Ананасы в шампанском

Пляска мая

В могиле мрак, в объятьях рай,

Любовь – земли услада!..

Ал. БудищевВдалеке от фабрик, вдалеке от станций,Не в лесу дремучем, но и не в селе —Старая плотина, на плотине танцы,В танцах поселяне, все навеселе.Покупают парни у торговки дули,Тыквенное семя, карие рожки.Тут бесполья свадьба, там кого-то вздули,Шепоты да взвизги, песни да смешки.Точно гул пчелиный – гутор на полянке:«Любишь ли, Акуля?..» – «Дьявол, не замай!..»И под звуки шустрой, удалой тальянкиПляшет на плотине сам царевич Май.Разошелся браво пламенный красавец,Зашумели липы, зацвела сирень!Ветерок целует в губы всех красавиц,Май пошел вприсядку в шапке набекрень.Но не видят люди молодого Мая,Чувствуя душою близость удальца,Весела деревня, смутно понимая,Что царевич бросит в пляске два кольца.Кто поднимет кольца – жизнь тому забава!Упоенье жизнью не для медных лбов!Слава Маю, слава! Слава Маю, слава!Да царят над миром Солнце и Любовь!

Русская

Кружевеет, розовеет утром лес,Паучок по паутинке вверх полез.Бриллиантится веселая роса.Что за воздух! что за свет! что за краса!Хорошо гулять утрами по овсу,Видеть птичку, лягушонка и осу,Слушать сонного горлана-петуха,Обменяться с дальним эхо: «ха-ха-ха!»Ах, люблю бесцельно утром покричать,Ах, люблю в березках девку повстречать,Повстречать и, опираясь на плетень,Гнать с лица ее предутреннюю тень,Пробудить ее невыспавшийся сон,Ей поведать, как в мечтах я вознесен,Обхватить ее трепещущую грудь,Растолкать ее для жизни как-нибудь!

Chanson russe[2]

Зашалила, загуляла по деревне молодуха.Было в поле, да на воле, было в день Святого духа.Муж-то старый, муж-то хмурый укатил в село                                                       под Тройцу.Хватит хмелю на неделю, – жди-пожди теперь                                                         пропойцу!Это что же? разве гоже от тоски сдыхать молодке?Надо парня, пошикарней, чтоб на зависть в околотке!Зашалила, загуляла! знай, лущит себе подсолнух!..Ходят груди, точно волны на морях, водою полных.Разжигает, соблазняет молодуха Ваньку-парня,Шум и хохот по деревне, будто бешеная псарня!..Все старухи взбеленились, расплевались, да –                                                             по хатам;Старикам от них влетело и метлою, и ухватом.Всполошились молодухи, всех мужей – мгновенно                                                              в избы!А звонарь на колокольне заорал: «Скорее вниз бы!»Поспешил, да так ретиво, что свалился с колокольни…А молодка всё гуляла, ветра буйного раздольней!

В парке плакала девочка

Всеволоду Светланову

В парке плакала девочка: «Посмотри-ка ты, папочка,У хорошенькой ласточки переломлена лапочка, —Я возьму птицу бедную и в платочек укутаю»…И отец призадумался, потрясенный минутою,И простил все грядущие и капризы, и шалостиМилой, маленькой дочери, зарыдавшей от жалости.

Пасхальный гимн

Христос воскресе! Христос воскресе!Сон смерти – глуше, чем спит скала…Поют победу в огне экспрессий,Поют Бессмертье колокола.   Светло целуйте уста друг другу,   Последний нищий – сегодня Крёз…   Дорогу сердцу к святому Югу! —   Христос воскресе! Христос воскрес!

Канон св. Иосафу

Я сердце свое захотел обмануть,

А сердце меня обмануло.

К. Фофанов«Цветы любви и веры разбросав,Молю Тебя, святитель Иосаф:Посей в душе благие семена,Дай веру мне в златые времена!»Так пред Твоей иконой всеблагойМолился я и набожной рукойНе раз творил интуитивный крест.И слышал я, как вздрагивал окрест.Всё, всё, о чём Тебя я попросил,Исполнил Ты. Я жарко оросилСвои глаза и, к образу припав,Пою Тебя, святитель Иосаф!

Маргаритки

О, посмотри! как много маргариток —   И там, и тут…Они цветут; их много; их избыток;   Они цветут.Их лепестки трехгранные – как крылья,   Как белый шелк…Вы – лета мощь! Вы – радость изобилья!   Вы – светлый полк!Готовь, земля, цветам из рос напиток,   Дай сок стеблю…О, девушки! о, звёзды маргариток!   Я вас люблю…

Маленькая элегия

Она на пальчиках привсталаИ подарила губы мне,Я целовал ее усталоВ сырой осенней тишине.   И слёзы капали беззвучно   В сырой осенней тишине.   Гас скучный день – и было скучно,   Как всё, что только не во сне.

Чайная роза

Если прихоти случайнойИ мечтам преграды нет, —Розой бледной, розой чайнойВоплоти меня, поэт!Мирра ЛохвицкаяНад тихо дремлющим прудом —   Где тишина необычайная,Есть небольшой уютный дом   И перед домом – роза чайная.Над нею веера́ стрекоз —   Как опахала изумрудные;Вокруг цветы струят наркоз   И сны лелеют непробудные.В пруде любуется фасад   Своей отделкой прихотливою;И с ней кокетничает сад,   Любуясь розою стыдливою.Но дни и ночи, ночи – дни —   Приливы грусти необычные.И шепчет роза: «Мы – одни   С тобою, сад мой, горемычные…»А между тем, с огней зари   И до забвения закатного,В саду пигмеи, как цари,   Живут в мечте невероятного.Они хохочут и шумят,   Ловя так алчно впечатления;Под их ногами сад измят:   Бессмертье – часто жертва тления!..Что станет с розой, если весть   О ней дойдет до них случайная?..И не успевшая расцвесть,   Спешит увянуть роза чайная…

Четкая поэза

Разум мой бесстрастен. Сердце бьется четко.Вспомнилось мне лето давнее в лесу.Только что узнал я: у тебя чахотка, —Вскоре гроб твой белый к церкви понесу.Вспомнилось мне лето: мошки, незабудки,Грозы и туманы, вечера в луне.Силы были сильны, чувства были чутки;Ты была со мною, ты была при мне.Может быть, томилась вешнею ажурью,Может быть, любила чувственно и зло, —Только вся дышала знойною лазурьюИли омрачалась девственно светло…Часто мы лежали в ландышах и в кашке,Точно брат с сестрою, телом к телу льня;Часто приходила ты в одной рубашкеНочью в кабинет мой, возжелав меня…Но когда тянулся я к тебе всем телом,Чтоб в тебя, как в омут, глубоко упасть,Ты, с лицом от муки страстной побледнелым,Грубою издевкой охлаждала страсть.То лазорьно-нежно, то кошмарно едкоГоворила броско о каком-то «нем»;Тщетно я терзался: кто ты? амулетка,Верная обету? лилия с вином?..Всё я понял после. Хорошо и кроткоНа душе печальной. Слушай-ка, дитя!Твой удел – могила: у тебя чахотка.От тебя заразу я приму шутя.

На мотив Фофанова

Я чувствую, как падают цветы  Черемухи и яблони невинных…    Я чувствую, как шепчутся в гостиных, —      О чём? О ком?.. Не знаю, как и ты.Я чувствую, как тают облака  В весенний день на небе бирюзовом,    Как кто-то слух чарует полусловом…      И чей-то вздох… И чья-то тень легка…Я чувствую, как угасает май,  Томит июнь и золотятся жатвы…    Но нет надежд, но бесполезны клятвы!      Прощай, любовь! Мечта моя, прощай!

«Виктория Регия»

Наша встреча – Виктория Регия:   Редко, редко в цвету…До и после нее жизнь – элегия   И надежда в мечту.Ты придешь – изнываю от неги я,   Трепещу на лету.Наша встреча – Виктория Регия:   Редко, редко в цвету!..

Стансы

Ни доброго взгляда, ни нежного слова —Всего, что бесценно пустынным мечтам…А сердце… а сердце всё просит былого!А солнце… а солнце – надгробным крестам!И всё – невозможно! и всё – невозвратно!Несбыточней бывшего нет ничего…И ты, вся святая когда-то, развратна…Развратна! – не надо лица твоего!..Спуститесь, как флеры, туманы забвенья,Спасите, укройте обломки подков…Бывают и годы короче мгновенья,Но есть и мгновенья длиннее веков!

Ты ко мне не вернешься…

Злате

Ты ко мне не вернешься даже ради Тамары,Ради нашей дочурки, крошки вроде крола:У тебя теперь дачи, за обедом – омары,Ты теперь под защитой вороного крыла…Ты ко мне не вернешься: на тебе теперь бархат;Он скрывает бескрылье утомленных плечей…Ты ко мне не вернешься: предсказатель на картахПогасил за целковый вспышки поздних лучей!..Ты ко мне не вернешься, даже… даже проститься,Но над гробом обидно ты намочишь платок…Ты ко мне не вернешься в тихом платье из ситца,В платье радостно-жалком, как грошовый цветок.Как цветок… Помнишь розы из кисейной бумаги?О живых ни полслова у могильной плиты!Ты ко мне не вернешься: грёзы больше не маги, —Я умру одиноким, понимаешь ли ты?!

Berceuse

Миньонет

Пойте-пойте, бубенчики ландышей,Пойте-пойте вы мне —О весенней любви, тихо канувшей,О любовной весне;О улыбке лазоревой девичьейИ – о, боль! – о луне…Пойте-пойте, мои королевичи,Пойте-пойте вы мне!

Сонет

Любви возврата нет, и мне как будто жальБывалых радостей и дней любви бывалых;Мне не сияет взор очей твоих усталых,Не озаряет он таинственную даль.Любви возврата нет, – и на душе печаль,Как на снегах вокруг осевших, полуталых.– Тебе не возвратить любви мгновений алых:Любви возврата нет, – прошелестел февраль.И мириады звезд в безводном океанеМигали холодно в бессчетном караване,И оскорбителен был их холодный свет:В нем не было былых ни ласки, ни участья…И понял я, что нет мне больше в жизни счастья,Любви возврата нет!..

Душистый горошек

Сказка

Прост и ласков, как помыслы крошек,У колонок веранды и тумбРаспускался душистый горошекНа взлелеянной пажити клумб.И нечаянно или нарочно,Но влюбился он в мрамор немой,Точно был очарован он, точноОдурачен любовью самой!Но напрасно с зарей розовел он,Обвивая бесчувственный стан:Не для счастия камень был сделан,И любить не умел истукан.Наступали осенние стужи,Угасал ароматный горох;И смотрелся в зеркальные лужиГрубый мрамор, закутанный в мох.– Мох идет мне, – подумал он важно:Но зачем я цветами обвит? —Услыхал это вихрь и отважноПорешил изменить его вид.Взял он в свиту песчинки с дорожекИ шутливо на старца напал, —И опал разноцветный горошек,Алым снегом мечтаний опал!..

Ноктюрн

Бледнел померанцевый запад,В горах голубели туманы,И гибко, и цепко сплеталисьВ объятьях над вами лианы.Сквозь кружева листьев ажурныхВсплывали дворцов арабески,Смеялись алмазы каскадовПод их пробужденные плески.Вам слышался говор природы,Призывы мечтательных веток,И вы восхищалися пляскойСтрекоз, грациозных кокеток.Растенья дышали душистоВечерним своим ароматом,И птицы, блаженствуя, пели —Как вы, восхищаясь закатом.Весь мир оживал при закатеПо странной какой-то причуде…И было так странно, так дивноВам, жалкие темные люди!И было вам всё это чуждо,Но так упоительно ново,Что вы поспешили… проснуться,Боясь пробужденья иного…

Баллада

И. Д.

У мельницы дряхлой, закутанной в мох  Рукою веков престарелых,Где с шумом плотины сливается вздох  Осенних ракит пожелтелых,Где пенятся воды при шуме колес,  Дробя изумрудные брызги,Где стаи форелей в задумчивый плёс  Заходят под влажные взвизгиРокочущих, страстных падучих валов,  Где дремлет поселок пустынный, —Свидетель пирушек былых и балов, —  Дворец приютился старинный.Преданье в безлистную книгу времен  Навек занесло свои строки;Но ясную доблесть победных знамен  Смущают всё чьи-то упреки.Нередко к часовне в полуночный час  Бредут привиденья на папертьИ стонут, в железные двери стучась,  И лица их белы, как скатерть.К кому обращен их столетний упрек  И что́ колыхает их тени?А в залах пирует надменный порок,  И плачут в подполье ступени…

Октябрь

Люблю октябрь, угрюмый месяц,Люблю обмершие леса,Когда хромает ветхий месяц,Как половина колеса.Люблю мгновенность: лодка… хобот…Серп… полумаска… леса шпиц…Но кто надтреснул лунный обод?Кто вор лучистых тонких спиц?Морозом выпитые лужиХрустят и хрупки, как хрусталь;Дороги грязно-неуклюжи,И воздух сковывает сталь.Как бред земли больной, туманыСердито ползают в полях,И отстраданные обманыДымят при блеске лунных блях.   И сколько смерти безнадежья   В безлистном шелесте страниц!   Душе не знать любви безбрежья,   Не разрушать душе границ!   Есть что-то хитрое в усмешке   Седой улыбки октября,   В его сухой, ехидной спешке,   Когда он бродит, тьму храбря.   Октябрь и Смерть – в законе пара,   Слиянно-тесная чета…В полях – туман, как саван пара,В душе – обмершая мечта.Скелетом черным перелесецПускай пугает: страх сожну.Люблю октябрь, предснежный месяц,И Смерть, развратную жену!..

Секстина

Предчувствие – томительней кометы,Непознанной, но видимой везде.Послушаем, что говорят приметыО тягостной, мучительной звезде.Что знаешь ты, ученый! сам во тьме ты,Как и народ, светлеющий в нужде.Не каждому дано светлеть в нуждеИ измерять святую глубь кометы…Бодрись, народ: ведь не один во тьме ты, —Мы все во тьме – повсюду и везде.Но вдохновенна мысль твоя в звезде,И у тебя есть верные приметы.Не верить ли в заветные приметы,Добытые забитыми в нужде?Кончина мира, скрытая в звезде, —Предназначенье тайное кометы;И ты, мужик, твердишь везде, везде,Что близок час… Так предреши во тьме ты.Как просветлел божественно во тьме ты!Пророчески-туманные приметы;Они – костры, но те костры – везде…Народный гений, замкнутый в нужде,Один сумел познать мечту кометыИ рассказать о мстительной звезде.Я вижу смерть, грядущую в звезде,И, если зло затерянной во тьме ты,Пророк-поэт языческой приметы,Мне говоришь об ужасах кометы,Сливаюсь я с тобой и о нуждеХочу забыть: к чему? ведь смерть везде!Она грядет, она уже везде!..Крылю привет карающей звезде —Она несет конец земной нужде…Как десять солнц, сверкай, звезда, во тьме ты,Жизнь ослепи и оправдай приметыЧарующей забвением кометы!

Земля и Солнце

Вселенская поэма

Земля любит Солнце за то,Что Солнце горит и смеется.А Солнце за то любит Землю,Что плачет и мерзнет она.Не сблизиться им никогда,Они и далёки, и близки;Пока не остынет светило,Живет и страдает Земля.Хотя у них общего нет,Не могут прожить друг без друга:Земля для того и живет ведь,Чтоб только на Солнце смотреть.Оно для нее – идеал,Любимая, вечная грёза;А Солнце живет для того лишь,Чтоб Землю холодную греть.Они неизменны в любви,И, если не видятся долго,Виною – нелепые тучи,Которые их разлучают, —Разлука рождает тоску,И Солнце томится и страждет,И жаждет скорее свиданьяС далекой, но милой Землей.Влюбленные видятся днем,Встречаясь всегда на рассвете;Но к часу вечернему СолнцеУлыбно уходит домой.А если б оно не ушлоВ урочное время – от жараЗемля бы блаженно зачахла,И было б виновно оно.А если б оно не ушлоТри дня и три долгие ночи,Земля бы сама запылалаИ ярче, чем Солнце само!Тогда бы погибла любовь! —Когда бы увидело Солнце,Что больше Земля не тоскует…Пускай бы погибла любовь!Тогда бы погибла мечта! —Когда бы увидело СолнцеВеселой и радостной Землю…Пускай бы погибла мечта!В своей всепобедной любвиСветило готово на жертву —Отдать и сиянье, и пламяДля блага, для счастья Земли.Не хочет, боится ЗемляСравняться с прекрасным светилом:Кому же тогда ей молиться?Кого же тогда ей любить?Страданье – природы закон…Нет равной любви на планете…– Тебя я люблю за бессилье,Ты любишь за силу меня!

Завет

Не убивайте голубей.Мирра ЛохвицкаяЦелуйте искренней уста —Для вас раскрытые бутоны,Чтоб их не иссушили стоны,Чтоб не поблекла красота!С мечтой о благости МадонныЦелуйте искренней уста!Прощайте пламенней врагов,Вам причинивших горечь муки,Сковавших холодом разлуки,Топящих в зле без берегов.Дружней протягивайте руки,Прощайте пламенней врагов!Страдайте стойче и святей,Познав величие страданья.Да не смутят твои рыданьяПокоя светлого детей!Своим потомкам в назиданьеСтрадайте стойче и святей!Любите глубже и верней —Как любят вас, не рассуждая,Своим порывом побуждаяГнать сонмы мертвенных теней…Бессмертен, кто любил, страдая, —Любите глубже и верней!

Надрубленная сирень

Проснулся хутор.Весенний гутор     Ворвался в окна… Пробуждены,Запели – юны —У лиры струны,    И распустилась сирень весны.Запахло сеном.И с зимним пленом     Земля простилась… Но – что за сны?!.Согнулись грабли…Сверкнули сабли    И надрубили сирень весны!..

II. Мороженое из сирени

– Мороженое из сирени!

– Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!

Полпорции десять копеек, четыре копейки буше.Сударыни, судари, надо ль? – не дорого – можно                                                       без прений…Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе!Я сливочного не имею, фисташковое всё распродал…Ах, граждане, да неужели вы требуете крэм-брюле?Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа,На улицу специи кухонь, огимнив эксцесс в вирелэ!Сирень – сладострастья эмблема.                            В лилово-изнеженном кренеЗальдись, водопадное сердце, в душистый                                            и сладкий пушок…Мороженое из сирени, мороженое из сирени!Эй, мальчик со сбитнем, попробуй! Ей-богу,                                        похвалишь, дружок!

Фиолетовый транс

О, Лилия ликеров, – о, Crème de Violette![3]Я выпил грёз фиалок фиалковый фиал…Я приказал немедля подать кабриолетИ сел на сером клене в атласный интервал.Затянут в черный бархат, шоффер – и мой клеврет —Коснулся рукоятки, и вздрогнувший мотор,Как жеребец заржавший, пошел на весь простор,А ветер восхищенный сорвал с меня берэт.Я приказал дать «полный». Я нагло приказалОколдовать природу и перепутать путь!Я выбросил шоффера, когда он отказал, —Взревел! и сквозь природу – вовсю и как-нибудь!Встречалась ли деревня, – ни голосов, ни изб!Врезался в чернолесье, – ни дерева, ни пня!Когда б мотор взорвался, я руки перегрыз б!..Я опьянел грозово, всё на пути пьяня!..И вдруг – безумным жестом остолблен кленоход:Я лилию заметил у ската в водопад.Я перед ней склонился, от радости горбат,Благодаря: за встречу, за благостный исход…Я упоен. Я вешний. Я тихий. Я грёзэр.И разве виноват я, что лилии колетТак редко можно встретить, что путь без лилий сер?…О, яд мечты фиалок, – о, Crème de Violette…

Качалка грёзэрки

Л. Д. Рындиной

   Как мечтать хорошо Вам   В гамаке камышовомНад мистическим оком – над бестинным прудом!   Как мечты сюрпризэрки   Над качалкой грёзэркиИстомленно лунятся: то – Верлэн, то – Прюдом.   Что за чудо и диво! —   То Вы – лэди Годива,Через миг – Иоланта, через миг Вы – Сафо…   Стоит Вам повертеться, —   И загрезится сердце:Всё на свете возможно, всё для Вас ничего!   Покачнетесь Вы влево, —   Королев Королева,Властелинша планеты голубых антилоп,   Где от вздохов левкоя   Упоенье такое,Что загрезит порфирой заурядный холоп!   Покачнетесь Вы вправо, —   Улыбнется Вам СлаваИ дохнет Ваше имя, как цветы райских клумб;   Прогремит Ваше имя,   И в омолненном дымеВы сойдете на Землю, – мирозданья Колумб!   А качнетесь Вы к выси,   Где мигающий бисер,Вы постигнете тайну: вечной жизни процесс,   И мечты сюрпризэрки   Над качалкой грёзэркиВоплотятся в капризный, но бессмертный эксцесс.

Боа из кризантэм

Вы прислали с субреткою мне вчера кризантэмы —Бледновато-фиалковые, бледновато-фиалковые…Их головки закудрились, ароматом наталкиваяВластелина Миррэлии на кудрявые темы…Я имею намеренье Вам сказать в интродукции,Что цветы мне напомнили о тропическом солнце,О спеленатых женщинах, о янтарном румянце.Но японец аляповат для моей репродукции.А потом мне припомнился – ах, не смейтесь! –                                                         констриктор,И боа мне понравилось из маркизных головок…Вы меня понимаете? Я сегодня неловок…О, в поэзах изысканных я строжайший редактор!Не имею намеренья, – в этот раз я намерен, —Вас одеть фиолетово, фиолетово-бархатно.И – прошу Вас утонченно! – прибегите Вы                                                         в парк одна,У ольхового домика тихо стукните в двери.Как боа кризантэмное бледно-бледно фиалково!Им Вы крепко затянете мне певучее горло…А наутро восторженно всем поведает Пулково,Что открыли ученые в небе новые перлы…

Шампанский полонез

Шампанского в лилию! Шампанского в лилию!Ее целомудрием святеет оно.Mignon c Escamilio! Mignon c Escamilio!Шампанское в лилии – святое вино.Шампанское, в лилии журчащее искристо, —Вино, упоенное бокалом цветка.Я славлю восторженно Христа и АнтихристаДушой, обожженною восторгом глотка!Голубку и ястреба! Рейхсдаг и Бастилию!Кокотку и схимника! Порывность и сон!В шампанское лилию! Шампанского в лилию!В морях Дисгармонии – маяк Унисон!

Поэзоконцерт

Где свой алтарь воздвигли боги,Не место призракам земли!Мирра ЛохвицкаяВ Академии Поэзии – в озерзамке беломраморном —Ежегодно мая первого фиолетовый концерт,Посвященный вешним сумеркам, посвященный                                              девам траурным…Тут – газэллы и рапсодии, тут – и глина, и мольберт.Офиалчен и олилиен озерзамок Мирры Лохвицкой.Лиловеют разнотонами станы тонких поэтесс,Не доносятся по озеру шумы города и вздох людской,Оттого, что груди женские – тут не груди, а дюшесс…Наполняется поэтами безбородыми, безусыми,Музыкально говорящими и поющими Любовь.Золот гордый замок строфами, золот девушками                                                          русыми,Золот юным вдохновением и отсутствием рабов!Гости ходят кулуарами, возлежат на софном бархате,Пьют вино, вдыхают лилии, цепят звенья пахитос…Проклинайте, люди трезвые! Громче, злей, воро́ны,                                                   каркайте! —Я, как ректор Академии, пью за озерзамок тост!

Это было у моря

Поэма-миньонет

Это было у моря, где ажурная пена,Где встречается редко городской экипаж…Королева играла – в башне замка – Шопена,И, внимая Шопену, полюбил ее паж.Было всё очень просто, было всё очень мило:Королева просила перерезать гранат,И дала половину, и пажа истомила,И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.А потом отдавалась, отдавалась грозово,До восхода рабыней проспала госпожа…Это было у моря, где волна бирюзова,Где ажурная пена и соната пажа.

Зизи

Постигнуть сердцем всё возможноНепостижимое уму.К. ФофановБесшумно шло моторное ландоПо «островам» к зеленому «пуанту».И взор Зизи, певучее рондо,Скользя в лорнет, томил колени франту…Хрустит от шин заносчиво шоссе,И воздух полн весеннего удушья,В ее душе – осколки строф Мюссэ,А на лице – обидное бездушье.Зизи, Зизи! Тебе себя не жаль?Не жаль себя, бутончатой и кроткой?Иль, может быть, цела души скрижаль,И лилия не может быть кокоткой?Останови мотор! сними мантоИ шелк белья, бесчестья паутину,Разбей колье и, выйдя из ландо,Смой наготой муаровую тину!Что до того, что скажет ПустотаПод шляпками, цилиндрами и кэпи!Что до того! – такая наготаВеликолепней всех великолепий!

Кэнзели

В шумном платье муаровом, в шумном платье                                              муаровомПо аллее олуненной Вы проходите морево…Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,А дорожка песочная от листвы разузорена —Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная…Упоенье любовное Вам судьбой предназначено…В шумном платье муаровом, в шумном платьемуаровом —Вы такая эстетная, Вы такая изящная…Но кого же в любовники? и найдется ли пара Вам?Ножки плэдом закутайте дорогим, ягуаровым,И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,Жизнь доверьте Вы мальчику, в макинтоше резиновом,И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым —Шумным платьем муаровым, шумным платьем                                                          муаровым!..

Воздушная яхта

Ивану Лукашу

Я вскочила в Стокгольме на летучую яхту,На крылатую яхту из березы карельской.Капитан, мой любовник, встал с улыбкой на вахту, —Закружился пропеллер белой ночью апрельской.Опираясь на румпель, напевая из Грига,Обещал он мне страны, где в цвету абрикосы,Мы надменно следили эволюции брига,Я раскрыла, как парус, бронзоватые косы.Приставали к Венере, приставали к Сатурну,Два часа пробродили по ледяной Луне мы.Там в саду урны с негой; принесли мне в сад урну.На Луне все любезны, потому что все немы.Все миры облетели, все романсы пропели,Рады были с визитом к самому Палладину…А когда увидали, что поломан пропеллер,Наша яхта спустилась на плавучую льдину…

M-me Sans-Gêne

Рассказ путешественницы

Это было в тропической Мексике, —Где еще не спускался биплан,Где так вкусны пушистые персики, —В белом ранчо у моста лиан.   Далеко-далеко, за льяносами,   Где цветы ядовитее змей,   С индианками плоско-курносыми   Повстречалась я в жизни моей.Я гостила у дикого племени,Кругозор был и ярок, и нов,Много-много уж этому времени!Много-много уж этому снов!   С жаркой кровью, бурливее кратера,   Краснокожий метал бумеранг,   И нередко от выстрела скваттера   Уносил его стройный мустанг.А бывало, пунцовыми ранамиПачкал в ранчо бамбуковый пол…Я кормила индейца бананами,Уважать заставляла свой пол…   Задушите меня, зацарапайте, —   Предпочтенье отдам дикарю,   Потому что любила на Западе   И за это себя не корю…

Июльский полдень

Синематограф

Элегантная коляска, в электрическом биеньи,Эластично шелестела по шоссейному песку;В ней две девственные дамы, в быстро-темпномупоеньи,В ало-встречном устремленьи – это пчелкик лепестку.А кругом бежали сосны, идеалы равноправий,Плыло небо, пело солнце, кувыркался ветерок;И под шинами мотора пыль дымилась, прыгал гравий,Совпадала с ветром птичка на дороге без дорог…У ограды монастырской столбенел зловеще инок,Слыша в хрупоте коляски звуки «нравственныхпропаж»…И с испугом отряхаясь от разбуженных песчинок,Проклинал безвредным взором шаловливый экипаж.Хохот, свежий точно море, хохот, жаркий точнократер,Лился лавой из коляски, остывая в выси сфер,Шелестел молниеносно под колесами фарватер,И пьянел вином восторга поощряемый шоффер…