Путь за горизонт. Книга первая.

Алан сидел рядом с ним, не отрывая глаз от экрана. Черные волосы, светлая, даже бледная кожа и задумчивый взгляд наряду с легкой неряшливостью придавали ему вид молодого и еще не признанного гения или отрешенного от мира философа. В Военной Академии Теос был на хорошем счету, но как бы он ни старался, ему не удавалось выбраться из тени блистательного таланта Алана. Недаром за последним закрепилось прозвище Юный Мудрец. Марианна о чем-то спрашивала подошедшего к ней майора Котника, развернув в его сторону рабочий дисплей. Ник возвращался из жилого отсека, вход в который располагался сразу за командирским столом. Высокий парень со светлыми волосами сел в кресло, пристегнулся и обратился к товарищам:

– Похоже, нам еще неделю придется любоваться этим веселым пейзажем. А я надеялся попасть на экскурсию по живописным местам… Что ж, на то они и пустоши.

На его слова откликнулась Марианна:

– Так же, как и в Республике, здесь должны быть и «чистые» территории, и участки радиоактивного загрязнения, причем чаще всего они не выглядят как безжизненные пустоши.

– Тогда что особенного здесь? – Ник кивнул на гнетущее изображение на экране.

После короткого раздумья взгляды молодых офицеров обратились в сторону Алана. Черноволосый парень оторвался от дисплея:

– Рядом находилась столица одного из государств прошлой эры. Во время Ядерной Катастрофы основной удар пришелся по центрам цивилизации.

– Печально, что мы проезжаем мимо самого интересного, – ухмыльнулся Ник.

– Вряд ли такое зрелище кому-то придется по душе, – заключил Теос.

Парень с медовыми волосами вытянулся в кресле:

– Ну ничего. Все еще впереди. Военная форма – не помеха хорошему приключению. Ведь не каждый день выпадает возможность побывать за границей. Честно признаться, до этого я не выбирался дальше пригорода Александрии.

– Я тоже, – согласился Теос. – Разве что отдыхал на море, но оно недалеко от столицы. Так что в этом нет ничего особенного. С Мари мне точно не сравняться. Она повидала почти всю страну.

– Даже не близко. Из-за службы отца наша семья восемь лет жила на востоке Республики, а потом вернулась в Александрию. На этом моя дорога путешествий подошла к концу, – ответила смуглая девушка.

– На этом она только началась, – заключил Ник, когда на экранах замерцало оповещение об обнаруженной аномалии.

По данным, полученным от разведывательных отрядов, в семи километрах к северу лежал участок гористой местности с аномально-повышенным уровнем электромагнитных помех. Причиной тому, вероятно, были самопроизвольные атмосферные колебания плотности наноретрансляторов, формирующих «Небесный Занавес». Однако того же эффекта можно было добиться современными средствами радиоэлектронной борьбы.

Теос понимал: безосновательно подозревать, что в нескольких километрах от границы затаился враг, который еще и выдает себя столь глупым образом, но все же решил проверить изображения с разведывательных дронов, чтобы избавиться от беспокойства. Основная опасность на нейтральных территориях исходит от мятежников, бежавших из Республики, поскольку те могут обладать наземными излучателями помех, украденными из эллиадской армии. Дикое население нейтральных земель не рассматривалось командованием в качестве реальной угрозы. Однако членам экспедиции рекомендовали соблюдать бдительность и запретили вступать в несанкционированный контакт с аборигенами.

Кроме того, на брифинге рассматривались иные потенциальные угрозы для экспедиции. В трех сотнях километров к северу от Республики Эллиад лежат земли ее самого опасного соседа – Остеррианского Союза. Этим тоталитарным государством, основанным сто два года назад, правит партия Возрождения Человечества, которой десятилетиями проводилась политика генетического очищения населения. Девять лет назад между Остеррианским Союзом и Республикой Эллиад разгорелась ожесточенная война за Телезию – маленькую страну, чьи земли лежали на пересечении зон экспансии двух гегемонов. Кровопролитие длилось три года, закончившись сотнями тысяч смертей и падением Телезии. Основная часть уцелевшего в конфликте населения карликового государства нашла прибежище в Республике. Командование экспедиции сошлось во мнении о том, что Остеррианский Союз не представляет существенной опасности для экспедиции, так как их разделяют сотни километров нейтральных земель.

На северо-западе от Республики, по ту сторону моря, находились владения другого экономического и политического гиганта – Вестландского Альянса. Однако это государство вело относительно мирную внешнюю политику и не было угрозой для экспедиции из-за доброжелательных отношений двух стран.

Также на брифинге упоминалось еще одно малое государство, тем не менее, обладающее колоссальной экономической мощью – Торговая Республика Лигур. Некогда эта морская нация входила в состав Альянса, но со временем приобрела политическую самостоятельность и заняла место посредника между другими политическими игроками. С многочисленным флотом торгового гиганта возможен лишь мирный контакт на прибрежных территориях, через которые экспедиция пройдет на обратном пути в Республику.

Трехмерная карта местности проецировалась над голографическим столом. Теос наблюдал за тем, как конвертопланы, сочетавшие в себе черты самолета и вертолета, проводили разведку горной цепи к северо-востоку от маршрута экспедиции. Экспедиционный корпус углубился в неизведанные земли на 34 километра и продолжал движение.

***

Отряд «Молот», занимавший правый фланг авангарда, одним из первых добрался до окрестностей маленького городка в 55 километрах от границы.

– Смотрите в оба, мы въезжаем в пригород. Хоть эти чертовы дроны ничего не обнаружили, я бы на них не полагался, – Юлиан услышал у себя в ухе грубый голос старшего сержанта Лукиана.

Связь осуществлялась через новое и пока еще непривычное для него изобретение Республики – М-линк. Это устройство в виде полупрозрачной эластичной дуги огибало заднюю полуокружность головы и крепилось за обе ушные раковины. Оно позволяло одним только усилием воли, не пошевелив и пальцем, подключаться к различным каналам связи, что было удобно при управлении танком, когда обе руки лежали на ручках управления. Однако Юлиан считал М-линк лишь дорогой игрушкой, которая была едва ли полезнее обычной рации, и не понимал, почему устройство получило столь широкое распространение в армии.

Он провел в тесной кабине «Гончей» целый день. Во время остановок ему удавалось выбраться наружу, чтобы подышать свежим воздухом и перекусить, но лишь ненадолго. К вечеру вся нижняя часть туловища окаменела, а тяжесть в голове стала постоянной спутницей. Он пробежался глазами по установленным внутри «Гончей» экранам. Оптический передавал визуальную информацию об окружающей среде. Информационный показывал функциональное состояние машины и членов отряда. Тактический отображал данные о расположении союзных и вражеских сил, рекомендуемом маршруте движения и приоритетных целях.

Он потянул вперед одну из ручек управления, и легкий танк послушно ускорился. Внутри кабины стоял монотонный гул от работы двигателя, на который Юлиан уже давно перестал обращать внимание. Миниатюрная «Гончая» с особой прытью забиралась на пригорки, проскальзывала меж оврагов и мчалась вперед с такой скоростью, на какую следовавшие за их отрядом длинноствольные «Носороги» не были способны ни при каких условиях, не говоря уже о вооруженных разрушительными рельсовыми орудиями «Колоссах», что плелись далеко позади. Однако Юлиан знал, что хлипкая броня его танка не шла ни в какое сравнение с машинами войны, которые пилотировали Жители Республики и граждане. Он никогда не питал иллюзий о всеобщих равенстве и справедливости, как бы усердно его ни пытались в этом убедить учителя из коррекционного лагеря – ме́ста, где он провел десять лет своей жизни и куда больше не хотел возвращаться. Калейдоскоп мыслей завертелся в голове.

Но я должен вернуться.

В лагере его ждал одиннадцатилетний брат, Оливер, последняя частичка навсегда утерянной семьи. Последний огонек прошлого, тлевший на углях давно угасшего пламени.

Если я не заслужу право называться Жителем Республики, если не вернусь, то он повторит мою судьбу. Я не хочу для него такой жизни.

Когда служба закончится, он освободит брата, и тот сможет жить в покое и безопасности в Республике Эллиад. Такого будущего Юлиан хотел для Оливера, поскольку ему еще было место в этом мире.

– Первый взвод, доложить обстановку. Юлиан, ты первый, – обратился к ним старший сержант Лукиан.

– Все чисто, передо мной только заброшенная ферма.

– Белла.

– Опасности нет. Вижу поле и развалины амбара, – сообщил мягкий голос.

– Салли.

– Чисто, в пятистах метрах впереди начинаются каменные двухэтажные дома, – самый младший член отряда пытался звучать грубее, но ему все равно не удавалось скрыть свой тонкий мальчишеский голосок.

– Хорошо, продолжаем движение.

Серое небо стремительно окрашивалось в мрачные тона, словно сверху кто-то пролил на него чернила. «Гончие» забрались на утес, откуда перед ними открылась панорама опустевшего города, окутанного сумраком. В оптическом экране Юлиан увидел ряды одно- и двухэтажных полуразрушенных зданий с покатыми замшелыми крышами, между которыми тянулась сеть узеньких улочек, напоминавшая лабиринт. В центре города возвышались остатки многоэтажных зданий и две серые башни, точно перекрещенные мечи, рухнувшие на купол старинного собора.

Уровень радиации, отображавшийся на информационном экране, уже соответствовал норме. Здешняя местность отличалась от безжизненных пустошей, оставшихся позади. Еще в дюжине километров от города стали появляться первые одинокие и чахлые деревца, которые вскоре собрались в подобие леса. Зеленеющее редколесье обрамляло медленно распадающееся тело мертвого поселения. Восточнее него виднелись плешивые холмы, словно волны из земли и растительности, вздымавшиеся над долиной.

Яркой вспышкой на свинцовом небе сверкнула ветвистая молния, спустя несколько мгновений до ушей донесся трескучий раскат грома. Затем по бронированному корпусу забарабанили капли дождя, обрушившиеся с небес стеной. Юлиан наблюдал за тем, как из горбатых военных грузовиков высыпались маленькие человечки в коричневой и темно-зеленой форме. Под присмотром парящих в небе дронов отряды пехотинцев рассеивались по городским улицам. На краю оптического экрана показались белоснежные тени. Огромные бронированные вездеходы, принадлежавшие Службе по контакту с нецивилизованным населением, разрывали тьму панцирями из светлого металла. Словно королевских особ, их сопровождали танки модели «Носорог» с удлиненными стволами пушек и армейские грузовики. Образ этих величественных белых машин, подобно ужасающей гравюре, врезался ему в память с семилетнего возраста, когда он в последний раз видел родителей, которых затем отправили на войну с Остеррианским Союзом, откуда они уже не вернулись. Тогда он еще не думал, что нечто столь прекрасное с виду могло нести не спасение и надежду, а разлуку и отчаяние.

– Выдвигаемся. Мы берем на себя разведку восточного пригорода.

После команды старшего сержанта Лукиана четыре «Гончих» сорвались с места и устремились навстречу призрачному сиянию грозового неба.

Глава 3. Первая встреча.

Из мобильного штаба Алан наблюдал, как белые вездеходы, растворяясь в сгущающейся мгле, исчезали за каменными развалинами. Всего за пять минут до этого разведка обнаружила местное население, укрывавшееся в западной оконечности города. Происходящее больше напоминало охоту, нежели мирный контакт с аборигенами. Четверка белоснежных хищников на всех парах мчалась в сторону забившейся в угол добычи. И Алан не ждал от этой встречи ничего хорошего.

Экспедиционный корпус встал лагерем в южных окрестностях поселения. Недавно разразившийся ливень за считанные минуты растранжирил все запасы воды. Теперь последние капли дождя изредка постукивали по корпусам машин. Когда блестящая влагой техника заняла, казалось, бескрайний простор зеленого поля, солдаты и офицеры в форме разных цветов начали выбираться под залитое чернилами небо.

Несмотря на то, что первый день за пределами Республики близился к концу, в мобильном штабе третьего полка по-прежнему витало безмолвное напряжение. То, с каким рвением вооруженные отряды бросились по следу местных жителей, насторожило всех за голографических столом. Особенно непонимание и тревожность отразились на лицах Теоса и Марианны.

Вскоре с улицы стало доноситься эхо криков и детского плача. Спустя еще минуту до мобильного штаба долетели отголоски выстрелов. Три выстрела, за которыми последовала пугающая тишина, а затем люди завопили еще громче. Их боль и страх будто передавались на расстоянии, подобно порывам колючего ветра, пробирая Алана до глубины души.

Теос поднялся на ноги и окинул товарищей взволнованным взглядом небесно-голубых глаз:

– Я посмотрю, что там происходит.

За ним встали Марианна и Ник. Троица устремилась по наклонной рампе мобильного штаба наружу. Теос обернулся:

– Алан, ты не пойдешь с нами?

– Идите, я скоро вас догоню.

Алан остался за голографическим столом в одиночестве. Он попытался пригладить непослушные волосы цвета вороньего пера, после чего снял с головы гибкий полуобруч, обвивавший его уши. Пальцы скользили по сглаженным граням устройства, изобретенным его отцом, Клементом Верро, словно по отшлифованному льду. М-линк использовался эллиадской армией как обычная рация, но на самом деле являлся портативным нейроинтерфейсом, способным синхронизироваться с человеческим мозгом, напрямую связывать сознания людей и – при должной настройке и тренировке – передавать информацию от разных сенсорных систем, от зрения до обоняния, или даже цельные ментальные образы. Однако в отсутствие создателя Республика извратила саму его суть, низведя инновационное изобретение до заурядного устройства связи. Как извратила и суть идеалов, некогда заложенных в фундамент нации.

Алан никогда не хотел становиться военным, не желал отправляться в экспедицию, но будучи сыном тех, кого признали национальными предателями, и сиротой, задолжавшим государству за свою опеку, был лишен выбора. Он ощущал собственные бессилие и незначительность, слыша доносившиеся снаружи крики, и убеждал себя, что происходящее не имеет к нему никакого отношения, хотя что-то внутри не позволяло ему в это поверить. Долгие годы он провел в одиночестве, но за это время его сердце так и не наполнилось холодом безразличия к судьбам других людей.

Не в силах отмахнуться от реальности, Алан поднялся с кресла и направился вслед за товарищами.

***

Ник шел за Теосом и Марианной под покровом угольных облаков. Остатки дождя падали на его медовые волосы. Они втроем приближались источнику беспокойства. Спереди горел призрачный свет, похожий на сияние луны средь ночного неба. Голубовато-белые лучи ослепительным блеском отражались от рядов военной техники и рассеивались в вечерней мгле алмазным веером.

Теос и Марианна уперлись в спины сгрудившихся перед ними военных. Ник догнал их и осмотрелся, пытаясь разобраться, в чем причина столпотворения. Высокий рост позволял его взору скользить поверх голов. Солдаты с белой лентой на плече оцепили территорию и не пропускали никого из тех, кто пришел поглазеть на нелицеприятную сцену. В зоне оцепления, точно айсберг над водой, возвышался белоснежный корпус бронированной машины. Марианна и Теос молча переглянулись и вплотную приблизились к бойцам, преградившим им путь вперед. Ник держался за ними.

– Здесь опасно, всем отойти назад! – кричали солдаты с белыми нарукавными повязками.

Всю линию оцепления облепили солдаты и офицеры экспедиционного корпуса. Почти все они были молоды. Обеспокоенные взгляды собравшихся следили за процессией бедолаг, гонимой вооруженной охраной. По освещаемой ярким светом тропе ковыляли измученные люди, на некоторых из них виднелись следы побоев, а одежда несчастных походила на вымокшие лохмотья. На обреченных лицах читалась горькая смесь из страха и отчаяния. Они медленно поднимались по открытой рампе белого бронетранспортера.

Ник заметил, как двое солдат тащат большой черный мешок. Из него свисала голая человеческая нога, по которой стекала багровая струйка. Сгорбленный старик из середины колонны развернулся и сделал пару медленных шагов в сторону одного из конвоиров. Солдат настороженно отступил назад, крикнул старику вернуться назад, грозя винтовкой. Пожилой человек не отступал и что-то пытался сказать, однако слушать его не стали. Солдат перехватил винтовку и ударил дряхлого мужчину прикладом в грудь. С мучительным стоном старик рухнул под ноги своим соплеменникам. Тощее бородатое лицо исказило гримаса боли.

Поднялся страшный гул. Ник бросил взгляд на Теоса. Его мужественное лицо застыло. Глаза, не моргая, смотрели прямо перед собой, точно два голубых стеклышка. Теос пробормотал себе под нос:

– Почему…

Марианна переводила испуганный взор то на Теоса, то на Ника. Однако сам он не был поражен увиденным, хоть и ощущал вкус омерзения каждой клеткой своего тела. Вкус, который был знаком ему с детства.

Родители Ника были военными, верными и благочестивыми эллиадскими гражданами, что покорно сложили свои головы во имя Родины и заодно оставили своего сына сиротой. Ник провел в детском доме девять лет, пока не попал под государственную программу «О защите сирот граждан Республики». Также ее называли «сиротским законом». Согласно этой программе, детям, еще не достигшим десятилетнего возраста, подыскивали опекуна, как правило, полноценную семью, готовую их принять. Взамен те получали постоянные выплаты и льготы от государства, а все их долги перед родиной аннулировались, что имело огромное значение для эллиадских граждан.

Опекуном Ника стал Дениэл Мораитис – холостой тридцатилетний капитан разведки, служивший в Центре Командования Вооруженными Силами Республики. Ник запомнил тот момент, когда впервые постучался в незнакомые двери. На улице, как и сегодня, нескончаемым потоком поливал дождь, а на мраморном небе то и дело мерцали серебристые молнии. Когда дверь отворилась, на пороге показался молодой мужчина с рассеянным, но добродушным выражением лица и заспанными глазами.

Как оказалось, в тот день Нику несказанно повезло. Дениэл был одновременно самым терпеливым и добрым человеком из всех, кого ему довелось знать за всю жизнь. К сожалению, того же самого нельзя было сказать про его приемного сына. Ник прогуливал школу и проводил большую часть суток валяя дурака и шатаясь по улицам в компании таких же бездельников. Он часто возвращался домой усыпанный ссадинами и синяками после очередной драки. Опекуну даже приходилось не раз забирать его из полицейского участка в нетрезвом состоянии. Но самое поразительное, что Дениэл никогда на него не ругался, проявляя воистину ангельское терпение.

Ник словно испытывал приемного отца и всеми силами старался вытащить наружу дурную часть его натуры. Так продолжалось два года, но Дениэл так и не изменил к нему своего отношения. Даже после того как проблемный сын разбил его старый автокар, тот лишь извинился за то, что надолго оставил Ника без присмотра. Позднее, когда Ник узнал, что взятая им без спроса машина оказалась подарком покойного отца Дениэла, то возненавидел самого себя за то, что осквернил память о родителях своего опекуна. Этот постыдный случай стал последним толчком, который потряс его до такой степени, что заставил раскаяться и встать на путь исправления, уверовав в бескорыстную человеческую доброту.

Когда ему исполнилось восемнадцать лет, пришло время платить по счетам. После окончания школы от сирот, попавших под программу «Усыновление сирот граждан Республики», требовали обязательного поступления в военные учреждения для погашения долга перед государством. Дэниэл собирался выкупить задолженность воспитанника личными накоплениями, но Ник ему этого не позволил. Опекун и так сделал для него слишком много. Однажды Ник намеревался вернуть долг, но не Эллиаду, а приемному отцу, который ждал его возвращения домой.

Проглотив новых Кандидатов на проживание в Республике, чрево белой махины громко захлопнулось. Гул сменился давящей тишиной. И вскоре военные начали расходиться в разные стороны. Теос развернулся и молча заковылял в направлении палаточного лагеря. Тьма позднего вечера медленно поглощала его понурую фигуру. Марианна провожала его взглядом. Она словно хотела что-то сказать, но застыла в нерешительности. Ник смотрел в ее красивое лицо, затененное грустью.

Сзади к ним подошел Алан. Серые глаза с пониманием взирали на немую сцену. Ник кивнул ему. Послышался подрагивающий голос Марианны:

– Нужно вернуть Тео.

– Я верну его, а вы с Аланом сразу идите к полевой кухне. Скоро ужин. Мы скоро к вам присоединимся.

Ник удалился от лучей холодного света, углубляясь во тьму.

***

Когда дождь прекратился, толпы людей в коричневой форме разбрелись по влажной поляне. Тут и там вспыхивали костры, разведенные из специальных наборов для розжига огня в полевых условиях. Они напоминали крохотные маяки посреди океана вечерней мглы, меж которых мельтешили люди, чьи оживленные голоса и громкий смех разлетались по округе. В воздухе витал чарующий аромат готовящейся на костре еды.

Это было место ночной стоянки Вольных, где, в своем укромном уголке, отдыхали бойцы танкового отряда «Молот». Белла своими глазами видела огромные белые машины, величественные и в то же время ужасающие. Все Вольные слышали до дрожи знакомый рев моторов и людской ропот, что разносил дурные вести, точно ураганный ветер. Каждый из них понимал, что происходит, однако ничего не мог с этим поделать. Вместо этого они погрузились в самозабвенную рутину вечера.

Белла следила за тем, как варится рагу из говядины и овощей. Вольные взяли на полевой кухне набор упакованных ингредиентов вместо безвкусного, хоть и питательного сухпайка – практика, что одновременно уменьшала очереди за едой и улучшала вкус пищи.

Танцующие языки пламени ласково поглаживали большой металлический котелок. Сидя у костра, она отбросила назад золотистые волосы, укороченные до плеч в тренировочном лагере. Атмосфера безмятежного отдыха и теплота общения вселяли в ее сердце радость. С большинством ребят из отряда она познакомилась шесть месяцев назад, во время курса военной подготовки, но пару лиц помнила еще с коррекционного лагеря. Многие из них были младше ее, хотя ей исполнилось восемнадцать всего три месяца назад.

Юлиан о чем-то разговаривал с активно жестикулирующим Дариусом, чья бронзовая кожа мерцала в такт всполохам пламени. При общении со своим другом сдержанный парень с рубиновыми волосами казался более открытым и расслабленным, нежели обычно. Их беззаботную беседу прервала внезапная выходка Салли, самого младшего члена отряда, которому полгода назад исполнилось шестнадцать лет. Его ониксового цвета кожа была крайне необычна для Республики. Салли подкрался и с воплем прыгнул на широкую спину Дариуса, но тот резко повернулся и сбросил нарушителя спокойствия на сырую землю. После чего юный шутник получил пинок под зад увесистым сапогом и отлетел вдаль на пару метров под общий смех и улюлюканье.

Стефан, дружелюбный парень высокого роста и худощавого телосложения, с пышной светлой шевелюрой на голове, копошился возле соседнего костра вместе с Майей. Казалось, будто ее кудрявые черные волосы, едва доходившие до плеч, подобно дыму обвивали строптивые языки пламени.

Между костров о чем-то спорили братья-близнецы Джино и Анжело, время от времени обращаясь к своему земляку Марко, невысокому, но плотно сбитому юнцу с густыми, как у филина, бровями и серьезным выражением лица. Подобно судье, тот внимал обоим и выносил взвешенный вердикт.

Белла подозвала к себе Софию, скрывавшуюся в тени в одиночестве. Девушка с русой косой вымученно улыбнулась и подошла ближе. София незаслуженно тяготилась чувством вины за смерть товарища, отдавшего свою жизнь, встав на ее защиту. Белла обернулась, услышав взрывной хохот Раду, тучного паренька со смеющимися глазами. Он играл в карты с двумя приятелями прямо на темно-зеленой лобовой броне «Гончей», расстелив на ней водостойкий плащ, полученный вместе с палаткой у интенданта. Его напарником был Зубастик Алекс, щуплый юноша с кроличьими зубами, что осмелился впервые улыбнуться только через месяц, как попал в лагерь военной подготовки и познакомился с новыми друзьями. Третьего картежника, Фабьена, товарищи прозвали Ленивцем за полное безразличие к происходящему. Несмотря на это он не знал себе равных в азартных играх. Парень со жгуче-черной глянцевой шевелюрой и густой щетиной был скуп на дела, но остр умом. За спиной Беллы выстроились компактные корпуса темно-зеленых «Гончих», заблокированных на ночь сигналом из мобильных штабов экспедиции. Капитан Хорст, старший сержант Лукиан и еще семеро других ветеранов травили армейские байки поодаль от новобранцев, но те все равно стекались к старшим товарищам за порцией мудрости на ужин.