Мир Аматорио. Исчезнувшая

– У нас в запасе не так много времени, – я смотрю на наручные часы. – Нам следует отправиться прямо сейчас, чтобы успеть до заката.

– Как скажете, ваше высочество, – посмеивается Джек, и мы начинаем свой путь по пустынной дороге.

Ни одна машина не движется нам навстречу, отчего шоссе кажется мертвым. Это место отлично подходит для съемок фильмов про постапокалипсис. Я отчетливо слышу, как хрустят мелкие камни под подошвами моих кроссовок.

Осенний ветер треплет мои волосы, посылая мурашки по шее и пробираясь через толстовку. Если бы со мной была мама, она бы непременно сказала, чтобы я надела что-нибудь потеплее. Но мне всегда нравился холод. При низкой температуре лучше работают мозги.

– Нам нужно спуститься по этому склону, – я указываю Джеку на каменные руины, находящиеся справа от дороги.

Согласно записям на форуме диггеров, рядом с каменными подпорками проходят старые железнодорожные пути. По ним легко можно отыскать вход в туннель, расположенный под небольшим уклоном.

Джек спускается первым и всячески старается мне помочь пройти через преграду из сорняков, растущих по пояс. Его рука дотрагивается до моей, и я выдергиваю ладонь. Я избегаю прикосновений и не люблю, когда нарушаются мои личные границы.

Вскоре мы добираемся до разрушенных каменных опор. Среди пожелтевшей высокой травы и деревьев я пытаюсь разглядеть старые рельсы. Но моему зрению доступны лишь руины столпов, оставшихся от моста, который снесли больше пятидесяти лет назад.

Может быть, большинству эта местность покажется отталкивающей, изуродованной. Однако я вижу в ней особенную красоту. Природа не отказывается от того, что стало непригодно человечеству. Ее сложно сломать, и каждый раз она демонстрирует свою силу.

– Выглядит стремно, – бормочет Джек. – Почему ты выбрала именно это место?

– Мне хочется опровергнуть местную легенду о привидениях. Ходят слухи, что десятки лет назад здесь были жестоко убиты тринадцать подростков. Говорят, их крики до сих пор слышат водители, когда проезжают по трассе.

– Жесть, – Джек поворачивается ко мне с тревожным лицом. – Ты веришь в эту легенду?

Я улыбаюсь и качаю головой. Мама часто говорила, что у меня странное чувство юмора.

– Я пошутила. Если идти по туннелю и смотреть вперед, то создается оптическая иллюзия, и туннель кажется бесконечным. Я хочу это проверить.

– Фу-у-у-ух, – Джек облегченно выдыхает. – Эта версия мне нравится больше.

Он снова идет впереди меня, его шея напряжена. При каждом хрусте или треске ветки под обувью он вздрагивает. Похоже, мне не нужно было шутить про привидения.

Раздается еще один треск, и вдруг мой затылок начинает покалывать. Это похоже на лезвие, медленно проникающее под кожу. Я оборачиваюсь и застываю, вглядываясь в каменные руины и стволы деревьев, покачивающихся на ветру.

Здесь так много мест, чтобы спрятаться.

– Кажется, я нашел вход в туннель.

Голос Джека отвлекает меня от тревожных мыслей. Я обнимаю себя руками и стараюсь поскорее догнать Джека.

– Где он?

– Вот рельсы. И они ведут вон к тому пригорку, – отвечает Джек таким тоном, словно я не замечаю очевидного.

– Отлично, – я прибавляю шагу. – Скорее всего, за ним находится туннель.

Спустя несколько минут мы добираемся по дорожке, покрытой слоем листьев и упавших ветвей, к чему-то подозрительно похожему на вход в пещеру. Его стены отделаны крупными старыми камнями, изрисованными граффити. Внутри кромешная тьма. Лишь в отдалении я вижу белый подсвечивающийся кружок – выход из противоположной стороны подземелья. В воздухе стоит влажный затхлый запах.

– Длина этого туннеля почти две тысячи мили, – я снимаю рюкзак с плеч и ставлю его на землю. – Зарядки на квадрокоптере должно хватить, чтобы снять местность с высоты птичьего полета, а затем пролететь по туннелю от начала и до конца.

– Квадрокоптер? – переспрашивает Джек, и в его тоне я улавливаю что-то близкое к облегчению. – Получается, мы не будем заходить внутрь?

– Нет. Мы останемся здесь.

Я стягиваю чехол с рюкзака, расстегиваю стропу и снимаю квадрокоптер. Расправив на нем хвосты, я устанавливаю дрон на земле и подключаю телефон к пульту управления. У меня достаточно опыта в аэросъемке, но под землей я буду снимать впервые. Поэтому я дольше обычного настраиваю режим в приложении и выбираю подходящий фильтр для видео.

Отметив отправную точку, я запускаю дрон, и он с жужжанием поднимается. Несколько минут я снимаю заброшенные окрестности на уровне примерно пятого этажа. На экране телефона это запустевшее место выглядит впечатляюще.

На высоте всегда все кажется завораживающим. В какой-то мере я завидую птицам.

Рядом со мной раздается щелчок. Обернувшись через плечо, я вижу, как меня фотографирует Джек на свой телефон.

– Давай, договоримся: в следующий раз ты не будешь так делать, – сердито говорю я.

– Не любишь фоткаться? – он изгибает светлую бровь.

– Я не люблю, когда меня фотографируют без согласия.

– Обычно, девушкам это нравится. Прости, я не думал, что этим расстрою тебя.

Джек убирает мобильный в карман куртки и одаривает меня извиняющейся улыбкой. Он довольно милый и в меру симпатичный, по мнению девушек из академии. Я заметила, как многие из них с интересом посматривают на него. Но для меня в нем ничего особенного. Как и во всех остальных парнях.

Ладно, я переоцениваю свое безразличие. Кэш Аматорио – особый случай. О нем сложно не думать.

Вчера я столкнулась с ним в академии, и после этого мне с трудом удалось взять себя в руки. Мысленно я все время возвращалась к нашему разговору. Я сидела за ужином с отцом в гостиной с новыми окнами и думала о Кэше.

Точнее, о его угрозе.

Я поймаю тебя, прежде чем твой папочка успеет тебя от меня спрятать.

Что Кэш имел в виду? Мы уже не дети, и я взрослая, чтобы не участвовать в его играх.

– Кимберли, все в порядке?

Я заставляю себя поднять взгляд, посмотреть Джеку в глаза и улыбнуться. В конце концов, он прав. Многие девушки любят фотографироваться.

– Наверное, мне не стоило быть с тобой грубой.

Джек делает шаг в мою сторону, протягивает руку и дотрагивается до моей щеки. Его большой палец прочерчивает круг на моей коже, и я невольно поеживаюсь.

– Как ты могла такое подумать? – Джек улыбается. – Разве ты можешь быть грубой? Ты прелесть.

И снова у меня возникает знакомое до тошноты чувство. Будто невидимое жало впивается в затылок, и от его яда внутри все свербит. Я отстраняюсь от Джека и оглядываюсь по сторонам, но не вижу чего-то подозрительного.

– Пора отправлять дрон, – с помощью консоли я запускаю квадрокоптер в арочный вход подземелья.

Я устанавливаю яркость подсветки на максимум, чтобы осветить темное пространство туннеля. Его пол завален мусором и обломками, а стены изрисованы граффити. Особенно ярко среди них выделяется кроваво-красная надпись: «Ты должна умереть».

Представляю, как кто-то шепчет мне эти слова, и по спине пробегает холодок.

– Ну и жуть, – бормочет Джек, наблюдающий вместе со мной за полетом квадрокоптера на телефоне.

Зажав нижнюю губу между зубами, я прибавляю скорость на дроне. Он пролетает над лужами, мерцающими от его подсветки. В черной воде плавает мусор, посреди которого виден одинокий плюшевый мишка.

Вскоре карта в приложении указывает, что дрон преодолел середину туннеля. Еще половина пути, и я верну квадрокоптер к отправной точке. И тогда можно будет возвращаться домой.

Я направляю камеру прямо, чтобы видео показывало выход из туннеля. Кажется, белое светящееся пятно действительно не растет по мере продвижения дрона вперед. Будто мгла поглощает маленькое окно света. Я сбрасываю скорость на дроне, чтобы снять этот оптический эффект в малейших деталях.

Внезапно в камере показывается чья-то тень, и через мгновение на экране все гаснет.

– Что это? – шепчу я.

Карта показывает, что квадрокоптер вылетел из зоны видимости. Запускаю функцию возращения дрона, но ничего не происходит. Приложение не может определить его координаты.

– Что случилось?

– Дрон пропал с карты и не может вернуться, – я пытаюсь еще раз восстановить соединение. – И мне показалось, что в этот момент кто-то был в туннеле.

– Что? – громко переспрашивает Джек. – Кто-то находился в туннеле?

– Я видела на камере чей-то силуэт.

– Это невозможно, – нервно посмеивается Джек. – Кому понадобилось сидеть в заброшенном месте?

Если бы я знала…

Снова пытаюсь вернуть дрон, но связь с ним отсутствует. Я перевожу взгляд с экрана смартфона и смотрю прямо перед собой. Отсюда туннель кажется непостижимо черным, бездушным, скрывающим свои тайны, похороненные во мгле.

Сердце бьется быстрее, когда я слышу слабые удары падающих капель с потолка подземелья. Я опускаю взгляд на мои белые кроссовки. Из-за подземных вод внутри туннеля образовались болота. И надо быть полной идиоткой, чтобы отправиться за дроном без соответствующей обуви.

Но я будто одержима сверхъестественной силой. Я делаю шаг вперед. Тяжелый, влажный воздух сменяется порывом ветра, дующим в лицо и развевающим мои волосы.

– Кимберли, что ты делаешь? Ты собираешься отправиться за дроном? – Джек хватает меня за локоть, чтобы остановить.

– Квадрокоптер пролетел середину туннеля, и, скорее всего, у него села зарядка. Я должна вернуться за ним.

– Никто никуда не пойдет, – позади раздается громкий голос.

От неожиданности я вздрагиваю и оборачиваюсь. Неподалеку от нас стоят Патрик и водитель Джека. Они напряженно всматриваются в темноту туннеля, а потом переводят на нас взгляд.

– Вам не стоило уходить так далеко. Здесь может быть опасно, – на меня укоризненно глядит Патрик. – Мы должны вернуться домой.

Кивнув, я складываю в рюкзак пульт от дрона и телефон. Прохожу мимо Патрика, игнорируя его комментарий. Если бы мы не подошли так близко к туннелю, не было бы смысла сюда приезжать.

Спустя несколько минут мы выбираемся на железнодорожные пути, и я в последний раз оборачиваюсь через плечо. Надписи на стенах вокруг входа в туннель отсюда кажутся мрачными и зловещими. Ветер усиливается, и дрожь пробегает по спине.

Я чувствую, как из кромешной тьмы на меня кто-то смотрит.

***

Мерцающие блики света на лужах, темно-серые стены, светящийся выход из туннеля.

И чья-то тень.

Всего доля секунды, но на камеру попал неизвестный. Тот, кто не хотел, чтобы его снимали. Либо тот, кто хотел, чтобы я вернулась за дроном…

Убираю телефон на прикроватную тумбочку и потираю уставшие глаза. Вместо того чтобы сделать домашнее задание, я весь вечер просматривала видео. На нем не было видно лица или какой-либо детали, по которой можно было бы опознать личность.

Все, что я могу сказать про него – с большой вероятностью это мужчина или парень. Он достаточно высокого роста и довольно крепкого телосложения. Если не брать в расчет то, что в заброшенный туннель часто наведываются диггеры, то этим человеком может оказаться… неизвестный поджигатель.

Очевидно, что фейерверк на заднем дворе и подземелье не имеют между собой ничего общего. Кроме того, что в обоих случаях я ощущала на себе чей-то взгляд. Я отчетливо помню, как горел мой затылок перед тем, когда я отправилась танцевать с Джеком, а потом в дом ударил залп от салюта.

И сегодня, когда я шла к туннелю, когда управляла дроном, когда разговаривала с Джеком – в эти мгновения я явно чувствовала, как кто-то смотрел на меня.

Я качаю головой и поудобнее устраиваюсь в постели. Этот день выбил меня из колеи, и мне нужно отдохнуть и набраться сил. Я закрываю глаза, стремясь провалиться в сон как можно скорее.

***

Сквозь сон я слышу приглушенный звук шагов и поворачиваюсь на бок. Обычно моя соседка по комнате крепко спит и, как правило, не страдает лунатизмом. И зачем ей вообще нужно забираться в мою кровать?

Я оборачиваюсь на шорох простыни, но реальность хлещет меня отменной оплеухой.

Ты больше не учишься в женском пансионе. Ты в собственной спальне, тупица! И здесь кто-то есть!

Сердце подскакивает к горлу. Я собираюсь закричать во всю силу легких. Но чья-то рука зажимает мой рот, а тело придавливается в матрас чем-то тяжелым. Крик теряется между плотно сжатыми губами. Извиваюсь и пытаюсь выбраться, пока мой взгляд не впивается в того, кто заставляет меня молчать.

Кэш.

– Привет, принцесса, – как ни в чем не бывало говорит он.

Свет от фонарей во дворе попадает через окно на его лицо. Особо выделяются его точеные высокие скулы, мягкие губы и глаза под темными бровями. Они блестят и смотрят в мои.

При других обстоятельствах я бы назвала Кэша красивым, но сейчас единственное, что хочется ему сказать, – чтобы он сделал себе лоботомию.

– Помнишь, как ты оставалась на ночь в гостях в спальне Грейс и просила меня прийти к тебе ночью?

– Мы были детьми! – рычу я в его ладонь, но выходит унизительное мычание.

– Ты просила рассказать тебе сказку перед тем, как уснуть. И мы болтали всю ночь до рассвета.

Я пытаюсь из-под него выбраться, но Кэш гораздо сильнее меня. Он наклоняется к моему лицу и шепчет так тихо, что я с трудом его слышу:

– Я готов рассказать тебе еще одну сказку. Как монстр забрался в башню к принцессе и лишил ее чести под носом у короля.

Кэш придвигается еще ближе, зарывается лицом в мои волосы и делает прерывистые частые вздохи, как охотничий пес.

– М-м-м, – его голос адски вибрирует на коже. – Ты всегда так хорошо пахнешь?

Мне удается освободить из-под него руку и ударить его по спине. Я пытаюсь оттолкнуть от себя Кэша, но он обхватывает мое запястье и резко заносит его над моей головой. Он проделывает то же самое со второй рукой, и я пользуюсь случаем.

– Па-а-а-па! – кричу так громко, как только могу.

Кэш вновь заставляет меня замолчать. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, как его губы накрывают мои. Я не успеваю перевести дух, как Кэш отстраняется так же внезапно, как заткнул мой рот.

– У твоего папочки есть три минуты, чтобы проснуться и выбить дверь в твою спальню. Знаешь, как много вещей можно успеть сделать за три минуты?

Одной рукой Кэш удерживает мои запястья, а второй сжимает шею. Его пальцы смыкаются на коже, пока большой палец надавливает на пульсирующую вену.

– Что ты собираешься делать? – испуганно спрашиваю я.

Его губы растягиваются в мрачной улыбке. Я поднимаю взгляд на его глаза, но слишком поздно. Кэш снова прижимается к моим губам. Он проводит по ним языком сильно и требовательно, принуждая раскрыться. Я пытаюсь отвернуться, но Кэш крепко удерживает меня за подбородок и кусает нижнюю губу.

От боли я открываю рот, и его язык проникает в меня и соприкасается с моим. Раньше мысль, что чужой язык будет орудовать в моем рту, казалась для меня ужасно отталкивающей. Но то, с какой поражающей уверенностью Кэш исследует и ласкает меня, заставляет усомниться в обратном.

У меня кружится голова от незнакомого, но интимного ощущения. Кэш углубляет поцелуй, и мое дыхание становится прерывистым. Мне нужно оттолкнуть его от себя, прекратить это безумие. Я замираю в ожидании отвращения или чего-то подобного. Но ничего такого не происходит.

Скорее наоборот, моя каждая частичка воспламеняется от поцелуя и близости Кэша. Его твердые крепкие мышцы отчетливо ощущаются под одеждой, когда он прижимается ко мне. Так близко, что в груди зарождается нечто жаркое и прекрасное.

Нечто, что заставляет меня ответить на его поцелуй.

Я неумело подражаю движениям его языка. Увлекаюсь и втягиваю его нижнюю губу в рот, зажав между зубами. Кэш сдавленно стонет мне в рот и опускает руку на мой живот. Его ладонь медленно движется вниз и проводит по моему бедру, постепенно задирая сорочку.

– Тебя еще никто не целовал здесь, принцесса?

Кэш ныряет под одеяло, и я нервно прикусываю нижнюю губу. Неужели я позволю случиться безумию? Неужели Кэш осмелится это сделать, когда в мою комнату с минуты на минуту может ворваться отец…

– Нет!

Мои глаза распахиваются, я резко усаживаюсь в постели и смотрю перед собой, вглядываясь в темноту спальни. В моей постели нет Кэша.

Это был сон.

Сон, который преследует меня вторую ночь подряд. Сон, в котором все кажется ужасно реальным. Его голос, его прикосновения, тепло его тела… Я дотрагиваюсь до своих губ и мысленно ужасаюсь. Кажется, они до сих пор пульсируют от поцелуя.

Я перевожу дыхание, но внезапно отползаю назад и прижимаюсь спиной к изголовью кровати. Мне нужно закричать. Истошно заорать. Завопить во все горло. Но язык прилип к небу, я словно утратила способность шевелить им.

В полумраке комнаты я вижу, как за моим рабочим столом кто-то сидит.

Глава 4 «Я никому не скажу»

– Я же сказал, что твой папочка не сможет тебя от меня спрятать.

Я забываю, как дышать. В моей комнате находится Кэш, и я испытываю самые противоречивые чувства.

Что у него на уме? Зачем он пробрался в мою спальню?

Отчетливо ощущаю, как кровь приливает к щекам. Мне становится стыдно от своих сновидений.

– Что ты здесь делаешь? – слегка охрипшим голосом спрашиваю я.

Кэш игнорирует мой вопрос и включает настольный светильник. Мягкий рассеянный свет заполняет пространство спальни. Теперь я вижу, как Кэш смотрит на меня, расслабленно усевшись на стуле. На нем черная толстовка, темно-синие джинсы и кроссовки. Одна его нога согнута в колене и закинута на другую, так безмятежно и непринужденно, словно это я нахожусь в его комнате.

– Что тебе снилось, принцесса?

Лучше ему этого не знать!

– Кошмар, – лгу я.

И я точно не смогу выбросить его из памяти в ближайшее время. Пускай, Кэш поцеловал меня во сне без моего согласия, но я ответила на поцелуй.

Я. Ответила. На его. Поцелуй.

Кэш наклоняет голову набок и проводит указательным пальцем по линии подбородка, продолжая неотрывно смотреть на меня. После чего тянется к одной из моих книг, лежащих на столе, берет ее и начинает неспеша пролистывать страницы.

– Ты читаешь на ночь про серийных убийц. Неудивительно, что тебе снятся кошмары.

Своим замечанием Кэш окончательно выводит меня из шока. Кем он себя возомнил, решив, что ему все дозволено? Он забрался в мою спальню. Вероятно, наблюдал за мной, когда я спала.

И вдобавок копается в моих книгах!

– Ты не должен был сюда забираться и тем более не должен прикасаться к моим вещам, – произношу все на одном выдохе. – Уходи, пока я не закричала на весь дом!

– Почему ты до сих пор не сделала этого?

Зловещий шепот моментально звучит у меня в голове: «Ты знаешь, как много вещей можно успеть сделать за три минуты?»

– Я не хочу беспокоить папу, ясно? – с непривычным для меня вызовом отвечаю я. – Я не собираюсь будить его из-за такого психа, как ты.

На мою реплику Кэш тихо хмыкает и внимательно осматривает комнату. Мою форму, висящую перед зеркалом, и которую я заранее подготовила. Мои книги, аккуратно разложенные на столе. Мои фотографии, прикрепленные к стене рядом с расписанием. На самом деле снимков не так уж и много, и в основном все они детские.

– Ты до сих пор хранишь нашу фотографию с Рождества, – задумчиво произносит Кэш скорее больше для себя, чем для меня.

Мое терпение подходит к концу. Сорвав с себя простынь, я встаю с кровати и одергиваю подол сорочки. Но она совершенно не скрывает моих оголившихся ног.

Меня тут же охватывает раздражение. Почему я должна волноваться о том, что меня в таком виде увидит Кэш? Уверена, он был свидетелем более откровенных сцен.

Я подхожу к нему и вырываю из его рук свою книгу.

– Только из уважения к нашему прошлому я не стану устраивать скандал. Уходи отсюда. Немедленно!

– Только из уважения к нашему прошлому я не стану делать того, что хотел сделать.

– И что ты собрался делать? Зачем ты вообще забрался в мою спальню? – я стараюсь держаться спокойно, подавляя в себе желание проехаться книгой по его ухмыляющемуся лицу.

Кэш пожимает плечами.

– Я уже говорил. Твой отец запретил мне к тебе приближаться, а я ненавижу запреты.

– Все дело в банальном запрете? Как минимум это неоригинально. Я думала, у тебя более богатое воображение.

– Что ты еще думала обо мне? – спрашивает Кэш, пока его взгляд нагло скользит по моим ногам.

Я тут же поджимаю пальцы на ступнях. Мне явно не нужно было говорить последнее предложение. Неужели, я настолько плоха в том, что пытаюсь скрыть от Кэша?

Небрежно кладу книгу на стол, иначе запущу ею в Кэша.

– Не льсти себе. Я совершенно не думаю о тебе. Не считая того, что ты ведешь себя по отношению ко всем как подонок.

Обычно я более дружелюбна с людьми и не употребляю подобных слов. Но Кэш заслуживает такого обращения. Вчера он унизил девушку на парковке, в академии запустил мяч в Джека, а сегодня ночью бесцеремонно забрался в мою спальню.

И в мой сон.

Внезапно Кэш обхватывает мое запястье и усаживает меня к себе на колени. Я ахаю, когда он сжимает талию, притягивая близко к себе. Так близко, что между нами остаются крохотные, ничтожные дюймы пространства.

– Ты понятия не имеешь, каким я могу быть подонком, – шепчет Кэш, но в тишине спальни он звучит как гудок поезда. – Но я никогда не буду таким с тобой. С кем угодно, но не с тобой.

Я упираюсь в его грудь руками. Три года назад он вычеркнул меня из своей жизни. А теперь заявляет, что я для него что-то значу. Зачем Кэш разбрасывается такими словами?

– Отпусти меня, – шиплю я себе под нос.

Кэш не дает мне освободиться. Крепче сжимая мою талию, он настойчиво удерживает меня у себя на коленях. Стиснув зубы, я пытаюсь соскользнуть по его бедрам в надежде отстраниться. Я чувствую, как подо мной напрягаются бедра Кэша.

– Ким… – рычит он. – Еще несколько твоих движений, и я не буду сдерживаться, черт возьми.

– Не будешь сдерживаться в чем? – непонимающе смотрю на него.

Кэш приближает руку к моему лицу и с обманчивой нежностью проводит по скуле, а потом обхватывает подбородок. Прекращая попытки освободиться, я замираю и смотрю в его глаза. В его жестком взгляде нет ничего от того маленького мальчика, которого помню из детства. И вместе с тем цвет его глаз остался прежним.

Прекрасный, глубокий, синий.

– Кимберли, можно войти? – раздается стук в дверь.

Сердце в груди дико бьется, и пульс ударяет по вискам.

Если мой отец застанет меня наедине с Кэшем, то беды не избежать. Отец превратит мою жизнь в тюрьму. В тюрьму, где я должна безропотно сидеть и ждать, пока меня не вытащит будущий муж.

Я испуганно смотрю на Кэша и шепчу одними губами:

– Папа может тебя увидеть. Уходи!

Любой другой парень, незаконно пробравшийся в чужой дом, избежал возможности столкнуться с его хозяином.

Но только не Кэш.

На его лице не отображается какой-либо признак беспокойства или тревоги. Такое ощущение, что ему абсолютно плевать, если мой отец зайдет в комнату. Кэш продолжает крепко держать мой подбородок и неотрывно смотреть на меня.

– На что ты готова пойти, чтобы твой папочка не увидел меня? – спрашивает он, и за этот наглый вопрос мне хочется его придушить.

– Ты должен уйти прямо сейчас, – настойчиво повторяю я.

– Мы оба знаем, что я не сделаю этого, пока не получу то, за чем пришел, – заявляет Кэш, и его хватка на моем подбородке усиливается. Боюсь, отпечатки его пальцев могут остаться на коже.

– Что тебе нужно?

– Я хочу узнать, какая моя принцесса на вкус.

– Что это значит?

Кэш убирает руку с талии, обхватывает мою ладонь и кладет ее мне на колено. Управляя моей рукой, он двигается выше и подбирается к краю сорочки. Я поджимаю пальцы на ступнях, когда моя рука под его руководством начинает скользить по внутренней стороне бедра.

– Это значит, что ты приласкаешь себя, а потом дашь мне попробовать, – говорит Кэш, и его низкий грубый тембр смешивается с его теплым дыханием. – Держу пари, мне будет трудно оторваться от твоих сладких пальчиков, измазанных соками.

Я теряю дар речи и беззвучно раскрываю рот. Не могу поверить, что Кэш предложил мне такое!

– Я не стану этого делать, – бормочу и одергиваю его руку.

Кэш пожимает плечами.

– Твой выбор. Тогда я останусь здесь и поприветствую твоего папочку.

Дверная ручка начинает дергаться, и я одновременно благодарю и проклинаю себя за свою привычку закрывать спальню на ключ.

– Кимберли, ты спишь? – спрашивает отец.

– Ты не можешь так со мной поступить! – яростно смотрю на Кэша и принимаю еще одну попытку освободиться.