Парни из Манчестера. Чувствуй себя как хочешь

– Зачем?

Джек подходит к ней близко, но не касается и пальцем.

– Ты не выспалась. Вернись в кровать, я пока поработаю. Проснешься – отвезу тебя домой.

– Мне нужно в галерею.

– В этом состоянии? – Он неодобрительно качает головой. – Марш в постель. Иначе мне придется оттащить тебя силой.

Хочется поспорить. Подхватить свои вещи, выбежать отсюда и напрочь забыть о том, что она провела ночь в квартире Джека Эдвардса. Флоренс тяжело дышать от его жесткого взгляда и стального тона.

– То, что мы переспали, ничего не меняет в наших отношениях, верно? – спрашивает она.

– Мы не… У нас и не было отношений. Ты – девушка моего брата. И сейчас идешь спать, потому что я не хочу, чтобы тебя стошнило в такси.

Она разворачивается и возвращается в спальню: его не переспоришь. Флоренс уверена, что не сможет уснуть, но Джек опускает шторы, и в комнате воцаряется приятный полумрак.

Стоит голове коснуться подушки, глаза закрываются сами собой. Его постель пахнет свежестью, будто белье меняли накануне. И только когда Флоренс перекатывается к соседней подушке, она чувствует нотки черного перца и имбиря: запах Джека.

Они провели ночь вместе. Целую ночь.

Больше всего в мире Флоренс хотелось бы вспомнить, как это было.

* * *

Небо за окном становится мягким розовым покрывалом, в котором облака прорисовывают желтые пятна. Солнца не видно – оно ползет за горизонт где-то на другой стороне здания, – но отблески появляются в стеклянных стенах соседних домов.

Джеку нужно еще полчаса, чтобы закончить работу. Флоренс лениво сидит на подоконнике со стаканом свежевыжатого апельсинового сока и ищет узоры в закатных облаках. Здорово, на самом деле, что она осталась, иначе сейчас боролась бы с тошнотой и запахом перегара, бегая по галерее.

Она отрывает взгляд от неба и переводит его на Джека. Тот ее не замечает – погружен в свои непонятные отчеты, морщится, сравнивая два листа бумаги. По-детски жует краешек ручки и даже забывает, что она у него в зубах – на секунду на лице появляется паника, и он приподнимает остальную стопку, но вскоре скашивает глаза и странно улыбается.

Флоренс перестает задавать себе вопросы. Она знает: он провел так весь день, несмотря на то что сегодня суббота. Вряд ли у него так проходят каждые выходные, конечно, скорее виноват какой-нибудь квартальный отчет, который и Гэри выбивает из колеи раз в три месяца.

– Почти закончил, не волнуйся, – говорит Джек не поворачиваясь.

– Не волнуюсь.

Флоренс возвращается к своему прежнему занятию. Апельсины у Джека сладкие. Наверное, даже слишком.

Сложно не пытаться вспомнить, что между ними было, но Флоренс уговаривает себя, что это и не нужно. Было и было. Вряд ли они когда-нибудь захотят повторить, да и зачем? Все говорят, что Джек – герой одной ночи.

Остается только поверить, что она сможет с этим жить.

– Готово!

Вздрогнув от неожиданности, Флоренс поворачивается на звук.

– Могу тебя отвезти. – Джек поднимается из-за стола и задумчиво идет к ней. – Если ты готова.

Спортивные штаны, которые он ей выдал, настолько мягкие, что из них совсем не хочется вылезать. В чем Джеку не откажешь, так это в умении выбирать вещи: и футболка, и штаны словно обнимают, до того в них комфортно.

Флоренс не знает, о чем говорить, так что молчит всю дорогу домой. В машине играет тихая музыка, которая здорово убаюкивает, хотя она и так весь день проспала.

В Бронкс все еще не хочется, но больше ехать некуда. Как минимум нужно переодеться: появиться дома у Бри или у родителей в мужской одежде будет полным провалом. Флоренс надеется, что Гэри не приехал, пока ее не было. Если он увидит ее в машине у Джека… в первую очередь, пострадает сам Джек.

– Можно тебя кое о чем попросить? – врывается тот в ее мысли, нарушая тишину.

– Да.

– Не влезай в неприятности.

Машина, едва заехав в Бронкс, останавливается около дома, который еще вчера был их с Гэри крепостью. Теперь – только его, и внутри горечью разливается сожаление. Вот почему ехать сюда не хочется, да? Это больше не ее место. И никогда не станет им.

– Флоренс? – Голос Джека в этот раз звучит еще серьезнее.

– Да? – переводит она взгляд на него.

– Если хочешь, собери необходимое, снова останешься у меня.

– Нет. – Голос срывается на смешок. – Нет-нет, я должна. Мне еще вещи собирать.

– Сколько Гэри дал тебе времени?

– Мы это не обсудили, но чем быстрее получится, тем лучше. Так что… спасибо, я пойду. Вещи курьером прислать?

– Созвонимся. – Джек мотает головой, будто отгоняет назойливую муху. – Флоренс, пожалуйста, не влезай в неприятности. Можешь?

– Неприятности вроде тебя?

– Вроде боев. В следующий раз, когда ты окажешься посреди худших отбросов Нью-Йорка, меня рядом может не быть. Так что…

– Хорошо, мамочка, – улыбается Флоренс, – сегодня никаких боев.

Она выходит из машины и быстро идет к дому, несмотря на то что там ее ждут пустота, тоска и навязчивый запах Гэри. Ей нельзя останавливаться ни на секунду, потому что если она это сделает, то и правда передумает.

Потому что Джек все еще ждет в машине.

Глава 5

Факбой

К вечеру воскресенья Джек понимает, откуда взялось зудящее чувство, которое преследует его весь день: уже сутки ничего не слышно о Флоренс. Не то чтобы он часто слышал о ней те три года, что они знакомы, но теперь все по-другому.

Каким-то странным образом он оказался не просто причастен к ее жизни, но даже начал чувствовать свою ответственность за нее. Это еще откуда?

Джек выуживает мобильник из вороха отчетов и с трудом находит номер Флоренс. В сотый раз обещает себе почистить телефонную книгу, хотя бы от тех, кто точно уже не перезвонит. Обычно после такого решения кто-то из девчонок всплывает, и записанное имя на экране спасает его от неловкости. Наверное, поэтому контакты он до сих пор и не почистил.

Кстати, номер Флоренс можно будет удалить. Ну, когда она ему штаны с футболкой вернет. Беспокоиться о ней после этого будет незачем.

– Джек? – Ее голос в динамике звучит удивленным.

– Ты жива еще? Никуда не встряла? Гэри домой не вернулся?

Вопросы вылетают, как пулеметная очередь. Флоренс замолкает, но уже секунду спустя начинает смеяться.

– Жива, не встряла, не вернулся, – так же быстро рапортует она. – Ты из-за штанов звонишь? Как раз из сушилки достаю. Вызвать курьера?

– Нет, не беспокойся. Я… потом сам заеду, заберу. Просто хотел узнать, все ли с тобой в порядке. Мало ли, куда еще тебя твоя отбитая подружка увезет.

– Джек… – тянет она своим проклятым грудным голосом. – Мы всего лишь переспали. Я не сойду с ума от этого, поверь.

Он едва сдерживается, чтобы не заржать в трубку. С чего решила, что они переспали? Однако переубеждать ее в этом не стоит – осторожнее будет.

– Точно, – отвечает Джек. – Тогда хорошего дня. Увидимся.

Какая она смешная, эта Флоренс. Видно, что еле сдерживается и что ей плохо… Но леди до конца остается леди. Нужно поговорить с Гэри, выяснить, что на самом деле у них стряслось. Может, это на пару дней, а она уже драму развела… Хотя на Гэри такое и правда не похоже.

И все же Джек тоже кое-что должен. Проклятое платье, которое начисто уничтожила машинка, до сих пор лежит в корзине для белья, как немой укор.

Он делает еще один звонок.

– Мистер Эдвардс, – с готовностью отзывается Энви.

Лучший ассистент в мире. Даже в воскресенье.

– Привет, детка, – улыбается Джек, – как выходной проходит?

– Вы мне полчаса назад обновление для презентации прислали, – смеется та, – это не выходной, мистер Эдвардс.

– Ты же не в офисе?

– Точно, – исправляется она. – Отличный выходной, спасибо.

Джек улыбается и зачем-то подмигивает телефону.

– Детка, есть важное дело. Ты же у меня разбираешься в фэшн-индустрии, да?

– Да, мистер Эдвардс.

– Сарафан, красный, с углами на этом, как его… Бюстье, да? И поверх прозрачная ткань, а по подолу крупные розовые треугольники. Это у нас кто?

– Я ведь не гугл, просто разбираюсь, – тянет Энви, но в трубке слышится быстрый стук ногтей по клавишам. – Вы так описали, я даже представить себе не могу.

Джек поднимается и идет к несчастному платью.

– Сейчас я его пришлю.

Получив фотографию, Энви оживляется.

– «Валентино»! Вроде бы прошлогодней коллекции… Точно, это оно.

– Мне нужно такое же.

– Вы его не найдете. И оно уже неактуально.

– Давай вместе думать, детка. Тебе испортили платье. Ты хочешь взамен получить такое же?

– Или свежее. У «Валентино» в этом году было шикарное коралловое.

– Отлично, тогда завтра утром напомни мне дать тебе свою карту. Нужно, чтобы ты купила его. Только пришлешь сначала фото.

– Какой размер?

– Четвертый, – отвечает Джек, вспоминая фигуру Флоренс.

Округлая грудь тут же всплывает перед глазами, и это ужасно не вовремя. В остальном она стройная, ее даже можно назвать худой: тонкие запястья, изящные щиколотки, восхитительная впадинка между ключиц. Но грудь… Она будто непропорциональна телу. Но шикарная настолько, что в жизни не забудешь.

Джек отключает звонок. Внутри растет сожаление: ведь он запретил себе ее трогать. Когда Флоренс разделась, пытаясь спасти залитое джином платье, и руки сами тянулись к этой груди, ему стоило огромных сил удержаться.

Они спали вместе, но не трахались, и этот опыт – точно не то, что хотелось бы повторить. Теперь придется до конца своих дней фантазировать, какая она в постели, какая на вкус…

Разобраться с вещами и удалить ее номер. Ему нахер не нужно, чтобы Флоренс Мендоса стала героиней его эротических кошмаров.

Он и без того редко спит нормально.

* * *

Гэри все совещание лыбится так, будто с утра избил кого-то. Сложно вспомнить, когда он в последний раз был настолько счастлив. Может, когда купил дом в Бронксе и впервые показывал. Тоже сиял, как бабушкин сервиз, едва не лопался от гордости.

Он всегда был рукастым и домашним, копил с самого Манчестера, наверное. Даже когда все вытрясали свои запасы денег на уставный капитал «Феллоу Хэнд», Гэри, – и тут можно сотку ставить, – достал не все. Пара косарей, отложенная на свой дом, так и осталась неприкосновенным запасом.

Вспоминая боль и обиду в глазах Флоренс, Джек не может не сравнить их с этой улыбкой на лице у Гэри. Странно, всегда казалось, что среди них двоих влюбленным теленком был именно он… Что изменилось?

В перерыве на ланч он успевает перехватить Гэри, пока тот не исчез.

Когда они подходят к кабинету – кабинету Гэри, конечно, у Джека уже лежит чертово платье, которое может вызвать ненужные вопросы, – причина непонятного счастья находится сама собой. Его ассистент Пайпер сияет, как светлячок, стоит ей увидеть своего босса.

Они спят друг с другом. Этого только слепой не заметит.

Неделю назад на футболе Гэри агрессивно объяснял, что у них с Пайпер ничего нет, а проблемы с Флоренс он решит сам. Как все может поменяться за неделю, да? Хотя обещание исполнил: нет девушки – нет проблем с ней.

Джек вспоминает их с Флоренс разговор той ночью и снова чувствует обиду: Гэри рассказал Пайпер о том, что ищет отца. Не ему, не Тыковке, не Леону. Пайпер. Девчонке, которая сейчас травит тупую шутку, и разносит их обоих. Это настолько не похоже на его брата, что кажется, будто того подменили.

– Ты хотел поговорить? Пойдем.

Гэри держит дверь открытой, и только теперь Джек понимает, что Пайпер уже куда-то убежала. Он заходит внутрь и запирается на замок.

Как смотреть Гэри в глаза во время этого разговора? В конце концов, он сует нос совершенно не в свое дело и, скорее всего, сейчас получит по зубам. Черт, как же с ним иногда сложно… Они называют друг друга братьями уже почти двадцать лет, но все равно порой не могут нормально поговорить.

Джек падает на диван и прикрывает глаза. Возможно, так будет легче.

– Помнишь, мы говорили, что у тебя проблемы с Флоренс? – спрашивает он.

– Помню, – мрачно отзывается Гэри, – я еще тогда пообещал, что сам разберусь.

– Здорово разобрался. Где ты сейчас живешь?

Тот замолкает на секунду. Джеку больше не нужен ответ: теперь это окончательно становится очевидным.

– Откуда ты узнал?

От твоей бывшей, которая в пятницу приперлась пьяная на подпольные бои и которую пришлось вытаскивать, пока по кругу не пустили. В платье, блядь, от «Валентино».

– Заезжал к тебе в гости на выходных, – врет Джек, – встретил Флоренс. Она и сообщила.

– Как она? – резко перебивает Гэри.

Как маленькая колумбийская богиня, господи. С этими своими стройными ногами, густыми волосами, в которых пальцы тонут. И цветочный запах теперь по всей квартире. Хоть простыни не стирай, лишь бы не исчез.

– Держится, – выдавливает из себя Джек, – и даже неплохо.

Нужно как-то вывести разговор на их отношения. Понять, что у Гэри вообще в планах, может, они не навсегда расстались.

– Ты до сих пор не сказал, где живешь, – произносит он.

– В Бруклине.

– Вот как, – Джек не верит своим ушам, даже голову поворачивает, – скажи мне, вот шуточки с Малой – это же не просто так? Ты сидишь лыбу давишь, а от нее вообще лампочку зажечь можно.

– Давай потом об этом поговорим? Не сегодня.

– Ты неделю назад сказал, что у тебя с Пайпер ничего нет, – обиженно выпаливает Джек, – а тут выходит, наебал меня. И Флоренс тоже?

За нее даже обиднее. Перед глазами снова больной взгляд обманутой девушки.

– Я понять не могу, – Гэри мгновенно вскипает, чайник проклятый, – ты отрастил лишние зубы?

– А ты мне их выбить решил, братишка? – вскидывается Джек.

Тот дергается, как от удара, и моментально успокаивается. Поднимается из своего кресла, подходит к дивану и тяжело садится рядом. На его плечах словно появляется какой-то груз. Или он там всегда был, а заметен стал только сейчас?

– Я не уходил от Фло к Пайпер. Я просто ушел от Фло. И планировал остановиться у тебя, но нужен был кто-то вроде нее. А еще там диван есть.

Его рассказ не занимает много времени: минут десять, не больше. Джек не перебивает: Гэри в принципе редко когда готов говорить. Обычно из него слова не вытащишь.

Флоренс выложила не все. И хотя ее понять можно – тут бы кукушку снесло у любой девушки, – Джек слишком хорошо знает своего брата. Вместе они уже не будут.

Она залезла в компьютер и тупо спалилась. А потом прочла его переписку с Пайпер в телефоне. И совершенно не важно, что в ней было. Любовные послания, рабочие моменты, мемы с гусями… После этого их отношения ничто не могло спасти.

По мере рассказа Гэри Джек понимает, что для него это тоже прошло нелегко. Да, сейчас все закончилось – поспал, небось, как обычно, и проснулся в новом для себя мире, – но расставание потрепало обоих. Его плечи потихоньку расслабляются, будто с них спадает груз.

Знать бы еще, как поддержать. Ясно, что к Флоренс брат уже не вернется – и собственная совесть затыкается, не беспокоя больше нытьем о том, что чужую девушку нельзя целовать. Бывшую-то можно.

И с Пайпер у них вроде все серьезно. По крайней мере, оба смотрят «Доктора Кто», на этом пару лет вместе продержатся. Гэри такой фанат, что заставил и Джека тоже пересмотреть все, включая классические серии. А уж если девчонка отличит хотя бы пару Докторов между собой, для него это хлеще виагры.

Джек поднимается и наворачивает пару кругов по кабинету. Он не знает, как закончить разговор, который сам же начал. Говорить, что встретил Флоренс, или нет? Врать не хочется, умалчивать тоже – а вдруг почувствует?

Господи, это же брат. Не хватало только из-за такой мелочи поссориться.

– Так а зачем ты приезжал ко мне? – напоминает Гэри.

– Что? – переспрашивает Джек. Нет, сейчас точно не получится рассказать. – Да уже не важно. Я и забыл. И вообще, чего ты меня тут запер? Мне на ланч пора, тебе наверняка Малая еды принесет, а мне свою самому добыть надо.

Уже у выхода он останавливается и оборачивается. Вопрос крутится на языке, жжется, требует, чтобы его задали.

– Так получается, Флоренс теперь свободна? – со странной даже для самого себя надеждой произносит он.

– Держи хер в штанах, – резко отвечает Гэри, – она тебе не игрушка.

Предупреждение получено. Джек вылетает из кабинета и едва не сбивает Пайпер с ног.

– Мистер Эдвардс! – Она смущенно пятится, держа в каждой руке по хот-догу.

– Прости, – выпаливает он и проходит мимо нее.

Сложно сказать, почему его это так бесит. Джек сам не замечает, как оказывается у себя в кабинете, рядом с пакетом «Валентино», с головой, полной мечущихся мыслей.

Это то, как он живет. Его никогда не смущало чужое мнение, чаще всего ханжеское и унылое. Люди завидуют тому, что так можно жить, и из-за этого болтают всякое. На самом деле в душе многие хотели бы иметь яйца поступать так же.

Просто он Джек Эдвардс и не ввязывается в отношения. Он проводит отличные выходные и двигается дальше. Но именно сейчас, когда эту мысль в извращенной форме транслируют сначала Флоренс, а потом Гэри, становится обидно.

Почему сразу «игрушка»?

Джек достает длинное струящееся платье из пакета и улыбается сам себе. Флоренс в нем будет выглядеть восхитительно.

* * *

Всегда было интересно, откуда у этой стервы появились деньги на галерею в центре Манхэттена. Джек слышал о ее семье, и они вроде не богачи, чтобы дать ей такой стартовый капитал. Он даже пытался расспросить Гэри, но тот отмахнулся, мол, не знаю и спрашивать не буду. Откуда-то да появились.

Джек подходит к старой высотке, сбоку которой видна аккуратная маркиза «Галереи нового искусства». Машина осталась на парковке под офисом, и это так здорово – просто прогуляться по Нью-Йорку. Пока он сидел в кабинете, закопанный в новых задачах, незаметно подобралась весна. Она чувствуется в свежем вечернем воздухе, слышится в едва различимом шелесте листвы редких деревьев.

Сейчас бы домой… У бабушки расцветают ее любимые розы. Папаша Джорри звонил похвастаться новой выставкой. С каждым годом Джек все дальше от тусовки и теперь, когда приезжает, не узнает и половины людей в ней. Они меняются так же, как и сам Манчестер.

Он оглядывается по сторонам и заходит внутрь. Одна из дурочек Флоренс – черт, как там ее? Моника? – меняется в лице, когда видит его. Джек с ней спал. Кажется.

– Фантастический Джек Эдвардс, – с улыбкой подходит она и скашивает глаза на чертов пакет. – Добро пожаловать в «Галерею нового искусства». Интересуешься текущей экспозицией?

– И тебе привет, – он убирает руку чуть в сторону, – Флоренс на месте?

– Да, она у себя.

– Тогда, – Джек кладет руку Монике на плечо, – проводи меня. Я с ней вопросы решу, а потом покажешь мне вашу экспозицию. Будет что-то стоящее, сделаешь комиссию.

Моника бросает на него быстрый взгляд и кивает. Затем без лишних вопросов ведет его к боковой двери, и это очень удобно. Было бы странно объяснять, что Джек делает посреди галереи с новым платьем в пакете.

Кабинет Флоренс оказывается совсем недалеко – один короткий пролет коридора. Она отвела под служебные помещения так мало места, что сюда, кажется, не зайдут больше трех человек. Зато в залах, наоборот, много воздуха и света, и каждая деталь видна, как под микроскопом.

Джек задерживается у двери в кабинет и бросает быстрый взгляд на Монику. Та, мгновенно считывая его желание, исчезает в зале. Они точно спали, и сейчас он даже не против повторить.

В ответ на стук голос Флоренс звучит приветливо, но как только Джек открывает дверь и заходит, улыбка с ее лица сползает.

– Что случилось? – быстро спрашивает она.

Она поднимается с кресла и в панике оглядывается. Джек прикрывает за собой дверь. Ее кабинет больше похож на чулан – здесь даже окон нет. И он настолько маленький, что они стоят вплотную друг к другу. Нежный цветочный запах напоминает о том, что она спала в его постели, голая, с разметавшимися по подушке волосами.

– Джек, что ты здесь делаешь? – шипит она. – Ты никогда…

– Да успокойся ты, – просит он, – я кое-что принес.

Флоренс замечает пакет в его руках и недовольно сдвигает брови.

– Я испортил твое платье стиркой, помнишь? – Джек понижает голос почти до шепота. – Подумал, прошлогодняя коллекция «Валентино» будет неактуальна. Купил тебе платье из свежей.

– Не нужно было, – в панике отвечает она. – Тем более здесь!

– Расслабься, – он борется с желанием коснуться ее волос, – Монике я сказал, что у нас дела. Платье посмотришь?

Взгляд Флоренс прикован к пакету, а на лице отражается отчаянная борьба. Знать бы еще, чего с чем.

– Ты невыносим, – выдыхает она и протягивает руку. – Но мне любопытно, на что пал твой выбор.

Когда она разворачивает бумагу и видит струящуюся коралловую ткань, в ее глазах загорается что-то совершенно девчачье. Даже не верится, что холодная Флоренс может быть такой.

– Нравится? – Джек наклоняется к ее уху.

Она вздрагивает, и на голых тонких предплечьях появляются мурашки.

Ей нравится.

Глава 6

Цветочек

Объявления об аренде бесят. За последние три года Нью-Йорк стал дороже, но не лучше. Хороших квартир почти нет, а те, что есть, дороже почки. Проще переехать в Бостон и захватить с собой галерею.

Флоренс пообщалась уже с тремя риелторами, и ни один ей не понравился. Конечно, каждый пообещал перезвонить, как только появится предложение, но не стоит на это всерьез рассчитывать. Она продолжает скроллить бесконечные сайты.

Звонок Паломы оказывается как нельзя кстати: пора хоть немного отвлечься от своего унылого занятия. Флоренс тут же хватается за телефон.

– Жива, значит, – ворчливо здоровается Палома. – Мы с мамой думали, если трубку не возьмешь, начнем готовиться к похоронам.

– Знаю, давно не звонила, – вздыхает Флоренс, чувствуя укол вины. – Слишком много всего навалилось.

– Вот оно как живется в соседнем штате. Сестре позвонить некогда.

– Прекрати. Ты тоже…

– Ладно, – смеется Палома, – я обещала маме продержаться чуть дольше, но ты же всегда покупаешься!

Флоренс часто забывает, что вызывать у нее чувство вины – любимый вид спорта у обеих, и у мамы, и у Паломы. Последние шесть лет она живет в Нью-Йорке, а они – в Нью-Джерси. Ехать всего ничего, но видятся почему-то все реже.

– Как у вас дела? Дети в порядке?

– А что с ними будет? Носятся, орут, падают и ломают себе кости. Дети как дети.

– Опять Сальма?

Старшая дочь Паломы отличается особенной активностью. Флоренс не уверена даже, что хорошо помнит ее лицо – маленький вихрь не задерживается на месте больше пары секунд.

– Нет, кости на руке как раз почти срослись. Зато Карлос наконец пошел. Теперь в доме вообще покоя нет.

От рассказов о последних приключениях детей у Флоренс на лице застывает улыбка. Палома всегда мечтала о такой же семье, как у родителей, и, несмотря на то что материнство порой доставляет ей проблемы, чувствуется: она счастлива.

– Теперь Карлос пытается сравнять с Сальмой счет по переломам, – заканчивает та. – Ты как? С Гэри все в порядке?

– Мы расстались в пятницу. – Флоренс хочется, чтобы это прозвучало спокойно, но голос предательски надламывается.

– Как расстались? А где ты сейчас?

– У него дома. Он дал мне время переехать, как раз ищу квартиру.

В динамике повисает напряженное молчание.

– Что случилось?

– Много чего… – Флоренс мучительно подбирает слова. – Просто оба натворили дел. Знаешь, я поняла, что он никогда не будет мне полностью доверять. Слишком много его секретов, личных дел и всего того, куда лезть нельзя.

Палома вздыхает, и воображение ярко рисует, как она сейчас качает головой и закусывает губу.

– Это было ожидаемо, – произносит она тихо. – Помощь нужна?

– Нет. Мы с Бри договорились вместе собрать вещи. Как перееду, скину адрес. Заедешь в гости?

– Я – в Нью-Йорк? Флор, давай лучше ты ко мне. Сдам Тристану детей, пусть наслаждается отцовством. У нас открыли новый спа.

– Хорошо, – смеется Флоренс, – освобожу выходные, сходим туда.

– Держись там, – тепло просит Палома. – И, если что, мой дом для тебя открыт.

– Спасибо. Правда, спасибо.

Флоренс отключает звонок и возвращается к поиску. Взгляд цепляется за мансарду в старом фонде Бруклина. Здание было недавно отреставрировано: квартира кажется уютной и свежей. Ее можно как минимум посмотреть.

* * *

– Это прекрасный район для свежего старта, – не унимается чересчур активная девушка-риелтор, обводя руками спальню. – Здесь много приятных молодых лиц.

– Я уже поняла, – кивает Флоренс. Скорее бы та замолчала, хочется спокойно посмотреть квартиру.

Мансарда в реальности оказывается почти такой же, как на фотографиях. Деревянный пол, конечно, кое-где потемнел, а окна выходят на соседнее здание, но скромная кухня обставлена уютно, и спальня большая. Даже чувствуется легкий запах подсохшей краски – стены обновили совсем недавно.