Времена и нравы. Книга 8

После двухсуточной стоянки поздним вечером шестнадцатого декабря снялись на Холмск. Вчерашний день по какому-то наваждению стал неудачным во всех отношениях: экипаж нашего судна почему-то не принимал участие в выборах судей, хотя дальневосточники, стоящие в порту, голосовали; ботинки снова не удалось купить, вчера были, а сегодня уже нет. На Лянчихе (река на полуострове Муравьев-Амурский, в 1972 году поменявшая имя на Богатая) и Угольной (пригород Владивостока) никого не нашел, хотя весь путь прошел пешком на своих двоих. Успел посмотреть широкоэкранный кинофильм «Сестры». Встретил Кокодея – работает мотористом второго класса на «Забайкалье», вследствие чего очень недоволен и намеревается бежать на берег в теплотехники.

Идем в Ванино. Выяснилось, что вместо предполагаемого перестоя в конце декабря будем работать на этой линии до апреля.

Сегодня, двадцатого декабря, вызвал старший механик Корсунцев на профилактическую беседу и пристыдил, что мало знаю и не стремлюсь к дальнейшему совершенствованию. Ничего не оставалось, как пообещать исправиться, ощущения не самые лучшие, словно нашкодивший школьник перед учителем. Со своей стороны «дед» пообещал всяческую помощь и содействие.

Все время штормит, что немудрено для зимнего времени. Из Владивостока вместо обычных трех суток шли четверо, а через четыре часа уже из Холмска завернули на Ванино, и снова больше суток непрерывной качки, которая при восьми-девятибалльном шторме вовсе не «фунт изюму» и сильно напрягает, особенно когда палуба уходит в воду и тяжелые, зеленоватые, с белой пеной валы перекатываются через закрытые трюмы парохода, сметая все на своем пути. Ничего другого не остается, как приспосабливаться к морской жизни во всей ее «красоте».

Первое января 1958 года! Идем во Владивосток с половиной пассажиров на борту, 28 вместо 60, и почти без груза, что продиктовано новогодними праздниками: мало кто согласится встречать Новый год в море, когда можно перенести на следующий рейс свое путешествие. Одна неделя погоды не сделает, а Новый год – дело святое. Не лучше ли встретить на берегу, в домашних условиях или в компании друзей, чем ковыряться в море, в штормовых условиях, среди незнакомых людей. Вчера в 19:30 судно вытолкнули из порта, чтобы рейс попал в план уходящего года, может быть, от нас и зависит годовой план пароходства.

Впервые встречаю Новый год в море, а сколько таких встреч впереди? Пока об этом не стоит задумываться, время покажет и расставит по полочкам, но помечтать тоже не грех.

В самом большом помещении на пароходе, пассажирской столовой, собралась вся команда. Из напитков на столах было только красное вино из расчета 0,8 литра на двоих, не совсем понятного происхождения. После общих обязательных формальностей – зачитывания праздничного приказа и поздравлений – выпили за уходящий год, а затем, в 24:00 по сахалинскому времени, за новый, с обязательными сопутствующими тостами. Стол был богат и изобиловал вкусными изысками, что не осталось без внимания, даже провозгласили тост за искусство повара. Для сменившейся в 00:15 вахты по радио поймали Владивосток, и они тоже встретили самый настоящий Новый год по приморскому времени. Посидев еще немного в веселой компании, я ушел: нужно было поспать перед вахтой. Утром выяснилось, что поторопился: на «десерт» некоторые устроили какую-то «свадьбу» с обязательным выяснением отношений по принципу «ты меня уважаешь», в итоге переросшую в драку со всеми ее обязательными атрибутами. Какая же свадьба без драки? С сегодняшнего дня перевели на работу с 12:00.

Вчера и позавчера, то есть начав тридцатого декабря в 8:00, работали до 14:30 тридцать первого декабря без сна и отдыха, с небольшими перерывами в авральном режиме, тридцать с половиной часов. Несмотря на столь героический и продолжительный труд, самочувствие хорошее и вид довольно бодрый. Такое вот испытание организма на прочность и выдержку: все-таки неплохо знать свои возможности, а тут сам случай в руки явился и не запылился. Разрушился подшипник на левом главном двигателе, вот и пришлось заниматься снятием картера и разборкой сопутствующих деталей, чтобы добраться до аварийного подшипника и заменить его. Все-таки судно само по себе является транспортным средством с повышенной опасностью и от отказов жизненно важных механизмов никоим образом не застраховано, тем более в условиях далеких от земной тверди, когда преследует постоянная качка, да и окружающая обстановка тоже играет немаловажную роль: интенсивное судоходство, ограничения по осадке, ледовые условия.

Самое удивительное, произошедшее совсем недавно: я оказался в Дальневосточном пароходстве, не прикладывая к этому никаких усилий, хотя с самого выпуска желал быть там, но заявка компании на молодых специалистов не безразмерна, кому-то и на Сахалине нужно трудиться, и в первую очередь в компании оставляли выпускников с местной пропиской и жильем. А тут, словно по щучьему велению, все оказалось намного проще. Давно ходили упорные, неослабевающие слухи, что Сахалинское пароходство должно сократить на 500 человек плавсостав в связи с передачей ряда судов своему соседнему, более крупному судоходному предприятию. Вскоре таковое и произошло, и выяснилось, что для перехода к новому судовладельцу достаточно лишь одного желания, чем я сразу же воспользовался. Наработав на «Глинке» необходимое количество дней для получения рабочего диплома, двадцать четвертого января списался с него во Владивостоке и со следующего дня стал в резерв (бич) в новой компании.

Документы на получение диплома сдал с большими трудностями, включая очередь и тщательное перепечатывание заявления из-за какой-то опечатки. Диплом обещали выдать после седьмого февраля. Как ни странно, но бичей в плавсоставе не оказалось, и меня, не дав опомниться и немного передохнуть, сразу же направили четвертым механиком на дизель-электроход «Енисей», типа «Лена» и «Обь», голландской постройки. Совершенно иная ситуация, чем в островной компании, где на судно сразу не попадешь, не «пробичевав» неделю-другую. По большей части сахалинские суда передавали соседу вместе с экипажами, как еще в царские дореформенные времена Александра Второго продавали усадьбы вместе с крепостными крестьянами, но в нашем случае для перехода нужно лишь письменное согласие. В противном случае остаешься в составе островного пароходства.

Так случилось, что провожал меня на новый ледокольный пароход батя, которого встретил в городе за день до назначения на судно, и он увидел настоящий «броненосец»: суда этого типа заслужили столь уважительное прозвище благодаря усиленному ледовому арктическому классу, как у самых настоящих ледоколов. Я уже гордился своим новым судном и первой инженерной должностью, которыми мог похвастаться перед отцом.

В курс своих новых обязанностей четвертого механика войти не успел, да и, по всей вероятности, еще не скоро войду, так как хозяйство совсем не простое и есть над чем поработать. Но глаза боятся, а руки делают, и если утром стоял вахту вместе с меняющимся четвертым механиком, то вечернюю уже самостоятельно, большего времени на ознакомление со сложным хозяйством главный механик не отпустил.

Силовая установка довольно мощная, особенно по сравнению с предыдущими сахалинскими судами, и с первого взгляда сложная: четыре главных дизель-генератора типа «Зульцер» по 2050 лошадей, три вспомогательных, котел и много чего другого. На вахте четыре моториста и один механик. Неизвестно, как начнется моя «механическая» деятельность, внутри все-таки остается какой-то червячок сомнения и недоверия к самому себе. Утешаю себя тем, что большая дорога начинается с первого шага, никто не миновал этого. Подробности, если позволит время, будут освещаться по ходу дальнейших записей.

За время «бичевания» встретил Юрку Лаврова, частенько с ним встречаемся, и Нила Лазеева, которому помогал отправлять личные вещи в Находку, куда он собирается окончательно перебраться вместе с Аленой. Встретил и В. Дмитриева, начинающего забывать о Крыме и мечтающего о Кавказе, куда намеревается отправиться этим летом. Сидит в нем какая-то тяга к перемене мест, как у перелетных птиц, не удивлюсь, если когда-нибудь отправится по следам тверского купца Афанасия Никитина «за три моря».

Итак, я полноправный четвертый механик дизель-электрохода «Енисей». Звучит совсем неплохо, не то что моторист грузопассажира «Глинка». Услышав такое, Михаил Иванович, старший механик с него, наверняка бы обиделся. Пока никаких «коз» не отмочил, все идет гладко, и хотя новичкам везет, но это и настораживает. Осваиваюсь понемногу, но чувствую, что не хватает распорядительности и организованности. Работ по заведованию набирается с избытком, да и подчиненных – четыре вахтенных моториста, из которых половину можно использовать для производства работ без ущерба вахтенному обслуживанию. Фактически работает лишь один. Второму никак не удается подыскать приемлемую работу. Живу бирюком, ни с кем еще толком не познакомился, разве что с Рогозиным, но и тот, наверное, не знает, как меня зовут. Вахты проходят в спокойной обстановке, двигатели работают как часы. Читаю техническую литературу по установке в свободное от вахт и сна время.

Уже несколько дней курсируем по проливу Лаперуза, выполняя ледокольную миссию по проводке и освобождению судов, застрявших во льду. Не могу налюбоваться на собственный дизель-электроход, когда он свободно, без видимого напряжения окалывает суда, лишившиеся хода, и затем следует вперед, прокладывая безопасный путь, оставляя за собой канал в еще нетолстом льду. Какими беспомощными они кажутся перед красавцем «Енисеем», если, даже работая полными передними ходами, не могут двинуться с места и некоторых из них приходится брать на буксир, так как они не в состоянии следовать даже по проторенному каналу. Сегодня, девятого февраля, вытаскивали сахалинский пароход «Белогорск». Смотрю на самые настоящие пароходы своей бывшей компании почти по Маяковскому – свысока, хотя никакие они не буржуи.

Вчера на вечерней вахте остановил первый главный двигатель из-за появившегося стука в цилиндре. Осмотрели группу движения, но ничего не обнаружили. Сняли форсунку, опрессовали и, заметив подтекание топлива, заменили. Стуки вроде бы прекратились, но сегодня утром при нагрузке снова улавливаются. Привыкли, и никто на них более не обращает внимания: пусть так и работает.

В порту Корсаков стоим у пирса, что бывает очень редко, в основном пребываем на рейде. Наступила календарная весна, почти середина марта, и скорое пробуждение природы настраивает на радужный лад, дела совсем не плохи. Вчера на собрании судового профсоюзного комитета получил ряд замечаний за «превышение власти», хотя никого не избил, да и к «отсидке» не приговорил. Все гораздо проще: отпустил с вахты моториста по своему усмотрению, надеясь, что не подставит меня, а тот пошел на берег и отстал от судна. Хотя он взрослый человек и должен ориентироваться в обстановке, стараясь не подвести своего руководителя, но, похоже, у него с моральными обязательствами не все хорошо. Порекомендовали извлечь из этого происшествия уроки и в будущем быть предусмотрительнее – проще говоря, не поддаваться на провокации.

Восьмого марта, как подарок к женскому празднику, получил первую инженерную получку – 1400 рублей, в Корсакове наконец-то купил ботинки, за которыми охотился с конца осени, и немного обмыл их вместе с тем самым мотористом, из-за которого пострадал.

Намеревались двенадцатого марта идти в Ванино для открытия навигации, но прошло полдня – и никакого шевеления пока не заметно.

Встретил Н. Якименко, стояли рядом с «Памиром» посреди залива Анива и принимали у них топливо. Оба были на вахте, поговорили, находясь на своих судах, не пересекая границы своего транспортного средства. Он уже старожил, работает семь месяцев, а я всего три.

Время мчится незаметно и неумолимо, со дня последней записи прошло более месяца и за этот период произошло немало событий местного масштаба, никоим образом не повлиявших на глобальные проблемы. Сходили в Ванино и за двое суток разогнали там весь лед, затем семнадцатого марта пришли во Владивосток и через два дня я списался. С двадцать второго марта по первое апреля находился в отгуле накопившихся выходных дней в домашних условиях, чувствуя себя завзятым мореманом, затем привычный «бич» в ожидании подхода своего «броненосца», а с десятого апреля снова четвертый механик на «Енисее», и, по всей вероятности, на долгое время. Судно находилось в ремонте в доке владивостокского «Дальзавода». Работы к моему приходу накопилось основательно. Впервые самостоятельно руководил очисткой, ремонтом арматуры и разводкой огней котла, тем более что пар с берега давали нерегулярно, температура в судовых помещениях здорово «гуляла», и с вводом котла сильно торопили, недоделок, как в любом ремонте, осталось много. На брюхе излазил все танки двойного дна, так как опрессовывали балластный трубопровод и систему обогрева танков: не дай бог прошляпить какую-либо протечку – потом проблем не оберешься. Хожу грязный и чумазый, не лучше кочегара с угольных паровиков или черта, вылетевшего из печной трубы, из гоголевских страшилок, некогда даже причесаться. Катастрофически не хватает времени, даже зайти в военкомат и встать на военный учет, лишь сегодня улучил минутку туда наведаться, за что и был сразу же наказан пятидесятирублевым штрафом за неснятие с учета в Холмске и задержку с постановкой во Владивостоке. Первым, чисто эмоциональным намерением было желание пожаловаться вышестоящему начальству, но у них не заржавеет – пообещали увеличить штраф. Бесполезно бодаться с их ведомством, где все на раз-два-три, нужно принимать молча. Завтра выходим из дока, и работы по проверке всех систем предостаточно. Самое горячее время во всем ремонте.

За время «бичевания» смотался в Находку, навестил ребят. Совсем неплохо устроились в семейном отношении: квартира с удобствами, но жалуются на мизерные оклады. Интересно, у кого они большие?

Сейчас обхожусь без денег по причине отсутствия наличности, и приходится сидеть на пароходе, ибо идти куда-то бессмысленно, нет таковой возможности, чувствуешь себя неполноценным. Юрка Лавров так и не успел уйти из Сахалинского пароходства. Сейчас работает четвертым механиком на самом большом сахалинце – теплоходе «Лазо». Приехал его брат и обитает на Лянчихе, не может получить прописку, потому и на работу устроиться непросто, не берут без регистрации с отметкой в паспорте».

Город Владивосток был закрыт для въезда до 1991 года, необходимо было оформить соответствующее разрешение на основании приглашения или же въехать по распределению после окончания учебного заведения. Без прописки устроиться на работу невозможно, кадровики свято блюдут инструкции.

«Уже более месяца находимся в эксплуатации после ремонта, который закончили на десять суток раньше плана. Отсутствие записей в этот период косвенно подтверждает полную занятость, не оставляющую свободного времени в течение этого промежутка нашей энергичной деятельности. Ремонт, как и всякий другой, не мог пройти без определенных «коз», самой значительной из которых было затопление водой моторного отделения по вине четвертого механика, то есть меня самого. Но хорошо то, что хорошо кончается: вовремя заметили и быстро задраили горловину, из которой хлестала вода. Принял омовение забортной, совсем не теплой водой, но простуду не схватил, некогда было.

Ремонт не прошел для меня даром: буквально ползком пролез по всем закоулкам и танкам судна, хорошо изучил свое хозяйство, которое находилось в моем заведовании, стал разбираться в том, какой ремонт требуется тому или иному насосу и какая его деталь нуждается в нем. Сейчас кажется по-детски наивным прежнее соглашательство со всеми предложениями, не понимая истинной сущности, лишь бы показаться сведущим в глазах окружающих. Теперь уже по любому механизму в своем заведовании имею собственное мнение. Все предыдущие «рубиконы» пройдены и остались позади, но вместо них появились новые, ранее не дававшие о себе знать. Снова насосы балластной системы, которые словно сговорились и не берут воду, откуда должны брать, или же берут в час по чайной ложке, что никак не подходит. Туго придется с ними в полярке, когда нужно будет креновать или дифферентовать судно. Особенно вредничает осушительный насос, несмотря на все мои попытки возродить его к жизни, которые, по большому счету, оказываются безуспешными, и наставить его на путь истинный никак не получается. Но будем и дальше разбираться – время покажет. Посмотрим кто кого!

После ремонта загрузились в Находке и сходили в Магадан. Навестил Лазеевых-Ферячиных: живут как кошка с собакой в прямом смысле, хотя встречается немало случаев, когда животные обожают друг друга и живут в мире и дружбе, но не в нашем случае. Она очень ревнива и не в меру мнительна. Он такой же, как и до «женитьбы»: заглядывается на «мощные» ноги и женские фигуры, никогда не прочь при случае провести вечер с представительницей «прекрасного пола», а потом изворачивается перед ней как уж на сковородке, ссылаясь на тренировки, встречи с ребятами и еще бог знает на что. У него это совсем не плохо получалось – налицо определенные артистические способности, а может, выработал до автоматизма подобный стиль поведения. Грозят друг другу разводами, хотя официально они не расписаны, но настолько уверовали в свой союз, что он им кажется даже выше традиционных условностей. Во всем виню Нила и сочувствую Миле, но что я могу поделать? Пусть разбираются сами в собственных отношениях.

После Магадана сутки простояли во Владивостоке, а затем снова погрузка в Находке на арктическое побережье. Работаем в темпе «престо» или, на худой конец, «аллегро». Совершенно неожиданно встретился с Юркой Лавровым, был на борту его парохода. Работает, но не жалуется на превратности судьбы. В каждом порту заводит невест. Не знает, куда пойдут после Находки. Уже почти середина лета, неплохо бы поваляться на пляже и побарахтаться в освежающей зеленоватой воде, но для нас летний сезон является самым напряженным временем, когда Арктика открывает свои запоры, и мы стремимся завезти все необходимое на год вперед на многочисленные поселки и рудники.

В самом конце магаданской навигации проводили к порту несколько судов, и на этом наша миссия завершилась. Сейчас идем в Провидения, должны подойти к концу моей вахты. Сегодня, на удивление, открылось небесное окно с хорошей погодой, которая редко балует нас: в основном непрекращающиеся туманы с мерзкой сырой слякотью, и это в середине лета. Ночь тоже отсутствует – сплошной полярный день. Непонятно почему, но такая обстановка хотя и неприятна, но особого раздражения не вызывает. Мне вменили общественное поручение консультанта по математике и физике. «Приемные дни» – вторник и пятница, но пока никого нет и напрягаться не приходится.

Сегодня прочел книжку американского писателя-публициста Альберта Кана «Измена родине». До этого не то чтобы не верил, но сомневался в справедливости наших писак и рассказов очевидцев о жизни в Америке, так как в печати пишут одно, а многие рассказывают другое. А теперь убедился в объективности нашей прессы в этом вопросе, получил, как мне кажется, истинное представление об американской «свободе» и «образе жизни». Временами становится жутко, до чего там свободно распоряжаются «избранные», заправляют политикой и экономической жизнью страны, до чего несправедливо судопроизводство, развито гангстерство, широкая сеть шпионажа внутри страны. Создается впечатление, что там одни гангстеры, бизнесмены, ку-клукс-кланы, дельцы и очень мало честных людей. Все махинации и действия этой части общества официально направлены на борьбу с «красным террором» и «коммунистическими заговорами», о которых много пишется в прессе, а фактически преследуют цель подавления всех свобод рабочего класса внутри страны и во всем мире, которые были завоеваны во время двух мировых войн. Автор это удачно показал на протяжении тридцати лет, начиная с 1920 по 1950 год, как начиналась после Первой мировой войны такая же борьба с «коммунистической» заразой и ведется до сих пор, и, пожалуй, настоящая приведет к тому же».

Интересен такой пассаж молодого Михаила касательно «вражеских происков», которые «всегда мне зла хотят», как у баснописца Крылова. Занимательно наблюдать, как по мере взросления, знакомства с зарубежными странами плоды советской пропаганды будут понемногу рассеиваться, и у него уже не будет слепого доверия к книжкам антиамериканских авторов, к перевернутому отражению жизни в странах капитала. Кстати, об Альберте Кане: профессиональный журналист и публицист, творчество которого развилось во время Великой депрессии. Член Коммунистической партии Соединенных Штатов Америки, численность которой даже в годы ее расцвета не превышала 10 тысяч человек, и это в стране с более чем двухсотмиллионным населением. Участник гражданской войны в Испании на стороне республиканцев в 1936—1939 годах, во время которой окончательно сформировались его политические пристрастия. Он даже был привлечен к суду в Соединенных Штатах, на котором подтвердились выдуманные факты или их извращение в его обличающих капитализм книгах. Да и с какой бы стати в Советском Союзе стали печатать свободных американских авторов, когда большая часть своих собственных оказывались под запретом или находились в гулаговских лагерях. Одно лишь самое незначительное положительное упоминание о США могло стоить «десяточки» в местах не столь отдаленных, а тут свободно выпускаются книги американского писателя – очевидно и вероятно почему. Собственная непрестанная пропаганда закрытой страны делала свое дело, и люди свято верили газетным «уткам», принимая их содержание за истину в первой инстанции. Михаил не являлся исключением, но по мере посещения иных стран его отношение к советской пропаганде будет все больше подвергаться сомнениям.

«Сегодня годовщина с того дня, как я стал официально именоваться инженером-судомехаником. Год назад состоялся девятый выпуск. Отметил это событие телеграммой в Юркин адрес, и на этом все. Уговор, имевший место на выпускном банкете о встрече его участников в ресторане «Уссури» в последнюю субботу июля, явно нарушается по следующим причинам: ресторан закрыт и переделан в кафе, а еще то, что я нахожусь от назначенного места встречи на расстоянии более 4500 километров. Думаю, что и многие другие также разбросаны по морям по волнам.

Сегодня читаю лекцию «О простоте и скромности», первое мое публичное выступление. Вот до каких вершин этики и эстетики дошли низовые просветительские организации. Не знаю, как получится.

Идем из Певека в Находку. Во второй раз побывал в Провидения. Используя свободное время, в порыве альпинистских наслаждений взобрался на самую высокую гору, откуда обозревал окрестности, раскинувшиеся во все стороны на многие десятки километров. Голая тундра на все четыре стороны с невысокими холмами располагала к раздумьям: совершенно другой мир, и на сотни километров вокруг ни одного человеческого жилья, охватило чувство потустороннего одиночества и непреодолимой оторванности от мира. Следует добавить, что сей подвиг совершил после обеда в местном ресторане, нужно же было воплотить во что-то полученные калории.

Певек – городок, омытый и обмытый водой со всех сторон и даже изнутри, но грязи от этого мытья меньше не становится. Особенно бросается в глаза неухоженность в летнее время, когда с окружающих сопок сбегают ручейки воды от тающего снега, направляясь к портовой территории, смешиваясь с угольной пылью с местного угольного «террикона», которую всепроникающий «южак» разносит по всему городу.

Хожу по тротуарам, одновременно являющимся укрытиями труб парового обогрева, тянущимися по всему поселению от электростанции. Погода по-прежнему в арктическом исполнении: изредка солнечная и безоблачная, но в основном туман, перемежающийся с дождем или снегопадом. Солнце, хотя по большей части невидимое, не заходит за горизонт и светит сутками напролет. Из-за нехватки портовых грузчиков приходится заниматься самовыгрузкой: на этот раз выгрузили целый трюм. Поработал с удовольствием, за пять суток работы получили по 250 рублей, совсем не лишних, на брата, все-таки заполярные расценки сказываются.

Сейчас стремительно скатываемся на юг, поближе к теплу и солнцу. К первому августа надеемся быть в Находке.

Со времени последней записи на переходе в Находку побывали на «юге», посмотрели на лето, покупались и позагорали, отведали свежих фруктов и овощей, а я даже умудрился съездить домой на два дня.

После одиннадцатидневной стоянки в Находке и Владивостоке снова отправились по проторенному пути на север. Часть груза доставили в Певек, а оставшийся отвезли в Тикси. Этот поселок сильно отличается от своих арктических собратьев опрятным видом, не сравнимым с Провидения и Певеком, и даже не сразу его можно принять за полярный, словно разделила невидимая стена с восточными населенными пунктами. Большим развлечением явилась рыбалка неводом. Занятие хотя утомительное, но увлекательное. Обеспечили весь экипаж свежей рыбой на пару недель. Выход продукции очевиден. Вся рыба сосредоточена в реках, и особенно много в устьях. В море ее полное отсутствие. Речные виды не любят морской воды, а морские не водятся.