Город людей. Беатрис по кличке Бестия

– Что это за деньги? Крены? – владелец местной ночлежки для бездомных и бродяг привередливо скорчил переломанный нос, разглядывая мятые заляпанные бумажки. – Плати по двойному тарифу!

Пробравшись в обогреваемый подвал, заставленный десятками деревянных настилов, Беатрис упала на свободное место и забылась тревожным болезненным сном. Из забытья её вывела резкая боль в плече – перебинтованная желтыми тряпками культя кровоточила и стонала. Закинув в рот горсть припрятанных таблеток, шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, Беатрис направилась к единственному умывальнику, отгороженному дырявой занавеской. Из мутного куска зеркала на Беатрис смотрело странное создание с перебинтованной головой и нелепой одеждой грязного цвета. Орудуя своей единственной рукой, с содроганием и ужасом женщина стала снимать с себя дурно пахнущие тряпки, не узнавая собственное тело. Из-за плохого питания кожа покрылась мерзкими язвами, по всему телу шли пигментные пятна, чередующиеся с синяками, ожогами и шрамами. Оставив в стороне груду грязной одежды, Беатрис дотронулась дрожащей рукой до лысой головы. Только сейчас женщина поняла, что кожа головы была обработана каким-то препаратом, предотвращающим или замедляющим рост волос. Осознание её новой действительности вызвало приступ тошноты, в глазах потемнело. Мелкая дрожь начала трясти истерзанное тело, Беатрис кинула в рот ещё порцию таблеток, залив препараты изрядной порцией алкоголя.

Занавеска качнулась, появился тёмный массивный силуэт тучного мужчины, который мощным басом нарушил тишину подвала:

– Эй! Эй, ты, безносая! Нужна новая одежда, плати!

– Я заплачу.

– Деньги вперёд! – пробормотал хозяин заведения, протягивая своей постоялице чистую на вид одежду.

Через час Беатрис покинула гостеприимное заведение, не желая впитывать в себя гадкие запахи, исходящие от местных постояльцев и бродяг. Из всех вариантов своего дальнейшего существования Беатрис увидела только один способ выжить. Это имя давно всплывало в воспалённом сознании, но теперь оно выглядело как единственная надежда на дальнейшее существование. Поиски единственной знакомой неожиданно затянулись. Первое время Беа караулила подругу на улице, греясь у горящих бочек или просто наблюдая за домом. Но в последствие она перебралась в подъезд нужного ей дома и стала выжидать в относительно комфортной среде. Деньги, таблетки, обезболивающие препараты стремительно заканчивались, но Беатрис плевала на это. Она сделала свою ставку и теперь только ждала оглашения приговора.

Однажды входная дверь скрипнула особенно громко и пронзительно, выдернув женщину из тревожного сна. Знакомый силуэт медленно поднимался по лестнице, сердце Беатрис радостно забилось, из глаз брызнули горячие слёзы. Она выпрыгнула из своего пыльного, заставленного ведрами и швабрами укрытия и бросилась в объятия знакомой. Испугавшись подобного манёвра, подруга шарахнулась в сторону, издав сдавленный нервный крик.

Вовремя справившись со своими эмоциями и уняв град слёз, Беатрис обратилась к подруге:

– Клея! – Беатрис ужаснулась, не узнав свой изменившийся хриплый голос. – Клея, это я. Беатрис…

– Беатрис? – удивлённо пробормотала побледневшая подруга, пристально изучая представшее перед ней пугало. – Вот уж не ожидала увидеть тебя… Что?! Что с тобой случилось?

– Мне нужна помощь! Ты не могла бы… – мысли Беатрис начали хаотично метаться, речь выходила путанной и несвязной, а слёзы радости начали снова душить её. – Помоги мне…

– Извини, Беатрис! Я не выдержала! – Клея звонко рассмеялась, прервав невнятный монолог подруги. – Я, конечно, знала, что тебе достанется, но в тайне надеялась, что тебя в конце концов убьют! Судя по твоей повязки, тебе… Сломали нос? Отрезали?! – Клея сделала небольшой шажок навстречу и брезгливо наморщила нос, изучая жутковатые бинты. – А что… Ещё и рука! – бровь женщины удивлённо поднялась, губы изобразили кривое подобие улыбки. – Тебя решили разобрать на запчасти, моя дорогая! – снова рассмеялась Клея, глядя на шокированную собеседницу.

Выдавливая из себя новую порцию смеха, Клея переложила крохотную сумочку в другую руку и сделала резкий выпад. Беатрис получила жёсткий удар ногой в живот и отлетела в сторону, грохнувшись на пыльный пол. Удар выбил воздух из лёгких, заставив женщину судорожно вздохнуть. Клея несколько долгих мгновений стояла над жертвой, наслаждаясь её беспомощность, получая удовольствие от внезапных и жестоких признаний. Она толкнула подругу ногой, не позволяя ей встать.

– Ты похожа на плешивую собаку! – самым искренним тоном произнесла бывшая подруга, медленно обходя по кругу свою жертву. – А знаешь, я бы с радостью взяла тебя к себе жить! Но только в качестве домашнего питомца. Я слышала, тебе нравилось ходить на поводке. Это правда? У тебя будет своя миска… Правда… Правда, ты не сможешь взять след! – Клея радостно засмеялась своей шутке и нанесла новый удар собеседнице в живот. – А теперь слушай меня внимательно. Ты, судя по запаху, пропила последние мозги, если решилась прийти ко мне. Как ты думаешь, откуда Гловер узнал про твои делишки, а? А не задумывалась, почему Руфус имеет на тебя зуб? Додумалась? О, я старалась! Ты даже не представляешь, что мне пришлось делать, чтобы всё это провернуть! Но ты извини, это вопрос не личной неприязни, а денег. Ух! Не думала, что это будет так приятно! – Клея судорожно передёрнула плечами, пристально буравя глазами свою добычу. – В любом случае, прощай!

Новый удар сотряс лежащее на полу тело. Затем Клея села на спину бывшей подруге, двумя руками обхватила голову Беатрис и прошипела в единственное ухо:

– А явишься сюда ещё раз, я убью тебя. Не думаю, что законники сильно расстроятся из-за смерти бездомного калеки. Увижу тебя ещё раз, убью! Ты меня слышала, или отрезать тебе второе ухо? Удачи тебе в новой жизни!

Клея подхватила двумя руками почти невесомое тело бывшей подруги и с невероятной лёгкостью сбросила его на лестницу. Она хотела нанести ещё один удар на прощанье, но в этот момент тело полетело вниз, пересчитывая ступеньки. Каждый удар оставлял на лестнице небольшое кровавое пятно, словно крошечный прощальный автограф. Беатрис не помнила, как оказалась на улице: возможно, её кто-то вытащил из подъезда, а может, находясь в беспамятстве, она выползла сама.

Теперь её жизнь окончательно и бесповоротно была разрушена, безвозвратно уничтожена. Снова потеряв счёт времени, она бесцельно бродила по улицам, подбирая кем-то недоеденную еду, покупая дешёвый самодельный алкоголь, чтобы хоть как-то заглушить боль: как физическую, так и моральную. Её одежда окончательно утратила любой намёк на чистоту, а многочисленные повязки приобрели стойкий коричневый цвет и мерзкий запах застывшего гноя. Напиваться до беспамятства, вот единственное, что волновало Беатрис и единственное, что она могла себе позволить. Каждую ночь Беа засыпала возле горящей бочки, а просыпаясь, приступала к поискам доступного алкоголя. Так в пьяном угаре проходили её дни: один похожий на другой, ночь и день снова перестали существовать в её реальности.

Как-то раз Беатрис забылась тревожным сном в очередном обогреваемом подвале, а проснулась, почувствовав рядом чьё-то присутствие. Перед ней предстали двое испуганных бродяг: в руках одного была большая тряпичная сумка, а второй сжимал самодельный нож. Позднее Беатрис узнала, что подобное устройство называется «Крысиный клык». Оружие делается из разбитой бутылки, чьё горлышко обматывается тряпками или ленточками из дешёвой кожи. Женщина вовремя очнулась и начала яростно отбиваться от неудачливых грабителей. При очередном ударе оружие нападавших разлетелось на мелкие куски, поразив осколками бывших хозяев. Беатрис превратилась в дикую кошку, но при её внешнем виде, скорее всего, она больше походила на крысу. Дикую, отчаянную, загнанную в угол крысу. Неудачливые грабители разбежались, прикрывая кровоточащие раны, а Беатрис получила для себя очередной горький опыт уличной жизни. Где-то глубоко внутри женщина понимала, что ей в очередной раз крупно повезло – напавшие бродяги просто не смогли как следует разглядеть свою жертву. Стоило им только лучше присмотреться, как исход поединка был бы плачевным. Скорее всего, это был бы тяжёлый удар по голове, от которого она вряд ли бы оправилась. А возможно, резкий удар куском стекла по горлу мгновенно прекратил бы её страдания. Её труп обыскали и, не найдя ничего ценного, оставили бы гнить в этом подвале. Беатрис невольно представила себя с ног до головы облепленной дикими неряшливыми крысами, жадно вгрызающимися в её тощее измождённое тело. Выкинув из головы подобную мерзость, она впитала в себя очередной жестокий урок и поспешила убраться оттуда подальше.

После подобного инцидента Беатрис старалась чаще менять места отдыха, опасаясь мести, опасаясь повторения подобного события. Иногда она предпочитала спать прямо на улице, возле проезжающих мимо машин, но в окружении точно таких же бродяг. При нормальном освещении никто бы не подумал ограбить искалеченную жизнью бродягу. Однажды её тревожный сон прервался диким визгом тормозов и тяжёлым звуком удара. Открыв глаза, женщина успела увидеть удаляющийся прочь автомобиль. А в яркой, освещённой неоновой вывеской луже лежало неподвижное мужское тело. Сначала послышались робкие нервные вздохи и причитания, а затем толпа бездомных бросилась на предоставленную им добычу. Беатрис поддалась всепоглощающей жадности и добежала до тела одной из первых. Орудуя единственной дрожащей конечностью, она смогла вырвать из внутреннего кармана что-то похожее на стопку мятых купюр. Она мгновенно поняла ценность своей находки, кончиками замёрзших пальцев почувствовав свою удачу. Не желая испытывать удачу и дальше, она яростно отползла прочь, сжимая изо всех сил свою находку. Через секунду тело скрылось под дюжиной бездомных и бродяг, мгновенно растащивших добычу в разные стороны. Когда Беатрис отползла на своё прежнее место, на дороге осталось лежать почти обнажённое, изувеченное автомобилем тело. Опасаясь держать деньги при себе, Беатрис мгновенно покинула место происшествия. Полученные средства были мгновенно обменяны на обезболивающие таблетки и несколько склянок тонизирующих препаратов. Чужая смерть смогла немного скрасить печальное существование Беатрис, она усвоила ещё один урок улиц.

Следующее происшествие случилось не глубокой ночью, а холодным туманным утром. Беатрис вздрогнула от резкого звука, прозвучавшего за углом, и огляделась. В нескольких метрах от неё оглушительно взревел мотор, затем раздался громкий лязг железа. Одновременно с этим завизжало битое стекло, Беатрис в ужасе выглянула из-за угла, чтобы собственными глазами увидеть творившийся рядом с ней беспорядок. В нескольких метрах от неё машина вырвала решётку местной торговой точки, а стоящие рядом люди выбили стекло. Как только стёкла разлетелись вдребезги, а пыль, поднятая стальной решёткой, улеглась, несколько человек ворвались внутрь помещения. Наученная улицей Беатрис начала стремительно осматривать, собирать свои немногочисленные вещи, чтобы как можно скорее убраться оттуда. До неё долетала ругань и сбивчивые обрывки фраз, кто-то ронял товары, рядом ревел автомобиль, в который загружали ворованные вещи. Беатрис плавно отползала прочь, боясь попасть в поле зрения налётчиков. В этот момент из дальнего конца улицы начал исходить устойчивый нарастающий гул. Чем сильнее становилось эхо от подобного гула, тем сильнее ругались люди возле машины. Раздался визг тормозов, затем чей-то мощный голос выкрикнул в пустоту какую-то фразу. На секунду все звуки погасли, а затем прогремел дружный залп, окончательно уничтоживший тишину странного утра. Выстрелы сменялись дикими криками боли, некоторые из которых мгновенно затихали, а некоторые продолжались, подпевая новым залпам. Беатрис так и не смогла покинуть своего уютного угла, опасаясь получить шальную пулю. Когда выстрелы прекратились, а на влажном асфальте остались лежать только кричащие люди, она снова решилась выглянуть.

Как только она это сделала, весь её организм мгновенно оцепенел: прямо перед ней стоял местный представитель закона, который знал об её присутствии и сразу же направил на неё дымящееся дуло револьвера. Беатрис закрыла глаза, готовясь услышать последний в её жизни звук. Но ни через секунду, ни через десять ничего не случилось. Когда Беатрис открыла глаза, она встретилась взглядом с законником. Тот сокрушённо посмотрел на неё и подтолкнул в её сторону какую-то случайную коробку, которая валялась на асфальте. После чего стрелок мгновенно потерял интерес к изувеченной бродяге, медленно перезарядил револьвер и начал осматривать местность. Вместе с ним было ещё несколько стрелков-законников, которые примчались на место происшествия. Возможно, это была роковая случайность, а возможно и простое невезение утренних грабителей. Не помня себя от страха, Беатрис подобрала предложенную ей коробку и быстро начала удаляться от места бойни. За её спиной кто-то кричал от боли, кто-то пинал тяжёлыми ботинками только что отстрелянные гильзы. Но Беатрис только спустя несколько часов услышит эти звуки в своих воспоминаниях. А в тот момент в её висках билась ледяная, кипящая страхом кровь, а единственная рука прижимала к груди коробку с неожиданным трофеем. Подарком за внезапно прерванный сон.

Несколько дней спустя Беатрис снова проснётся от внезапно начавшейся стрельбы, но благополучно избежит всяческих последствий от неё. Очень скоро она научилась безошибочно различать названия револьверов по одному лишь звуку выстрела. Даже сквозь сон она могла отличить жёсткий хлопок однозарядного «Шершня» от мягкого выстрела трёхзарядного «Ворона». В конце концов, к ночным перестрелкам Беатрис привыкла очень быстро.

Через несколько дней, а может, часов или даже недель, Беатрис снова стала невидимкой. Боли накаляли её докрасна, мешая спать, ходить и даже дышать. Обезболивающие оказывались не в состоянии унять такую боль, алкоголю не хватало силы на подобное. В одну из таких жутких агонизирующих ночей она увидела тучного мужчину, медленно шагающего по одинокому переулку. Он шёл, не разбирая дороги, наступая дорогими ботинками во все зловонные лужи. Его нетрезвая развязная походка сопровождалась шлейфом дорогой выпивки и ароматом дешёвых духов. Сделав несколько пьяных шагов, мужчина облокотился об стену головой и стал искать что-то в своих запутанных карманах. На влажный асфальт полетело несколько смятых сигарет, бутылочные пробки, а затем выпало нечто, заставившее Беатрис позабыть всё на свете. Из дрожащих рук прохожего выпала тугая связка новеньких купюр, обмотанных какой-то бумагой. Мужчина, разумеется, заметил пропажу, и ему потребовалось несколько минут, чтобы поднять свою собственность с влажного асфальта. Всё это время Беатрис смотрела на пачку денег немигающим кровожадным взглядом. Её единственная рука, словно повинуясь каким-то жутким, дремлющим в ней инстинктам, подобрала разбитую бутылку. Не осознавая своих действий, она намотала на горлышко какую-то тряпку и удобнее схватила своё оружие. Беатрис медленно встала из своего невольного укрытия и начала сближаться с жертвой. В ноздри влез чужеродный запах не дешёвого выпитого алкоголя, которым заливалась Беатрис, а чего-то более престижного и дорогого. Перед ней шёл человек из другого, недоступного ей мира. Когда до жертвы оставалось несколько шагов, а рука уже замахнулась для удара, кровожадный морок отпустил Беатрис, и она со всей прыти бросилась прочь. Тёмные ночи, подсвеченные неоновыми огнями, порождали множество внезапных пороков, которые приходилось побеждать снова и снова. Отныне не только боль стали противниками Беатрис, но и просыпающиеся ночью пороки и слабости.

В одну из подобных ночей Беа сидела на лестнице возле неприметной ночлежки, мирно допивая найденную где-то бутылку. Она ждала, когда хозяин ночлежки прогонит её прочь, чтобы переместиться к другой ночлежке и так переждать ночь. Мимо вяло плыли какие-то люди, принимавшие её за груду старой ветоши, фары проезжающих автомобилей подсвечивали рваные потрёпанные одежды. Очередная машина проскочила через опасный переулок, одарив бродягу недокуренной сигаретой. Окурок упал возле ноги Беатрис, и её чёрные от грязи пальцы мгновенно потянулись к нему. В этот момент кто-то протянул несчастной целую пачку сигарет.

– Можно составить вам компанию? – над ухом раздался мягкий мелодичный голос незнакомца. – Угощайтесь, – более настойчиво произнёс незнакомец и снова тряхнул пачку, заставив одну сигарету вылезти наружу, – можно присесть?

Беатрис не подняла головы и даже не посмотрела в сторону странного незнакомца. Она увидела только пару дорогих ботинок и почувствовала сладковатый аромат, исходящий от внезапного собеседника. Несмотря на молчание собеседницы, мужчина сел на каменные ступеньки, зажёг спичку и помог прикурить.

Несколько секунд длилось напряжённое молчание, затем незнакомец продолжил странную одностороннюю беседу:

– Ночи стали холоднее, а местные владельцы ночлежек не отличаются радушием и гостеприимством, верно? Только в этом районе около двенадцати… Нет! Тринадцати подобных заведений. – Вместо ответа Беатрис молча закурила сигарету, сделав после этого большой глоток из бутылки. – Я люблю этот город. Он удивительный! И люди в нём удивительные, верно? Особенно он хорош в ночное время. Неоновые вывески отражаются в мокром асфальте. Огни фонарей, фары машин. Всё сверкает, блестит, переливается. А вы не многословны, да? Как жаль! Как жаль, что этот чудесный город так жестоко обошёлся с вами. А что бы вы сказали, если бы я предложил вам помощь? – Беатрис слегка дёрнулась и снова сделала небольшой глоток из бутылки. – Чтобы вы сказали, если бы я предложил вам немного денег? Или, скажем, револьвер. Или вы предпочитаете нож? А чтобы вы сказали, если бы я предложил вам… Ну, скажем… Чтобы вы сказали, если бы я предложил вернуть вам вашу руку.

Беатрис мгновенно ощетинилась, словно бродячая кошка, перехватила бутылку за горлышко и замахнулась, желая поразить мерзкого шутника. Но странный собеседник изящно уклонился от удара, позволив вспыльчивой собеседнице благополучно свалиться со ступенек. При падении раздался тихий звон стекла, несколько бутылочных осколков вцепились в единственную руку бывшей хозяйки. По переулку прокатилось мощное эхо разъярённой, доведённой до отчаянья женщины. Беатрис ползала по битому стеклу, изрыгая из себя всевозможные ругательства.

– Эй, – откуда-то сверху раздался знакомый голос владельца ночлежки, – прими от меня бесплатный билет в мир грёз.

Беатрис получила лёгкий удар в голову и потеряла сознание. Владелец местного подвала смотрел на тщедушное тело несколько секунд, звучно почёсывая отросшую щетину, а затем плюнул и оттащил тело в сторону. Пережив очередную ночь, Триси провалялась в беспамятстве целый день и очнулась снова ночью от традиционных для неё ощущений. Боли были невыносимые. Обезболивающие препараты давно закончились, а алкоголь спасал только в невероятно больших количествах. Не в силах выносить подобное существование, женщина решилась на отчаянный шаг. Мысль о смерти придала ей силы, и через час она стояла на городском мосту, глядя на манящие ночные волны. Компанию ей составляла мерзкая лысая статуя, изображающая какое-то уродливое пузатое существо, загаженное птицами. Странная скульптура имелась только в одном месте громадного моста, установленная каким-то очень специфичным скульптором-самоучкой. Из-за причудливой игры света порой складывалось ощущение, что статуя поворачивала голову и пристально рассматривала свою нежданную гостью. Беатрис не раз приходилось ощущать на своём изуродованном теле ощупывающий, прожигающий взгляд. Она несколько раз вздрагивала, отгоняя от себя это мерзкое приставучее чувство.

Женщина сделала резкий судорожный вздох: ещё миг и её страдания навсегда оборвутся. Беатрис держалась единственной рукой за железный трос, удивляясь внезапному решению всех её проблем. Время шло, но рука не желала отпускать свою хозяйку в последнее приключение длиной в несколько десятков метров. За её спиной непрерываемым потоком текли автомобили, внизу бушевала чёрная неизвестность, тело и голова горели, разрывались на части от боли. И как только ей показалось, что она готова сделать шаг, из её глаз брызнули самые горячие в её жизни слёзы.

Она резко повернула голову к статуе и закричала, пересиливая жуткий ледяной ветер:

– Что ты уставился на меня? Да! Я хочу жить! Даже в таком состоянии я всё ещё хочу жить! Жить, а не валяться грудой костей в мутном гадком иле!

Внезапно что-то кольнуло её в плечо. Что-то твёрдое и острое. Беатрис инстинктивно отступила от края бездны и дрожащей рукой начала осматривать свои ветхие одежды. Сердце женщины забилось с невероятной силой, когда окоченевшие от холода пальцы нащупали под одеждой инородный предмет. Она с изумлением вытащила на свет небольшой кусок плотной бумаги с острыми твёрдыми краями. На белоснежном куске пергамента ажурно чернела аккуратная надпись: «Моё предложение в силе». На обратной стороне был адрес: автор этого послания жил в элитном районе города, находившемся по ту сторону моста. Голова Беатрис закружилась так сильно, что она едва не попала под машину. В памяти всплыл какой-то странный незнакомец в дорогой аккуратной обуви и его вкрадчивый голос. А точнее, его нелепейшее предложение. Вернуть… Вернуть руку. Не понимая, что за глупость она делает, женщина ухватилась за эту внезапно подвернувшуюся возможность, шанс. Плевать, что он будет с ней делать! Это лучше, чем валяться на дне, наблюдая за бесконечным потоком мчащихся машин.

Беатрис переоценила себя, и как только она пересекла мост, силы покинули её – она не могла сделать ни шагу дальше. Ноги не желали двигаться, единственная рука замёрзла и потеряла чувствительность, тело ныло от ушибов, ссадин и порезов. Теряя сознание от усталости, она почти ползла, чувствуя, как рассудок шаг за шагом покидает её. Дикий холод сменился на нестерпимый жар, невероятная жажда начинала сводить с ума. Женщина оглядела незнакомую улицу, желая найти лужу, но улица лишь нагло хвасталась залатанными кое-как ямами. Переставляя непослушные ноги, Беатрис шла вперёд к неведомой цели, сжимая в кулачке клочок внезапно найденного пергамента. Оказавшись на новой улице, женщина тщательно запоминала дорожные указатели, напрягая разламывающуюся от боли голову. Она падала, слушала насмешки прохожих, издевательства и ругательства в свой адрес. Несколько раз её почти сбил автомобиль, везущий куда-то слишком пьяную компанию. Каждый раз, как только она думала, что это её последний шаг, у неё открывалось второе дыхание. Так сильно Беатрис ещё никогда не уставала. Она ухватилась за фонарный столб и переводила дыхание, которое с дикими хрипами вырывалось из её широко распахнутого рта. Беатрис снова и снова вчитывалась в нелепые дорожные указатели, но не могла найти нужного адреса. Она потерялась, сбилась с пути, повернула не в ту сторону.

Рука, всё ещё сжимающая заветную карточку, подвела свою хозяйку, и та грохнулась на асфальт, сбив телом несколько мусорных баков. Совершая болезненный кульбит, Беатрис увидела ещё одну надпись, заставившую её сердце биться. Она дошла! Не понимая как, но она нашла нужный адрес в совершенно незнакомом районе. Желанный дом всё это время был за её спиной, а сейчас их разделяют несколько метров. Беатрис не могла больше стоять: она начала ползти на четвереньках, сдирая кожу с единственной руки, удерживающей хрупкую надежду на жизнь. К заветной двери тёмно-красного цвета вели широченные тяжёлые ступени из серого мрамора. Каждая ступень представляла для Беатрис непреодолимое препятствие, выкачивающее из неё остатки жизни. Как она оказалась у заветной двери, женщина не помнила – зрение подводило её, затмевая всё чёрными пятнами. Внезапно дверь открылась, и Беатрис потеряла сознание. Последнее, что запечатлелось в её памяти, были дорогие и очень красивые ботинки того самого таинственного незнакомца.

Глава 6.

Виттор Филлис продолжал рассматривать скучающую на потолке даму, не замечая, как медленно отвисает его челюсть. Странная особа словно почувствовала на себе изучающий пристальный взгляд и начала медленно спускаться на пол. Она улыбнулась мужчине, сверкнула светящимися в темноте глазами, изящно извернулась и поползла по стене. Всё это время особа продолжала держать с Виттором зрительный контакт, явно наслаждаясь произведённым эффектом. Создание опустилось на пол, выпрямилось во весь рост, а затем сделало шаг навстречу мужчине и протянуло руку. Оказавшись под источником света, Виттор смог рассмотреть её более тщательно. Создание имело не самое обычное, но всё же привлекательное лицо, которое смело можно назвать красивым. Аккуратный нос и изящные брови резко контрастировали с широким ртом и бледными губами. Особа не имела волос на голове, а светящиеся в темноте глаза сильно косили, смотрели в разные стороны. Создание вопросительно посмотрело на свою руку, а затем перевело взгляд на остолбеневшего Виттора.

– Не надо отвергать моё приглашение, Виттор, – прозвучал женский голос с нотками непреклонной стали. – Я иду на контакт, Виттор.