Ревность 2

«Не считая грубых слов. Но в остальным он всё также хорош, как и раньше. Очень хорош. И я не прочь повторить. Несколько раз…»

– Ладно.

Загороднев вроде согласился и даже будто успокоился, но тем не менее складывалось ощущение, что он мне ни на грамм не поверил.

– Ты поэтому решил рано уехать?

– Вкусный кофе, спасибо, – неожиданная похвала мягким голосом разрядила напряжение, витавшее вокруг нас и в самом воздухе с нашего возвращения. – Не совсем. Пока ждал, успел перекинуться парой фраз кое с кем, но вместо разговоров постоянно выглядывал тебя среди толпы, гадая, где ты и всё ли с тобой в порядке. Поэтому выстроить нужных бесед не получилось.

– Извини. Я не собиралась портить тебе вечер. И с Подольским некрасиво вышло.

– Не нужно извинений, Мира… Я его даже в чём-то понимаю.

– Ты про что? – страх разоблачения окатил новой волной. «Какого разоблачения, дурочка? Ты никому ничего не должна!»

– Не будем об этом, – Пётр неожиданно отказался от дальнейших обсуждений, – Ещё раз спасибо за кофе, мне пора, – резко поднявшись, он практически за секунду покинул кухню.

Я растерялась, но, быстро взяв себя в руки, последовала за ним. После того как он обул начищенные до блеска туфли, Пётр выпрямился в полный рост, чтобы снова встретиться с моими глазами в тревожащей близости. Тяжёлый немигающий взгляд медленно спустился к губам. И, как назло, мой непослушный рот распахнулся. Его откровенный смешок на мою реакцию заставил губы плотно сомкнуться обратно, но я тут же начала нервно покусывать нижнюю.

– Не делай так.

– Как?

– У тебя на губе отметины от зубов, – на его фразу я вспыхнула не зарницей, я воспылала многоэтажным стыдливым кострищем, понимая кто именно оставил следы на моих губах! Догадывался ли Пётр? – Не причиняй себе новую боль, чтобы облегчить прежнюю.

Что? Ох… От сердца отлегло, стоило мне понять, что он говорил не о моих поцелуях с бывшим. Или всё-таки о них?

– Знаю, устала себя одёргивать, но не получается.

– Хочешь покажу, как надо? – я окончательно растерялась, утрачивая смысл фраз. О чём или о ком мы говорили? Низкий обольстительный голос ввёл в заблуждение, и я не успела толком ничего понять, как в следующую секунду осознала себя в мужских объятиях и самозабвенно целующуюся с Петром Загородневым.

«Мира-Мира! Что же ты творишь…»

После агрессивных ласк Подольского, губы Петра дарили успокаивающую нежность. Он всего второй раз целовал меня, но по-прежнему был деликатен и вместе с тем завораживающе упоителен. Напоследок он тщательно обласкал мои ранки, столь трепетно и осторожно, что требование прекратить прозвучало бы святотатством.

– Мне лучше уйти прямо сейчас, пока я не нарушил своё слово.

– Какое слово… – Я окончательно потерялась в чувственности и томлении. Мужской тихий смех звучал колокольчиками в ушах.

– Мирушка, ты восхитительна. Но я пойду. Закрой за мной.

Заперев дверь, я облокотилась спиной на неё же и мне понадобилось долгих пять минут, а может много больше на постижение смысла того, что я натворила и какими могли быть последствия. «Ох Мира, или бери гормоны под контроль, или случится непоправимое». Но разбор свершившегося факта, что я в недавнем прошлом верная и любящая жена, знавшая только одного мужчину, за один вечер умудрилась поцеловаться с двумя, вгонял в ступор. Как такое возможно?! Тем более один из мужчин мой Бывший, с которым меня категорически ничего не должно больше связывать и подаривший мне гораздо больше, чем невинный поцелуй. «Что-то грядёт», – вывод напрашивался сам собой.

Глава 9

Через несколько дней после сумасбродного вечера Пётр огорошил меня новостями. Я, недавно приняв душ и позавтракав, как раз одевалась в спальне, чтобы съездить в детский дом, когда раздался телефонный звонок.

– Добрый день, Петя.

– Здравствуй, Мира. Через час я за тобой заеду. Хочу познакомить тебя с одним человеком, которого заинтересовал Центр. Будь готова отвечать на вопросы по проекту.

– Это правда?! – заорала в трубку визгливым голосом, шалея от счастья. – Петь, это правда? Кто-то заинтересовался?

Он посмеивался надо мной, но терпеливо пережидал, пока я кричала от счастья и прыгала вокруг своей оси будто несдержанная девочка-подросток, получившая незаконную, но подаренную родителями, возможность прогулять школьные уроки.

– Надеюсь ты не будешь вести себя также с возможными спонсорами?

– Что? Естественно, не буду!

– Тогда у тебя час, чтобы выплеснуть все эмоции и собраться. От твоего сегодняшнего разговора будет зависеть очень многое, если не сказать всё, Мира.

Новый крик застрял в горле так и не вырвавшись наружу. Даже желание вопить моментально исчезло.

– Вот и умница, скоро увидимся, не прощаюсь, – телефон замолчал. А я подумала, что озвученная похвала уж больно смахивала на отеческую.

Через два часа или чуть больше я и Пётр приехали в загородный клуб, где нас должен был ожидать некий господин Антипов, который, как поведал Загороднев, приходился двоюродным братом Инессе Вениаминовне, недавней имениннице. Хоть тысяча или десять тысяч лет пройдёт, человечество не изменится – деньги женятся или выходят замуж исключительно за деньги либо за власть.

– Мира, ты любишь лошадей? – задал странный вопрос Пётр, пока мы ожидали на ресепшене сопровождающего.

– Я наверно всех животных люблю.

– Можем как-нибудь приехать сюда на выходные, здесь отличная конюшня.

Что-то идея останавливаться в одном гостиничном номере с мужчиной, отношения с которым я не торопилась переводить в горизонтальные, не казалась мне такой уж вдохновлённой. Избежать неловкости удалось, благодаря своевременному появлению опрятного молодого человека в униформе, предложившего следовать за ним. Через несколько помещений и коридоров мы оказались на заднем дворе с великолепной верандой под широким навесом, надёжно укрывающим от непогоды. Аккуратные столы на четыре или шесть персон накрыты накрахмаленными скатертями, на стульях и креслах мягкие подушки. Я отметила, что заведение не скупилось на безделушки, вроде свежесрезанных букетиков цветов на каждом столе, учитывая несезон цветения и холодную погоду, но служащих уютному и комфортному времяпрепровождению узкому кругу гостей, конечно же обладающему крепкой финансовой платёжеспособностью. Видимо посетители сего заведения расплачивались исключительно платиновыми банковскими картами, не скупясь на ежегодные взносы и не считая количество чаевых.

– Антон Андреевич, приветствую.

– Здравствуй, Петечка, – мужчины обменялись рукопожатиями, – садись сам, но прежде усади свою красавицу.

Уточнять, что я может и красавица, но уж точно не являлась ничьей собственностью, посчитала лишним. «Мой язык – мой враг», – повторяла про себя как мантру.

– Антон Андреевич, позволь представить – эта красавица и есть Мира Андреевна, о которой мы с тобой говорили.

– Очень приятно познакомится. У нас с вами, Мирочка, уже проявилась одна общая черта, – показательная пауза, чтобы продемонстрировать окружающим свою важность, – мы с вами оба Андреевичи, а значит должны быстро найти общий язык.

Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Однако заплывший, масляный, но цепкий взгляд, сидящего за столом мужчины, сканировал меня и держал в напряжении. Я демонстративно не отводила свой, терпеливо дожидаясь окончания «осмотра», но не скрывая собственной ехидной ухмылки (я не виновата, оно само). Хотелось, чтобы Андреевич сразу понял: каким бы внушительным ни был его банковский счёт, смотреть ему дозволялось только мне в лицо.

Здесь необходимо уточнение, что Антон Андреевич мужчина в годах, грузный, изрядно заплывший, давно потерявший чёткие очертания тела; его некогда голубые глаза покрылись мутной пеленой. Хотя он не выглядел совсем уж старым, я бы предположила его возраст около шестидесятилетней отметки. Однако неряшливый внешний вид указывал, что здоровье уже не то, лишний вес опять же. Господин Антипов, что очевидно, предпочитал сидячий, малоподвижный образ жизни. Но сегодня он мой личный экзаменатор, потому мне должно быть без разницы кто передо мной. Лишь бы согласился спонсировать наш важный, однако не лишённый доли авантюризма проект.

Господин Антипов отдыхал не один. Второй мужчина, вскочивший на ноги при нашем появлении, выглядел гораздо моложе, но приятности ему этот факт не прибавлял. Он мне показался чем-то схожим с Прохором – другом Бывшего – с которым у меня так и не сложилось не то, что дружбы, даже приятельских отношений.

К слову, погода сегодня стояла по-весеннему тёплая. Небо окрасилось глубокой синевой и по цвету больше напоминало море. Солнечные лучи прогревали так, что хотелось снять пальто, но ровно до той минуты, пока холодный ветер не пробирался под одёжки и не заставлял кожу покрываться ледяными мурашками, тем самым намекая, что скидывать верхний слой утепления, к сожалению, рановато. К выбору одежды я отнеслась по занудному тщательно, и сейчас, видя с кем предстоит разговаривать, похвалила себя лишний раз. Бежевый брючный костюм строгого покроя, с простой белоснежной сорочкой под низ, застёгнутой на все пуговицы кроме одной под горлом, должен был продемонстрировать мою серьёзность; волосы стянуты резинкой в низкий хвост, в завершении едва заметный, естественный макияж.

И четыре глаза новых знакомых, противно бегающих по мне, лишний раз, подтвердили, что явись я с глубоким раскрытым декольте, то со мной вряд ли стали разговаривать на тему благотворительности. Скорее мы бы обсуждали фривольный досуг, до которого данный тип мужчин весьма охоч. Хотя, Антон, который также как и я Андреевич, уже скорей всего предаётся воспоминаниям, чем самостоятельно принимает участие в развратных забавах.

– Здравствуй, Пётр Аркадьевич. Присаживайтесь, Мира Андреевна.

Неприятный мужик, похожий на Прохора, своим заискиванием вызывал во мне ещё бо́льшую неприязнь, но через усилие я сдержанно поблагодарила за отодвинутый лично для меня стул. Я оказалась сидящей напротив Антона Андреевича, и намеревалась смотреть исключительно на него, чтобы как можно реже пересекаться с липким взглядом второго субъекта. И вот этого типа с бегающими карими глазками за квадратными металлическими дужками очков, с тонкими каштановыми волосами, которые были тщательно уложены, даже слишком тщательно, учитывая, что укладывать особо нечего, Пётр представил сам:

– Мира, познакомься, Станислав Александрович, личный помощник Антона Андреевича.

– Для вас, Мира Андреевна, можно просто Станислав, – с произнесёнными спокойным голосом словами, мужчина также сдержанно улыбнулся, но я не собиралась отвечать тем же, ограничившись кивком. Тем не менее я обратила дополнительное внимание, на его дорогой костюм и пальто, небрежно накинутое на плечи, которые кричали о том, что он привык к роскошной жизни и не ограничивал себя любимого в житейских мелочах.

Мы сделали заказ подошедшему официанту. Обедать я отказалась, потому как время завтрака хоть и прошло, но подобравшаяся компания не вызывала во мне аппетита. Скорее наоборот, всячески его угнетала. К тому же мне предстояла защита, я бы ляпнула диплома, но сегодня, пожалуй, мне предстояло выдержать кое-что посерьёзнее. Поэтому мой выбор и, как ни странно, Пётр меня продублировал, пал исключительно на кофе. Тогда как вокруг Антона Андреевича пространство на столе оказалось полностью заставлено тарелками. Закуски, салаты, фаршированные блины, многочисленные мясные блюда. Судя по его габаритам, он с утра до вечера занимался именно тем, что поглощал еду.

– Стасик изучил ваш проект, Мира Андреевна. И должен признать, он меня заинтересовал, – я перевала ошалелый взгляд с обозреваемой мною кулинарной вакханалии на, собственно, того, от кого зависела судьба важного для меня дела. – В конце концов, о чем ещё думать на закате лет, как не о младшем поколении, которое рано или поздно заменит нас по всем фронтам.

– Тебе рано рассуждать о закате лет, мой друг.

– Петюня, тебе может и рано, а мне в самый раз. Но мы отклонились от темы. Вы Мира, если позволите так вас называть, проделали большую работу. Но многие вопросы упущены. Как я предполагаю из-за нехватки знаний в специфических профессиональных областях и отсутствия нужных специалистов, которые эти пробелы смогли бы устранить.

Я кивнула, но Антон Андреевич, вряд ли нуждался в моём подтверждении очевидного.

– Человеческий ресурс на время я предоставлю, чтобы проработать все детали. Но вот на что следует обратить особое внимание, Мира, так это способы дохода.

Само собой разумеется, что доходность самая важная часть любого проекта, а наша весьма нестабильна. Я об этом знала с самого начала и догадывалась, что именно низкая рентабельность (за чертой убыточности, чего уж скрывать) станет камнем преткновения между нашим проектом и возможными спонсорами. Но нащупать коммерческую жилку, позволившую бы не зависеть исключительно от пожертвований, я пока не смогла.

– У меня появились новые мысли по этому поводу, но, честно говоря, мне не с кем было их обсудить, поэтому они пока остаются голой идеей.

– Главное, что эти мысли у вас есть, Мира, – неожиданно резко возразил Антипов, откусывая внушительный кусок блинчика с мясом. Держал он его руками, игнорируя столовые приборы.

– Вы не возражаете, что я так, по-простецки в обществе прелестной дамы. К старости, знаете ли, весь этот не нужный пафос всё чаще напрягает.

– Нисколько, – приветливо улыбнулась в ответ, радуясь тому обстоятельству, что отказалась от обеда. Чужие толстые испачканные жиром пальцы вызывали тошноту, а не желание присоединиться к поеданию блинов.

– Ты всегда можешь посоветоваться со мной, – негромко подсказал Пётр то, до чего я сама не додумалась. Или же предпочла не навязываться лишний раз.

– У Стасика есть некоторые соображения на этот счёт, вам будет полезно обсудить с ним вопросы коммерции.

Перспектива общения со Стасиком не впечатляла, но балом правила не я, приходилось мириться с тем, что было и брать что давали, точнее кого давали.

– Вы мне вот что скажите, Мира. Как вы оказались во всём этом?

Он описал в воздухе круги перепачканными пальцами, а я чудом удержалась от гримасы:

– На самом деле, проект не моё детище, – запнулась, подбирая слова, – не совсем так, он безусловно моё детище, но скорее усыновлённое, – про себя поразилась возникшему экспромтом сравнению, – родительницы проекта две молодые девушки-студентки, которые поделились со мной набросками, а после мы вместе с привлечением друзей разработали то, что предоставили вам для ознакомления. И так само собой сложилось, что у меня одной достаточно свободного времени, а также желания и сил заниматься инициативой основательно и серьёзно.

– Что ж, похвально. Но вы понимаете, что то, чем вы занимались до сегодняшнего дня, по сути, детский сад.

Глава 10

– Надеюсь, вы понимаете, что вся ваша предыдущая работа не стоит выеденного яйца, – господин Антипов меня не щадил.

Я непроизвольно дёрнулась, уязвлённая, но под столом мужская рука вдруг сдавила ногу чуть выше колена, призывая не пороть горячку раньше времени. Видимо Пётр успел меня изучить, что за маской спокойствия я бывала весьма несдержанна в сиюминутных порывах, примерно в таких, как сейчас.

– Что вы имеете в виду, Антон Андреевич? – моему показному хладнокровию можно позавидовать. Рука исчезла…, жаль.

– Если я дам согласие, то кому-то придётся пожертвовать всем свободным временем и личной жизнью; забыть о мечтах и планах. Потому что мне нужен человек, с которого я спрошу за каждую потраченную копейку. И я не допущу, чтобы те средства, которые заработаны моими потом и кровью, и вот этими руками… – Трясти жирными ладонями над столом было лишним. Я понадеялась, что мой завтрак успел покинуть желудок, продвинувшись дальше по пищеварительной цепочке. – Пускались по ветру, либо оседали в чьих-то грязных карманах. А уж если кто-то будет уличён в растрате или даже халатности, то вам, милая девушка, лучше не знать, что может произойти с тем человеком. Но то, что ему никто не позавидует, очевидно также, как день.

Я с трудом удержалась от того, чтобы второй раз не закатить глаза. Андреевич, я собиралась помогать детям, а не воровать! Только мужики могли додуматься до того, что у кого-то хватит наглости отбирать кусок у сирот, особенно сирот с инвалидностью. Хотя может я чего-то не знала или не понимала, или, что совсем нехорошо, не хотела знать… Но мне казалось, любая женщина, обладавшая материнским инстинктом, к которому мы предрасположены генетически, не решилась пойти на преступление, ибо даже мысли виделись кощунством.

– Последняя информация не к месту, Антон Андреич, ты куда-то не в ту степь забрёл.

– Если Мира девушка умная, а ты охарактеризовал её именно такой, Петечка, то никакая информация для неё не будет лишней.

Так и просилось с языка: «Брейк, дядечки. Я в состоянии говорить сама за себя».

– Я уверен, что она прекрасно понимает куда ввязывается и отдаёт себе отчёт. Давай лучше по существу. Есть ли какие-то вопросы, которые требуют немедленного уточнения и на которые может ответить только Мира?

– Ой, Петь, ну какие вопросы? – Антипов поморщился и скривился в пренебрежительной гримасе, – вопросов только два: сколько эта авантюра стоит и сколько я готов выбросить на ветер.

– Не только ты. Я тоже войду в долю, как и Вазганян.

– Ну и что? Что там твой Вазганян? – Антон Андреевич неожиданно повысил голос. – Что он может твой Вазганян?! А ни черта он не может, Петюня. Так-то. Сегодня есть, завтра нет. Вот кто твой Вазганян.

– Ну, будет-будет. Не кипятись. Во-первых, он не мой, у него жена есть для этого. А во-вторых, если человек хочет потратить деньги, то зачем я стану возражать?

– Да ну тебя. Делайте что хотите, – у Андреевича буквально на глазах испортилось настроение после упоминания некоего Вазганяна, которого я знать не знала. И я даже мысленно успела поругать Петра, зачем он вообще того упомянул, если наш главный спонсор неадекватно реагирует при малейшем упоминании фамилии.

– Значит к Мире вопросов нет?

– От твоей Миры требуется только одно: вкалывать и не воровать, и зорко следить за тем, чтобы вкалывали и не воровали все остальные. Прочие вопросы порешаем сами, они не для женских ушей, – он кивнул своему помощнику и тот достал из кармана пиджака визитку, протянув мне со словами:

– Здесь мои координаты, Мира Андреевна, можете звонить в любое время, я всегда на связи.

– Да, все вопросы, которые у вас возникнут ко мне, будете решать с моим помощником. В случае острой необходимости он всегда знает как со мной связаться. Но Стасик уполномочен на всё. Имейте это ввиду.

«Андреевич, я уже столько поимела ввиду, начиная с твоих “вопросов не для женских ушей”, что даже не знаю, как реагировать на подобное отношение». Неужели все мужчины, владеющие огромными капиталами, беспардонны и дурно воспитаны? Или же дело не в накопленных деньгах, а в солидном возрасте или плохом настроении по причине неважного самочувствия, опять-таки связанного с возрастом. Хорошо, что мои сумбурные мысли прервал Загороднев.

– Тогда мы поедем. Ты нынче далеко забрался, а нам ещё обратно в город добираться.

– Эх, молодёжь, всё торопитесь куда-то, торопитесь.

– Не серчай Антон Андреич, ещё увидимся.

Я вежливо попрощалась с обоими, но мне ответил только Станислав. Господин Антипов предпочёл набить рот едой, увлечённо жевал и усиленно делал вид, что меня более не существовало. Что ж напрашиваться не в моих правилах, я пожала плечами и пошла на выход, мечтая оказаться как можно дальше от неприятного мужика, точнее даже двух. Помощник ничем не лучше своего хозяина.

– Не обижайся на Антона, Мира. У богатых свои причуды, а если богатые в возрасте…

– То количество причуд зашкаливает, – закончила я за Петра. Мы ехали в машине в сторону города, и я приоткрыла окно, чтобы поток свежего воздуха выдул из головы неприятные воспоминания об Андреевиче.

– Совершенно, верно.

– Ты как-то намекал, что тоже в возрасте. И делал это много-много раз. Кстати, должна заметить, что намёки больше походили на прямое указание. Стоит ли мне опасаться и твоих возможных причуд?

– Мира! Ты меня только что сравнила с Антоном?! – возмущению, пусть и наигранному, со стороны Петра не было предела.

– А что сразу Мира? Может ты наконец перестанешь напрашиваться на комплименты, прикрываясь своим, кстати, совершенно несолидным возрастом.

– Туше, девочка. Таким дураком я себя давно не чувствовал, – на моё счастье, Пётр не обиделся и продолжал вести машину как ни в чём не бывало. Я подглядывала за ним в пол-оборота головы. Странно, но он даже улыбался, видимо его настроение нисколько не подпортилось недавней встречей.

– Только не обижайся, но я не могу не спросить, – в ответ на моё вступление Пётр окинул меня коротким любопытным взглядом и вернул внимание на дорогу, его молчание я расценила за согласие, – тебя не передёргивает, когда Антипов называет тебя то Петюней, то Петечкой? Постороннему человеку немного режет слух.

– Это называется – разница поколений, Мира. – Менторский тон Загороднева вызывал неприятие. – Доживёшь до солидного возраста, посмотрим, как сама будешь именовать молодёжь, – он хохотнул, я уверилась, что надо мной, но решила не обижаться.

– То есть тебя это не напрягает?

– Нисколько. Но должен заметить, что всё-таки не каждому позволено так меня называть. – Последнее уточнение внесло гораздо больше ясности, чем пространные рассуждения о пропасти между поколениями.

– А почему ты не предупредил, что тоже инвестор?

– Зачем? Рано или поздно ты бы всё равно узнала.

– Я даже не подозревала, что ты финансово столь, хм, обеспечен.

– Просто ты никогда не интересовалась мной, – прозвучало обвинительно. – Знаешь, я тут подумал… А ведь действительно, ты занимаешься всем исключительно на добровольных началах. Извини, если лезу не в своё дело, но после развода у тебя есть средства к существованию?

Не веря своим ушам, я повернулась к Петру. Мне вполне хватало личных угрызений совести, что я не нашла работу и до сих пор жила на деньги, перечисленные бывшим мужем. Я понимала, через что мне пришлось пройти, требовало с его стороны некой компенсации. Но вместе с тем, в любом случае чувствовала себя не в своей тарелке, словно мной попользовались за деньги и выкинули, когда надоела. Тот факт, что я ушла сама, не добавлял желаемого оптимизма.

– Ты прав, это не твоё дело. Но скажу, чтобы упредить возможные муки совести с твоей стороны, мне есть на что жить. И до круговерти с детским центром, я, между прочим, усиленно искала работу.

– И как успехи?

– Какие?

– С поиском работы.

Я печально вздохнула, подавляя смущение, тем не менее призналась правдиво:

– Как-то не радужно.

– А что так? В чём основная причина отказа?

В странное русло завернула наша беседа, но я не видела возможности увильнуть от ответов. В некотором роде Пётр – один из моих будущих работодателей… м-да, повороты судьбы редко поддавались предсказаниям.

– Отсутствие опыта, конечно. Плюс перерыв после завершения учёбы. А то, что предлагают сами работодатели, не подходит уже мне. Может и высокомерно с моей стороны, но я решила, что работать за низкую зарплату для меня экономически не целесообразно. Простое сведение дебета с кредитом показало – половину средств сожрёт оплата коммунальных счетов за квартиру, остальную половину – расходы на транспорт до рабочего места. Плюсом я обязана безвылазно торчать в офисе пять дней кряду и восемь долгих часов выслушивать чьи-то нравоучения и потакать капризам. В общем и целом – удовольствие сомнительное. Поэтому я занялась вплотную проектом, тем более мне действительно интересно, и я очень хочу, чтобы задуманное осуществилось.

Пётр ничего не ответил на моё выступление и о чём-то сосредоточенно раздумывал до конца пути.

– На выходные не планируй, пожалуйста, ничего, – предупредил он меня, стоило автомобилю притормозить рядом с моим подъездом.

– А что ожидается в выходные?

– Нужно собраться и обсудить кое-какие вопросы по-нашему, теперь общему делу, – он тепло улыбнулся и провёл костяшками пальцев по моей щеке.

– Хорошо, как скажешь, – я тоже улыбнулась ему в ответ, прежде чем попрощаться.

Глава 11

Но разве я к тебе вернуться смею?

Под бледным небом родины моей

Я только петь и вспоминать умею,

А ты меня и вспоминать не смей.

Так дни идут, печали умножая.

Как за тебя мне Господа молить?

Ты угадал: моя любовь такая,

Что даже ты не смог её убить.

А. Ахматова, 1917

Отрывок А ты теперь тяжёлый и унылый

– Не знаю, о чём ты думаешь, Мирка, – возмущалась подруга, сидя в пятницу вечером у меня в гостиной и вертя в руках бокал с белым вином.