Солонго. Том 2

– Выпей, это успокоит тебя. От усталости еще и не такое померещится. Будь спокойна, женщина, никто не зайдет сюда.

– Как же я могу быть спокойна, ведь дозоры не выставлены!– заартачилась она,– я ясно видела лицо того негодяя, который заколол моего престарелого отца и мать! За них вступился мой муж, его тоже убили,– и закрыв лицо руками , безудержно заплакала. Солонго села рядом и взяла ее за руку.

– Все это в прошлом, мужа и родителей не вернуть, до сих пор ты хорошо держалась, что же случилось?

– Я уснула, потом проснулась и увидела, что он стоит в проеме юрты и зовет меня! Мне страшно!

– Тебе показалось, дорогая, ложись спать, я попрошу Бакыта быть рядом. И перестань плакать, а то разбудишь дочку.

Вскоре видимо подействовало лекарство и она, положив голову на подушку, мирно заснула. Солонго не стала гасить светильник и тихо пошла в малую юрту. Куандык заснул ожидая ее, она тихо легла рядом, положив на него руку, ведь так хотелось ощущать его рядом и тоже заснула. На рассвете она открыла глаза и не сразу поняла. где она. Полежала немного, силясь проснуться и все вспомнила. Куандык еще спал рядом. Она приподнялась на локти и всмотрелась в такое спокойное, мужественное лицо. Куандык никогда не считал себя красавцем, скорее тело его было красивым, как у коня, мускулистым и жилистым, рельеф его мышц красиво переливался на солнце. А все потому что Сию изнурял их упражнениями. Ерсайыну тоже доставалось, Сию не считался с тем что он карлик и требовал от него как от здорового брата. Когда Куандык рассматривал свое отражение в водах озера, на берегу которого было его кочевье, он видел смуглого мужчину с жесткими черными непослушными волосами, прямой, слегка приплюснутый нос, губы, только губы и белые ровные зубы делали его лицо привлекательным. У него была красивая улыбка и в минуты особого расположения он любил смеяться громко и заразительно рассказам одного из его друзей. Солонго осторожно прикоснулась губами к его щеке, веки его вздрогнули, она подула на его лицо, он перевернулся на другой бок что-то пробормотав и постарался вытянуть затекшие ноги. Они уперлись в одну из лаг, основ юрты, Куандык открыл сонные глаза и увидел лицо любимой, она улыбалась ему. Куандык рывком сел.

– Милый, вставай, уже пора, у нас много дел.

– Почему ты не разбудила меня?– сокрушался он.

– Ты устал, тебе нужно было поспать, отдохнуть. Я сейчас выйду первая, если все еще спят, то позову тебя, если встали, то немного погодя выходи незамеченным, в юрте многолюдно, будет суета, ничего не заметят.

– А если заметят? Что ты им скажешь?

– Я же вдова,– впервые произнеся это и кокетливо улыбнувшись ему, поведя плечом, сказала Солонго, – а вдовы могут приглашать к себе мужчин.

– Мужчин?! Каких еще мужчин ты собралась приглашать к себе?– ревниво сказал он и потянул ее за руку.

– Нууу, есть у меня один… он всегда желанный гость…

Куандык не отпускал ее руку, она потянула ее и уже серьезно сказала:

– Куандык, нам нужно выйти не позднее полудня, надо торопиться,– и вышла.

Он подождал какое-то время и с усилием встал, отгоняя от себя накрывающую его дрему. Проскользнув по небольшому коридору, соединяющему юрту с основным пространством, постоял, отодвинув полог и наблюдая за тем, что там происходило. Женщины готовили чай, дети играли, мужчины в юрту то входили, чтобы взять что-то, то выходили из нее. Источника воды рядом не было, запасов не так уж и много, Куандык видел, как в чан выливали воду из бутылей, чтобы напоить всех чаем. Надолго явно запасов не хватит. Куандык проскользнул мимо детей и вышел, на него никто не обратил внимания. Пыль и песок уже улеглись, воздух был жаркий и прозрачный. Обычно после таких явлений в степи выпадал обильный дождь, омывая все вокруг, но на этот раз все обстояло иначе. Это отметил про себя Куандык. Он присоединился к чинившим колеса и повозки мужчинам. Вскоре их позвали в юрту, они наскоро выпили чая с подсохшими лепешками и продолжили работу. Починка давалась с трудом. То отвалится уже подчиненные колеса, то ось вдруг рассыплется на составные части. Куандык вошел в состояние внимания и спокойствия, он не гневался и не раздражался, продолжая свои действия. Рядом с ним работал невозмутимый Бакыт. Вдруг большой нож, которым он строгал ось, чтобы она вошла в центр колеса, соскользнул и вонзился прямо в руку, глубоко разрезав ее. Бакыт поморщился и, придерживая раненую руку второй рукой, пошел в юрту, там им занялся Хасан. Но работу он продолжать не мог и Куандык подозвал Тугая, молодого шамана, тот не был ловким помощником, пришлось Куандыку самому заканчивать ремонт. Так провозились до полудня. Стояла сильная жара, пот катился с лица Куандыка, хотелось пить, но он решил, что будет терпеть, ведь источник непонятно когда еще будет на пути… К нему подошла Солонго, участливо спросила:

– Милый, ты устал, жарко очень, принести тебе воды?

– Нет, не надо, сейчас закончу и можно трогаться в путь. А далеко ли здесь источник, или река?

– Нет, к вечеру на нашем пути будет небольшая речушка. Она стекает воон с тех гор,– показала она вдаль.

Куандык вгляделся, но ничего не увидел.

Вскоре небольшой караван тронулся в путь. Рана Бакыта была глубокой, Хасан перевязал ее и насыпал на нее какого-то порошка. Бакыт не смог править конем и поехал в одной из юрт. Сию и Айзере ехали вместе. К вечеру они остановились на берегу узкой реки. По берегам рос небольшой чахлый лесок. Из-за степных ветров, выдувающих почву, корни многих деревьев были оголены. Листья пожухли, только у самой кромки воды были заросли камыша и кустарников. В их тени и расположились. К вечеру подул нежный легкий ветерок от воды, все расслабились и развели костер. Расселись вокруг, женщины хлопотали, дети играли, не обращая внимания на взрослых, мальчишки то и дело лезли в воду, за ними наблюдала Маха. Сию сидел с прямой спиной, будто бы опираясь на колесо телеги. Айзере была рядом с ним, недалеко он старца лежала его палка. Все были рады выйти из душной юрты, кто-то даже предложил заночевать под звездами. Сию сидел, прикрыв глаза и слегка раскачиваясь. Казалось, что он дремлет, или задумался. Айзере не тревожила дедушку, она латала порвавшуюся в дороге красивую шаль. Вдруг в сторону девушки поползла маленькая ядовитая змея. В степи ее называли королевой змей, укус ее был смертелен. Сию молниеносно схватил палку и неуловимым движением рассек ей голову, почти не меняя позу осторожно положил палку на место. Айзере и никто из окружающих не заметил этого. Недалеко маячил Хасан, он явно искал возможности поговорить с Сию. Наконец Айзере встала и покосившись на сидевшего с закрытыми глазами Сию, пошла в юрту. Хасан тут же подошел к старцу. Сию открыл глаза, Хасан поклонился и сел рядом.

– Хорошо, что ты здесь, Хасан. По мере приближения к стану Оюуна, пространство становится плотным и враждебным.

– Да, я именно об этом и хотел сказать тебе. Вижу знаки того, что у нас могут быть трудности.

– Можно опираться на Куандыка. Он с каждым днем становится все сильнее, Бакыт тоже хороший парень. Вижу, что его обучали, он знаком с некоторыми техниками, собран и спокоен, но его женщина не поехала с ним… это плохо… очень плохо. Завтрашний отрезок пути пройти будет трудно. С каждым днем все тяжелее. Но мы дойдем. Будь готов к неожиданностям и держи рядом оружие. А теперь иди.

Хасан поклонился и скрылся за кустами.

К ночи все разошлись по юртам, дети, набегавшись на берегу и наплескавшись в воде, с аппетитом поели и быстро заснули. Солонго не спалось, она вышла из юрты, где дозор несли мужчины, Бакыт, прислонившись к телеге, тихо пел какую-то песню, глядя в звездное небо, он, увидев Солонго, встал.

– Все ли тихо?

– Да, Солонго, все спят. Степь сейчас безлюдна, объявленное Оюун Хаганом перемирие никто не решится нарушить. С другой стороны стана Куандык охраняет. Ты иди и спи спокойно.

– Я все же пойду , посмотрю все ли в порядке,– не дожидаясь продолжение разговора, она закуталась в шаль и растворилась в темноте.

Найдя Куандыка, она присела рядом, он потянулся к ней и заключил в страстные объятия.

– Милый, вдруг кто-то выйдет, здесь мы на открытом пространстве.

– Я не могу покинуть пост и ждать тоже не могу.

– Нет, что ты, не сейчас!– старалась она освободиться от его объятий.

– Зачем же ты тогда пришла?-обиженно сказал Куандык, не желая отпускать ее.

– Я хотела проверить, все ли в порядке, да и не спалось мне.

– Так ли это?– с сомнением произнес он, убирая непослушную прядь с ее лба и глядя в глаза. Ночь была темная, ее глаза мерцали мягким светом и слышно было дыхание. Она незаметно для себя расслабилась и перестала сопротивляться его напору. Куандык припал губами к ее шее, стал освобождать ее от тесных одежд, заводясь все больше, уже почти потеряв свой ум, в его голове прозвучал голос Сию:

– Твой ум должен быть всегда рядом, не теряй внимания даже в моменты близости!

Дыхание его перехватило, как если бы Сию ткнул его пальцем под ребро. От неожиданности он разжал руки и еле слышно застанал. Но Солонго ничего не заметила, она уже и сама стала стягивать с него рубашку, лаская трепещущими пальцами его грудь. Ох и трудно было Куандыку сохранять внимание! Чудесные моменты близости наполнили его силой и уверенностью. Его сердце распахнулось и он хотел чтобы это продолжалось вечно! Как прекрасна была эта женщина! Куандыку казалось, что она подарила ему жизнь, ту жизнь, которую не смогла подарить ему его мать, ведь то, что с ним происходило до этого было лишь бессмысленным выживанием с погоней за властью и богатством. Солонго осталась с ним до рассвета. Он поборол сон, чувствуя свою ответственность за нее и весь небольшой караван, предаваясь своим мыслям. Они, как волны накатывали и исчезали… Откуда же берутся мысли? И куда исчезают?…– подумал лениво он. Стал рассуждать об этом, но скоро совсем запутался и накрыв свернувшуюся калачиком рядом с ним Солонго, стал наблюдать за звездами. Небо было летним, зимой оно было высоким и звезды меняли свое расположение, они были яркими и колючими, а летом зеленоватая кромка у горизонта рано светлела и возвещала скорый рассвет. Ночные запахи и звуки были привычны любому степному жителю, раньше он не обращал на них внимания, но сейчас все казалось ему прекрасным, будто бы с глаз его сняли пелену и зрение и все чувства вдруг обострились.

Утром все быстро собрались и особо не разговаривая, тронулись в путь. Уже с раннего утра стало понятно, что день будет жарким и тяжелым, было очень тихо, даже птицы и маленькие суслики и хорьки, жители степей затихли и попрятались. Мужчины, сидящие в седле не могли быстро пуститься вскачь, а вынуждены были медленно тащиться в составе каравана и поэтому для них путь через степь был еще более мучительным. Не помогали не войлочные плотные шапки, не пропускающие зной, ни вода, которой запаслись впрок и старались сохранять прохладной. В юртах было прохладнее, но все равно очень душно. После вынужденной остановки, которую все же сделали около полудня, нехотя тронулись, освежившись горячим почти пустым чаем, ведь в жару отяжелять себя пищей было непринято, дети забираться в юрты не хотели, Маха загнала их с большим трудом, но девочка, дочка путешествующей с ними вдовы, заходить в юрту совсем не хотела и уставшая уговаривать ее мать, оставила ребенка идти рядом с катящимся медленно помостом. Вдруг раздался сильный истошный крик ребенка, Первый среагировал Куандык, он ехал недалеко от их юрты, он бросился и крикнул, чтобы остановились, девочка не успевая хоть и за медленно ехавшей повозкой, упала и ее затащило под колесо. Ребенок истошно кричал, мать выскочила, Куандык сделал всем знак успокоиться, он, медленно откатывал помост назад, освобождая ногу девочки. Из своей юрты выскочила Солонго и схватила за руки мать, которая тоже кричала и рвалась освобождать ребенка. Подошел Хасан, взял ребенка на руки и отнес в юрту Солонго, задернув полог перед матерью. Издалека наблюдал за всем казавшимся невозмутимым Сию. Айзере заметалась и тоже хотела бежать помогать, но китаец еле слышно попросил ее остаться. Казалось, что первый раз за все время она рассердилась на дедушку, но послушалась.

– Не надо, девочка, там есть кому заняться ребенком, останься рядом со мной.

– Но дедушка!

– Гури Пери, там все сделает для нее Хасан, он даже меня, старого на ноги поставил… ему не нужна сейчас помощь… Женщины и помешать могут, вон, как все всполошились, а ему нужно спокойно сейчас заняться девочкой.

Айзере нехотя осталась, то и дело прислушиваясь и поглядывая в стороны юрты Солонго. Караван остановился в степи, Бакыт и Куандык расположились в тени, готовые выполнить любое поручение Хасана.

Хасан, принеся ребенка в юрту, прежде всего зажег пучок какой-то травы и заставил девочку несколько раз глубоко вдохнуть, подумал и влил ей какого-то средства в рот, вскоре девочка успокоилась и будто бы даже заснула, он осторожно рассмотрел ногу, поднял глаза и покачав головой сказал, что сделает все возможное, скорее всего ногу удастся сохранить, но она может быть кривая, в любом случае девочка будет прихрамывать. Наказал принести ему чистую полотняную ткань, воду и прямые палочки. Солонго высунулась из юрты и сказала Куандыку и Бакыту раздобыть палочки, Но где же их найти в степи? Вокруг не видно было никаких деревьев. В итоге, взяв доски одного из помостов, им удалось все же сделать то, о чем их просил Хасан. Они передали две палки и стали ждать, что еще может понадобиться. Мать к ребенку не допускали, Маха принесла ей лекарство, Хасан настаивал чтобы она выпила его. Она, приняв его, скоро затихла, глядя остановившимся взглядом вдаль сидела, ко всему безучастная.

Наконец, уже ближе к вечеру, когда стало прохладней и степь накрыл вечер, Сию разрешил Айзере пойти в юрту к Солонго и узнать новости, попросив, однако не задерживаться и быстро вернуться.

Девочка спала, нога ее была плотно привязана к двум палкам, мать сидела рядом, глаза ее были красные и опухли от слез. Айзере шепотом поинтересовалась у Хасана, не нужно ли ему чего и что дедушка послал ее узнать, все ли в порядке. Хасан кивнул и сказал, что скоро ребенок поправится, нога, угодив под телегу, сломана, но опасности для жизни нет. Мать и девочка до утра останутся в просторной юрте Солонго, но уже на следующий день смогут ехать в своей под присмотром Хасана.

Солонго рано удалилась в свой небольшой отсек, она очень переживала происшествие и легла спать. Видеть никого не хотелось, у нее страшно разболелась голова, стало подташнивать. Ее посещали горестные мысли, вдруг вспоминался Тархан, жизнь с ним. Сейчас, когда он ушел к предкам, ей вдруг подумалось, что он был хорошим человеком и неплохим мужем. Перед ее мысленным взором проплыли, как весенние облака картины ее юности, она опять пережила то счастье, которое он подарил ей. Тошнота усилилась, ее будто качало на степных ухабах.Чувство вины вдруг возникло и стало разъедать ее, голова разболелась еще сильнее. К горлу подступили слезы. Как же давно она плакала! Даже смерть мужа не спровоцировала такой поток слез. Потом вдруг стало жалко себя, ведь она одна, совсем одна! Потом где-то внизу живота родился страх, страх, что она может не справиться, ведь она женщина! Никогда ее не посещали такие мысли, у нее не было сомнений, когда она взяла на себя обязанность Вождя и надела высокую шапку. А тут вдруг… Мысли, это мысли отравляли ее, вдруг подумалось ей, она сглотнула ком, во рту было неприятно и вязко. Идти в основную юрту ей не хотелось, ведь сейчас еще никто не спит, она не хотела показываться в таком виде. Придется терпеть по крайней мере до тех пор, пока все не уснут. Солонго не заметила, как задремала и проснулась от ощущения, что кто-то тяжелый сидит на ее груди. Удушливое темное присутствие давило, она не могла освободиться от него. Когда это стало нестерпимо, черные щупальца будто заползали в голову и поражали ум, она, усилием воли пытаясь скинуть неведомую сущность, собрала всю волю в кулак и призвала отца. Но вместо отца вдруг в юрту к ней зашел Хасан. В руке он держал светильник. Осветив ее фигуру, лежавшую на топчане, он поцокал языком и сел рядом. Взял ее потную руку, послушал пульс. Солонго силилась что-то сказать, но распухший сухой язык еле ворочался во рту. Хасан вынул из мешочка флакон с коричневой жидкостью и влил ей в рот едкий, сильно пахнущий эликсир. Солонго помотала головой, он вышел и вернулся с пиалой чистой прохладной воды.

– Что ж это ты, Солонго? Что за мысли поселились в твоей голове? Зачем ты это допустила?

– Ох, Хасан, я не знаю откуда они взялись… Потом вдруг меня накрыло чем-то темным, как будто тяжелое одеяло придавило меня. Я и пошевелиться не могла… Спасибо, что ты пришел! Сейчас мне уже лучше, мне намного лучше! Голова еще правда сильно болит…

– Ничего, сейчас все пройдет. Тебе нужно поспать, но здесь очень душно. Пойдем, пройдемся,– предложил он.

Они вышли в черную ночь, наполненную звуками сверчков и ночных птиц и пошли, огибая спонтанно раскинутый стан. Навстречу им попался Тугай, он дежурил в это время, на другом конце был купец книжник. Тугай поклонился, что-то насвистывая. Он казался спокойным. Солонго с Хасаном прошли дальше, там храпел зычно и абсолютно безмятежно книжник. На груди его покоился кинжал, поднимаясь с такт грудной клетке. Хасан подошел и пнул его ногой. Тот открыл глаза и, вглядываясь в темноту, что-то проворчал.

– Эй! Как смеешь ты спать, неся дозор?!– возмущенно воскликнула Солонго, разом вспомнив свою ответственность за весь караван.

– Я и не заметил, как заснул, сморило меня после дневной жары…– склонившись в низком поклоне, промямлил мужчина.

– Не смей спать на посту, а то отправлю обратно!– продолжая гневаться сказала она.

Купец снял бутылку с пояса, налил в руку воды и полил на голову, стряхивая сон. Солонго с Хасаном проследовали дальше.

– Так ты мне нравишься больше,– улыбнулся Хасан.

– Сама не знаю, что со мной было.

– Мы ведь едем на Учения к Бадмажунаю. Дорога к таким Знаниям всегда трудна. Даже в жизни, познавая что-то на своем опыте бывает нелегко, что уж и говорить о дороге к такому Учителю. Вредоносные духи еще пытаются захватить нас в свою власть.

– Вредоносные Духи? Я уже сталкивалась с ними, когда на нашу семью их насылали шаманы. Но я думала, что это уже в прошлом…

– Ты сейчас должна быть собрана. С каждым шагом будет все труднее.

– Ты хочешь сказать, что рана Бакыта, пыльный вихрь и травма девочки, это неслучайно?

– Именно. Бадмажунай идет, поэтому все Духи сейчас активизировались. Я не хотел волновать тебя, думал, что мужчины сами справятся. Но сейчас увидел, что лучше, чтобы ты знала.

– Хорошо, я буду внимательной.

– Я увидел, что у тебя появилась тайна?– улыбаясь спросил Хасан.

– Да. Как ты это увидел?

– Пространство мне поведало, от меня у него нет секретов,– продолжал он,– теперь ты счастлива?

– Счастлива, конечно счастлива… хочу чтобы это длилось всегда. А как подумаю, что придется расстаться…

– Об этом рано еще.

– Знаешь еще почему я счастлива, Хасан?

– Почему же?

– Он тоже идет на Учение к Бадмажунаю. Тархан никогда не хотел выучиться грамоте, всегда с пренебрежением относился к этому. А мне так хотелось чтобы мой муж, мой мужчина читал священные тексты и разные ценные ученые рукописи! Отец всегда говорил мне, что богатство в знаниях, они дают понимание и мудрость. А сейчас для меня все изменилось…

Разговаривая, они обошли почти все кочевье. Вдруг Солонго встревожилась. Это уловил Хасан. Он понял, что Солонго искала Куандыка. Он повел ее дальше, где почти что у входа в ее юрту спал Куандык, он должен был сменить на рассвете Тугая и в ожидании Солонго расположился рядом. чтобы не пропустить ее. Ведь с самого вечера она не выходила из юрты, а пройти через основную юрту в ее, он не решался. Хасан, увидев спящего Куандыка, решил не смущать Солонго и быстро распрощался с ней. Она присела на корточки и провела рукой по его щеке, Куандык проснулся, но вставать не хотел и поймав губами кончики ее пальцев, захватил их, она тихо засмеялась. Куандык открыл глаза и сел рядом.

– Милая, я так давно ждал тебя, что заснул. К утру я сменю Тугая. Парень молод, не сможет всю ночь, не смыкая глаз, нести дозор.

– Я была в своей малой юрте и тоже задремала,– решив не рассказывать ему о своих переживаниях, сказала Солонго.

– У меня есть подарок для тебя, в суматохе отъезда я забыл подарить тебе его,– Куандык протянул ей объемный кожаный футляр.

– Что это? -силясь понять в темноте, спросила Солонго.

– Сейчас ты не сможешь рассмотреть,– на небе нет даже луны, но завтра мы можем посмотреть вместе.

Я не смогу дождаться, давай зажжем светильник!– воскликнула Солонго.

Куандык рассмеялся громко и заливисто. Она закрыла ему рот ладонью, он убрал ее руку и припал к ней губами… Сначала ладонь, вдыхая запах ее кожи, потом потянулся губами к ее лбу, провел пальцами по разлету бровей, коснулся щеточки упругих густых ресниц и припал губами к ее полуоткрытым зовущим губам. Казалось прошла целая вечность, когда он оторвался от нее, понимая, что теряет свой ум, улетает куда-то, качаясь в такт ее дыхания и сердца.

– Мы не можем оставаться здесь, это слишком близко от юрты,– прошептала она, увлекая его дальше, где повозки и телеги, соединяясь, создали подобие укрытия. Они нашли место между двух телег, стоявших на достаточном удалении от юрт и расположились там, уже не противясь и не сдерживая себя. Куандык, неожиданно для себя испытал совсем новое состояние. Наряду с казалось бы всепоглощающим блаженством и радостью от близости, ум его был спокоен, он не потерял внимания и будто бы наблюдал все со стороны. При этом острота переживаний любви и страсти стала еще сильнее, будто бы его зрение стало более четким, сфокусированным, он переживал все как бы по отдельности, но в то же время нераздельно. Это еще больше усилило его восторг и ощущение небывалой мощи и силы, ни с чем несравнимой непобедимости. Он чувствовал себя степью, птицей, травой и рысью, он чувствовал запах пота лошади и запах волос Солонго, казавшимся цветочным и медовым. Он чувствовал себя частицей этого мира и всем миром одновременно. Куандык даже не представлял, что так бывает, на какой-то миг промелькнуло сияющее лицо Сию и его любящий взгляд.

Когда горизонт слегка посветлел, Куандык с легкостью поднялся, поднялась и Солонго. Он расстался с ней без всякого сожаления, как это было раньше, понимая, что несмотря на то, что он может находиться где-то в другом месте, но одновременно будет и с ней. Это тоже было новое для него переживание. Она, не забыв взять увесистый сверток, пошла в юрту чтобы вздремнуть.

Глава 18

Начался новый день и все, собравшись, готовы были тронуться в путь. Ниса, так звали девочку, провела ночь рядом с матерью, она была бледна, но боль в ноге утихла. Нога была распухшей, вокруг растекся черный синяк. Пришел Хасан и сказал, что перед отъездом он хочет осмотреть ногу и сменить мазь и повязку. Девочка захныкала и мать с тревогой прижала ее к себе. Хасан вдруг закрутился на месте и будто из воздуха достал засахаренный крупный абрикос. Протянул девочке и она, будто завороженная нерешительно взяла ее и лизнула небольшим розовым языком. На лице отобразилось удовольствие и она увлеченно стала поглощать ее, в это время Хасан осторожно развязал пропитанную кровью и мазью тряпочку, сделал жест Махе, она принесла воду в кувшине и нарезанные на полосы полотняные лоскуты. Он ловко промокнул ногу, намазал мазью и туго забинтовал, привязав две дощечки и зафиксировав ногу, чтобы она была неподвижной.

Наконец все тронулись в путь. День был такой же жаркий, как и накануне. Солонго и выходцы из кочевья ее отца знали, что они преодолели большую часть пути. При благоприятных обстоятельствах они могли прибыть в кочевье Оюуна уже к вечеру следующего дня, но путешественники уже понимали, что загадывать не приходится и набрались терпения. К полудня степь раскалилась и воздух стал неподвижен, накрыв все вокруг вязким маревом. Полнотелый торговец книгами, вдруг остановил лошадь и стал отставать, он буквально сполз с ее крупа. К нему подъехал Куандык. По распоряжению Сию он замыкал караван. Сию сказал, что первым скачет Хасан на коне, потом едет юрта Солонго, далее юрты самых слабых, караван по очереди объезжают Бакыт и Каундык, а завершает юрта с Сию и Айзере. Куандык, заметив сползшего с лошади купца, свистнул. Караван остановился. Люди использовали паузу чтобы напиться, Солонго высунулась из юрты, опасаясь что вынужденная остановка может затянуться. Куандык спешился и присел над купцом.

– Что случилось, уважаемый?

– Ох, оставьте меня умирать здесь… сердце мое вот-вот остановится… я уже чувствую приближение смерти. Видишь ли черную птицу?– показал он куда-то в сторну.

– Нет, я не вижу никакой птицы. Должно быть от жары тебе привидилось, давай-ка я помогу тебе.