Хранитель истории

Никто не говорил, что это будет легко, – любил повторять себе Эдвард.

Сегодня он находился в Париже 1907 года. Он долго искал приспешников Жана, но за время своей работы смог найти только двоих. Эдвард не был уверен насчёт того, что у Жана много людей, ведь какой нормальный путешественник во времени пойдёт за типом, убивающим путешественников во времени?..

Первого приспешника Эд поймал год назад в 1927 году, но тот, придя в сознание после удара по голове, успел телепортироваться и был таков. Второго Эд буквально несколько минут назад обнаружил в 1907 году и очень надеялся, что сможет его поймать и вытрясти информацию о Жане. Впрочем, ещё одного провала Эдвард не мог допустить, поэтому готовился сделать что угодно, лишь бы исход сегодняшней миссии оказался благоприятным.

Отель «Алмаз» находился почти в самом центре Парижа. Эдвард и его друзья, Гюстав и Камиль, с которыми он работал бок о бок вот уже несколько лет, сняли в нем номер. Они выяснили, что приспешник Жана остановился именно здесь, и намеревались его перехватить.

Эд сидел в бархатном кресле напротив окна и глядел невидящим взором на голографическое изображение, которое вывел из своих часов. Гюстав сидел напротив и листал газету. Камиль в это время бродил где-то внизу и выяснял, в каком номере поселился объект их слежки.

– Ты видел газету? – решил разрушить молчание Гюстав.

– Да. В этом каменном веке природные ресурсы использовались крайне нерационально, – без эмоций отозвался Эд.

– Я не об этом. – Гюстав зашуршал страницами. – Здесь пишут о волне терактов, которая прокатилась по многим европейским странам. Ты знаешь об этом?

Эдвард не впечатлился:

– Разумеется, знаю. И я даже знаю, кто их устроил. Но это не наше дело. У нас другая миссия.

– Конечно, – вздохнул Гюстав.

Для Эдварда не было секретом, что Гюстав плохо разбирается в истории.

– Как там его, – раздался в наушниках голос Камиля. – Маркель? Микаэль?

– Михель, – ответил Эд, устало потирая переносицу. – Михель Невё. А ты уже раздобыл форму?

– Я в костюме рассыльного, – сообщил Камиль. – Достать его не так и сложно, когда у тебя в часах есть подробный план отеля.

– Я смотрю, дело пошло, – констатировал Гюстав. Он слышал каждое слово Камиля из своих наушников.

– Еще как, – довольно согласился Камиль.

– Ладно, – сказал Эдвард. – Сейчас идёшь к стойке регистрации и плетёшь всякую чушь насчёт того, что один постоялец поручил тебе отдать посылку Михелю Невё прямо в руки, но забыл сказать номер его комнаты и все такое, а администратор сможет выяснить, в какой комнате он поселился.

Как капитан он контролировал операцию и озвучивал инструкции.

– Понял, – ответил Камиль.

– Эд, – проговорил Гюстав, – а ты прямо на сто процентов уверен, что это тот отель?

– Я же не идиот, – бросил Эдвард. – Перед тем, как отправиться, я миллион раз все проверил.

– Ну, а ты допускал возможность, что Невё мог каким-нибудь образом узнать, что мы за ним следим, и поменять отель? У меня предчувствие какое-то странное.

– Это тот отель, – ответил Эд тоном, не терпящим возражений.

Он подготовился к этой миссии основательно и не мог позволить себе даже малейшую ошибку. Когда упоминание о Михеле Невё появилось в 1907 году, Эдвард зафиксировал его передвижения в этом времени – те, о которых смог найти информацию в исторических источниках, – и составил план перехвата. Что-то пойти не так уже просто не могло.

– Парни, не хочу вас расстраивать, – тихо проговорил Камиль через какое-то время, – но администратор не слышал такого имени.

– Черт, – прошипел Эд и стал листать вкладки в своей голограмме. – Не может быть, он записался в регистрационной книге под этим именем. У меня тут скан этой страницы с сегодняшней датой и точным временем.

– Значит, сейчас он не в этом отеле? – спросил Гюстав.

Камиль ответил:

– Администратор говорит, что человека с таким именем здесь нет.

Эдвард недовольно посмотрел на Гюстава, словно друг в чем-то провинился:

– Ты, наверное, теперь доволен.

Тот только пожал плечами.

Эдвард покачал головой и глянул в окно. Взгляд сразу упал на знакомую фигуру, которая спешно перебегала дорогу. Невё! Эд даже не понял, что подвигло его повернуться, но если бы он этого не сделал, все могло закончиться совершенно иначе.

– Странно. Он был тут и не зарегистрировался. Может, мы его и правда как-то спугнули. Черт. Камиль, бегом за ним, не дай ему далеко уйти! – скомандовал Эдвард, подскочив на ноги. Он выключил голограмму, схватил лежавший на столе пиджак и кинул его в Гюстава. – Ты тоже шевелись.

– А что такое? – с непониманием спросил Гюстав.

– Невё убегает. Поднимай задницу, черт побери!

Гюстав, словно назло, не спеша поднялся с кресла и стал надевать пиджак, пряча под ним кобуру с оружием. Эдвард наблюдал из окна, как Камиль выходит на улицу и идет следом за Невё куда-то за угол гостиницы.

– Быстрее! – не выдержал Эдвард, повернувшись к копавшемуся Гюставу.

А после схватил его за шкирку и телепортировался вместе с ним на улицу, выбрав для приземления аркаду, которая тянулась вдоль здания напротив.

Не успели они материализоваться в одной из арок, как улицу сотряс оглушительный взрыв. Эдварда и Гюстава – да и не только их, а всех, кто находился рядом с отелем, – отбросило ударной волной. Эд прилетел в каменную стену, больно ударившись плечом, а Гюстав налетел на деревянную дверь магазина и едва ее собой не вышиб.

– Какого черта?.. – проговорил сбитый с толку Эдвард, озираясь по сторонам в поисках того, что взорвалось.

Перед зданием отеля творился хаос. На земле лежали люди – живые или мертвые, непонятно. Другие бегали, кричали, пытались помочь раненым, либо просто убегали прочь. Большую часть автомобилей, которые стояли у отеля, сильно искорёжило, и они валялись кверху колёсами, как мертвые жуки. Да и от самого отеля мало что осталось: часть стены снесло, из-под обломков валили клубы дыма, красные облака пламени окутывали его обжигающими объятиями и ломали, будто стремясь стереть с лица Парижа, а заодно и из истории.

– Нет-нет-нет… – в ужасе забормотал Эдвард, хватаясь за часы, и едва подавил желание выпустить голограмму, чтобы свериться с исторической хроникой, но проверять не было смысла, потому что случись это в прошлой версии истории, он бы еще при подготовке миссии все узнал. – Такого ведь не должно было произойти, все должно быть не так…

– Что у вас там случилось?! – послышался обеспокоенный голос Камиля.

– Кажется, мы едва не превратились в жаркое, – ответил ошарашенный Гюстав, карабкаясь по двери, чтобы подняться на ноги. – Эд… гляди, где очаг взрыва.

– Что?

Эдвард одернул рукав, закрывая часы, и внимательнее оглядел страшное зрелище. Осознание случившегося настигло быстро, и все встало на свои места.

– Ублюдок, – выплюнул Эдвард. – Бомба была в нашем номере. Он хотел взорвать нас! Как он понял, кто мы? Камиль, где ты сейчас? Я убью этого урода.

– Я… иду за ним, – растерянно проговорил тот. – Думаете, он подложил бомбу, чтобы избавиться от нас?

– Да. И он явно рассчитывал, что этот взрыв примут за часть той серии терактов, которая сотрясла Европу! Когда он успел только придумать все это, гад.

– Я как будто жопой чувствовал, что что-то не так, – вставил Гюстав.

Эдвард не обратил внимание на его слова:

– Камиль, ты где? Мы сейчас же пойдём следом.

– Он идёт быстро, – запыхавшись, ответил Камиль. – Точнее уже бежит! Я побежал следом. Пока мы движемся прямо по улице Фобур-Сент-Оноре. Сообщу, если свернём.

– Гюстав? – Эд повернулся к другу. – Идти сможешь?

– Даже бежать, – отозвался тот.

– Тогда побежали.

Они сорвались с места, но вовремя сообразили, что догнать так быстро Камиля не смогут. По крайней мере, пешком. Кругом стояли брошенные автомобили. Эдвард подлетел к одному из них, толкнул Гюстава к водительской двери и покрутил заводную рукоятку, расположенную в передней части кузова. Когда Гюстав завёл двигатель, Эд забрался в кабину, и они рванули по дороге настолько быстро, насколько это было возможно на этом древнем «Рено».

– Аэромобили мне нравятся больше, – заметил Гюстав, неуверенно крутя баранку руля.

– Гони давай.

– Какое тут «гони»… – проговорил он, а после стал выяснять у Камиля дорогу.

Эдвард позвонил племяннице в будущее по второй линии. Обычно Жаклин подключена в общую сеть, но во время отдыха в отеле они решили от нее отключиться.

– Жаклин, проверь, почему отель, в котором мы поселились, взорвался, – сходу попросил он.

– Что?! – удивилась она и сразу стала громко стучать пальцами по экрану компьютера, что Эдвард слышал даже через наушник. – А да, его взорвали… ничего себе. Но так раньше не было.

У Эдварда не было времени на ее удивление:

– Как Невё узнал, что мы пришли за ним? Почему отель взорвался?

– Здесь… ничего такого нет. Написано, что «Алмаз» был очередной жертвой террористов, – ответила Жаклин.

– Проклятый Невё. Как он мог узнать, что мы идём следом? И когда он успел подготовиться? Просто в голове не укладывается. Все ведь было сначала не так. Я точно убью этого урода. Я не позволю второму ублюдку от меня улизнуть!

– Ты не виноват, – сказала Жаклин.

– О чем ты? – переспросил Эд.

– Я знаю, что во взрыве ты начал винить себя. Но ты не виноват. Успокойся и не нервничай.

Эдвард даже застыл после этих слов. Жаклин била прямо в цель. И как она только догадалась? Эдвард и вправду винил во взрыве себя. А кого ещё? Это он выслеживал приспешника Жана, и этот взрыв Невё устроил как раз для него. А в результате погибли десятки других людей, которые не должны были погибнуть сегодня, и черт знает, как после этого поменялась история.

– Спокойно, мы приехали, – сообщил Гюстав. – Невё побежал в тот переулок. Машина там не проедет, поэтому дальше пешком.

– Классно, – буркнул Эд.

Не успели они выйти из кабины, как по улицам пронеслись глухие щелчки, которые эхом отскочили от стен домов, подобно упругим шарикам. Эдвард уже догадывался о природе этих щелчков, но не желал признавать в них выстрелы.

– Камиль? – обеспокоено проговорил Гюстав.

– Что это было? – спросила Жаклин.

Эдвард включился в общую сеть, оставив племянницу на второй линии.

– Камиль? Как слышно? – позвал он.

– Это ты стрелял? Где ты сейчас? – вторил ему Гюстав. – Мы уже идём.

– Не утруждайтесь, – раздался чужой голос с линии Камиля. Эдвард и Гюстав тревожно переглянулись. – Камиль на связь выйти больше не сможет. И, боюсь, уже никогда. Перестаньте нас преследовать, иначе то же случится с вами. А теперь, прощайте. Надеюсь, больше мы с вами не пересечемся.

Что-то затрещало, захрустело, и связь разорвалась, сменившись страшным протяжным писком – незнакомый тип раздавил микрофон.

– Нет! – воскликнул Эдвард.

Он понёсся вглубь переулка, чтобы отыскать этого урода, вытащить его из-под земли и уничтожить. Внутри у него все перевернулось, а в голове стало пульсировать так, что виски едва не разорвало. Не мог он потерять ещё одного своего человека. Не мог! Какой из него капитан, если обе миссии по выслеживанию приспешников Жана заканчиваются смертями людей из его команды?..

– Что там у вас? – обеспокоено спросила Жаклин, когда Эдвард снова к ней подключился.

– Что-то с Камилем.

– О боже, – прошептала она. – Я посмотрела новости… Прямо сейчас на одной из улиц Парижа нашли тело с простреленной головой. Точнее… господи. Ему снесло половину головы.

– Не говори этого, – зашипел Эд. – Не смей.

– Это Камиль, – все же сказала Жаклин.

Глава 3

НЬЮ-ЙОРК, 1922 ГОД

Уютное кафе на Пятой Авеню очень нравилось Дэнни. Он часто сюда приходил, чтобы выпить чашечку кофе, съесть какой-нибудь десерт и заняться работой. Когда за окном шумел город, здесь было спокойно и тихо. Дэнни обычно усаживался за столик под изогнутым металлическим бра, которое больше походило на причудливую ветвь дерева, и записывал в блокноте наброски статей.

Но не сегодня. Сегодня он сидел с газетой «Нью-Йорк Ньюз» и перечитывал свою статью об убийстве в гостинице. Он очень гордился своей работой – статья попала на первую страницу! Теперь его карьера просто обязана пойти в гору. Когда-нибудь он обязательно станет известным редактором, вроде Джозефа Пулитцера, накопит денег, приобретёт всю эту газетенку «Нью-Йорк Ньюз» и выведет её на такой высокий уровень, что она с легкостью составит конкуренцию «Таймс». И, быть может, потом, когда он станет таким же богатым и уважаемым, как Пулитцер, создаст свою собственную литературную премию.

Дэнни видел в этом смысл своей жизни. Он стремился многого добиться и, возможно, изменить мир.

А он и правда мог его изменить. Только ещё не догадывался, что сделать это ему предначертано совсем другим способом.

– Вы автор этой статьи? – раздался голос за спиной.

Дэнни выбрался из своих грёз и глянул через плечо. За соседним столиком сидел мужчина в теплом сером пальто и шляпе, которую отчего-то не снял в помещении, как принято по этикету. У него было продолговатое лицо, проницательный взгляд, большой нос и сжатые в тонкую линию губы. На столешнице, рядом с чашкой кофе, лежал кожаный портфель, на котором громоздилась внушительная кипа бумаг.

– Как вы догадались? – удивился Дэнни.

– Я сижу здесь минут пятнадцать, и все это время вы сверлили взглядом первую страницу, при этом загадочно улыбаясь. Да и ваш фотографический аппарат говорит о том, что вы репортёр.

– Ах, да, – пробормотал Дэнни. – Просто впервые попал на первую страницу.

– Понимаю, – кивнул мужчина. – Какое-то время я работал в «Нью-Йорк Таймс». До сих пор помню, как меня отправили на Бродвей караулить вора, который прорыл туннель от пустого магазина до Сберегательного банка Бауэри. Правда, он не продумал детали. Туннель обрушился, и вор оказался в ловушке под землей, представляете? Я засел в кафе неподалёку и каждые полчаса бегал к телефону, чтобы докладывать в офис о том, как его пытаются спасти.

– Правда? – удивился Дэнни. – Это было давно?

– Лет двенадцать назад.

– А вы?..

– Максвелл Перкинс, – сообщил мужчина, протянув ему руку.

– Дэнни Готтфрид, «Нью-Йорк Ньюз», – машинально представился Дэнни и пожал его руку. – Вы сказали, что работали на «Таймс». А сейчас не работаете? Извините, если это не моё дело, но я все думаю, смогу ли стать чем-то большим, чем обычным репортером.

– Конечно, сможете. Главное упорство. Я сейчас работаю книжным редактором в издательстве «Charles Scribner's Sons», выпускаю книги, и эта работа мне очень нравится.

– Подождите. То есть в том издательстве? – Дэнни нервно усмехнулся и указал рукой на окно, за стеклом которого был виден уголок элегантного десятиэтажного здания.

– Да, – кивнул Максвелл Перкинс.

– Вы же тот, кто выпустил книгу «По эту сторону рая» Скотта Фицджеральда! – вдруг осознал Дэнни, и глаза его загорелись восторгом. – Точно-точно! Я слышал про вас! Эта книга… она так меня впечатлила! Я ведь тоже учился в Принстоне. Ну, как учился… Когда мы вступили в войну, стало не до учебы, ну да ладно. История Фицджеральда впечатляет, это нечто совершенно новое. И это было написано… как будто про меня.

– Да, роман написан молодым автором о молодом поколении. Эта книга – портрет современной американской молодежи. Ваш портрет, мистер Готтфрид.

– Портрет поколения, спешившего отправиться на войну и вернувшегося с нее совсем не таким, каким уходило, – чуть слышно проговорил Дэнни. – Знаете, после войны я был в глубокой депрессии. Я там много всего повидал, и мне хотелось просто забыть все это, вырвать из памяти. Но все же я смог осознать простую истину – я все еще жив. И все, что мне остается, это жить. Жить за тех, кто этого уже не может. Жить и делать то, что хочется. Я люблю газеты и, черт возьми, я счастлив, что жив и могу с ними работать!

– Вы удивительное поколение, – вдруг сказал Перкинс. – Вы молоды, но уже понимаете много больше любых этих консервативных мужей, с которыми я сейчас работаю. Вот сколько вам лет, мистер Готтфрид?

– Двадцать три.

– Всего двадцать три!

– А я уже чувствую себя стариком, – заметил Дэнни.

– Забавно, но я тоже чувствую себя стариком, и оттого-то, наверное, не пошел добровольцем на фронт. А вы что-то пишите? Я имею в виду, помимо репортажей для газеты. Быть может, вы захотите рассказать о войне?

– Ну, нет, – категорично ответил Дэнни. – О войне я писать не хочу. Не хочу возвращаться в прошлое. Лучше жить настоящим, оно ведь гораздо лучше. Разве что, нет легального алкоголя. Но эта проблема решаема.

– Как знаете, – ответил Перкинс и откинулся на спинку стула. – Но если передумаете, можете послать свои работы нам.

– Спасибо за предложение. Но вряд ли я передумаю.

***

Дэнни вернулся в свою квартиру, бережно держа свёрток газеты, будто тот был редкой фарфоровой вазой. Было раннее утро, мама должна была уже проснуться, а Дэнни ещё и не ложился спать. Всю ночь он просидел в офисе, ожидая, когда напечатают газеты. Один из первых экземпляров он как раз и принёс домой, чтобы оформить его в красивую раму и повесить на стену.

– О Боже, Дэнни, поздравляю! – вдруг раздался голос мамы. Она выпрыгнула из гостиной и накинулась на сына с объятиями. – Я уже прочитала статью. Первая страница! И фотография! Просто невероятно!

– Спасибо, мам, – промямлил Дэнни, пытаясь от неё отстраниться. Обниматься он не очень любил.

Луиза Готтфрид была француженкой. Много лет назад во время путешествия по Европе она познакомилась с немцем – Дирком Готтфридом, отцом Дэнни. Какое-то время они жили в Праге, потом в Париже, а потом, когда Дэнни исполнилось пять лет, переехали в Нью-Йорк, где Дирк неожиданно оставил семью. Погиб он или просто сбежал – никто не знал. Однажды он вышел из дома и не вернулся. Луиза искала его, горевала и не знала, как дальше быть. Наверное, единственным, что помогло ей не сломиться, была забота о Дэнни. Она посвятила ему свою жизнь и делала все, чтобы ему доставалось самое лучшее.

Иногда Луиза возила Дэнни к родственникам в Париж. Они пересекали Атлантику на больших пароходах, которые потрясали воображение Дэнни. Ему очень нравился океан, в детстве он даже хотел стать матросом, но когда в его жизни появились газеты, то детская мечта позабылась.

Дэнни был хорошо образован и знал три языка, на которых мог не только говорить, но и грамотно писать. Французский – от матери, английский – от страны, в которой он прожил большую часть своей жизни, а немецкий – в память об отце.

Отца Дэнни плохо помнил. Да и не только отца, а все своё детство в принципе. Виной тому было сотрясение, которое он получил, свалившись с велосипеда на одной из улиц Парижа. Мама всегда говорила, что Дэнни чем-то похож на отца. Иногда даже замечала, что он подозрительно на него похож.

– Что-то поздно ты сегодня, – заметила мама.

– Ждал газету в офисе. А потом зашёл в кафе, чтобы перекусить.

– Идем, я накормлю тебя завтраком, и ты расскажешь мне поподробнее о том, что произошло в этой гостинице.

– О, мне нужно много чего рассказать!

Дэнни любил рассказывать маме о своих приключениях на работе. Он рассказывал ей все за исключением видений. Вот и сейчас за завтраком он поведал ей о самоубийстве, которое оказалось убийством; о том, как он увидел преступника (здесь он воспользовался той же версией о его побеге через черный выход, которую изложил мистеру Хейлу) и о встрече с известным редактором Максвеллом Перкинсом.

– Он предложил мне написать о войне, – сообщил Дэнни. – Но я не хочу.

Маме это тоже не понравилось:

– И не нужно. Ты опять будешь переживать из-за этого. Прошлое было в прошлом, пусть там и остаётся.

– Да, думаю, ты права.

– Но ты мог бы написать о чем-нибудь другом, – заметила она. – Ты хорошо пишешь.

– У меня есть рассказы. Думал, отправить их в какой-нибудь журнал, но беда в том, что они все похожи на статьи из газеты.

– Отправь, – посоветовала мама. – От тебя ничего не убудет, если ты попробуешь это сделать. А может, даже прибудет, если журнал у тебя их захочет купить.

Дэнни задумался над этим советом и решил, что мама права. Вдруг эти рассказы, которые сейчас пылятся в ящике, смогут принести деньги? А вдруг они смогут помочь Дэнни прославиться? Быть может, эта встреча с Перкинсом была неспроста. Это наверняка был знак!

Дэнни проглотил завтрак и кинулся в свою комнату, решив перебрать бумаги из стола. Он даже забыл снять верхнюю одежду – так и ходил в ней по квартире. Нужно было найти несколько приличных рассказов, которые было бы не стыдно отправить Скрибнерам. Разглядев свои старые работы, Дэнни обнаружил, что они не так плохи, как он думал, и из них вполне получился бы даже сборник.

Окрылённый этой идеей, он стал собирать бумаги в стопку, но неожиданно его охватило странное чувство, будто из легких резко вышибло весь воздух.

Одно мгновение – и весь мир вокруг переменился, и Дэнни едва не угодил под колеса конного экипажа.

НЬЮ-ЙОРК, 1889 ГОД

– Осторожнее, сэр! Так можно и убиться! – прокричал кучер с высоты ко́зел и проехал мимо ошарашенного, ничего не понимающего Дэнни.

Дэнни только успел увидеть бледное от ужаса лицо дамы, которая сидела внутри кабины экипажа и, кажется, крестилась, и готов был перекреститься сам. Он стал вертеться по сторонам, пытаясь понять, как оказался посреди Пятой авеню, когда еще секунду назад был в своей комнате и перебирал рассказы.

Наверное, это очередное видение, – заключил он. – Только слишком реалистичное.

Дэнни определенно видел прошлое. Сейчас по Пятой авеню не ездят конные экипажи, да и люди одеваются совершенно иначе. Дэнни часто видел 1889 год и готов был поклясться, что и сейчас перед его глазами предстал именно он.

Но почему я вижу старую Пятую авеню, а не свою комнату? – тут же осознал Дэнни. – Ведь обычно в видениях появляются те места, которые я вижу в настоящем.

Как ни странно, Дэнни быстро нашел этому объяснение – только что он прочел свой рассказ, действие которого происходило на Пятой авеню в 1889 году, и, очевидно, это повлияло на его видение. А ведь Дэнни даже не знал, что может видеть что угодно, независимо от своего местонахождения в настоящем!

А как кучер и та дама в экипаже смогли увидеть меня?.. – появился еще один вопрос.

И действительно, если Дэнни мог видеть кого-то из прошлого, то никто из прошлого никогда не мог видеть его.

От этих размышлений у Дэнни закружилась голова, а из-под ног словно вышибло почву. Он пуще прежнего стал озираться по сторонам и вдруг понял, что все увиденное чересчур реально.

– Какого черта тут происходит?.. – пробормотал он себе под нос и поспешил убраться с дороги, пока его действительно не пришиб экипаж.

Дэнни остановился около стены здания на пересечении улиц и попытался привести в порядок сбившееся от волнения дыхание.

Дул легкий ветерок, который неприятно пах лошадьми и навозом. Этот запах резко пробрался в ноздри, и Дэнни побледнел от ужаса, ведь в видениях никогда раньше ничего не ощущалось. С каждый секундой размышлений Дэнни терялся сильнее. Возможно, у него уже появились догадки насчёт случившегося, но поверить в это было невозможно.

Он не мог попасть в прошлое.

Но все кругом было настоящим. Настоящие, живые люди, которые косились на него с подозрением, настоящие экипажи с настоящими лошадьми, настоящий холодный воздух, настоящие же звуки и осязаемая стена дома позади него.

Как такое возможно?

Те видения, в которых ты видел прошлое, были же как-то возможны, – подметил внутренний голос. – Почему бы не быть возможным этому?

Нет, это какой-то бред. Не может это происходить на самом деле. Наверняка за чтением рассказов он уснул и все это лишь странный сон.

– Сэр, у вас все хорошо? – спросил кто-то. – Да на вас лица нет. Вы сейчас будто в обморок упадёте!

– Что? – промямлил Дэнни, едва ворочая языком, и взглянул на своего внезапно появившегося собеседника.

Это была хорошенькая девушка в бордовом многослойном платье с буфами на рукавах. Она взирала на него с любопытством из-под широких краев пестрой шляпки с плюмажем, словно пыталась запомнить каждую деталь его внешности.

– Вам нужна помощь? – спросила она.

– Нет-нет, я в порядке, – поспешил ответить Дэнни.

– Что-то не похоже.

– Наверное, я схожу с ума, – сказал Дэнни, скорее, себе, нежели своей собеседнице.

Она с ним говорит! Она его видит и слышит! Значит, он и впрямь перестал быть сторонним наблюдателем прошлого – теперь он его полноценный участник! И что теперь с этим делать?

– Я была в сумасшедшем доме и знаю, как выглядят сумасшедшие. Поверьте, вы на них совсем не похожи.