Мир Аматорио. Исчезнувшая

Но он продолжает крепко держать меня за подбородок и придвигается вперед. Грудь сжимается. Кэш так близко, что я чувствую его горячее дыхание, скользящее по лицу и шее. Вижу его глаза с золотистыми вкраплениями внутри синей радужки.

– На самом деле у тебя есть еще один вариант, чтобы я ушел незаметно от твоего папочки.

– Какой вариант? – настороженно спрашиваю я. Если Кэш сейчас произнесет очередную мерзость, клянусь, я убью его.

Он внимательно наблюдает за мной. Его жесткий взгляд сосредоточен на моих чертах лица, будто Кэш пытается оценить реакцию. Тихо, но уверенно он произносит:

– Поцелуй.

По сравнению с тем, что Кэш предложил ранее, это не звучит так отталкивающе. Но я не собираюсь поддаваться его манипуляциям.

– Кимберли, открой, – отец громче стучит в дверь. – Мне нужно с тобой поговорить.

Моя надежда на то, что папа, в конце концов, перестанет барабанить в дверь и уйдет, бесследно растворяется в воздухе. От гнева я сжимаю челюсти так сильно, что у меня болят десны и зубы. Ненавижу, что мне придется идти на поводу у Кэша.

Но если я соглашусь, то на своих условиях.

– На этот раз ты выиграл, – мой голос нервный. – Ты можешь меня поцеловать. Но не в губы.

Кэш усмехается.

– Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя здесь? – его взгляд красноречиво опускается между моих бедер.

– Я имела в виду другое! – шиплю я. – Это может быть запястье, плечо, шея…

Я замолкаю, чтобы не спровоцировать больную фантазию Кэша.

– Хорошо, – он в последний раз сжимает мой подбородок, прежде чем его отпустить. Спустя секунду его сильные пальцы смыкаются на моей шее. – Я выбираю место, где бьется твой пульс.

Кэш наклоняет голову набок, его веки слегка опускаются. Я перестаю дышать. Он вот-вот меня поцелует.

Проходит мучительно долгое мгновение, когда Кэш утыкается лицом в изгиб моей шеи. Его пальцы запутываются в моих волосах. Он сжимает их и тянет, заставляя меня запрокинуть голову.

Сердце лихорадочно бьется. Кэш касается губами моей ключицы. А затем кончиком языка проводит горячий след по чувствительной коже и останавливается прямо над сонной артерией.

Я глубоко вдыхаю, ощущая темный, пьянящий парфюм. В этот момент я не могу вспомнить названия запахов. Твердая грудь Кэша упирается в мою, мы так близко друг к другу, и от соприкосновения наших тел хочется закрыть глаза.

Как же жарко.

В голове почему-то вырисовывается картина черного дыма, поднимающегося в звездное небо. Полыхает огонь, и посреди языков пламени я сижу верхом на Кэше. Он целует меня, пока я провожу руками по его плечам и жадно запускаю их в его волосы…

Желая избавиться от этого образа, я трясу головой. Но Кэш удерживает меня, не выпуская мои пряди на затылке. Его губы вместе с горячим дыханием медленно скользят по шее, и я уже не могу себе доверять. Не понимаю, что со мной происходит.

Пульс отдает во всех местах сразу: в ушах, висках, кончиках пальцев, губах и даже… между бедер. Покалывающий жар нарастает внизу живота.

Одна моя часть хочет оттолкнуть Кэша. А другая глупая часть хочет притянуть его к себе, чтобы его полные губы оказались на моих. Как в безумном сне.

– Твой пульс зашкаливает у основания горла. Ты хочешь меня, принцесса.

– Единственное, что я хочу, – чтобы ты ушел, – едва слышно произношу я из-за дрожащего голоса.

Кэш тихо хихикает под нос, его рука скользит вниз по шее, достигает груди, и я перехватываю его запястье.

– Ты получил то, что хотел. Теперь уходи.

– О, я даже близко не подошел к тому, что хотел.

– Кимберли! – снова раздается настойчивый стук в дверь. – Открой, сейчас же!

Кэш отстраняется, и я вижу его потемневшие глаза и нижнюю губу, зажатую между зубами.

– Не бойся, принцесса, – шепчет он. – Я никому не скажу, что ты ждала моего поцелуя.

Он отпускает меня, и я едва не валюсь на пол. Но мне удается сохранить равновесие и остатки своего достоинства.

– Я не ждала твоего поцелуя. Забудь об этом раз и навсегда.

Кэш встает в полный рост и берет одну из моих книг. Медленно, будто у него полно времени, он отходит к окну. Прежде чем выбраться наружу, он качает головой:

– Хотелось бы забыть, Кимберли. Но не могу, – с этими словами он исчезает в ночи.

Кожа все еще горит от прикосновений его рук, губ и языка. Я пропускаю пальцы между прядями и стараюсь скрыть шею распущенными волосами. Что происходит в голове Кэша? Почему он так поступает со мной? И самое главное, почему он выбрал меня в качестве игрушки для своих грязных манипуляций?

Раздается очередной громкий стук, и я приближаюсь к двери. Я слегка приоткрываю ее и изображаю сонный вид. У порога спальни стоит отец. Похоже, он вернулся с работы, поскольку на нем деловой костюм.

– Уже почти половина первого, – строго произносит он. – Почему ты не спишь?

– Я спала, – прикрываю рот рукой, фальшиво зевая. – Ты разбудил меня.

– Тогда почему у тебя горит свет?

– Сегодня был тяжелый день, и я устала. Я уснула, когда делала домашнее задание.

– Как ты провела вечер? Ты сделала видео для презентации?

Перевожу: отправилась ли я снимать туннель, и был ли со мной Джек.

– Я сняла видео, но потеряла квадрокоптер. Я хотела отправиться искать его в туннеле, но меня остановил Джек.

– Джек хороший парень, – отец одобрительно кивает. – Он пригласил тебя на второе свидание?

Я заставляю себя не поморщиться от слова «свидание».

– Джек сказал, чтобы я выбрала ресторан для следующей встречи.

Как только я заканчиваю говорить, из глубины комнаты раздается грохот.

– Что это? – спрашивает отец и, не дожидаясь моего ответа, проходит внутрь.

Он оглядывает комнату, и я замечаю, как край шторы развевается в воздухе из-за приоткрытого окна.

– Я забыла закрыть окно на ночь, – делаю несколько быстрых шагов и захлопываю створку, вглядываясь через стекло на задний двор.

Уличные фонари бросают мягкий желтый свет на фонтан и стволы деревьев в саду. Среди них я замечаю удаляющуюся темную фигуру Кэша. Он останавливается, оборачивается через плечо и поднимает взгляд на мое окно.

Не бойся, принцесса. Я никому не скажу, что ты ждала моего поцелуя.

– Ты уже выбрала ресторан?

За спиной появляется отец, и я поворачиваюсь. Мысленно я благодарю себя за то, что не поддаюсь волнению и внешне держусь невозмутимо.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему? – отец хмурится.

– Из-за того, что я перевелась в «Дирфилд», мне предстоит наверстать много пропущенного материала. У меня нет времени на встречи с парнями.

– Помнишь, что я тебе говорил? В руках Блаунтов не только большие деньги, но и рычаги давления. На прошлой неделе у них вышел новый выпуск журнала. Ты знаешь, чей снимок был на обложке?

– Нет.

– Кэш Аматорио, – рявкает отец. – Мелкий засранец избил какого-то парня в ночном клубе, и это просочилось в прессу.

Я вспоминаю об опубликованной статье в интернете.

– Этот снимок потянул за собой недовольство аукционеров, – продолжает отец. – Компания Маркоса может понести убытки на круглую сумму. А я ведь предупреждал его, что он дает своим сыновьям слишком много свободы! Он слишком многое им позволяет!

– Думаю, он лучше знает, как решать проблемы со своими детьми.

У отца дергается лицевой мускул, и он принимается сильнее ругать Аматорио, а заодно и меня за то, что я должна ненавидеть каждого из них вместо того, чтобы их защищать.

– Кимберли, ты должна согласиться на свидание с Джеком, – произносит отец в конце своей пламенной речи. – Это не обсуждается.

– Хорошо, – сквозь зубы выдавливаю я.

– Я знал, что ты умная девочка. Доброй ночи, – отец разворачивается, собираясь уйти.

– Папа, подожди, – я останавливаю его. – Как дела у Голди?

Так зовут мою собаку. Это очаровательное создание лисье – рыжего окраса, весом почти восемьдесят фунтов и двадцать три дюйма в холке. Я его безумно люблю.

Мама не питала к нему каких-либо чувств. В принципе, как и ко всем остальным живым существам. Поэтому она не стала возражать, чтобы я забрала с собой в Бостон «мерзко линяющего пса».

Однако возникла проблема. У отца выявилась жуткая аллергия на собачью шерсть. Он настоял на том, чтобы отдать Голди в приют. Я была вынуждена согласиться, но с условием, что отец пристроит Голди в хорошие руки, а я заберу собаку себе, как только у меня появится такая возможность.

– У него все хорошо, – отец достает из кармана брюк телефон и снимает блокировку с экрана. – Я нашел ему новый дом.

Он показывает фотографию, где девочка примерно десяти лет на вид крепко обнимает моего Голди. Я зажмуриваюсь, чтобы сдержать слезы.

Из-за того, что я раньше училась в частном пансионе, я могла неделями не видеть Голди. Но я знала, что по возращению домой, меня всегда встретит мой друг.

Но сейчас у меня на груди постоянная тяжесть. Я чувствую себя предателем с тех пор, как въехала на территорию собачьего приюта. Единственное, что меня останавливает от того, чтобы не впасть в уныние, – мое обещание.

Я клянусь, что верну Голди, чего бы мне это ни стоило.

– Я знаю, что тебе грустно, – отец похлопывает меня по плечу. – Но у Голди все хорошо. У него новый дом и хозяин. Это намного лучше, если бы он остался в приюте.

– Я могу увидеть его?

– Давай поговорим об этом в следующий раз, – произносит отец, и вокруг его рта образуются глубокие морщины. Он кивает в сторону входной двери. – Сейчас слишком поздно, и пора спать.

Я отступаю назад и киваю.

– Доброй ночи, – бормочу я, раздосадованная тем, что так и не получила конкретного ответа.

Я смотрю, как отец выходит из комнаты, а затем перевожу взгляд на окно. На заднем дворе Кэша не видно. Я плотно задергиваю штору и возвращаюсь к кровати. Мое внимание привлекает книга, лежащая на подушке.

Как она здесь оказалась? Я отчетливо помню, как ее взял с собой Кэш. Разумеется, без моего согласия.

Оглядываюсь, чтобы убедиться, что отец вышел из спальни. Он закрывает за собой дверь, и я распахиваю книгу. Между страницами покоится миниатюрная белая магнолия, и уголки моих губ невольно растягиваются в улыбке.

Только Кэш мог оставить цветок в книге про Бостонского душителя.

Глава 5 «Еще одна встреча»

– Здравствуйте, – я подхожу к стойке ресепшн ресторана «Basile». – У вас должен быть зарезервирован столик на фамилию Блаунт.

– Добрый вечер, – девушка-хостес приветливо улыбается. – Я провожу вас.

Я отправляюсь следом за ней и на ходу рассматриваю интерьер: расставленные по периметру колонны, люстры из венецианского стекла, квадратные столы с белоснежными скатертями. Ресторан выглядит слегка старомодно, но крайне претенциозно.

Его выбрал Джек для сегодняшней встречи, и я мысленно благодарю себя за решение надеть платье. Оно нежно голубого цвета со слегка расклешенной юбкой чуть выше колен и вставкой на спине в виде шнуровки. К нему бы отлично подошли туфли, но белые кроссовки для меня гораздо удобнее, чем высокий каблук.

– Желаю приятно провести вечер, – девушка-хостес подводит меня к столику рядом с окном. За ним меня уже дожидается Джек.

– Кимберли, – произносит он, и его губы растягиваются в улыбке. – Не могу поверить, что ты согласилась прийти.

– Я тоже.

Джек посмеивается, решив, что это была шутка. Но я говорила совершенно серьезно.

– Ты выглядишь замечательно. Позволь мне поухаживать за тобой, – он поднимается из-за стола.

На нем белый свитер Ralph Lauren, темно-синие брюки, блестящие итальянские туфли. По правде говоря, я ожидала от него чего-то подобного.

Но вот действительно, чего я не ожидала от Джека, – то, что он меня поцелует.

Задвинув за мной стул, он наклоняется и прижимается губами к моей щеке. Я замираю, прислушиваясь к голосу своего тела. Может быть, оно даст мне какой-либо сигнал?

Например, когда прошлой ночью Кэш схватил меня за руку и усадил к себе на колени. Сначала я пыталась освободиться, но потом впервые ощутила это чувство. Трепет в животе и бешеные удары сердца. Каждый дюйм кожи оживал, пока Кэш целовал меня в шею.

Но с Джеком ничего подобного не происходит. Нет того ощущения, что моя кожа воспламеняется, а сердце вот-вот вырвется из груди. Хочется поежиться и ускользнуть.

Джек выпрямляется в полный рост и занимает место напротив. Я перевожу взгляд с его улыбающегося лица на окно.

Отсюда открывается вид на террасу ресторана, где ужинают несколько гостей. Позади отлично просматривается вечерний Бэк Бэй6. Старинные дома из кирпича цвета обожженной глины подсвечиваются изящными уличными фонарями. Под одним из них я вижу темный высокий силуэт. Он стоит на противоположной стороне дороги, но из-за накинутого на голову капюшона его лица не видно.

Сердце начинает колотиться быстрее. Я открываю рот и тут же закрываю его, с трудом сглатывая ком, застывший в горле.

Это неизвестный поджигатель? Он преследует меня?

– Кимберли?

– Что? – я перевожу взволнованный взгляд на Джека.

– Ты побледнела. У тебя все в порядке?

Я вновь смотрю на окно, но там уже никого нет. Поверх моей немой паники начинает подниматься отрезвляющий разум. Скорее всего, это был какой-то случайный прохожий.

– Извини, я немного задумалась, – отвечаю я, и на лбу Джека образуются морщинки от беспокойства.

– Тебе удалось восстановить видео с пропавшего дрона? – спрашивает он и протягивает меню через стол.

– Камера зафиксировала неизвестного парня или мужчину. Видимо, именно он и повредил мой квадрокоптер. Но поскольку в туннеле было темно, то ничего не было видно, кроме его высокой фигуры.

– Наверняка это какой-нибудь маргинал или псих, – Джек кривит губы в раздражении.

– Может быть, – я откладываю меню в сторону, так и не открыв его. – Я буду молочный коктейль и тирамису.

– Хорошо, – Джек нажимает на кнопку, расположенную на столе.

Вскоре к нашему столику подходит официантка. Джек называет ей заказ, а после… устраивает свою руку поверх моей.

– Так-так, и что тут у нас, – раздается женский голос. – Голубки Блаунт и Эванс.

Повернувшись, я вижу Грейс. Сначала она смотрит на Джека, потом на меня. Я рефлекторно одергиваю свою руку.

– Привет, Грейс, – улыбаюсь ей.

У меня не было особого желания идти с Джеком на встречу один на один, поэтому я попросила Грейс отправиться вместе со мной. Она согласилась, и я предупредила об этом Джека. В свою очередь он позвал своего друга, и теперь эту встречу можно назвать «парным свиданием». Правда, друг Джека еще не пришел в ресторан.

– Извиняюсь за опоздание, но мои родители решили прочитать мне получасовую лекцию, – скучным тоном отзывается Грейс и спрашивает у Джека без интереса. – Где твой друг?

– Он прислал сообщение, что опоздает, – отвечает Джек и натянуто улыбается. – Рад тебя видеть, Грейс.

– Не могу ответить взаимностью.

Грейс небрежно бросает сумочку едва ли не в тарелку Джеку и усаживается рядом со мной. На ней черное короткое платье и туфли на высоком каблуке, имеющем форму песочных часов.

– Кстати, ты виноват, – Грейс указывает на Джека. – Мои родители очень расстроились. Особенно мама. Она переживает из-за того, что в новом номере твоего журнала напечатали про Кэша.

Мое сердцебиение ускоряется только от одного упоминания его имени.

– Во-первых, это не мой журнал, а журнал моего отца, – возражает Джек. – А, во-вторых, журналисты просто выполнили свою работу. Их долг – открыть глаза общественности на правду. А правда заключается в том, что Кэш избил парня до полуобморочного состояния.

Я чуть не давлюсь коктейлем, который принесла официантка. Всем известно, что пресса любит приукрасить факты и вывернуть все наизнанку. Способен ли Кэш на такую жестокость?

– От этих журналистов одни проблемы, – продолжает хмуриться Грейс. – Родители включили режим гиперопеки и не хотят меня никуда отпускать.

– Но виноват не журнал, а твои братья, которые дают повод для новых статей, – Джек пожимает плечами. – Им все сходит с рук, а безнаказанность порождает вседозволенность.

Грейс подпирает рукой подбородок и прищуривается, когда смотрит на Джека.

– Хочешь сказать, что у тебя репутация паиньки? – ехидно спрашивает она.

– Пару раз я использовал фейковый ID, чтобы попасть в бар или клуб, – отвечает Джек. – На этом мои нарушения заканчиваются. Я не избиваю людей. И у меня нет проблем с контролем гнева.

Официантка подает десерт, и Грейс делает заказ. Спустя несколько минут к нам присоединяется друг Джека. Он выглядит старше меня, с длинными темными волосами, собранными в хвост. Парень представляется Реттом и еще до того, как успевает что-либо сказать, Грейс произносит:

– Не могла бы ты сходить со мной в дамскую комнату, Кимми?

Я отправляюсь следом за ней, и как только мы оказываемся внутри, Грейс быстро сообщает:

– Я должна уйти.

– Но ты же только пришла.

– Я опаздываю на свидание. На настоящее свидание с настоящим мужчиной, – она подчеркивает последнее слово.

Вау. Я так ошеломлена этой новостью, что не знаю, что сказать.

– Он… Он старше тебя?

Грейс кивает.

– Гораздо старше, чем ты можешь представить. И мои родители уж точно бы не отпустили меня. Но я сказала им, что буду с тобой. В отличие от меня, тебе они доверяют.

Выходит, Грейс согласилась отправиться на парное свидание, преследуя свою цель. Конечно, я бы могла обидеться на нее, ведь она попросту использует меня. Но кто я такая, чтобы ее осуждать? Я использовала Джека, чтобы снять видео в заброшенном туннеле. Иначе мой отец не отпустил бы меня.

– Я сказала родителям, что останусь у тебя с ночевкой, – добавляет Грейс.

– А если твой отец позвонит моему?

– Это вряд ли, – Грейс невесело усмехается. – Папа скорее позвонит тебе, чем мистеру Эвансу.

– И что я ему скажу?

– Соври что-нибудь. Скажи, что я в туалете или уснула. Или что-нибудь в этом духе.

– Я не обижусь, если ты оставишь меня здесь одну. Но не надо впутывать меня в свои тайны. Я даже не знаю, кто этот мужчина.

– Самый лучший мужчина, – у Грейс на лице появляется выражение, будто она говорит о божестве. – Леон Вильерс.

Что? Грейс тайно встречается с преподавателем ораторского искусства в «Дирфилде»?

– Я не привыкла никого и ни о чем просить, но сегодня исключение, – Грейс складывает ладони перед грудью в умоляющем жесте. – Пожалуйста, Кимми! Ты должна меня выручить.

– Не знаю, – я качаю головой. – Это все глупо и непродуманно.

– Вот увидишь, все пройдет отлично. Нас никто ни в чем не заподозрит.

Я пристально смотрю на Грейс. В «Дирфилде» она держится как холодная и неприступная королева, находящаяся под защитой своих старших братьев. Сегодня она доверила мне свой секрет, и на моем месте многие воспользовались бы им в свою пользу. Но я предпочитаю заводить союзников, а не врагов.

– Ладно, – с трудом выдавливаю из себя. – Я согласна. Но у меня есть условие.

– Все что угодно.

– Когда-нибудь я тоже обращусь к тебе с просьбой. И ты не сможешь мне отказать.

– Хорошо, – Грейс кивает, а затем встает у зеркала, чтобы покрасить губы.

– Ты собираешься уйти прямо сейчас?

– Ради приличия я останусь еще на десять минут, – Грейс оборачивается и подмигивает.

В ее синих глазах пляшут озорные огоньки, и сердце сжимается. У нее заговорщицкий вид. Она так похожа на милого и веселого Кэша, которого я помню из детства.

– Когда-нибудь ты влюбишься и поймешь меня, – многозначительно произносит Грейс.

Этот день никогда не настанет. Я лучше лишусь зрения, чем позволю себе потерять голову из-за парня. Или начну совершать поступки, полные безрассудства.

Грейс покидает дамскую комнату, оставляя меня наедине с моими мыслями. Я не люблю нарушать правила и лгать. Но мне придется это сделать, от чего я нервничаю еще больше.

Если мистер Аматорио позвонит моему отцу, все обернется провалом.

Как так могло получиться, что я согласилась?

За Грейс захлопывается дверь, а я включаю кран и подставляю руки под прохладную воду. Может быть, это поможет мне успокоиться. Я смотрю, как водяная струя течет по моим бледным ладоням, и краем глаза замечаю в зеркале проблеск движения.

Еще до того, как успеваю поднять голову и посмотреть, кто зашел в туалет, что-то с силой вдалбливает меня в край раковины. Кто-то вплотную прижимается к моей спине. Я испуганно поднимаю взгляд и в зеркале вижу за собой темную высокую фигуру.

Из меня вырывается леденящий душу крик. Но мой вопль тут же обрывается, когда он зажимает мой рот. Обеими руками я хватаю его ладонь, пытаясь оторвать ее от моего лица. Но все без толку. Его рука крепко зажимает мой рот, лишая меня голоса.

Со всей силы я бью ногами по его ступням, коленям и по всем остальным местам, куда могу дотянуться. Но незнакомец не двигается ни на дюйм. Он продолжает настойчиво держать меня, прижимая к своей груди. Тогда я вгрызаюсь зубами в его руку со всей злостью. Мой рот наполняется сладковатой жидкостью, но он все равно не отпускает меня.

Из меня выходит свирепый рык. Он что, совсем не чувствует боли?

Я вспоминаю то, что читала примерно год назад. Преступники выбирают своих жертв, чтобы получить эмоции, которые те могут им дать. Большинство из них гонятся за чувством превосходства, стремятся увидеть испуг в каждой мелочи: в языке тела, в походке и даже голосе.

Не нужно показывать ему свой страх.

Я замираю и смотрю на незнакомца в зеркало. На нем черная толстовка, и ее капюшон низко надвинут, но я замечаю несколько темно-каштановых прядей, спадающих на его высокий лоб. Он намного больше меня. Я кажусь гномом рядом с ним, так как он на фут выше меня и шире почти в два раза.

Судя по его телосложению, ему ничего не стоит повести рукой в сторону, чтобы услышать предсмертный хруст моей переломанной шеи. И я даже не смогу увидеть убийцу из-за черно-белой банданы. Она имитирует нижнюю половину черепа и скрывает половину лица. Я вижу лишь его густые черные ресницы и большие синие глаза.

Незнакомец тоже не двигается. Он продолжает сжимать мой рот одной рукой, а второй цепляется за талию, не думая меня отпускать. Его взгляд неспеша скользит по моему отражению сверху вниз: сначала он опускает глаза на мою грудь, потом на живот, переходит к бедрам и возвращается к лицу. Его темная бровь выгибается дугой:

– Красивое платье, принцесса. Надеюсь, ты надела его для меня?

Глава 6 «Сделка»

Принцесса.

Мне стоило давно догадаться, что это Кэш Аматорио. Только такому психу, как он, придет в голову столь дурацкая выходка!

Я завожу руку назад и одним рывком срываю бандану с его лица. В отражении красноречиво смотрю на его руку, обхватившую мой рот. Кэш тихо посмеивается и убирает ладонь, отчего я моментально разворачиваюсь к нему лицом.

Внутри меня кипит гнев. Это первое, что приходит на ум, чтобы описать мое состояние.

Я хочу придушить Кэша к чертовой матери!

– Думаешь, это смешно? Люди умирают от страха!

Кэш вновь смеется. Представляете? Из него выходит тихое фырканье веселья, будто эта ситуация крайне забавна.

– Если ты умрешь со мной, то от оргазма, а не от страха.

Клянусь, он издевается надо мной!

– Тебе обязательно быть таким придурком? Ты ведешь себя, как скучающий богатый мальчишка, который играет с людьми и не заботится о том, как его поступки влияют на окружающих.

– Поверь, с тобой я не играю. Если бы я это делал – ты давно стояла передо мной на коленях. А твой очаровательный рот был занят другими вещами. В играх мне нет равных.

– У тебя завышенная самооценка, – я игнорирую все его мерзкие пошлости. – Зачем ты это делаешь? Ты получаешь удовольствие, когда пугаешь людей и видишь их в уязвимом состоянии?

– Я получаю удовольствие от занятий другого рода, – Кэш наклоняется ко мне и откидывает с головы капюшон.

Отодвигаюсь от него, и моя грудь сжимается, когда в меня упирается край раковины. Мне некуда бежать.

– Давай серьезно. Зачем ты пугаешь меня?

– Я не пугаю тебя. Лучшие охотники не пугают добычу перед тем, как выпустить в них пулю или стрелу, – Кэш склоняет голову набок, и его взгляд блуждает по моему телу. – Страх портит вкус мяса.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я с расширенными от ужаса глазами.

Кэш смотрит на меня сверху вниз – неподвижно и немигающе. Я опускаю взгляд на его полные губы. Вчера они прикасались ко мне и вызывали трепет вместе с головокружением. Я никогда не испытывала чего-то подобного.

К моим щекам приливает жар. Я с ума сошла? Разве можно думать в такой момент о поцелуе?