Крадущийся в тени

И в течение восьмисот лет они строили и расширяли Костяные дворцы. Храд Спайн стал целой страной, гигантской и поражающей воображение своими размерами. Это был подземный мир красоты, тайны и забвения.

Огромный, живший своей, мертвой жизнью. Орки и эльфы, как трудолюбивые муравьи, строили и строили новые залы, гробницы и коридоры глубоко-глубоко под землей. В трудолюбии они переплюнули даже гномов и карликов, которые иногда приходили в Храд Спайн и поражались красоте и величию этого места. Но в конце концов кровожадность орков и ненависть эльфов сделали свое дело, и кровь пролилась в этом священном для обеих рас месте.

Тогда каждый стал делать ловушки для врага на своей территории, обычные и магические. Подземные залы трещали от темного шаманства и утопали в крови. В итоге и орки и эльфы перестали чувствовать себя в безопасности и Костяные дворцы оказались заброшены.

Впоследствии тайны расположения ловушек и лабиринтов нижних уровней были утеряны со смертью строителей. Храд Спайн стал похож на гигантский слоеный пирог, раскинувшийся под землей на десятки лиг в глубину и ширину. Уровни огров, уровни орков и эльфов. Залы, коридоры и пещеры. Гробницы, сокровищницы и магические комнаты. Все, что было там, оказалось закручено в гигантский тугой и нераспутываемый клубок.

К тому времени как орки и эльфы покинули эти залы, в Храд Спайн пришли уже появившиеся в мире Сиалы люди. Они тоже не решались спускаться на нижние уровни. Удивительно, но на это нам ума хватило. Людям достались три верхних яруса для захоронения своих воинов. Храд Спайн стал самой великой и легендарной гробницей Северных земель.

Удостоиться чести быть погребенными там могли только воины, храбро сражавшиеся на поле битвы, а также аристократия и видные государственные деятели. В катакомбах похоронили Грока, а затем, сразу как началась заваруха с Закрытой территорией, и этот богами проклятый Рог. Правда, намного глубже, чем всех остальных.

Восьмой ярус принадлежал уже эльфам и оркам. А около двухсот лет назад случилось то, что случилось. Никто не знал, что это было и из-за чего произошло. В Храд Спайне проснулось зло. Зло костей огров, защищенное темным шаманством, которое все эти века дремало на нижних уровнях подземной страны. Оно разбудило мертвых и… еще кого-то. Поднялось до самого верхнего яруса, но не вышло за пределы, навечно поселившись в древних дворцах, и больше никто не спускался в эти места. Кроме разве что магов, носивших Рог к могиле Грока.

Вскоре леса Заграбы поглотили входы в эту подземную страну, навсегда спрятав ночной ужас под своими зелеными кронами. За века страшные сказки о Храд Спайне обросли еще большим ужасом и тьмой. Лишь однажды, около сорока лет назад, туда спустились темные эльфы, чтобы навечно оставить главу дома Черной розы, но смогли донести тело павшего в бою с орками эльфа лишь до четвертого яруса.

Они оставили его там и, отбиваясь от существ ночи, ушли наверх, теряя бойцов. В итоге лишь жалкая часть эльфов смогла выбраться на солнечный свет. И вот теперь в это темное место должен был отправиться я, ни на что не надеясь, не имея четких карт ярусов и залов, расположения ловушек, да и самой могилы Грока, которую не в меру усердные маги Ордена устроили не на людских уровнях, а на эльфийском. Надеюсь, что в старой башне Ордена, по уверению Арцивуса, я все же найду хотя бы схемы Храд Спайна и план, где указано местонахождение Рога.

Где-то на середине изучения не старой, но ветхой книги ко мне за стол подсел уже успевший под завязку набраться вином Болт и стал рассказывать о жизни и службе у Одинокого Великана. О битвах с орками и свенами, в которых он стрелял из верного арбалета. Я не очень-то обращал внимание на его пьяные россказни, просто иногда машинально кивал головой, продолжая изучать историю Храд Спайна. Лишь уже к самому вечеру старику, видно, самому надоели его сказки, и он, наконец-то выговорившись, попросил посмотреть мой арбалет. Я оторвался от книги и поднял на него удивленный взгляд.

– Ну что смотришь так? Боишься, я пьян и сам себя пораню? Да я арбалетом пользовался, когда ты, сопляк, еще не родился! Дай, ничего не будет!

Я, поколебавшись, молча достал из-под плаща миниатюрное оружие и протянул его, проверив, установлен ли предохранитель, мешавший сорваться болту при случайном нажатии спускового крючка. Старик выхватил арбалет у меня из рук, возбужденно цокая языком, взвешивая в руках и прицеливаясь куда-то мне за спину. Предохранитель старикан нашел очень быстро и тут же его снял. Я стал жалеть, что не разрядил оружие. Затем дед, видимо наигравшись, положил арбалет рядом с собой, налил новый стакан вина, чокнулся им об оружие и, найдя себе нового и, наверное, более благодарного собеседника, продолжил историю жизни у Одинокого Великана. Я вновь погрузился в книгу и очнулся уже поздним вечером, когда Болт пронзительно заорал у меня над ухом:

– Огр!

Вой Болта был таким неожиданным и громким, что я вместе со стулом упал назад и больно ударился затылком о деревянный пол. Сквозь вспышку боли увидел, как в стол вонзилась тяжелая стрела, пробив книгу о Храд Спайне.

Стрела все еще дрожала, а Болт уже схватил арбалет и, не целясь, выстрелил куда-то вверх. Послышался крик боли, ярости и удивления. Я ожидал увидеть там настоящего и ни разу не виданного мною огра. Оказалось, что это всего лишь мой старый знакомец – Бледный.

Он стоял, схватившись левой рукой за правое плечо, из которого торчал арбалетный болт. Его короткий лук степняков Унгавы валялся на балкончике, где Бледный и притаился, собираясь пустить стрелу мне в спину. На миг мы встретились с ним взглядами, а затем начали действовать. Я вскочил, не обращая внимания на боль в голове, выхватил арбалет из рук пьяного старика и понесся к лесенке на балкон, на ходу перезаряжая оружие и думая, что дед не зря получил свое имя. Будучи вдрызг пьяным, совсем не целясь, попасть с такого расстояния, пусть даже в плечо.

Это мастер.

Бледный между тем бросился от меня по балкону в один из полутемных коридоров второго этажа. Я несся за ним, стараясь натянуть дрожащими руками тетиву. По счастью, карлики снабдили мое оружие дополнительными пружинами и рычагами, и мне оставалось дернуть на себя коротенькую ручку, чтобы оружие было готово к стрельбе.

Также на ходу я вставил новый стальной болт и пальнул в маячившую вдалеке спину Бледного. Видно, все же я слишком сильно ударился, в глазах все еще бегали радужные круги, и промазал. Болт застрял в одной из книг стеллажа, мимо которого пробегал Бледный.

Он, услышав щелчок тетивы и звук удара, резко повернулся ко мне, взмахнул здоровой рукой: я совсем неизящно грохнулся на пол, и метательный нож, прошелестев у меня над головой, звякнул об одну из полок и упал на пол.

Когда я вскочил на ноги, Бледного уже не наблюдалось. Окно второго этажа было распахнуто настежь. Я еще раз перезарядил оружие, подошел к проему и аккуратно высунулся наружу, готовый в любой момент отпрянуть, если убийца не сбежал, а всего лишь затаился внизу. Но ночная улица была пуста, горели всего несколько фонарей, и я поспешно захлопнул створку, чтобы больше ничто не сунулось из темноты, искренне желая, чтобы Бледного этой ночью сожрала какая-нибудь особо голодная тварь.

– Убег огр? – всплеснул руками Болт, когда я спустился вниз.

Он вырвал стрелу из книги и поливал отборной бранью все племя огров, причинившее вред старой рукописи.

– Далеко не убежит. Ты его хорошо прижал, – успокоил я старика.

Видно, Маркун все же не стал ждать прихода Гаррета в гильдию и решил отправить его к Саготу, чтобы другим бунтарям было неповадно. Надо с этим что-то делать.

– Да, я его хорошо, – важно кивнул головой дед, икая и немного шатаясь под порывом невидимого мне ветра.

– Спасибо, Болт, ты мне очень помог. Время позднее, пойду-ка я домой.

Я узнал все, что мне требовалось, и, боюсь, уже завтра придется совершить экскурсию в Запретную часть города, а для этого нужно нормально выспаться.

– Ты заходи, дружище, – неожиданно прослезился старикан и достал откуда-то из-под одежды здоровый ножичек. – Мы с тобой этих огров порубаем!

Вполне вероятно, таким кривым лезвием можно было рубать не только огров, но и самого не к ночи упомянутого Неназываемого.

Я впихнул в ладонь старику золотой, надеясь, что ни один прохиндей города не узнает о моей позорной щедрости, и вышел в ночь.

Глава 5

Ночные сюрпризы

Вы знаете, что может быть хуже разъяренного доралиссца? Хуже разъяренного доралиссца могут быть только несколько разъяренных доралиссцев.

Десяток этих полулюдей-полукозлов с яростными воплями преследовали меня по ночному Авендуму, вопя во всю мощь своих не самых маленьких легких. Узкие улицы Портового города не давали тварям подобраться ко мне всем скопом, и им приходилось гнаться за мной гуськом, стуча копытами по каменной мостовой и раздраженно блея, когда им на пути попадались какие-то ящики или бочки, из-за которых доралиссцы теряли скорость.

Ничто не предвещало в эту ночь моего бега по улицам города. Я только вернулся из Королевской библиотеки и открыл дверь своей новой и, осмелюсь сказать, тайной берлоги, как из темноты, с шипастыми дубинками наперевес, дурно блея, на меня бросились они. Меня спасла только врожденная реакция и тупость нападающих: козлолюди отталкивали друг друга, в надежде добраться первым до моей несчастной головы. В итоге в дверях образовалась пробка.

А я был таков.

Вот уже минут двадцать, несчастный, невыспавшийся, я не прекращал бега, все еще надеясь оторваться от преследователей. Твари орали и блеяли где-то у меня за спиной, ни в какую не желая отставать от невезучего Гаррета.

Никто не выскакивал на меня из темных подворотен города, требуя кошелек. Все пьянчуги и полуночные гулены, не успевшие спрятаться по домам до наступления ночи, заметив погоню, как по волшебству исчезали с дороги. Даже существа ночи слышали яростные вопли моих преследователей и не решались выходить на свет, чтобы не попасть козлам под горячую руку.

Уже кончился Портовый город, и я ворвался в паутину улиц района Ремесленников, огибая кварталы Магов стороной. Волшебники – народ капризный и вздорный. Они первым делом шандарахнут по вопящей и разбудившей их толпе заклятием, а затем станут разбираться, кто виноват и что делать с вон той нечаянно пострадавшей от волшебства стеной дома и надо ли счищать с нее пепел, оставшийся от вопящей и бегущей компании.

Я начал уставать и резко дернул шнуровку плаща на плечах. Черная ткань соскользнула и упала на мостовую. Бежать стало легче, но не намного. Очень хотелось отбросить арбалет и нож, но их немалая цена останавливала меня от этого спасительного, но глупого с финансовой точки зрения поступка.

Остановившись, я, конечно, успел бы уложить из арбалета парочку козликов, но остальные меня бы все же схватили и устроили взбучку.

Смертельную.

Поэтому оставалось только мчаться вперед, так как при мне не было даже моей сумки с магическими атрибутами.

За спиной раздалось радостное и удивленное блеяние, твари, видно, обнаружили мой плащ и остановились, решая, куда я мог деться. На мое счастье, доралиссцы плохо умеют бегать, несмотря на то что у них копыта. Плюс они еще непроходимо тупы. Но лучше в козью морду им этого не говорить, так как они твари мстительные, и вполне можно получить рогами под ребра.

Пару раз доралиссцы из степей Унгавы пытались диктовать козлиные законы в Валиостре, но Сталкон Шестой, прадед нашего славного короля Сталкона Девятого, дал по рогам зарвавшимся и погнал их чуть ли не до самых степей Унгавы, вынудив подписать мирный договор. С тех пор Валиостру и доралиссцам как-то удавалось уживаться вместе, хотя община козлов в городе насчитывала чуть больше двухсот тварей.

Единственное, за что терпели этих рогатых и склочных существ, так это за лошадей. Лошади доралисской породы были самыми быстрыми и выносливыми скакунами в этом мире. В Султанате и в эльфийских домах за них платили огромные деньги.

Я резко остановился на какой-то улочке, кажется Мясников, и перевел дух. По-моему, эти твари что-то кричали, когда я входил в свою берлогу. Что-то вроде: «Отдай нашего коня!» Совсем отупели. Я мастер-вор, а не конокрад. Либо произошла досадная ошибка, либо меня кто-то подставил. Вот только кто это может быть из сотни злопыхателей? Очередные происки Маркуна? Х'сан'кор меня задуши! Что за неделя? Полная невезуха. Уйти бы на дно на месяцок-другой.

С соседней улицы вновь раздалось блеяние и приближающийся топот копыт. Доралиссцы, видно, наконец осознали, что в брошенном плаще я спрятаться не мог, и продолжили погоню. Попробовать укрыться в тени? Я давно бы уже это сделал, если бы не отличный нюх козлов, о котором все твердили. Я не очень-то верил в эти слухи, но рисковать и проверять, так ли это, не хотелось.

Дальше подобное продолжаться не могло. Я вскоре выдохнусь, и меня схватят живехонького, но обессилевшего. Или эти отчаянные вопли привлекут к моей персоне ненужное внимание. Например, ночных тварей.

Придется пойти на крайние меры. Я сунул руку за пазуху и выудил оттуда только недавно позаимствованный из библиотеки свиток с боевым заклятием. Эх! А ведь хотел дотянуть до Костяных дворцов и использовать его там.

Торопясь, сорвал черную ленточку и развернул свиток. Уж не знаю, как действовало это заклинание, но стоило поторопиться. Вопли доралиссцев приближались. Щурясь, чтобы разглядеть в свете луны вычурные мелкие буковки заклинания, я начал читать:

– Лаосто с'ха ф'надра коли сэт! И'хна аж жааах'ыда!

Мой язык отчаянно ворочался во рту, пытаясь произнести непроизносимое. После магических фраз я театральным жестом направил руку в сторону приближающихся доралиссцев.

Ничего не случилось.

То есть совсем ничего. Я как дурак стоял посередине ночной полутемной улицы, вытянув руку и открыв рот от удивления. Рунная магия не сработала! Может, я не так прочитал заклинание?

Хорошо, еще раз! Я взглянул на свиток, выругался и отбросил его в сторону. Чернила исчезли, растворив вместе с собой и буквы заклинания, видно, я все же правильно произнес проклятые слова, но тогда какого рожна они не действуют?

Я решил, что, раздумывая на одном месте, представляю собой прекрасный объект для ударов доралисскими дубинками и лучше все же додумать на ходу. Через несколько минут, когда едкий пот тек в глаза, а легкие гудели, как кузнечные меха гномов, стало ясно, что абсолютно ничего не придумывается. Козлики, может, не так быстро бегают, как люди, но вот упорства им не занимать. Доралиссцы точно имперские собаки – если вцепятся, то крепко.

Все! Бежать больше не было сил, еще минута – и я упаду прямо на мостовую. Будь что будет!

Я приник к стене здания, отбрасывающего густую черную тень. В нос ударил резкий запах свежевыпотрошенной рыбы. Вонь, надо сказать, ужасная. Ну и хорошо, значит, твари смогут учуять не Гаррета, а рыбу. Арбалет был заряжен, и я замер, стараясь дышать ртом, чтобы не шлепнуться в обморок от потрясающего аромата.

Они появились спустя несколько мгновений, пыхтя и кряхтя, семеня гуськом и поглядывая по сторонам, сжимая в своих руках коротенькие шипастые дубинки. Козлиные головы с бородами и небольшими, но острыми рогами, сидящие на крупных мускулистых человеческих торсах. Если бы не головы и копыта на ногах, они вполне сошли бы за портовых грузчиков.

– Эк, – ляпнул что-то первый из дюжины охотников за головой Гаррета на своем козлином языке.

– Бэк, – возразил ему доралиссец со сломанным рогом и втянул носом воздух.

В рыло твари ударила вонь, и доралиссец чихнул. Я немного расслабился. Ребята были рядом, только руку протяни, но все же рыбный запах отбивал все остальные, в том числе и мой.

– Кудэ-э-э он мог дэ-э-эться? – заблеял первый на корявом человеческом и в подтверждение своих не самых лучших чувств к некоему Гаррету постучал дубинкой по стене соседнего здания.

Посыпалась каменная крошка.

– Впэ-э-эрэ-э-эд побэ-э-эжал, – вякнул кто-то из толпы добровольных палачей. – К Внутрэ-э-энэ-э-эму городу людэ-э-эй.

– Он забрал коня! Нашэ-э-эго коня!

– Да! Да! Нашэ-э-эго! Надо э-э-эго догнать! – завопил хор.

– Догоним! Впэ-э-эрэ-э-эд! – Первый махнул рукой с зажатой в ней дубиной, и твари неуклюжими козлиными прыжками устремились мимо меня по тихой улочке и исчезли в таком еще зыбком и только что начинающем появляться тумане.

Я вслушивался в удаляющийся и стихающий в тумане топот копыт, искренне желая своим новым друзьям во время пробежки по ночному городу нарваться на какие-нибудь неприятности, надеясь, что Орден во главе с Арцивусом пока не додумались, как изгнать ночных существ из города.

Как бы в ответ на мою маленькую мысленную месть откуда-то из тумана и тьмы раздалось испуганное блеяние, а затем рев десятка луженых и пропитых глоток городской стражи. Видно, бравые воины тоже перетрусили, когда на них из подворотни выскочил кто-то лохматый и блеющий дурным голосом. А теперь стража пришла в себя и решила отплатить за свой мимолетный страх, попытавшись поймать шляющихся ночью доралиссцев и засадить их в кутузку или хотя бы содрать штраф.

Я снова вжался в стенку, понимая, что страдать от смрада тухлой рыбы мне придется по крайней мере еще несколько долгих и утомительных минут. Все стадо снова протопало мимо меня. Надо заметить, что сейчас они бежали намного быстрее, чем когда гнались за мной. Могут ведь, когда захотят, сожри мою печень демоны! Козлолюди отталкивали друг друга, пихались локтями и противно блеяли, надеясь побыстрее унести копыта от стражи.

Стражники, наверное, больше всех в городе не любили доралиссцев. Эти существа вечно устраивали драки и разгромы по малейшему поводу, а то и без оного. А нагоняй за недосмотр за порядком устраивали барону Лантэну, а он в свою очередь давал перца своим подчиненным.

Доралиссцы исчезли во мгле, и на сцену выбежало десятка три обнаглевших от собственной храбрости оранжево-черных служителей гибкого и продажного закона Валиостра. Они вопили, свистели и улюлюкали, стараясь взять реванш. Стража протопала мимо и тоже исчезла.

Ребят-доралиссцев ждет сегодня неплохая пробежка из конца Авендума в центр и снова в конец. А если их еще и поймают, то приличного штрафа золотом им не миновать. Я подождал еще немного, на всякий случай, чтобы уж наверняка не столкнуться ни с первой, ни со второй группировкой любителей продолжительных ночных забегов.

Ничего, тихо.

Интересно, какого такого ляда доралиссцам от меня понадобилось? И с чего это они решили, что я украл у них коня? Зачем Гаррету лошадь – об этом они могли подумать своими козлиными мозгами?

Мда… Совсем забыл. В этих головах просто не могло быть мозгов. Как говаривает брат Фор: «У доралиссцев в башке всего лишь три извилины. Первая отвечает за сон, вторая – за жратву, третья – за спаривание». Удивительно, как эта фраза действует на доралиссцев! Один знакомый Фора сдуру произнес ее на Рыночной площади и был почти до смерти избит разъяренными козлами.

Я вслушался в молчание ночи. Тихо. Можно идти, надо заглянуть домой, взять важные и ценные вещи и вновь поменять берлогу. Я никогда долго не задерживаюсь на одном месте, для меня это непозволительная роскошь и риск смертельно пошатнуть свое слабое здоровье.

Следует забраться в центр паутины Портового города, на самое дно, куда не решится прийти ни барон Лантэн, ни драные доралиссцы, ни милорд Алистан Маркауз-Крыса. Хотя этот спустится за мной в самую тьму и вытащит за шкирку на ковер любимого короля.

Только я хотел сделать шаг, как кто-то очень крепко схватил меня за грудки и с удивительной легкостью поднял на высоту около трех ярдов над землей.

Я опешил. Я испугался. Я открыл рот, чтобы заорать. Я поднял арбалет, который оставался все это время в моей руке, собираясь выстрелить. Я посмотрел на напавшего.

Вопль застыл у меня где-то в области живота. Арбалет аккуратно и тихо опустился. Я очень надеялся, что моя агрессия не была заметна этому существу.

Итак… Я висел на высоте трех ярдов, тихонько дрыгая ногами в безнадежной попытке нащупать для них опору, а за грудки меня крепко держал… Ну, наверное, это все же был демон.

Огромный торс вырастал прямо из серой стены здания, к которой я совсем недавно прижимался, скрываясь от доралиссцев. Тело монстра плавно входило в нее и исчезало… где-то там. Две огромные и такие же серые, как стена, руки крепко держали меня за грудки. Голова… тут я, пожалуй, опущу описание своего нового ночного знакомого. Он выглядел как демон. То есть стандартный набор зубищ, способных перепилить рыцаря вместе с закованной в латы лошадью, смрадное дыхание – от него, видно, сдохли все крысы на лигу отсюда, хищный разрез янтарных глаз со змеиными зрачками.

Так что эта морда вполне могла заставить даже маму демона, если она, конечно, у него имелась, наложить на себя руки в ужасе от содеянного.

Тварь, прищуриваясь и сузив желтые глазки, оценивала Гаррета, собиравшегося просто пойти домой и никому не желающего зла. Как-то нехорошо она оценивала. Так скряга-карлик разглядывает мясную вырезку в лавке. То ли он выбрал для своего ужина?

– П-привет, – как можно более вежливо и спокойно произнес я, хотя стук моего сердца слышали все не уснувшие жители города. – Я Гаррет. А ты?

Тварь еще больше сузила глаза, тряхнула меня, как кошка трясет мышь, но все же произнесла:

– Вухджааз – умный демон.

Бр-р. Ну и дыхание! Запах рыбы был намного лучше и приятнее! Он что-то не то съел или просто позабыл веков десять назад, что зубы хоть иногда нужно чистить?

– Правда? – вежливо изумился я, и демон бросил на меня еще один нехороший взгляд. – А! Да! Конечно, конечно! Самый умный из всех демонов.

Эх! Где бы на тебя найти мага Ордена с дипломом по демонологии? Я, видно, все же сумел разговорить монстра, и он на некоторое время забыл о своих гастрономических предпочтениях.

– Да. Вухджааз умный. Он ждал. Смотрел. Умный. – Тварь утвердительно кивнула рогатой головой. – Когда кто-то произнес заклинание Возврата, Вухджааз успел спрятаться.

– Ух ты, – восхищенно произнес я и заработал одобрительный взгляд твари.

Трях! В этот раз демон тряхнул не так сильно. Мои зубы даже не клацнули.

– Все демоны вновь вернулись во Тьму, а я остался.

Очередной трях.

– Почему? – не понял я.

– Тут много еды. – Его глаза вновь сузились и, сверкнув, уставились на меня.

Х'сан'кор! Неверный вопрос!!!

– Я интересовался немного другим: почему все остальные демоны вернулись во Тьму? – поспешил я отвлечь голодное создание от своей персоны.

– А, – произнесла тварь после минутного оценивания слова «интересовался». Понятное дело, словарный запас пополнить никогда не вредно. – Какой-то смертный прочитал заклятие, и свободе демонов в этом людском муравейнике пришел конец. Поймаю его, высосу мозг из костей. Ты, случайно, здесь никого не видел?

Гаррет отчаянно покрутил головой, кажется, понимая, про какого смертного идет речь. Ай да свиток!

– А кто выпустил Вухджааза из Тьмы? – Я отчаянно искал выход из неприятной ситуации.

– Хозяин.

Еще раз трях!

– Неназываемый?

Демон только фыркнул и вновь ожег меня голодным взглядом. Тварь обладала величайшим талантом нервировать Гаррета. Ну что он во мне нашел?

– Вухджааз голоден.

– Да? – пискнул я, положив палец на спусковой крючок арбалета.

Конечно, стрелять обыкновенным болтом в демона – все равно что колоть огра булавкой. Только еще сильнее злить. Но что мне оставалось делать?

– Да. А еще Вухджаазу нужна помощь.

Вот он шанс!

– Может, Гаррет сможет тебе помочь?

– Сможет. – Вухджааз втянул носом мой запах, и из уголка его рта потекла липкая нитка слюны.

– Нет, в том деле! – отчаянно зачастил я.

– А? – Демон немного расстроился, но отодвинул свою зубастую морду от меня. – Вухджааз хочет остаться в этом мире. Во Тьме так не кормят. Гаррет поможет Вухджаазу.

– Конечно, что я должен делать? – с полной готовностью сравнять Горы карликов с землей произнес я.

– Помоги Вухджаазу.

Мда. Тварь тупа, как все доралиссцы Унгавы.

– Ты не мог бы меня опустить на землю? Я так лучше пойму твою проблему.

Демон подозрительно посмотрел на меня, но все же сделал, что я просил, и полностью вылез из стены.

– Смотри. Попытаешься убежать, поймаю и высосу мозг из твоих костей, – предупредило меня существо, опираясь на толстый серый хвост.

Я поспешил заверить, что предан Вухджаазу всей душой.

– Меня скоро затянет во Тьму. Как бы я ни прятался.

«Поскорей бы» – подумал я, но состроил вежливую физиономию внимательного слушателя.

– Если я найду вещь, то останусь здесь надолго. Я чувствую его. Он в городе. Вухджааз умный, – в который раз напомнил мне демон.

– Что за вещь?

– Конь.

Ну естественно. В коне мяса больше, чем в человеке. А этот демон такой большой. И такой голодный.