Солонго. Том 2

– Бежим, Баэрта, быстрей! Скоро здесь начнется бой!

– Куда?– удивилась Баэрта

– Бежим, я потом все объясню и, запахнув халат, вскочила с топчана и они побежали вместе с другими женщинами, детьми и стариками в общую большую юрту. Началось сражение под руководством главного воина Арынгазы, мужественного, спокойного мужчины, который часто бывал в юрте Батнасана, обсуждая с ним неотложные дела. Он был другом и правой рукой Батнасана, Мягмар дополнял их своими знаниями и тоже со временем стал другом Батнасана. Бой был жестоким и помощник Баэрты, высунувшись из юрты и рискуя жизнью, выбежал и притащил в юрту раненого. Мать его была там же и, увидев сына, заголосила, причитая. Баэрта прикрикнула на нее и привычно занялась раной, осмотрев ее поняла, что рана не смертельная, но медлить нельзя и ей нужен саквояж. Она решительно поднялась и выскочила из юрты, побежав, прикрывая голову и взывая ко всем Божествам, к своей юрте. Бой был конный и она, петляя и прижимаясь к юртам, короткими перебежками мчалась, как испуганный заяц. Уже почти добежав до своей юртеы, прямо на ходу, всадник подхватил ее и в этот момент рядом с лошадью вонзился острый кинжал, всадник прижал ее к себе и поскакал, как молния. Баэрта опешила , она не поняла, кто этот всадник, выходит он спас ее! Он, проскакав до края кочевья развернулся и, помчавшись обратно, буквально сбросил ее с коня, прокричав:

– Ты потеряла свой ум! Спрячься и не высовывайся пока идёт бой!– и умчался, развернувшись на месте и подняв облако пыли.

Баэрта заскочила в одну из юрт и сделав щелку в проеме юрты, отодвинув слегка полог, стала наблюдать за боем. Вскоре Мягмар и отряд всадников оттеснили противника, а потом те и вовсе стремительно покинули кочевье, оставив на поле боя раненых и убитых. Баэрта выбежала из юрты, метнулась за саквояжем и уже через минуту была в гостевой юрте, где начала срочно промывать раны и пересыпать заживляющим обеззараживающим порошком с едким запахом., напоминающий запах соли. Она перевязала бойца, к ней стали приносить и других раненых, она с девушкой помощницей и парнем быстро делали свою работу, сначала осматривая раны, не отвлекаясь ни на что. Баэрта попросила всех покинуть юрту, ведь причитающие женщины вносили смуту, а она должна быть спокойна, быстро организовав процесс, она занялась сначала более тяжелыми, поручив легких раненых помощнице. Принесли и осторожно положили мужчину, лицо его было в тени, да и не важно это было ей, у него было ранение саблей, оно прошло через бок , но внутренние органы не были задеты. Она задала ему вопрос, чтобы понять, в сознании ли он, слышит ли ее:

– Как твое имя, смелый боец?

– Арынгазы,– поморщившись от боли ответил мужчина.

Она узнала голос своего спасителя и, подняв на него глаза, улыбнулась ему.

– А тебя как зовут?– спросил он,– Я не видел тебя прежде.

– Баэрта. Я приехала из Племени Тархана. Слышал о таком?– спросила она, ловко обрабатывая рану. Она всегда разговаривала с больными, пытаясь отвлечь их, так они меньше чувствуют боль,– сейчас ты дыши, порошок очень едкий, будет немного больно, но не сильно, такой смелый воин сможет вытерпеть, ведь правда?

– Оох,– поморщился от боли Арынгазы.

– А сейчас опять нужно немного потерпеть, потому что нужно соединить кожу, чтобы рана заросла и забинтовать. Я буду стараться делать быстро, а ты дыши, я говорю – дыши – и ты глубоко вдыхаешь и задерживаешь воздух, потом я говорю – выдох – ты выдыхаешь, за несколько раз мы управимся, органы не задеты. Ты спас меня, я спасу тебя, понятно? Дыши!– Баэрта быстро стала как будто слепливать края раны, присыпанные порошком, который намок от крови и превратился в настоящий клей.

Когда все было закончено, она сказала девушке зажечь траву, которая поможет бойцу отдохнуть. Этот дым всегда использовали при тяжелых родах, но раньше окурить его она не могла, ей было важно чтобы он не потерял сознание. К вечеру все раненые бойцы, а также те, кто были из вражеского племени, были перевязаны, она решила оставить их на месте и остаться там самой, чтобы ухаживать за ранеными.

Ночь была тревожной, у многих тяжелораненых вернулась боль, а у некоторых начался жар, Баэрта не спала всю ночь, обходя всех и давая кому-то воды, кому-то отвар из кислых ягод, понижающих жар, а кому-то нужно было жевать корень, от которого немеет рот и он способствует остановки крови. Когда для всех раненых прошла первая, самая ответственная ночь и опасность миновала, ни один человек не умер, она собиралась уже пойти спать, позвав мать раненого бойца и одну из сестер раненого воина, чтобы они наблюдали за всеми, прибежал старший сын беременной женщины, которая вчера была у Баэрты на осмотре. Он сказал, что похоже, что у нее начались роды. Баэрта, забыв об усталости, пошла в юрту роженицы и подготовив все для родов, чистую полотняную ткань и много воды, завязала вход в юрту красной веревкой. Забыв о том, что она сутки не ела и не спала, была рядом с роженицей пока не закричал младенец. К счастью роды были легкими и достаточно быстрыми и Баэрта, зайдя в гостевую юрту, чтобы удостовериться, что все живы прежде чем пойти спать, прошла по рядам, останавливаясь у каждого. Проходя мимо Арынгазы, она задержалась чуть дольше, он почувствовал взгляд и открыв глаза, улыбнулся, взяв ее за руку. Какая-то теплая приятная волна прошла по телу от его горячей руки, она слегка покраснела, но не отняла руку. Мужчина казался беззащитным, но одновременно большая сила исходила от него. Они встретились глазами и Баэрта смутилась. Нахмурившись, она шепотом спросила, как он, стараясь унять беспричинную радость и опасаясь, что он услышит, как громко забилось ее сердце.

– Хорошо…. А сейчас очень хорошо,– не отпуская ее руку, сказал он, – Спасибо тебе, Баэрта!– он пожал ее руку и нехотя отпустил,– Ты придешь еще?

– Конечно! Я немного отдохну, приду к вечеру. А ты спи, тебе нужно спать, Арынгазы,– сказала она, подумав, что у него такое красивое имя. Пошла дальше с трудом поборов желание остаться и держать его руку, просто так, молча, без слов, ощущая его рядом.

Придя в юрту, она легла на топчан, раскинув руки и глядя в проем юрты, наблюдая, как там, высоко, величаво проплывают облака и летят птицы. Какое-то время уснуть ей не удавалось, хотя она и очень устала, но спустя какое-то время ей удалось все же расслабиться и засыпая, она сильно вздрогнула, после чего наконец забылась зыбким, как шелковая прозрачная шаль, сном, наполненным обрывками мыслей и образов.

Хорошо отдохнув, Баэрта проснулась ближе к ночи, когда небо в проеме уже потемнело. У нее было чувство, что в жизни произошло что-то важное, напевая, она быстро встала, решила сменить халат, на котором были пятна крови, умывшись, переплела косы, пригладив непослушные пряди и, подумав, порылась в небольшом сундучке, найдя приятно пахнущее масло, которое ей подарила Алтенцецег. Баэрта попила воды, освежив рот, не вспомнив даже о еде и, взяв свой саквояж, быстрым шагом пошла к раненым. Там двух женщин сменила помощница Баэрты и парень, который оказался ответственным, серьезным и старательным. Баэрта внимательно осматривала всех больных, меняя повязки и давая разные лекарства. Девушка помощница заварила отвар, который нужно давать всем от жара и воспаления. Баэрта не заметила, как в гостевую юрту зашел Батнасан и молча наблюдал за ней. Когда очередь дошла до Арынгазы и она с трепетом стала осматривать его рану, боясь причинить боль и морщась, когда нужно было поменять повязку и снять присохшую предыдущую, пропитанную кровью, он подошел и поприветствовал друга:

– Как ты, Арынгазы? Ты напугал меня, когда упал с лошади.

– Не волнуйся, я в умелых руках Баэрты.

– Да, это уж точно! Ей ты можешь довериться,– сказал Батнасан, заметив легкий румянец на щеках Баэрты и особую, трепетную интонацию друга. Он внимательно посмотрел на него и легкая улыбка скользнула по его лицу. Он хорошо знал друга, да и женщины не были для него секретом, он заметил тот интерес, который заставлял вспыхнуть пламя истинного чувства, которое рождается именно из интереса, которое вместе со страстью может заставить это пламя гореть очень долго, меняя свои фазы, переходя от желания близости к интересу к душе, потом к тому, как думает и чем живет женщина, что питает ее чувства и мысли, близка ли она по духу так, как близка ему любимая Алтенцецег, или то, что роднит Мягмара и Саргэлэн. Познакомившись с Баэртой, он отметил ее цельную натуру, честность и отсутствие алчности и был рад за друга. Он тихо отошел, боясь нарушить волшебство зарождающихся чувств и пошел вдоль рядов. Дождавшись, когда Баэрта закончит осмотр, он подошел к ней, поинтересовавшись не нужно ли ей что-то. Она сказала, что нужно чтобы раненым давали крепкий жирный бульон и чай, а также сменить помощников для дежурства ночью. Баэрта вышла из юрты и направилась к Алтенцецег. По дороге ей встречались люди, они кланялись ей, чем немало смущали ее. Она не привыкла к такому вниманию, но здесь то, что она сделала для раненых и как организовала все, не растерявшись и взяв управление в свои руки, тотчас же вызвало уважение. Молва мгновенно разлетелась и к Баэрте потянулись больные, не только беременных и новорожденных детей осматривала она, но и лечила застарелые раны. Алтенцецег, тоже наслышаная о деятельности Баэрты, гордилась подругой. Она была искренне рада за нее. Когда Баэрта, счастливая от зарождающегося чувства, пришла в юрту к Алтенцецег, та уже знала от Батнасана о том, что заметил его глаз, опытный в таких делах. Она приняла загадочный вид и приготовилась слушать подругу.

– Баэрта, дорогая, я слышала, что ты спасла Арынгазы?

– Я просто лечу его, как и всех остальных, там много раненых.

– Но Арынгазы особенный…– многозначительно продолжила Алтенцецег, вызывая подругу на откровение.

– Ну почему, особенный? Для меня все раненые одинаковые.

– Ну потому, что он самый смелый и умный, а еще он друг и первый помощник Батнасана.

– Я знаю, он приходил проведать Арангызы.

– А еще у него нет жены…– продолжила тему Алтенцецег

– Ну это меня не интересует,– нарочито безразлично сказала Баэрта.

– Да? … а жаль. Он красивый и умный…

– Ты знаешь, Алтенцецег, что я вдова и когда стала целить людей и принимать роды, то я решила быть одна. Все хорошие лекари всегда одни…

– Ну это же не всегда бывает, а если ты встретишь такого достойного мужчину, как Арынгазы, то…

– Алтенцецег, я не хочу ничего менять в своей жизни,– попыталась закончить разговор Баэрта.

Алтенцецег надулась, ведь воображение уже рисовало, как она набрасывает свадебное покрывало на Баэрту и Арынгазы, как Баэрта навсегда остается в их Племени и потом как у нее родятся дети.

– Ну неужели он тебе совсем не понравился?! – удивилась она,– знаешь, сколько женщин в Племени хотели бы быть рядом с ним?! Почти столько, сколько я отгоняю от Батнасана!

– А что, есть такие, которые даже несмотря на тебя, хотят быть с Батнасаном?

– Ну сейчас поутихли, а сначала, когда он только привез меня, приходили прямо в юрту!– она сделала большие глаза, изображая ужас.

Баэрта рассмеялась и обняла подругу.

– Да, нелегко тебе пришлось!

****

Шли дни, все выздоровели и вскоре наступила зима. Иногда Баэрта видела Арынгазы, но видно было, что он был очень занят и старался наверстать упущенное за время болезни, ведь оборона Племени – важнейшая миссия и требует постоянного внимания. Однажды она, устав от изучения новых рукописей, привезенных последним караваном, пользуясь свободным временем, которое образовалось, потому что в основном все женщины старались подгадать и родить в теплое время года, вышла к недалеко протекавшей речушке. Уходить от кочевья было запрещено, дозорные отряды окружали Стан со всех сторон.

Да, это не то, что у нас, подумала Баэрта, где полная свобода, можно пойти гулять в Степь, или на реку. Здесь всвязи с тем, что Племя подвергалось частым набегам, уходить далеко было нельзя. Даже зимой нельзя. Она вздохнула и, запахнув халат, надела сверху длинный овчинный жилет и шаль и вышла из юрты чтобы пройтись, ей хотелось, чтобы в голове уложились все знания, которые она прочитала в древнем трактате знаменитого персидского врачевателя. Трактат был дорогой, но Батнасан, увидев, как она с интересом рассматривает его и расспрашивает купца, подошел и, невзирая на заоблачную цену, купил его и поднес ей. Он всегда приветствовал стремления к Знаниям. Баэрта знала это, в их юрте было полно рукописей как его, так и более простых с рисунками для Алтенцецег. Она, несмотря на непогоду, засунув запазуху руки, пошла вокруг кочевья. Увлекшись своими мыслями, она вдруг услышала сзади шаги, она замерла, внизу что-то резко подпрыгнуло к горлу и опустилось, она испугалась, ей было страшно оборачиваться и она прибавила шаг.

– Баэрта, остановись, Баэрта- услышала она голос Арынгазы.

Она облегченно вздохнула и остановилась.

– Далеко ли ты собралась? Погода испортилась, скоро первый снег, чувствуешь дыхание зимы?

– Приветствую тебя, Арынгазы! Я решила пройтись, надоело сидеть в юрте… Как твое здоровье? Не ноет ли рана?

– Да знаешь, Баэрта, я даже представить себе не мог, что такая глубокая рана может так быстро зажить! Это все твои руки!

Баэрте было приятно слышать это и она улыбнулась.

– Хочешь, я прогуляюсь с тобой? Ходить одной опасно.

– Хорошо,– смущенно сказала Баэрта, затрепетав от радости.

– Я все хотел поблагодарить тебя, может есть то, что я могу сделать для тебя?

– Я просто делала то, что сделал бы любой лекарь…

– Нет, Баэрта! Только ты могла так быстро вылечить меня.

Она не нашлась, что ответить и они некоторое время шли молча.

– Надолго ли ты у нас?

– До той поры, когда родит Алтенцецег. Меня попросил приехать Батнасан, написал мне, чтобы я срочно приехала. Я с детства знаю Алтенцецег, мы с ней из одного Племени, из Племени Оуюн Хагана, друга Батнасана.

– А когда должна родить Алтенцецег?

– Еще не скоро, только весной. А потом, если все будет хорошо, то сразу уеду.

– Как же ты оставишь здесь всех нас? Кто будет лечить ?

– Ну раньше у вас это делал Шаман… А сейчас за это время еще и обучатся мои помощники.

– Так ты значит грамотна?

– Да, я очень люблю читать. Меня научила читать дочка Оуюн Хагана, сестра Алтенцецег.

– А меня научил Батнасан. Сначала мне казалось невозможным запомнить все эти слоги, непонятные знаки никак не хотели красиво ложиться на бумаге. Моя палочка все время пачкала шкуру.

– А мы уже пишем на бумаге,– сказала Баэрта,– даже если это и дороже, за то получается красиво…

Арынгазы взял ее под руку и они неспешно шли, направляясь в сторону от кочевья.

– Ты очень необычная девушка. Расскажи мне о себе.

– А что ты хочешь знать?

– Где твой муж? Семья?

– Я вдова, Арынгазы, муж и ребенок погибли при набеге на наше Племя. После этого я осталась одна и так случилось, что я стала повитухой, а потом научилась лечить и все остальные болезни.

– И ты не хотела выйти замуж? Я хочу сказать, что семья мужа не забрала тебя? Может у твоего мужа был брат и он мог тебя взять женой.

– Да, был и брат и мог взять в свою семью второй женой, но его первая жена не захотела, да и я тоже… Я довольна своей жизнью, я лечу людей, мне нравится это,– ей хотелось спросить у него о его жизни, но она сильно смущалась и не стала этого делать.

Гуляя, они зашли достаточно далеко и пора было возвращаться обратно, ей стало холодно, они повернули, но расставаться ей не хотелось и она спросила, принимает ли он порошки.

– Да все уже хорошо, да и закончились они уже давно.

– Как?! Ты должен продолжать принимать их пока рана не станет из синей розовой, она должна побледнеть! Иначе она может разойтись, открыться! Зайдем в мою юрту, я дам тебе их.

Баэрта давно не общалась с мужчинами, а близость и вовсе уже была где-то так далеко, что ей казалось, что это не имеет к ней никакого отношения, что этого уже никогда не будет, она жила, посвятив себя полностью лечению людей, избавлению их от страданий. Добровольный обет, который она взяла на себя, не был тяжел для нее, ведь среди всех мужчин не было того, кто был бы ей по-настоящему интересен. Когда-то она была тайно влюблена в Оуюн Хагана и трепетала, когда встречала его, приходя в его юрту к его дочерям. Но это был секрет, даже самой себе она долго не могла признаться в этом. Его мужественная внешность, ум и Мудрость Правителя восхищали ее. Он был недосягаем. Когда он привез Маланью, она тайно, по ночам страдая от ревности, долго не могла унять свой ум, но потом, с момента, когда Солонго научила ее читать, она погрузилась в увлекательный мир текстов, черпая все новые знания, будто утоляла жажду и постепенно расслабилась и отошла в сторону. А потом он наказал ей войти в состав нового Племени и уехать и она была рада тому, что у нее началась новая жизнь. А теперь перед ней был мужчина из той же породы, что Оуюн Хаган и Батнасан и в ней зажглось безудержное пламя интереса к нему, желание близости и познания его мира, такого отличного ото всех окружающих ее мужчин.

Она отодвинула полог пропустив Арынгазы вперед, он нагнулся, вход в юрту был низок для его высокого роста. Она смущалась так, что ладони ее стали влажными. Она нерешительно, скованным движением предложила ему сесть на топчан. Потом вдруг в ней проснулся целитель и она, ощутив себя в своей тарелке, наказала ему снять халат и показать рану.

– Я должна осмотреть тебя, Арынгазы, если все хорошо, то я дам другие, укрепляющие организм отвары и снадобья. Ведь ты потерял много крови, а если не зажило, то еще и мазь из далекого Китая, она сделана из толченого жемчуга и слез камней. Все может заживить.

– Из слез камней?– изумился Арынгазы и губы его расплылись в ироничной улыбке,– кто рассказал тебе такое? Разве камни могут плакать?

Девушка казалась ему умной и он не думал, что она столь наивна, чтобы верить в подобные сказки. Он представил, как камень вдруг сморщился и заплакал, как по нему текут ручьем слезы и громко, безудержно рассмеялся. Баэрта, уже державшая в руках глиняную, красиво расписанную баночку с непонятными письменами, повернулась и сердито сказала:

– Что же тут смешного?! Это редкий состав. Да, есть слезы камней, их собирают в высокогорных пещерах. Вот, посмотри!– и она раскрыла баночку и поднесла ему. Арынгазы понюхал:

– Фу, они еще и пахнут противно, наверное стухли!– продолжал смеяться он.

– Ну и не надо! Если не хочешь, могу не лечить тебя!

Арынгазы продолжал веселиться, но увидев, что она нахмурилась, внезапно прекратил смех и взяв ее руку, провел ею по своей щеке. Глядя в глаза сказал ей:

– Баэрта, я на все готов, мажь меня протухшими каменными слезами, мочой старого осла, или слюной ястреба…

– Тогда сними халат и повернись к свету,– тоном, не терпящим возражений, сказала она.

– Но в твоей юрте холодно, я разожгу огонь в очаге.

Она засуетилась, ведь и правда, она даже не заметила, что в юрту пробрался промозглый холод. На улице было пасмурно, по небу плыли низкие тучи. И сразу смутилась еще больше. Чтобы как-то исправить положение, она взяла котелок и налила воды, сказала:

– Я сделаю чай, у меня есть вкусное топленое масло. Чай с ним очень хорош.

– Чай, конечно, чай сейчас будет кстати. Я проголодался, – улыбнулся он, наблюдая как она смущенно хлопочет. Отблески огня играли на ее щеках , он видел, Как Баэрта старается прятать смущение за сенью опущенных густых ресниц и она нравилась ему все больше. Что-то особенное было в ней. Надо узнать о ней у Батнасана, подумал он. В юрте у нее было очень чисто, аккуратно скатанные покрывала и шали, место, где она принимала больных, ее саквояж и свитки, много свитков. Один был раскрыт и лежал на ее топчане. Он подошел и взял его в руки. Ого! Это был целый медицинский научный трактат! Не каждый в этом разберется!

– У меня нет лепешек, я сегодня не пекла их, но есть сыр.

– Откуда у тебя такой серьезный трактат?-спросил Арынгазы.

– Мне подарил его Батнасан и сегодня я изучала его, даже о еде забыла.

– О чем он?

– В нем говорится о том, как разные способы дыхания могут лечить разные болезни. Потому что в нашем теле есть кровь, она жидкая, еда, она твердая и воздух, это то, без чего не может жить человек. Все они дают силу. И воздух один из трех необходимых условий для жизни. Все это взаимосвязано и ускоряя, или замедляя дыхание, задерживая его, или наоборот, выдыхая и задерживая, можно наладить такой ритм организма, который побеждает болезнь.

– Да ну?! пПросто дышать?

– Не просто дышать, а правильно дышать. А еще хорошо делать это, принимая особую позу. И вообще, если дышать правильно, то может прийти ясность мысли и можно выйти за пределы обычного понимания и узнать больше. Я все утро читала его, а потом захотела пройтись, чтобы обдумать это и встретила тебя.

– Как интересно!

Они пили горячий солоноватый чай, прикусывая твердые шарики сыра и разговаривали. Им было интересно друг с другом и время пролетело незаметно, исчезла скованность и смущение, Баэрта расслабилась, щеки ее зарумянились от горячего чая и оживленного разговора, когда неожиданно зазвучал голос Алтенцецег у входа в юрту:

– Баэрта, Баэрта! – и не дожидаясь ответа, пола приоткрылась и в юрту вошла Алтенцецег. Она не сразу рассмотрела Арынгазы в сумерках юрты, начала говорить:

– Я приходила сегодня к тебе, но не застала, – девушка осеклась, увидев его, сидящего на топчане с пиалой в руках.

– Я гуляла, – сказала Баэрта, проворно вскочив с топчана.

– Ой, я зайду позже,– и не дожидаясь ответа, исчезла, плотно задернув полог.

Баэрта и Арынгазы сразу замолчали и волшебство момента было прервано. Баэрта поставила пиалу и тихо предложила осмотреть рану. Он снял халат и она, повернув его к свету, осмотрела и осторожно провела пальцами по темно-бордовому рубцу.

– Рана зарубцевалась, но еще нужно время чтобы все хорошо срослось, прошло только пол луны. Этого мало. Уже хорошо, что отпала корка. Все-таки хороший порошок,– говорила Баэрта, размышляя вслух, – но китайская мазь поможет, я сейчас нанесу, ее нужно осторожно втирать. Она открыла баночку и стала круговыми движениями, слегка нажимая втирать ее в бок, вокруг рубца все покраснело и сам рубец стало жечь, как раскаленным железом, Арынгазы поморщился и по лицу его потекли слезы:

– Ох, я кажется понял почему так называется эта мазь, даже камень заплачет от нее…

– Потерпи, боль сейчас пройдет, эта мазь ускорит заживление, если очень больно, то ты дыши, глубоко дыши и все пройдет,– сказала она , убирая баночку. Она повернулась к нему, осторожно опуская его рубаху, Арынгазы прижал ее к себе, она осторожно, ненастойчиво попыталась освободиться, но он не отпускал ее, вдыхая запах ее волос, пропахших какими-то порошками и снадобьями. Она почувствовала, как бьется его сердце и участилось дыхание. Баэрта отстранилась, твердо решив прекратить это и уговаривая себя быть стойкой и не поддаться ему, такому желанному мужчине. Но все ее тело чувствовало его, в ней отдавался каждый импульс, исходивший от его сильного мужского тела. Он тряхнул головой и вдруг его руки приперли ее к алтарю, отрезав путь к отступлению.

– Баэрта…– хриплым голосом сказал Арынгазы.

– Нет, Арынгазы… Я не могу…,– Он часто задышал и взяв ее лицо в свои большие грубые ладони, поднял ее лицо и посмотрел долгим взглядом ей в глаза. Его взгляд опалил ее огнем и Баэрта, вся затрепетав, закрыла глаза, губы ее приоткрылись. Он подхватил ее на руки и понес на топчан.

– Завяжи вход веревкой…– только и успела сказать она, дав волю своей страсти, которая хлынула с необузданной силой и накрыла их с Арынгазы. Ум ее, всегда спокойный и рассудительный не мог больше контролировать ее, она отдалась ей, забыв об обещаниях и обетах, взятых на себя. Арынгазы был другом Батнасана, он, как и его друг был опытен и был почти таким же желанным для женщин, его мужская сила окружала его плотным, таким густым ореолом и женщины чувствовали это. Он в прошлом был женат на самой красивой девушке, он горел к ней страстью и был сильно влюблен, но оказалось, что они не могут жить вместе, они были разными, как две птицы разной породы. Она заботилась о себе и своей красоте, хотела много монет и украшений и круг ее интересов был узок, детей у них не получилось, со временем ссоры, которые гасились страстной близостью, но и она перестала действовать и Арынгазы после очередной бурной ссоры со слезами и обвинениями, собрался с духом и вернул ее отцу. Он долго еще страдал и иногда все же близость, которая излечивала все их недопонимания случалась между ними, когда он спонтанно заставал ее у реки, или она приходила к нему под каким-то предлогом. Но со временем Арынгазы привык жить без нее и он стал наведываться к вдовам. Их было много в Племени, ведь часто случались набеги, мужчины гибли и молодые женщины нуждались в мужском внимании и ласке, не всех ведь брали второй женой.