Путь домой через бездну

– О чём мы только думали? – отчаянно воскликнул я. – Война закончилась. Ещё немного, и нас бы отпустили домой, а вместо этого нас, скорее всего, посадят в тюрьму на двадцать лет!

– Да, перспектива не из приятных, попасть в тюрьму из-за нескольких картошин! – согласился со мной кавказец. – Нам надо бежать! Если останемся, они придумают для нас что-то ужасное.

– Он прав, – поддержал его Вельман, и я кивнул. Было ясно, что побег – это огромный риск, но он хотя бы стоил попытки. Честно говоря, это был наш единственный шанс.

Женщина держалась в стороне от нашего разговора. Её вид показывал, что она не понимает ни единного нашего слова, поскольку мы разговаривали на немецком между собой. Вдруг она встала, вышла из комнаты и исчезла. Её долго не было, и вместо неё в хижине появились командиры.

– Значит, вы собираетесь бежать? Я отучу вас от этой мысли, – сердито предупредил начальник караула. – Снимайте одежду! Немедленно! Раздевайтесь!

Мы подчинились его приказу, разделись и стояли босиком в нижнем белье перед ним. Начальник караула схватил нашу одежду.

– В хижине вы не замёрзнете, – сказал командир у двери. – Топите печь. Она даст достаточно тепла для выживания. – Дверь захлопнулась.

– Женщина нас предала, – как гром среди ясного неба, воскликнул я, когда мы остались одни.

– Предательница! – разразился Вельман.

– Как же мы теперь без одежды побежим? Мы замёрзнем насмерть. На улице выпал первый снег. Холодно и морозно.

Мы сели ближе к тёплой печке и задумчиво молчали. Спустя полчаса томительного молчания первым нарушил тишину кавказец.

– Как хотите, а я бегу.

Решительно поднявшись с пола, он неожиданно для меня и Вельмана ударил ногой по маленькому окошку под потолком. Рама вылетела, и кавказец быстро выскользнул в окно и исчез.

Что произошло потом, было импульсивным действием. Я последовал за кавказцем. Вельман изменил своё мнение, оставшись один, и присоединился к нам.

Услышав звон разбившегося стекла, охранник моментально выстрелил в небо. Последовали ещё несколько выстрелов. В темноте охранник нас не мог видеть, но разглядел наши тени, быстро удаляющиеся от хижины. Он ещё несколько раз выстрелил в нашу сторону, но промахнулся.

Его выстрелы прилично подняли нам адреналин в крови. Страх за выживание в этот момент перевешивал всё остальное. Мы бежали, бежали, не имея чёткого плана. Бежали, как только могли.

Из лагеря вела тропинка – вдоль озера. По обе стороны тянулись густые леса. До озера было около четырёхсот метров. Мы бежали через картофельные поля, один за другим, как мы и вырвались. Кавказец первым, я вторым и Вельман третьим позади меня.

Военные кони немедленно погнались за нами. За ними ехал грузовик, освещая путь фарами. Лошади преследовали нас по нашим следам, непрерывно стреляя то влево, то вправо. Кавказец среагировал первым. Он быстро свернул налево и побежал по дороге в густой лес.

Я следовал за ним, слыша выстрелы позади. Вельман был ранен. Краем глаза я заметил, как его тело тяжело рухнуло на заснеженную землю и больше не двигалось. Вельман погиб – печальная участь, умереть из-за нескольких картофелин. Мне было жаль его, но времени на сожаления не оставалось. Остановиться означало погибнуть, поэтому я должен был продолжить бег.

Мой разум лихорадочно работал, пытаясь найти способ оторваться от преследующего меня грузовика. Интуитивно я побежал в лес. Грузовик не мог проехать между густо растущими деревьями. Без света фар лошади в темноте продвигались медленно. Я бежал ещё долго, пока не начал задыхаться.

Кавказца я потерял из виду. Скорее всего, он спрятался где-то в лесу. Я был полностью измождён, когда упал в снег. Мой организм отказывался повиноваться. Бежать дальше не имело смысла. Они всё равно найдут меня по следам в снегу. Я остался лежать неподвижно, босой и голый в холодном снегу. Мои ноги, пораненные острыми ветками, кровоточили и болели.

Я лежал в снегу, совершенно обессиленный и замёрзший. Страх охватил меня. С открытыми, парализованными глазами я смотрел в ночную тьму. Ветер свистел у моих ушей. Гул копыт лошадей отражался от земли. Я умру. На этом всё закончится …

Глава 21

Оцепенев, я долго лежал в снегу. Ночная тьма укрывала меня. Рядом слышались стук копыт и голоса. Сердце колотилось бешено.

– Мы больше не будем преследовать этих двоих, – услышал я низкий мужской голос. – Голыми они далеко не уйдут. Либо замёрзнут ещё этой ночью, либо мы найдём их утром на станции Теш. Если переживут эту ночь, они обязательно попытаются сбежать. Вперёд, возвращаемся обратно!

Я слышал, как лошади медленно удалялись, и вздохнул с облегчением. Подождав немного для полной уверенности, я встал и побежал обратно к лагерю.

Перед бараком я встретил Кавказца, который взволнованно ждал меня и Вельмана.

– Где Вельман? – тихо спросил он, увидев меня одного.

– Он не выжил, – тяжело ответил я.

Кавказец кивнул, и я увидел в его глазах печаль. Ничего не сказав, он вошёл в барак, и я последовал за ним.

Незаметно мы прошли через длинный коридор и легли на свободные нары, так как были, в нижнем белье. Я занял верхние нары, Кавказец – нижние. Мы молчали, обдумывая произошедшее. Я мог оказаться на месте Вельмана, если бы только чуток замешкался, как он. Теперь Вельман мёртв. А я всё ещё жив. Я чудом избежал смерти. В такие моменты невольно начинаешь верить в судьбу. Может, и правда существуют ангелы-хранители?

Я замерз, поэтому натянул брезент до самого носа и надеялся, что скоро согреюсь.

– Что мы теперь будем делать? – прошептал я.

– Ничего! Завтра утром скажем, что у нас украли одежду. Слава Богу, такое случается не так уж редко. Обмотаем ноги тряпками. А сейчас спи.

Я долго ворочался на своей жёсткой постели, не в силах погрузиться в сон. Мрачные мысли, одна за другой, роились в моей голове, не давая покоя. Время шло, и постепенно эти тягостные мысли начали смешиваться, теряя свою чёткую форму. Наконец, измученный внутренними переживаниями, я всё-таки заснул, погружаясь в беспокойные сны.

Когда я проснулся утром, большинство уже ушли на работу. Мы с Кавказцем опять проспали. Я спрыгнул с нар и огляделся в бараке. Восемь мужчин собрались в одну группу. Они громко и энергично разговаривали между собой. Я узнал в них игроков, с которыми недавно играл в карты.

– Вставай, уже светло. – Я толкнул Кавказца в ребра.

Он зевнул, потянулся и стал медленно подниматься.

– Что случилось? Уже утро?

– Давно! Мы снова проспали.

Он потер глаза и снова зевнул.

– Мы не единственные, кто проспал, – заметил он. – Пойдем, присоединимся к группе.

Кавказец поделился с друзьями историей нашей рискованной ночной вылазки. Они слушали его с открытыми ртами, поражённые смелостью нашего поступка. Когда он предложил им всем вместе бежать, никто не был удивлён. Они согласились с его предложением, видя в этом единственный шанс на спасение. Я тоже присоединился к их плану, понимая, что оставаться здесь и ждать неизбежного обнаружения было слишком опасно. Бежать казалось единственным разумным решением в этой отчаянной ситуации.

Война закончилась уже несколько месяцев назад. Но нас все еще держали здесь и заставляли работать почти бесплатно. Каждый в этoй восьмёрке был истощен плохой едой, тяжелым трудом и многолетними переездами. Мы устали от унижений и эксплуатации. Все, чего мы хотели – вернуться домой!

***

На полпути до Кыштыма автобус, в который мы сели, остановился на контрольно-пропускном пункте. Офицеры потребовали предъявить документы у пассажиров. Мы знали, что нас ждет проверка, поэтому заранее подготовились. Мы оторвали все наши хлебные талоны от блокнота и спрятали их в карманы. Осталась только стандартная справка, которую нужно было сдавать в конце месяца, чтобы получить новые хлебные талоны на следующий месяц.

Документов у нас не было. Их забрали при призыве в военкомате несколько лет назад. Единственное, что у нас имелось – стандартные справки на талоны. Я показал их контролеру и объяснил:

– Мы еще не получили хлебные талоны на новый месяц и направляемся в третий район, чтобы их получить. Там мы и работаем.

Он взял справку из моей руки и внимательно ее рассмотрел.

– Ладно. Можете ехать дальше.

Так мы добрались до железнодорожной станции в Кыштыме, где толпились люди. Многие из них – солдаты, сопровождающие корпуса в поездах. Один из наших мужчин незаметно подслушал их разговор.

– Это трудармейцы. Несомненно, они собираются бежать, – сказал солдат, который, вероятно, смотрел в нашу сторону.

– Определенно, – согласился другой.

– Как только мы отправим корпус, займемся этими. Мы посадим их в машину, вывезем из города и обдерем до нитки.

– Как ты их заставишь?

– Я предложу им сделку.

– Какую?

– Либо они отдают нам все, что у них есть: хлеб, деньги, одежду, либо мы отведем их в комендатуру. Им придется отдать нам все.

– И что теперь делать? – спросил я, когда наш товарищ пересказал нам разговор солдат.

Дела обстояли действительно плохо. Если эти солдаты заберут у нас все, что у нас есть, я сомневаюсь, что они нас отпустят. Это выглядело как тупик. Без денег никто из нас не сможет продвинуться дальше. Мы не сможем купить билеты и не сможем раздобыть еду.

– Давайте исчезнем отсюда как можно скорее, – горячо предложил Кавказец. – Я скажу вам, что будем делать! Мы пройдем некоторое расстояние вдоль путей и позже зацепимся за движущиеся вагоны. У нас нет другого выбора. У кого-то есть другие предложения?

Молчание мужчин означало, что решение было принято единогласно.

Прежде чем отправиться в путь, я стал внимательно присматриваться к рабочим на железной дороге, надеясь, что кто-то из них согласится продать мне приличную одежду. Я кое-как обмотал ноги тряпками и накрыл тело брезентом. Больше у меня не было никакой одежды. Мой внешний вид выдавал вo мне трудмобилизованного, и это привлекало ненужное внимание. Единственный шанс продвинуться дальше был в том, чтобы выглядеть не как заключенный, а как русский солдат.

Мне повезло. Рабочие продали мне кепку, пальто и пару сильно изношенных сапог с более или менее свежими портянками по очень выгодной цене.

Через час ходьбы вдоль путей нас догнал поезд. Мы уцепились за открытые вагоны и с трудом забрались наверх. В вагонах перевозили уголь, на котором мы и устроились.

Наконец-то мы оказались в относительной безопасности, пусть и временно. Мы не знали, куда именно направляется поезд, но главное, что мы двигались вперёд. Проехав пять станций, мы вздохнули с облегчением – поезд следовал в нужном нам направлении, в сторону Челябинска.

За несколько километров до города мы спрыгнули с поезда. На вокзалах крупных городов обычно находилось много военных, проверяющих документы пассажиров. Контрольные посты на каждом шагу, и это было очень опасно для нас.

Мы сошли на небольшой станции, намереваясь купить билеты. К нашему глубокому разочарованию, их там не продавали. Чтобы получить билет, нужно было обращаться напрямую к военному начальнику местного гарнизона, который решал все вопросы, но только если путешественник находился в законном положении.

– И что теперь? – спросил я, надеясь на ответ, пока мы ходили кругами вокруг станции. Постоянно находиться в одной плохо одетой группе было слишком заметно, поэтому мы решили разойтись.

Ближе к вечеру подошёл пассажирский поезд. Как только он остановился, мы принялись искать пассажиров, которые могли бы нас провести. Я заметил пьяного мужчину и завёл с ним разговор. Оказалось, что он едет с женой, но их купе настолько переполнено, что им пришлось расположиться в разных концах вагона. Поговорив с ним немного, я вежливо попросил его взять меня с собой.

– Пожалуйста, возьми меня с собой. Мне срочно нужно в Челябинск, но у меня нет билета. У меня есть немного денег, и я заплачу за твою помощь, если ты убережёшь меня от контролёра. Что скажешь? – с надеждой посмотрел я в глаза пьяному.

Он, шатаясь на ногах, прошепелявил:

– Ну ладно, – согласился он, что стало для меня большим сюрпризом. Я должен быть настоящим счастливчиком, подумал я, когда забрался в вагон и устроился рядом с ним.

– Когда будем в Челябинске, достанешь мне бутылку спиртного. Договорились?

Я кивнул, зная, что он согласился взять меня с собой, потому что считал меня русским солдатом. Одетый в солдатскую форму и говорящий без акцента, я поддерживал его в этом заблуждении и рассказывал:

– Еду домой, но путь оказался трудным. Всегда что-то мешает. То денег не хватает, то нет возможности купить билет. Да и вообще, что сейчас можно купить за деньги?

– Эх, – вздохнул он. Ему стало жаль меня. Если бы он только знал, что я мобилизованный немец! – Ты правду говоришь. Продукты в дефиците, – заключил он. – Но обещанную бутылку ты мне все равно должен.

– Как и договаривались, – подтвердил я, и он заметно расслабился.

В Челябинске я вышел из поезда и начал искать киоск, где можно купить бутылку.

На другой стороне вокзала толпилась масса людей за решетчатым ограждением. Попасть оттуда на платформы было сложно без билета. Полгода спустя после окончания войны многие люди перемещались по стране, большинство из них направлялись домой. Было очевидно, что среди них много беженцев, незаконно сбежавших из трудовых лагерей и путешествующих без документов. Именно поэтому в таких местах обитали представители властей. Они внимательно наблюдали за людьми и мгновенно узнавали таких, как я. Бедные беженцы, у которых не осталось ничего, кроме их жалкой жизни.

Большинство немцев можно было распознать по их одежде. Эти лохмотья, изношенные до крайней степени, служили лишь для того, чтобы прикрыть тело. Даже если кому-то из мобилизованных удавалось заполучить солдатскую форму, их выдавал ужасный немецкий акцент, стоило им лишь заговорить. Этот акцент с головой выдавал их происхождение, и сразу становилось ясно, что перед тобой немец.

Я вошёл в здание вокзала и вскоре увидел огромную очередь. Там, где собирались большие очереди, обычно что-то продавали. Мои подозрения подтвердились, когда последний в очереди объяснил мне, что здесь продают по триста граммов пряников на человека. Я критически осмотрел очередь. Стоять в ней мне не хотелось. К тому же я опасался, что поезд уедет без меня, если я задержусь слишком долго. Несмотря на очередь, я решился подойти поближе и встал чуть в стороне от прилавка. Среди множества пакетов с пряниками я заметил бутылку шампанского.

– Пожалуйста, дайте мне бутылку шампанского, – вежливо попросил я продавщицу.

Она посмотрела на меня с удивлением и улыбнулась.

– Она стоит недешево, солдат.

– Это не проблема.

Деньги, которые я копил годами, не жалко было тратить – главное было получить эту бутылку, которая станет моим билетом домой.

– И ещё пряников, пожалуйста, – попросил я продавщицу.

Она взвесила пряники, упаковала их и передала мне вместе с бутылкой. Люди в очереди за моей спиной сразу начали жаловаться:

– Почему вы обслуживаете его вне очереди?

– Если вы тоже купите бутылку шампанского, я обслужу и вас без очереди, – резко ответила продавщица, и толпа немного успокоилась.

С покупками и довольный собой я вернулся к пьяному.

– Ну что? – спросил он нетерпеливо. – У тебя что-то есть?

– Вот, – я протянул ему покупки. – Шампанское и пряники в придачу!

Его глаза засверкали.

– Чудесно! – Он потёр руки. – Ты молодец!

Чтобы скоротать время до отправления поезда через пятнадцать минут, мы вышли на улицу покурить. Мой взгляд упал на трёх бедно одетых молодых женщин, которые несли свёртки. С ужасным акцентом они обратились к пассажиру поезда:

– Дорогой дядя, пожалуйста, возьмите нас с собой. Мы хорошо заплатим вам!

Мужчина отмахнулся от них, не захотел даже слушать. Его резкий ответ был:

– Нет.

Мне стало жаль этих женщин.

Из ниоткуда появился милиционер. Небрежно следуя за женщинами, он не спускал с них глаз.

– Остановитесь, пожалуйста, дамы, – наконец обратился он к ним. – Покажите ваши документы и билеты.

На лицах женщин отразился страх. Одна из них попыталась объяснить, что они не смогли нигде достать билеты, но её акцент был слишком явным. Милиционер сразу понял, с кем имеет дело.

– Прошу вас следовать за мной, – приказал он грубым тоном. – Вы собирались сбежать из трудармии! Это вам не пройдёт! Немецкий сброд!

Женщины попытались подкупить его деньгами, но безуспешно. Они пробовали уговорить его слезами, умоляли, ведь для них это был вопрос жизни и смерти. За саму попытку побега полагалось двадцать лет принудительных работ. Но милиционер остался непреклонен.

Со своей стороны, я до смерти боялся, что милиционер обратит на меня внимание и потребует документы. Судорожно затянувшись сигаретой, я молился небесам, чтобы этого не случилось. Мне необходимо было оставаться спокойным.

Несмотря на мои молитвы, милиционер направился прямо ко мне. Казалось, мой страх притянул его, словно магнитом.

– А ты, солдат? – обратился он ко мне.

С твёрдым выражением лица я встал перед ним.

– В чём дело? Я тебе мешаю? – уверенно ответил я.

Милиционер посмотрел на меня с удивлением. Он явно не ожидал такой дерзости. Я уверенно прошёл мимо него, не давая ему возможности задать ещё один вопрос. Он удивлённо смотрел мне вслед.

Лишь в поезде я выдохнул.

Глава 22

Когда поезд приближался к городу Троицк, я снова начал нервничать, так как повсюду были военные, готовые поймать таких беглецов, как я. Если бы только удалось пересесть на другой поезд в Кустанай на какой-нибудь маленькой станции еще до Челябинска, размышлял я лихорадочно. Добрые люди объяснили мне, что через две остановки поезд свернет не в ту сторону, которая мне нужна.

– Провези меня еще две станции, – попросил я своего пьяного попутчика.

– Это не было частью нашей сделки, – ответил он раздраженно.

– Я знаю, но сделай мне одолжение.

– Ты что, не знаешь, куда хочешь попасть? – спросил он.

– Я знаю, куда мне нужно. В Кустанай. Там мой дом.

Он задумался на мгновение.

– Ладно, если ты мне достанешь еще одну бутылку, я провезу тебя две дополнительные станции.

В Троицке поезд остановился на двадцать минут. Я выбежал из вагона и помчался. За короткое время мне нужно было раздобыть еще одну бутылку. Сначала я купил порцию щей, в которой плавали лишь несколько кочерыжек капусты. Суп был жидким, как вода, но заплатил я за эту порцию немало. Голодный, я набросился на бульон и быстро его съел. Затем купил еще одну бутылку шампанского и отнес своему попутчику, как было условлено.

Поезд тронулся, все шло по плану. Но уже через несколько минут после того, как поезд покинул Троицк, в вагон вошел контролер.

– Черт возьми! – тихо выругался я.

Кондуктор уставился на меня и потребовал показать билет.

– У меня его нет, – неуверенно ответил я.

Он самодовольно кивнул и велел мне следовать за ним.

Пьяный попутчик шепнул мне сбоку: – Беги до другого конца вагона. Я пойду за тобой и пропущу тебя в другое купе.

Я рванул вперед, и мой помощник последовал за мной. Кондуктор остался позади. Пассажиры, заметившие происходящее, нарочно преграждали ему путь.

Мой помощник открыл массивную дверь в купе, скользнул внутрь и потащил меня за собой. Здесь находились несколько служебных помещений, вход в которые посторонним был запрещен. Он провел меня в крохотную комнату. Кроме маленькой печки в углу и немного дров, там ничего больше не было. Затем он закрыл дверь снаружи и остался ждать в коридоре.

Когда появился контролер, мой спутник сбил его с толку.

– Он ускользнул от меня.

– Куда он делся? – тяжело дыша, спросил контролёр.

– Он побежал в другое купе.

Я услышал, как шаги удаляются от двери, и затаил дыхание.

Минуты тянулись медленно. Наконец дверь открылась, и я увидел своего попутчика.

– Выходи, – улыбаясь, сказал он. – Мы его провели.

***

На станции Золотая Сотка я попрощался с попутчиком, поблагодарил его и сошёл с поезда. Следующий поезд ожидался лишь через несколько часов. Нужно было как-то провести это время.

Станция была почти пустой, без солдат или милиционеров, только одна женщина торговала жареными семечками. Я купил у неё стакан и грыз их до тех пор, пока не заболел язык. В это время я думал о мужчинах, которые сбежали вместе со мной. Повезло ли им так же, как мне? Я не знал, но надеялся на это.

К вечеру на станции начали собираться люди. Kраем глаза я заметил коренастого казаха. Он и ещё двое тащили баллоны и багаж. Мужчины исчезли, оставив груз прямо у прохода, а казах остался стоять рядом с ним, растерянно оглядываясь по сторонам. Спекулянт, подумал я, понимая, что это мой шанс.

Не раздумывая, я направился прямо к нему. На станции было мало людей, в основном женщины. Казах, заметив меня, сразу заговорил со мной:

– Эй, солдат, помоги мне перенести багаж ближе к скамейке!

– Конечно, – ответил я, улыбаясь, и быстро взялся за дело.

– Откуда ты, солдат? – спросил меня казах.

– А откуда может быть солдат? – уклончиво ответил я.

Он усмехнулся:

– Верно! Хочешь немного заработать на еду?

– Что ты хочешь за это? – спросил я, понимая, что это может быть моя возможность.

– Ничего сложного. Помоги мне быстро загрузить багаж в вагон. Поезд не будет долго стоять. За две минуты мы должны успеть.

– Хорошо, – согласился я.

Казах устроил привал, достал еду и пригласил меня за стол. Он нарезал конину, разорвал хлеб на кусочки и предложил мне присоединиться. Я ел с наслаждением. Мясо было восхитительным. Не помню, когда в последний раз вообще ел мясо.

Во время еды я завёл беседу с ним и узнал, что он зарабатывает на жизнь спекуляцией. Значит, моя догадка оказалась верной. Он покупал разные товары в Челябинске, перевозил их в Кустанай и продавал там. Благодаря хорошим связям он получил ключ от вагона, что гарантировало ему место в поезде. Мы договорились, что я помогу ему с погрузкой, а он возьмёт меня с собой до Кустаная.

Наступила ночь, погрузив всё во тьму. На вокзале не горел ни один фонарь. После сытного ужина я от усталости заснул в тишине ночи.

Сквозь сон я услышал вой сирены поезда. Кто-то тряс меня, будя. Это было так неожиданно, что я кубарем скатился с багажа, сделал сальто и больно ударился головой о скамейку. Казах в панике метался во тьме, на ощупь хватая свой багаж и возбуждённо кричал:

– Вставай! Поезд прибыл. У нас нет времени, он сейчас уедет.

Несмотря на боль, я быстро поднялся, схватил груз казаха и побежал к ближайшему вагону. Казах следовал за мной.

– Беги к предпоследнему вагону, – крикнул он.

Я добежал до предпоследнего вагона и остановился рядом с ним. Вход был заполнен женщинами. Мы быстро забросили несколько чемоданов в поезд и вскочили на ступеньки, когда поезд уже тронулся.

– Получилось! – выдохнул спекулянт.

На ступеньках толпились женщины, преграждая нам путь вверх. Я стоял, держась одной ногой на ступеньке, в одной руке держа багаж казаха, а другой крепко цепляясь за поручень.

– Товарищи, женщины! – обратился казах к дамам. – У меня есть ключ от этого вагона. Позвольте мне пройти, я открою дверь, и мы все сможем войти. В вагоне достаточно места для всех.

Женщины уступили место на ступеньках и позволили ему пройти. Я последовал за ним с багажом. Казах порылся в кармане и достал ключ, которым отпер дверь.

Женщины начали сразу же толкаться, стремясь попасть внутрь.

– Не впускай их! – прошептал мне казах.

С большим трудом я пробрался с багажом на плечах через женщин. Когда я благополучно оказался в вагоне, казах запер дверь. Женщины остались снаружи на ступеньках. Он улыбнулся и потер руки, довольный тем, что все прошло так, как он хотел.

Оглядев вагон, я заметил, что мы находимся в служебном помещении. Комната включала в себя две койки, одну сверху и одну снизу. Также здесь имелись железная печь, немного дров и уголь.

Я поставил багаж на пол.

– Сейчас согреемся и что-нибудь перекусим. Наверняка ты голоден.

– Ещё бы, – ответил я, наблюдая, как он распаковывает еду.

Насытившись, я улегся на нижнюю койку и укрылся своим пальто.

– Если кто-то постучит в дверь, веди себя тихо, не шевелись и ничего не говори, – предупредил меня спекулянт. – Лучше, чтобы мы не отвечали.

Я не стал задавать вопросов, принял его совет к сведению, завернулся в пальто и крепко уснул.

Ночью нас разбудил громкий стук в дверь.

– Кто там внутри? Немедленно откройте! – раздался за дверью громкий голос.

– Молчи! – прошептал мне спекулянт. Я натянул пальто на голову и начал придумывать оправдание на случай, если кто-то войдёт. Я бы просто сказал, что ничего не слышал.