Князь Тьмы и я

Дверь распахнулась без стука.

Вошел Навьен.

Вампир посмотрел на меня очень внимательно, усмехнулся и сообщил:

– Я так понимаю, реальной местью было бы вытащить этого ублюдка из тюрьмы и оставить на свободе, так?

У меня дрогнуло сердце.

Вампир видимо что-то понял, усмехнулся, и продолжил:

– Но, я так же понимаю, живым ему оттуда выйти не грозит, да?

Я промолчала.

Навьен оперся плечом о дверной косяк, сложил руки на груди и продолжил:

– Странное дело, держали его в карцере столько лет, но один мой звонок, и мужика перевели в шестиместную камеру, сообщив сокамерникам статью по которой он сел. А вы ведь знаете, что с насильниками, особенно педофилами, делают в тюрьме, не так ли?

Улыбка… я ее не сдержала, да.

– Я так понимаю, – продолжил вампир, – до приезда моих сотрудников, ваш папочка еще и суицид успеет совершить?

Моя улыбка стала шире.

– Это вообще-то полицейский произвол, – произнес Навьен.

– Это вообще-то справедливость, – ответила я. И добавила: – Произволом было то, что вы, вампиры, прикрывали его столько лет.

Странно, но Навьен как-то странно посмотрел на меня, а затем произнес:

– Нет. Дом Даркана никогда не сотрудничал со Стивеном Фает.

– Ааа… а вы белые и пушистые, да? – у меня вдруг начали сдавать нервы. – К слову, вчера Ивгена Женьер убила девушку в принадлежащем ей обувном магазине. Мне интересно, это тоже никак не относится к дому Даркан? Просто странно, вы не находите, что убийца вдруг оказалась стоящей не за решеткой, а в наряде невесты и явно положительно отнеслась к подобной перспективе. Или, вот еще момент – потрясающе, но недавно в сеть слили видео, на котором избивают, калечат и насилуют, но… никого не посадили. А главный насильник, вы не поверите, князь Даркан! И мне вот интересно – дом Даркан и с ними тоже никогда не сотрудничал? Серьезно?

Навьен странно глянул на меня, развернулся и вышел. Молча.

Я осталась сидеть на полу.

На самом деле мне было очень больно. До крика. Потому что я шла работать в полицию с наивной верой в то, что смогу защитить невинных и помочь обществу… я тогда просто еще не знала всей правды. О том, что закон писан не для всех и существуют те, кто давно и беззастенчиво пользуется своей абсолютной безнаказанностью, я узнала, только начав работать в полиции. Это было ударом.

И я уже даже как-то не удивлялась высокому проценту самоубийств среди полицейских – невозможно жить, зная обо всем этом. Невозможно, прикрывать дела вампиров, раз за разом наступая на горло своей совести. Единственный выход – хоть как-то пытаться прикрыть заговорщиков, это немного гасило чувство собственной беспомощности, и осознание абсолютной безысходности.

***

На полу я просидела еще некоторое время, потом решила, что нужно что-то делать. Неопределенность в целом как-то напрягала.

Поднявшись, я подошла к двери, открыла, скорбно вздохнула, встретив все ту же абсолютную беспросветную тьму, и спросила:

– Навьен, меня тут еще долго будут держать?

Темнота хмыкнула и оставила меня без ответа.

– Слушайте, это уже не смешно. Мне домой нужно.

– Угу, и в туалет тоже, – издевательски поддакнул Навьен.

Постояла, сдерживая желание ответить колкостью, и начала давить на жалость:

– Меня дома ждут.

– Кто? – усмехнулся вампир. – Кактус?

– Да! – мгновенно оживилась я. – Между прочим, его нужно поливать, он без меня погибнет!

Навьен вдруг заржал, ну не то чтобы как лошадь, но примерно так же, и произнес:

– Княгиня, спите спокойно – ваш кактус уже сгрызли. Насколько я помню, леди Малисент и горшок понадкусывать успела.

– Она нервничала! – мгновенно вступилась я за вампиршу.

– В любом случае, смиритесь, кактуса у вас уже нет, вас больше никто не ждет, – подытожил вампир.

А мне вдруг стало жалко кактуса. Мы с ним пять лет были вместе. Он себе перманентно рос, я перманентно забывала его поливать, а когда вспоминала, поливала обычно остывшим чаем. Но мы провели вместе лучшие годы моей жизни!

– Можем устроить похороны, – неожиданно предложил Навьен.

– Кого? Кактуса? – не поняла я.

– Горшка. Боюсь, вы едва ли захотите увидеть то, что осталось от кактуса. Но, если это для вас так важно, дом Даркана потребует от леди Малисент… хм… останки.

Скотина кровососущая!

Я захлопнула дверь, после в бешенстве еще и ударила по ней. Постояла, открыла, снова задала вопрос в темноту:

– Меня долго здесь держать будут?

– До утра можете спать, князь сегодня ночью едва ли станет вас беспокоить, – в тоне Навьена послышалась очередная насмешка.

– Да? И почему это? – мгновенно спросила я.

– Ммм… – повисла некоторая пауза, но затем вампир пояснил: – У князя некоторые проблемы с управлением гневом. Учитывая обстоятельства вашего брака, он счел за лучшее, провести эту ночь в медитации. Потому как, видите ли, княгиня, есть вероятность, что он останется вдовцом раньше, чем планировалось, а дому Даркан это не выгодно.

И у меня кровь в жилах начала стыть от ужаса.

– Чччто? – переспросила дрогнувшим голосом.

– Что конкретно «что»? – издевательски переспросил Навьен.

Да, действительно, вопрос по существу.

Я постояла, пытаясь осознать все вот это, и припоминая обстоятельства при которых на меня водрузили бриллиантовое орудие слома шеи, после чего до меня начало медленно, но верно, доходить, что на Ивгене Женьер эта кровососущая мразь не женился…

И на Малисент не женился тоже…

Меня пошатнуло…

Потому что внезапно я очень отчетливо осознала – он женился на мне!

ОН ЖЕНИЛСЯ НА МНЕ!

– Я… – горло сжало спазмом, слова прорывались с трудом, – я… я же не дала свое согласие, я…

– Вы низшая, вашего согласия не требовалось, – равнодушно уведомил Навьен.

В следующий миг я бросилась бежать. Прямо в кромешную мглу, сломя голову, и наплевав на возможность случайно самоубиться на такой скорости, потому как бегать в темноте не самое безопасное занятие на свете.

Увы, мне не то, что убежать, мне даже три шага сделать не дали. Тысячелетние вампиры способны обогнать пулю, что говорить обо мне. Навьен просто ухватил за шиворот, развернул, вернул в комнату и захлопнул дверь за мной.

Я осталась стоять, все больше приходя в ужас.

– Я же назвал вас княгиней несколько раз, – произнес вдруг вампир за дверью. – Неужели это не намекнуло вам на ваше новое положение?

– Ннет, – прошептала потрясенная я, – назвали и назвали, вы же вампиры, на всю голову ненормальные, мало ли как вы там могли меня называть…

За дверью стало тихо.

Потом Навьен сказал:

– Княгиня, лучше не выходите, боюсь, желание сломать вашу шею становится уже практически невыносимым.

Помолчал и добавил:

– Но, увы, убийство жены прерогатива князя, так что, мне придется просто постоять в сторонке. Жаль, да. Но держите ваше сочувствие при себе, я в нем не нуждаюсь.

– А я и не собиралась вам сочувствовать! – сорвалась на крик.

И тут раздалась трель телефонного звонка. Навьен ответил на вызов, потом отключил телефон. Помолчал немного и сообщил:

– Сочувствую. Ваш отец только что предпринял попытку самоубиться. Сокамерники в шоке, говорят, сам кинулся на нож. Все двадцать раз. Видимо очень настойчивый у вас… папа.

Теперь некоторое время молчала я.

Жалости не было.

Было опустошение.

Ну и еще кое-что:

– Что ж, одной мразью на свете станет меньше. Надеюсь, вы следующий.

Вампир решил, что последнее слово должно быть за ним, и произнес:

– Княгиня, когда князь до вас доберется, я запишу ваши крики на телефон. Поставлю в качестве любимого рингтона. На все входящие. Так что вы будете слышать собственные вопли по сто раз на день, ведь вашим охранником князь назначил меня. Так что… мы будем вместе. Почти постоянно. Мне понравится.

Сука!

Я не стала ни отвечать, ни реагировать – не хотела радовать эту мразь. Не хотела радовать ничем. Прошла, легла на кровать и долгие несколько часов молча смотрела в потолок.

«Вы знаете, кто это? Знаете кто?.. Это тот, кто на закате станет моим мужем, князь Даркан. Как вы думаете, вот после всего этого, я смогу лечь с ним в одну постель?»

Перед внутренним взором стояли полные слез глаза Малисент.

«Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне. Свадьба на закате, все, что мне нужно – спрятаться где-нибудь до ночи. Спрятаться там где не найдет, не достанет, не… Пожалуйста. Только одна ночь. Если меня не будет на закате, ему отдадут другую… другой вариант».

Могла ли я в тот момент подумать, что этим другим вариантом стану я?!

«Значит я для тебя животное?»

Надо было промолчать, надо было просто промолчать! Тупо промолчать, и тогда сейчас на этой кровати лежала бы вовсе не я – а Ивгена Женьер! Черт, стоило просто промолчать!

Я сожалела только об этом. Не о том, что помогла Малисент, этого ребенка, пусть и вампирского, было жаль, но, правда, лучше бы он меня убил там же, в полицейском участке, потому что лежать и понимать, что тебя очень скоро жестоко изнасилуют, не самое приятное чувство на свете. Еще не приятнее знать, что караулящий под дверью Навьен действительно запишет, а кричать… не кричать едва ли получится, учитывая то, что я видела на той записи. Мерзко. И горько от осознания, что дверь не заперта, а слух у вампиров… отменный. Соответственно, князь предполагал появление у меня самоубийственных намерений и подстраховался – Навьен ворвется, как только почувствует неладное. А беречь он меня будет. Ооо, беречь со всем тщанием, потому что как и я отлично знает – хуже смерти для меня только секс с тем, кто не спросил моего согласия заключая брак, соответственно моим мнение по поводу согласия на интимный контакт интересоваться тоже не будет… Даже хуже, он точно знает, что я буду против. Я в принципе пойду на все, только бы не… ложиться в постель с вампиром. Особенно с этим конкретным вампиром…

***

Часов в семь по моим внутренним ощущениям, в том плане что часов тут не присутствовало, а мой телефон остался в участке, дверь открылась и в комнату вошла Малисент. Юная вампирша поражала своим нарядом – черное платье, белый передник поверх, белые манжеты, воротник, какая-то повязка, тоже белая и кружевная на голове.

– Ты ограбила сексшоп на костюм горничной? – исключительно из вредности спросила я.

Ну и еще потому, что вампирша, кажется, опять собиралась разрыдаться. И уловка сработала – огромные карие глазищи Малисент округлились и вампирша прошептала:

– Нет, вы что, нам запрещено посещать такие места.

От удивления я даже села. А девушка, осторожно ступая с грацией, которая была присуща только ее расе, внесла поднос с едой, вошла в середину комнаты и остановилась, оглядываясь. И или я чего-то не понимаю, или роль горничной эта слишком добрая для вампиров девочка примеряла на себя впервые.

– Так, просто сюда неси, – сказала я.

Малисент отрицательно мотнула головой, задумалась и выдала:

– Греи мне всегда откуда-то столик доставала…

И я поняла, что предположение было верным – роль прислуги была явно не для нее.

– Маль, – позвала я, и едва девушка на меня посмотрела, спросила прямо, – ты, что здесь делаешь?

Она замерла, затравлено глядя на меня, и прошептала:

– Работаю.

– Давно? – хотя вопрос, конечно, был глупым.

Малисент подошла, поставила поднос с едой на кровать, достала из кармана новый мобильник, и ответственно сообщила:

– Двадцать пять минут.

Я взирала на нее со всем потрясением, на которое еще была способна после сегодняшнего. А вампирша торопливо начала рассказывать:

– Пришлось встать на колени, но князь дал дозволение. Я думала, он меня убьет, говорят, он за ночь в родовом склепе разнес стены, но… дал дозволение.

Как я сидела, так и осталась сидеть. Вампирша же остановилась рядом с кроватью, стараясь не глядеть на меня и виновато опустив взгляд.

– Простите меня, – проговорила едва слышно. – За это все… – она сбилась и, опустив голову еще ниже, добавила, – и ззза ккккактус.

– Кактус тут причем? – оторопела я.

Мелисент, не глядя на меня, вконец потерянно прошептала:

– Господин Навьен сказал, что он был для вас самым близким существом на свете, а я… его… сгрызла.

Пару секунд мои глаза были с две медные монеты по форме, но вот потом.

– Это что? – спросила я, указав на чайничек, не то что бы не понимала, но уточнить требовалось.

– Это кипяток, – торопливо ответила Малисент, – вы же чай любите, я и…

Больше я не слушала. Схватив чайничек, я вскочила, на ходу свинтила с него крышку, отшвырнула и распахнула дверь в темноту. Да, там, за дверью, все еще царила мгла.

– Навьен! – взбешенно позвала я.

– Ну и что? Негодовать будете? – лениво поинтересовался вампир, стоя где-то совсем рядом.

На его голову рядом, потому что в тот же момент в ту сторону я плеснула кипятком! И главное – попала! Это от пули вампир увернулся бы, а на кипяток просто не сразу среагировал, так что когда взбешенный тысячник разъяренно зашипел, я, удовлетворенно хмыкнув, шагнула обратно в комнату, и захлопнула двери перед его красной от ожога рожей.

– Хороший был кипяток, – прислонившись к двери спиной, и сдерживая натиск рвущегося в наше общество тысячника, похвалила я остолбеневшую Малисент. – Качественный. Приноси почаще.

В коридоре между тем кто-то, и я догадываюсь кто, рычал и ревел, выплевывая проклятия, а кто-то его пытался успокоить.

– О, – сказала я, – телефон дай.

Вампирша быстро приблизившись, протянула гаджет. Включив на запись, я приоткрыв дверь, выставила его, записывая ругань взбешенного Навьена, и в итоге у меня было секунд тридцать разъяренных шипений, матюганов, и клятвенных заверений, что он мне шею свернет. Хороший рингтон выйдет.

– Кстати, – я снова закрыла дверь, и поставила запись на повтор, – можешь мотнуться в участок и принести мне мой телефон?

Малисент неуверенно кивнула, а потом сказала:

– Нет. Нельзя. Но вы можете купить себе любой, княгиня.

Я посмотрела на нее, на телефон, снова на нее и спросила:

– Сколько?

Она быстро что-то просчитала, натянуто улыбнулась и сказала:

– Подарок я сделать не могу, князь мне за несогласованный подарок голову оторвет. Но можно засчитать, как компенсацию за кактус… если он был вам дорог.

– О, я его очень любила! – мгновенно заверила ее.

– Тогда телефона мало… – сжалась девушка.

– Не-не, в самый раз, – заверила я, просматривая гаджет и понимая, что он новый, абсолютно новый. Малисент его еще даже к номеру подключить не успела, а потому я смело ввела свой, активировала.

И застыла, едва пришло сообщение, что номер не доступен. Мой номер не доступен!

Посмотрела на Малисент, вампирша стояла, кусая губы, и виновато смотрела на меня.

– Так, – начала я реализовывать решение не скатываться в истерику, – чего я не знаю?

Девушка едва слышно сказала:

– Всего.

И тут в дверь вежливо постучали. Я вежливо открыла. В следующее мгновение меня вежливо окатили ведром ледяной воды. И едва я, проморгавшись, посмотрела на Навьена, тот оскалился и ехидно произнес:

– Княгиня ведь еще не принимала утренний душ, не так ли?

Ах ты… Молча взяла телефон, включила запись на полную громкость и последующие тридцать две секунды с меня капало, а вампир обтекал, но это было очень приятно, потому что хамская усмешка, сменилась звереющим оскалом.

Через эти тридцать две секунды, я взяла и включила запись на повтор.

Навьен протянул руку и молча закрыл дверь.

Я же прослушала свой новый «любимый рингтон» еще раза три, прежде чем самой не надоело.

Повернулась, посмотрела на Малисент, и поинтересовалась:

– Это вообще что сейчас было?

– Утренний душ, – из коридора прорычал Навьен.

– Тебя не спрашивали, мразь тысячелетняя! – ответила ему я.

Рык стал громче.

Я снова посмотрела на Малисент – девушка явно собиралась с духом, то ли что-то сказать, то ли сделать. Я надеялась на первое, но, к сожалению, тут оказался второй вариант:

– Я обо всем доложу князю! – сообщила отчаянно смелая вампирша и поспешила к дверям.

Остановила ее на подходе, неодобрительно покачала головой и спросила:

– Где можно одежду высушить?

***

Как оказалось нигде, пришлось снимать, потом принимать душ, он тут тоже был, после сидеть с мокрыми волосами и делясь завтраком с нервничающей, и потому дико голодной Малисент, выслушивать подробности своего и ее положения.

– Я не знала, что все так получится, – девушка нервно мяла салфетку, слезы снова срывались с ресниц, – думала, если спрячусь в полиции, князю некому будет предъявить претензии… Оказалось, что нет. Мою семью обвинили в ненадлежащем воспитании невесты князя…

– В смысле? – не поняла я.

Вампирша сжалась, и начала быстро, правда немного путано объяснять:

– Князь избрал меня десять лет назад, мне было девять, первое представление ко двору.

Мои глаза снова стали приобретать округлую форму.

А она продолжила:

– Всего было представлено семь кандидаток. Выбрали меня и еще двух девочек. Обязанностью семьи является правильное воспитание невесты князя, я… я не знала. Не знала, что мой побег вменят в вину папе, я…

– Так, стоп, отставить моральные терзания, продолжить докладывать об обстановке, – потребовала я.

Теперь удивилась Малисент.

– В смысле дальше рассказывай, – пояснила ей.

Она кивнула, и начала дальше:

– В девятнадцать лет князь посетил наш дом, мы с юга, и определился с выбором – из трех кандидатур, выбрали меня. Я… обрадовалась. Такая честь – стать княгиней дома Даркан, и князь он такой… казался хорошим.

Малисент сбилась, и вдруг торопливо начала перечислять:

– Я ведь все про него знаю – любимые книги, предпочтения, фильмы, мелодии, вкусовые пристрастия…

– Кровь девственниц? – мрачно предположила я.

– О, нет, князь предпочитает мясные и рыбные блюда, правильно приготовленные, с подчеркнутыми вкусовыми нюансами… я выучила три тысячи семьдесят рецептов…

Мои глаза продолжили свое стремление обрести круглую форму.

– И… когда ты все это выучила? Уже когда кровосися определился с выбором?

Малисент, странно посмотрев на меня, отрицательно мотнула головой и ответила:

– Нет, он только месяц назад определился, я бы не успела так быстро… Вся подготовка длилась десять лет.

Шмыгнув носом, заправила мокрую прядь волос за ухо и подумала что с таким уровнем маразма, мне еще сталкиваться не приходилось.

– Ты продолжай, продолжай, – попросила я, потягивая зверски крепкий чай, состоявший из одной заварки.

Ну, тут сама виновата, кипяток то я вылила, так, что жаловаться не приходилось.

Вампирша очень старалась быть полезной, даже предложила сходить за кипятком, но в моем состоянии после бессонной ночи чифир был самое то.

– Мы прибыли в замок князя вчера, – голос Малисент дрогнул, – утром. Тиара оказалась не слишком удобной и я попросила немного смягчить обруч, наголовную часть, потому что я молодая очень, у меня еще нет силы, мне было…тттяжело. И мы с папой поехали к ювелиру семьи Даркан. И ттам… тттам…

– Поточнее, – попросила я.

И Малисент поточнила:

– Я сидела в приемной, папа разговаривал с ювелиром, обсуждая возможности, и тут… это сообщение с неизвестного номера… О том, что я стану девятой. О том, кто такой князь Даркан на самом деле… а потом видео…

Она всхлипнула и добавила:

– Я была в ужасе… Просто в ужасе… А потом новое сообщение: «Хочешь свободы – автомобиль ждет внизу».

На этом Малисент замолчала, но затем:

– Я не могла сказать отцу. Если бы он узнал, он бы не простил себе, что отдает меня такому монстру, он бы не пережил, если бы с его девочкой так… вот так, как на видеозаписи. Но я и не дура, я знаю правила – невеста князя не должна оставаться наедине с другими мужчинами никогда. И я не стала искать автомобиль, я пошла в полицию, я…

И я вдруг поняла, что эту девочку подставили.

Кто подставил? А тут даже вопросов не было – я все еще помнила ошарашенный вид Ивгены Женьер в свадебном платье, которое ей не пригодилось…

– Тттак, – медленно проговорила я, чувствуя, как замерзаю, и пытаясь согреть ладони о чашку со зверски крепким чаем, – объясни мне одно – чем его эта мымра Женьер не устроила? Они же два сапога пара, ей богу!

Девушка удивленно моргнула, затем пожала плечами и прошептала:

– Я не знаю. Может быть тем, что она свободная? Высокопоставленные вампиры свободных не очень любят, независимые женщины вообще мало кому нравятся… вампиры предпочитают зависимых.

Вот после этого, мои глаза окончательно приняли круглую форму и я попросила:

– Поясни, пожалуйста. Что за хрень со свободными и зависимыми?

Малисент глянула на меня как на недоумка необразованного, но затем кивнув скорее своим мыслям, чем мне, выдала:

– А, вы же ничего не знаете.

И выпрямившись, начала объяснять:

– У нас три касты. Низшая – это вы, люди. Средняя – это обращенные. У них нет семьи, но они обязаны подчиняться своему князю, в смысле князю того вампира, который их обратил. И так как у них нет семьи, они не могут ее опозорить и… они свободные, могут ездить самостоятельно, могут ходить по магазинам, могут выбирать любовников, иногда, если они достигли определенного возрастного порога и социального положения, им удается заключить брак с истинным вампиром. И третья – высшие, то есть рожденные вампирами. Мы, такие кто рожден в семье, должны постоянно беречь честь семьи и… мы не покидаем дом, без сопровождения мужчины, отца, брата, или охраны. Нельзя.

– Ээээ… – у меня уже не было слов. – А как же вы по магазинам ходите?

Не поймите меня неправильно, но я лишь вчера была в «Сиянии» и там было полно вампирш без сопровождения!

– А когда мы идем в магазин, его закрывают от посетителей, – очень тихо сказала Малисент.

– Это как? – не поняла я.

– Ппполностью, – прошептала девушка.

И так как мой полный непонимания взгляд выражал сплошной вопрос, добавила:

– Свободным дается пять минут, на то, чтобы покинуть торговый центр, когда к нему приезжаю я… приезжала.

Что?!

То есть вся вот та полная снобизма, высокомерия и тщеславия толпа, которую я видела вчера, при появлении высшей вампирши, вынуждена торопливо сваливать на всех своих каблуках?! Серьезно?!

– Может они вам еще и кланяться должны? – спросила потрясенно.

– Конечно, – ответила как само собой разумеющееся Малисент.

Странное дело, я вдруг подумала об Ивгене Женьер. Сто семьдесят лет тетке… Сто семьдесят. И все эти годы, ну может сто пятьдесят, хрен ее знает во сколько ее обратили, она каждый раз вынуждена была униженно кланяться высшим вампиркам, покидать магазин, если в нем появлялись высшие, ну и все прочее. И вот ей сто семьдесят, и есть шанс взять и стать целой женой Князя и… Помня морду этой мрази, я отчетливо могла представить, насколько сильно она желала перейти на новый уровень социального положения… зверски желала.

– Княгиня?.. – осторожно позвала меня Малисент.

– Подожди, у меня шок, – ответила, делая новый глоток до невозможности крепкого напитка. Честно, это было слишком даже для заварки.

Потянувшись, открыла крышечку и обнаружила, что заварник сначала засыпали заваркой почти доверху, а уже потом сверху кипятка налили.

– Эээ… ты впервые чай заваривала? – спросила у девушки.

Мали виновато кивнула.

– Зачетный чай, – похвалила я, – можно пить вместо водки. Самое то, для меня сейчас.

И тут вампирша прошептала:

– Княгиня, вам нельзя водку…

Я так и застыла, поднеся чашку к губам и уже рот приоткрыв. Но Малисент добила:

– Спиртное нельзя. Сладкое. Пиццу. Вам запрещены все вредные продукты.

До меня вдруг дошло, что чай я пью без сахара. Посмотрела на принесенные продукты – ржаной хлеб, цельнозерновые булочки, сыры… Где мой сахар?!

Внезапно вспомнила, как вчера наворачивала все подряд Малисент, и запоздало поняла:

– Это ты вчера пиццу ела впервые?!

– И пончики, – восторженно прищурилась девушка.

– А раньше – нет? – мне вдруг стало как-то совсем не по себе.

– Раньше нет, – совершенно серьезно сообщила Малисент, – только подобие, ну не из белой муки, и без сладкого. Зелени много, салаты.

Что ж, неудивительно, что вчера она сгрызла мой кактус, похоже ей вообще к растительной пище не привыкать.

И тут я вдруг вспомнила, что говорю с кровопицей же.

– А кровь? – живо заинтересовалась.

Малисент пожала плечами и сообщила:

– Никогда не пробовала. У нас такое запрещено до двадцати одного года, мне еще рано.

– А… а мне? – состояние шока становилось всеобъемлющим.

– Уууже поздно, – сжалась девочка.

И тут в дверь постучали.

После раздался голос Навьена:

– Князь выразил желание видеть княгиню на завтрак…е.