Багряный волк

– Ева, сейчас и правда не самое лучше время для разговоров. У тебя остались последние минуты до обращения. И это я сейчас не о тебе волнуюсь, а о своей новой машине.

– Но я хочу знать, что происходит! Что ты узнала? Этой ночью был кто-то убит? Это ведь я сделала? Та кровь…

– Стоп! – резко перебила меня девушка, для пущего эффекта ударив ладонью по рулю машины. – Давай не сейчас. Я не в том состоянии, чтобы что-то рассказывать и объяснять, а ты скоро будешь не в том состоянии, чтобы меня услышать и понять. Завтра утром, как только я восстановлю свой душевный баланс и сама переварю последние новости, я к тебе заеду и мы обо всём поговорим. Так что всё, пока.

Сильно сомневаясь, что она и правда ко мне приедет, я всё же коротко с ней попрощалась и вышла из машины. И только дверца за мной захлопнулась, как взревел мотор, и машина сорвалась с места, за считанные секунды скрывшись за первым же поворотом, оставив меня неловко стоять рядом с воротами, под пристальным прицелом ярко-зелёных, хитрых глаз.

– Добрый… вечер, – вежливо поздоровалась с молодым мужчиной, немного растерявшись и не зная, как себя с ним вести. На вид он был не старше меня, но было как-то некомфортно начинать с ним знакомство на неформальной ноте.

Адам сразу же пошёл в атаку, улыбнувшись так дерзко и соблазнительно, что если бы не боль в теле, я бы точно засмущалась. Сверкая ярко-зелёными, немного раскосыми, как у кота, глазами, мужчина шагнул ко мне, но мне почему-то совершенно не хотелось к нему подходить. Что-то он не вызывает у меня доверия. Такой хитрый на вид, что я уже на бессознательном уровне ожидаю от него какого-то подвоха. Но, во-первых, у меня нет другого выхода, как довериться ему, а во-вторых, внешность часто бывает обманчива.

– Какая миленькая волчица, – сладостно протянул Адам, плавно подойдя ко мне и нагло рассматривая со всех сторон.

Бабник! Тут прямо нет никаких сомнений. При этом он из тех, кто не обделён внешностью и прекрасно это знает, а это значит, что его эго и самомнение могут превышать все допустимые нормы

– Меня зовут Ева. – Говорить стало труднее, как и скрывать боль, что дало понять, что надо сразу обозначить ему, что именно мне от него надо, а не затягивать знакомство, и уж тем более не тратить время на разговоры. Я выразительно посмотрела на мужчину, пытаясь одним взглядом донести до него, что пора поторопиться. И он, к моему счастью, это понял.

– Идём, Ев-ва, я покажу тебе твои владения на эту ночь. – Взяв за руку, Адам повёл меня не в сторону шикарного трёхэтажного дома, каким-то чудом вклиненного между новостройками, ещё и с небольшой территорией, а к гаражу.

Подстроившись под его быстрый шаг, я смотрела чётко перед собой, уже чувствуя, как сознание начинает ускользать от меня, поддаваясь давлению волчицы. Стоявшие вдоль дороги дорогие машины дали понять, что гараж к моему появлению уже подготовлен.

Нажав на кнопку на брелке, Адам открыл двери и, отступив на шаг в сторону, приглашающим жестом указал на просторное, довольно светлое помещение. Я чуть застопорилась, рассматривая место, в котором мне предстоит провести целую ночь в обличие волчицы, заметив, что хоть машины Адам убрал, гараж всё равно не был пустым. Вдоль стен находились высокие шкафы, заставленные какими-то вещами, а в одном из углов стояли аккуратно сложенные коробки.

– У меня не было желания возиться со всем остальным, так что тут осталось несколько вещей. Но ты не волнуйся, что бы ни испортила твоя волчица, это мне возместит только Натали, – не без удовольствия произнёс Адам, ещё и с таким коварным видом, что мне стало понятно, что он втайне на это надеется. Какие странные у этих двоих взаимоотношения. – И, если что, я тебе уже, вон там, постелил. – На этот раз он хитро улыбнулся и кивнул в сторону расстеленного на полу мохнатого пледа.

А вот это уже как-то оскорбительно! Я ведь ему не какая-то собака! Мне ещё ни разу в жизни не доводилось спать в гараже, да ещё и на полу. Хотя это буду уже не совсем я. К тому же, мне лучше не показывать своей обиды, а то мало ли что, вдруг для оборотней это в порядке вещей предлагать новому знакомому подстилку и лучший угол в доме.

– Спасибо, – с трудом ответила, стараясь выглядеть вежливой, вот только мне показалось, что я это простое слово произнесла с видом затаённой обиды.

Адам только хмыкнул и почему-то похлопал меня по плечу, может быть, не так расценив моё выражение лица, как и тон голоса.

– Ты только не расстраивайся, всё будет хорошо. Ну да, обращение у лунных очень неудобное, но думай о том, что это будет происходить всего три раза в месяц. А потом ты снова обычный человек, так что не парься по этому поводу.

Не найдя, что ответить на такое утешение, я просто кивнула, после чего тихо сказала уже погрубевшим, хрипящим голосом:

– Спасибо за помощь.

– Для такой милашки, всегда пожалуйста. Увидимся утром, Ев-ва. – На прощанье мне подмигнув, Адам подождал, пока я войду в гараж, и нажал на кнопку на брелке.

Дверь за моей спиной с тихим звуком закрылась, а следом за этим выключился и свет. Стоя в тёмном помещении, пропитанном запахом резины и бензина, не зная, что делать дальше, я почувствовала себя одинокой, а в голове пронеслась мысль, что мне уже никогда не вернуть свою спокойную, обычную жизнь. А ещё я подумала о том, что теперь мне вечно придётся скрываться от тех, кто будет желать воспользоваться лунной волчицей. И это было последнее, о чем я подумала, прежде чем боль сбила меня с ног и я изнутри почувствовала давление на свой разум. Но всё же, прежде чем уступить место волчице, я успела заметить, что в этот раз боль была не настолько уничтожающей.

Глава 3

– А тебе ведь говорили, что нельзя полностью растворяться в своём звере? – спросил Адам, с удивлённым видом рассматривая свой гараж. – Вы, конечно же, должны быть единым целым, но именно ты в вашей паре главная, а значит, именно твои желания обязаны быть на первом месте, а не желания волчицы. Тебе не стоит забывать о контроле, и ты должна ограничивать влияние разума зверя, иначе ты можешь полностью потерять себя, навеки оставшись волком.

Пока он всё это говорил, осматриваясь и оценивая нанесённый волчицей ущерб, я смущенно куталась в плед, на котором проснулась всего за несколько секунд до прихода мужчины, который, крикнув – «доброе утро Ев-ва, я вхожу», тут же открыл дверь. К его счастью, я успела прикрыться пледом как раз перед тем, как он с радостным видом вошёл в гараж, иначе бы я его не простила за то, что он мог увидеть.

В первую секунду меня порадовала резкая смена настроения Адама, я даже немного позлорадствовала, затаив обиду на его бестактность, но, оглядевшись, тут же приуныла.

– Да, говорили, но как это сделать, как отгородить себя от зверя, я не знаю. Она просто вытесняет меня, а я… Я словно засыпаю.

С трудом поднявшись на ноги, которые от неудобной позы, в которой я проснулась, оказались совсем ватными и негнущимися, я кое-как обмоталась пледом на манер римской робы, и, на всякий случай удерживая его у груди, с виноватым видом посмотрела на Адама, пытаясь понять, злится он или нет.

Можно, конечно, прикрыться его же вчерашними словами, что всё его испорченное имущество будет возмещено за счёт Натали, но я даже представлять не хочу, что она скажет, когда увидит счёт. Сейчас я только в одном могу быть уверена, что моя волчица явно не любит замкнутых пространств. Да ни то что не любит, а попросту их ненавидит. Иначе как ещё объяснить разгрызанные в щепки шкафы, ошмётки пожёванных коробок, да и внушительно так исцарапанные стены, словно здесь не волк сидел, а крупный такой медведь. Удивительно даже, как я, точнее она, волчица, не снесла двери гаража.

– Лично мне, довольно трудно это объяснить. Обычно, контролю над волком обучаются ещё с малых лет, да и у чистокровных это получается почти всегда легко, а вот с твоим случаем всё запутанно и тяжело. Но, как бы ни было, ты при каждом обращении должна изо всех сил сдерживать разум зверя. Найди для себя какой-то якорь, который будет удерживать тебя в сознании, какую-то эмоцию или воспоминание. Но они обязательно должны быть позитивными, а то если пробудешь в себе месть или злость, это будет чревато огромными последствиями, и ни о каком контроле не может быть и речи. Ты должна успокаивать свою волчицу, а не провоцировать её.

Я усердно закивала, показывая этим своё согласие, хотя в душе у меня всё буквально протестовало каждому его слову. Легко сказать, взять контроль над зверем, но для меня это кажется чем-то невозможным. Волчица не даёт мне ни малейшего шанса противостоять ей, да и я не нахожу в себе силы это сделать. Сначала приходит боль, в глазах всё темнеет, чувства притупляются и возникает такое ощущение, будто мой разум задвигают куда-то в глубокий, тёмный ящик. Всё это сравнимо с предобморочным состоянием, и в моём случае не может быть и речи, чтобы справиться с поглощающей темной и напором чужой воли. Но после такого погрома мне стоит вести себя кротко, особенно, с учётом того, что теперь Адам взял на себя роль моего спасителя и помощника. И я ему, конечно же, за это очень благодарна, но что-то внутри меня закипает от бессильной злости на свою слабость и неспособность самой решать свои проблемы.

– Ладно, я всё равно хотел выкинуть половину из этого хлама. – Взъерошив рыжие волосы рукой, Адам повернулся ко мне и улыбнулся без малейшей тени обиды или недовольства.

– Прости, что я такое учинила. Постараюсь этой ночью как-то усмирить своего зверя.

– Не надо извиняться, ничего ценного всё равно не пострадало, – Адам бросил быстрый взгляд в сторону испорченных стен и снова повернулся ко мне, – Лучше скажи, как ты себя чувствуешь? Что-то болит? Может быть тело ломит или мышцы гудят? Всё-таки это было второе обращение в твоей жизни, к которому ты физически никак не подготовлена.

Я замерла, прислушавшись к своим ощущениям. Лёгкая слабость в теле, да даже скорее вялость, словно после долгого отмокания в горячей ванне, и поистине звериный голод. А так всё хорошо.

– Ничего не болит, но просто жуть как сильно хочется есть.

Адам снова улыбнулся и я только сейчас заметила милые ямочки на его щеках. Вот как можно быть одновременно таким милым, что хочется ему безоговорочно поверить, и настолько хитрым, что рядом с ним возникает ощущение опасности? Ему и хочется довериться, но и появляется страх это сделать. Просто смотришь на него, и невольно кажется, что он хочет тебя втянуть во что-то плохое или как-то обмануть, и в последнем виноваты его хищная улыбка и горящий взгляд чуть раскосых глаз.

– Тогда пойдём, Ев-ва, завтрак уже готов. – Обволакивая своим бархатным голосом, Адам приблизился ко мне так близко, что я, сквозь запах бензина и резины, почувствовала аромат его парфюма, в котором отчётливо читались нотки кислинки.

И не знаю почему, но от того, как он произнёс моё имя, у меня по спине пробежались мурашки. Просто из его уст оно звучало как-то порочно и одновременно с этим сладко. Или это уже у меня воображение разыгралось?

Протянув мне руку, Адам хитро прищурился, наблюдая за тем, как я ещё сильнее перетянула вокруг себя плед, опасаясь, что тот сейчас с меня сползёт. И, хоть нельзя было пока отказывать в желаниях хозяину дома, по крайней мере, пока они не выходят за рамки приличия, я всё же не протянула ему руку в ответ, попросту сделав вид, что не заметила его жеста. Не знаю почему я так сделала, но в голове настойчиво зазвенели тихие колокольчики интуиции, посоветовавшие мне держать между мной и Адамом дистанцию. А то вдруг мне не показалось, и в его взгляде и правда проскользнула особая заинтересованность. Вот только это была заинтересованность не лунной волчицей, а женским полом. Так что, мне стоит быть осторожной, а то оборотни слишком решительны в исполнении своих желаний, и, как я успела заметить, чужое мнение и интересы их в таком случае не волнуют.

– А Натали сегодня приедет? – Я решила хоть немного сгладить неловкую ситуацию этим вопросом, надеясь получить положительный ответ. Всё-таки она должна рассказать мне о том, что ей стало известно про убийства и в чём ещё я умудрилась быть замешанной. К тому же, меня совсем не прельщает мысль провести весь день в компании Адама, чей взгляд сейчас так нагло скользит по моей фигуре, словно плотный плед не был для него помехой.

– Да, она приедет к одиннадцати. Ты как раз успеешь позавтракать и привести себя в порядок.

– Думаю, мне лучше начать с последнего. – Я сейчас всё что угодно отдам за зубную щётку и мятную пасту. А то как представлю, что за эту ночь грызла волчица, так на меня сразу же накатывает волна отвращения. И вроде бы во рту не было никакого неприятного привкуса, но это меня совсем не успокаивало.

Адам согласно кивнул, и первым направился к выходу, ведя меня за собой. А вот я, если честно, немного пожалела, что не приняла его помощь, потому что стоять – это одно, а вот идти, оказалось чуть-чуть проблематично. Ноги были какими-то ватными и то и дело подкашивались. Но то ли гордость, то ли смущение, не дали мне попросить Адама довести меня до дома, так что пришлось собрать всю свою волю в кулак и сделать вид, что я не замечаю насмешливого взгляда зелёных глаз.

До входной двери мы добирались очень долго, и всё из-за меня. Как я ни старалась, но идти быстро не получалось, а когда мы подошли к лестнице, так я вообще замедлилась настолько, что Адам молча взял меня под руку и помог войти в дом. Дальнейшие двадцать минут я провела в душе, смывая не только всю грязь, но и все плохие мысли, успевшие атаковать меня, как только дверь ванны закрылась и я осталась одна. А ещё через десять минут я сидела на просторной, современно обставленной кухне, о которой всегда втайне мечтала, в большом мужском халате и тапочках, с заплетёнными в косу влажными волосами, перед тарелкой с омлетом и жаренными колбасками, а также с просто огромной кружкой кофе.

Пока я ела, Адам развлекал меня разговорами, и, как оказалось, он очень любил поговорить. Он спрашивал меня обо всём на свете, о моих увлечениях, семье, хобби, пытался выяснить, что у меня на личном фронте, где я работала, чем увлекалась и как я оказалась втянута во всю эту волчью историю. И, что удивительно, его вопросы не казались мне бестактными, у него была какая-то волшебная способность вызывать на откровение. При этом Адам попутно рассказывал о себе, с готовностью отвечая на все мои вопросы и поражая своей открытостью. Ещё ни с кем мне не было так комфортно разговаривать, хотя я совсем не знала этого мужчину. Ну как не знала, по началу да, а вот спустя какой-то час, мне было уже много чего о нём известно.

Мы так заговорились, что я не заметила, как расправилась с едой, и как вслед за кофе выпила ещё и две чашки чая, так любезно приготовленных Адамом. Что сказать, этот мужчина меня всё-таки приворожил. А ведь я себе говорила быть с ним осторожной, но всё равно не смогла противостоять его обаянию. Хотя я прекрасно помнила, при каких обстоятельствах он мне запомнился. И всё было хорошо, я бы даже сказала замечательно, пока мы в какой-то момент вместо обсуждения студенческой жизни и смешных ситуаций, снова не вернулись к оборотням, а именно к Штернам и загадочным убийствам.

– Зря ты убежала. Я уверен, что это был твой единственный случай поговорить с Дмитрием и вытрясти из него всю правду.

– Ну, знаешь ли, мне в тот момент было немного не до этого. Не хотелось, чтобы после стольких стараний, я всё равно в конечном итоге оказалась в руках Штернов.

– М-да, сложно. Но я бы не смог уйти, когда разгадка была так близка, пусть даже я бы вскоре об этом пожалел. Ведь много стоит знать имя того, кто причастен к смерти близких тебе людей, и из-за кого была разрушена твоя жизнь.

– Дмитрий сказал, что приходившего к нему мужчину звали Руслан Вилиев, но он сильно сомневался, что это его настоящее имя. Да и он не дал внятного описания внешности, высоких и светловолосых пруд пруди. Так что хорошо, что я не стала медлить и убежала.

– Вот только в результате ты всё равно оказалась поймана, хоть и не Штернами, – с мягкой улыбкой произнёс Адам, смотря на меня снисходительно, как на наивного ребёнка.

– Да, меня в итоге поймали, – глухо с ним согласилась и содрогнулась от неприятного воспоминания.

После такого невольно начинает казаться, что всё, что бы я не делала, обречено на провал, и что мне просто стоит расслабиться и довериться течению, чтобы оно принесло меня к уготовленной мне судьбе. Но ведь это не жизнь, это какое-то притворство, попытка скрыться от проблем и полное признание своей слабости. А я так не хочу!

– Но знаешь, я должна радоваться уже тому, что у меня получилось сбежать и что я снова свободна, пусть пока и условно.

– Я разделяю такой настрой, лапочка, но тебе стоит быть готовой к дальнейшим неприятностям, ведь о тебе так просто не забудут. Ты навела столько суматохи среди оборотней, что все только о тебе и говорят. И, благодаря этому, я могу дебоширить сколько угодно, но это не вызовет былого возмущения, а всё потому, что оборотням сейчас не до меня.

– А зачем тебе дебоширить? – попыталась переключить внимание на него.

По рассказам Адама, я уже поняла, что он, хоть и не злодей, но очень любит затевать драки и действовать тем, кто ему не нравится, на нервы. А не нравятся ему многие представители хвостатых. Причина, скорее всего, крылась в том, что он был единственным ребёнком в семье, которому очень многое позволяли не только в детстве, но и когда он повзрослел, и теперь он не может обойтись без чужого внимания, пусть даже оно будет сопровождаться волной осуждения.

Адам перестал улыбаться, став таким серьёзным и задумчивым, что я ощутила некий дискомфорт и неловкость от смены его настроения.

– Зачем? Какой странный вопрос. В большинстве случаев я делаю это неосознанно и даже немного невинно, скажу что-то не то, просто затем, чтобы поделиться своим мнением, или сделаю что-то, что в моих глазах выглядит смешным, но не находит отклика у других. Меня обычно сразу же пытаются приструнить, а я, в свою очередь, не позволяю на себя давить. Я думаю, ты уже заметила, что мы, оборотни, отличаемся вспыльчивым характером. И без сильного лидера мы не можем сдерживать свою сущность, которая всегда стремится к доминированию, из-за чего и возникают разного рода конфликты.

А это удобно, всё скидывать на своего зверя, якобы именно он не позволяет вести себя адекватно и не нарываться на конфликты. После этого его речь о том, что мне надо непременно подавлять свою волчицу и не позволять ей брать контроль ни надо мной, ни над моими эмоциями, кажется лишённой смысла.

– А как же Леон Штерн? Я думала, что он негласный лидер этих земель.

При упоминании об отце Маркуса, Адам скривился, выражая этим своё отношение к здешней правящей семье.

– Для многих да, но лично я не воспринимаю его как лидера. Он двуличный, к тому же до омерзения жадный. Я думаю, будет трудно найти ещё одного такого же мужчину, который ставит деньги превыше всего. Но ещё меня раздражает тот факт, что он выступает против старых устоев стаи, в том числе, и против избрания альфы, но при этом он так подмял всех под себя, что оборотни и пискнуть в его сторону боятся.

– Но как ему удалось добиться этого? Всё дело в деньгах?

– В них, а также в наёмниках, которые верны ему, как собаки. И движет ими не только толстый кошелёк хозяина, но и та власть, которая идёт вместе с ним в комплекте. Но давай сменим тему! А то эта вгоняет меня в уныние. Лучше расскажи, как ты познакомилась с Рейном, а то из твоих историй я не смог уловить момент его первого появления в твоей жизни.

От ответа меня спас зазвонивший где-то в доме телефон, и, бросив на меня взгляд, так и говорящий, что к этому вопросу мы ещё вернёмся, Адам вышел из кухни.

Фух, как же я наговорилась. Никогда бы не подумала, что можно так сильно устать от обычного разговора. Сейчас хочется просто посидеть часик в тишине, набраться сил, а потом продолжить начатое. Всё-таки я ещё не узнала, что там сейчас происходит в городе, что с убийствами, и как там Маркус, Рейн и Алёна. Спрашивать это у Адама я как-то не решилась, но вот у Натали я обязательно всё разузнаю.

Кстати, а где моя новая знакомая?

Отыскав взглядом странные часы, в виде разваливающегося трёхмерного треугольника, я, к своему стыду, не сразу поняла по ним, что уже начало второго. Как долго я оказывается проболтала с Адамом. Вот только где Натали? Она ведь обещала приехать утром. А вдруг она решила не рисковать и больше со мной не связываться, полностью доверив меня Адаму?

Но только я об этом подумала, как услышала звонкий голос девушки, прозвучавший где-то из глубин дома.

– Не надо врать, я тебе пять раз звонила! Думала уже, что ты не откроешь мне эти грёбанные ворота. А мне, между прочим, стоило большого труда к тебе ускользнуть.

– А что такое? Папочка снова посадил тебя на короткий поводок? – с открытой насмешкой спросил Адам, распаляя Натали ещё сильнее.

– Лучше не беси меня, я и так вся на взводе, – прорычала девушка, и в этот момент зашла на кухню.

Шикарная – это первая мысль, которая возникла у меня при появлении Натали. Даже с недовольным лицом и горящим взглядом, она всё равно как-то умудряется оставаться красивой и обворожительной. При виде неё сразу начинаешь чувствовать себя какой-то неполноценной, хотя нас двоих лучше не сравнивать. Я сижу в мужском халате, с не расчёсанными после душа волосами, заплетёнными в неряшливую косу, и без грамма косметики, в то время как Натали при полном параде, словно в её целях было не навестить меня и старого знакомого, а разбить несколько сердец. Её длинные чёрные волосы были прям идеально выпрямлены, тёмно-зелёные глаза подведены стрелками, отчего они стали ещё выразительнее, скулы блестели от хайлайтера, брови оформлены настолько ровно, что мне даже не верится в их естественность, а губы накрашены ярко-красной помадой, под цвет облегающего платья.

– Я не люблю, когда на меня так пялятся!

Это было адресовано мне вместо приветствия, заставив меня отвести взгляд в сторону, правда совсем ненадолго.

Натали раздражённо кинула сумку на стол и села напротив меня, тут же достав телефон и погрузившись в другой мир.

– Вот же грубиянка! – со смешком произнёс Адам и, забавно округлив глаза в притворном возмущении, сел рядом со мной, подвинувшись так близко, что его рука почти касалась моего плеча. – Я надеюсь, ты пришла к нам не для того, чтобы выкладывать свои фотки и отвечать на комментарии.

– А что, я вам мешаю? – огрызнулась Натали, так и не оторвав взгляд от экрана.

М-да, похоже кое-кто сегодня встал не с той ноги. Или она всегда такая, а я вчера, после всего, что со мной приключилось, просто этого не замечала?

– Да, ещё как  мешаешь, – с наимилейшей улыбкой ответил Адам, после чего повернулся ко мне. – Вот умеют же некоторые индивиды испортить своим присутствием всю дружелюбную энергетику, да? А ведь мы до её прихода так мило разговаривали. Но ничего, не волнуйся, я сейчас просто выключу вайфай и она тут же с нами распрощается.

– Ну всё-всё, не начинай только. – Натали отложила телефон на край стола и, откинувшись на спинку стула, недовольно скрестила руки на груди. – Может быть, мне хотя бы предложат чай? Или в этом доме ничего не знают о гостеприимстве?

Адам усмехнулся, но встал из-за стола, собираясь исполнить её просьбу.

– И можно пару бутербродов. А если есть печенье или что-то шоколадное, то и это прихвати.

– Мне просто интересно, ты хоть раз придёшь ко мне домой не голодная, или ты специально забегаешь только поесть?

– А тебе что, жалко что ли?

Между ними завязалась недолгая словесная перепалка, за которой я наблюдала без особого интереса, дожидаясь, когда они оба успокоятся и я наконец-то смогу получить ответы на все интересующие меня вопросы. Первой на мировую пошла Натали, и то только потому, что перед ней поставили кружку с чаем и тарелку со всем, что она просила, так что её настроение стремительно взлетело вверх, и по мере исчезновения с тарелки еды, стало заметно, как начинают светиться довольством её глаза.

– Удивительно, на вид она стройная, но всегда ест как не в себя. Как по мне – это чистая магия, – прошептал мне на ухо Адам, снова придвинувшись непозволительно близко, заставляя меня занервничать.

А вот почему я из-за него нервничаю, я и сама не понимаю. Скорее всего, сказалось излишнее мужское внимание, которым я в последнее время не была обделена, и которое принесло мне сплошные неприятности.

– Отстань! – отмахнулась от него Натали, но в ней уже не было былой агрессии.

Адам тут же коварно улыбнулся, намереваясь снова что-то ляпнуть, но я больше не могла ждать и пошла на опережение.

– Раз все сытые и условно довольные, то давайте уже поговорим. Мне кажется, у нас есть что обсудить.

– О-о-о, пахнет скучным, серьёзным разговором, а мне это не по душе, – Адам картинно скривился и зевнул, показывая этим, что не горит желанием начинать беседу.