Путеводный камень

– Что ты-то об этом можешь знать? – Илью удивляла собственная словоохотливость и смелость – за всю предыдущую неделю он едва ли сказал кому-то больше слов в отрыве от служебных обязанностей, чем за последние несколько минут в светской беседе с этим странным, жутковатым человеком.

– Я старше, чем выгляжу. – Дементий прикурил новую сигарету от окурка и щелчком отправил его в придорожную канаву.

– Если бы мне платили за выслушивание подобных речей от едва переступивших через пубертат юношей вместо жалования в следственном комитете за поимку всякой швали, я бы давно оставил службу.

– Туше, – искренне рассмеялся Дементий. Когда он не пытался вывести собеседника из себя, его смех звучал по-детски приятно и заразительно. Илья поймал себя на том, что улыбается.

– О! Можешь притормозить здесь? – он совсем уж детским жестом вытянул палец в сторону бабушки, сидящей на автобусной остановке в окружении разнокалиберных банок молока, пакетов с творогом и другой молочной продукции, очевидно, собственного производства.

– Ты серьёзно? – Илья убедился, что позади нет опасности, и остановил «девятку», немного проехав вперёд. В зеркало заднего вида он наблюдал, как Дементий широким шагом подошёл к бабуле, перекинулся с ней парой слов и, не глядя вручив какую-то смятую купюру, схватил две пластиковые бутылки молока.

– Вот что тебе заменяет трубку, скрипку и охотничью шапку, – пробормотал Илья, наблюдая за тем, как стремительно пустеет бутылка.

Дементий, задыхаясь оторвался от горлышка, оставив в бутылке меньше трети, утёр губы тыльной стороной ладони.

– Мне больше нравится Пуаро. Мистер Холмс – бриллиант, но я не могу отказать себе в удовольствии быть всесторонне эрудированным.

Илья мог бы поспорить с этим утверждением сразу на двух уровнях, но не захотел.

– Кстати, насчёт бриллиантов, – Дементий закрутил крышечку и бесцеремонно засунул пустую бутылку под сиденье, – как ты смог вычислить Людиновскую игольщицу?

Илья поморщился – он не любил громких имён, присваиваемых серийным маньякам прессой. Получение прозвища – это, своего рода, ритуал, дающий тебе определенный статус в обществе. Прозвище нужно заслужить. И сделать это необходимо таким образом, чтобы общество признало заслуги. Подкрадываться к мужчинам из-за спины и, перерезав горло, истыкивать ножом как подушечку для иголок – не тот образ действий, который Илья считал достойным признания. Гражданка Левицкая – самое большее, чего она заслуживает. А ещё лучше – просто безликий номер в картотеке, написанный на толстой папке с материалами следствия, собирающей пыль рядом с сотнями других папок с безликими номерами. Пытаясь отогнать пугающие воспоминания того дня, назойливыми мухами жужжащие в голове (тебе нравится, папочка? Нравится, да?), Илья сверился с навигатором, чтобы просто сместить фокус внимания в надежде, что это поможет – до места назначения оставалось ехать минут пятнадцать.

– Наверное, не просто держать в памяти подобные воспоминания, – Дементий закуривал уже, наверное, шестую сигарету за последние полчаса, – это… – он крутнул кистью, в которой дымился окурок, подбирая нужное слово, – травмирует.

Какое-то время ехали молча. Однообразный лесной массив, выстроившийся плотной стеной по обеим сторонам дороги, создавал ощущение езды в узком тоннеле. За исключением одинокого дальнобойщика, которого Илья обогнал минут двадцать назад, дорога была пуста.

– Я почти ничего не помню. Мы с Никоном зашли в лифт вслед за ней. Она повернулась ко мне, посмотрела прямо в глаза, – Илья провел рукой по лицу, стирая холодный липкий пот. – Я опомниться не успел, а она уже нанесла несколько ударов. Быстро, резко. У неё был такой нож. Длинный – сто пятьдесят миллиметров, обоюдоострый, тонкий как стилет, с красной, бочкообразной березовой рукоятью. Такие раньше иногда использовали для колки дров в Англии. – Илья судорожно втянул ртом воздух, – я больше ничего не помню, Дементий – спроси лучше Никона…Сергея Фёдоровича – это он её задержал.

– Задержать – дело техники, – беззаботно заметил парень, его, похоже, ничуть не тронула история Ильи, – мне интересно другое: почему все именитые, опытные следователи с солидным послужным списком за плечами, искали мужчину, и только один-единственный курсант академии додумался, так сказать, cherchez la femme?

– Я не знаю, Дементий. – охрипшим от пересохшего горла голосом тихо проговорил Илья, – мы приехали. Дай молочка хлебнуть.

– Зови меня Дем. – улыбнулся парень, протягивая бутылку, – какие соображения имеешь по данному делу, лейтенант? – снова вернулся насмешливый, заносчивый Дементий.

Они сидели в машине в ожидании сотрудника ДПС, которому смогут предъявить документы, подтверждающие правомерность своего нахождения на месте происшествия. Возле зелёной «Калины» суетился судмедэксперт с камерой. Илье он показался знакомым, но из-за расстояния нельзя было сказать точно. Высокий крепкий мужчина в форменном дождевике, неспешно направился в их сторону.

– Чтобы иметь какие-то соображения по делу – нужно для начала с ним ознакомиться. – Илья отпил молока, – я даже не знаю, что увижу там. Как я могу судить? На такое способен разве что твой Пуаро из книг. Да и то вряд ли.

Дем лукаво посмотрел на Илью, гаденько усмехнулся, забрал бутылку и сделал большой глоток.

– Что ж, лейтенант, по поводу того, что ты можешь там увидеть, у меня есть некоторые соображения, – и он описал, чётко и во всех подробностях, будто видел всё собственными глазами.

– Младший лейтенант Зайцев Вячеслав Сергеевич, – представился подошедший оперативник, – здесь произошло преступление…

– Вольно, младший лейтенант, – перебил Дементий, показав удостоверение, – мы как раз собираемся его расследовать.

– Зрелище, скажу я вам, – мужчина потёр щетинистый подбородок. – Пройдемте, – он сделал пригласительный жест рукой.

Моросил легкий дождик, холодный северный ветер норовил забраться под воротник, шумел в кронах хвойных деревьев, шелестел жухлой придорожной травой.

– Осень, мать её, – съежившись и подняв воротник злобно процедил дпс-ник, – чуть не по часам погода меняется.

Машина стояла на перекрёстке, немного развернувшись, будто от резкого торможения. Видимое Илье стекло водительской двери было частично выбито и густо залито кровью, как и сама дверь снаружи. Узкая кровавая полоса тянулась по дороге в сторону от двери на целый метр. Впечатление было такое, будто в салоне кто-то откупорил гигантскую бутылку розового шампанского, пробка выбила стекло, а содержимое бутылки выплеснулось наружу.

– Сколько я всякого перевидал за годы службы – Стивен Кинг бы обосрался, – заметил полицейский, – но подобной хрени… – он только покачал головой, не договорив.

– Протокол предварительного осмотра составили? – спросил Илья.

– Да. Оригинал у старшого, – он кивком указал на полного пожилого мужчину в форме, увлечённо разговаривающего по телефону, – копию, наверное, уже по факсу отправили в отделение. Труп обнаружил владелец фермы, – он махнул рукой в сторону ответвления перекрестка, ведущего направо по ходу движения, – протокол первичного допроса и контактная информация тоже у старшого.

Младший лейтенант не лукавил: зрелище, открывшееся Илье, переступившему через ограждение, потребовало всей профессиональной выдержки и силы воли, чтобы не вздрогнуть от отвращения. Но самым пугающим было то, что оно в точности соответствовало описанию, данному несколько минут назад Дементием. В салоне машины будто взорвалась бомба, начинённая кровью. На водительском месте сидело тело, лишённое обеих рук и головы. Со стороны пассажирской двери повторялась та же история с бутылкой шампанского, что и со стороны водителя. В растрескавшемся лобовом стекле зияла огромная дыра. Характер повреждений стекла говорил о том, что оно было получено вылетевшим из салона с огромной скоростью крупным твердым предметом. По капоту автомобиля и по асфальту перед ним тянулась полоса крови, которую уже понемногу начало смывать дождём. Крови вокруг было на столько много, что казалось невозможным, будто такое её количество способно поместиться в теле одного человека.

– Здравствуйте, Илья Иванович.

Голос принадлежал высокому худощавому мужчине со скорбными морщинами в уголках губ. Тренированная память сразу подсказала следователю, что перед ним Пал Палыч – судмедэксперт из Брянска. Они пересекались всего один раз по делу Левицкой, но характерная внешность и меланхоличные манеры специалиста прочно закрепили его образ в памяти. Суждения о людях его профессии благодаря многочисленным фильмам и сериалам, зачастую превратны и далеки от истины: никаких чудаковатых закидонов, никакого чёрного юмора, которым творцы обычно наделяют всех людей мрачных профессий, связанных со смертью. И никаких бутербродов с ветчиной на вскрытии.

Мужчины пожали руки, несколько секунд молча созерцали жуткую сцену. Илье вдруг нестерпимо захотелось курить.

– Какими судьбами, Пал Палыч? Опять Калужские работу на вас перекладывают?

– Брянск в два раза ближе, – развёл руками мужчина, – когда происходит нечто подобное, скорость получает приоритет над территориальной принадлежностью. К тому же дело любопытное.

– Видели что-то подобное когда-нибудь?

– Если говорить о расчленёнке, – он нахмурился, вспоминая, – из ближайшего хронологически и территориально могу припомнить только дело Левицкой? Помните, она первый труп пыталась расчленить и спрятать, но кто-то её спугнул?

– Не подходит, Пал Палыч, – Илья рассеянно похлопал по карманам в поисках сигарет, выругался, – Левицкая уже шестой год в Смоленской психушке содержится. Не думаю, что она когда-нибудь выйдет.

– Вы уверены? – озадаченно произнёс мужчина, – я думал, она была убита за сопротивление во время задержания.

– Уж поверьте. Да и расчленёнка – не её почерк – убила первый раз, не планируя, на импульсе; растерялась, не знала, что ещё сделать.

– Согласен. А чем это ваш коллега занимается?

Дементий стоял неподалёку, держа оторванную голову за волосы в паре сантиметров от своего лица, будто собираясь поцеловать, его глаза были плотно закрыты, губы шевелились, что-то беззвучно нашёптывая.

– Пал Палыч, – попытался отвлечь изумлённого мужчину Илья, сам с трудом сохраняющий самообладание, – какие-то соображения есть по делу?

– Соображения – ваш товар, молодой человек, я же – всего лишь поставщик фактов. Без вскрытия, без экспертизы трудно о чём-то говорить, – он пожевал губами, – жертва – молодой парень. Лет двадцать – двадцать пять. Смерть наступила от четырёх до шести часов назад, – мужчина задумчиво прищурился, – максимум семь. Перед смертью он был сильно напуган: сердце молодое, сильное – перегоняло кровь с огромной скоростью, из-за чего имеем такой взрывной эффект. Руки и голова были отделены от тела одновременно и очень быстро: видите – все очаги выхода крови почти одинаковые? Если бы конечности и голова ампутировались по очереди или хотя бы с малейшим интервалом – картина была бы иная.

– Ну, может его убили не здесь, – пальнул наугад Илья, – а сюда привезли уже готовый труп, чтобы нам эту картину подсунуть?

– Нет, – секунду поразмыслив, твёрдо ответил пожилой эксперт, – я убеждён, что это не так. Да и зачем? С какой целью?

– Например, чтобы запутать следствие, – Илья понимал, что шьёт белыми нитками, но для формирования рабочей версии или нескольких версий иногда бывает полезен такой вот мозговой штурм. Особенно если дело выглядит запутанным и непонятным. Кажется, Пал Палыч это понял и попытался подыграть.

– Вы кино любите смотреть? – неожиданно спросил он.

– Кто ж не любит?

– Знаете, вот иногда в фильме проскакивает особенно интересный момент. Всего пару секунд, но как цепляет! А станешь выяснять, и узнаёшь, что этот коротенький момент на пару секунд снимали неделю. Понимаете, к чему я клоню?

– Хотите сказать, что составление этой скульптурной композиции заняло бы слишком много времени, и преступник неизбежно был бы кем-нибудь замечен?

– Если глаза меня не обманывают относительно мелких деталей вроде достоверности брызг или сопоставления стадий трупного окоченения и времени сворачивания крови, я бы смог провернуть нечто подобное часа за три-четыре. При наличии пары толковых помощников.

– Значит, по-вашему, у него могли быть сообщники?

– Не-е-ет, Илья Иванович. – он усмехнулся, – Конечно нет. Строить подобные гипотезы – в сфере вашей компетенции. Я просто хочу сказать, что убежден в том, что жертва была умерщвлена на этом самом месте. О чём-то большем нам сможет сообщить только экспертиза.

Илья поискал глазами Дементия. Слава Фемиде, чудик оставил в покое оторванную голову, и активно жестикулируя, обсуждал что-то с тучным сотрудником ДПС, которого младший лейтенант называл «старшой».

– Что по орудию убийства? – снова повернулся Илья к Пал Палычу. Тот раскуривал неуклюжего вида самодельную трубку.

– Внук смастерил, – смущённо улыбнулся мужчина, почмокал губами пока не получил удовлетворившую его порцию дыма.

Илья поймал себя на том, что пытается уловить хоть один маленький клочок сизого облачка, пока оно не растворилось в воздухе.

– И орудие убийства, и его способ – загадка, которую нам с вами предстоит решить. Посмотрите, – Пал Палыч достал из нагрудного кармана куртки шариковую ручку, поддел рваные окровавленные края рукава рубашки, открыв область плеча со свисающими лохмотьями кожи и мышц, – перед вами – не повреждённая суставная сумка. Никаких следов колющих или режущих инструментов я пока не обнаружил. Опять же – нужна экспертиза.

Желудок, в котором, кроме чёрного кофе и глотка молока с самого утра ничего не было, взбрыкнул, Илья почувствовал, как к горлу подобралась кислая тошнота, не удержался и громко рыгнул.

– Извините. С другой рукой и головой та же история?

– Более или менее.

– Так чем, по-вашему, можно было такое сделать?

– Обычно психи разделывают трупы пилами, ножами. Был в моей практике в ранние годы один любитель устраивать засады на стариков в их же дачных домиках. Он предпочитал использовать садовый инвентарь: лопаты, топоры – всё, что находил на даче у жертвы. Довольно практичное было чудовище. Здесь же, – он постучал трубкой по ребру ладони, вытряхивая пепел, – пока ничего не ясно. Маркеров, говорящих о разрезе или разрубе я не нахожу. Такое впечатление, что руки и голову просто оторвали от тела.

– Разве такое возможно, Пал Палыч? В сводках ничего о зелёных верзилах, бросающихся танками, не упоминали.

– На третьем курсе мы как-то развлекались с одним другом, – эксперт опустил глаза на трубку, которую крутил в руках, – считали всякое, дурачились. Дети. – он хмыкнул, – оказывается, при средней толщине руки десять-двенадцать сантиметров сила для того, чтобы вырвать её из сустава и полностью оторвать от тела нужна порядка шестидесяти – семидесяти килоньютонов.

– Шесть – семь тонн, – присвистнул Илья.

– Хороший бульдозер или авиационный двигатель справились бы, – Пал Палыч засунул трубку во внутренний карман куртки, – а вот этой самой машине, например, нужно было бы разогнаться до сотни, и держать скорость пару километров. Кроме того, нужны еще две такие же…нет, невозможно.

– Что насчет синхронизированных микровзрывов?

– Тогда загадка разрешится сама собой уже завтра – химический след ничем не утаишь.

Подошёл Дементий, бесцеремонно похлопал Илью по плечу.

– Тут ты ничего полезного не найдёшь, – указал на ответвление перекрёстка перед собой, – там – ферма со свидетелем, – согнул руку в локте, указав большим пальцем за спину, – там – вымирающая деревенька Рога со старым заброшенным кладбищем. Если не хочешь по кладбищу ночью шастать – предлагаю сперва осмотреть деревеньку. – Обернувшись к Пал Палычу, Дементий дрожащей рукой протянул ему лист бумаги, – я – федеральный агент с чрезвычайными полномочиями, удостоверение номер СА 14568211, – он судорожно вдохнул, – здесь подписка о неразглашении. Как можно скорее ознакомьтесь, подпишите и передайте моему напарнику. – Договорив, Дементий шатаясь направился к машине.

Виновато улыбнувшись ошарашенному судмедэксперту и пожав плечами, Илья забрал бумагу и поспешил за напарником. Дементий выглядел так, будто пробежал марафон: лицо с выступившими на лбу бисеринками пота утратило прежний здоровый румянец, запавшие чёрные, почти без белков, глаза горели безумным лихорадочным блеском, неровное сбивчивое дыхание с хрипом вырывалось изо рта. Добравшись до машины, Дементий оперся рукой о капот, и его стошнило.

– Эй, ты в порядке?

– Да, всё хорошо, – парень утёр рот белым платком из нагрудного кармана, щёлкнул дверной ручкой, – седлай свою клячу, брюхо – не все мельницы ещё повержены.

Взбешённый до предела, Илья вцепился в рулевое колесо так, что побелели костяшки пальцев. Опасаясь, что может сорваться и наговорить или сделать что-то такое, о чём потом пожалеет, он невидяще уставился перед собой, до зубовного скрежета сжав челюсти. Этот заносчивый молокосос играл на нервах как Паганини, ходя буквально по краю, но на этом инструменте ему не посчастливилось задеть перетянутую струну, и даже сам Илья не знал, что может случиться в следующую секунду.

– Слушай, прости за эту глупую отсылку к Дон-Кихоту. Нам действительно надо ехать – световой день всё короче, а у нас слишком много дел, чтобы тратить их на ссоры. Если это поможет – можешь просто сломать мне вторую руку.

– Я никуда не поеду без объяснений, – процедил сквозь зубы Илья. Он понимал, что ведёт себя как ребёнок, и что у этого странного парня должно быть достаточно полномочий, чтобы заставить его подчиняться или найти себе другого оруженосца, но не мог ничего с собой поделать. С самого утра его не покидало ощущение какой-то неправильности, абсурдности и несправедливости происходящих в его жизни событий, и вот это ощущение вкупе со сдерживаемым долгое время и не находящим выхода гневом внезапно почти довело его до самого апогея бешенства. Жена изменяет ему с бывшим лучшим другом, который, по совместительству, является его начальником; на работе с ним считаются разве что комнатные тараканы; невыносимые боли в области желудка, из-за которых он вынужден был бросить пить и курить, почти каждый день лишают его сна, а тут ещё этот щенок… Илье показалось, что его голова сейчас взорвётся. Откуда-то из груди – возможно, из самой души – рвался наружу дикий звериный рёв.

Внезапно он услышал едва различимый шёпот, похожий на одну из этих детских скороговорок, только слова были незнакомыми, неразборчивыми. Дементий закрыл глаза и полностью обернулся к Илье, черты его лица заострились, состарились; пот градом катился по бледной, сделавшейся скользкой как мыло коже. Указательный и средний пальцы изуродованной правой руки были прижаты к виску, будто изображая самоубийственный выстрел в голову, левая рука, с вытянутыми большим пальцем и мизинцем – направлена в сторону Ильи. В салоне отчётливо запахло мокрой собачьей шерстью. Гнев, едва не затмивший сознание красной пеленой, начал отступать, опадать, словно пена в бутылке с газировкой, если немного закрутить крышку. Заныли зубы, заболели побелевшие руки на руле – чтобы расслабить их и разжать пальцы пришлось приложить силу.

– Полегчало? – Дементий открыл свои огромные чёрные глаза. Его лицо вытянулось и оплыло, будто сделанное из воска, дряблый подбородок ходил ходуном, руки, прижатые к костлявым старческим коленям, била крупная дрожь. Перед Ильёй сидел дряхлый старик, иссушенный какой-то страшной, неизлечимой болезнью.

– Кто ты, мать твою, такой? – через силу разжав зубы, проскулил Илья.

– Я все расскажу, обещаю. Но сперва нам нужно осмотреть деревню и кладбище.

3.

Современным российским деревням, словно сказочным богатырям на распутье судьба уготовила выбор из трёх путей, трёх судеб. Первая дорога – поглощение ближайшим городом, превращение в застроенный дорогими особняками пригород, куда состоятельные горожане бегут от городской суеты в поисках тишины и покоя. Вторая дорога – перерождение, разрастание до статуса посёлка городского типа с возможным выходом «на город» в далёком перспективном будущем, что и случилось, кстати, с городом Людиново, получившим этот статус в конце первой половины двадцатого века. Наконец, дорога третья – медленное увядание, подобно дереву, пораженному болезнью, и смерть в будущем бесперспективном.

Деревня Рога Людиновского района нашла способ сделать все по-своему, и просто вымерла, стремительно и неотвратимо. Послужила ли причиной тому большая удалённость от города, маленький размер деревеньки – всего около двух десятков домов – или низкая плодородность местной почвы – загадка, которая сейчас не интересна уже никому, даже тем последним пяти с половиной жителям, что доживают свой век в этом замершем во времени, отринутом миром месте.

Илья осторожно вел «девятку» по заросшей травой грунтовой дороге, то и дело бросая тревожные взгляды на хрипящую мумию, съежившуюся на пассажирском сиденье. Желание закурить изводило своей маниакальной навязчивостью.

– Возьми, – осклабилась длинными белыми зубами мумия, протягивая ему пачку, – сегодня болеть не будет – я обещаю.

После нескольких секунд напряжённой внутренней борьбы Илья помотал головой и сосредоточенно уставился на дорогу. Он не для того целый месяц лез на стену, чтобы вот так по-глупому сорваться. Кстати, насчет месяца: откуда этот демон узнал? У него вон даже имя подходящее. Дементий. Дем. Илья украдкой бросил взгляд на пассажира, выпускающего в окно густую струю дыма – а теперь еще и внешность. Во что он вляпался? Везёт какого-то киношного уродца осматривать кладбище в заброшенной деревне. Похоже на синопсис низкобюджетного комедийного ужастика.

– Погано выгляжу, да? – будто прочитав его мысли, проскрипела мумия. Уж не лукавый ли это блеск он заметил в глубоко посаженных глазах, оторвавшись на миг от дороги?

– Будто умер лет двести назад, но рядом не было врача, чтобы сообщить тебе об этом.

Дементий закашлялся, подавившись хриплым лающим смехом, тщательно затушил сигарету, растерев огонёк между длинными пальцами прежде, чем выбросить в окно.

– Я сразу понял, как только впервые увидел тебя, что под этой массивной черепной коробкой скрывается интересный, остроумный собеседник. Скоро мы подружимся, ты пригласишь меня на ужин и познакомишь с женой.

– Вряд ли ты будешь ей интересен – для этого нужно быть, как минимум, моим бывшим другом. Не собираешься поделиться информацией? Мы покинули место преступления, не составив протокол, даже толком не осмотрев его, чтобы уехать чёрту на рога осматривать какое-то кладбище в заброшенной деревне. И что ты там учудил с этой оторванной головой? Гамлета пытался сыграть? Когда будешь отвечать, учти – мне наплевать, какие там у тебя звание и полномочия – я буквально в шаге от того, чтобы вышвырнуть тебя на хрен из своей машины прямо здесь, и заняться настоящим делом, а именно – поиском преступника.

– И ничего в итоге не найти. Останови машину на пару минут – я хочу тебе кое-что показать. – Дем потянулся за своим портфелем на заднем сиденье, достал из бокового кармана новую пачку сигарет, закурил, собираясь мыслями. – Откуда, ты думаешь, я узнал, что мы обнаружим на месте преступления, еще не побывав там? По-твоему, я демон какой-то? Колдуй-баба, колдуй-дед? – он изобразил колдовские пассы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.