Солнце краденое

Заедать нервный стресс.

А упорные монстры снова и снова вставали, кружились, пытаясь друг друга достать, делали стремительные обманные выпады, наносили удары. В ход пошли щупы и манипуляторы, что им заменяли ладони. ЭТО сами осваивали сложную технику ближнего боя, в которой противники на татами были примерно равны. И уже очень скоро движения монстров стали по-хищному плавными. Удары все реже достигали своей цели, звуки словно заглохли. Еще большая жуть: плавно и бесшумно два гладких бездонно-черных чудовища бесшумно сражались, прыгая, отражая удары, с разворота перепригивая подсечки. Это было похоже на схватку мифических идолов, древних драконов или даже демонов. Хич, невольный свидетель превращения несуразных скафандров в боевых полноценных чудищ, наблюдая их устрашающий танец, невольно затаил дыхание.

Пляска смерти.

А потом прозвучал сигнал окончания боя, и противники разошлись. И теперь Макар мрачно читал сводку истории этого маленького, но преступного мира, а Гесс пытался найти поводы для того, чтобы уйти туда вместе с ним.

И ничего достойного не находилось.

Все его робкие доводы под воздействием логики рассыпались, как детские кубики на полу. Гесс куда больше нужен был здесь, на “Сове”, чем на за забытой Создателем Лигле.

Макаром учебного учреждения не поддавались гипнозу и прочим ментальным практикам воздействия на сознание. К тому же Макар был осторожен, силен и хитер. Настоящий инспектор.Убить облаченного в ЭТО Аверина невозможно. Спрятать от зоркого пеленга Яхо с Петровичем – нереально. Выпускники их с

Да, по инструкции визит в колонию осуществлялся не в одиночку. Но аварийная ситуация на корабле отправку туда делегации исключала. Аверин снова был прав, абсолютно. Но…

– Гесс, не парься. – Мак всегда оставался землянином. Это странное слово в его лексиконе означало отказ от крайней степени бесполезной тревожности. – У меня отличная новость: преступности на планете практически нет. Правда, воруют они у Империи. Тихо, но с колониальным размахом. Связаны крепко с пиратами, но у меня с братством связи покрепче.

Если бы ЭТО могло ухмыляться, то… О! Могло. Жуткая гладкая маска со светящимися глазами перекосилась на правую сторону. Скафандр попытался изобразить гуманоидную мимику, получилось кошмарно. Гессер содрогнулся. А потом вдруг биолог представил себе, (а воображение у него очень живое) вид ужаснувшегося скафандра и содрогнулся опять.

– Да… – капитан тоже был впечатлен новыми гранями возможностей внешности ЭТО. – Хорошо еще, что я все это открыл еще до выхода на планету. Буду сдержан и хладнокровен, – он вздохнул, скафандр послушно повторил все движения тела.

– Предварительную оценку комфортности био-геосистемы они тоже в отчетах занизили, – смирившись с происходящим, Гесс решил перевести разговор в куда более продуктивное русло. – Многократно и даже с фантазией. Откровенно говоря, все их протоколы колонизации – новодельные сказки. Не говоря уже о ресурсах.

Мак задумался, потом что-то набрал в накладке физического управления на запястье скафандра, и в зале вдруг зазвучала чудесная музыка – древний медленный вальс. Биолог успел удивиться.

– Прости, друг, но мы с тобой сейчас еще и потанцуем. Помнишь выпускной бал академии? Я тебя приглашаю. Оттачиваем координацию ЭТО. Зачем? И не спрашивай, я тебя умоляю! Продолжай.

Шаг вперед, рука – за спину, ноги – в позицию, легкий поклон. Архаичный танец землян, отчего-то прижившийся на бесконечных пространствах Империи. Измененный, отточенный элементами других древних цивилизаций, он тем не менее жил своей жизнью. И все значительные события в стенах имперских общественных учреждений уже много веков сопровождались помпезными балами. Империя зиждилась на традициях.

Рука – в руку, вторая – на талии, Макарова левая – на плече. Гессер вел, он даже в личном скафандре был выше на голову. Аверин же кокетливо склонил на бок гладкую черную черепушку, вызвав смех у несносного Хича, все еще в зале застрявшего.

Каждый цивилизованный гражданин должен уметь танцевать, это был некий статус.

Оба друга, блестяще образованные, талантливые и порядком уже потрепанные службой в опасных операциях Внешней Имперской Разведки кадровые офицеры неторопливо вальсировали по спортивному залу фрегата.

Шаги, повороты, щассе¹ и глиссе², перемены, плетения шага. Они еще даже помнили эти названия сложных фигур. И злобную фурию Шагру, денно и нощно вбивавшую сложную науку в “безмозглые головы” юных курсантов, тоже еще не забыли.

– Это обычное дело для дальних колоний, – ответил слегка запыхавшийся капитан. Следить за музыкой, вспоминать все движения вальса, стараться танцевать даже не слишком убого и не давиться при этом от смеха – оказалось задачей космически сложной.

Гесс степенно и важно кивнул.

– Да, их я даже наказывать смысла не вижу, – сказал страшный, но добрый биолог. – Просто оставить маяк на площадке и объяснить принцип его работы. И под пристальным имперским контролем само все отсохнет. Меня волнует другое…

Он поднял руку капитана над головой, предлагая вращение. Хич откровенно заржал. Макар невозмутимо и медленно развернулся под локтем партнера. Оба ЭТО двигались все увереннее и грациозней.

– Меняемся, я веду, – сказал капитан и оскалился. Улыбка скафандра… была однозначно оружием. – Всегда любил танцевать с высокими дамами. Иди сюда, крошка.

Биолог на пару секунд даже замер, потом смирился, резонно решив, что они тут танцуют для общего дела, а не для аверинского удовольствия. Но на ногу мстительно наступил капитану, конечно.

– Да, я понял, о чем ты, – выдернув бедную ногу из-под туши Гессера, Макар еще раз оценил прочность скафандра. – Две неродственных расы. И никаких абсолютно архивов. Вообще интересное общество: резкое расовое расслоение, практически дикий феодализм и вполне современная техника. Умеренно самоизолированы, я бы сказал.

– Не будь Лигла колонией, – с трудом успевая за явно убыстрившимся капитаном, ответил биолог, – оставили бы все как есть. Каждый мир имеет право на свою жизнь, свой уклад и политику. Но они же настаивают на колониальном статусе, не соблюдая законов.

– Именно, – капитан согласился, заходя на последний круг. Музыка понемногу стихала. – За все надо платить, или, как говаривал незабвенный наш Гворг: "Ду́ра лэкс, сэд лэкс". Что в переводе с древнего земного языка означает…

– Закон суров, но это закон, – я, представь, еще помню.

Музыка доиграла, Макар элегантно отступил ровно на шаг поклонившись. Гессер не отстал, и единственный зритель этого их спектакля насладился зрелищем старинного реверанса в исполнении страшного ЭТО.

– Буду действовать по ситуации. Ваше дело максимально быстро подготовить “Сову” к загрузке топливом и прыжку, – Аверин направился к выходу из спортзала, и Гессер невольно залюбовался его фантастическим видом: перед ним шел уже не громоздкий и жуткий скафандр, а какое-то ужасающее божество из древних сказок их дикого мира. Плавные, хищные даже движения, графитовый блеск гладких поверхностей, мерцающий свет датчиков, визоров и подсветка складочек сочленений. – Гесс, я рассчитываю на тебя. Держи все под личным контролем. Если со мной вдруг что случится, командование кораблем примет Стэм, а вот инспекция ляжет уже на тебя. Сам все понимаешь.

Да. Еще как понимал.

____________________________________

¹Шассе – это танцевальный элемент, состоящий из 3-ех шагов: шаг–приставка–шаг. Основой шассе является скользящий шаг – глиссе.

²Глиссе – скользящий шаг, который начинается с предварительного подъема на полупальцы на обеих ногах

Тест на стрессоустойчивость

Планетарная система двойной звездной системы Кеплер 47 в созвездии Лебедя.

К своему прибытию в космопорт столицы континентального государства колонии лишнего внимания Макар привлекать не хотел. И никакого отношения к личной скромности капитана это желание не имело. Строго рабочий момент. Куда проще всегда наблюдать за деталями, оставаясь в тени. Собственно, в этом и смысл делегации: пока “Главный инспектор” выполняет официальную часть, принимая волну лжи и фальши на свои плечи, второй, “теневой” участник визита, внимательно смотрит вокруг и объективные делает выводы.

В налаженной схеме проверок колоний “теневым” обычно работал Аверин. Представительный глизеанин Гесс Оранг расточал колонистам многообещающие улыбки, выслушивал речи и купался в лучах всеобщего внимания. А Макар тихо и быстро налаживал местные связи, подкупал недовольных, торговал информацией, слушал и слышал. Лучшим ключом ко всем тайнам во всех удаленных мирах неизменно служило имперское золото.

А теперь ему придется делать все самому.

Уже уходя из центрального в хвостовой, направляясь к главному корабельному катеру, капитан оглянулся и бросил Яхо и Стэму, дежурившим в рубке:

– Не забываем о главной цели всей экспедиции. Роем носом эфир, как кроты.

Они промолчали в ответ, понятливо переглянувшись. Кто такие “кроты”, знать не знали, но “главная цель” экспедиции была им отлично известна. Об этом не принято вслух говорить, и если Аверин напомнил, значит, чует он где-то подвох. Интуиция капитанская никогда его не подводила…

Планетарный катер “Совы” представлял собой мощное и комфортабельное космическое судно, способное самостоятельно выйти в сумеречный “прыжок” между ближними маяками и перемещаться с орбиты экзопланет в космопорт и обратно. Экипаж из четырех человек мог вполне благоустроено путешествовать на “Совенке”, как прозвал его капитан, полностью автономно в течение года… Еще пятерых катер мог взять на борт в состоянии биостазиса.

Красивая птичка “Совенок”.

Предполетная подготовка, последний опрос всех систем, открытие шлюза и вылет. Они сделают круг на орбите, Макар всегда свято соблюдал этот мистический ритуал приветствия новой планеты, потом выслушают бравый монолог приветствия космопорта и зайдут на посадку.

Привычка думать о делегации во множественном числе рассмешила Макара. Он сам все это сделает. Он сегодня один, хотя за спиной у него вся сплоченная сотнями пройденных световых лет команда “Совы”. В случае чего – его вытащат, он абсолютно уверен. Да и тревоги инспектора имели форму некоторого предвкушения. Он знал точно, он чувствовал очень чутко: впереди новое приключение. Что-то изменит судьбу капитана Аверина.

А пока Мак разглядывал голубые просторы планеты и с тоской вспоминал континенты Земли. На поверхности Лиглы, в синих волнах океанов, “плавали” две почти-что-Евразии. Один континент возлежал чуть южнее: победившая в архаичных уже континентальных войнах Аграна. Другой на всех картах планеты значился оригинально: “Второй континент”. Вообще, надо заметить, картографы этого мира не отличались художественным воображением. Даже на зануду Макара наводила тоску эта карта.

В отличие от пейзажей под плоскостью крыльев “Совенка”.

По всему континенту Аграны были живописно раскиданы помпезные замки. С высоты они выглядели, словно огромные шляпочные грибы, выступающие из пушистого мха – чащи древнего леса. Некоторые вид имели разрушенный, другие же окружены оживленными городами, но все они вид имели совершенно реликтовый.

В отличие от столицы Аграны – Агрании, города, даже по меркам империи современного. Столица встречала инспектора веселым неоновым светом и бликами огромных полусфер прозрачных зданий. Интересный контраст…

– Аграна, столица Агрании – экваториального континента и одноименного государства мира Лигла, – в эфир влез сигнал автоматического приветствия космопорта. – Планетарная система двойной звездной системы Кеплер 47 в в созвездии Лебедя приветствует вас, гости Великой Империи, – обычная звуковая запись, ну совсем не Петрович. Как обычно в колониях: за красивой картинкой – полнейшая техническая отсталость. И это инспектора успокаивало. – Законы благоденствия, радости и всеобщего процветания в силе закона! Просим следовать на указанную посадочную полосу космодрома, счастливой посадки и удачного окончания путешествия!

Прозвучало фальшиво. Впрочем, как и всегда. На дисплее пространственной навигации загорелись ориентиры. С этой секунды космическое судно переводилось в режим воздушного корабля, подчинялось законам планетарной физики и проходило привычный ритуал посадки воздушного лайнера.

Подготовка к касанию с полосой, пилот берет штурвал на себя, увеличивая тангаж и уводя судно в кабрирующее положение. Двигатели “Совенка” переведены в режим «малый газ». Минута-другая, задние стойки шасси касаются полосы. Еще десять секунд, и, уменьшая тангаж мягким нажатием на штурвал, Мак опустил на полосу переднюю стойку. Подключились интерцепторы, включение реверсивного устройства, торможение двигателями. И уже выходя на контрольную точку прибытия, Аверин включил торможение шасси. Ювелирная получилась посадка, собой пилот остался доволен.

Несколько минут для выключения и охлаждения всех систем.

– Сова, я Совенок. Прибытие в космопорт Аграния в пятнадцать часов по имперскому времени. Игорек?

– Да, капитан, я на связи. Они там все охмелели и ждут полный свербец с нетерпением, жгите.

Макар улыбнулся. В команде “Совы” строго запрещена нецензурная лексика, вот Игорек и изголялся, как мог, придумывая на ходу слова новые, словарями невиданные.

Вдохнул, выдохнул, дождался перехода скафандра в режим синхронизации с силой местного тяготения и двинулся к выходу на уже залившийся трап. Первый шаг в его новую жизнь.

Именно так ему виделась эта инспекция. Что же, посмотрим…

***

– Это кто?! – конунг Агрании сорвался на истеричный фальцет.

– В ответ на наш запрос с просьбой идентифицировать точно личность инспектора нам ответили, что… – премьер-министр тоже оказался далек от привычного всем спокойствия. Дрогнул голос премьера.

Они оба смотрели на широкий экран, куда стекались кадры с камер центрального космопорта. Из имперского катера, элегантно посаженного на узкую полосу космопорта вышло нечто невообразимое.

– Сказали, землянин, – пробормотал тихо премьер. – Аве-рин.

– Может, они давно вымерли? А это искин? Ядроид?

– Исключено, – премьер нервно сглотнул, со лба вытирая рукой вдруг нахлынувший пот. – Законы Империи категорически запрещают развитие искусственного интеллекта уровнем выше обычного человеческого. Как и выполнение ими обязанностей, связанных с решениями, влияющими на судьбы людей.

– Что-то ты многословен, дражайший, – рядом с нервничающим премьером Дэниел ощутил себя настоящим героем. – Трусишь?

– Не понимаю чего ждать от подобного организма, – премьер честно ответил. – Никогда такого не видел.

А Макар неторопливо шел в сторону блестящего на солнце современного здания космопорта. Он размещался в самом центре столицы главного континента. Экраны звуко-термоизоляции, датчики состояния полосы и… камеры. Мак кожей чувствовал: его сейчас жадно разглядывают. А он впечатлял.

Средний рост местных жителей был чуть выше имперского, но громадина ЭТО даже на фоне рослых лиглян должна выглядеть представительно. Он шел плавной легкой походкой матерого хищника. Скафандр быстро приноровился к подобному стилю и отлично распределял всю нагрузку по все еще болезненно отзывающемуся на напряжение телу. Дорожка уколов. Охлаждающие элементы, легкое покалывание инъекций. Мак привык к процедурам скафандра и получал удовольствие от дополнительных бонусов, а их было достаточно. Одно только полное обозрение с камер и датчиков на 360 градусов вокруг инспектора чего стоило. А пеленг всех камер и сканеров? А дистанционное определение живых объектов на его пути? Прелесть какая.

Похоже, что хитрые и ушлые габряне, поставлявшие эту новинку, нашли практичный способ обхода запрета на торговлю боевыми скафандрами. “ЭТО” сделали на основе того, что отправлять разрешалось строго лишь на вооружение военной армады Империи. Даже Инспекции не доставалась подобная роскошь. И вот, получите: плод разумной военной конверсии. Он даже не будет пытаться расследовать эту аферу, его все устраивает.

Особенно Мака устраивал жалкий вид делегации, рискнувшей выдвинуться навстречу Аверину. Человек пять, не больше, уныло сползали с низкой широкой платформы шлюза космовокзала.

Инспектор оценил их идею: вида робкого не подавать, никакой суеты, никакого подобострастного колыхания с видом деятельной озабоченности. Рабочий визит и внеплановая инспекция. А почему так испуганы? Так вид у него очень страшный, признаться.

Скафандр тут же любезно ему сообщил примерный состав делегации, Игорешенька отозвался, доверительно добавив, что инспектора убивать и не собирались. Суетятся, конечно, следы заметают воришки. Но ничего сверхкриминального.

Макар сдерживался. Даже не улыбался, боясь довести аборигенов до массового сердечного приступа.

– Мы приветствуем тебя, инспектор Аверин! – высоким голосом и тоном поющего в храме жреца взвопил самый высокий из вышедших.

– Это у них главный френ, – Игореша радостно пояснил. – На имперском пытается разговаривать, да все слова позабыл.

– Я вас тоже приветствую, – Ответил Аверин на древнем земном языке. "ЭТО"его отлично транслировал, переводя его фразу на местный. На Лигле разговаривали, используя измененный, но все еще узнаваемый эсперанто. Забавное совпадение. Мак и без перевода все понимал. – Можете переходить на привычный язык.

Ему поклонились зачем-то.

Потом он прошел обычную процедуру идентификации, сопровождаемый любопытными взглядами. Надеялись на искина? Судя по расстроенным лицам, – на нечто подобное. Но таможенная служба колонии его беспрепятственно пропустила. Наивные люди… Чип внешней разведки, вшитый под кожу Макара, открывал ему все засовы и все таможни.

– Прошу прощения за назойливость, – на выходе из бокса его встретил молодой незнакомец, разительно непохожий на увиденных уже инспектором лиглян. Этот парень чем-то неуловимо напоминал Маку его самого. Невысокий и гибкий, живые черты лица и умный взгляд темных глаз.

– Меня зовут Дэлиэль Винк, – парень эти слова выпалил на одном вдохе, словно боялся, что Мак убежит. – Я младший сын конунга и хотел пригласить вас на свой брачный отбор.

– Мы еще не настолько знакомы, – констатировал Мак. – И кого отбираем?

– Мою любимую девушку чуть не отправили в монастырь! – сколько патетики было в этих словах, сколько пыла. – Если вы согласитесь, отбора никто не отменит. Если же нет, то…

Эту Вселенную искра чистого разума бороздит уже миллионы лет. Поселяясь в телах гуманоидов в разных мирах, она вершит эволюцию человечества, творит и осваивает бесконечность пространства. И ничего не меняется. В самых дальних уголках позабытых галактик снова и снова все та же история, древняя, как само мироздание. Любовь разлученных условностью юных, все те же Ромео с Джульеттой…

Макар покосился на отставшую делегацию.

– Что я могу для вас сделать? – не выдержало доброе сердце землянина, слаб он и не раскаивается.

Искра надежды зажглась в глазах юного Винка.

– Я все сейчас организую. Пройдите пока в конференц-зал, там ждут журналисты, глава континента сделает с вами совместное официальное заявление. Мне нужно лишь только ваше принципиальное согласие. И… спасибо.

Прошептал и умчался.

Макар проводил его взглядом, вдруг ловя себя на сомнениях. Зачерствел он за годы без женщин. Перестал людям верить совсем.

Замок Рейн

Замок Рейн, каданат Рейн, планета Лигла, планетарная система двойной звездной системы Кеплер 47 в созвездии Лебедя.

После долгой пресс-конференции, на которой скучающий Макар молча выслушал заверения в верности “Благословенной Империи”, прозвучавшие дико и невероятно фальшиво, принимающая сторона ожидаемо предложила “чудесное путешествие вглубь континента”.

На фоне непрерывно подкидываемых Игорешенькой сводок активности местных спецслужб и каких-то еще многочисленных теневых структур без названия, но технически оборудованных новейшими средствами связи и транспортом, эта прогулка выглядела абсолютно невинно. А ведь могли попытаться его утопить, отравить или даже взорвать. Отличные ребятки, Аверин к ним даже проникся симпатией.

Ему пришлось уступить и отправиться в путешествие на личном флаере конунга. С “Совы” тут же ему подтвердили: порт точки прибытия точно не сможет принять катер Аверина. Пришлось загружаться в эту посудину, мысленно молясь всем известным богам.

Столица этого континента, на картах колонии именуемого Аграния, из которой они вылетали, называлась Аграна. Красиво, но без особой фантазии. Город был явно построен еще первыми колонистами и, в целом, не особенно перестраивался. В отличие от блестящего его центра с современным космопортом и помпезным кварталом правительства старый город выглядел совершенно другим. Красивые величественные колоннады высоких зданий с конусообразными шляпками крыш, высокими шпилями и обилием разноцветных витражей в стрельчатых окнах. Что-то до боли земное было во всем этом городе.

От размышлений его отвлек полный конунг, нервно ерзавший в кресле напротив.

Вот этот высокий, болтливый, писклявый мужик, с бегающим взглядом и одышкой оказался главой континента. Ну-ну… Лицо красное, пальцы дрожат. Гиподинамия, гипертония, артроз и возможный алкоголизм. Лет пять он поправит еще и не больше. Нужно будет в ближайших отчетах не забыть отразить этот факт.

Это не Мак такой умный, "ЭТО"скафандр имел опцию поверхностной диагностики собеседников. Аверин случайно включил ее и теперь втихаря развлекался не столько живописными видами под крылом антикварного летучего агрегата, сколько тайнами главных людей континента. Премьер мучился геморроем, страдал импотенцией и простатитом. Бедолага, а ведь он еще молод…

Сидевшие рядом в просторном салоне за столиком премьер с геморроем и пьяница-конунг Аверина потихоньку украдкой разглядывали. Интересно, а их не смущает “раздетость” скафандра? Половых органов вроде не видно, но трусов тоже не было. "ЭТО"сверкал обнаженностью. Эта идея развеселила Макара ужасно.

Так, все. Пора браться за разум и заняться делами. Встреча с Ромео совершенно выбила инспектора из рабочего настроения. Интересно увидеть Джульетту… Выдав еще раз себе мысленный подзатыльник, Макар вызвал справку о месте прибытия их делегации. Благо, в скафандре можно хоть песни орать. Пока внешние звуки на внешние динамики не переключатся, он могила.

Итак, историческая справка гласила: точка их прибытия – Рейн. Древний замок, вот уже второе столетие принадлежавший роду Рейн, построен “неофициальными” колонистами. По легендам, к тому судьбоносному для планеты моменту, когда имперский фрегат из последней десятой волны освоения прибыл на полузаброшенный космодром, ему уже было сто лет.

Макар тут же вспомнил первый отчет, отправленный в колониальную канцелярию метрополии:

“Планета Кеплер D необитаема, условия для колонизации сложны, но мы справимся. Планета Лигла поднимает флаг, присягает на вечную верность метрополии, заверяя в неукоснительном исполнении законов Империи.”

На деле все было не так.

Историю Лиглы люди писали по старому обыкновению – кровью. Первая сорокалетняя война с условными аборигенами – остатками первой колониальной волны – вошла в историю как жестокая и кровопролитная. Ее и войной-то назвать было трудно: все пришельцы сорок лет жестоко уничтожали местных жителей. Потом случилась вторая война между двумя новыми поселениями, захватившими каждое по континенту.

В результате всей этой живейшей истории на гостеприимной планете выжила и сложилась достаточно плодовитая и устойчивая колония, социальные формы принявшая несколько необычные, даже причудливые. Часто так и бывает.

Главы больших семей-победителей заняли опустевшие древние замки, а первые жители Лиглы остались в своих городах и поселках, платя дань и служа своим новым господам. Сильным, беспощадным и отлично вооруженным.

Но была в этой повести еще одна, очень странная и настораживающая Макара деталь. С момента начала второй волны “колонизации” и до сегодняшнего дня “белоглазые”, как называли их правящие ныне потомки второй волны колонистов, не подняли ни единого бунта. Их убивали и покоряли – они отступали и покорялись. Первые жители Лиглы не были “дикими племенами”. Светловолосые и светлоглазые люди, куда более многочисленные, отлично освоившие эту планету, построившие города, эти самые замки на островах, всего лишь чуть менее обеспеченные самым новым оружием, даже и не пытались организованно сопротивляться.

Почему? Точно должна быть причина, ответ на загадку. А он для того и инспектор, чтобы подобные тайны вскрывать, как болезненные нарывы, назревающие на теле огромной Империи.

Макар потянулся устало, запоздало заметив испуг на лицах сопровождающих его мужчин. Пусть боятся… полезно для дела. Взглянул в круглый иллюминатор. Красиво.

Мягкий климат планеты, буйство всех оттенков зелени и воды доставляло уставшему от безжизненных космических пейзажей Аверину почти физическое удовольствие. Немногие из колониальных миров могут похвастать такими комфортными условиями.