Ты, которому можно все

Энканта

Ты, которому можно всё

«БДСМ-клуб «Сабспейс»

© Энканта, 2020

© Издательство «Aegitas», 2021

Пролог

Выходя на сцену, она споткнулась. За секунду до этого Таня представляла себе: что будет, если она споткнется? За пять минут до, наблюдая за другой девушкой с предыдущим лотом, она представляла, как будет стоять на ее месте и сделает неловкое движение, упадет, будет выглядеть очень глупо в глазах всего клуба.

Аукционы в небольшом закрытом БДСМ-клубе «Сабспейс» служили традиционным еженедельным развлечением для всех членов, средством дополнительного заработка для администрации, острым блюдом для доминантов. И крайне высокой дозой адреналина для тех нижних, которые выходили на сцену. Впрочем, доза зависела от лота.

Таня примерно знала, на что идет, когда выставляла себя на продажу. В этот вечер ее лот был самым дерзким. Другие нижние, в основном девушки, продавали порку, игру с зажимами, массажи, прислуживание, самые раскованные – минеты. Таня выставила игровое изнасилование. Это было очень глупо и даже опасно – купить мог кто угодно. Что, если ей не понравится этот доминант?

Что, если придется отказываться от лота? Но она знала, что вряд ли откажется. По сути, ради этого она и задумала такое приключение – пусть это будет кто-то, кого она толком не знает, кто не очень-то нравится. Она хотела знать, какие это вызовет ощущения в ее теле, в ее душе. Ей хотелось хоть что-то почувствовать.

В последнее время, казалось, она потеряла вкус к БДСМ, и это пугало. Эти игры были единственным, что поддерживало ее последние месяцы.

Если они ей надоедят, то ее жизнь станет такой же пустой, как прежде. И она скатится в еще более глубокую депрессию, с которой уже не справится.

Поэтому Таня надела прозрачный балахон с прозрачными стрингами, а на лицо – робкую улыбку. Поэтому полдня делала свое тело максимально привлекательным – эпиляция, маникюр, педикюр, укладка, легкий макияж. Все для того неизвестного, который потратит сегодня кучу денег, чтобы поиметь ее, силой.

Под игровым изнасилованием в клубе понималась игра с сопротивлением. Принимая ее лот на этот аук, мастер Ник поговорил с ней – дольше, чем с другими нижними.

Он напомнил, что по условиям игры ей придется сопротивляться, и что купивший этот лот сможет наказывать ее за это – пощечинами, шлепками. Тот, кто купит, может и другими способами усмирять ее: таскать за волосы, сжимать в разных местах, удерживать в неудобных позах, фиксировать. И трахать, сколько ему вздумается.

Разумеется, есть и разумные ограничения: поскольку лот разыгрывался на ауке, они были довольно жесткими. Например, доминанту придется следить за тем, чтобы удары были не сильными, чтобы не оставлять следов на ее теле. Проникновения – только вагинальные. В общем, детский сад для тематиков. Не считая того факта, что это будет совершенно незнакомый верх. А это заставило бы одуматься большинство нижних в этом клубе.

Но не ее.

У выхода на сцену она споткнулась, но это привело ее в чувство. Она не собиралась падать. Она не собиралась сдаваться. Она была настроена на игру и гордилась своим телом.

Ей нравилось, когда ее разглядывают, ведь она знала, что ее грудь полного второго размера выглядит просто роскошно для ее лет, а все остальное тело настолько хрупкое и изящное, что возраста вообще нельзя определить.

Правда, Таня совершенно забыла, что на сцене ничего не видно. Свет бьет прямо в лицо, все разглядывают тебя, а ты даже не понимаешь, кто за тебя торгуется.

Первый и последний раз она стояла здесь в свою первую неделю в клубе. Рядом с ней тогда стоял Макс, владелец клуба, и безмолвно поддерживал. Он выходил со всеми новичками, подбадривал, подшучивал – иначе они бы просто не смогли там стоять.

Тогда она продала всего лишь порку. Купил один из новеньких доминантов, он был очень осторожен, и она ничего особенного не ощутила. Но выход на сцену напугал так, что Таня даже ничего не запомнила, и теперь… это словно было заново. Словно это было опять в первый раз, только теперь она стояла одна в свете софитов.

От сильного стресса потерялась чувствительность к запахам. Внезапно ей показалось, что она в вакууме. Она не чувствовала обычной клубной атмосферы и ничего не видела. Это, как ни странно, меняло и звуковое восприятие – голос Ника, который быстро принимал новые и новые ставки, странно искажался, и она почти ничего не понимала.

А голоса из зала доходили как сквозь вату. Кажется, кто-то предлагал десять тысяч, а потом сразу – двадцать пять. Ее лот, кажется купили в итоге за тридцать две.

Остро ощущалась только жара – тело стало липким, по шее и груди поползли капли пота.

Когда Ник мягко взял ее за руку, предлагая спуститься, Таня внезапно пришла в себя. Ее сердце заколотилось чуть быстрее, и тело наполнилось предвкушением. Она правда хотела этого. Пойти наверх с кем-то новым, всласть потрахаться, покричать, царапая простыни. И даже подраться с ним – это прикольно. Ей хотелось иногда врезать верху, когда, случайно или специально, ей делали слишком больно, но в норме такое поведение нижней не приветствовалось.

Как ребенок в ожидании подарка, она с любопытством шла за Ником, пока тот не остановился. И тогда Таня увидела человека, который выиграл аукцион. Того, от которого меньше всего ждала интереса к собственной персоне.

Единственного человека, с которым она не готова была играть в эту игру.

– Нижняя, это мастер Михаил. Вы, кажется, знакомы? – спросил Ник, внимательно наблюдая за ее лицом. Вероятно, он все же ожидал, что она в последний момент запаникует. И не ошибся.

Вцепившись в его руку, стараясь не встречаться взглядом с Михаилом, который спокойно сидел на барном стуле, также наблюдая за ней, она обратила все внимание на Ника:

– Мастер… простите… я… не могу. С ним – не могу. Я не…

Она бормотала так тихо от испуга, что Ник сначала ничего не понял. Он наклонил голову и переспросил:

– Нижняя?

– Я не могу. Я отказываюсь. Простите, – громко сказала Таня. Возможно, слишком громко – с учетом того, что вокруг них все еще стояли люди, которые наблюдали за ауком и продолжали с интересом смотреть на нее. И прислушиваться.

Краем глаза она увидела, как Михаил молча встал, резко повернулся и ушел в противоположном направлении, сразу скрываясь за спинами людей, толпящихся вокруг сцены.

Теперь на нее смотрели все вокруг, и стало намного тише. Таня остро ощутила свою наготу, ее лицо запылало и теперь вдруг резко обострилось обоняние – она почувствовала травянистый запах парфюма, исходящий от Ника. Запах, который всегда казался ей угрожающим.

– Нижняя, ты хорошо подумала о своем решении? Я могу дать тебе еще пять минут? – все еще мягко спросил Ник, но в его тоне теперь явно слышались злые нотки. Как владелец клуба, он был явно недоволен такой ситуацией. Аукционные лоты полагалось исполнять. За нарушения обещаний нарушителя жестоко наказывали – и деньгами, и не только.

– Нет. Я не могу. Простите, – отрешенно глядя в сторону, сказала Таня. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать.

– Ты будешь наказана, нижняя, понимаешь это?

– Да.

– Наказывать буду я. Рука у меня тяжелая, – продолжил Ник, уже не скрывая ярости в голосе. – И я не обещаю, что это будет без следов.

– Да, я понимаю, – пробормотала Таня, чувствуя, как слезы уже льются по лицу, но зная, что Ника они все равно не разжалобят.

У него, в отличие от Михаила, не было репутации добросердечного дома. У него была репутация садиста, который очень любит жестко пороть. И обожает доводить нижних до слез.

– Тебе придется возместить ущерб клубу в полной размере конечной стоимости твоего лота, это понятно?

– Да, мастер.

– Если ты откажешься принять наказание или возместить этот ущерб, твой доступ в клуб будет заблокирован, – безжалостно продолжал Ник. – И ты минимум год не переступишь порог «Сабспейса».

– Я не отказываюсь, – тихо сказала Таня.

– Да ты же просто умница, – ледяным тоном прокомментировал Ник и, резко повернувшись в сторону, повысил голос:

– Освободите станок для порки. Игр не начинать. И выключите музыку. Мы приглашаем всех членов клуба посмотреть эту сцену.

Сказать, чего в этот момент было больше – унижения или страха, Таня никогда бы не смогла. Лицо Ника ее не на шутку напугало, как и ремень, который он вытянул прямо из брюк. Ее никогда прежде не пороли ремнем, а незнакомый девайс всегда пугал еще больше. От него не знаешь, чего ожидать. К нему не подготовишься морально.

Ник не щадил ее самолюбия – он просто указал взглядом, куда идти, и молча ждал, когда она сама поднимет платье и ляжет на станок.

– Клубные стоп-слова при тебе, – напомнил он перед тем, как начать. Таня кивнула. Она перестала плакать, когда он начал. – Двадцать ударов. Считай.

Звон пряжки заставил ее вздрогнуть. Она ждала первого удара, сжимаясь от каждого его движения, но Ник не спешил, наматывая ремень на руку, перемещаясь за ее спиной. Первый удар, естественно, последовал не тогда, когда она его ожидала. Очень громкий шлепок по коже. Таня вскрикнула и вздрогнула всем телом.

– Один, – тихо сказала она после паузы, успев осознать, что удар был не таким уж сильным.

Ник ударил ее снова. Этот звук пугал и оглушал. Таня закрыла глаза. Вокруг полная тишина – слышно, как справа кто-то переступил с ноги на ногу, а потом в другой стороне что-то щелкнуло.

– Два, – выдавила она и жалобно вскрикнула от третьего удара, который последовал тут же и стал гораздо более сильным. Теперь ремень ужалил ее бедро, обжег. Правда, боль прошла прежде, чем она сказала: «три».

– Три!

Ей показалось, что она не выдержит. Не из-за боли – скорее, из-за напряжения. Страх, ощущение, что все смотрят, чувство вины, собственной глупости – все смешалось в такой тугой клубок внутри, что хотелось вскочить и убежать. Мелькнула мысль, что, может, она и сама больше не захочет возвращаться в клуб, но тут Ник ускорил удары и сделал порку ритмичной, поглощающей мысли.

– Четыре… пять… шесть…

Боль усиливалась, появлялась и оставляла ожоги на коже, которые тут же исчезали. Боль заставляла ее напрягаться всем телом, изгибаться, потеть. Но еще она захватывала, уносила с собой. Туда, где больше не было страха.

Впав в своеобразный транс, Таня внезапно поняла, что не хочет больше ни о чем думать – просто делать, что ей говорят и молча принимать эти удары. Принимать волю верха, который играет сейчас с ней. Пусть в назидание, пусть на публику, но играет… это все совершенно не всерьез. Об этом легко забыть, когда имеешь дело с опытным доминантом, но можно иногда вспоминать, если страшно.

Услышав свой стон словно со стороны, она поняла, что он наполнился страстью.

– Четырнадцать…

– Сучка, – еле слышно прошептал Ник ей на ухо. – Расслабься. Отдайся. Наслаждайся.

Следующие пять ударов она почти не почувствовала как боль – словно что-то в ней переключилось, реагируя на его возбужденный голос. Нику явно нравилось ее пороть. И Таня с изумлением ощутила, как все ее тело отзывается. Возможно, он не зря был самым опытным мастером в клубе. Ритм его ударов, те местечки, в которые приходил ремень на ее бедрах и ягодицах – все было совершенно не случайно. Как и его шепот ей на ухо.

Все ее тело реагировало на него. Но в то же время в голове внезапно прояснилось, и Таня, наконец, поняла, что с ней происходит. Дело не в Нике. И не в том, что ей внезапно разонравились игры. Она полезла на сцену, чтобы ее заметил один-единственный мужчина. Она хотела просто вызвать его ревность.

Но он заметил ее не так, как она ожидала. И она сделала ужасную глупость. Она отвергла его и все испортила. Она испортила абсолютно все.

По ее лицу градом покатились слезы. Ник, явно отнесший это на счет боли, сделал последний удар совсем слабым, но Таня никак не могла перестать плакать. Он помог ей подняться и завернул в плед, который лежал рядом.

Чуть позже она поняла, что Ник проявил чудеса снисходительности и добродушия, когда укрыл ее этим пледом с головой от глаз всех зрителей и проводил до раздевалки.

– Я вызову тебе такси, – сказал он, открывая дверь. – Умывайся, переодевайся и вали домой. И не переживай, слышишь? Все бывает.

Таня кивнула, все еще продолжая плакать. Она помотала головой, пытаясь сказать, что переживает совсем о другом, но не могла произнести ни одного членораздельного предложения. И просто сделала, как он сказал – умылась, переоделась, села в такси и уехала из клуба.

Глава 1

Все, что нужно знать

Пятница. Три недели спустя.

Оральный секс – это просто попытка вернуть внимание. Как вам это? Возможно, было слишком много анекдотов о том, как она изучает трещинки на потолке, пока он ее трахает. Или мужчины правда слишком часто сталкивались с безразличием.

Он хочет, чтобы ты ни о чем не думала, когда он внутри тебя.

Он хочет, чтобы ты чувствовала его вкус и сосредоточилась на ощущениях.

Он хочет, чтобы ты наслаждалась. Да, именно этим, именно так.

Возможно, этот способ обладать женщиной, который выглядит самым эгоистичным, на самом деле – сплошной альтруизм со стороны мужчин?

Или это просто очередной абсурдный парадокс, рожденный парами алкоголя?

– Я на минуту.

Таня смущенно улыбнулась Лизе, встала и слегка покачнулась. Ей надо было дойти до туалета, чтобы взять паузу. Она понятия не имела, насколько стеснительна. Как тяжело будет вести такие откровенные разговоры, даже с женщиной.

Платная консультация у главной нижней в БДСМ-клубе «Сабспейс» не включала совместного распития коньяка, но Таня заказала себе двойную порцию. Она знала, что иначе не сможет. Правда, возможно, со второй двойной порцией она уже погорячилась.

Теперь ей даже сложно было отделить слова Лизы от собственных мыслей, а факты – от выводов. Интересно, это Лиза загнула про связь между иррумацией и попыткой получить внимание? Иррумация. Она теперь знает умные слова, обозначающие простые и весьма похабные вещи.

«Сабспейс» бурлил обычной пятничной атмосферой закрытого БДСМ-клуба: все врывались, слегка на взводе после рабочей недели, радостно здоровались, ломились к барной стойке – полуголые нижние, верхние в рубашках с закатанными рукавами и парой расстегнутых пуговиц сверху. Все пока еще открыто улыбались и оживленно общались, толком не войдя в роли.

Зарезервированные станки уже ждали страждущих и зрителей. Ждали комнаты наверху, ждали цепи на стенах, ждала полированная стойка бара.

Здесь, в клубе, многие друг друга знали, а еще у каждого была своя программа, в целом понятная, поэтому вечеринка быстро набирала обороты. Получасом спустя убавится смеха и громких разговоров, прибавится шлепков, стонов, воплей, аромата страсти в воздухе.

В туалетной комнате пока было очень тихо и очень холодно. Не глядя на себя в зеркало, Таня подержала руки под ледяной водой, вытерла, приложила к лицу, остывая. Она была не настолько пьяна, чтобы размазывать косметику. Хотя ноги уже заплетались, как и язык… ничего, сейчас пройдет. Сейчас пройдет.

Просто Миша сказал, что хочет трахнуть ее в рот. Наверное, он думал, что она опытная. Он сказал это просто походя, шепнул на ушко, как нечто легкое, возбуждающее. Для него это было просто частью флирта.

Как там, на улицах, в кафе, мужчины говорят женщинам про красивые руки и глаза, так же и здесь, в БДСМ-клубе, говорят: «Хочу отодрать твой рот», «Хочу связать тебя и выдрать по жопе». Такая же романтика, такой же флирт, простейший способ сказать то, что почему-то не принято говорить прямо ни в ванильной, ни в БДСМ-культуре: «Ты мне нравишься, хочу с тобой поиграть».

Нижние от таких обещаний таяли, и Таня тоже. Вот только ее никогда никто не трахал в рот. И она очень боялась, что не сумеет, что у нее не получится.

Она до слез и детской паники боялась его разочаровать.

Таня договорилась встретиться с Лизой в девять. Миша должен был приехать только к одиннадцати. Она успеет получить консультацию. Перестать бояться. Протрезветь.

Таков был план.

Но теперь, в туалете, она вдруг подумала, что зря решила советоваться именно с Лизой – лишь потому, что две другие нижние, консультирующие платно, были сегодня недоступны. Лиза иногда играла с ним. С Мишей. И, хотя ее постоянный партнер – Макс, это ведь не означало, что у нее нет чувств?

Таню внезапно накрыла паранойя. Что, если Лиза даст ей неправильный совет? Нарочно, чтобы оттолкнуть от нее Мишу?

Нет. Это бред, это бред. Надо прекратить всего бояться. Взять кофе, вернуться к Лизе и выспросить все до конца. У нее еще полчаса оплачены.

Таня решительно вышла из туалета, быстро пересекла помещение, лавируя между людьми, поминутно здороваясь со знакомыми, и застряла в небольшой очереди у барной стойки.

Изучая людей вокруг, мысленно глядя на себя со стороны, она вдруг подумала, как сильно и быстро изменилась ее жизнь за каких-нибудь последних четыре месяца. Она нашла в себе силы закончить отношения, которые вели в никуда. Нашла в себе силы признать, что ее интересовал БДСМ. И никогда толком не интересовала ваниль. И даже осмелилась прийти в БДСМ-клуб.

Некоторые из новеньких, с которыми она пришла, считали ее развратной. За три месяца она успела переспать с пятью верхними. Перепробовать кучу разных видов развлечений. Она шокировала себя почти каждый раз, как приходила, а приходила она в клуб дважды в неделю.

В первый же день она играла с опытным верхом, и ей повезло. Она доверилась ему, и он познакомил ее со связыванием, депривацией, шлепками ладонью и поркой флоггером, легкими пощечинами. Наутро после той ночи она казалась себе мегаопытной нижней сучкой.

Теперь, четыре месяца спустя, она вдруг поняла, что ничего толком не знает, многого боится и понятия не имеет, как доставить удовольствие себе и мужчине. Потому что оказалось, что все ее главные ограничения все это время были на местах. И, честно говоря, до того, как Миша пообещал поиграть с ней, она даже не собиралась никому в этом плане уступать. Ей хотелось играть и оставаться в безопасной зоне одновременно.

Или, где-то глубоко внутри, все-таки мечталось рискнуть, получить бОльшую дозу адреналина, чем обычно?

Даже ее внешность сильно поменялась за это время: она начала отращивать волосы, хотя всю жизнь считала, что это блажь. Начала завивать их, чтобы выглядеть более женственно, более соблазнительно. Купила новую косметику, стала подчеркивать рот сильнее, чем глаза. У нее были от природы пухленькие губы, раньше она не осмеливалась их еще и выделять на лице. Но теперь – да.

Ей надоело просто играть с чужими парнями. Она хотела своего мужчину. Своего, родного, со знакомым запахом, с добрым снисходительным взглядом, в котором пляшут чертики. С неидеальной фигурой, с медвежьей грацией. Кого-то тяжеловатого, как бронетранспортер и такого же надежного. Нормального мужика.

Кого-то такого, как Миша. Кого-то, кто захочет ее рот, ее попу… ее всю. Если бы только не так страшно было, что он попробует и отвергнет. Если бы только не так пугала перспектива найти еще одного человека, которому в этом мире она не нужна.

Возвращаясь к диванчикам в лаунж-зоне, где ее ждала Лиза, Таня невольно разглядывала ее. Они здорово отличались – это было заметно даже по тому, как Лиза сидела. И дело не во внешности – самая желанная нижняя клуба, по совместительству спутница владельца, не могла похвастаться большой грудью или идеально круглой задницей. Ухоженностью – да.

Но здесь, в клубе, все старались, такие были неписаные правила. Даже мужчины делали маникюр, тщательно следили за свежестью стрижки и одежды.

Так что впечатление производило не это, а сногсшибательная уверенность женщины, которая находилась на своей территории, у которой был крутой любимый мужчина, и внимание огромного числа других домов. У нее было все. Лиза буквально излучала счастье и удовлетворение. И Тане хотелось хоть немного от нее этим заразиться.

– Продолжаем? – с затаенной смешинкой во взгляде спросила Лиза. Таня кивнула и вздохнула. Чтобы что-то узнать, она должна задавать вопросы. И это – самое трудное.

– Лиза, я… честно говоря, не знаю, что спрашивать, потому что я никогда этого не делала.

– Минет?

Ее собеседнице не удалось скрыть изумления, и Таня покраснела. В наше время такого заявления, конечно, не ожидаешь от женщины тридцати пяти лет.

– Глубокий. Горловой, – уточнила она, обдавая собеседницу холодом. Ее собственная неуверенность начинала ее бесить. Как и уверенность Лизы.

– Ясно. Тебя беспокоит, что будет тяжело? Что тебя будет тошнить?

Словно почувствовав ее состояние, Лиза сменила тон, отбросила светлые волосы за спину, улыбнулась и сразу стала выглядеть доброжелательнее.

И Таня сдалась, отбросила минутную враждебность.

– Ну да, – выдохнула она. От понимающего выражения лица Лизы ей стало легче, и она смогла улыбнуться в ответ. Ей показалось, что алкоголь уже почти полностью выветрился из головы, и захотелось заказать еще коньяка. Но вместо этого она поднесла к губам чашку кофе.

– Это нормально, – подбодрила Лиза. – Тебе в любом случае понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть. Адекватный партнер поймет. У нас здесь в клубе вроде других и не водится…

Она снова улыбнулась, и Таня попыталась тоже, но вышло неуверенно.

– Хорошо, – сказала Лиза, оценив выражение ее лица. – Смотри, что важно: подобрать позу. Некоторым женщинам тяжело, когда они сверху. И страшно, когда сверху мужчина. Поэтому просто скажи ему, что у тебя это первый раз…

– Я не могу, – вдруг перебила Таня.

– Почему не можешь?

На этот раз Лиза не улыбалась. Она слегка сузила глаза, сосредоточившись чуть сильнее. Все ее лицо выражало решимость.

– Не знаю, стесняюсь.

Таня внезапно расстроилась. Она вдруг почувствовала себя ужасной клушей. Слишком старой для всех этих экспериментов. Слишком бестолковой.

– Погоди. Чего ты не можешь-то? Ты… ты в него влюблена, да? Ты это про Мишу?

Лиза так быстро и внезапно перешла границу, что Таня ошеломленно замолчала. Несколько секунд она с ужасом смотрела ей в лицо, а потом до нее внезапно дошло: то, что она считала своей тайной, на самом деле ни для кого не тайна.

В клубе все слишком прозрачно, слишком заметно, кто как на кого смотрит. Все друг друга знают и видят. К тому же Лиза – девушка Макса. А Миша – один из его близких друзей. Не говоря уж о том, что они иногда и втроем играют.

Отведя глаза в сторону, Таня попыталась собраться с мыслями, но поняла, что не сумеет.

– Извини, – сказала сама Лиза после длинной паузы. – Я не должна была этого говорить.

– Нет, ты… ты извини. Наверное, мне уже пора обрасти броней.

Таня выдавила улыбку, все еще глядя в сторону, но краем глаза заметила, как Лиза качнула головой:

– Когда я начинала встречаться с Максом, у меня не было брони. Ранить могло все. И ранило. Влюбленность нас всех обнажает, правда?

Их глаза встретились. И Таня с облегчением поняла, что Лиза не нападает. Не использует это против нее. И на самом деле пытается помочь. Она полностью изменилась в лице, оживилась и всем видом демонстрировала открытость. Возможно, она действительно была отличным консультантом.

– Ладно. Что еще мне надо знать? – сдалась она, ощутив, что только сейчас, наконец, готова учиться у нее.

– Я сейчас расскажу пару вещей по технике, – ответила Лиза, внимательно изучая ее лицо, – Но, послушай, главное, что тебе надо знать: поговори с ним. Ты хочешь тематических отношений – значит, ты никогда не должна думать о том, как что-то сделать, одна. Передача контроля верху – это главная часть игры.

Глава 2

Наглая саба

Пятница.

Михаил.

Тяжело любить женщину, которая не любит тебя. Но еще хуже – если она не любит себя. Эта мысль пришла ему в голову еще четыре года назад, когда он наблюдал, как жена собирает вещи. Она уходила к другому мужчине. Ее движения были решительными и даже порывистыми. А что было причиной этой порывистости, Михаил не знал. Торопилась ли она так сильно к тому мужчине или злилась на него, что не удерживал?

Удерживать он не мог, не хотел. Наташа угрожала, что уйдет от него, уже не первый месяц. Возможно, даже не первый год. Это было стандартным заявлением во время ссоры, которое он редко принимал всерьез. Когда принимал – это слишком сильно ранило. И тогда ее хотелось, наоборот, оттолкнуть.

Но реагировать на это он не мог. Не мог сказать ей, как это ранит. Не мог сделать то, чего она от него ждала. Возможно, зря.

Всего вероятнее, размышлял он тогда, она только этого и хотела – чтобы он бросился, сжал ее в объятиях, сказал «никуда не пущу», как в какой-нибудь женской мылодраме. Но Михаил бросаться и сжимать в объятиях не умел, а еще меньше того – ограничивать чужую свободу воли.