Соловьи не поют зимой

Зал замер, поражённый.

– Последний взгляд тебе, мой милый.

Она смотрела, смотрела на молодого мужчину в первом ряду…

– Последний взгляд тебе, любимый.

И пошатнулась, внезапно ослабев.

Сама не поняла, как удержалась на ногах – чудом, не иначе. А когда затих последний звук аккомпанемента, бросилась за кулисы.

Там прислонилась спиной к стене, восстанавливая дыхание. Вот так культурная программа! Вот это концертный номер… Что… что случилось с ней прямо сейчас? Она всё ещё тает в мучительной, но сладостной агонии… и тут же внутренняя боль грызёт внезапно пробудившуюся душу. Кто он? Хотя бы имя узнать…

Очень скоро Соловушку нашел отец.

– Ты что, Надюша? Зал тебя требует! Иди скорее.

Девушка помотала головой.

– Сейчас я не смогу больше петь.

– Так выйди просто на поклон! – и с присущим ему простодушием прибавил: – Ох, дочка… ты у нас, конечно, звучишь как… соловей. Но настолько хорошо ты никогда ещё не пела!

Она и сама это знала. И безропотно пошла с отцом, подхватившим её под руку. Просто потому, что хотела вновь увидеть благородное лицо молодого китайца… и, может быть, разглядеть в нём что-то, отчего гулко стучащее сердце ещё сильнее забьется для неведомой радости…

***

Его усадили на первый ряд, Яо – на второй, что изрядно сгладило эффект от неудобства кресел и запаха сухого окрашенного дерева, который Юань не очень любил. Излишне болтливый Яо его раздражал, и находиться хоть на шаг дальше от него было подлинным счастьем. Когда на сцену вышла певица, Юань тяжело вздохнул. Потерпеть ещё и представление до официальной части? Что ж… его миссия важнее, и он умеет ждать.

Но даже со второго ряда Яо достал его. Он поменялся местами с какой-то женщиной, наклонился и стал шептать последние инструкции перед предстоящей официальной частью как раз в тот момент, когда девушка начала петь. Юань бы не обратил на неё внимания, если бы не лёгкая вибрация, разлившаяся в воздухе от её голоса. Сердце пропустило удар и оборвалось, когда чистой трелью над залом прозвучало:

«Но что со мной – блаженство или смерть?»

«Что со мной?» – подумал Юань Лун, глядя на сцену.

Взгляд певицы был устремлён прямо на него. Взгляд, похожий на глубины древних озёр в крае Персиковых цветов, на небесные дали, что видны с пиков небожителей. Взгляд, способный покорить сердце, лишить воли, навсегда низвергнуть с девяти небес и вознести до необозримых высот. Юань, кажется, перестал дышать, завороженный этим взглядом, и выдохнул, лишь когда его взор прояснился, и оплетающие пять элементов нити магии стали светлеть, а затем он почувствовал… Увидел. Увидел! Это она… Невозможно. Но она, эта юная девушка, эта сладкоголосая пташка и была Соловьём! Это она!

Едва это осознав, Юань почувствовал, как её голос проник в него, коснулся сердца. Её магия соприкоснулась с его магией, а затем произошло уж совсем из ряда вон выходящее. Его собственная жемчужина вздрогнула, затрепетала и запульсировала энергией, восполняя силу настолько, что Юаню показалось, будто за спиной раскрылись драконьи крылья без всякого небесного облика. Во рту пересохло, и он сглотнул, ощущая, как голос Соловушки проскальзывает в самые отдалённые уголки души, выворачивает её наизнанку, бередит старые раны и тут же излечивает их, не оставляя даже шрамов. А она пела и пела, и пела…

«Кто она? Что со мной?» – повторил он мысленно.

Пение оборвалось, забирая с собой что-то очень важное, будто из его личной вселенной украли солнце, вырвали прямо из рук. Юань сглотнул снова. Звук раздавшихся аплодисментов донёсся до него будто сквозь толщу воды. А девушка на сцене, отчего-то побледневшая, еле уловимо пошатнулась и бросилась за кулисы. Юань вскочил на ноги и… наконец пришёл в себя.

«Что же это всё-таки было?»

***

– Господин, вы что-нибудь выяснили? – спросил Яо за ужином, когда все дела текущего дня были завершены. – Как долго мы здесь задержимся?

– Предварительно до Китайского Нового года, а там посмотрим, – задумчиво проговорил Юань.

К еде он не притронулся, только сидел за столом, сложив руки перед собой, и наблюдал, как ест его секретарь.

– Что до выяснения обстоятельств, – продолжил он, – полагаю, я кое-что нашёл. Жемчужина точно здесь, защитное поле над городом не могло быть сформировано ничем иным. Из-за него я слабо чувствую здешнюю магию, но знаю, кто мне поможет.

– Та девушка? – догадался Яо. – Она вам, кажется, понравилась.

– Свои домыслы держи при себе! – оборвал его Юань. – Да, она. Её магию мне удалось глубоко ощутить, только не пойму, почему она столь слаба.

– Думаете, она – хранитель?

Юань Лун вскинул на него взгляд.

– Думаю, соловьи не поют зимой. Она может им быть, но я не верю в такие совпадения. Я здесь второй день, и тут же в центре внимания оказался хранитель? Невозможно.

– Судьба сама по себе невозможна, – пожал плечами Яо.

Взгляд Юань Луна сверкнул сталью.

– Замолкни! Я тебя не спрашивал, – он взял салфетку, вытер ей и без того чистые руки, отбросил на тарелку, а потом встал и отправился к себе в номер.

Там, в полумраке, лёжа на постели, Юань Лун смотрел в потолок, на линии света, падающие от фонаря за окном, и представлял её. Искорки света в волосах, глубина обворожительных глаз, обрамлённая пушистыми ресницами, алые лепестки губ, и кожа, похожая на тонкий фарфор из дворцов небожителей. Как её зовут? Кто она? Наутро он найдёт её и узнает. Наутро всё будет так, как он захочет. И только жемчужина, пульсируя в его сердце, шептала иное: наутро всё изменится безвозвратно. Наутро всё изменится навсегда.

Глава 4

Последнее, что с утра ожидал услышать Юань, так это то, что эта девушка – дочь Астахова. Теперь, понемногу приспособившись к защитному куполу, он ясно почувствовал, что мужчина не обладает ни каплей магии, кроме той, что пропитывает всё живое. Магией жизни. Его смертное сердце билось ровно, и ни одна эмоция не ускользнула от драконьего взора, ни одна интонация. Астахов волновался за дочь, но не мог отказать в знакомстве с певицей иностранному гостю, пожелавшему принести ей благодарность за прекрасное исполнение.

Знакомство могло состояться уже вечером, на ужине с китайской делегацией, все дела которой Юань Лун без зазрения совести свалил на Яо. Ему же нужно было вызвать доверие девушки, а значит, в какой-то степени придётся довериться самому.

Целый день он медитировал и выставлял на всякий случай ментальные защиты. Перед ужином выбрал костюм, взял пальто и прошёлся пешком до указанного места встречи, чем Яо был крайне недоволен, но перечить господину не стал.

Они не опоздали, но зал уже был полон гостей. Украшенный яркими новогодними огнями, он предстал во всём праздничном блеске, и Инчэну вдруг вспомнился похожий праздник – последний, когда он видел своих родителей. Но предаваться печали не стоило, это было неудобно и не к месту, поэтому, выхватив из толпы взглядом Астахова, Юань Лун направился к нему.

***

Наверное, впервые с тех пор, как повзрослела, Надя ожидала от наступающего Нового года настоящих, не придуманных людьми чудес. Они ведь уже начались! После знаменательного выступления, ещё раз взглянув со сцены на прекрасного китайца, девушка выскользнула на улицу. И, поскорее скрывшись с глаз прохожих, обернулась соловьём. Неважно, что зима, неважно, что не спеть… ей хотелось неба, свободы и полёта. В волшебном птичьем облике все казалось иным – мир расширялся, начинал глубже дышать, нежнее звучать, а сейчас и вовсе разбрызгивал краски бытия, словно праздничный салют. Потому что сердце пело без слов, пело песню любви – впервые в жизни.

Надя была уверена, что не сможет уснуть, но наступившая ночь принесла, напротив, на удивление крепкий сон. Снились сказочные узоры – то ли резьба волшебных теремов, то ли сплетённые самой зимой кружева… Они превращались в огромные снежинки, и Надя-соловей, летая туда-сюда на маленьких крылышках, весело путалась в них, пела даже на морозе и звонко смеялась.

Зато потом весь следующий день девушка промаялась, помогая отцу решать какие-то очередные организационные вопросы, и очень сложно ей было на этот раз сохранять рабочую сосредоточенность.

Вся надежда была на праздничный ужин. Он придёт. Не может не прийти… И ей хотелось выглядеть красивой. Надя любила строгий стиль – соловьи птицы скромные. Но в этот раз к тёмному изящному жакету с эффектными жемчужно-серыми вставками и короткой юбке, открывавшей обтянутые чулками стройные ножки, был добавлен набор украшений.

Как и все, кто таинственно связан с русским Запредельем, Надя любила самоцветы. Тёмно-серые агаты из Забайкалья не просто шли к её глазам, в них трепетала созвучная ей едва ощутимая магия. Серьги, брошь и кольцо. А голубой кулон, конечно же, вновь спрятан под одежду… её заветная тайна, её миссия. Но сейчас девушка не думала об этом. Чёрные туфли на высоких каблуках, чуточку блеска для губ, ухоженные локоны, свободно разбросанные по плечам – Надя сама себе нравилась. Её глаза ярко горели, а на щеках играл естественный румянец. Скорей бы!..

И вот вечер наступил. Девушка слонялась по праздничному залу, постоянно натыкаясь на знакомых. Они о чём-то её спрашивали, поздравляли с наступающим, высказывали разные добрые пожелания… Хотя Надя любила уединение, но всегда была доброжелательна к людям, и они платили ей тем же. Вот только сейчас ей был нужен лишь один человек… не совсем человек. Кто он, этот молодой посланец волшебного Китая, она пока так и не поняла, но была уверена – он необычный!

Как назло, именно он ей и не встречался. И когда Надя уже начала не на шутку волноваться, увидела спешащего к ней отца. Астахов слегка запыхался, разыскивая дочь.

– Надюша… идем, дорогая, там один человек хочет с тобой познакомиться…. Один китаец.

Сердце замерло. Потом сильнее заколотилось. Хоть бы это был он! Как больно будет обмануться в ожидании… «Скорее же, папа, скорее».

Радость жаркой волной разлилась в груди, всё внутри затрепетало, когда Надя поняла – и правда он… Магия готова была выплеснуться хоть песней, хоть чем угодно, расцветить и без того яркий зал диковинными огнями.

– Господин Юань, позвольте представить вам мою дочь Надежду, – голос отца прозвучал как сквозь мягкую вату.

– Очень приятно… Можно просто Надя, – пролепетала девушка, утопая в омуте чёрных глаз, устремленных на неё. Она впервые увидела их так близко…

Как и Юань… сначала он поймал взгляд ясных глаз, а затем, когда рука девушки легла в его ладонь в традиционном приветствии, вдруг понял, что мысли спутались и от привычной уверенности не осталось и следа. Слова Астахова звучали издалека, будто сквозь шум ветра, который так любил слушать дракон, взлетая к облакам.

– Можете звать меня Инчэн, – произнёс он, едва ли отдавая себе отчёт в том, что говорит, и в том, что слишком долго не отпускает её руку.

И только драконья чешуя, внезапно появившаяся на локте под рубашкой, привела его в чувство. Началось обращение против воли, хотя у него никогда не было проблем с контролем. Юань слишком резко отпустил Надю и разрешил ситуацию самым изящным на свой взгляд образом. Развернул руку ладонью вверх и склонил голову.

– Желаете потанцевать?

– Да! – девушка согласно кивнула. В широко раскрытых глазах, тёмно-серых, как украшавшие её агаты, отражалось счастливое удивление – даже не имея опыта в любовных делах, Надя поняла, что тоже понравилась ему… Инчэн говорил по-русски свободно, почти без акцента, что особенно радовало. Ладонь, которую она вновь вложила в его руку, пылала. Надя чувствовала странную силу, исходящую от этого молодого мужчины, но тёплые волны, раз за разом накатывающие на неё, говорили и о другом – одно лишь прикосновение пробудило желание, яркую чувственность, до сих пор дремавшую где-то в глубине ещё никем не тронутого тела. Обычная спокойная уверенность в себе дала сбой, и Надя, слегка сбиваясь, проговорила что-то вроде:

– Инчэн – удивительно красивое имя… Я очень рада нашему знакомству.

Её ладонь была в его руке. Пусть ведёт куда угодно – неважно…

Юань вывел Надю в центр зала и обнял за талию одной рукой, другой чуть крепче сжал ладонь девушки и сделал первый шаг. Он идеально танцевал и вёл её в танце. И хотя музыка не отличалась динамичностью, их движения, попадающие в такт, были на удивление упругими и чёткими. Жемчужина непривычно пульсировала в сердце, и Юань, желая хоть немного выпустить эту энергию, осмотрелся, а потом чуть склонился к уху Нади и прошептал:

– Смотри, – и в следующий миг переплёл пальцы их рук.

Запястья соприкоснулись и обвились тонкой лентой энергии. Пока что только одной.... Юань с нетерпением ждал, и вот его надежды оправдались – вторая, иного цвета, обвилась вокруг первой. Ленты скрутились и взлетели вверх, а затем рассыпались салютом, открывая самое потрясающее плетение – плетение мироздания. Пяти элементов и магии среди них.

Поскольку никто в зале не обратил на это внимания, кроме застывшего в углу Яо, Юань понял, что его план сработал. Она действительно была Соловьём, девушкой, способной помочь ему. Но вместе с тем он почувствовал раздражение – её придётся использовать, и злость от того, что она враг.

Один взгляд в глаза Нади, и Юань понял – он не сможет ей навредить. Придётся действовать хитростью.

А сердце девушки билось быстрее, мысли сплетались, словно изумительные магические ленты, которые Инчэн только что неожиданно ей продемонстрировал. А ещё… скрытый одеждой кулон, вечно прохладный, вдруг нагрелся и слегка завибрировал. Но в нынешнем состоянии Надя склонна была считать это предсказанием близкого счастья.

– Вы волшебник? – спросила она прямо. – Что же это за чудо такое?

Юань улыбнулся уголком губ и приподнял руку, позволяя Наде во всей красе показать свой чудесный наряд. В Китае такое не носили, но ему отчего-то очень нравилось, как она одета.

Магия рассеялась, и плетение перестало быть доступным взору, а вместе с тем смолкла и музыка. Китаец снова улыбнулся.

– Я проверял вас, милая девушка. Это были нити мироздания, и лишь при соприкосновении сильной магии двое существ, наделённые даром бессмертной крови, могут их видеть.

«Вот оно как… – Надя заволновалась. – Он знает. Конечно, знает! Он ведь и сам… кто же всё-таки?»

Да, она – Соловей. Волшебству нет дела до обычных законов природы, согласно которым птички-самцы призывают трелями самочек. Девушки-соловьи, способные принимать человеческий облик, поют дивные песни для всех вокруг и для себя самих. Этот дар Надя унаследовала в полном осознании того, что в предках у неё – не просто бессмертные Запределья. Изначальные.

Но надо быть осторожнее. Нельзя выдавать тайну хранителя.

С нежных губ Нади не сходила мягкая улыбка.

– К сожалению, я мало что знаю о Китае, в том числе и о вашей исконной магии. Хотя тот самый Чжоу Байцзун, которому посвящена нынешняя конференция, – мой предок. Он называл себя странствующим купцом, но Угличский князь охотно отдал за него свою дочь Ладомиру. И наш город, тогда ещё бывший обширной деревней, стал её приданым. Говорили, что эта пара сделала счастливыми и всех вокруг. Здешние места стали быстрее развиваться, расцвели ремёсла и торговля, и даже урожай сделался куда обильнее. Почему бы это, как вы думаете, Инчэн?

Надя взглянула на партнера по танцу немного лукаво. Вдруг подумалось: зачем вообще приехал сюда этот маг с красивым именем? Чего он хочет? Что ему интересно?

А Юань так и замер, услышав о предке. Она – хранитель, это точно она! Воистину всё самое желанное всегда лежит на поверхности.

– Он и мой предок тоже, – доверительно сообщил Инчэн. – Я и не думал, что встречу здесь кого-то, столь близкого мне по духу.

Его дракон внутри ворочался и ворчал от вынужденной лжи, но на лице Юаня не проступило ни капли этих эмоций. Он только взял руку Нади и, вежливо коснувшись губами тыльной стороны ладони, произнёс:

– Завтра праздник. Составите мне компанию на новогодней ярмарке? Я слышал, у вас она похожа на наш праздник фонарей?

– Наверное, тем, что это яркое событие с соблюдением народных традиций, – Надя сияла, возвращая ему улыбку. – У нас в Поволжье любят и ценят старину. Конечно же, это отличная идея – пойти вместе!

Юань сделал шаг назад, но всё никак не мог оторваться от девушки и отвести глаз от её утончённой красоты. Этой красоте могли позавидовать небожители, а духовной силе – непревзойдённые боевые мастера. Ему удалось это узнать, едва коснувшись её. Теперь Юань знал, что должен делать, но пока не понимал – как.

«Только бы она завтра пришла», – подумал он, ощущая, как непривычно и несвойственно для него затрепетало сердце. И наконец нашёл в себе силы отпустить руку Нади.

– Завтра я расскажу вам больше… и я плохо знаю город. Где мне вас встретить?

– Давайте встретимся у музея Соловья, – предложила Надя, ласково глядя на Инчэна. – Это в старой части города, рядом с маленькой площадью. Там, у ёлки, будет всё самое интересное, я надеюсь. В какое время вам удобнее?

Ей не хотелось расставаться. Хотелось ещё говорить и говорить… Ведь она куда чаще пела, чем разговаривала с людьми по душам. Мысль о том, что у них общий предок, пока не укладывалась в голове у Нади, хотя ей припомнилось ощущение родства, возникшее при одном взгляде на Инчэна. Он назвал её «близкой по духу»… А ещё – нити мироздания… что-то совсем непонятное и волнующее. Но ведь они обязательно встретятся, он всё объяснит!

Напоследок девушка скользнула взглядом по красивым губам молодого мужчины, но отвела глаза. И все же… вдруг завтра он её поцелует?..

Юань тоже нашёл в себе силы отвести взгляд… и тут же наткнулся им на Яо, который что-то активно показывал руками.

– Давайте вечером, попозже, если вы не против. Ночью новогодние огни сияют ярче.

Они обговорили время, и Юань склонил голову в вежливом поклоне:

– Прошу прощения, я должен идти.

– До завтра, – прошептала Надя. Лёгкая улыбка пробежала по её губам и угасла, оставив после себя лишь особый блеск в глазах. Осторожно обходя знакомых, она быстро пробиралась к выходу из зала, потому что сейчас ощущала потребность в привычном уединении. Душа её и звенела, и рвалась от непривычной боли.

Девушка не замечала, что отец издали наблюдает за ней со смесью удивления и тревоги. Дмитрий Астахов никогда раньше не видел, чтобы его дочь так смотрела на мужчину, так краснела и улыбалась, была такой взволнованной при встрече и потерянной после неё… Но как? Он не понимал. Они же только что познакомились, прямо у него на глазах… И Надя, которая раньше была холодна к парням, как её любимая Снегурочка… Ох, только бы этот иностранец не оказался Мизгирём… заморский гость. Астахов покачал головой. Увы… хочет он того или нет, но его дочь во многом принадлежит другому миру… а это значит, что он никогда не сможет понять её до конца.

***

Пан Чжэнь рассматривала себя в зеркале, которое занимало в её номере полстены. Стройная мускулистая фигура, обтянутая чёрным прямым платьем, чёрные глаза и такие же чёрные волосы, глянцевым шёлком струящиеся по плечам. Ученица Тиссоная была юна, как зимняя слива, и прекрасна, как лепесток лотоса, но главное, что интересовало Пан Чжэнь в её теле – это неуёмная, необъятная духовная сила, разливающаяся по меридианам. Она покрутилась, погладила мягкую кожу на руках. Заимствуя «сосуд», имуги не могли полностью скрывать свою суть, и страшную чёрную чешую приходилось прятать под одеждой. Но с этим телом, даже разденься Пан Чжэнь полностью, никто, кроме небесных драконов, не разгадал бы её тайны.

Для имуги, лишённых физического воплощения, неспособных надолго покинуть место обитания, она была сейчас единственной связью с миром. В тот день, попрощавшись с отцом, Пан Чжэнь выбралась из полуразвалившейся деревянной лачуги, где долгие часы пыталась свыкнуться с новым сильным телом, и где прежняя его хозяйка перенесла столько страданий. В облике ученицы мастера Тиссоная имуги отправилась в край Персиковых цветов, чтобы принести дань уважения учителю. Он не принял во внимание изменившуюся суть той, кого любил горячо, как собственную дочь. Не оскорбил чувств девушки недоверием и излишними проверками – радость от её возвращения затмила ему рассудок. Пан Чжэнь повезло. Ученица как раз достигла возраста, когда ей предстоял путь странствий – испытание силы духа, воли и мужества, испытание миром смертных и разлукой с учителем. Она ушла раньше, чем мастер успел что-то понять, и покинула Китай вслед за высокомерным и самоуверенным драконом, который оказался так же слеп, как и Тиссонай, а заодно и весь драконий клан.

У Пан Чжэнь был с собой камень телепортации, но он предназначался для обратного возвращения. Сейчас же нельзя было терять из виду Юань Луна. Собственная охота клана Имуги за жемчужиной древнего дракона раз за разом заканчивалась неудачей. Удалось лишь выяснить, что ключ к артефакту – волшебный кулон из небесного хрусталя. Когда-то давным-давно об этом проболтался старый Соловей, уже передавший ключ молодой преемнице, но ограниченные в возможностях имуги не смогли воспользоваться полученным знанием. Новая хранительница успела скрыться, и всё пришлось начать сначала. У Пан Чжэнь тоже было мало времени. Проще и разумней пристроиться к сильному дракону, чем действовать самостоятельно. Цена проигрыша слишком высока. Но как же сладко будет обмануть представителя вражьего клана и увидеть его поражение…

Метка на молодом драконе сияла ярким пламенем и вела Пан Чжэнь по следу лучше любого навигатора. Чтобы догнать Юань Луна после аэропорта, она взяла такси и через несколько часов оказалась в небольшом городке на берегу Волги. Сняла номер в том же отеле, что и дракон, но попроще, чтобы не привлекать внимания. На конференцию за ним не пошла и похвалила себя за это решение позже, когда поняла, что его вечный хвост – неуёмный секретарь Яо – заметил её и всё понял. Или почти всё. То, что она пропавшая ученица Тиссоная, он знать не мог, тем паче, что мастер отменил поиски и сообщил, что она вернулась в храм. Если её раскроют…

Пан Чжэнь глубоко вздохнула, справляясь с волнением, и улыбнулась собственному отражению. Пришло время действовать.

Она вышла из отеля на четверть часа позже Юань Луна и по яркому следу метки дошла до встречи китайской и русской делегаций. Они праздновали что-то, наверное, знакомство, а может, это был традиционный ужин в рамках компании – Пан Чжэнь не знала, и ей это было неинтересно. Главное – он.

Весь в чёрном, одет с иголочки, Юань Лун представлял из себя образец совершенства, воплощение небожителей на земле, но Пан Чжэнь не прельстилась на эту красоту. Она видела его насквозь, дракона, свернувшегося в клубок, трепетно охраняющего свою личную жемчужину. Чтобы быть ближе, она пристроилась к какому-то одинокому мужчине и проскользнула внутрь. Снова нашла глазами дракона. Он танцевал с девушкой, и его духовная сущность была этим очень довольна, а жемчужина… Пан Чжэнь замерла, чтобы не спугнуть это чудо. Жемчужина пульсировала так сильно, что она чувствовала её почти физически.

«Так вот значит как, – подумала она, – он влюбился…»

На её губах расцвела изумительно коварная улыбка. Пан Чжэнь ещё раз взглянула на дракона и девушку, а потом покинула торжество, довольная новым открытием. Скоро артефакт будет в её руках.

Глава 5

Весь день Юань не находил себе места, но к вечеру по обыкновению привёл себя в порядок, взял тёплое классическое пальто и вышел. До музея добрался на автомобиле, чтобы не заблудиться, – просто сказал водителю, куда ехать. Вышел на хрустящий снег, застегнулся поплотнее и взглянул на небо. Ночь, как и ожидалось, стояла малооблачная, воздух застыл, словно прозрачный лёд, начищенный к тому же до блеска, луна смотрела на него из-за облаков.

«Какая прекрасная луна… – подумал он и отчего-то пожалел, что не может сказать Наде эти слова, полные особого значения. – Может быть, однажды…»

Робкая надежда, поселившаяся в сердце, была безжалостно вырвана воспоминанием о том, что она враг, что у него есть долг и предначертанная миссия, которую он должен завершить даже ценой собственной жизни. Жемчужине Великого Предка пора вернуться домой… Он хотел было представить статую дракона, того самого, чей лик в детстве внушал ему благоговейный трепет, но вместо этого вспомнил вчерашний разговор с Надей, её глаза и теплоту её рук. Может быть, есть что-то, чего дядя ему не рассказал?

Мимо прошла шумная толпа молодых людей, и Юань отвлёкся. Потоптался на месте в ожидании, слегка использовал силу, чтобы не замёрзнуть, и отошёл немного в сторону. Люди шли и шли мимо к площади, а он ждал с замиранием сердца, ждал и надеялся…

***

Весь день Надя пела о любви. Одна за другой следовали арии из опер, оперетт, самые разные песни – и радостные, и печальные.