность была опасной. Но то, каким Макс стал после эвакуации клуба, на счет ревности отнести было нельзя.

Даже его губы слегка побелели, когда он велел ей ехать домой. Таким напряженным она не видела его очень давно. Она готова была на что угодно поспорить: то, что произошло с электричеством и пожарной сигнализацией в «Сабспейсе», точно не было ни случайностью, ни мелочью. И в животе у нее самой поселилась тревога, которая начала медленно пожирать ее внутренности.

Она должна была поговорить с ним, как-то успокоить его. Или хотя бы просто напоить чаем и посидеть рядом, когда он вернется, взвинченный. Из-за этой ситуации ему придется еще больше общаться с Ником, и, возможно, это накрутит его до предела…

Ник. Был ли в клубе более неподходящий мужчина, с которым она могла бы начать флиртовать? Его ближайший друг и партнер по клубу. И очень, очень соблазнительный доминант с садистской начинкой. Один из немногих, кто составлял Максу реальную конкуренцию за всеобщее внимание в клубе.

Но ведь они первые это затеяли. Они, мужчины. То игры вчетвером, то посиделки с картами. Сначала они позволили друг другу выигрывать у своих девушек фанты. И Лиза с Томой постепенно привыкли, что могут получать шлепки от обоих домов.

Потом как-то раз они играли в жмурки: мужчины завязали им глаза и потребовали угадывать, кто их касается. За каждую ошибку им начислялся один удар, а потом каждая из них получила весьма возбуждающую порку: сначала от Ника, потом от Макса. Это было весело для всех. Это воспринималось как шутка с легким привкусом перца.

Но, сама того не замечая, Лиза привыкала к рукам Ника, к его запаху… к его манере пороть. Ее тело начало возбуждаться при его приближении, реагировать, как на кого-то родного. Попытки не думать об этом не помогали. Усилием воли она останавливала сексуальные фантазии о Нике, когда они приходили, но эти картинки возвращались снова и снова.

А потом настал день, когда она увидела: Макс так же смотрит на Тому. И Тома – на него. И Ник – на нее, Лизу. И все всё понимают, но никто не решается сказать первым.

Кто из них, четверых, был большим собственником? Лиза была уверена, что это Макс. Но практика показала иное: самым большим собственником оказалась Тома. В какой-то момент, около месяца назад, она стала превращаться в айсберг размером с Антарктику, как только Лиза оказывалась рядом. Она внезапно перестала смотреть на Макса – так, словно внезапно очнулась.

Увы, прокрутить этот фарш назад было невозможно, поэтому теперь Тома делала вид, что опасного соблазна просто не существовало. Их игры вчетвером прекратились.

Ник делал вид, что ничего не замечает, но отношения между мужчинами осложнились, и Макс начал злиться. И ревновать.

Каждый раз, когда Лиза с Ником перебрасывались парой слов у стойки бара. Каждый раз, когда она просто бросала на него взгляд или смотрела его сцены – Макс менялся в лице, делался угрюмым, резким. Он не срывался на ней во время их сессий, но стал более замкнутым, мог слишком лаконично отвечать на ее вопросы. И тогда у Лизы вертелось на языке: «Если бы Тома с тобой заговорила, ты был бы веселее?»

Она разумно воздерживалась от проявлений встречной ревности, пряча ее так далеко, как только могла. Тем более, что Тома старалась держаться от них как можно дальше.

Только Лиза в глубине души считала это очень глупым. Она давно поняла, что единственным легким выходом из ситуации было бы отпустить ее. Поиграть одну ночь в свингеров, потрахаться друг с другом. Не накручивать себя до предела. Ведь ясно же, что Тома борется сама с собой: не с Ником, желающим Лизу. Не с Лизой, желающей Ника. И даже не с Максом, который мог ее соблазнить.

Тома боролась только с Томой, которая желала Макса. И чем больше она сопротивлялась этому, тем больше его хотела.

Лиза никогда не боролась с собой так отчаянно. Она считала, что в этом нет смысла. И всегда получала от своего дома то, что хотела. Впрочем, как и Макс – от нее.

Еще год назад они пришли к новому соглашению: одно приключение на стороне раз в полгода. У каждого из них. Они оба были полигамны, оба иногда хотели играть с новыми партнерами. А в клубе то и дело попадались соблазны, еще до того, как раскрутилась их история с Ником и Томой.

Они пытались быть верными, потому что правда очень любили друг друга. Лиза ни капли не сомневалась в силе этого чувства, хотя каждая его девушка стоила ей килограммов потерянных нервных клеток. Макс всегда ревновал, но в глубине души тоже не сомневался – она знала. Они пытались стойко держаться.

Возможно, они продержались бы и дольше – но их сцены слишком нравились обитателям клуба. Каждая нижняя втайне мечтала переспать с Максом. Каждый дом мысленно трахал ее, Лизу, во время каждой сцены.

У них обоих было чересчур много соблазнов.

И однажды, в очередной раз заметив, как Макс смотрит на одну новенькую брюнетку, Лиза не удержалась. Она просто посмотрела ему в глаза и сказала: «Трахни ее. Я не против». Макс еле заметно вздрогнул, впился в нее взглядом, словно ожидая подвоха, но почти сразу улыбнулся – и кивнул.

Брюнетка была полной противоположностью ей, Лизе. Другая фигура, другой тип лица, совершенно другой характер. Тихая, довольно скользкая, на ее взгляд. Но чем-то соблазнительна для Макса. Возможно, все дело было в большой груди. Каждому дому периодически просто хочется потискать сиськи, так она для себя это объясняла. Так ей было проще всего.

Макс тогда ничего не уточнял. Он посмотрел на нее долгим взглядом, кивнул и ушел на охоту за новенькой. Брюнетка получила предложение поиграть в лаунж-зоне, потом они скрылись наверху минут на сорок. Лиза не наблюдала, даже когда они находились на виду. Зато смотрел весь клуб. Она просто выпила два крепких коктейля и даже не участвовала ни в каких играх в ту ночь. А потом они поехали домой вдвоем и ничего не обсуждали.

Но через месяц Макс так же спокойно разрешил ей сцену с проникновением, когда Лиза проиграла Копу 40 минут лота «Можно все» в карточной игре. Бывшему копу, теперь – просто мастеру Михаилу. Больше всех удивился тогда Миша: никто не воспринимал «можно все» всерьез, но он был совершенно не против. Лиза тоже приняла это спокойно – ведь они уже играли с ним раньше. Казалось, это было давным-давно.

Лиза относилась к Мише очень тепло. С ним она всегда чувствовала себя даже в большей безопасности, чем с Максом. Он мог быть жестким, но не мог по-настоящему владеть ею. Ведь она ничего особенного к нему не испытывала – только легкое дружелюбное сексуальное притяжение.

Лиза почувствовала себя как-то по-новому после той ночи. Словно освеженной. Снова девчонкой, которая пришла домой после первого свидания. Макс примерно сутки ходил злой, но если и срывался – то не на ней. Ведь это была его идея насчет нового договора. Один партнер раз в полгода, и никаких повторов.

Лиза считала это более чем разумным.

Четко соблюдая условия, Макс трахнул двух разных девушек за год. Потом была еще одна новенькая – крошечная блондинка. Лиза выбрала мастера Дава, и превратила для себя эту ночь в восхитительный новый опыт фиксаций и самых необычных поз. Но он был очень деликатен – видимо, не желая рисковать. И Лизе показалось, что Дав даже наполовину не раскрылся с ней, не позволив и ей оттянуться по-полной.

Она знала, что с Ником будет по-другому. Они слишком долго привыкали друг к другу. И слишком долго друг друга желали. Знал это и Макс. Их желание теперь превратилось в натянутую звенящую пружину, которая грозила больно ударить по их отношениям. Которая могла разрушить обе пары.

Макс приехал почти под утро. И, едва стянув куртку, крепко обнял ее:

– Спасибо, что ждала меня. Это была безумная ночь.

– Все хорошо? – спросила она коротко, и он молча кивнул.

Лиза обняла его, позволяя выдохнуть, расслабиться. Затем он ушел в душ, а она заварила чаю, уютно устроилась в кресле на кухне. Макс вышел в одном полотенце вокруг бедер, взял чашку. Взглянув на его голую грудь, она невольно подумала о том, что у них уже неделю не было секса. И сегодня в клубе они не успели толком поиграть. Но сначала она хотела спросить о…

– Ник предложил обмен партнерами, – внезапно сказал Макс, поставив кружку на стол. – Я согласился. У вас с Томой есть неделя на размышления.

Не донеся чашки до рта, Лиза молча уставилась на своего дома и на добрых секунд десять ушла в транс. Боже. Как это понимать? Как такое вообще могло произойти? Когда они…

Макс не смотрел на нее, пока она приходила в себя. Он демонстративно делал вид, будто за окном есть что-то более интересное. Потому что не хотел знать, как она отреагирует? Или прекрасно знал это заранее?

Лиза с каждой секундой ощущала, как ее сердечный ритм ускоряется. Он бы обманула себя, если бы списала все только на удивление. Шок – да. Но и радость. Она даже не мечтала, что Макс с Ником так быстро договорятся о таком. Что они вообще когда-нибудь об этом договорятся. Она боялась, что все пойдет по худшему сценарию – и они поссорятся.

И еще ей было приятно… очень приятно узнать, что Ник хочет ее до такой степени. По правде, она была польщена. Второй дом в клубе. Офигенный красавчик, невероятно востребованный у всех нижних. Почти как Макс.

– Я… я правильно поняла, что… – она прочистила горло. – Вы хотите сессию и секс? Вчетвером или…

– Или. Мы предлагаем обменяться на одну ночь. Помещения обсуждаются. Можно снять номера в отеле.

Лиза ощутила, что ее щеки горят. Она уже ничего не могла поделать со своим воображением – она представляла Ника. Ника, который выдерет ее как последнюю сучку – в этом не было ни малейших сомнений. Она готова была поставить половину сбережений на то, что он прихватит с собой ремень, розги и наручи. И, возможно, кляп…

– Что будет, если Тома не согласится? – еле слышно спросила Лиза, повернувшись так, чтобы сидеть с ним рядом и смотреть в окно – туда же, куда и он. В черноту, которую разбавлял свет фонарей и огни эстакады.

– Судя по настрою Ника, они расстанутся, – ровным тоном сказал Макс. – Он устал от ссор и ревности. И от попыток управлять им снизу.

– Я не знала, что они ссорятся, – пробормотала Лиза, краснея еще больше. Она ощутила, как сердце проваливается куда-то. Слова Макса прозвучали как предупреждение: возможно он думает, что она тоже пытается управлять им. И еще, что это из-за нее. Тома ревновала Ника к ней.

– Ты не виновата, – все тем же ровным голосом сказал Макс. – И еще одно.

– Что? – прошептала Лиза, уже не в силах говорить голосом. Ей внезапно стало страшно.

– Ты можешь трахнуть Ника в любом случае. Я не только не против, но даже настаиваю на этом.

– Почему? – спросила Лиза изумленно пересохшими губами и даже немного повернула голову в его сторону, хотя взгляд так и не решилась на него направить.

– А мне есть, о чем тревожиться в отношении вас? – спросил Макс и первым не спеша повернул голову, посмотрев на нее так невозмутимо и так ласково, что Лизе внезапно стало очень тепло.

Она мягко и радостно улыбнулась ему, глядя в глаза:

– Нет. Совершенно не о чем, Макс. По правде, Ник охуенный. Но я люблю тебя.

– Тогда я не вижу причин, почему бы тебе не поиметь его, – медленно сказал Макс.

Лиза снова улыбнулась ему. Она знала, что Макс на самом деле сильно тревожился и ревновал. Она знала его. Возможно, именно из-за этой тревоги он все и подстроил. Ему всегда было проще идти на страхи, чем избегать их. Подозревать, что они с Ником могут заинтересоваться друг другом и подстроить все так, чтобы они переспали – в этом был он весь. Отпустить ее на все четыре стороны и наблюдать, как она никуда не идет, а просто сидит у его ног.

А еще он все время говорил «трахни его», подразумевая, что никто не может трахать его сабу, кроме него самого. Совершенно чокнутый и любимый мужчина.

Еще пару секунд она смотрела ему в лицо, а потом рванулась, крепко обняла за шею:

– Я люблю тебя. Ты самый лучший.

– Я знаю, малыш.

Еще до того, как он договорил эту фразу, Лиза знала – он внезапно перешел в роль. В следующую секунду его правая рука жестко сомкнулась на ее шее. Левой он обхватил ее спину, поднялся, снимая Лизу с себя и поставил на колени. Запустив руку в ее волосы, он легонько потянул, а потом неожиданно сильно шлепнул по заднице.

– Ползи в спальню, сучка. Идем спать. Никакого секса до сегодняшнего вечера.

Лиза послушно поползла впереди, Макс шел за ней, контролируя, чтобы не вставала с четверенек до самой кровати. Теперь он всю неделю будет контролировать как бешеный и дозировать секс как Скрудж. Он захочет, чтобы она скучала по нему, чтобы не думала только о Нике. И себе не позволит целиком переключиться на другую женщину, даже на один день.

Как приятно вот так хорошо знать своего партнера, вдруг мелькнуло в ее голове. Как приятно сравнивать всех мужчин с Максом в его пользу. Ему действительно совершенно не о чем беспокоиться, это она знала точно.

Глава 5

А теперь идем наверх

Суббота.

Таня.

Так как-то само собой получилось, что весь следующий день Таня занималась только тем, что нервничала и пыталась найти себе место. Не то, чтобы она теперь сомневалась, что вечером Миша будет с ней играть. Скорее наоборот – и именно это ее нервировало.

Еще с утра клуб разослал уведомления о том, что тревога была ложной, и в субботу все работает в обычном режиме. Сразу после этого Таня записалась на консультацию к Лизе и полезла в теплую ванну, чтобы хоть немного расслабиться, но это не особенно хорошо ей удалось.

И в одиннадцать вечера, ожидая мастера своей мечты у стойки бара, она чувствовала себя ненамного лучше, чем накануне, когда нервничала в раздевалке – словно этой передышки длиной в сутки вообще не было. После разговора с Лизой кое-что ей стало понятнее, но не более того. Она не чувствовала никакой уверенности, и не сможет ее почувствовать, пока не потрахается с ним.

Наблюдая за дверью, она увидела Михаила сразу, как он вошел, опустила ресницы и улыбнулась, изучая свой бокал. А подняла глаза только когда он уже приблизился вплотную, пристально глядя на нее. Сердце билось у горла.