И не будет больше слёз

– Господи, как Ты терпишь это до сих пор?

– Я люблю их…

***

Натанэль вздохнул, прислушался, внимательно посмотрел по сторонам. На мгновение его глаза превратились в два сияющих изумруда. Но вокруг все было тихо и спокойно. Успокаивающе шелестела молодая весенняя листва над его головой, дул легкий, мягкий ветерок, принося откуда-то нежный цветочный запах. Натанэль поднял глаза к небу и долго-долго смотрел на мелкие кудрявые облачка, медленно плывущие над городом. Небо было пронзительно голубым и таким глубоким, что у Натанэля закружилась голова.

– Господи, какую красоту Ты сотворил! Почему же никто этого не замечает?

– Ты ошибаешься, Натанэль. Замечают. Любуются. Любят… Ты ошибаешься.

Натанэль улыбнулся и подтянул поближе к себе валявшийся неподалеку потрепанный рюкзак. Порылся в нем. Нашел яблоко, бутерброд и бутылочку сока. Позавтракал – человеческое тело требовало пищи и отдыха…

Итак… Кто же будет первым в его поисках? И как ему найти этого человека?

…Ты получил дар видеть… Ты найдешь…

Натанэль кивнул головой, опустил изумрудные глаза…

Допил сок, оглянулся вокруг в поисках урны. Она обнаружилась недалеко – метрах в пяти. Выкинув бутылку, он присел было обратно на лавочку, но внезапно его накрыло багровое пламя. Источник пламени находился кварталах в трех от него.

Натанэль подхватил рюкзак и кинулся в сторону пламени.

***

Лера беспечно шла по улице в сторону клиники. Сегодня с этим недоразумением будет покончено, а в следующий раз она будет осторожнее. Настроение у нее было замечательным. И было непонятно – то ли Лерка какая-то ущербная, то ли бесы настолько ее закрутили, что ничего человеческого в ее душе уже не осталось… Она шла убивать своего ребенка, напевая какую-то песенку.

Натанэль увидел багровое пятно над головой симпатичной, совсем молоденькой девушки в голубом платье. Чуть позади девушки приплясывал и жмурился от удовольствия тощий облезлый бес.

Натанэль узнал его – это был мелкий, не особенно умный, слабый противник. За многие тысячи лет этот гадёныш так и не сумел вырасти во что-то более грозное, по-прежнему оставаясь бесом на побегушках. Серьезных заданий ему не давали. И вот это, как раз, очень насторожило и огорчило Натанэля. Видимо, с девчонкой совсем все плохо, раз уж за ней послали только эту мелочь…

– Здравствуйте, – Натанэль с легкой улыбкой подошел к Лерке. – Доброе утро! Можно, я Вас немного провожу?

Лера скосила глаза в сторону Ангела и презрительно фыркнула:

– Первый раз в жизни со мной знакомятся в восемь утра. Нет, нельзя меня провожать, я иду по делу. И вообще, отстань.

– Я знаю, куда Вы идете. Не надо, прошу Вас.

– Что ты можешь знать? Ты кто, вообще?

Натанэль чуть прищурился и применил новый прием, которому его обучили в разведшколе – «замылил» глаза бесу. Вообще-то, бесы дальше своего носа не видят, и будущее им неизвестно. Но в мысли к человеку могут залезть с легкостью. Пока Натанэль мыслит как человек – его не раскусят. Но осторожность не помешает.

– Смотри, – сказал он и протянул Лерке раскрытую ладонь.

Нечистый внимательно разглядывал что-то у себя под копытами. А Лера побледнела и отшатнулась.

На ладони у Натанэля лежал меленький красный комочек. Большая голова, тельце, плотно прижатые к нему крохотные ручки и ножки.

– Это твоя дочка. Не убивай ее. Это грех. Ты погубишь себя, – тихо произнес он.

Бес, не замечая Натанэля, вдруг запрыгнул девушке на плечи, вцепился в густые рыжие кудряшки. Что-то горячо зашептал ей в самое ухо.

И Лерка вдруг оскалилась, ее солнечное личико превратилось в злобную маску. Она сильно ударила по ладони Натанэля снизу, крохотный комочек взлетел в воздух и растаял.

– Грех? Какой, на фиг, грех? Ты кто такой вообще, фокусник чертов?! Что ты от меня хочешь? Я все-равно сделаю аборт, этот ребенок никому не нужен, понял? Никому! И мне плевать, как ты узнал об этом! И плевать, кто ты такой! Хрен с горы! Святоша! Пошел к черту! – Лерка распалялась все сильнее и сильнее, выражений не выбирала, и довольный бес спрыгнул с ее плеча, отвратительно хихикая. Ангела он так и не разглядел, зато лишний раз потешил себя, разозлив глупую девчонку.

– Ты убьешь себя, – повторил Натанэль.

Девушка резко развернулась и пошла прочь. Нечистый припустил за ней.

– Это провал, Господи. Первый же человек – и полный провал… Девушка бесноватая? – Натанэлю хотелось заплакать.

– Спокойно, Натанэль. Нет, девочка чиста. Я не допустил бесу войти в нее. Просто они окружают ее повсюду, и она не умеет жить по-другому. Она давно под властью сатаны…

Но, Натанэль… На данный момент ты кое-что все-таки сделал. По-другому быть не могло. Девочка будет вспоминать тебя всю жизнь. Ты молодец. Продолжай. Это только начало. Иди в клинику.

– Благослови, Господи.

***

… Клиника была частной, очень дорогой, чистой и светлой. Она специализировалась именно на прерывании беременности, и хозяин клиники распорядился на пушечный выстрел не допускать сюда священников. Только на заборе, подальше от ворот, висел небольшой плакат с ясноглазым улыбающимся малышом и надписью «ДАЙТЕ МНЕ ШАНС»…

Внимания на плакат никто не обращал.

В холле клиники стояли кожаные диваны и кресла, множество растений в кадках и горшках. Красивые натюрморты на стенах. Словно женщины не детей своих сюда убивать приходили, а на расслабляющий массаж и шоколадное обертывание.

На диванах и креслах валялись бесы, но никого не трогали – за ними внимательно наблюдали Хранители.

Какой-то доктор стоял возле высокого окна и задумчиво смотрел на березовую аллею, ведущую к воротам в ограде клиники. А один из Хранителей мягко, но настойчиво что-то ему говорил. Конечно, врач Ангела не слышал, но вот мысли в его голове крутились странные.

«Пора уходить с этой работы – такая нелепая, неожиданная мысль пришла в его голову впервые за восемнадцать лет, которые он отработал в клинике. – Сколько жизней погубил, во век не отмоюсь.»

Врач поморщился, потер ладонью лысину и пошел в сторону лестницы. Хранитель двинулся за ним, не переставая говорить.

В углу, за большой кадкой с фикусом, завязалась драка. Из-за больших лакированных листьев фикуса слышались возня, визг, глухие звуки ударов. Два бесеныша что-то не поделили между собой. За что и были немедленно отправлены в преисподнюю одним из Хранителей.

***

Натанэль вернулся к своему ангельскому облику и зашел в клинику вслед за Лерой.

На него сразу же обрушилась лавина звуков и запахов. Пахло кровью, смертью, серой и болью… Оказывается, боль тоже имеет свой запах.

Из звуков он различил плач и крики убиваемых младенцев и равнодушное холодное побрякивание медицинских инструментов – орудий пытки.

Над всем этим плыла тихая, печальная музыка с вплетенными в нее нотками какого-то древнего восточного плача.

Царица Небесная, Пресвятая Богородица, пела молитву-колыбельную для замученных младенцев.

Придавленные этой молитвой, бесы сидели тише воды, ниже травы…

Натанэля молча приветствовали братья – Хранители. Натанэль сквозь слезы улыбнулся всем сразу, помахал рукой и указал глазами на Леру – у меня дело.

Вежливая до приторности медсестра проводила Леру до палаты, в которой она должна была ожидать свою очередь на операцию. Натанэль, никем не замеченный, прошел в палату вслед за девушкой, достал из рюкзака маленькую икону и осторожно поставил ее на подоконник.

В палате было еще трое женщин. Все они тихонько сидели на своих кроватях. Над одной из них склонился Хранитель. Девушка молча плакала, размазывая по щекам слезы, но дальше этого дело не шло. Уходить она не собиралась…

– Не убивай, – прошептал Натанэль Лере на ухо, а затем так же тихо и незаметно, как и вошел, покинул клинику. Успев, правда, по пути провалить в ад одного наглого нечистого, который влез на шею девушке в регистратуре.

Лера переоделась в выданный ей халат и огляделась по сторонам. Бесеныш вертелся под ногами и подзуживал сказать какую-нибудь гадость.

– Ну и что вы сидите, как на похоронах? – весело спросила Лерка. Соседки посмотрели на нее, как на сумасшедшую. Промолчали все, кроме одной – растрепанной толстушки Тани, совсем молоденькой, наверное, ровесницы Леры.

– Ты совсем дура, что ли? – процедила она сквозь зубы. – Или не понимаешь, куда пришла?

Рядом с Таней вертелся бес покрупнее. Если бы Натанэль его увидел, то узнал бы в нем старого знакомого – мерзкого, подлого, способного в одно мгновение рассорить и разозлить множество людей. Когда-то этот негодяй попортил немало человеческих жизней, за что и был несколько раз свергнут в преисподнюю. Два раза это сделал сам Натанэль. Сегодня, к сожалению, бес успел спрятаться раньше, чем Натанэль вошел в палату, поэтому отделался лишь испугом.

Хранитель, беседующий с плачущей девушкой, решил сначала убедить свою подопечную не совершать греха, а потом заняться двумя бесами. К сожалению, бывает так, что и Ангелы ошибаются…

А Лера и Таня с ненавистью смотрели друг на друга. Обе размышляли, как бы побольнее укусить противницу.

И вдруг Лерка увидела на широком подоконнике нечто, что привело ее в ярость.

– А это еще что? – задыхаясь от ненависти, процедила она сквозь зубы. – Что ЭТО здесь делает?

Все дружно посмотрели на большое окно, на подоконник, на котором в лучах утреннего солнца сияла небольшая, с ладонь размером, икона Божией Матери с Младенцем Христом.

– Выброси это, выброси немедленно! – задыхался и хрипел ее бес.

– Какой дебил принес это сюда?! – Лерка с яростью подскочила к окну, дернула за створку. Окно послушно распахнулось. Стоявший на подоконнике горшочек с фиалками упал и разлетелся вдребезги. Девушка схватила иконочку и, посильнее размахнувшись, выбросила ее на улицу.

Бес довольно хрюкнул и уселся на Лерину кровать.

Таня, топча ногами осколки горшка, комья земли и несчастные цветы, с криком бросилась к окну. Увидела, как упала икона и вцепилась Лере в волосы. Тане не было никакого дела до иконы, ей просто хотелось насолить противной девице. Бесы ржали и подзуживали своих подопечных, а девушки дрались и визжали, пока в палату не забежал охранник, и не раскидал скандалисток по кроватям. Соседки сидели тихо, как мыши, тараща испуганные глаза на разыгравшуюся в палате баталию.

Сидевший недалеко от крыльца клиники Натанэль увидел, как луч солнца скользнул со второго этажа и упал на газон. Он подошел поближе, увидел икону… Бережно поднял ее, протер и прижал к груди.

– Господи, за что же они так ненавидят Тебя?

– Они просто Меня не знают.

Выкинув икону в окно, Лера неожиданно успокоилась. Мелкий бес визжал и похрюкивал от счастья, валяясь на кровати. На какое-то время он выпустил девчонку из поля зрения, забыл о ней, наслаждаясь успехом с выброшенной иконой и дракой.

А Лера, на время освободившись от влияния беса, вдруг закусила губу, прищурилась и о чем-то задумалась.

Перед глазами возник крошечный красный комочек… Ее дочка… Как сказал этот парень? – Они будут живьем рвать ее на части и бросать в мусор?

Сердце у Леры на миг остановилось, потом сделало какой-то кульбит и заколотилось быстро-быстро. Она прижала руку к животу и поняла, что сама убьет любого, кто посмеет тронуть ее ребенка.

Бледная, с расширенными от ужаса глазами, Лера сдернула с себя халат, торопливо оделась в свою одежду, подхватила с тумбочки сумочку и сказала:

– Ну, кто со мной? Что прижались, как крысы? Дайте своим детям шанс!

Ей никто не ответил. Пугливые соседки прятали глаза, а злая, растрепанная Таня с ненавистью смотрела на рыжую девицу.

– Тогда пока, смертнички! А мой малыш будет жить! И плевать мне на всех!

Больше никто за ней не последовал, а Лера вышла в коридор, подошла к сестринскому посту и сказала:

– Савельеву вычеркните. Я передумала.

Медсестра подняла на нее удивленный взгляд, но компьютер все-таки включила.

– Учтите, девушка, деньги мы не возвращаем!

– Подавитесь, – презрительно ответила Лера и с легким сердцем выскочила на улицу. Мелкий бес в ужасе метался по коридору, не зная, как ему поступить. Привязаться к Тане? Но она и так уже давно принадлежит им. Бежать за Лерой? Но это, кажется, уже бесполезно…

Он не понимал, что произошло, и это приводило его в ярость. Эта ярость заволокла рогатому глаза и отняла последний рассудок. Он даже не заметил, что за его метаниями давно наблюдает один из Хранителей. Прикосновение крестообразной рукоятки ангельского меча и провал в преисподнюю оказались для беса полной неожиданностью.

***

На улице Лера зажмурилась от яркого солнца, принюхалась… Пахло цветами, свежей зеленью и немножко дождиком. Ее малышка будет жить! Как, как она могла решиться на такое? А родители… Да пусть себе орут, из дома выгнать права не имеют. А на истерики наплевать.

К ней подошел тот самый парень-фокусник, благодаря которому Лерка ушла из клиники. Он улыбнулся и протянул ей выброшенную иконочку:

– Доброе утро еще раз, Огонек! Мне кажется, это ты уронила. Возьми! Я рад, что ты ушла оттуда и не совершила непоправимого!

Лера машинально взяла протянутую ей икону и внимательно присмотрелась к парню.

– Ты что, ждал меня здесь?

– Да.

– Зачем? Почему? Разве мы знакомы? – без подзуживаний и накручиваний беса Лерка, оказывается, умела спокойно разговаривать и даже улыбаться.

– Нет.

– Тогда почему ты назвал меня Огоньком? Меня так только близкие друзья называют…

– Не знаю, – Натанэль смотрел на Леру, на бьющуюся в ней крохотную жизнь и улыбался. – Просто цвет волос у тебя такой… Солнечный. И веснушки эти замечательные… Вот и Огонек.

Лера заулыбалась, кивнула, словно давая понять, что согласна с таким объяснением, затем еще раз взглянула на икону… Потом зачем-то спрятала ее в сумочку, напрочь позабыв о своей вспышке ярости в палате.

– Еще бы понять, что мне делать теперь… – тихонько прошептала она, но Натанэль услышал.

– Если хочешь – пойди в церковь. Тебе все расскажут. И почему аборт делать нельзя, тоже расскажут. Но только если хочешь. А пока – береги малыша!

– Постой! – вдруг спохватилась Лера. – Откуда ты знаешь про малыша? Кто ты?

– Я? – Натанэль улыбнулся. – Я Ангел. Просто мимо проходил. Благослови тебя Господь!

Натанэль развернулся и ушел. А ошарашенная Лера еще долго стояла на месте, то поглаживая живот, то прикидывая, в какую церковь ей пойти… Да и надо ли? Заглядывала в сумочку и рассматривала икону.

Веснушки на бледном лице сияли маленькими солнышками, а в глазах была смесь испуга, надежды, и еще чего-то очень-очень хорошего…

Дома ее ждали разъяренные родители, скандалы и нечисть, но пока все было хорошо.

Она сегодня же скажет Игнату, что согласна выйти за него замуж.

Она достала из сумочки икону. Прижала к груди. И почувствовала необыкновенную легкость и счастье. Икона… Ангел… Как все странно… Каким-то чудом уцелевший ребенок… Что такое с ней происходит? Освободившись от рогатого поганца, Лера не узнавала саму себя. А может быть, и Бог есть?

Дойдя до этой мысли, Лерка-Огонек решительно направилась к ближайшей церкви с твердым намерением покреститься. Первый узелок в дьявольской паутине был распутан.

Это утро Натанэль обозначил для себя, как «день икс».

Серафима

Весь оставшийся день Натанэль провел в общественном транспорте. Он садился в переполненные автобусы, трамваи, спускался в метро… Внимательно приглядывался и прислушивался. Едва заслышав разгорающийся скандал, ввинчивался в толпу и пробирался к месту ссоры.

Как правило, люди кричали и ругались друг на друга безо всякой видимой причины. Но Натанэль видел зачинщиков ссор. Бесы. Облезлые и тощие, они сидели на плечах людей, болтались под ногами, кривлялись, хохотали, подзуживали и нашептывали разные гадости.

Натанэль с ними не церемонился. Подходил поближе, читал молитву. Доставал старинный крест благородного, чуть потускневшего золота, и прикладывал к ближайшему неосторожному врагу. Бес взвизгивал и пропадал. Ожог от креста оставался на его шкуре надолго, лет на пятьдесят, а то и больше. А это значит, что как минимум полвека эта тварь не покажется на земле. Будет сидеть в преисподней, получая пинки, тычки, плевки и оскорбления от сородичей.

Остальная нечисть настораживалась, испуганно оглядывалась по сторонам, но маскировка Натанэля была идеальной. Бесы видели обычного парня, который думает о пиве, хорошенькой девушке-соседке и немножко о завтрашнем экзамене.

В тот день он изгнал из города множество бесов. Для него это было несложно.

Натанэль был опытным Ангелом-Хранителем и опытным бойцом. На его личном счету Хранителя насчитывалось целых четыре святых, и сотня простых, хороших людей. Людей, которые, несмотря на все неприятности, горести и беды, подкидываемые им нечистыми, остались верными Богу до последнего вздоха.

И все-таки был один ужасающий, обжигающий провал. Его подопечный, совсем недавно, в начале прошлого века, сознательно отрекся от Бога и сорвал с себя крест. Натанэль боролся с врагами, накатывающими на него, словно волны бушующего моря, но их было слишком много. Человек сдался, и бесы утащили его прочь. А Натанэль остался на поле боя один, избитый, с изорванными крыльями, помятый и оглушенный. Сверкающий меч потускнел и погнулся…

До сих пор он вспоминал этого человека и плакал о нем. И хотелось бы забыть… Но нельзя. Чтобы не повторять прошлых ошибок.

***

К вечеру Натанэль устал. Багрового пламени нигде не было, и Натанэль спустился к реке. Сел прямо на землю, облокотившись спиной на парапет, отгораживающий реку от набережной. На набережной зажигались фонари, стояли ажурные лавочки, везде пестрели клумбы с цветами, красивые, словно воздушные, беседки и детские площадки.

Но даже здесь, в этом райском уголке, шастали бесы. Однако вели они себя осторожно, на набережной работало множество Хранителей.

Натанэль раскрыл рюкзак, обнаружил там пару огромных бутербродов, небольшой контейнер с каким-то салатом, термос и два персика.

В боковом кармашке появилось кое-что новенькое. Натанэль достал это и положил на ладонь. Маленький клубочек спутанных, разорванных и связанных неаккуратными узлами нитей. И вдруг, прямо на ладони Натанэля, одна из нитей выскользнула из клубка, выпрямилась, вытянулась в струночку и… пропала. Нить была ярко-рыжего цвета… Натанэль сразу же понял, что это означает и счастливо улыбнулся.

Снова взглянул на разноцветную паутину на ладони и перестал улыбаться. В паутине оставалось еще столько узлов и нитей! Господи, помоги!

– Я с тобой, Натанэль. Все хорошо…

***

Перекусив и немного отдохнув, Натанэль стал рассматривать набережную. За спиной успокаивающе плескались волны большой реки…

Вдруг маленькое облачко в небе, плывущее прямо над головой Натанэля, свернулось в спираль, а перед глазами завертелась звездная карусель.

Натанэль оценил знаки и понял – время…

Через мгновение звездная карусель растаяла, Натанэль открыл глаза и осмотрелся. Он перенесся во времени на шесть лет вперед, время Натанэль чувствовал безошибочно, до долей секунды… Зато в пространстве он остался в той же точке. Все та же набережная, река, зелень… Багровых огней нигде не было.

Задумавшись, что бы это значило, он не сразу заметил, что перед ним стоит маленькая, лет пяти, девочка. Рыжеволосая, кудрявая, с белоснежной кожей, которую не брал загар, и веснушками по всему личику. Она смотрела на него во все глаза, явно желая что-то спросить, но не решаясь первой начать разговор.

На кого-то она была сильно похожа… Натанэль порылся в памяти и его осенило – да это же Лерка-Огонек! Хотя нет… Души разные. Да и возраст, время… Может, сестренка?

– Привет, Солнечный Зайчик! – весело сказал Натанэль. – А ты почему одна гуляешь?

– Привет! А я не одна! Я с мамой и папой! – девчушка махнула рукой куда-то в сторону детской площадки. – У тебя очень красивые крылья!

– Что? – Натанэль с ужасом скосил глаза. Неужели от так расслабился, что вернулся к ангельскому облику? Но нет, все было в порядке. Обычный парень, сидит, пьёт кофе из термоса…

– Какие крылья, малышка? – засмеялся Натанэль. – Я же не птица! Тебе показалось!

– Нет, – упрямо ответила девочка. – Мне не показалось. Я вижу. Ты не птица. Ты Ангел. Подари мне одно перышко! Пожалуйста! Вот это, с зелеными пятнышками!

Крылья у всех ангелов были разные, создавая их, Господь не скупился на красоту и разнообразие.

Натанэль не знал, как реагировать на слова крохи. Разве что принять все, как есть. Он еще раз заглянул в детскую душу, опасаясь, как бы за внешностью милой малышки не прятался бес. Нет, все чисто. Тогда он чуть шевельнул плечами и расправил крылья.

– Выбирай, Солнечный Зайчик. Только никому не рассказывай, ладно?

– Конечно! – малышка счастливо улыбнулась. – Можно, я возьму вот это, с зелеными звездочками?

Перышко упало в ладошку девочки, она зажала его в кулачке и тихонько прошептала:

– Это будет нашей тайной, правда?

– Правда! Меня зовут Натанэль. А тебя?

– А я – Серафима. Пока, Натанэль!

– Подожди, малышка! Возьми! – Натанэль протянул девочке большой персик. -Это специально для тебя! Ну а теперь беги! С Богом, Серафима!

"Надо же, какое старинное имя, – подумал Натанэль. – Сейчас так детей не называют… А впрочем, она действительно – Серафима, огненная, пламенная… Другое имя ей и не подошло бы".

Натанэль улыбался, хотя предчувствия у него были нехорошие – очевидно, ночь предстоит тяжелая.

Максим

Он не ошибся. Едва Серафима убежала, перед глазами Натанэля вновь закружились звезды… Время… Мгновение разноцветной мути, и вот он уже чувствует свежий запах листвы, слышит плеск волн… Неужели опять набережная?!

Только по временной линейке – минус тридцать один год от «дня икс».

Натанэль зажмурился, тряхнул головой, раскрыл глаза и тотчас увидел багровую точку. Точка была очень далеко, на другом конце города. Она пульсировала и разгоралась все ярче и ярче и Натанэль понял – добежать он не успевает.

Быстро оглянулся по сторонам, краем глаза отметил, что детская площадка, на которой резвилась Серафима, еще не построена. Выяснил, что на него никто не смотрит, и быстро скинул с себя человеческий облик. Теперь простому человеку ни за что его не увидеть, зато он открыт для всех остальных.

Натанэль еще раз взглянул на багровое пламя и уже через какие-то доли секунды был на месте.

Такого поворота Натанэль, конечно, не ожидал. Он оказался на крыше двенадцатиэтажного дома, а метрах в десяти от него, возле небольшого заборчика, на самом краю крыши стоял паренек. Намерения паренька сомнений не оставляли. Шаг – и он полетит в пропасть. В прямом и переносном смысле этого слова.

Натанэль торопливо вернулся к человеческому образу и негромко крикнул:

– Эй, пацан! Ты тут девушку не видел? Красивая такая, в белом платье!

Ничего более нелепого Натанэль просто не успел придумать, но и этот вопрос был хорош. Паренек от неожиданности сделал шаг назад и обернулся.

– Девушку? Здесь?! – он смотрел на Натанэля как на сумасшедшего, и это было очень хорошо. Значит, Натанэлю удалось его немного отвлечь и перевести невеселые мысли паренька в другое русло.

– Ну а что ты думаешь, тебе одному нравится любоваться звездами ночью на крыше?

– Ничем я не любуюсь… – буркнул парень и понял, что с каждым произнесенным словом его решимость прыгнуть вниз и покончить со всем раз и навсегда улетучивается, уступая место холодному, липкому страху.

– Не любуешься? – очень натурально удивился Натанэль. – А что делаешь?

– Да вам-то какое дело! – с досадой воскликнул паренек. – И девушек тут никаких не было! Никогда!

Он вдруг разом как-то обмяк, сел на черное грязное покрытие крыши, обхватил руками коленки и заплакал, как ребенок, уткнувшись носом в коленки. Было ему лет шестнадцать, не больше.

Натанэль присел рядом, обхватил мальчишку за плечи, встряхнул:

– Эй-эй, ну ты чего? Как тебя зовут?

– Тебе какая разница? Максим… – вытирая ладонями мокрое лицо, ответил мальчишка.

– Ну и чего это тебе в голову взбрело, Максим?

– А что? – Максим поднял глаза на Натанэля, в одно мгновение его взгляд изменился, стал наглым и колючим. Он сбросил с себя руку Натанэля и вскочил.

Тут только Натанэль сообразил оглядеться по сторонам изумрудными глазами. То, что он увидел, повергло его если не в ужас, то, во всяком случае, в некое смятение и растерянность. Как, как он, боевой Ангел, позволил себе настолько расслабиться и не сообразить, что ТАКИЕ дела не делаются без участия рогатых?!

Вся крыша буквально кишела бесами. Они были везде, и возле заборчика, и посреди крыши, но основная толпа собралась вокруг Натанэля и Максима. Бесы внимательно прислушивались к каждому слову их разговора.