Куклы колдуна

– Завтра будет готов. Приходи, – он помедлил, отворачиваясь от гостя, – если сможешь.

Бадвард вышел из кузни и глубоко вдохнул свежий воздух. Он прикинул высоту солнца. Времени было ещё достаточно и чтобы забрать вещи из таверны, и чтобы поужинать, и чтобы подготовиться к ночи.

Лубош где-то пропадал. В зале харчевни его не было, на кухне тоже. Напоминал о хозяине только его мускусный дух, мешавшийся с острым запахом крови. Конское мясо было аккуратно сложено в миски, стол и пол вымыты.

Бадвард в последний раз бросил взгляд на то, что осталось от гнедого, и пошёл наверх. Он забрал оружие и сумку с вещами. Вспомнил, что в стойле осталась сбруя и седло. Но лошадей в городе не было, а тащить на себе всё это было бы глупо. Если дело закроется успешно, все расходы на него будут покрыты с лихвой. А если нет… Второе “если” Бадварду не нравилось.

Кубо искать не пришлось. Он устроился за прилавком в пекарне и тянул из чашки что-то горячее, парившее густыми клубами.

– С возвращением, – кивнул пекарь. – Как прогулялся по лесу?

– Неплохо. Ты, кажется, говорил что-то насчёт продуктов.

– Да, сейчас соберу тебе корзину. А вообще, лучше утром приходи. Пока хлеб горячий, – Кубо достал из-под прилавка большую ивовую плетёнку с ручкой.

– Сколько людей живёт в Арнике? – сев, Бадвард наблюдал, как пекарь кладёт свёртки внутрь корзины.

– Одиннадцать.

– Я видел куда меньше.

– Люди заняты делами. Мы тут, как ты понимаешь, несколько отрезаны от остального мира. Так что рассчитывать остаётся только на себя. К счастью, у нас есть всё необходимое. Олдрих делает муку, Ярда куёт, Берта умеет шить одежду, а Густав – обувь. Кого нам не хватало, так это охотника.

Кубо поднял взгляд от корзины. Бадвард сделал вид, что не обратил внимание на последние слова собеседника.

– И вас это не смущает? Что вы не можете отсюда уйти.

– Арника не самое плохое место, какое можно вообразить, – пекарь скупо улыбнулся. – При должном подходе здесь можно долго существовать.

– Сколько раз ты пытался уйти? – спросил охотник, понижая голос.

– Скажу тебе честно, – Кубо тоже заговорил тише. – Лучшее, что ты способен для себя сделать – заняться поисками того самого подхода, о котором я упомянул, а не пытаться убежать.

Он подвинул корзину, полную продуктов к посетителю. Бадвард забрал её со стола и направился к выходу.

– Завтра будет пирог с мясом, – сообщил ему в спину пекарь.

– Спасибо. Я пропущу.

В тот вечер луна снова взошла рано и должна была дежурить на небе до глубокой ночи. Её холодный неверный свет для многих из профессии Бадварда создавал трудности. Но ему нравился. Просто нужно было уметь его использовать.

Охотник вышел из дома ближе к полуночи, взяв с собой только ножи. Сейчас большего и не требовалось. Он тихо прошёл под козырьком здания, оставаясь в его тени, и скользнул под сень ближайших деревьев. Что бы там ни говорила ведьма и чем ни пугала, ночь была временем его работы.

Первые два дома оказались пустыми. Он вскрыл их быстро и ловко, но ничего не нашёл. Рухлядь. Хлам, сваленный в кучу посреди комнат. Полугнилой, давно забытый и никому не нужный. Судя по состоянию, вещи пролежали не годы, а десятки лет. Третий дом оказался открыт, и крыша у него насквозь светилась звёздами. А четвёртый был жилым.

Бадвард понял это не сразу. Света нет, дверь чёрного хода заперта на замок. В тесной каморке, куда он попал первым делом – такой же хлам, как и в остальных домах. Охотник прислушался из привычной осторожности и, к собственному удивлению, уловил какую-то возню в соседней комнате. Дверь туда была приоткрыта, но узкая щель не позволяла ничего увидеть.

Он бесшумно приблизился и осторожно, чтобы не скрипнули петли, немного отодвинул дверное полотно в сторону. На кровати в лунном свете сидела женщина. Бадвард определил её пол по миниатюрным пропорциям тела и распущенным длинным волосам. Она была повёрнута к нему боком и ела, жадно вгрызаясь в то, что держала обеими руками. На постели вокруг неё хорошо виднелись буханки. Женщина бросила огрызок на пол и быстро подобрала одну из них. После чего снова принялась за еду.

Бадвард оставил её пировать в одиночестве и тихо ушёл. Это была вторая женщина в городе, и о ней Кубо не успел упомянуть. Которая из них швея и любит ли та, что под грушевым деревом, в ночи перекусить выпечкой – оставалось загадкой.

Он заглянул в кузню, хотя по отсветам в окнах понял, что Ярда там. Кузнец работал. Или, может быть, наоборот. Ломал. Он с исступлённым стоном сгребал выкованные предметы и бросал их в уже полное горнило. Они валились мимо, сыпались на пол, болезненно звеня. А он всё бросал и бросал их. И вдруг, схватившись за волосы чёрными от сажи пальцами, истошно завыл, как умалишённый. Опустился на пол и стал раскачиваться из стороны в сторону, что-то бубня себе под нос.

Бадвард обошёл его дом и, подтянувшись, забрался на крышу, а с неё через чердачное окно внутрь. Пользуясь занятостью хозяина, осмотрел жильё. Снова грязь, ветхая мебель и объедки, оставленные прямо на полу.

Потом снова были два пустых дома, и показалась таверна. Не зайти к Лубошу было бы неприлично, и Бадвард двинулся вдоль здания к одному из незакрытых окон.

Хозяин таверны тоже ел. Чавкал и сопел, сгорбившись над столом при свете слабой свечи. С его запястий на пол падали тёмные капли. А перед ним громоздились, ожидая своей очереди, шмотки сырой конины. Закончив с одним из них, он с хлюпаньем утёр рот и потянулся за следующим.

Бадварду в жизни приходилось видеть всякое и во всяком участвовать. Вспоротым брюхом и выпущенной кровью охотника было не впечатлить. Но от того, как тавернщик заглатывал мясо, даже ему стало гадко. К горлу подступила тошнота.

Отвращение к Лубошу, похожему в тот момент на прожорливого дикого зверя, быстро перекипело в злость. Рука сама потянулась к ножу на поясе, следуя желанию оборвать нить этой дрянной жизни.

Словно что-то почувствовав, Лубош остановился и поднял голову. Принюхался. Встал из-за стола, вытянув вперёд шею, как собака, пытающаяся взять след.

Бадвард очнулся, почувствовав под пальцами холодную рукоять ножа. Удивился кровожадности, так внезапно накатившей на него. В этом всём было что-то не так. В этом был не он.

Охотник убрал руку от оружия и тихо отступил в темноту.

Он решил не тратить остаток ночи на другие дома, а подняться к храму. Это было единственное место, где в таком почти мёртвом городе, как Арника, могли бы храниться реликвии.

Охотник не стал торопиться к главному входу и, оставаясь в тени строения, пошёл вдоль склона. На северной стороне холма, прямо у основания здания, оказалась низкая дверь, густо заросшая бурьяном. Бадвард примял растения сапогом, подошёл ближе и осмотрел вход. Тот был запечатан. Он должен был вести в катакомбы под храмом, где обычно хоронили знать. И, судя по всему, им давно не пользовались. А чтобы вскрыть дверь, потребовалось бы что-то посерьёзнее ножа.

Пришлось возвращаться наверх, к главным воротам и кладбищу. Подойдя к ограде, охотник окинул взглядом ряды памятников. Большинство из них, как и на всех погостах: разные по форме и размеру, осевшие от времени. Но в дальнем конце вместо надгробий стояли покосившиеся кресты, вбитые рядом друг с другом так, что едва не соприкасались перекладинами. Бадвард пересчитал их – двадцать восемь.

Он перемахнул через ограду и пошёл к ним по всё ещё сырой после дождей, чавкающей под ногами земле. Но дойти так и не успел.

Лубоша охотник заметил краем глаза, когда тот ещё только появился из тени храма. И по длинной палке в руках тавернщика сразу стало понятно, что дело идёт не к разговору. А когда за ним ночная тьма выпустила ещё двоих горожан, пастуха и башмачника, сомнения окончательно развеялись.

Бадвард развернулся и отступил, оставляя за спиной ограду, чтобы у противников не было шансов его окружить. Они прибавили шаг, держась плечом к плечу и не пытаясь рассредоточиться. Лубош топал впереди, а на его бородатой физиономии всё ещё виднелись следы крови после недавней трапезы.

Он напал первым. Замахнулся и едва не задел приятелей. Охотник уклонился, поймал конец палки и резко вывернул. Тавернщик потерял хват.

Бадвард ткнул его палкой в живот и отбил удар пастуха справа. У Яна тоже имелась дубинка, но владел он ей не лучше, чем ножом накануне. И мог бы потерять сразу, если бы не башмачник, напавший слева. От его косого маха охотнику пришлось закрыться рукой. Удар прошёл вскользь, но плечо всё равно заныло от боли.

Бадвард стиснул зубы и пинком ноги в бедро заставил противника осесть на землю. Приложил палкой вдоль спины и, развернувшись к Яну, несколькими ударами обезоружил его и отправил на четвереньки, хватать ртом воздух.

Пришедший в себя Лубош всей массой тела бросился вперёд. Получил палкой в грудь и снизу в челюсть. Грохнулся на спину. Он должен был потерять сознание от такого, но замотал головой, замычал, справляясь с болью, и потянулся к оставленной на земле дубинке башмачника. Краем глаза Бадвард видел, как он снова встаёт на ноги, как приближается и замахивается, не обращая внимания на мельтешащего перед ним Яна.

Но пастух хотел быть первым в очереди на оплеуху.

Он размахнулся широко, как кулачный боец. Охотник уклонился, пропуская его удар и, перехватив руку противника, вывернул её на излом. В этот самый момент дубина Лубоша и опустилась.

Бадвард слышал хруст, с которым сломалась рука Яна, оказавшаяся на пути оружия. Она выгнулась под неестественным углом и провисла остриём вырвавшейся сквозь кожу кости. Пастух осел под силой удара. Непонимающе уставился на свою висящую конечность.

Тавернщик и башмачник остановились, глядя на ошеломлённого товарища. Потом, не сговариваясь, побросали палки, взяли Яна под мышки и потащили прочь. Всё в полном молчании. Они даже не обернулись ко всё ещё вооружённому Бадварду.

Он проводил их взглядом. Предплечье пастуха блестело от крови. Рука болталась. А его голова бессильно свесилась на грудь.

Когда Бадвард вернулся в дом, ночь давно перевалила за середину. Все его чувства были на взводе, спать не хотелось, но он, умывшись, всё равно лёг на кровать, чтобы дать телу отдых. Помассировал ноющее плечо, размял кулаки.

Ян, скорее всего, был уже не жилец. Такие переломы не срастаются. Хороший лекарь отрезал бы руку и попытался унять лихорадку, но он вряд ли имелся в Арнике. Всё, что оставалось пастуху – провести день-два в агонии. И если так, охотника интересовало, на чей счёт пойдёт эта смерть. Сам он не причинял вреда Яну, но отчасти поспособствовал этому. Бадвард вспомнил о ведьме. Интересно, что она скажет о случившемся, если узнает.

Он перевернулся на живот и, свесив с кровати руку, дотянулся до сумки, которая лежала рядом на полу. Выудил из неё сложенный лист бумаги, развернул и в очередной раз пробежался взглядом по тексту: “Арника… с правом передачи… чёрный переплёт с закольцованным символом из трёх змей… число страниц в количестве пятисот сорока трёх… именуется Корактором”.

До недавнего времени Бадвард ни разу в жизни не слышал этого названия. Хотя ассортимент чёрного рынка редкостей ему был хорошо знаком. Это могло значить, что упомянутый в контракте Корактор был не слишком интересной вещицей. Его не мечтал заполучить в свою библиотеку какой-нибудь маркиз. Им не стремился похвастаться перед друзьями ради выгодной перепродажи некий граф. Скорее всего, заказчиком выступал один из любителей древностей, тратящий годы на чтение хроник пилигримов. И где-нибудь там, в недрах этих записей, сохранилось упоминание о книге, оставленной в загнивающем городке.

Бадвард отложил бумагу и закрыл глаза. Обычно книги хранились в самом храме или его крипте. Нужно было предпринять новую попытку, чтобы попасть туда. Только сначала дождаться нового дня и увидеть реакцию горожан на случившееся. Они ведь не случайно оказались у кладбища ночью, да ещё с палками. Они пришли следом за ним, а значит, что-то охраняли.

До утра так ничего и не произошло. Поэтому, когда окончательно рассвело, охотник отправился на разведку.

Небо над Арникой в тот день было ясное. Где-то в городе голосил одинокий петух. По противоположному берегу реки брело небольшое стадо из овец и коз. А за ним, уныло опустив плечи, тащился Ян. Увидев Бадварда, он остановился и в знак приветствия махнул правой рукой. Той самой, что вчера была сломана.

– Эй, это ведь ты намедни к нам приехал? – крикнул пастух, покрывая шум воды.

Охотник кивнул, рассматривая побуревшие пятна крови на одежде собеседника.

– Если у тебя есть какая скотина, лошадь или ещё что, я за небольшую плату могу присмотреть, – предложил Ян. – На рассвете заберу, вечером пригоню.

– Подумаю, – ответил Бадвард.

Пастух пожал плечами и, щёлкнув кнутом, погнал стадо дальше.

Охотник, прищурившись, посмотрел ему вслед. Никогда раньше люди, которых он отделал, не предлагали ему свои услуги добровольно. Никогда прежде бойцы с переломанными конечностями не сращивали их всего за одну ночь.

“Какого лешего тут происходит?” – по спине прокатилась волна озноба, и он поёжился. Сунув руки в карманы, Бадвард перешёл через мост в город.

Башмачника он встретил возле лавки. Но тот явно был не расположен к общению. Ещё издали заметив чужака, забрал вещи, с которыми сидел на пороге, и нырнул в дверь.

Третий участник гуляний у храма, Лубош, невозмутимо подметал брусчатку у входа в таверну. Он умылся, лицо и руки у него на этот раз были чистые. А вот одежду то ли не успел, то ли не хотел менять. Подтёки и пятна на ней напоминали о ночном застолье.

– Клопов выметаешь? – Бадвард остановился в нескольких шагах от него. – Как дела, хозяин?

– Порядок должен быть, – Лубош разогнулся и поскрёб бороду.

– Действительно, – согласился охотник, даже на расстоянии в несколько шагов ловя крепкое амбре давно немытого тела тавернщика. – А ночь как прошла?

– Не знаю. Я рано спать ложусь. Покушал и пошёл отдыхать. А тебе чего нужно?

– Да так, просто парой слов перекинуться.

– Ты если надумаешь поужинать, после пяти заходи, – бросил хозяин таверны и вернулся к своему занятию.

“Покушал он, – Бадвард хмыкнул, спускаясь обратно по улице, – а я после этого не то что жрать, думать о еде не могу, воротит”.

Впрочем, он себя знал и не сомневался, время победит брезгливость. Достаточно хорошенько вымыться, сменить одежду, пару часов поспать, и впечатления прошлой ночи померкнут.

Так он и поступил. Заодно навёл некоторый порядок в доме, чтобы тот меньше походил на остальные жилища Арники. А вечером, когда всё было сделано и даже ужин был почти готов, в дверь вежливо постучали.

Гостьей оказалась Адель. В этот раз она была одета и даже причёсана.

– Привет! Я пришла, как обещала, – сообщила она.

– Ты обещала утром, – возразил охотник, но сделал приглашающий жест, – но всё равно заходи.

– Утром ты спал, – ведьма принюхалась, поведя аккуратным носиком, – как аппетитно пахнет! А я думала, что у тебя ничего нет. Принесла кое-что.

– Конечно, сижу и жду, пока меня кто-нибудь покормит, – он окинул взглядом её чёрное платье, стянутое на боках шнуровкой. Такие ему встречались на картинах прошлого века.

– На что смотришь? – спросила она, разбирая принесённую корзину.

– Жду, когда из тебя снова перья полезут, – Бадвард встретился с её удивлённым взглядом, – со вчера гадаю, ты девушка, которая превращается в ворону, или наоборот.

Адель задумчиво пожала плечами.

– Кар? – произнесла она, и оба расхохотались в голос.

– Честно тебе скажу, так себе зрелище, – признался охотник.

– Зато ты сразу поверил, – парировала ведьма. – И, видишь, сегодня я пришла пешком. Хотя и далековато. Как время провёл?

– Ничего особенного.

– Неправда. Я знаю, что было у кладбища. Ты всё-таки не послушал меня и пошёл ночью в город, скверный мальчишка, – ведьма хмыкнула. – Но я тоже хороша, забыла предупредить, чтобы ты не подходил к храму! Матерь демонов, просто невозможно объяснить всё и сразу. Ладно, раз такое дело, возьми нож и иди за мной.

Они вышли из дома. Адель мыском ботинка начертила на земле знак, похожий на куриную лапу и потребовала такой же вырезать на дверной притолоке над входом в дом.

– А теперь замажь его своей кровью, – добавила она, когда Бадвард закончил ковырять ножом символ.

– Ты шутишь? – он поднял бровь.

– Делай быстрее, потом объясню.

Она внимательно следила за тем, как охотник надрезает кожу на пальце и чертит выступившей кровью поверх линий. А в конце протянула ему чистый платок, который выудила из рукава платья. Встав рядом, Адель коснулась кончиками пальцев получившегося рисунка и беззвучно зашевелила губами.

– И что это всё значит? – спросил он, вытирая руку.

– Ирр – защитная руна, – закончив, Адель посмотрела на охотника. – Лишней не будет, особенно, ночью.

– От чего она защищает? – Бадвард пропустил её вперёд и, зайдя следом, закрыл дверь.

– От того, кому понадобилась твоя жизнь, – сообщила Адель, садясь за стол.

Глава 3.

Ведьма внимательно следила за Бадвардом. Он неторопливо разложил жаркое по тарелкам. Открыл бутылку и наполнил бокалы. Аккуратно, с выверенной точностью. Как будто это было важнее, чем её слова.

– И кому же я так нужен? – поинтересовался охотник, садясь наконец к столу.

– Его зовут Лотар. Он – колдун, проклявший Арнику, – голос ведьмы стал глухим и тихим. Прямо как у пекаря при недавнем разговоре.

– Ага, колдун. И чем я ему насолил? Вроде бы только приехал и сомневаюсь, что мы были раньше знакомы.

– Город принадлежит ему уже не одно столетие. Когда-то он пришёл сюда и всё подчинил себе. Некоторых горожан убил сразу, других сделал слугами. Он существует за их счёт, медленно, день за днём высасывая жизненные силы. Они лишены воли, слушаются его. Поддерживают город от разрушения и ничего не могут рассказать о том, что с ними происходит. А когда их тела изнашиваются, Лотар своим колдовством заманивает сюда новых, таких, как ты.

– Вот упырь, – Бадвард хмыкнул. – И где его можно найти? Я смогу доходчиво объяснить, что он ошибся на этот раз в выборе.

– Не знаю, – Адель поджала губы, то ли досадуя, то ли скрывая улыбку. – Лотар где-то в Арнике. Он тесно связан с городом и не покидает его.

– То есть это один из местных?

– Очевидно. Но я не могу сказать, кто именно. Мы проверяли, и ни одна попытка не увенчалась успехом.

– Мы?

Ведьма кивнула и придвинула к себе стакан.

– Мои предшественницы, – пояснила она. – Весь мой род проклят вместе с Арникой, начиная от Люции. Когда пришёл Лотар, она попыталась помешать ему и проиграла. Он забрал её жизнь, и после этого каждая из нас связана с городом. Мы не можем пересечь реку и войти в Арнику в человеческом обличье, лишь обернувшись зверем или птицей. Например, вороной, как это делаю я. При этом не можем и уйти далеко от него. Единственное, что нам остаётся, в назначенный срок бросать вызов Лотару, пытаясь освободиться от чар. Моя мать погибла здесь, когда мне было одиннадцать. И вот теперь моя очередь бросить ему вызов.

Она закрылась стаканом, чтобы сделать глоток и спрятать накатившие эмоции. Бадвард видел, как едва заметно дрожат её пальцы. Он тоже отпил вина, прислушиваясь к его вяжущему молодому вкусу.

– Почему ты сразу этого всего не рассказала?

– Когда? – Адель фыркнула. – На тропинке в лесу? Я хотела, чтобы ты всё увидел своими глазами. Не думала, что ты так легко согласишься с происходящим. Обычно люди реагируют иначе. Имел раньше дело с колдовством?

– Нет, – он покачал головой и медленно покрутил на столе нож. – Было время, когда я не знал, что человек умирает, если ему перерезать горло. Потом мне стало это известно, но я не знал, как это сделать быстро. А ещё пару дней назад я не знал, что девушка может обернуться вороной. Есть ли смысл отрицать, что какой-то хмырь с горы заморочил целый город?

– С горы, говоришь? Интересно, – ведьма проницательно всматривалась в лицо собеседника. – Знаешь, не каждый способен принять это так просто.

– Я не люблю медлить. Так ты тоже хочешь найти колдуна и не знаешь как?

– Да, мне нужна помощь в этом. О том, что сделал Лотар, сохранилось мало сведений. Основная зацепка – это Корактор.

Нож замер в пальцах охотника.

– Что? – переспросил он аккуратно.

– Колдовская книга. Правда, ты вряд ли слышал о такой, раз не имеешь отношения к магии. Всё, что тебе следует знать, она – самая древняя из всех, что когда-то существовали.

– Звучит, как миф.

– Никто не знает, как был создан Корактор. Говорят, что в нём – слова из самого мира духов, – во взгляде Адель появились искорки восторга. – Говорят, что символы на его страницах написаны чёрной кровью демонов. Что в нём одном секрет вечной жизни. Способ, как обмануть Жнеца. Именно это и сделал Лотар, создав своё заклятие с помощью книги. И если бы мы смогли её найти, то, я уверена, смогли бы и проклятие снять.

– И она должна быть у колдуна где-то в городе, – продолжил её мысль Бадвард.

– Где-то, но у меня нет идей. Сколько бы я здесь ни летала, ничего такого не видела.

– Это не проблема, поиски книги я возьму на себя.

– Подожди, всё не так просто. Во-первых, у нас мало времени, судя по всему. Каждый раз события развиваются одинаково. На исходе весны Лотар заманивает в город чужаков. Оказываясь под воздействием проклятия, они теряют волю. Одни убивают себя. Другие – своих компаньонов. Так погибли некоторые из моих прабабок. Ну, и третьи поднимают руку на горожан, обманываясь и видя в них колдуна. В любом случае, их жизненные силы достаются Лотару. Разница лишь в том, что убивший местного, сам становится частью Арники. Здесь всегда десять человек, и Лотар поддерживает это число.

– А Кубо мне сказал, что одиннадцать.

– Вместе с колдуном, – Адель пожала плечами. – Суть в том, что пришедшие долго не выдерживают. Счёт идёт на дни. Проклятие сводит с ума. Кошмары, навязчивые идеи, страхи. Да и колдун подбирает людей так, чтобы играть на их слабостях.

– И как часто всё это происходит?

– По-разному, но примерно раз в двадцать лет.

– Ты выглядишь моложе, – заметил охотник. Ведьма кивнула.

– Прошло всего двенадцать лет с прошлого раза. И я не знаю, почему Лотар так мало ждал.

– Может, в прошлый раз что-то пошло не так? – предположил Бадвард. – Но ты сказала “во-первых”. А что “во-вторых”?

– Нам нужно дождаться третьего. Так работает проклятие. Ведьма из моего рода и двое чужаков, которые приходят друг за другом. Руны говорят, это случится на днях. Немой колокол на храме нас оповестит.

– И кто это будет?

– Понятия не имею. Человек, совершивший убийство – всё, что я могу сказать. Но нам важно заручиться его поддержкой. По одному нам не выстоять против Лотара.

– Это мы ещё посмотрим, – пообещал он.

– Ты видел кресты на кладбище. Это убитые колдуном. Те, кого можно было похоронить. Ты не первый, кто приходит в Арнику.

– Зато буду первым, кто даст ему звезды, – хохотнул Бадвард. – Ладно, давай мы с тобой ненадолго оставим колдуна в покое, поедим и выпьем. Раз уж так важно держаться вместе, имеет смысл познакомиться получше.

– А давай! – оживилась она. – Мне нравится эта идея.

Тренировалась ли ведьма перед встречей с новым другом, осталось неизвестно. Но сотрапезником она оказалась на удивление достойным. Вино подействовало на неё значительно позже, чем можно было ожидать.

Они успели рассказать друг другу всяких историй и посмеяться над десятками шуток, прежде чем Адель окончательно опьянела.

Она теперь сидела, подперев подбородок кулачком и мечтательно рассматривала ничем не примечательные ставни на окнах.

– Значит, тебе двадцать три? – спросил Бадвард, отвлекая её на себя. Адель вздохнула и сдвинула вместе изящные брови.

– Угу, – она скривила губы в печальную линию. – И я ничего не видела, кроме Арники. Представляешь, даже не знаю, что там, в этом вашем мире. Какой он? Какие люди?

– Ничего там особенного, только торговля жизнями. Новый король чеканит новые монеты на старые войны.

– Говоришь так, чтобы меня не расстраивать, да? – она тихо хихикнула и снова погрустнела. – А я бы посмотрела. Завела друзей. У тебя есть кто-нибудь? В смысле, семья?

– Не особо, – охотник покачал головой, – семья закончилась, когда умер мой отец. И было это довольно давно.

– Тут мы можем друг друга понять, – ведьма стала рассматривать свои ногти. – Вообще-то, в Арнику не приходят те, у кого всё хорошо. Город разбитых надежд. Тут только такие отчаявшиеся и нужны Лотару. Которые скорее готовы расстаться с жизнью, чем тянуть её дальше.

– Не сказал бы, что это про меня.

– Врёшь. Не мне. Себе, – Адель одарила собеседника прищуром. – У тебя в глазах – стальной холод. За ним ничего не разобрать. Но я-то знаю, что там у тебя буря.