Я не люблю убивать

Моя популярность в среде следопытов, вызывала двоякие чувства. Такое уже случалось и ранее. И вроде свой, и не монстр, и веду себя по-дружески, но мой жизненный опыт и легенды о моих победах – вызывали у посвящённой молодёжи трепет и уважение.

– Имя у тебя есть, лейтенант? – спросил я.

– Андрей, – смущённо ответил он. – Я следователь.

Следователь – следопыт. Знакомо.

– Выкладывай, Андрей, что у нас с трупом.

Он взял себя в руки – собрался. Даже вытянул шею.

Я посмотрел на его пульсирующую вену. Конечно, я не вампир, но вожделенное место укуса, манило даже меня. Кровь по вене бежала горячая, молодая. Этот лейтенант был весьма лакомым кусочком.

Я дёрнул кадыком. Отвёл взгляд.

Он продолжил:

– Три дня назад обнаружен труп гражданина Ивакина, 1981-го года рождения… Сердечный приступ, – тихо говорил лейтенант.

– Ну а меня, зачем вызвали? Обнаружены следы укуса вампира? Или в крови яд нашли? Или он высушен как мумия? – помогал я следователю.

– Ничего такого. Но я покопался в переписке Ивакина. В соцсетях…

– Пустой номер, – сказал я. – Если его убил вампир, а твари могут имитировать сердечный приступ у человека, то он, несомненно, задал бы вопрос, перед тем, как убить… Если предположить, что вампир отправил на тот свет потерпевшего, то кровопийца в обязательном порядке ввёл бы человека в состояние откровенного признания. И труп, когда ещё не был трупом, сообщил бы: с кем, когда и по каким причинам поделился своими знаниями о вампире.

Следователь оживился. Он явно что-то раскопал. Следопыт, твою мать!

– Возможно, так всё и было. Но! – воодушевлённо говорил Андрей. – Я тоже так подумал. Вернее, хотел думать, как вампир думает. Ведь вампир существо умное, осторожное… Вот к примеру, он спрашивает: господин Ивакин, кому ты рассказал обо мне? А Ивакин, находясь под гипнотическим воздействием, отвечает: да что вы, как я мог!.. конечно, никому! И не соврал. Потому что он создал две личных странички в ВК и писал о своих измышлениях самому себе. Таким образом вёл дневник… И я нашёл эту переписку…

– Уже кое-что, – закивал я. – Продолжай, лейтенант.

Парень мне нравился. Работал он с огоньком. А ему нравилось, что я обращаюсь к нему «лейтенант».

Я знал, как расположить человека.

Опыт…

– Он прикреплял к сообщениям фотографии и ссылки. Видимо, так сохранял нужную ему информацию: какие-то медицинские статьи, заметки, историю болезней, но не своих пациентов. Поскольку не было у него пациентов. Гражданин Ивакин работал в отделении переливания крови, в местном ЦРБ…

Вот она зацепка! Пункт переливания крови! Где, как не в этом тёпленьком местечке пастись вампиру? Свежая кровь, плазма на выбор. И женская, и мужская. И группы крови разнообразные. Не отделение переливания, а шикарный ресторан!

Андрей достал телефон и показ на экране фотографию, не самого хорошего качества.

– Вам знакомо это лицо?

Е..ть его кусать! Это же Драгуш Арделин! Я узнал его сразу.

Снимок был размытым. Видно лишь часть лица. Но этого персонажа я помнил прекрасно – знал не первый десяток лет.

Я охотился на Драгуша в 46-м. Уверен, что имя он взял чужое. Клыкастых господ кровью не пои, только дай встать на одну ступень с Великим Дракулой из Трансильвании.

Родом Драгуш с юга Италии. Сицилиец. Возраст его неизвестен. Думаю, ему не меньше трёх сотен лет. Как-то я расспрашивал Зою – знакома ли она с этим выродком? Она говорила, что не знает его лично, но много слышала о нём, как о вампире весьма хитром и кровожадном. Интересно, что он забыл в Москве… ну, или в Подмосковье; а если смотреть шире, то и в самой России?

В августе 1946-го я прибыл в Бухарест.

Город почти не пострадал в войне. Его бомбили союзники, но без энтузиазма. Бухарест практически без боя был оккупирован советскими войсками. Администрацию назначили более чем лояльную к русским. Румыны не геройствовали. Они отважны, только на приличном расстоянии от врага. Вшивые окопы, не про них. Говорливая и нежная нация, с весьма темпераментными женщинами.

В Бухаресте продолжали работать магазины, люди чувствовали себя униженными, побеждёнными, но более или менее в безопасности.

В городе мне пришлось задержать на несколько месяцев. Работы было много. Вампиров я убивал сотнями, как клопов, без сожаления – не церемонился. Убивал даже женщин, поскольку на войне – прочь условности, – и не было времени сортировать кровожадный мусор.

Об исцелении моей волшебно семенной плазмой пришлось забыть. Проникновение – это не только секс – это очищение и доверие, в самом глубоком смысле… Не было у меня желания, возиться с обезумевшими от вольницы вурдалаками. Территория была враждебная, язык чужой, люди недоверчивые, вампиры несговорчивые.

Хорошо помню одичалую стаю кровососов, инициированных за несколько месяцев до советского освобождения. В паре со мной загонял дичь охотник из венгров. Имя его Бенце Вайда. Он был младше меня, наверное, вдвое, – и методы борьбы с нечистью у нас радикально различались. Но Бенце – боец сильный и отважный. Это надо признать.

Четыре молоденькие вампирши наводили ужас на весь город. Русских солдат девицы не трогали, а вот в крови своих соотечественников они буквально купались, омывая тело и гнилую душу красным цветом. Они охотились утром и ночью, не пожирая бывших фашистов или им сочувствующим, а убивали обычных людей. У них был свой особенный почерк. С тех пор я называю его румынским. После укуса и высушивания тел, вампирши резали горло от уха до уха.

Через три дня поиска вышли на след банды. Вампирши проживали в старой усадьбе, которую оставила семья бывшего министра, бежавшего к бывшим союзникам. Мы устроили засаду и стали ждать.

В одну из ночей они вернулись с охоты. Настроение у девиц было замечательное – опьянённое смертью и властью над слабыми людьми. Вампирши крутили пластинки, танцевали, выли полночные песни. С собой они притащили ещё живых, но уже обречённых брата и сестру. Девочке было восемь лет, мальчишке семнадцать.

Три вампирши развлекались в постели с юношей. Он не отдавал себе отчёта, что происходит с ним и кто терзает его, и кто ласкает его худощавое тело. Парень был полностью подчинён власти нечисти. А девицы занимались с ним сексом, выпивая последние капли из вен. Они кусали мальчишке шею, впивались клыками в пах и запястья, а парень лишь стонал, пребывая в волшебной неге, будто его целуют небесные ангелы.

Четвёртая, совсем молоденькая вампирша, которой было лет шестнадцать – ухаживала за младшей сестрой несчастного парня. Она перевязала девочке раны, прижгла духами укусы на шее. Но лицо и руки малышки вздулись, щёки потеряли свой цвет, а тело дитя бил жаркий озноб.

Отравленному ребёнку не суждено дожить и до утра. Такова участь укушенного человека. Человек должен быть испит до дна, пока сам не умер от ран.

Мы зашли в спальню в привычном образе охотников. Бенце в длинном, кожаном плаще, в широкополой шляпе, на ногах грубого сукна штаны и тяжёлые сапоги на высоком каблуке; классический образ охотника на вампиров. А я успел полюбить другую одежду. Стиль чекиста – мне понравился ещё в Гражданскую. От одного моего вида, если я позволял видеть себя, люди бежали, словно от чумы, а вампиры буквально тряслись от злобы и бессилия.

Троих убийц мы ликвидировали на месте преступления, но всё-таки судьба бывает, непредсказуема. Потому что в этот раз покусанная добыча пережила бессмертных монстров…

Мальчишка видел, как мы мстим за него, за его сестру и родителей. Первой вампирше я вырвал сердце, орудуя ножом с серебряной рукоятью; второй безбожнице – я отрезал голову всё тем же ножом.

Бенце тоже предпочёл обезглавить существо. Сработал быстро. Он не имел привычку мучить нечистую. Профессионал!

Растерзанные тела мы оставили на полу в спальне. Мальчишка лишь на секунду пришёл в себя, но, расставленные тварями сети, топили его в тёмном омуте смерти. Он снова впал в сладкое безумие. Схватив голову мёртвой мучительницы, парнишка продолжал целовать её губы, искренне удивляясь, почему красивая женщина перестала его ласкать.

На расправу с тремя тварями, ушло не больше минуты. Потом мы зашли в соседнюю комнату.

Четвёртая вампирша держала на руках ребёнка и плакала. Я никогда не видел, чтобы кровососы рыдали над телом убитого им человека. Наверное, потому и сжалился.

Я остановил Бенце.

Он лишь кивнул в ответ.

Венгр знал о моих талантах сексуального проникновения. Возможно, даже завидовал мне; да точно завидовал!

Той ночью мы договорились, и он согласился не убивать вампиршу. Бенце забрал девочку в агонии и вышел из комнаты.

Ну а что оставалось мне? Как всегда, я делал, то, что умею делать только я.

Всюду была кровь…

Всюду пахло смертью…

Моя кожаная куртка заляпана красным…

Мою ранимую душу душило тошнотворное чувство, но я привык быть решительным. Скинув галифе я снова и снова брал молодую вампиршу сзади. Широко расставив ноги, она упёрлась тонкими руками в стену и сходила с ума от боли, от страха и наслаждения. Я работал с ней несколько часов. Я был неудержим! Я хлестал её ягодицы и шептал заклинания! Всё оттого, что не любил убивать…

Командировка в Бухарест подходила к концу. Я знал, что моего семенного заряда проникновения в молоденькую вампиршу хватит лишь на пару месяцев. Потому пришлось уговорить Бенце, чтобы он проследил за дамочкой.

Знаете, так случается, что после чрезмерно активного сеанса Ликвидация Кровососущего Нетерпения, вампирши кардинально менялись. Конечно, дороги назад уже не найти, и пьющему кровь уже не стать прежним человеком, но иногда моя плазма убивала жажду кровавой охоты, иссушая желания загонять дичь. Я не проводил исследований, не вёл статистику, но мне известны случаи, когда вампирши, получив гигантскую дозу семенной плазмы, отказывались от нападений навсегда и даже брезговали человеческой кровью… Рыдающую девушку их Бухареста, с которой я провёл чрезмерно активный сеанс, звали Валентина Руа…

Уже проживая в Москве, я неоднократно связывался по телефону со своим коллегой из Венгрии. Он уверял, что Валентина излечилась, что она больше не представляет опасности. Но дьявол в деталях…

Инициировал четырёх девиц некий старый вампир с огромным опытом, по имени Драгуш Арделин. Мы искали этого зверя всеми известными способами, но, к сожалению, найти так и не удалось.

Уже в 1954-м году я посетил конгресс охотников в Варшаве. Один из докладчиков, как пример ненасытности, хитрости и ярости кровососущего племени, говорил о Драгуше. Этот вампир считался весьма коварным.

И вот он снова попал в поле моего внимания.

– Ты отлично сработал, юноша. Я узнал его. Это Драгуш Арделин, – кивнул я следователю. – Знакомое мне животное.

Андрей обрадовался моим словам. Он потирал руки, словно уже изловил вампира и тащил его на цепи в клетку охотника.

– А я боялся, что это только моя фантазия, – улыбался лейтенант. – Всё-таки я оказался прав. И никакой Ивакин не шизофреник, переписывающий сам с собой. Он действительно вёл дневник. Но только вопрос, для чего? Может быть, страховался? Надеялся, что если с ним произойдёт что-то непоправимое, то какой-нибудь внимательный следователь, вроде меня, докопается до истины.

– Может, и так… а возможно, он очень щепетильный педант… Ивакин собирал медицинские статьи, фотографии голых баб и заодно – хранил снимок своего учителя, – размышлял я.

– Почему учителя? – не понял лейтенант.

– Вот смотри, Андрюха, – лизнул я мороженое, а следователь глотнул слюну; вот именно так глотают слюни вампиры, когда чуют человеческую кровь.

– Драгуш – вампир умный. Это факт. Чтобы подобраться к хранилищу крови, ему нужно быть предельно осторожным. А следовательно, он будет искать помощников. Ну, во-первых – можно выйти на медсестёр или врачей, работающих в пункте переливания крови. Второе – выйдя на них, можно их подкупить, запугать или влюбить-обворожить… или сделать своими прислужниками. Не слугами или рабами, а прислужниками.

Лейтенант слушал меня внимательно. Ничего нового я не сказал. О прислужниках он, безусловно, знал из учебников для следопытов. Вот только сталкивался впервые с таким явлением.

– Прислужнику дано заверение, что по истечении проверки и после удачно выполненных поручений, его обязательно инициируют, а то есть? – спрашивал я, словно принимал экзамен.

– То есть… сделают его бессмертным… то есть превратят в вампира, – ответил следователь.

Ответ был правильным. Но снова – дьявол в мелочах. На первое место Андрюшка почему-то поставил бессмертие.

Но я всё равно кивнул, похвалив следопыта.

– А теперь слушай мой приказ, – сказал я, доставая из сумки, которую носил через плечо, тонкий цилиндрический флакон, похожий на пробник духов, только без крышки, запаянный. – Сейчас съездишь в пункт переливания крови. Задашь стандартные вопросы персоналу – что за человек был Ивакин, были ли у него враги, жаловался ли он на здоровье?

– Так я уже того, – виновато заулыбался лейтенант. – Я уже был на месте его прежней работы.

– Был… и ещё раз съездишь, – передавая флакончик с прозрачной жидкостью, поучал я. – Этот тестер, выявляет присутствие вампиров. Если жидкость окраситься в красный цвет, значит, кровосос был рядом. Купи в аптеке обычный пластырь и прикрепи флакон под стул. Есть в отделении переливания крови стулья?

– Стульев полно! – кивнул лейтенант. – Только там сейчас может никого не быть. Они до 12:00 принимают.

– Хорошо, – согласился я. – Завтра в восемь утра поставишь маяк. Понял?

– С первого раза понял, – заулыбался лейтенант, пряча флакончик во внутренний карман. – Я слышал о таких штуковинах. Настоящая магия! Но никогда бы не подумал, что встречу именно вас, и вы будете давать мне задание. Я думал, что приедет рядовой специалист с приборами… или вообще мне не поверят. Скажут: ну посылал потерпевший сам себе сообщения, ну что в том особенного? Разве это повод?

– Не скромничай, лейтенант, – в очередной раз похвалил я. – А фотография из ВК, а твоя смекалка? Ты молодец, Андрюха! Ловко сработал! Всё… давай до завтра, а я прогуляюсь.

Лейтенант засобирался. Он встал с лавочки, но вдруг остановился и пристально посмотрел на меня.

Я сжалился. Взгляд у следователя был как у щеночка.

– Не тяни, Андрюха, спрашивай, что хотел.

Лейтенант почесал подбородок.

– Если не секрет, конечно… а сколько вам лет, Григорий? Нет, я понимаю, что вопрос звучит глупо… но всё же ответьте: вам больше тысячи лет или меньше? Например, пятьсот или шестьсот…

Моя работа – защищать людей от вампиров. Я убивал тварей сколько себя помню. А память у меня, дай бог каждому.

– Я ещё князя Владимира застал. Крестителя, – не соврал я. – Больше тысячи мне уже. Не на много, но больше.

Лейтенант закивал, поддерживая фуражку за козырёк. Он расплылся в улыбке и, браво отдав честь, быстро пошёл прочь от лавочки, где сидел самый знаменитый охотник на вампиров.

Я не идеален, но гуманен. И работаю оригинальным методом. Мой метод борьбы с кровопийцами считаю уникальным. Лучше предупреждать преступление, чем отнимать чью-то жизнь. И всё оттого, что я просто не люблю убивать.

Выглядит это признание странно, когда речь идёт о нечисти. Но такова моя сущность, друзья.

Глава 3. Клизмы к бою или охота началась

Откладывать на завтра посещение пункта переливания крови я не стал. Попрощавшись со следователем Андреем, направился прямиком в ЦРБ.

Григорий Вершинский не волшебник – я охотник на вампиров, но пользоваться магией научился совсем не плохо.

Заходя на территорию довольно приличных размеров больничного комплекса, я был невидим как для охранников, так и для камер видеонаблюдения. Моей энергии хватит на полдня, чтобы бродить невидимкой от неврологии до второго хирургического отделения, через пункт переливания крови. Но если бы со мной был оруженосец Игорь Праскурин, под завязку наполненный магической энергией, то я мог стать призраком на пару месяцев. В такого толстого оруженосца помещается вагон с прицепом. К тому же помощник должен исполнять различные поручения, избавляя меня от обязанности лично снимать квартиру и покупать сигареты. Успеть везде и всюду одному – весьма сложная задача.

Пока прогуливался по городу, направляясь в подозрительный пункт переливания крови, я нашёл номер телефона охотника Бенце. У меня был уговор с венгерским другом.

Присев на лавку, написал тому короткое сообщение. Я вызывал не демона или подмогу, я вызывал верного друга. Если бы Бенце первым обнаружил Драгуша, то, несомненно, он тоже выполнил часть нашей сделки. Мы договорились поймать Драгуша вместе и казнить его вместе.

Но старый вампир будто играл с нами. Вот и сейчас в воздухе висели резонные вопросы.

Вампиры, упыри, вурдалаки – существа со своим виденьем мира. Люди для них лишь источник пищи. И если бы не охотники, то эти ребята порезвились бы всласть. Безусловно, среди тварей есть свои лидеры, которые избегают войны между людьми и кровососами. Вампиры объединяются в кланы, устанавливают свои правила, подчиняются этим правилам и поддерживают контакты с охотниками, чтобы узаконить своё проживание в больших городах, чтобы получить лицензию послушного гражданина особой касты.

Но Драгуш не признавал ни клановых собраний, ни целей охотников, ни право человека на безопасность. Договоры вампиров с конторами защиты, для него лишь пустой звук. Каким Драгуш был зверем, таким и остался. С ним невозможно договориться, как невозможно найти общий язык с комарами – они всё равно отыщут лазейку и высосут свой малый грамм, чтобы жить и размножаться. Драгуш охотился, где хотел – убивал, кого хотел. Остановить его мог исключительно страх потерять собственную голову. Но судя по тому, что сицилиец объявился точно у меня под носом, его не пугал даже самый отмороженный охотник на планете Земля.

Я знаю один более чем оригинальный способ борьбы не с вампиршами, а с вампирами.

Я знаю, что об этом способнее осведомлён и Драгуш Арделин.

Последнюю сотню лет я защищаю людей в Москве и в городах так называемого Подмосковья. Но приходилось работать и у Чёрного моря, и у Белого, и у Средиземного, и в соседних губерниях. Во время Второй мировой дошёл до Берлина. Я вам скажу, что именно в Берлине собрались самые отъявленные твари.

Там я не щадил никого. Даже женщин. Особенно тяжело убивать детей вампиров, которых иным способом уже не остановить.

В послевоенные годы появились первые конторы защиты. Безусловно, без помощи охотников защитные организации были бесполезны. И именно мы – охотники помогли организоваться подобным структурам.

В московскую контору я вступил, даже не видя договора. Меня заинтересовали люди, работающие здесь. Их было немного – всего десяток человек, но зато, каких человек!

Был такой Анатолий Водопьянов, бывший военный без левой руки, оказавшийся выдающимся химиком своего времени. Возможно, у него вышло случайно, но Анатолию удалось создать вязкую жижу по своей структуре и воздействию, напоминающую моё волшебное семя. Но только семенная плазма действовала исключительно на вампирш, а чудодейственная жидкость Водопьянова, ещё и на вампиров.

Я всегда был гуманен, и мой грандиозный план перевоспитания кровососов выглядел новаторским и чрезвычайно смелым…

Если схватить вампира, подвесить его, перевернув вниз головой – и сковав цепями или тросами, влить в его задний проход два литр Водопьяновской жижи, то чудодейственная субстанция могла превратить кровососа во полнее респектабельного гражданина, который больше не хотел кусаться.

Я проделывал такой фокус десятки раз. В среднем процент выздоровевших равнялся шестидесяти. Другие сорок процентов не выживали после операции. У некоторых разрывалось на части двужильное сердце, а у иных – выжигало пищеварительную систему, словно я заливал в кишки серную кислоту. Но в целом, если положить руку на моё более чем здоровое и сердобольное сердце – результат оказался впечатляющим. Я давал шанс исправиться. Да… метод не идеален, но я не ставил клизмы обычным преступникам, я излечивал только кровавых убийц, которые с особой жестокостью пожирали и детей, и женщин.

Если быть откровенным, то я редко жалел вампиров. Было бы в моём распоряжении жижи Водопьянова в избытке, я всей бы нежити вставил в задницы гигантские клизмы, превратив их в беззубых, бесцельных, аморфных существ. Но мой однорукий друг и коллега, Анатолий Водопьянов неожиданно улетел на небеса, унеся в могилу секрет изготовления жидкости. К сожалению, остались лишь сущие капли после его кончины.

Жижу Водопьянова пытались воспроизвести в более поздние времена. Нынешние учёные не чета прошлым. Ничего у них не вышло и по сей день, – и потому в подвале моего дома, я храню последние семь литров вожделенного вещества. Но отдельно в сейфе, всё в том же подвале, я припрятал трёхлитровую банку, с надписью «Бухарест 46». Эти три литра предназначались исключительно для одной задницы. Имя хозяина этой задницы – Драгуш Арделин.

Старый вампир-сицилиец знал, что я практикую экзекуцию жижей Водопьянова. Он знал и не боялся меня. Вероятно, в его сердце закипала личная обида, которая сильнее страха.

И вообще, зачем Драгуш дразнил судьбу? Для чего он приехал на территорию, которую охраняю я, вооружённый трёхлитровой банкой с надписью «Бухарест-46»? Неужели сицилийцу, выдающему себя за сподвижника графа Дракулы, захотелось попить бесплатной донорской крови подмосковных людей? Нет… Драгуш не так глуп, чтобы размениваться по мелочам. Он рыба крупная – он акула в мире вампиров!

И по какой причине Драгуш Арделин объявился в московском регионе, мне предстояло решить в ближайшие дни.

Всё-таки магия великая штука!

Я мысленно даю команду, и происходит волшебство. Я становлюсь невидимым, моя одежда не видима, мой телефон, если он в кармане, мои часы, если они застёгнуты на руке – тоже не видимы. Но я могу достать телефон, воздействовать на экран. Я могу смотреть на невидимые часы и видеть стрелки или электронные цифры. Ну разве это не чудо?

Один мой старинный знакомый, тоже из охотников и тоже со своим методом борьбы с вампирами – уверял, что магия это вовсе не чудо. Если бы обычные люди проживали на земле больше ста пятидесяти лет, то все они тоже научились копить энергию в себе и производить магические действия. Магия подчиняется законам природы, уверял мой старинный знакомый.

Знаете – и я ему верил. А если хоть один раз стать свидетелем его сеансов перевоспитания вампиров (поскольку мой старинный знакомый тоже был убеждённым гуманистом), то последние сомнения в его правоте испарятся случайными каплями воды на горячей печи.

Буду краток.

С давних времён моего друга звали Йоханссон. Но все обращались к нему – Тор. И всё оттого что у него был чудодейственный молоток. Вот этим серебряным молотком он и перевоспитывал вампиров; а твари жуть как боятся серебра. А Йоханссана они боялись куда больше, потому что пихал он рукоять свой кувалды во все доступные дыры и никогда не стеснялся.

Метод работал эффективно, поскольку в городе Осло и в его окрестностях, где охотился Тор, совсем не появлялись вампиры. Кто-то посмеивался над Тором, ссылаясь на примитивное нежелание кровососов селиться в холодном климате, но я точно знал, что молот у норвега тяжёлый, что были времена, когда оттирал он серебряную головку молотка от крови и прочего – не единожды в сутки.

В молодые годы Йоханссон был трудоголиком. Гонял он вампиров по всей Европе. За глаза я называл его – практиком без предрассудков, а ещё – незатейливым педагогом и быстроногим добряком.

Невидимкой я проплыл мимо входа в травмпункт, у дверей которого деловито дымили три человека. Пожилой доктор, огромный медбрат с каменной челюстью и щуплый узбек с перевязанной рукой по локоть – не могли видеть меня, но прекрасно слышали звонкий сигнал из пустоты, потому что в моём кармане неожиданно запиликал телефон.

Курящие, кто удивлённо, кто безразлично – провожали взглядом прозрачный воздух, из которого доносился сигнальный писк. Доктору было плевать на звуки, поскольку хирурга сложно чем-нибудь удивить. Здоровенный медбрат сжимал кулаки, желая к чему-нибудь и к кому-нибудь приложить неуёмную силу. Узбек напугано шевелил губами, бормоча: «У-у шайтан».

Отключив сигнал, я прочёл сообщение.

Бенце Вайда обещал прилететь в Москву завтра. Точно время не сообщал.

«Ну, завтра и завтра», – подумал я, заметив тот самый пункт.

На двери отделения переливания крови, с отдельным входом висела табличка: время приёма с 8:00 до 12:00.

Я посмотрел на часы. Сейчас было 16:53.

Сегодня я работал один. Потому необходимо сохранять хладнокровие, когда в городе орудует опытный вампир.

Я смотрел на дверь, чувствуя, что сейчас она распахнётся. И не ошибся.

По ступенькам отдельного входа спускалась женщина. Ей было не больше тридцати пяти. Она не доктор, она медсестра. В определение профессий – мне равных нет.