Осень жизни

– Я вижу, мой друг Виктор уже много чего наболтал про меня. Не стану скрывать, я всегда первым подавал на развод. Знаете ли, легко ходить по проторенной дорожке, а желающих остановить меня не нашлось.., – задумчиво произнёс он и, немного помедлив, продолжил: – Были когда-то у моего отца механические часы. Однажды, заводя их, он приложил слишком много усилий и перекрутил заводную пружину. Конечно, их можно было отремонтировать, но он отказался от этой затеи. Посчитал, что проще не заморачиваться, а купить новые… Вот так и с людьми, подумал я, – стоит «перекрутить заводную пружину», и конец всем отношениям. Но мои бывшие жены этого не понимали. Если бы они лежали на диване в носках и трусах, читая газету в то время, как я готовлю завтрак, мою посуду или стираю бельё, я бы не стал предъявлять им претензии, поскольку убеждён, что каждый волен делать, что хочет. Вы согласны со мной, девушка? – и Георгий расплылся в широкой улыбке.

– Георгий, девушку зовут Александра. А вы, Сашенька, не принимайте близко к сердцу слова моего друга. Он так шутит, – засмеялся Виктор.

Но Александра, видимо, не до конца осознав сказанное Георгием и будучи с первой минуты очарована им, неожиданно ляпнула, что «это лучше, чем целый день, ковыряя в носу, умирать от скуки», не уточнив при этом, что именно для неё лучше – лежать на диване или стоять у плиты. Но, тем не менее, Виктор усмотрел наличие у обоих здорового чувства юмора.

– Вам не кажется, что вы подходите друг другу?

– Если, конечно, кто-то из нас случайно не перекрутит «заводную пружину», – кокетливо ответила Александра.

Всё это вызвало у Любы ироничную усмешку, но она промолчала, решив «досмотреть» спектакль до конца, даже ценой опоздания на работу.

Но разве она думала, что задержится здесь намного дольше, чем предполагала?..

В зале находился ещё один человек, который, как и она, явно не воспринял шутки Георгия, Александры и Виктора. Им оказался пожилой мужчина, сидевший через столик. Его тяжеловесная фигура никак не сочеталась с его природным обаянием, которому нельзя было не поддаться.

– Извините, специально не подслушивал, но вы так громко общаетесь, что я тоже решил вступить в дискуссию, – и неторопливо продолжил: – На мой взгляд, настоящий мужчина должен быть похож на волка, который либо остаётся один, либо с одной волчицей навсегда. А бегать за овцами – это удел баранов… Надеюсь, я этими своими словами никого из вас не обидел?..

А потом неожиданно повернулся к Александре и спросил:

– Я так понял, что вы придерживаетесь того же мнения, что и Жора, и тоже считаете, что каждый волен делать, что хочет. Не от этого ли происходят все непорядки в семье, ведущие к разводам? А таких, как вы, – кивнул он в сторону Виктора, – женщины всегда будут обдирать как липку, потому что вы наивно полагаете, что если с каждой новой женщиной вы будете вести себя как с предыдущей, то получите иной результат. А это ведь то же самое, что, задавая один и тот же вопрос, ждать другого ответа.

Не остался без его внимания и Георгий.

– Сдаётся мне, что именно ты, Жора, а не твои женщины, любишь «перекручивать заводную пружину»… Впрочем, никого из вас не сужу… Сам был такой… Хотите, расскажу свою историю? Быть может, она чему-нибудь научит каждого из вас…

«Не знаю, как мужчин, а меня такое начало заинтриговало, – подумала Люба, присматриваясь к незнакомцу. – Его прямодушие ничуть не обижает, а напротив, заставляет прислушаться и сделать выводы. А ещё этот человек явно собирается рассказать нечто интригующее. Иначе зачем бы он стал разворачивать стул спинкой в нашу сторону и садиться на него верхом? Это либо признак того, что он хочет защититься от предстоящей атаки окружающих, либо, напротив, желает подчинить себе слушателей».

– Итак, с чего бы начать?.. – сказал он, удобно устраиваясь на стуле. – А начну-ка с того, что представлюсь. Меня зовут Евгений Иванович, и я тоже несколько раз был женат. Впрочем, сюда другие не ходят, – и он выразительно посмотрел в сторону столика, за которым общались, наклонившись друг к другу, двое уже далеко не молодых людей. – Да… я в своё время, как и вы, тоже наделал много глупостей… Но, каюсь, это не мешало мне наслаждаться жизнью… И мир повидал, и любовь… И красотки в меня влюблялись, о которых у меня, как и у вас, Жора, тоже остались хорошие воспоминания… Вот только за всё хорошее надо платить. И этот закон незыблем. Вот я и платил… Пока не остался ни с чем. Протрезвел, когда понял, что им всем я был нужен в качестве доильного аппарата, хотя они тщательно скрывали это от меня… Последние девять лет я встречался с женщиной, проживающей в другом городе. В этом были свои плюсы, поскольку жить вместе и тем более обзаводиться совместным хозяйством я больше не хотел. Мне проще было появляться у Татьяны наездами. Знаете, как говорят, сто рублей – не деньги, сорок километров – не расстояние… Я приезжал к ней, она – ко мне, иногда с ночевкой, иногда без: всё зависело от наших желаний. Она надеялась, что однажды я не захочу с ней расстаться и оставлю у себя навсегда. Но я и к ней переезжать не собирался, хотя она, я это чувствовал, была бы не против, и её к себе на постоянное место жительства не звал. И знаете, почему? Кровь во мне ещё играла молодецкая, а сердце жаждало большой любви. Невзирая на то, что я уже находился в преклонном возрасте, я предчувствовал, что однажды встречу свою самую большую любовь, и не хотел ставить Татьяну в неловкое положение перед детьми и знакомыми. Но… поставил…

И прежде чем продолжить, бросил пристальный взгляд на Любу.

– Если вам интересно, могу рассказать.

Поняв, что он обращается именно к ней, Люба кивнула головой.

– Будучи в санатории, я познакомился с одной женщиной и с этого момента перестал не только ездить к Татьяне, но и принимать её у себя. Она не верила, что человек, разменявший седьмой десяток, может по-настоящему влюбиться… А женщина, с которую я познакомился, скажу вам откровенно, окончательно вскружила мне голову… Рядом с ней я превратился в сентиментального безумца, готового для неё на всё и уверенного, что это взаимно… Увы, через полгода я понял, что являюсь её очередной жертвой… А она чем ласковее меня доила, тем больше молока получала…

И надолго задумался. Его взгляд был направлен куда-то вдаль, словно он пытался разглядеть там свою потерянную любовь. Все тоже молчали, переваривая услышанное. И только Виктор посмел нарушить молчание, спросив, как Евгений Иванович понял, что стал её очередной жертвой.

– Очень просто. Как-то, прижавшись ко мне так близко, что я почувствовал биение её сердца, она ласково прошептала, что готова провести оставшиеся годы со мной, но для верности надо оформить на неё мою квартиру. «По договору дарения, – уточнила она. – И это не корысть, милый.., – шептала моя ласковая кошечка. – Просто мне нужна гарантия, что ты не выставишь меня за дверь, если найдёшь кого получше…Ты ведь такой сексуальный, на тебя любая может польститься». Три дня ходил я под впечатлением её слов. «А почему бы и нет? – говорил мой внутренний голос. – Сколько мне жить-то осталось? А поскольку она намного моложе меня, то почему бы не сделать ей подарок за то, что она украсит своим присутствием мою осень жизни?». И тут же пронзила другая мысль: я ведь так мало знаю её. А что, если при первом же конфликте она нанесёт мне удар из-за угла и продаст жильё? Это же теперь её собственность! Что хочу, то и ворочу! И одновременно подаст на развод. И свалит, допустим, во Владивосток, где, по её словам, проживает её сестра… Расставаться с ней не хотелось, и я уже стал подумывать о том, чтобы оформить на неё квартиру по договору дарения с моим пожизненным в ней проживанием.

– Это как? – заинтересованно спросил Виктор.

– Это когда недвижимость переходит в чью-то собственность, но человек, подаривший её, может проживать и пользоваться ею до конца своих дней, – пояснил Евгений Иванович. – А поскольку квартира будет с обременением, её нынешний владелец не сможет продать её без согласия дарителя, либо, продав, обязан будет предоставить ему жильё… Пока я трое суток обдумывал этот вариант, она сама примчалась ко мне и взволнованно произнесла: «Милый, я чувствую, тебя явно напугало моё предложение. Прости! Прости! Думаю, тебе проще передать мне квартиру по договору ренты с пожизненным содержанием и иждивением. Я буду обеспечивать тебя продуктами, лекарствами, заниматься уборкой, платить квартплату. Возраст-то у тебя уже далеко не молодой… В общем, буду делать всё, что ты укажешь в договоре. Ну же, Женечка, это хороший вариант, а главное – безопасный для тебя».

И замолк. Молчали и все, включая Любу. А через время Евгений Иванович, закрыв глаза, обречённо произнёс:

– Как я сразу не догадался, что она, будучи хорошо подкована в юридических вопросах, вошла в мою жизнь, заранее всё обдумав? Но чётко знал другое – то, что в судебной практике имеется сколько угодно случаев, когда даритель оказывается для одариваемого тяжёлым бременем. Первой же мыслью было: не случится ли, что, будучи моложе меня, она почешет-почешет затылок, да и подсыплет в еду какую-либо хрень, и я дам дубу?..

И снова замолчал. И на этот раз никто не посмел нарушить молчание. А когда Евгений Иванович вновь заговорил, всё вздрогнули, услышав его хрипловатый голос.

– Не стану кривить душой: несмотря ни на что, я благодарен тому, что она была в моей жизни. Она ведь пробудила во мне восхитительные чувства! Ничего подобного я даже в юности не испытывал… Но поняв, что чуть не стал её жертвой, нашёл в себе силы расстаться с ней… Более всего я боялся, что моё разочарование перерастёт в злость и уныние.., – и он снова задумался. А потом, оглядев долгим взглядом своих слушателей, продолжил: – Не знаю, что сделали бы вы на моём месте, чтобы окончательно не увязнуть в одиночестве, но я…

– Неужели решили возобновить отношения с Татьяной? – с иронией произнёс Виктор. – Я лично не стал бы этого делать. Труднее всего, как только что сказал мой друг, чинить сломанные отношения. Бестолковое это занятие… Я бы нашёл что-то поновее и посвежее. А ещё избегал бы опытных женщин, которые, «мужчин с успехом делая рабами, по-царски правят в собственной семье»*.

– Другого ответа от вас я и не ожидал. Вы просто ещё молоды и не знаете, что среди тех, кто поновее и посвежее, немало таких, кто «ходы вперёд десятками считает».

«Так он ещё и поэзией увлекается», – подумала Люба.

Тут не выдержала Александра и воскликнула:

– Это точно Татьяна, узнав о трагической развязке вашего романа, сама вернулась к вам. Ну и легкомысленная же она, однако, женщина!

– С какой лёгкостью даёте вы оценки людям! А вы не вернулись бы, если бы любили? – и он опять бросил взгляд на Любу. Что-то в ней явно заинтересовало его. – И потом с чего вы решили, что это она вернулась? Она и не уходила от меня. Это я ушёл от неё. Я и вернулся. Поехал к ней, покаялся, сказал, что готов остаться с ней навсегда. А поскольку последний случай превратил меня в трезво мыслящего и весьма осторожного человека, я, естественно, стал продумывать все возможные варианты нашего с Татьяной будущего совместного проживания. Кто-то к кому-то должен переехать – или я к ней, или она ко мне. Но как при этом избежать негативных последствий? Голова разрывалась от этих мыслей, пока она не предложила свой вариант. «Продай свою квартиру и переезжай жить ко мне».

– И вас это не насторожило? – поинтересовался Виктор.

– Действительно, зачем ей это надо? – недоумённо спросил Георгий.

– А силу любви вы не учитываете? Всё очень просто. В ней заговорила боязнь в очередной раз потерять любимого мужчину. Она и так потеряла меня почти на полгода. А если учесть, что за время нашего знакомства за мной уже дважды такой грешок наблюдался, то я её очень даже понимаю.

Что-то в этой истории смутило Любу.

– Странный путь избрала ваша Татьяна, решив таким образом удержать вас рядом с собой.

Наконец-таки он услышал её голос и вместо ответа философски изрёк:

– Всё в природе стремится к постоянству и стабильности, и каждый из нас тоже. Разве не так? Вот и она захотела стабильных отношений. А я не стал отказываться.

«Об этом шла речь в моей последней телепередаче», – подумала Люба и теперь уже сама с интересом посмотрела на мужчину.

А он, и глазом не моргнув, продолжил:

– Если бы нас сейчас слушал журналист, писатель или просто творческий человек, он впитал бы в себя, как губка, услышанную информацию и трансформировал её потом в какие-то поучительные истории, которые вразумили бы тех, кто их прочтёт или услышит с экрана, – и вновь бросил на Любу любопытствующий взгляд. – М-да… Я с удовольствием поделился бы с ним своими мыслями на этот счёт…

«Неужто узнал?», – пронзило Любу.

Но он уже отвёл от неё взгляд и продолжил свои откровения.

– На чём я остановился? Ах, да, на том, что я не стал отказываться. Но счёл нужным предупредить Татьяну, что если я перееду к ней жить и она будет наезжать на меня, то в случае продажи своей квартиры мне некуда будет уйти. Она ответила, что она и не собирается никуда отпускать меня. И вот тогда-то призналась, что тяжело пережила разлуку со мной и даже к психологу ходила, чтобы он помог ей выйти из депрессии… Чтобы вам многое стало понятно, поясню. Мы знаем друг друга девять лет. Ссоры были, но я никогда ни руку на неё не поднимал, ни слов оскорбительных не употреблял. И видел, что она по уши влюблена в меня и пылинки с меня готова сдувать. Но осознал это, когда ушёл. За время нашей разлуки многое переоценила в наших отношениях и Татьяна. Пролистав каждый день нашего с ней общения, осознала, что потеряла не просто мужчину, а свою любовь.

– У меня такое чувство, что вы не влюблены в неё, – подала голос Александра.

– Вы угадали. Иначе зачем бы я «нырял» глубоко налево и рассматривал другие варианты? Кстати, чтобы вы знали, для меня, как и для любого мужчины, лёгкий фильтр – всего лишь приправа к основному блюду. Но Татьяна никогда не была для меня «основным блюдом». И в то же время я не отторгаю её. С ней приятно общаться. Правда, до тех пор, пока ей шлея под хвост не попадёт. Впрочем, все интересные женщины обладают долей стервозинки. А это, на мой взгляд, и есть первый признак внутренней эмоциональности женщины. А поскольку он проявляется не только в повседневной, но и в интимной жизни тоже, то именно это и прельщает мужчину… Но вернусь к вашему, Александра, выводу и скажу, что очень важно, когда с женщиной приятно общаться и находиться рядом. Мужчины поймут меня. Думаю, каждый из вас испытывал такое, когда, обнимая женщину, чувствовал дрожь во всём теле от того, что хочет её. А есть другая дрожь – от того, что она тебе неприятна. Вот тогда всё твоё существо отторгает её. У меня к Татьяне нет ни того, ни другого… А почему она меня к себе жить позвала… За эти годы я много чего сделал для неё и, в частности, привёл в порядок её жилище, сына в техникум устроил, потом в институт на бюджетный факультет и, наконец, на работу. На подсознательном уровне она чувствует себя обязанной мне. Хотя, с моей точки зрения, мужчина и создан для того, чтобы женщина, находящаяся рядом с ним, чувствовала себя комфортно, в том числе и в материальном плане. Вот почему она не только позвала меня к себе жить, но и позволила не работать: «Достаточно того, что я работаю, а твоя пенсия будет довеском к нашему семейному бюджету».

– Короче, под крыло своё решила вас посадить, чтобы вы по бабам не шастали, – с ехидцей заметил Георгий.

На что Евгений Иванович тихонько засмеялся, как-то сразу став симпатичнее и моложе.

– А я почему-то думаю, что Евгения Ивановича не так уж и легко подмять под себя, – задумчиво сказала Люба. – И чем же всё закончилось?

– Я выставил свою квартиру на продажу. И сейчас в раздумьях, правильно ли сделал. Нет, не потому, что мне некуда будет вернуться в случае, если мы не уживёмся. И не потому, что я не оставлю своим сыновьям наследство. Я им в своё время дал всё. По крайней мере, в ипотеке они не сидят. У одного прекрасный коттедж и две машины. Другой вообще живёт в шоколаде: втроём в четырёхкомнатной квартире. И думаю, они от меня больше ничего не ждут… Признаюсь, зная свой непостоянный характер, я совершенно сознательно решил оставить себя без собственного жилья: чтобы не было соблазна уйти от Татьяны. Но сработает ли это?.. И не захочет ли она уйти от меня?… К этому времени врачи обследовали состояние моего здоровья и оформили мне инвалидность. И тогда я понял, что это сможет дополнительно подстраховать меня.

Все с недоумением посмотрели на Евгения Ивановича, не понимая, как инвалидность может подстраховать его не уйти от женщины, к которой он не испытывает особых чувств, а её оставаться с ним.

– Ах, да, я не сказал главного. Будучи адвокатом по гражданским делам, я специализируюсь на урегулировании гражданских споров: имущественных, семейных, жилищных, наследственных и других. И с моей стороны было бы некорректно заранее не проинформировать Татьяну о том, что лишить инвалида жилья практически невозможно. «Я всё рассчитала, мой любимый жрец Фемиды! – призналась она. – И прекрасно понимаю. что теперь с моей стороны придётся делать всё, чтобы ужиться с тобой». «Мне тоже, – ответил я. – И думаю, что этот вариант крепко свяжет нас друг с другом. А благодаря деньгам, полученным от продажи квартиры, я не буду чувствовать себя в примаках: они позволят нам жить, не считая наши гроши»… Вот я вам всё и рассказал. И теперь хочу услышать ваше мнение.

Все как-то разом зашумели, желая сказать, что они думают по этому поводу.

И тут послышался незнакомый мужской голос. Обернувшись, Люба увидела пару, которая сидела неподалёку. У мужчины была приятная внешность, а его мудрые глаза и улыбка притягивали к себе как магнит. Рядом с ним была миловидная женщина. На молодожёнов они не тянули по возрасту. На супругов, проживших вместе немало лет, тоже: когда они смотрели друг на друга, их глаза светились любовью, которая спустя годы обычно исчезает, уступая место обычной привязанности. Но и не скажешь, что они только что познакомились. Впрочем, всё может быть. Ведь в это кафе народ приходит именно с этой целью.

– Извините, что вмешаюсь. Ситуации в жизни бывают разные, не исключены и такие. Но позвольте внести радостную струю в вашу беседу. Мы с Верусей сегодня такие счастливые, что хочется делиться своим счастьем со всем миром. Нам повезло, – и он ласково посмотрел на женщину. – Мы уже тридцать лет вместе, но до сих пор помним день нашего знакомства. Вот сейчас пришли в кафе, чтобы отметить это событие. Нам было по двадцать, когда познакомились, и тут же поняли, что подходим друг к другу, как… шестерёнки в часах. Да-да, не смейтесь. Мы с ней совпали, если говорить поэтическим слогом, «…как слова совпадают с губами, с пересохшим горлом – вода. Мы совпали, как птицы с небом, как земля с долгожданным снегом совпадает в начале зимы. Мы совпали, ещё не зная ничего о зле и добре. И навечно совпало с нами это время в календаре…».

Люба в который раз пожалела, что с собой нет камеры: какой великолепный кадр получился бы для будущей передачи! Пришлось раскрыть себя и пригласить пару в студию.

– Поделитесь с телезрителями своим видением счастья. Вы тоже приходите, Евгений Иванович. Ваш опыт будет интересен тем, кому не повезло вовремя встретить любимого человека, но и оставаться в одиночестве не хочется, а вот как обезопасить себя на случай предательства, не знают.

– С удовольствием, – одновременно ответили оба мужчины.

А Вера добавила:

– Тем более, что нам с Серёжей есть что сказать по этому поводу, – и, повернувшись к Александре Ивановой, спросила: – Вы когда-нибудь держали на ладошке снежинку? Вот она была и вмиг растаяла, исчезла, словно её и не было вовсе, а ощущение счастья от её мимолётного присутствия осталось. Мне кажется, вы просто не цените то, что имеете. Думается, что именно по этой причине счастье обходит вас стороной. Не хочу вас обидеть, но скорее всего, вы давно не любовались ни солнцем, ни небом, ни закатом, не радовались тому, что ваши близкие здоровы.

Александра Иванова скорчила недовольную мину. Она давно порывалась уйти, но её заинтересовало знакомство с Георгием, и она ждала момента, когда он пригласит её уйти вместе с ним.

– Вы сказали, что не желали меня обидеть. Тогда зачем же обидели? – хмуро спросила она.

– Чтобы вы задумались над тем, как живёте и для чего. Но прежде вам нужно понять себя и научиться наслаждаться каждым мгновением своей жизни. А ещё дарить радость другим. Вот из таких мелочей и складывается счастье. Снежный ком тоже ведь состоит из маленьких снежинок, не успевших растаять. Вас это тоже касается, дорогие мужчины.

И взяв мужа под руку, вышла из кафе, оставив присутствующих наедине со своими раздумьями.

А поскольку Евгений Иванович попросил у Любы разрешения проводить её, то она не увидела, с кем ушла Александра Иванова.

По дороге Евгений Иванович сказал, что сразу признал в ней «звезду» телеэкрана Любовь Соловей.

– Вы в жизни даже лучше, чем на экране. Я никогда не стал бы настолько откровенничать с чужими людьми, но ваше присутствие натолкнуло меня на то, чтобы я рассказал свою историю.

– А можно поинтересоваться, зачем вы пришли в это кафе, если уже определились с выбором женщины «на всю оставшуюся жизнь»?

Он усмехнулся.

– Прежде чем переехать к ней, хотел убедиться, что меня больше никто не заинтересует и я никого не смогу заинтересовать. Но ошибся, – и он снова расплылся в искренней улыбке. – Кто знал, что я встречу здесь вас и получу приглашение в студию от самой Любови Соловей? Вы мне хоть книгу на память, что ли, подпишите.

– Так я не пишу книг.

– А зря! Зато я пишу, – и он достал из портфеля две одинаковые книги. – Одну подпишу вам я, а на другой черкните свой автограф вы, будет чем похвастаться перед Татьяной.

И он размашистым почерком написал: «Прекрасному человеку Любови Соловей, женщине в широком понимании этого слова, от автора!».

А она, открыв книгу, в предисловии прочитала: «…Евгению Ивановичу как юристу можно абсолютно доверять. В этом сборнике собраны его газетные статьи в защиту интересов людей. Надеюсь, книга будет востребована читателями и прибавит её автору новой работы…».

– Так вы, оказывается, ещё и журналист?

– Да. И, не в обиду вам будет сказано, убеждён, что на телевидении можно прикрыться видеорядом, на радио – музыкой или шуткой, а в газете журналист на виду в каждой строчке, в каждом слове, которое впечатано в бумажную страницу, как гвоздь в бревно, и вряд ли он сможет отвертеться от того, что брякнул, не подумав. И русский язык он должен знать от и до, потому что в письменном варианте вся дурь людская видна бывает.

– Да, судя по всему, вас не так уж и легко подмять под себя, – засмеялась Люба. У неё было своё мнение по поводу тележурналистики, но ей не хотелось, во всяком случае, именно сегодня, вступать в спор с этим человеком. Сегодня её интересовало совершенно другое. – Я правильно поняла, что историю свою вы явно придумали для наших собеседников?

– А что? Это разве возбраняется? Иногда по-другому не получается объяснить, почему нельзя смолоду разбрасываться своими половинками – потому что к старости не оберёшься беды. В таком случае проще донести до людей правду жизни через якобы собственные ошибки.

И снова внимательно посмотрев на Любу, медленно произнёс:

– А мне ведь на самом деле сам Бог послал знакомство с вами.

– Извините, хотя я и одинокая женщина, – резко оборвала она Евгения Ивановича, – но ни в каких знакомствах, поверьте, не нуждаюсь.

– Простите, если заставил вас неправильно трактовать мои слова. Если вы успели заметить, я ищу любую возможность для проявления публичной активности. А поскольку у телевидения самый большой охват аудитории, то благодаря вам я могу многократно увеличить возможность информирования населения по вопросам, которыми занимаюсь. А вот то, что вы одиноки, никогда не поверю. Женщины, подобные вам, одинокими не бывают.

«Так и есть, – впервые с горечью подумала Люба, – у меня ведь есть Эльэр, моя любимая работа».

Всю обратную дорогу она думала о том, что вряд ли бы смогла поговорить с Александрой так, как это сделала Вера. «Сколько же в ней мудрости! Они с мужем достойны один другого. Думаю, такое случается, когда двое находят друг друга в самом начале своего жизненного пути. Вот как мама с папой. А я полжизни прожила, но так и не встретила своего человека».

Потом мысли её перетекли к родителям и к истории их знакомства.

…Их первая встреча состоялась в роддоме, о чём они узнали спустя двадцать с лишним лет. В день, когда маму Кузьмы с ребёнком выписали, она столкнулась на пороге с женщиной, которую привезли в роддом со схватками. Что-то заставило обеих обернуться и изучающе посмотреть друг на друга. Потом встретились в детской поликлинике, разговорились, и выяснилось, что их дети Кузьма и Зиночка должны были родиться в один день, но никто из них не дождался этого срока. Спустя время обе семьи переехали в новостройки на окраины города, а дети не захотели переходить в школы по месту жительства. И, наверное, в этом тоже было провидение судьбы. Ездили в старую школу по одному маршруту, но из разных концов города. Переходя дорогу и завидев знакомую фигурку, только что вышедшую из автобуса, Кузьма каждый раз пытался догнать одноклассницу: «Привет, Шпала! Может, подождёшь меня?». Но привлечь её внимание к себе ему долго не удавалось. Ещё бы! Она была рослой девочкой, а он на полголовы меньше. И только в девятом классе решился сказать, что хочет встречаться с ней. Она согласилась. Однажды на школьном вечере, танцуя с ним, она неожиданно прошептала ему на ухо: «Я хочу от тебя ребёнка». Эти слова вырвались сами собой, словно кто-то другой сказал их её устами, и, испугавшись сказанного, она тут же стала извиняться. На что он ответил: «А мне понравилось то, что ты сказала». Потом они поженились. Путь к этому тоже был долгим. Но это уже отдельная история…