Веянка. Часть 2

Маргарита Серрон

Веянка. Часть 2

Глава 1. Элизабет.

Элизабет плохо переносила длинные перелеты. Она не страдала аэрофобией, но все же нервничала, постоянно прислушиваясь к равномерному шуму работы двигателей. В свои 24 года она посетила много интересных мест, исколесив на своем байке пол Европы, но летала мало, не сильно доверяя воздушному транспорту. Мотоцикл был ее страстью с детства. Она знала все о двигателях. Девушка работала медсестрой в госпитале в отделении лицевой хирургии. Она не боялась вида крови, ран и всегда уверенно шла на смену, получая удовлетворение о непростой, порою нервной работы. Опасность подстегивала ее. Она нуждалась в постоянном выбросе адреналина. Так она не чувствовала серости и монотонности повседневной жизни. Работа в больнице обеспечивала ей постоянный жизненный тонус. В выходной она садилась на байк и неслась по улицам Лондона, когда одна, а когда с группой таких же сумасшедших как она байкеров. Иногда она участвовала в гонках. Победы давали ей возможность хорошо подзаработать, но и создавали проблемы. Травмы всегда сопровождали любителей скорости и острых ощущений. Элизабет ломала ноги, руки, пару раз лежала в больнице с сотрясением мозга, но ничего не хотела менять в своей жизни, так как для нее это был единственный способ существования. Живя так ей некогда было не думать о своем одиночестве. Смысл жизни временно пропадал, когда байк ломался, точно верный друг попадал в беду и это для девушки было настоящей трагедией. Родственников у Лизи не было, настоящих друзей тоже не наблюдалось. Родители девушки погибли несколько лет назад в автокатастрофе, не оставив ей ни квартиры, ни денег. Все свои сбережения они вложили в дом на колесах. Когда Элизабет училась в медицинском колледже, она думала, что все у нее сложится в жизни отлично. Также считали все, кто знал тогда Лизи. Она излучала позитив. Окружающим казалось, что удача приклеилась к Лизи навечно и счастливое будущее девушке обеспечено. Она была умна, талантлива и у нее все всегда получалось. Родители помогали ей, регулярно отсылая деньги, на которые она снимала в Лондоне крошечную квартиру. Училась Лизи отлично, ее способности заметили в колледже сразу. Девушка на голову была выше и талантливее всех своих сверстников. На восемнадцатилетние родители подарили ей новый байк. Это был лучший подарок в ее жизни. Лизи жила тогда легкомысленно, одним днем, она ни о чем особо не задумывалась. Все ей казалось таким простым и легким. Известие о том, что родители решили посвятить свою жизнь путешествиям, застало ее в врасплох. Это был настоящий шок. Она даже не представляла, что можно в одночасье продать все – дом с обстановкой, машины, украшения и все вложить в новый трейлер, в дом на колесах, включая и сбережения, которые копились родителями всю жизнь. Причем сделали они это тайно, не советуясь с дочерью, заранее зная, что Элизабет будет против такого решения. Родители даже не посвятили ее в свои планы, не узнали ее мнения. Будь проклят этот дом-автобус, от которого осталась только груда искореженного и расплавившегося металла! Когда Лизи узнала о покупке, вернее о продаже всего имущества– она поругалась тогда с родителями. Она не могла понять их сумасбродного поступка. Крича в трубку телефона, она обзывала их старыми маразматиками, сравнивала их будущую жизнь с жизнью цыгана в таборе и даже предлагала им помощь психолога, подразумевая, что у них помешательство. Лизи была зла на родителей, особенно она не понимала мать, которая поддалась на уговоры отца, зная, что у того больное сердце и что ему нужна спокойная жизнь, без стрессов. У отца действительно было серьезное заболевание, и девушка знала, что он рискует каждый день, садясь за руль трейлера. А мама всегда потакала прихотям отца. Не смея перечить, она поддерживала мужа в любых безумствах и ребячествах. Лизи тогда не понимала, что значит по-настоящему любить человека и жить ради того, чтобы он был счастлив. Она была далека от сердечных драм. Ее интересовала практическая сторона жизни и она как будущий медик знала, что состояние отца было нестабильное. Сердечный приступ мог произойти в любой момент, что и случилось через несколько лет на одном из горных перевалов Франции. У отца схватило больное сердце, он не справился с управлением и на крутом вираже трейлер улетел в пропасть. Родители погибли в день, когда девушка с отличием защитила свой красный диплом. Она экстерном сдала все экзамены и радостно прыгала, радуясь окончанию обучения в колледже. Одновременно получив диплом и известие о смерти родителей, Элизабет повзрослела за один день. После похорон, она не сразу поняла, что значит остаться одной, когда все проблемы мира обрушиваются на голову и до этого нет никому дела. Сначала псевдодрузья в Лондоне еще заходили в ее съёмную квартиру, сочувствуя ее положению, но постепенно до ее горя никому не стало дела. У нее закончились деньги, с квартиры ее выгнали, на работу она не хотела устраиваться– у нее не было сил и желания, чтобы идти вперед. Ей не хотелось жить. Получив страховку за родителей, она начала тратить деньги на выпивку, потом на наркотики, опускаясь все ниже, пока не увидела дно. Какая-то часть затуманенного мозга еще помнила прежнюю Элизабет, девушку, которая любила учиться, обожала скорость, и была привязана к железному другу. В периоды просветления ей хотелось участвовать в мотокроссах, но для этого нужно было иметь хорошую физическую форму и много тренироваться. Главной мечтой для Элизабет с детства было выиграть чемпионат мира по супербайку. В шоссейно-кольцевых гонках могли участвовать все желающие, нужно было лишь пройти предварительные заезды. В школе она много лет занималась мотокроссом и давала хорошие результаты. Но сейчас девушка чувствовала себя развалиной, грязью, отбросом и у нее не было сил не то, чтобы сесть за байк, она не могла даже пойти устроиться на работу. Она не хотела бороться за свою жизнь, хороня себя заживо. Медленно, но верно, она подводила черту своего короткого жизненного пути. Месяцами она скиталась по чужим квартирам, ночуя у случайных знакомых. Иногда ей приходилось расплачиваться натурой за ночлег, так как все деньги уже давно закончились, а на работу ее не брали. Она не могла пройти мед комиссию, в ее крови регулярно находили следы наркотических веществ. Из милой прилежной девочки Лизи, она превратилась в скандальную, неуравновешенную стерву. Иногда она устраивалась на работу в рестораны, благодаря своему красивому личику и стройной фигурке. Когда-то в школе Лизи побеждала на конкурсах красоты, опережая соперниц не только по внешности, но и в интеллектуальных конкурсах. Господи, как давно это было. В той другой жизни она была красивая умная девочка, которой пророчили успешную карьеру в медицине. И колледж должен был стать только первой ступенью в ее счастливом будущем. Но все пошло под откос после смерти родителей. Красный диплом Лизи не подтвердила, практику не прошла и поэтому допуска к медицине у нее не было. И даже простой официанткой в кафе у нее не получалось работать. Требования капризных клиентов ее раздражали, с сотрудниками и руководством она ссорилась, закатывая скандалы на пустом месте. Такое поведение никто не мог терпеть долго. Лизи провоцировала всех вокруг, сознательно отталкивая знакомых и отгораживаясь от всего мира. Успешная и талантливая девочка Лизи не была готова к тяжелым жизненным испытаниям, которые свалились на нее в один день.

Однажды, в годовщину смерти родителей, наступил период редкого просветления. Лизи несколько дней не пила и на почти трезвую голову она решила дать себе шанс и посетить клуб анонимных алкоголиков. Решение далось ей непросто, она сомневалась, борясь с желанием напиться до беспамятства. Но доехав до кладбища, на могиле родителей, она вдруг вспомнила, какое счастливое детство было у нее, как ее все любили и в школе и дома. Она почувствовала, что предала всех, кто верил в нее, кто восхищался ее талантами. И прежде всего, она подвела родителей, которые всегда были уверены, что их девочка Лизи, их куколка, никогда не пропадет, чтобы в жизни не произошло с ними. Поэтому они и купили трейлер. Они считали, что Лизи твердо стоит на ногах. А она не оправдала их надежды, сломалась моментально, как только их похоронила. Она даже не пыталась бороться, плывя по течению. Взяв всю волю в кулак, Лизи прямо от кладбища поехала в клуб, где проходили собрания анонимных алкоголиков. Девушка боялась, что, вернувшись домой, в комнату, которую она снимала на окраине города, она уже не сможет решиться на борьбу и ее одержимость снова возьмет верх. Она не верила в свои силы и боялась увидеть свое отражение в таких же как она неудачниках. Переступая порог клуба, она тряслась как осиновый лист, предвидя только разочарование. Но уже первое собрание полностью изменило ее жизнь. И дело было не в волшебной атмосфере клуба анонимных алкоголиков, а в неожиданной встрече с конкретным человеком, который вытащил ее из депрессии, дав надежду на излечение. В тот судьбоносный вечер в клуб пришел уже немолодой, умудренный опытом мужчина. Выглядел он солидно, даже интеллигентно и никто бы не узнал в нем бывшего алкоголика со стажем. Внешность была так обманчива. Мужчина желал поделиться своим опытом с людьми, которые находились только в начале нелегкого пути. Он не прятал свое лицо, как многие новички. Говорил прямо о проблемах, которые обычно пытаются скрыть, вуалируя просторными фразами. Гость открыто называл неприглядные вещи своими именами. Он обладал почти заурядной внешностью, но был уверен в себе и держался с настоящим достоинством. Его дорогой парфюм мягкими волнами распространялся по залу, внушая оптимизм растерянным, заросшим и невеселым без выпивки членам клуба. Неожиданно Элизабет узнала в этом высоком, худощавом, элегантно одетом немолодом мужчине своего бывшего преподавателя по врачебному делу. Он курировал ее диплом в колледже и когда-то возлагал на нее большие надежды, уговаривая девушку сразу же поступать в медицинскую академию. Он даже обещал ей дать хорошую характеристику и похлопотать за стипендию, так как Элизабет училась отлично и по-настоящему любила свою профессию. У нее были все шансы стать в будущем хорошим врачом. А ведь девушка даже не подозревала через какую внутреннюю борьбу прошел ее преподаватель. Победив болезнь, он, не стесняясь своего прошлого, открыто помогал людям, давая разные советы алкоголикам и наркозависимым, в том числе и чисто практические, как профессионал, связанный с медициной. Он всегда ей казался успешным представителем среднего класса. И вот сейчас, сидя в последнем ряду небольшого зала, Лизи ниже натянула на лоб бейсболку, боясь, что ее узнает любимый преподаватель. Ей хотелось провалиться сквозь пол, исчезнуть, сделать все, что угодно, но только не быть узнанной им. Стыд, тоска по прошлой жизни, жалость к себе и обида на родителей– все чувства смешались в груди девушки. Она незаметно вышла из зала, где проходила встреча и опустив плечи тихонько направилась к выходу, проглатывая на ходу горькие слезы. Вот и сходила на собрание…

–Элизабет, остановись! – громкий властный голос приковал девушку к полу, заставив остановиться и застыть. Она почувствовала себя вором, застигнутым на месте преступления. Лизи сразу узнала хорошо поставленный голос своего преподавателя. Четыре года лекций, конференций, консультаций. Приятный тембр голоса доктора Боунса всегда был его сильной стороной, выдавая в нем хорошего оратора и делавший его любимцем женской аудитории. Он обладал идеальной дикцией, слушать его лекции было одним удовольствием. Мужчина не отличался приятными чертами лица, был высок, худощав, страдал близорукостью и носил очки. Но почему -то все студентки таяли под его пристальным взглядом, мечтая писать только у него дипломную работу. Это был тот случай, когда внешность была второстепенна, уступая пальму первенства чувству юмора и природной харизме. Доктор Боунс обладал незыблемым авторитетом в колледже. Он мог быть властным и грозным с прогульщиками и одновременно уважительным и любезным с теми, кто заслуживал его внимания. Для Элизабет он был кумиром, ее любимым преподавателем, к которому она относилась с отеческой любовью, и всегда хранила в душе благодарность за то трепетное отношение к медицине, которую он смог привить ей за четыре года обучения. Он был фанатом своего дела, но никогда не стремился к врачебной практике, довольствуясь скромным местом преподавателя колледжа. Теперь Элизабет знала, какие тени прошлого мешали реализовать талант доктору Боунсу в практической медицине.

– Так, так, плачевно выглядите девушка, и давно вы вышли из интоксикации? Кажется, совсем не вышли– нестабильное настроение, асоциальное поведение, тремор. Элизабет, сейчас же следуйте за мной, вас непросто было узнать и, если бы не многочисленные татуировки на вашем теле, которые я прекрасно запомнил во время наших многочисленных встреч, может быть я вас и не признал. Это не тату, а просто произведения искусства, чего только стоит ваш дикий волк, воющий в пустоту. Он меня и раньше пугал, настолько реалистично был выбит, а сейчас с вашим угрюмо-обреченным выражением лица, вообще просто вывел из равновесия. Спасибо скажите, что сейчас лето и ваши руки и грудь открыты для просмотра. Возражений я не принимаю! Следуйте за мной, леди!

У Элизабет пропал голос, она и не пыталась возражать, следуя за своим учителем, точно ягненок на закланье. Девушка пребывала в полнейшей прострации. Если бы сейчас доктор Боунс сказал ей броситься с моста– она бы с радостью это сделала. За последний год ни один человек не поинтересовался ее судьбой. Благополучные друзья растворились в своих благополучных жизнях, как только узнали о проблемах девушки. Дальние родственники исчезли сразу после похорон родителей так же внезапно, как и появились на горизонте. Их лица и фамилии не отпечатались в памяти скорбящей девушки. И сейчас Элизабет на миг показалось, что это отец разговаривает с ней голосом доктора Боунса. Он обладал таким же ироничным и одновременно уверенным тоном, не терпящим возражений. Упрямство всегда было их фамильной чертой. Лизи не могла себе простить, что перед смертью родителей, она много месяцев не разговаривала с ними. Она была обижена на них. Как сейчас это звучало мелочно и эгоистично. Отец самостоятельно принял решение, не посоветовавшись с ней. Он лишил ее родного очага, дома, любимого двора с детской качелей. Он забрал у нее возможность возвращаться на рождество в место, где прошло ее детство. Воплощая свою мечту в жизнь, он не подумал о чувствах дочери, о ее желаниях. Скромный детский педиатр, он всю жизнь прожил в маленьком городе. Он никогда не выезжал за пределы Англии. Выйдя на пенсию, мужчина решился на путешествия, о которых так мечтал с юности. Только это его интересовало в жизни. Нереализованная страсть к новым впечатлениям, мотивировала его для принятия решительных мер. Он купил дорогой трейлер, и его мечта сбылась. Лизу утешало лишь то, что ее отец умер счастливым.

Прошел год после смерти родителей, но Лизи не успокоилась. Понимая все разумом, она не принимала решение родителей сердцем, отвергая все логические доводы для оправдания их нелепого, как ей казалось, поступка. Особенно она злилась на мать, которая, по ее мнению, приблизила трагическую развязку, проявив малодушие. Обида на себя за непрощение близких плавно перерастала в обиду на отца и мать за их решение. Весь клубок неразрешенных проблем превращался в черную дыру внутри Элизабет, раздирая ее сердце на части. Она понимала, что не права, но простить родителей и особенно мать– не могла.

–Итак, мисс Элизабет, судя по виду вашей одежды и запаху, который она издает, вы спите рядом с мусорным баком, не иначе. – девушке стало нестерпимо стыдно находиться рядом с опрятным благоухающим мужчиной. С сомнением она села в его чистую машину, понимая, что сейчас загадит своей вонью весь салон. – Леди, я вам предлагаю снять у меня комнату в моей большой квартире, где хватит места нам двоим, оплата пойдет в счет вашей будущей зарплаты. И не думайте, что я делаю это просто так. Это не благотворительность. Открою вам тайну, что когда -то и я был в таком же плаченом состоянии, как и вы. Лет так двадцать назад. Мне помогла одна женщина. Она поставила меня на ноги, вернув меня к жизни. За это, она взяла с меня обещание помочь так же кому-то, кто поскользнулся и не может встать самостоятельно. Двадцать лет пролетело, я не успел и оглянуться. А должок нужно возвращать. На душе как-то неспокойно. Но кроме, как болтовни на курсах реабилитации, реально я никому не помог за эти годы. Как-то некогда было. И если честно не очень меня и трогали чужие проблемы. Я эгоист по натуре, у меня даже семьи нет, так как я не могу делиться ни с кем своим пространством и свободой. А вот увидел вас и зашевелился червь внутри, просто исполинский червь, кажется совесть проснулась. Как же так, ведь это моя лучшая выпускница и нет рядом человека, чтобы помочь ей? А я? Я на что? Вы молчите Элизабет, и я знаю почему. У вас на лице написано растерянность и удивление. Я все это уже проходил в прошлом, только не хотел вспоминать эту историю, больно это, как будто режут тебя по живому. Раны зажили, а шрамы остались. Я знаю, вы родителей потеряли, об этом сплетничали, когда вы внезапно пропали. А я потерял семью. Они ушли от меня, когда я пил. И мне так была жалко себя, что я не мог остановиться. Вот так. Вы не одиноки в своем одиночестве и обстоятельства здесь не причём, оно живет внутри, и мы перестаем видеть окружающих людей, замечать их. Это как смотреть через линзу с искривленным стеклом. Свет мы различаем, но не такой как все остальные, а искаженный. Мир потерянных – убогий, кривой. В нем нет места настоящей любви и всепрощению, только ненависть, боль, жалость к себе. Время здесь не чувствуется, ненужные события стираются, впрочем, как и нужные. Дни превращаются в серую мутную картинку. Лизи, девочка, ты сейчас живешь только прошлым, твои часы остановились в день смерти родителей, но я могу помочь запустить их снова. Не плачь, ты уже выплакала все, что должна была выплакать. У Господа на нас свои планы. Когда-нибудь позже ты это осознаешь и примешь.

Элизабет крепко обняла худого, слегка сутулого мужчину. Она перестала стесняться своего вида, своего запаха, точно зная, что он не побрезгует ее объятиями. Слова были не нужны, ее боль мог понять только человек, который сам когда-то смотрел на мир через искривленное стекло. Она встретила родную душу, такую же многострадальную и много пережившую. С этих объятий началось возвращение к свету. Шаг за шагом, день за днем, Лизи стала подниматься на ноги. Она училась заново жить. Выздоровление шло медленно, но верно. Точно неокрепшая травинка она тянулась навстречу солнцу, в роли которого выступал доктор Боунс, став для нее и нянькой, и врачом, и личным психотерапевтом. Мужчина так и не завел семью, посвящая все свое время студентам и любимой работе. Он страдал педантизмом, был скрягой и любил черный юмор. Но для Элизабет дни, проведенные под крышей своего спасителя, были лучшими днями в жизни. Она научилась радоваться каждому прожитому дню, понимая, что Бог дал ей шанс на второе рождение. Она не сразу избавилась от приступов агрессии и раздражения, которыми сопровождался ее выход из алкогольной и наркотической зависимости. Иногда они с доктором ссорились. Не желая уступать, каждый упрямо доказывал свою правоту. Когда аргументы заканчивались, они переходили на кухню и начинали бить посуду. На душе становилось легче. Пыл ссоры сходил на нет, а совместная уборка только больше скрепляла их дружеские отношения. После таких вечеров доктор Боунс скрупулёзно подсчитывал убытки, записывал их в книгу расходов и грозился, что Элизабет никогда с ним не расплатится. На следующий день он молча покупал новую посуду и спустя время опять провоцировал девушку на эмоциональные всплески с битьем посуды, без жалости вытаскивая день за днем все ее проблемы наружу, при этом обнажая нервы до предела. Он четко контролировал ситуацию, зная, когда нужно остановиться. Постепенно перебранки все мельчали, злость Элизабет на мир пропадала, уступая место деловым спорам, шуткам и веселью. Через несколько месяцев доктор Боунс нашел Лизи работу, договорившись со своим старым приятелем, который был заведующим отделения травмы лицевой хирургии. Он пообещал взять девушку с хорошими рекомендациями и с красным дипломом к себе в отделение на испытательный срок. Лизи была счастлива. Это то, о чем она мечтала и в чем нуждалась. Затем Доктор Боунс преподнёс своей подопечной еще один подарок– он выкупил у ростовщиков ее ненаглядный байк. Лизи прыгала от счастья, не веря своим глазам. Она висела на шее мужчины как ребенок, заставляя его краснеть и сопеть от смущения.

–Элизабет, где твои манеры? Ты меня задушишь.

–Моя благодарность не знает о манерах, как я счастлива! Неужели все будет по-старому?

–Нет, Лизи, все будет по-новому и перемены тебя порадуют.

Проработав какое-то время стажером, девушка зарекомендовала себя как грамотный и ответственный работник и ее без колебания взяли в штат. Теперь она получала хорошую зарплату и могла жить самостоятельно, но она так уже привыкла к обществу доктора, к его поддержке, что не хотела ничего менять. Прошло еще два месяца. Лизи продолжала работать в больнице, прекрасно справляясь со своими обязанностями медсестры. В один из вечеров доктор Боунс позвал девушку для серьезного разговора. Без всяких предисловий, он заявил Лизи, что она должна немедленно съехать с его квартиры.

– Мисс Элизабет, время перемен пришло – мужчина нервничал, стараясь сдержать свое волнение, он перешел на официальные интонации, точно перед ним была ни одна девушка, а целая аудитория студентов– я должен вам сообщить, что нашел себе нового квартиранта. Вы знаете, я скряга, и лишние деньги мне не помешают. А от вас никакого толку, одни растраты.

–Доктор Боунс, перестаньте обращаться ко мне на Вы, я давно уже не ваша студентка. Я буду вам платить, я обещаю, вы же сами отказывались брать у меня деньги! –Девушка не хотела расставаться со своим спасителем, он стал ее семьей, и она не хотела уезжать из его квартиры и лишаться его общества.

–Дорогая Элизабет, вот в том то и проблема, что я не могу брать с вас деньги. Это противоречит моим принципам, вы для меня как родная.

–Так почему же вы меня выгоняете?

–Не выгоняю, а даю вам шанс жить самостоятельно, без оглядки на старого зануду, и на свою прошлую жизнь, о которой я вам напоминаю. Мне позвонил ваш начальник, и сообщил, что завтра он допустит вас к операциям, он хочет сделать вас его личной ассистенткой. Это очень похвально. О вас хорошо отзываются в больнице. Вы, Лизи теперь полностью социализированы и готовы жить своей жизнью. Курс реабилитации вами пройдет успешно. Назад дороги нет. Вам повышают оклад и предоставляют комнату в бесплатном общежитии. Поэтому я сам решил вас выселить, чтобы муки выбора вас не терзали. А то вдруг еще решите остаться у меня на всю жизнь. А я знаете ли человек не семейный, а к вам уже привязываться стал. Потом не смогу вас отпустить, страдать еще буду. Кошмар какой. Никакого здравого смысла. А вам замуж нужно выходить, детей рожать, а не со мной вечера коротать, обсуждая медицинские диагнозы. Короче, вы должны жить самостоятельно!

–Доктор Боунс, я вас прошу, не выгоняйте, я не смогу одна, я сорвусь. -Элизабет действительно панически боялась вернуться к прежней жизни. Ее наставник был крепостью, за которой она пряталась.

–Моя милая девочка, это испытание, и ты должна пройти его одна, я тебе лишь крылышки помог отрастить, а лететь придется самой. Я буду рядом, я помогу, мой дом всегда открыт, но ты уже готова и не надо так осуждающе смотреть на меня. Плакать мы не будем, даже не пытайся меня разжалобить. У нас сегодня праздник! Ты пропустила свой выпускной бал, и я приглашаю тебя в ресторан, пойдем Лизи, будем зажигать, закажем себе лучший стейк во всем Лондоне! Иди одевай свои тряпочки, а мне нужно побыть немного одному. – доктор Боунс погрустнел, осунулся и не смотря на девушку побрел в свою комнату. Он знал, что этот день придет и был благодарен Богу, что смог снова ощутить хоть на несколько месяцев радость жизни пусть в маленькой, но любящей семье, когда на душе так спокойно и так хорошо, потому что дни наполнены не только работой, но и заботой о другом человеке, которому ты по-настоящему дорог. Жизнь меняется, когда знаешь, что дома тебя ждут, а вечера заполнены не только собственными мыслями и одинокими шагами в пустой квартире, но и беседой с близким тебе по духу человеком, совместными ужинами в теплой семейной обстановке и даже бурными спорами и ссорами с последующим битьем посуды, после которых всегда наступает перемирие и капитуляция одной из сторон. А теперь все вернется в прежнее русло. Такова жизнь, птенчик должен вылететь из гнезда. Бывший алкоголик свой долг отдал вселенной.

Прошло два года. Элизабет работала медсестрой, а в свободное время тренировалась. Она окрепла не только морально, но и физически. И была готова к любым изматывающим соревнованиям. На местных гонках легальных и нелегальных она заработала достаточно денег, чтобы купить себе новый байк, который сама модернизировала, переделав для соревнований, новую форму, шлем и даже обрести свой маленький фан– клуб. Ее уже неплохо знали в узких спортивных кругах и предрекали ей хорошую карьеру мотогонщика. Лизи обладала быстрой реакцией, трудолюбием и выносливостью. Ей не нужен был механик, она могла с закрытыми глазами разобрать и собрать любой мотоцикл, на звук определив поломку. Теперь жизнь для нее приобрела конкретную цель– она хотела победить в чемпионате мира по престижным линейно-кольцевым гонкам. Она была готова к борьбе за победу. Соревнования должны были пройти в Мехико через три месяца. Девушка уволилась с работы, где все ее не просто ценили как хорошего специалиста, но и полюбили за отзывчивость и доброту. Упрямство и дух авантюризма, доставшиеся ей от отца, помогли ей без сожаления сжечь все мосты в туманном Лондоне, и открыть двери в солнечную Мексику. Без этой поездки жизнь бы потеряла для девушки всякий смысл. Последствия переезда ее не волновали, она знала, что не пропадет в Мексике, где в любом городе требовались квалифицированные медсестры. Лизи заранее летела в Мехико, чтобы пройти акклиматизацию и привыкнуть к новому часовому поясу, ей нужно было быть в хорошей форме, чтобы показать лучшее время на квалификационных заездах. Сейчас ее больше волновал даже не собственный перелет через океан, а транспортировка ее байка, ее железного друга. Она звала его волчонком, одушевляя с живым существом. Транспортная компания, которой она доверила своего дружка обещала, что максимум через неделю после прилета она получит контейнер с грузом в аэропорту Мехико, однако для Элизабет это был не просто рабочий момент, а вопрос ее будущего. Ей предстояло жить неделю в волнениях и тревогах.