Кровавый сентябрь

Вера отвела меня в сторону.

– Ломка у неё, – шепнула она. – Организм требует дозы. Отсюда и депрессия.

Девушка вскочила и бросилась вон из комнаты.

– Оставьте меня все в покое! – крикнула она на бегу и заперлась в ванной. – Ненавижу вас всех, ненавижу!

Вера озабоченно покачала головой.

– Как бы она с собой что-нибудь не сделала.

– Оставь её, – сказал я. – Наше внимание только усугубляет её состояние. Пусть побудет одна. К утру отойдёт.

– Дай-то Бог, – с сомнением ответила она.

– У меня есть новости. Нехорошие. – И я рассказал ей о подслушанном разговоре двух неизвестных в беседке.

– Надо позвонить в милицию, – решительно заявила Вера.

Я кивнул. Дельная мысль.

Но позвонить мы не успели. Во входную дверь постучали. (С появлением в доме Марины мы стали запираться). Я внутренне напрягся. Кто бы это мог быть? В свете последних событий я больше не чувствовал себя здесь в безопасности.

Это оказался Вольдемар.

– Добрый вечер, господа, – с дежурной улыбкой приветствовал он нас.

– Добрый, – скупо отозвался я. – Вы по делу? А то мы собирались спать ложиться. Устали за день.

Я держал его в коридоре, с опаской поглядывая на дверь в ванную комнату. Лишь бы Марине не взбрело в голову выйти оттуда!

– Я вас не задержу, господа, – продолжал Вольдемар. – Вы уже пятые сутки здесь, не правда ли? Думаю, пора внести в ваш отдых некоторое разнообразие, культурную, так сказать, составляющую. Предлагаю совершить экскурсию в Тихвинский монастырь. Скажем, завтра. Вы как?

Я пожал плечами. Если честно, не до экскурсий мне сейчас было.

– Мы согласны, – за меня ответила Вера.

– Вот и отлично. – Вольдемар явно остался доволен ответом. – Завтра в девять утра к коттеджу подадут автомобиль. Только не опаздывайте: в десять в монастыре вас будет ждать экскурсовод. Думаю, за час доберётесь. Помните дорогу на Тихвин?

Я кивнул.

– Так мы что, сами поедем, без сопровождающих?

– Конечно. – Вольдемар вновь расплылся в улыбке. – Вы будете полностью предоставлены самим себе. Сопровождающий будет только стеснять вас.

Логично. В принципе, предложение мне понравилось. Хоть и не нравился мне этот лощёный хлыщ с вечно приклеенной улыбкой, в эту минуту я почувствовал к нему даже нечто вроде расположения.

– Мы согласны, – повторил я за Верой наше решение.

– Значит, завтра в девять, – кивнул на прощание Вольдемар и беззаботно зашагал по шуршащему гравию.

Мысли путались в моей голове. Я стоял и смотрел на Веру. Потом привлёк её к себе.

– Ты правильно решила. Нам нужно немного развеяться. Столько всего навалилось за последние сутки…

– Это не я, это ты решил, – мягко улыбнулась она. – А я лишь подсказала тебе решение. Съездим, посмотрим этот чудный монастырь. Я что-то слышала о нём, там какая-то особая икона есть, вроде как чудотворная.

Я машинально кивнул. Мысли мои сейчас были далеко от монастыря и чудотворной иконы. Я думал о нас. И о том, как бы поскорее закончился этот отпуск.

Нам всё-таки удалось уговорить Марину выйти из ванной. Вспышка ярости у неё прошла, но теперь её била крупная дрожь. Вера уложила её в постель, укутала, напоила горячим чаем.

– Спи, девочка, – ласково сказала она. – Завтра тебе будет лучше.

Я тем временем пытался прозвониться куда-нибудь во внешний мир, чтобы сообщить о готовящемся преступлении, однако телефон, который был установлен в коттедже, упорно молчал. Ни гудков, ни каких-либо иных признаков жизни. Связь отсутствовала. Я принялся терзать свой мобильник, но и здесь меня ждало разочарование. «Сеть не найдена» – настойчиво сообщал мне мой бесполезный аппарат. Что за чертовщина!

– Телефоны не работают, – мрачно сказал я Вере, когда она уложила наконец девушку.

Вера нахмурилась, но ничего не ответила.

Мы легли спать в тревожном состоянии духа. У меня постепенно зрела мысль: отсюда нужно уезжать, и как можно скорее. Думаю, Вера думала о том же.

Посреди ночи я проснулся в холодном поту. Страшная догадка пробудила меня. Мне вдруг стало совершенно ясно: чёрная туча смертельной опасности нависла над нами. Я рывком сел в постели.

– Что случилось, Ванечка? – спросонья спросила Вера.

– Это нас они собираются убить, понимаешь? – громким шёпотом проговорил я. – Мы и есть те «новички», о которых они говорили. Всех троих, понимаешь? А нас как раз трое. Я, ты и Василёк.

Сон слетел с неё в одно мгновение. Она тоже поднялась.

– Но зачем? Причём тут мы?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Ничего не понимаю. Один из них сказал, что приказ о ликвидации получен из Москвы. И ещё этот Хасан… у него какие-то старые счёты с этими «новичками»… с нами, получается.

– Хасан… – Она задумалась. – Марина говорила, что Хасан у них главный. Но мы-то здесь причём? – повторила она.

– Хотел бы я это знать. В любом случае, нам нужно отсюда убираться. Завтра, когда подадут машину, грузим вещи и уезжаем. Но не в монастырь, а прямиком в милицию.

– Правильно, – согласилась она. – Только вещи оставляем здесь, чтобы они ничего не заподозрили. Действуем так, словно мы и впрямь собрались на экскурсию. Берём только самое необходимое: деньги, документы, кое-что из еды…

– И Марину.

– И Марину, – кивнула Вера. – Девушку нужно отсюда увозить.

Я посмотрел на часы.

– Три часа. Спи, моя хорошая. Если, конечно, сумеешь теперь уснуть.

В голове была каша. Я ничего не понимал. Как так случилось, что мы снова по уши оказались в дерьме? Иначе наше нынешнее состояние я назвать не мог.

Утром выяснилось, что Марина ушла.

10.

Вера обыскала весь коттедж, но её нигде не было.

– Не выдержала, – печально сказала она, оставив поиски. – Видно, крепко они её на иглу посадили. Наверняка к своим вернулась.

– Они ей не «свои», – заметил я.

На душе скребли кошки. Я чувствовал себя опустошённым, словно внутри образовался какой-то вакуум и стиснул все мои внутренности в плотный болезненный комок. Бедная девочка! Где она сейчас?

Однако пора было позаботиться и о себе.

Ровно в девять Вольдемар подал к коттеджу старенькую «семёрку».

– Прошу, господа, – как всегда улыбаясь, сказал он. – Карета подана. Не Бог весть что, но до Тихвина добежит.

– Спасибо, – сухо ответил я.

Вольдемар поспешно удалился. Что-то он сегодня торопится. Впрочем, это его проблемы. Мы принялись собираться в дорогу.

– Будь осторожен, когда поведёшь машину, – шепнула мне на ухо Вера, когда мы рассаживались в авто. – Если мы и есть их жертва, то не исключено, что они попытаются избавиться от нас в дороге, подальше от отеля. Не тормози, если кто-то захочет остановить тебя. И остерегайся подозрительных машин.

– Чёрных «джипов», например, – криво усмехнулся я.

– Главное сейчас – добраться до города. Там мы будем в безопасности… Василёк, ты как? – обернулась она назад. – Готов?

– Живот что-то болит, – поморщился Васька.

Вера забеспокоилась.

– Надеюсь, ничего серьёзного? Может…

– Да нет, всё нормально. Крутит вот только что-то…

– Ничего, если прихватит, в дороге остановимся, – решил я. – Пора ехать.

– Пора, – согласилась Вера.

Ей, как и мне, не терпелось убраться отсюда, из этого бандитского гнезда, и чем быстрее, тем лучше. Мы покидали отель навсегда, покидали с двояким чувством. С одной стороны, мы были здесь счастливы, по крайней мере, первые четыре дня, – до тех пор, пока на нашем пути не встретилась Марина. Нет, Марина здесь не причём, просто так сложились обстоятельства. С её появлением у нас открылись глаза. С другой стороны… впрочем, и так всё ясно. Нас «заказали», и исполнитель «заказа» находился именно в этом самом отеле, в двух шагах от нас. Не слишком приятное соседство, надо заметить.

Дорога была пустынна. Мы не встретили ни одной машины, на «хвосте» у нас тоже никто не висел. У меня даже возникла мысль, что Вера ошиблась в своих предположениях, и ликвидация запланирована не в пути, а по нашем возвращении в отель. Только назад-то мы не вернёмся.

Мы благополучно миновали посёлок, в котором накануне бушевали страсти и громили «чёрных», и теперь катили по ухабистому шоссе. Я зорко всматривался вперёд, мысленно отмечая любой подозрительный объект, любое движение. Но всё было тихо.

Примерно на полпути Васька попросил остановить машину. Я нажал на тормоза.

– Что, живот? – спросил я. – Хочешь выйти?

Он молча кивнул. На его бледном лице выступили капельки пота.

– Беги вон в тот лесочек, там погуще.

Васька пулей выскочил из машины и понёсся в указанном направлении.

– Пожалуй, я тоже прогуляюсь, – сказала Вера. – Кто знает, есть ли в монастыре туалеты.

– Тогда и я с тобой.

Мы выбрались из машины. По обе стороны шоссе тянулся густой лес, совершенно непроницаемый для дневного света. Солнечные лучи не могли пробить эту вековую толщу и терялись уже в листве крайних деревьев. Я видел, как сын нырнул в подлесок и исчез из поля зрения. Мы с Верой взяли чуть левее, а войдя в лес, рассредоточились. Как говорится, «мальчики направо, девочки налево».

Справив нужду, я достал сигарету и с наслаждением закурил. Подожду, пока моё семейство закончит оправку. С этой точки мне хорошо был виден наш автомобиль. Где-то слева от меня должна быть Вера, чуть дальше – Васька. Всё, как говорится, под контролем.

Может быть, все эти страхи – лишь плод моего больного воображения? Или чей-то дикий розыгрыш?

Мощный взрыв потряс окружающее пространство. Сноп огня внезапно вырос над нашей бедной «семёркой», в воздух поднялись пылающие обломки её корпуса, словно это были не тяжёлые куски металла, а лёгкие пёрышки. На какую-то долю секунды я оторопел, с трудом осознавая, что произошло, а потом кинулся к Вере и Ваське.

Моя боевая подруга уже бежала мне навстречу. В круглых глазах её застыл ужас.

– Жива? – крикнул я на бегу. – Где Васька?

Слава Богу, Васька бежал следом. Он тоже был страшно перепуган.

– Ты поняла? – кричал я. – Они заложили в машину взрывное устройство. Если б не Васькин живот…

Видно, она представила, что могло бы быть, если бы мы не вышли из машины. Её забила крупная дрожь.

– Успокойся, родная, всё уже позади. Васёк, ты как?

– Н… нормально, – заикаясь, ответил сын. – Это… что было, пап?

– Долго объяснять, сын. – Я повернулся к Вере. – Нужно уходить отсюда, да побыстрее. Они могут нагрянуть в любой момент, чтобы проконтролировать исполнение «заказа». Будем пробираться к городу лесом, вдоль трассы. На дорогу выходить опасно. Васька, осилишь путь в полтора десятка километров по густому лесу?

– У нас есть выбор? – по-деловому, совсем по-взрослому спросил сын. Он уже почти совсем успокоился.

– Нет.

– Тогда зачем спрашиваешь, пап? Надо так надо. Я уже не маленький.

– Вот и отлично. Вера, ты готова?

– Подонки! – вырвалось у неё. – Ребёнок-то здесь причём?

– Ладно, оставим анализ морального облика этих выродков на более удачное время. Надо идти.

Но мы не успели сделать и трёх шагов, как со стороны шоссе услышали шум подъезжающей машины.

– Всем в укрытие! – скомандовал я. – И чтобы ни звука!

Мы залегли в небольшом овражке, хотя с дороги вряд ли нас заметили, даже если бы мы стояли во весь рост. Я высунул голову и осмотрелся.

В десяти метрах от останков нашей «семёрки» остановился чёрный «джип». Из него один за другим вышли четверо мужчин, вооружённых автоматами. Пятый, водитель, остался за рулём. Все в камуфляже, с банданами на головах. Вылитые боевики. Насмотрелся я на них в своё время вдоволь.

Итак, гости пожаловали. По наши души.

11.

Вооружённые люди внимательно осмотрели место взрыва. Я не слышал, о чём они переговаривались, поскольку нас разделяло не меньше тридцати метров, однако по их настороженным взглядам, которые они бросали вокруг, мне стало ясно, что им уже известно о нашем исчезновении. Если они начнут осмотр местности, нам каюк. Надо было срочно что-то предпринимать.

Я нащупал под рукой увесистый камень, приподнялся, размахнулся и что было силы швырнул его в направлении шоссе. Камень упал по ту сторону дороги – я увидел это по дрогнувшему кустарнику, росшему в нескольких метрах от трассы. Бандиты как один устремились в том направлении.

– А теперь уходим! – шепнул я. – У нас фора не больше пяти минут. Быстро!

Мы рванули со всех ног вглубь леса. Лес был настолько густым, что нам буквально приходилось продираться сквозь чащу. Если они сообразят, в какой стороне нас искать, то запросто вычислят нас по оставленному следу. Как я сейчас жалел, что со мной Вера и Василий! В Вере я не сомневался, она женщина крепкая, выдержит и предельный темп, и длительный переход, а вот Васька… Я оглянулся на сына. Стиснув зубы и сдвинув брови над переносицей, он сосредоточенно шёл за мной след в след. Молодец, парень! Так держать! Вот только надолго ли его хватит?

Лес несколько поредел, идти стало легче.

– Бегом! – скомандовал я. – Чем дальше мы уйдём, тем больше шансов у нас выжить.

Лучше выложиться сейчас, в первые минуты, чем потом оказаться в лапах у убийц. Рано или поздно они поймут, что пошли по неверному следу, и изменят направление погони. С этого момента расстояние между нами будет неуклонно сокращаться. Единственный наш шанс – уйти как можно дальше и затаиться. Авось, пронесёт. А потом мы сможем вернуться к трассе. Вот только бы не заблудиться в этом чёртовом лесу.

Мы бежали уже минут сорок, то и дело переходя на шаг, чтобы отдышаться. Васька держался молодцом, за всё время лесного перехода он не проронил ни единой жалобы. Настоящий мужик растёт! Вера тоже проявляла стойкость и выдержку, лишь глубокая вертикальная складка, пролёгшая на лбу, свидетельствовала о большом напряжении, в котором она сейчас находилась. Ничего, выдюжим. На крайний случай мы разделимся, и я уведу «хвост» за собой. Одному мне куда легче будет уйти от преследователей.

Внезапно дорога пошла под уклон. Мы прибавили шаг и вскоре уже неслись вниз на максимальной скорости. Ваське даже удалось обогнать меня. Метров через двести начался подъём. Теперь идти стало намного труднее. Вверх приходилось карабкаться чуть ли не на карачках, всё чаще и чаще мы вынуждены делать остановки, чтобы хоть как-то восстановить силы и стабилизировать дыхание.

Когда подъём закончился, мы уже были в предельной стадии изнеможения. Не сговариваясь, мы повалились на траву, жадно хватая ртом воздух. Как ни странно, Васька оклемался первым. А мы с Верой целых две минуты не могли отдышаться. Проклятые сигареты!

– Живы? – прохрипел я, с трудом сдерживая рвущийся из груди кашель.

– Живы, – прохрипела Вера в ответ.

– Всё нормально, пап, – сказал сын.

Я потрепал его по русой голове.

– Так держать, Василий!

– Кто эти люди?

– Бандиты.

– Они хотят нас убить?

– Не волнуйся, сын, им это не удастся. Обещаю.

Раздвинув ветви кустарника, я внимательно оглядел противоположный склон, по которому мы только что спускались, в страхе ожидая появления преследователей. Но всё было тихо. У меня затеплилась призрачная надежда, что нам удалось-таки оторваться.

– Всё, пора! – Я вскочил на ноги. – Берём круто влево. Нельзя слишком удаляться от дороги. За мной!

Надежда придала нам сил. Бежать стало легче: открылось второе дыхание. Выбрав стабильный ритм, мы бежали теперь нога в ногу, как заправские бегуны.

– Держишься, парень? – крикнул я на ходу, оборачиваясь к сыну.

Он молча кивнул.

Прошёл ещё час. Мы сбавили скорость и перешли на ходьбу. По моим расчётам, мы двигались параллельно шоссе, которое должно было проходить где-то слева. Преследователей не было. Но я знал: они могут появиться в любую минуту. Поэтому расслабляться нельзя.

В полдень я остановился.

– Привал пять минут, – сказал я.

Мы разлеглись на пригорке, подставив разгорячённые лица осеннему солнцу. Сейчас бы лежать и лежать, предаваясь неге последних тёплых деньков и не думая о постигшей нас беде. Но, увы, не думать не получалось.

– Подъём.

Мы продолжили путь. Я заметил, что Васька начал сдавать. Устал, бедняга.

– Ничего, скоро всё это кончится, – попытался подбодрить его я. – Держись, ты же мужик!

– Смотри, тропинка! – услышал я голос Веры.

Действительно, чуть правее я заметил едва заметную тропку.

– Где-то рядом должно быть жильё, – сказал я. – Деревня или село. Там нам помогут.

Мы прибавили шаг. Близость людей придала нам силы. Надежда вспыхнула с новой силой.

Через десять минут лес расступился, и нашим взорам открылась крохотная деревушка, дворов в двадцать, не больше. Со всех сторон она была окружена плотной стеной деревьев. Было такое впечатление, что цивилизация прошла мимо этого дикого уголка.

Мы прошли по деревне, пытаясь найти людей, но в какую бы избу мы ни сунулись, повсюду натыкались на заколоченные двери.

– Что же это, а, Вань? – спросила Вера, вертя головой по сторонам. – Здесь совсем нет людей.

– Брошенная деревня, – ответил я упавшим голосом. – Селяне ушли отсюда в надежде на лучшую долю. В девяностых это было массовое явление, бросали целые деревни и уходили в города.

Надежда на помощь людей рухнула в одночасье. Нужно было продолжать движение. По моим расчётам, половину пути мы уже прошли. Главное – держать направление, всё время на север. В лесу я чувствовал себя как рыба в воде: запросто мог заблудиться в незнакомом городе, но чтобы в лесу – никогда.

– Глянь-ка, там, кажется, дымок! – воскликнула Вера. – Вон, над крайней избой!

– Где?

Я завертел головой, пока не заметил лёгкий дым, поднимающийся над одним из домов на самом краю деревни. Слава Богу! Значит, есть здесь всё-таки люди. У меня сразу отлегло от сердца.

12.

Люди – это слишком громко сказано. Всего лишь один древний дедок, и больше ни души. Он копался в крохотном огороде возле избы, выкапывая картошку. На зиму, сообразил я. Изба, хоть и ветхая, скроена была добротно, видны были следы недавнего ремонта. К моему удивлению, позади дома я увидел стальной пенал гаража. Видать, цивилизация всё же слегка зацепила этот девственный уголок северной природы.

– Здравствуйте, дедушка, – поприветствовала его Вера, когда мы приблизились.

Старик не спеша разогнулся, долго вглядывался в наши лица, подслеповато щуря глаза и потирая рукой поясницу. Затем заковылял в нашу сторону.

– Кто такие будете, люди добрые?

– Дедушка, нам нужна ваша помощь.

Он закивал седой головой, будто соглашаясь с услышанным.

– Да-да… Лихие люди в лесу стали появляться. Но меня не трогают, Бог миловал. А вы, я вижу, люди хорошие. Проходите в избу, там и потолкуем.

Мы прошли в дом и вкратце рассказали ему всё, что с нами приключилось, опуская ненужные подробности. Дед долго молчал, потом угостил квасом. Мы вмиг осушили трёхлитровую бадейку.

– Плохо ваше дело, люди добрые, – сказал он, качая головой, – уходить вам надо. Скоро они будут здесь.

– Откуда вы знаете? – спросил я.

– Знаю. Лес для меня – дом родной, мы с ним одно целое. Всё, что в нём происходит, мне ведомо. Так-то.

– Нам в город нужно. Подскажите, как туда попасть наиболее коротким путём.

– Верно толкуешь, добрый человек, в городе ваше спасение. Вёрст десять до него будет. Только короткий путь – не самый надёжный. Я укажу вам дорогу, пойдёмте.

Мы вышли из полутёмной избы на лесной простор. Я снова окинул взглядом пустую деревню.

– Вы один здесь живёте?

– Один. Молодёжь вся в город подалась, а старики поумирали. Времена тяжкие настали, всё равно как в ту войну. Все о нас забыли, никому мы не нужны. По весне последнего земляка схоронил, с тех пор совсем один остался.

– А гараж вам зачем? Неужто машина имеется?

– Так то для внучка. Изредка навещает старика, продукты привозит, соль, сахар, спички, кое-что из одёжки. Крышу подлатать, по хозяйству помочь. А то и отдохнуть останется, на пару-тройку недель, от мирской суеты, от людской толчеи.

– Что ж он вас с собой не заберёт?

– Да он об этом только и твердит: поехали, дед, да поехали. Но не хочу я, понимаешь. Здесь мне покойней. Люди вокруг какие-то злые стали, особенно в городе, а лес – он всегда добрый. Он и кров даст, и накормит.

Мы вышли из деревушки и зашагали по едва заметной тропинке, которая змейкой вилась меж вековых деревьев. Внезапно мы оказались на крутом берегу небольшой речушки, берега которой густо поросли лесной растительностью.

– А вот и моя кормилица, Святогорка. Испокон века рыбёшка в ней водилась, ею и питаюсь. Много ли мне, старику, надо?.. По Святогорке и пойдёте. Она прямиком к северу идёт, вёрст пять, а потом вправо забирает. А дальше пёхом, там уже немного останется. Бог даст, выберетесь. Я и лодку вам дам. Лодчонка, правда, ветхая, как и я сам, но вас вывезет, не сомневайтесь. Иначе нельзя: мальчонка-то ваш, гляжу, совсем из сил выбился. Да и молодке не пристало по лесу вёрсты наматывать.

– Спасибо, дедушка, – с чувством поблагодарила его Вера.

– А как же иначе? Мир на добре и любви стоит. А о лодке не беспокойтесь, оставьте её у излучины, я потом заберу. А вот и она, родимая.

Под самым берегом, на небольшой песчаной отмели, лежала опрокинутая вверх дном небольшая лодка.

– Спасибо, дед. – Я крепко пожал ему руку.

Мы спустились с обрыва на отмель. Я легко перевернул лодку, вставил в уключины вёсла, наполовину столкнул её в воду. Потом помог Вере забраться на корму, Васька запрыгнул сам и тут же разместился на носу.

– Как звать-то тебя, старик? – крикнул я, когда мы отчалили.

– Прохором меня величать. Прохором Степановичем. Да поможет вам Бог, люди добрые!

Я взмахнул вёслами. Лодка легко пошла по руслу в указанном дедом направлении. Святогорка, тихая лесная речушка, была метров двадцати в ширину, вряд ли больше. Шла она строго на север, изредка отклоняясь от меридиана то вправо, то влево. Вскоре песчаная отмель и обрыв с одинокой фигурой старика скрылись из глаз.

– Хороший человек, – сказала Вера.

– Да, таких сейчас редко встретишь. Если бандиты через него пойдут, ему туго придётся. И он об этом знает.

– Ты думаешь, они всё ещё идут за нами?

– Не сомневаюсь. Им дан приказ нас уничтожить, и они постараются выполнить его во что бы то ни стало. Иначе их самих уничтожат. Я не знаю, кто такой Хасан, но, думаю, это человек матёрый. Он не станет щадить ни чужих, ни своих.

Я налегал на вёсла, выжимая из ветхой лодчонки всё, на что она была способна. Мы уже развили приличную скорость, когда до нас вдруг донеслись далёкие выстрелы. Сначала одна короткая очередь, потом вторая.

– Что это? – испуганно, понизив голос до шёпота, спросила Вера.

– Это в деревне, – сказал я. – Бандиты. Они уже близко.

– В кого они… – Она осеклась, не решаясь продолжить мысль.

– Не знаю, – жёстко ответил я. – Но, боюсь, ты права.

Я ещё прибавил скорости. Я не сомневался, что рано или поздно они обнаружат наши следы на песчаной отмели, а также след, оставленный лодкой, и тогда уж точно будут знать, где нас искать. Как бы быстро мы ни плыли, при желании они всё равно нас настигнут. И тогда… Как всё-таки жаль, что со мной Вера и Васька!

С реки надо было уходить. Здесь мы как на ладони, отличная мишень для этих подонков. Я мысленно прикинул, сколько им потребуется времени, чтобы нас догнать. Получалось что-то около четверти часа. Эти пятнадцать минут нужно было использовать по максимуму. А там – снова пёхом, как говорил старик. В глубине души я таил надежду, что стреляли всё-таки не в него.

С непривычки я стёр ладони до волдырей. Пот градом катился по моей спине, рубашка промокла и неприятно липла к телу. Вера и Васька затихли, сознавая всю отчаянность нашего положения. Эх, хотя бы какое-нибудь оружие! На худой конец, «макаров». Всё-таки можно было бы тягаться с этими уродами. А так, с голыми руками, мы только и могли, что принять геройскую смерть…

Сидя лицом к корме, я хорошо мог видеть левый берег, где следовало ожидать погоню. Я прощупывал взглядом каждое деревце, каждый куст, каждый пригорок, в тревоге ожидая, не мелькнёт ли там фигура в камуфляже. Но пока всё бы тихо.

– Пап, они нас догонят? – спросил Васька, ёжась от нервного озноба.

– Помнишь, что я тебе обещал? С нами ничего не случится.

Я постарался придать своему голосу уверенности, хотя какая тут может быть уверенность, когда на хвосте висит целая орава боевиков?

И в этот момент на берегу, метрах в пятидесяти, на какую-то долю секунды обозначилась фигура человека – и тут же скрылась за плотным прибрежным кустарником. Показалось? Нет, вот ещё одна.

– Они уже здесь, – прошептал я.

– Пора высаживаться, – сказала Вера, выискивая взглядом преследователей. – На противоположном берегу. Тогда между нами будет река.