Истории приграничья

– Стойте здесь, я взгляну, – скомандовал рыцарь.

– Нет! – голос чужестранца прозвучал необычайно резко. – Не разберу, что там, но чувствую угрозу.

– Ловушка?

– Не знаю. Скорее, какое-то существо. Но не человек…

– Мартуб! – выпалил воин, вспомнив вдруг слова Гоар. – Там мартуб.

– Уверены ли вы? – Сиоайл смотрел так пристально, будто пытался заглянуть в мысли Им-Трайниса; в оранжевых отблесках меча глаза менсаконца отливали мерцающей зеленью.

Рыцарь кивнул.

– Познания ваши удивительны, – волшебник, наконец, отвёл взгляд. – Едва ли во всём Эмайне отыщется ещё кто-то, слыхавший само это слово…

Менсаконец сделал паузу, точно давая рыцарю возможность объясниться. Несколько ударов сердца спутники провели в тишине. Поняв, что Им-Трайнис не собирается раскрывать секрет своей осведомлённости, Сиоайл нырнул в недра сумки.

– Возьмите, – подал он рыцарю плотный бумажный свёрток в пол-ладони длиной и толщиной в три пальца. С одного края пакета упруго торчал небольшой обрезок верёвки. – Когда подожгу шнур, бросьте за угол. И сразу зажмурьте глаза, а лучше – ещё и отвернитесь. Готовы?

Бел с отвращением осмотрел пакет. Подкинул на ладони, определяя вес. В который раз за день тяжко вздохнул:

– Запаливайте.

Менсаконец посыпал чем-то кончик верёвки. Едко запахло дымом, шнур затлел.

– Бросайте!

Торопливо приблизившись к повороту, Им-Трайнис не без удовольствия избавился от свёртка, швырнув за угол, и поспешно отвернулся. По ушам ударил негромкий хлопок.

– Скорее убейте его! – закричал Сиоайл. – Пока мартуб не пришёл в себя!

Кинувшись за угол, рыцарь остолбенел. В семи-девяти шагах от него в стены оглушённо тыкалась невиданная тварь. Формой чёрного панциря, испещрённого яркими жёлтыми пятнами, мартуб походил на краба, вымахавшего до размеров месячного жеребёнка. Но в отличие от морского обитателя, передвигалось существо не на суставчатых лапах, а на шести гибких, расширяющихся книзу конечностях. Четыре круглых глаза – два больших и пара поменьше – симметрично располагались по обеим сторонам треугольного рта, обрамленного тонкими щупальцами. Каждое оканчивалось слегка загнутым когтем-шипом, маслянисто поблескивающим от выделившегося яда.

– Ильэлл! – выдохнул Им-Трайнис.

Осторожно приблизившись, он рассматривал чудовище, раздумывая, как его прикончить. Панцирь мартуба выглядел прочным, а в тесноте коридора воин не мог толком размахнуться.

– Копьё бы не помешало, – пробормотал Бел.

Выставив меч, рыцарь дождался, когда тварь в очередной раз повернётся к нему, после чего в стремительном выпаде вонзил остриё в приоткрытую пасть. Морщась от булькающего шипения, навалился, проталкивая клинок глубже. Когда половина светящегося лезвия оказалась внутри, мартуб перестал биться и осел. Им-Трайнис рывком освободил меч, выждал, кольнул выпученный чёрный глаз. Убедившись, что монстр издох, позвал Сиоайла.

Встав рядом с воином, менсаконец оглядел поверженное чудище.

– Думаю, он последний на свете. Вряд ли где-то есть ещё.

– Хвала богам, – откликнулся Бел.

Невысокий волшебник согласно кивнул:

– Мир стал значительно безопаснее без этих злобных существ.

Кроме мартуба, других сторожей в подземелье не оказалось. Быстро добравшись до конца хода, спутники очутились перед длинным пологим подъёмом, упиравшимся в запертую дверь. Оказавшись возле неё, рыцарь прижался к шершавому дереву ухом.

– Ничего не слышно, – шёпотом сообщил он Сиоайлу.

– В комнате за ней никого нет, – кивнул менсаконец. – В доме лишь двое. Это люди и они находятся выше нас. Во дворе – множество существ: мне сложно сосчитать их.

– Умение глядеть сквозь стены – ценное качество, – вполголоса заметил Им-Трайнис, осматривая и ощупывая дверь. – С ним солдат может стать хорошим лазутчиком.

– Эта способность позволяет избегать опасных встреч, – уголки губ Сиоайла чуть приподнялись. – Я потратил много времени, изучая и практикуясь, именно потому, что не боец и никогда не стремился стать таковым.

– Будьте настороже, – предупредил Бел. – Коли недруги двинутся к нам – сразу известите.

Отступив на шаг, рыцарь ударил дверь ногой. Раздался громкий треск.

Воин замер, вопросительно глянул через плечо.

– Все остались на своих местах, – сообщил менсаконец.

– Может, и не услыхали…

Им-Трайнис вновь оглядел дверное полотно, провёл пальцем по длинной трещине. Выбрав место, упёрся плечом, напряг ноги, усиливая давление. Что-то приглушённо заскрипело, вскоре к этому звуку добавился протяжный хруст расходящейся древесины. Спустя примерно двадцать ударов сердца, дверь не выдержала.

Бел, точно огромный хищник, ворвался внутрь. После убийства мартуба, бо́льшая часть магического состава стёрлась с клинка, но оставшегося хватало, чтобы рассмотреть помещение.

– Пусто, – донёсся до менсаконца голос рыцаря. – Только ящики какие-то, да мешки. Клеть, должно быть.

Сиоайл вошёл, глянув мимоходом на повисшие на железных петлях остатки двери и вывороченный засов.

– Вы удивительно сильны, господин Им-Трайнис, – с уважением сказал он Белу.

Тот пожал плечами:

– Должно быть, дверь не особо хороша. Нам повезло.

– Мне так не кажется, – пробормотал менсаконец, вновь посмотрев на остатки толстых – в три пальца – буковых досок.

Пройдя всю кладовую, воин обнаружил выход.

– Не заперто, – тихо произнёс он и осторожно выглянул в соседнее помещение. – Тут дверь в другую комнату и лестница в верхницу.

– Нам как раз нужно на второй этаж. К людям, – даже отрывистые фразы в устах Сиоайла звучали чуть ли не песней. – Будьте готовы.

Бел хмыкнул: стоит ли призывать к готовности живущих в приграничье?

Тени Маашрага V

Поскрипывающие ступени привели спутников в небольшую комнату, служившую хозяину дома спальней. Квадратный стол, единственный стул с резной спинкой, пара окованных железом сундуков, узкая кровать возле небольшой печи – Им-Трайнис видал мужицкие избы побогаче. От обычной деревенской горницы помещение отличалось разве что пушистым напольным ковром с ярким причудливым узором, да узким шкафчиком, забитым цилиндрическими кожаными футлярами со свитками.

Была там ещё одна вещь, какой не встретишь в обычном доме: дверь, полностью покрытая блестящими медными пластинами с искусным чеканным узором. Все вместе они складывались в изображение неведомого растения, спирально закрученные ветви которого переплетались со множеством загадочных знаков.

В тонкую щель под дверью просачивалось зеленоватое сияние. Слышались частые клацающие удары.

– Мастер поглощён работой, – с беспокойством в голосе промолвил Сиоайл. – Нужно скорее его остановить!

Рыцарь хищно оскалился: наконец, пришло время завершить эту проклятую историю с колдунами и вернуться в Фирайве! Ухватившись за литое бронзовое кольцо, служившее дверной ручкой, Бел дёрнул его к себе. Дверь распахнулась, изнутри вырвался сноп бледно-зелёных лучей, придавая лицам воина и менсаконца призрачный вид.

Источниками необычного света оказались четыре большие медные жаровни, расставленные по углам квадратной комнаты, просторной, почти как зал в замке. На вогнутом днище каждой лежали странные чёрные предметы, напоминавшие то ли больших пауков с растопыренными лапами, то ли обугленные человеческие кисти. Над ними, чуть покачиваясь, висели языки чародейского огня. Пламя тысячами зелёных бликов отражалось на выпуклостях множества бронзовых парсун, развешанных по стенам.

Разнообразие чеканных картин поражало. Здесь были большие, размером с доброе блюдо, и маленькие – в треть ладони; прямоугольные, овальные, квадратные, треугольные, круглые; с изображениями мужчин, женщин, детей, животных, птиц, гадов и даже рыб. Одни выглядели невероятно старыми, другие – только что отполированными. Работы явно разнились техникой исполнения, но походили друг на друга в совершенстве: любая могла бы украсить королевские покои.

На гладком полу комнаты чернели три больших круга, лежавшие на одной линии. В ближайшем ко входу безвольно распластался рыжеволосый воин в длинной кольчуге. На его груди покоилась секира с иззубренным лезвием. Кожа мужчины была белой, точно известь, а неподвижные закатившиеся глаза делали похожим на мертвеца. Из провала приоткрытого рта поднималась напоминающая пар полупрозрачная струйка. Извиваясь, она ручейком текла по воздуху к следующему кругу, в центре которого расположилась массивная каменная чаша, наполненная густой смесью крови и бронзовой пыли. Жидкость медленно бурлила, на поверхности вздувались и тут же лопались пузыри, рассеивая крохотные алые капельки и вздымая язычки розовых испарений. Туманный поток нырял в тёмную жижу и вновь вырывался наружу, окрасившись зловещим багрянцем. Походя на выдранную из вспоротого брюха кишку, чуть покачиваясь, плыл дальше, к третьему кругу.

Там, низко согнувшись над небольшим столиком с наклонной поверхностью, сидел высокий мужчина. Из-за сильной худобы его конечности казались чрезмерно длинными, придавая обладателю сходство с насекомым. Одеждой колдуну служили лишь набедренная повязка, да чёрные ленты, обвивавшие руки от запястий до плеч. Ещё одна лента стягивала на затылке жёсткие вьющиеся волосы, опускавшиеся до середины спины.

Мягко удерживая сильными пальцами чекан и молоток, мастер-чародей работал.

На столе перед ним стоял ящичек с низкими бортиками. Внутри, на плотной подушке из смолы, золы и воска, покоилась прямоугольная бронзовая пластина с процарапанным рисунком. Желтоватый металл вбирал в себя красный дымообразный поток, словно пересохшая земля воду. И всякий раз, когда чекан колдуна с приглушённым цоканьем жалил бронзу, в точке удара вспыхивал и медленно гас малиновый огонёк.

Им-Трайнис неодобрительно покачал головой. Пригнувшись, чтобы не стукнуться о притолоку, шагнул внутрь. Остановился, рассеянно выпустил повисшее в пальцах оторванное кольцо. Звякнув, оно прокатилось пару локтей и завалилось набок.

– Хлипкие тут ручки, – задумчиво сообщил Бел вытаращившемуся хозяину дома. – Да и в целом двери не очень.

Проскользнув в комнату следом за воином, Сиоайл присел возле лежащего рыцаря. Заглянул в лицо, коснулся шеи. Принялся торопливо рыться в сумке. Обнаружив искомое, рассеял над неподвижным телом сверкающую пудру. Боец с секирой моментально исчез в непроницаемом искрящемся облаке. Одновременно с этим пропал исходивший от него туманный поток. В чаше с кровью лопнул последний пузырь, поверхность жидкости успокоилась.

Издав негодующий крик, мастер-чародей вскочил. Тёмные глаза навыкате, обрамленные коричневатыми тенями, горели отражённым светом колдовских огней, напоминая блестящие драгоценные камни. Ноздри крупного, загибающегося книзу носа, раздувались. От яростного дыхания, выпирающие рёбра ходили ходуном над впалым животом. Руки, сжимавшие инструменты, тряслись.

– Саммат гирхаур хилдеем ота! – неожиданно низкий голос мага сочился ядовитой злобой. – Кирхимм вардаран мушгхан иерефаагур!

В ответ раздалась непередаваемая трель менсаконца, прозвучавшая одновременно сурово и насмешливо.

– Не знаю, о чём вы оба толкуете, – подал голос Бел, – но ты, лядащий, лучше сдавайся по-доброму.

Последние слова рыцарь произнёс через силу, ибо не желал, чтобы чеканщик согласился.

Мастер-чародей перевёл тяжёлый взгляд на него.

– Храмашаг узг? Хилдеем ламаал мушгхан. Брада шаммаах!

– Ну, шамах так шамах, – пожал плечами рыцарь. – По мне, это и к лучшему… Молись своим богам, колдун, коли есть такие.

Держа меч в опущенной руке, он неторопливо двинулся к противнику.

Маг аккуратно положил молоток и чекан. Сцепив длинные пальцы, громко хрустнул ими, разминая. Затем вытянул руки к Им-Трайнису:

– Баргхамал!

Воздух у ладоней чеканщика помутнел, заколебался. Из марева вырвался рой длинных бронзовых игл и, с тихим шелестом распарывая воздух, понёсся к рыцарю. Бел отскочил, уклоняясь от атаки. Пролетев мимо, иглы развернулись и вновь устремились к воину. Им-Трайнис замер, готовясь увернуться. В этот момент со стороны менсаконца прилетела горсть порошка, похожего на белый песок. Колючие крошки быстро закружились вокруг рыцаря, и с каждым ударом сердца их становилось всё больше. Уже через пару мгновений Бел стоял внутри свистящего смерча.

Врезавшись в движущуюся стену, иглы остановились. Вибрируя, они медленно погружались в круговорот песчинок, покуда не исчезли полностью.

Им-Трайнис, не видевший, что происходит снаружи, напряжённо следил за вращающейся вокруг белизной. Постепенно движение порошка замедлилось и он осыпался на пол. Иглы исчезли: о них напоминала лишь бронзовая пыль среди песчинок.

– Колдовство, бесконечное колдовство, – мрачнея, процедил рыцарь. Вновь шагнул по направлению к чеканщику и тут же остановился, увидев четверых воинов, воплощённых мастером из парсун, пока Бел торчал в песчаном вихре. – А вы откуда взялись?

В воздухе холодно блеснул продолговатый фиолетовый кристалл, брошенный Сиоайлом. Упав под ноги чеканщику, камень взметнулся столбом лилового гудящего пламени, нарисовавшего на потолке обугленный чёрный круг с рваными краями. Когда огонь исчез, менсаконец с рыцарем узрели бронзовую статую, стоявшую на месте мага. С тихим шорохом с нее начали облетать тонкие металлические чешуйки, под которыми показалась смуглая кожа.

Избавившись от последних частиц волшебной защиты, мастер-чародей победно взглянул на противников.

– Он намного сильнее, чем я предполагал, – растерянно произнёс менсаконец.

Будто поняв его слова, чеканщик раскинул руки и расхохотался, точно бесноватый демон.

Восприняв это как сигнал к атаке, крючконосые воины в шипастых шлемах кинулись на Им-Трайниса. Со звонким лязгом клинок ближайшего столкнулся с лезвием рыцарского меча.

Отбив оружие врага в сторону, Бел пнул противника ногой. От мощного толчка чужеземный воин отлетел, врезавшись в одного из своих товарищей. Оба повалились на пол, не издав ни звука.

Пользуясь преимуществом в росте, силе и длине меча, Им-Трайнис быстро разделался с другой парой солдат. Первого разрубил наискось – от шеи до рёбер, второго пронзил встречным уколом. Провернув, освободил клинок и тут же отшагнул вбок, избегая секущего взмаха меча подоспевшего воина.

Покуда рыцарь бился с рабами чеканщика, Сиоайл сражался с самим мастером-чародеем.

Тёмный маг атаковал менсаконца, отправив в полёт ещё один рой игл. Маленький волшебник воспользовался средством, выручившим Им-Трайниса – закрылся песчаным вихрем. Оскалившись от напряжения, чеканщик воплотил из ниоткуда больше бронзовых снарядов и разделил их на два потока. Один понёсся к Сиоайлу, другой – к рыцарю, скрытому магическим облаком.

Торопливо высыпав остатки порошка, менсаконец создал посреди комнаты ещё несколько тонких смерчей, сумевших перемолоть бо́льшую часть летящих игл. Увидев, что около дюжины сумели прорваться сквозь волшебную защиту, Сиоайл бросился вперёд, прикрывая собой лежащего в беспамятстве воина. Плюнув на палец, провёл на полу короткую черту. В мгновение ока из сухих досок взметнулись гибкие побеги. Утолщаясь, сплетаясь и покрываясь листвой, растения дотянулись до потолка.

Налетев на живую стену, бронзовые шипы глубоко вонзились в одеревеневшие стебли. Лишь одна-единственная игла, прошив широкие зелёные листья, отыскала промежуток между ветвями. Миновав преграду, снаряд насквозь пробил правое предплечье менаконца и со звоном упал где-то возле двери.

Бледнея, Сиоайл зажал кровоточащую рану. Ошалело огляделся, точно разыскивая что-то или не понимая, что делать. Отпустил предплечье, взглянул на трясущуюся ладонь, испачканную алым. Судорожно обтёр о бедро, полез в сумку. От суетливых движений сумка наклонилась, на пол полетели маленькие мешочки, бумажные пакетики, круглые берестяные коробочки. Упав на колени, менсаконец принялся неуклюже сгребать их в кучу.

Не видя, что происходит за покрытой листвой преградой, чеканщик, тяжело дыша, вытер выступивший на лбу пот и перевёл взор на Им-Трайниса. К этому моменту рыцарь уже обезглавил одного из оставшихся воинов. На глазах мастера Бел перерубил бедро второму. Лицо ратника исказила гримаса боли, но с плотно сжатых губ не сорвалось даже стона. Потеряв равновесие, крючконосый воин упал, задев плечом песчаный смерч.

Подобно тысячам крохотных волков, песчинки моментально выгрызли часть доспеха ратника, содрали кусок кожи и мышц, обнажили кость. Сила вращения отшвырнула умирающего человека к центру комнаты. Врезавшись в каменную чашу с кровью, тело вдруг исчезло. Чаша качнулась и тяжело повалилась набок, извергнув вязкий тёмный поток. Расширяясь, лужа коснулась ещё одного вихря. Кружащийся воздух подхватил жидкость и разбрызгал по всему помещению.

Под шорох осыпающегося песка, сверху донизу покрытые кровью, мастер-чародей и рыцарь смотрели друг на друга. В этот миг они были похожи: почти одного роста, с одинаковой ненавистью в глазах.

Подняв руку, Бел смахнул кровь с усов и губ. Пугающе улыбнулся и неспешно направился к магу.

Чеканщик попробовал выстрелить иглами, но у него не хватило сил. Попятившись, колдун выкрикнул заклинание. Изображение на ближайшей к нему парсуне вспучилось, расширилось. Выступив за пределы бронзовой пластины, изогнулось к полу, словно вылезающее из таза тесто. Оторвалось, упав громадной тягучей каплей. И тут же восстало в виде крепкого воина-кочевника. Держа боевой топорик на отлёте, кочевник с бесстрастным лицом и без обычного для своего народа клича, кинулся на Бела.

Продолжая зловеще улыбаться, Им-Трайнис ринулся ему навстречу. Даже не пытаясь блокировать боковой удар своим клинком, рыцарь с удивительной ловкостью поймал стремительно движущееся топорище свободной левой рукой. Резким рывком выхватил оружие у кочевника, подкинув, моментально перехватил и тут же всадил топор в голову противника. Кочевник безмолвно рухнул на доски пола и исчез.

За мгновения, потребовавшиеся Белу, чтобы убить врага, чеканщик воплотил из парсун двоих воинов. Не остановившись на этом, продолжал снова и снова повторять заклинание призыва.

Время точно замкнулось в кольцо.

На рыцаря со всех сторон бросались люди, звери, птицы, гигантские насекомые и какие-то вовсе невообразимые существа. Не слышалось ни криков, ни рычания, ни шипения – только топот ног и лап, стук когтей, звон сталкивающихся клинков, да бесконечно-монотонный заговор мастера-чародея.

Им-Трайниса охватила боевая ярость, его искажённое лицо напоминало алую маску. Ни на миг не останавливаясь, рыцарь рубил, колол, пинал, бил, расшвыривал, топтал врагов. Длинный меч с гудением разрезал воздух, отсекая конечности и располовинивая тела. Пролившаяся кровь раненых почти сразу превращалась в бронзу, поэтому пол вокруг Бела блестел так же, как парсуны на стенах. Трупы же мгновенно пропадали, освобождая место для новых нападающих.

И всё повторялось вновь.

Скорчившись в своём убежище, Сиоайл со стоном задрал широкий рукав. Зубами надорвал бумажный пакетик и с обеих сторон присыпал рану белым порошком. Достав из деревянной коробочки несколько круглых пилюль коричневого цвета, с хрустом разжевал. Морщась, проглотил, сомкнул веки и сидел так несколько ударов сердца. Затем подполз к стене из стеблей, осторожно выглянул.

Не веря глазам, менсаконец смотрел, как Им-Трайнис убивает слуг тёмного мага. Сила и скорость движений рыцаря поражали. Тем не менее ему не удавалось пробиться к чеканщику. Отвоёвывая шаг, Бел тут же терял половину этого расстояния под неудержимым напором разномастных противников.

Мастер-чародей поначалу выбирал, кого призывать. Но видя, насколько быстро рыцарь расправляется с его рабами, стал методично оживлять одно изображение за другим. Опережая его, Сиоайл скользнул взглядом по ряду парсун и побледнел сильнее.

– Господин Им-Трайнис! Его нужно остановить раньше, чем он доберётся до большой треугольной чеканки!

Бел, левой рукой отбрасывая в сторону сочащуюся слизью лапу огромного паука, а мечом в правой останавливая удар дубины, покосился на парсуну, о которой говорил менсаконец. На тёмно-коричневой, почти чёрной поверхности с прозеленью патины, проступало нечёткое изображение странной угловатой твари. Казалось, вступив в схватку с армией мастера-чародея, рыцарь успел прикончить нескольких чудищ и похуже. И всё же при виде древней работы его охватило незнакомое доселе свербящее чувство опасности.

Им-Трайнис утроил усилия в попытках прорваться к колдуну. Витязь практически перестал уделять внимание защите, а его меч превратился в серебристое смазанное пятно. И даже так продвижение сквозь толпу врагов, лишённых страха смерти, оказалось чрезмерно медленным. Пленники парсун друг за другом выходили в мир живых, и очередь неумолимо приближалась к запертому в бронзе демону.

– Это конец, – донёсся до рыцаря отчаянный возглас менсаконца. – Бегите, Им-Трайнис!

Почти физически чувствуя ужас, охвативший Сиоайла, Бел мгновенно осознал, что всё вот-вот закончится их гибелью. И приняв эту мысль, вознамерился выполнить последнее обязательство. Перемещаясь и рассыпая удары, он безуспешно старался нащупать в поясной суме парсуну Гоар. Обнаружив, что из посечённой вражескими клинками сумки исчезло содержимое, воин понял, что не сумеет сдержать слово и уничтожить пластину.

На стене уже начал медленно искажаться, выпячиваясь, чеканный рисунок демона. Им-Трайнис, не обращая внимания на скрежещущие по пластинам брони клыки полуволка-полуящера, круто развернулся и метнул меч, словно копьё. Клинок разрезал воздух над головами нападающих, пробил парсуну с древней тварью и наполовину ушёл в деревянную стену.

Убедившись, что демон более не угроза, Бел выхватил кинжал и тут же вонзил под нижнюю челюсть воину в кожаном доспехе кочевника.

С трепетом наблюдавший за этим Сиоайл выдохнул. Порывшись в куче вывалившихся магических принадлежностей, нашёл металлическую трубку, длиной в полторы ладони и толщиной с большой палец, надёжно запаянную с одного конца. Медленно и неуклюже действуя левой рукой, насыпал внутрь немного чёрного порошка, затем запихнул клочок ткани. Утрамбовал с помощью тонкого стержня. Открыл маленький металлический коробок, украшенный растительным орнаментом, и, стараясь ненароком не коснуться содержимого, вытряхнул в жерло трубки серебряный шарик. Сунул ещё один лоскут, снова плотно примял стержнем.

Используя развилку между ветвями в качестве опоры, менсаконец уложил трубку, направив открытым концом в сторону чеканщика. Прищурив один глаз, навёл точнее.

– Доэдд и тан!

Заклинание огня воспламенило порошок в трубке. Раздался звук, напоминающий резкий щелчок бича, блеснула вспышка, живую стену окутал сизый дым. Сиоайл с обожженной рукой повалился на спину.

На противоположном конце комнаты мастер-чародей прервал заклинание призыва, как прежде скрывшись от атаки менсаконца в волшебной бронзовой броне. Но в этот раз, в районе рёбер справа, в жёлтом металле темнело маленькое круглое отверстие, из которого текла кровь.

Сбросив бронзовую чешую, чеканщик качнулся и сдавленно взвыл. Зацарапал бок пальцами, словно так мог избавиться от засевшего внутри снаряда, высасывающего магическую силу. Обведя комнату страдальческим взглядом, сконцентрировался на воине в шипастом шлеме. Подчиняясь воле хозяина, тот подобрал с пола, у опрокинутого в горячке боя стола, тонкий чекан с конусообразным концом. Выбравшись из свалки, принёс колдуну.

Схватив инструмент, тёмный маг, не мешкая, погрузил остриё в свою плоть, пытаясь нащупать серебряный шарик Сиоайла.

– Это наш единственный шанс, господин Им-Трайнис! – срывающимся голосом крикнул маленький волшебник, покинув убежище. Сжимая покрытой волдырями ладонью рукоять секиры, менсаконец с тихим скрежетом волочил топор по полу. На белом, без кровинки, лице застыла обречённость. – Я отвлеку слуг, а вы сразите мага!

– Оставайтесь на месте! – гаркнул Бел. – Вас разорвут раньше, чем вы сумеете поднять секиру… если сумеете.

Схватив рослого бойца, размахивавшего двумя изогнутыми клинками, рыцарь оторвал его от пола и, используя как оружие, закружился, раскидывая врагов. Швырнул воина в толпу, сам прыгнул следом.

Ранение мастера-чародея будто ослабило рабов: они напоминали механических кукол с заканчивающимся заводом. Люди и твари по-прежнему нападали на Им-Трайниса, но уже не так яростно и дружно. Бел пробивался сквозь ряды противников, словно копьё, попавшее в не защищенное бронёй тело. Уже нацелившись горящим взглядом на чеканщика, неожиданно увяз в противоборстве с неведомым многоногим созданием.

Из тёмного шарообразного тулова, размером с добрую овцу, торчал десяток упругих щупалец. Подёргиваясь и извиваясь, они опутали рыцаря, потянули к круглой пасти, усеянной изогнутыми колючками зубов. Бел, тяжело дыша, упирался ногами, одновременно пытаясь дотянуться до одной из гибких конечностей лезвием кинжала.

Кто-то саданул рыцаря сзади дубинкой по плечу. В левый сапог на уровне щиколотки впились жвалы какого-то мерзкого насекомого. Подобравшийся справа кривоногий воин с красноватой кожей и чёрными, стрижеными в круг волосами, полоснул клинком, смахивающим на фальшион. Зарычав от напряжения, Им-Трайнис отшатнулся назад, подставляя под удар морщинистое щупальце. Оно оказалось прочным: чужеземный тесак разрубил его лишь наполовину и застрял. Из раны закапал липкий фиолетовый ихор. Им-Трайнис внезапно подался вбок, врезавшись в краснокожего. Тот полетел на пол; запнувшись о него, ещё один воин-кочевник упал на колено.