Последняя осень. Буря

Леонид, будто опытный охотник, склонился над сугробом.

– Что-то со следами? – озадаченно спросила Маша.

– Как строители добрались до четвертого корпуса? – поразмыслил вслух Леонид. – Дорожка ведет к выезду, других нет.

– Наверное, тропинка где-то подальше. За ночь присыпало.

Парень попытался обойти строение, но уже через несколько метров увяз по колено. Выбравшись из морозного плена, он принес швабру, найденную в хламе прихожей, отошел влево, затем вправо от крыльца. Деревянная рукоять щетки почти полностью погрузилась в снег.

– Кроме нас, тут никто не ходил, – подытожил Леонид.

– Вдруг они ушли вчера или позавчера? – возразила Маша.

– Вряд ли.

– По-твоему, Марк соврал? – ахнула она. – Зачем?

– Чтобы халявить, пока нет препода.

– Марк не такой.

– Уверена?

Маша поняла, что спорить бесполезно. Леонид точно не изменил бы своего мнения, а она была не настолько уверена в собственной правоте, чтобы пытаться переубедить упрямого парня. Оставалось лишь глупо перевести тему:

– Ты любишь зиму?

– Да, – приободрился Леонид. – На самом деле нет сезона, который бы мне не нравился. А тебе?

– Не особо, – призналась Маша. – Я обожаю раннюю осень, когда не жарко, мало дождей, красивые листопады.

– Природа хороша, пока люди не испортят.

– Поэтому ты поступил на географа? – предположила она. – Хочешь быть экоактивистом?

– Нет, я просто подал заявление на единственный факультет, на который физически смог попасть, – ответил он, сунув ладони в пуховик.

– Помню, ты говорил, – кивнула Маша. – Имела в виду, почему выбрал эту специальность?

– Нигде дальше нашего края не был, – с тоской произнес Леонид. – Хоть на картах и лекциях посмотрю мир.

– Подай заявку на обучение по обмену, – поделилась идеей она.

– Вряд ли универ расщедрится, – отмахнулся он. – Где взять лишние деньги? Можно продать машину, но она старая.

Леонид задумался. Маша зачерпнула горсть из сугроба.

– Липкий, идеальный для снеговиков.

Леонид вынул шерстяные варежки, которые будто связали из десятка самых разных заплаток, но каким-то чудом умудрились сделать все гармоничным узором, затем он принялся катать шар.

– Сделаешь голову? – спросил он.

– Я же не всерьез, – удивилась Маша.

– Поздно. Раз начали, зачем бросать на половине?

Маша усмехнулась, соорудила ком и поставила кривоватое нечто на туловище. Само тело снеговика было ровным, будто его проектировал самый известный в мире архитектор. Леонид достал из карманов кожурки от семечек, воткнул вместо пуговиц и редкой шевелюры. Шарфом послужил обрывок золотистой мишуры, нос заменил колпачок от ручки.

– Будем уезжать – заберу, – по-деловому произнес он. – Нечего пропадать канцелярии.

Маша начертила дугу-рот и точки-глазки.

– Здорово получилось.

– Потом вылепим ему подружку, – улыбнулся Леонид.

– Ого, ты уже ему и невесту решил соорудить? Не хочешь уточнить мнение у самого снеговика?

– У него нет ног. Не убежит.

Они смотрели на их общего снежного, если так можно было выразиться, ребенка, который напоминал безумного гения, чья голова стала кривой от переизбытка знаний, с трудом вмещавшихся в ней. Часть, сделанная Машей, получилась откровенно плохой, но Леонид не сказал ни слова. Отряхнувшись, они поспешили наверх.

Стоило Маше переступить порог спальни, Динара отложила телефон и, как обычно, завела разговор о Марке. Иногда казалось, что если бы подруге отрезали голову, то она бы еще пятнадцать секунд хаяла Бортникова и называла его никчемным альфонсом. Однако в этот раз она решила перейти к жалобам на «великих режиссеров». За неимением каких-либо интересных занятий приходилось мусолить не самые одухотворенные сплетни. Бывшая парочка третировала студентов, не щадила даже однокурсников, ругалась из-за пустяков и громко спорила между собой.

– Когда Глеб задел лампу, Вика даже заорала, что убьет его, – с любопытством проговорила Динара. – Вот шизики.

– Обычно такие угрозы в адрес друг друга исходят от людей, которые уже женаты, – хмыкнула Маша.

– Да я уверена, что они опять сойдутся, – отмахнулась та. – Это же классическая история.

– Думаешь? Вика же его бросила.

– Короли драмы. У них отношения, как в сериале, – фыркнула Динара. – Кстати, я недавно такой классный посмотрела, называется «Обручальная цепь». Там столько эмоций. Вроде тупо, но почему-то хочется, чтобы это не заканчивалось.

Она пересказала запутанный сюжет, повествующий о любви непримечательной доярки из маленького села и богатого, красивого бизнесмена, случайно заехавшего в провинцию.

– В конце злая невеста травит главную героиню, но ее спасает друг детства, и выясняется, что все это время их сын жил под другим именем, – протараторила Динара. – Правда закручено?

– Эм… Ну да, – протянула Маша.

За разговорами они не заметили, как небо приобрело лиловый оттенок, потемнело и покрылось звездами. Подобное удовольствие можно было редко увидеть, живя в городе, а потому оно по-особенному завораживало. Из коридора полилась музыка, подруги поспешили на вечеринку. Стол ломился от бутылок и банок со всевозможной выпивкой. Яна всучила Динаре и Маше бумагу, показала, как сложить, чтобы получилось подобие тарелок. Вспомнились мемы про русскую смекалку, однако таких познаний все равно бы не хватило для того, чтобы из подручных средств собрать автобус и уехать отсюда.

Ребята поужинали орехами, бутербродами, снеками. Остатки сохранили для банкета, нарезанные овощи запихнули в пластиковую тару из-под печенья. Неприхотливые довольствовались запасами Михаила и Жени, гурманы просили что-нибудь поизысканнее типа сухой лапши, от души посыпанной острыми специями.

– Могу смешать коктейли, – бодро предложила Эмилия.

Ее слова встретили со скепсисом. «Никто не торопится пробовать», – угадала Маша и согласилась, чтобы поддержать соседку. Эмилия резво приготовила напиток, протянула девушке. Та отпила немного и изумилась:

– Вкусно.

– Не зря проработала в баре, – обрадовалась Эмилия.

– Я тоже хочу, – сказала Динара.

– И мне налейте, – скомандовала Вика.

Вскоре выстроилась небольшая очередь. Парни посопротивлялись для вида, но тоже втянулись. Эмилия поведала, как трудилась официанткой и подружилась с эксцентричным барменом, который объяснил основы алкогольного искусства. Михаил одаривал ее сомнительными комплиментами.

На огонек пожаловал Марк. Рубашка с закатанными рукавами позволяла рассмотреть вены на предплечьях, черные джинсы обтягивали крепкие ноги. Маша отпила побольше, стараясь не вспоминать, как спешно расстегивала пуговицы, отвлекаясь на горячие поцелуи. В прошлом году Марк смотрел на нее как на богиню. Он был неопытен, слегка смущался, но проявлял заботу и чуткость. Она обожала прикасаться к нему, ловить восхищенные взгляды и тихие стоны. Часто, засыпая в обнимку, она чувствовала единение, будто они были родными душами.

– Захар одобрил? – усмехнулся Марк, окинув взглядом фуршет.

– Не боись, – хмыкнул Михаил. – Владимирович отчалил. Будешь с нами?

Марка не требовалось долго уговаривать. Немного погодя он принес кружку, три банки пива, фисташки и сыр-косичку.

– Зови строителей. Мы добрые, – заверил Михаил, подмигнув Эмилии. – Если к девчонкам не полезут.

– Их нет, – огорошил студентов Марк.

– В смысле? – качнула чашкой Динара.

– В прямом. У бригадира вчера сын родился, поехали на застолье. Будут к пятнице.

Динара забавно похлопала ресницами. Она редко пребывала в замешательстве, умудрялась выходить из неприятностей победительницей или по меньшей мере без серьезных потерь. Слова Бортникова словно оглушили ее. Маша пожалела подругу, привыкшую все контролировать.

– Зачем ты обманул Захара? – сердито процедила Динара.

– Мне платят за молчание, – беззаботно произнес Марк. – В день капает по пятихатке.

Ангелина встрепенулась:

– Можешь им позвонить?

– У меня не ловит, – ответил он и принялся объяснять: – Мужики, когда только приехали, все симки скупили, ничего не работало. Потом начальство прислало гастарбайтера, у того был «Мобифокет». Все удивились, когда у него даже видеозвонки проходили.

– «Мобифокет»? Они же десять лет назад закрылись, – опешила Яна. – На лекции разбирали их кейс.

– На улицах остались точки, потихоньку продают, – сказал Марк. – Бригадир обещал, что привезет мне, а то сижу без связи.

– Значит, мы совсем одни? – осторожно протянула Ангелина.

– Не бойтесь, я закрыл ворота и дверь. Места здесь тихие.

Алкоголь прогнал зародившуюся тревогу. Девушки танцевали, парни беседовали о подвигах прошлого, Глеб и Настя обжимались, непривычно радостный Игорь о чем-то болтал с Ангелиной, Леонид вяло спорил с фанаткой Уайльда. Динара пожаловалась, что у нее слетит ежедневная награда в какой-то игре, придется заново копить, а цены выросли.

– Поцелуй стоит, как секс. Обдираловка! – воскликнула она.

– Кто-то правда в это играет? – хмыкнул Кирилл.

– Ой, не притворяйся. Знаешь, сколько парни спускают на бессюжетные потрахушки, кошкодевочек и другой «контент»?

– Отвратительно, – поддержала Вика. – В этих играх объективизируют женщин.

– А в ваших – мужчин, – заявил Кирилл. – Я предпочитаю реальность.

– Точно? И на канал со слитыми фото не подписан? – упрямилась Динара.

Маша слушала вполуха, стараясь не наблюдать за Марком. Вика приблизилась к Эмилии, немного погодя протянула Глебу приготовленный коктейль и спросила:

– Выпьешь?

В ее голосе звучал вызов.

– Без отравы? – с хитринкой в голосе уточнил Глеб.

– Между ними точно что-то есть, – увлеченно прошептала Динара, будто смотрела очередной сериал.

– Раньше ты не был трусом, – сказала Вика, сократив расстояние между ней и парнем.

Михаил с Женей бодро подначивали: «Пей! Пей! Пей!» Глеб, хмыкнув, взял и осушил чашку, глядя прямо на бывшую. Настя покраснела, пихнула его и убежала.

– Твоя первокурсница – истеричка, – фыркнула Вика, коснувшись его подбородка.

– Прямо как ты, – криво усмехнулся Глеб.

Маша приложила ладонь к горячему лбу. От духоты кружилась голова. «Нужно охладиться», – подумала она и встала, покачнувшись. Оказалось, что легкий сладковатый напиток разил наповал. Ей повезло добраться до коридора и ничего не уронить. В помещении с умывальниками было прохладно. Она уже повернула ржавый кран, как вдруг услышала крики и выглянула, увидев возле вожатской Настю с Яной.

– Проваливай, – взвизгнула первокурсница. – Он мой, понятно?

– Успокойся.

– Хочешь увести Глебушку? Не выйдет, сучка!

– Бешеная, я просто заблудилась, – пролепетала Яна, отступив. – Ты тиктоков насмотрелась?

– Иди отсюда, дрянь! – вскричала Настя и, плюнув, хлопнула дверью прямо перед носом Яны.

Маша мотнула головой, подошла к раковине, смочила лицо и вернулась к остальным. Воздух будто пропитался весельем. Женя и Михаил соревновались, кто кого перепьет, в противоположном углу Кирилл бренчал на гитаре для немногочисленных слушателей, Яна, активно жестикулируя, щебетала с Ангелиной и Динарой, а Глеб и Марк увлеченно переговаривались с Викой и Эмилией. Возле окна, спиной к остальным, сидел Леонид.

– Скучаешь на празднике жизни? – спросила Маша, поставив возле него стул.

– Не люблю посиделки, – равнодушно ответил тот, заложив пальцем страницу.

– Почему не уйдешь?

– В комнате дубак. Здесь хотя бы руки не мерзнут.

Марк засмеялся. Маша ссутулилась, обхватила кружку двумя ладонями, всмотрелась в оранжевую жидкость. По поверхности плыли круги.

– Молодость – странная штука, – отстраненно произнесла она. – Вроде все двери открыты, но почему-то кажется, что лучше уже не будет. Закончится универ, начнется рутина: дом – работа, семья, дети, заботы. Не жизнь, а чертово колесо. И так до старости.

– Тебя от алкоголя на разговоры тянет? – резко спросил Леонид.

По его тону нельзя было понять, недоволен он или рад поддержать беседу.

– Тебя не пугает будущее? – осведомилась Маша.

– А смысл бояться? – проговорил Леонид, откинув челку со лба. – Страх все портит, сбивает с толку. Надо брать и делать.

– Только не начинай про «живи на полную», забудь про комплексы. Все эти книжки с «секретами успеха» – бред.

– Речь о другом, – возразил тот с серьезным видом. – Поменяй точку зрения.

– Как, если нет уверенности, что все хорошо сложится?

– Спокойно. Зачем паниковать без повода? Не получится – попробуешь заново. Если бы мир рушился от каждой ошибки, Земля бы давно развалилась. Если бы я просто плыл по течению, то, скорее всего, был бы уже женат, а может, даже воспитывал ребенка от женщины, с которой меня пытались сосватать родители.

– Ты настоящий мыслитель, – пьяно хихикнула Маша, сделав глоток.

– От вас спиртом надышался, – улыбнулся Леонид.

Наверху что-то прогремело. Музыка и разговоры смолкли. Присутствующие, как по команде, уставились в потолок.

– На четвертом этаже плитка отваливается, – спокойно сказал Марк, цедя пиво. – Клали как попало, чтобы успеть к сроку. Тут постоянно что-то гремит.

– Я не удивлен, – презрительно проворчал Леонид.

– Неупокоенный дух злится, – зловеще протянул Игорь.

– Д-дух? – боязливо пискнула Ангелина.

В тишине зацокали каблуки, а вскоре появилась Настя с потекшей подводкой на лице. Сев к Глебу на колени, она объявила:

– Сыграем в «Правду или действие»?

Некоторые ребята согласились. Маша колебалась: «Вдруг спросят про Марка или загадают что-нибудь мерзкое? Не стоит рисковать».

– Только без пошлостей и приставаний, – твердо заявила Яна.

– Скучно, – произнес Михаил. – Давайте по-взрослому.

– Успокойся, нам не тринадцать, – осадила его Динара. – Кто не может придумать адекватные вопросы и задания, не участвует. Нарушителей выгоним с позором.

– Поддерживаю, – сказал Игорь.

– К девчонкам подмазываешься? – гадко усмехнулся Глеб. – Надеешься, хоть так перепадет?

– Думаю головой, – ощетинился тот.

– Только не расплачься, – ухмыльнулся Глеб.

– Завали, – начал Игорь, но вмешалась Вика:

– Умолкните. Оба.

Спорщики затихли. Те, кто вызвался участвовать, сдвинули стулья в полукруг. Леонид встал.

– Ты куда? – удивилась Маша.

– Хоть посмеюсь.

Маша постучала по чашке. Раньше вечеринки дарили веселье, позволяли забыть о проблемах, ощутить приятное тепло в животе, беззаботно улыбнуться, испытав безграничную любовь к себе и вселенной. Сейчас же на нее громадными волнами накатывала грусть. Она уставилась в окно. Снаружи как из мешка валил снег. В мыслях и чувствах творилась похожая неразбериха. Любопытство толкало на глупости, и она сдалась.

Настя, озвучив правила, крутанула бутылку. Горлышко указало на Леонида.

– Правда.

– Ты когда-нибудь платил за оценку? – спросила та.

– Нет. Сам сдаю.

Маша не сомневалась в честности парня, к тому же знала, что у него не было лишних денег, чтобы покупать экзамены или зачеты.

Леонид со звоном повернул литровку.

– Действие, – отважно произнесла Вика.

«Смело», – удивилась Маша. Народ оживился, предвкушая зрелище. Со всех сторон доносились разные варианты: Миша предлагал что-нибудь пошлое, Глеб безрассудное, а Настя – позорное. Леонид медлил, будто специально подогревал интерес. Наконец, он сказал:

– Прокукарекай.

– Фу, пресняк, – скривился Михаил. – Пусть разденется.

«Иногда он очень мерзкий», – скривилась Маша.

– Полегче, я встречался с Викой, – вмешался Женя.

– Год назад. Уже не считается, – возразил тот.

– Отстань, животное, – прошипела Динара.

Вика встала, согнула правую ногу в колене, взмахнула руками, задорно крикнула: «Ку-ка-ре-ку!» Вышло очень правдоподобно. Поклонившись смеющимся зрителям, она передала ход. Настал черед Глеба. Между ними повисло напряжение.

Вика постучала пальцами по бутылочному стеклу и лукаво произнесла:

– Что бы тебе загадать?

– Прояви оригинальность, – ухмыльнулся Глеб. – Удиви меня.

– Вдруг откажешься? – склонив голову набок, вкрадчиво произнесла Вика.

– Я всегда иду до конца, – проговорил он и затянулся вейпом.

– Тогда, – ухмыльнулась девушка, подавшись вперед, – поцелуй меня.

Михаил присвистнул. Настя разозлилась. Маша подумала: «Что у них творится?»

– Мы же договаривались без всякого, – обиженно надулась Яна.

– Слабо, Глебчик? – стрельнув глазками, подмигнула Вика с видом хитрой лисы.

Глеб принял вызов. Маша ощутила неловкость, словно тайком пробралась в чужую спальню. Парни улюлюкали, Настя бесилась, а бывшие влюбленные едва не перешли за рамки дозволенного.

– Мы вам не мешаем? – раздраженно проговорила Динара, когда шоу затянулось.

Глеб оторвался от Вики, громко произнес:

– Не подумай лишнего. Ты для меня ничего не значишь.

– Ты тоже, – отмахнулась та.

Маша не поверила, отметив: «Вика весь вечер крутится возле Глеба, флиртует. Равнодушные ведут себя иначе. Или надумываю?» Она украдкой посмотрела на девушку. Та выглядела довольной, беспечно шутила, но теперь избегала смотреть на парня. Ее поведение было слишком знакомым.

– А мне достанется? – усмехнулся Женя, забавно вытянув губы.

– Не мечтай, – отрезала Вика и пихнула рыжего шутника.

– В память о прошлом, – пропел тот.

– Нечего вспоминать.

– Девчонка – огонь, – хмыкнул Михаил и умолк под гневным взглядом.

Бутылка замерла перед Игорем, который, засомневавшись, выбрал правду. Глеб хмыкнул, приложился к вейпу и с наглым видом спросил:

– Ты девственник?

– Нет, – уверенно заявил тот.

– Нельзя обманывать, Игореша. Докажи.

Игорь подскочил к нахалу, зашипел:

– Нарываешься?

Глеб выдохнул струю пара ему в лицо. Маша никогда не видела старосту настолько злым. Он кашлял, сжимал и разжимал кулаки, будто едва сдерживался, чтобы не начать драку.

– Глеб, не перебарщивай, – вмешался Кирилл.

– Все ок, я хочу убедиться, – наседал тот.

– Пожалеешь, придурок, – буркнул Игорь и выхватил бутылку.

– Ударь, – ухмыльнулся Глеб. – Я со связями. Папаша тебя не отмажет, на зоне любят сопляков.

Игорь побагровел от гнева, выпалил:

– Ублюдок! Паскуда! Да я тебе…

Леонид, сидевший неподалеку, мигом сориентировался и забрал орудие несостоявшейся мести.

– Полегче, – сердито сказал он. – Без мордобоя.

Игорь сел, Маша перевела дух. Эмилия ахнула, поняв, что пришла ее очередь.

– Правда, – робко произнесла она.

– Скажи, у тебя есть парень?

«Игорь смутился?» – изумилась Маша.

– Клеишься к ней? – гадко хмыкнул Глеб. – Не пытайся, тебе не светит.

– Что вы двое не поделили? – строго спросила Динара.

Те раздраженно переглянулись.

– Нет, я свободна, – ответила Эмилия.

Горлышко указало на Марка. Маша еле слышно ругнулась. «Будь я на ее месте, такое бы загадала, – мелькнуло в мыслях. – Заставила бы просить прощения, выслушивать мои упреки или говорить без посторонних. Он бы выполнил». В голове множились гениальные идеи, которые, она не сомневалась, показали бы Бортникову, какую умницу, красавицу, богиню он потерял.

– Правда, – определился Марк.

– Сложно придумать, – посетовала Эмилия, накрутив на палец локон. – О, знаю. У тебя есть девушка?

– Очень оригинально, – фыркнула Настя.

Сердце будто затихло. Маша сжалась, посмотрела на Бортникова. «Что он скажет? – ее бросило в жар. – Сменит тему? Заупрямится? Признается, что был неправ?» Время замедлилось, кровь застучала в ушах. Она поерзала. Марк взглянул в ответ, скривил губы и раздельно произнес, будто обращался только к ней:

– Уже нет.

– Что? – прошептала Маша.

– Тост. За холостяков! – весело пробасил Михаил.

Спокойный мирок, который Маша собирала по крупицам, рассыпался карточным домиком. Слова о любви и обещания фальшивили. Какой наивной она была, когда считала, что испытания остались в прошлом. Их отношения с самого начала казались нездоровыми. Она спасала Марка, потом он выручал ее из беды, так длилось до бесконечности. Психолог наверняка бы заявил, что ей не хватило отцовского внимания, поэтому она привязывалась к тем, кто не способен на сильные чувства. К глазам подступали слезы. Компания, дурацкое развлечение, Бортников – все вмиг опротивели. Хотелось уйти далеко-далеко, где никто не сумел бы ей навредить.

– Ой, – побелела Динара, уставившись на бутылку. – Точно я?

– Все честно, – сказал Марк.

– Ладно, – смирилась та. – Правда.

– Почему ты меня ненавидишь?

Динара оторопела, пожевала губу.

– Не обольщайся, Бортников. Мне на тебя плевать.

Маша слегка расслабилась. На душе было гадко после признания Марка, но понимание, что ей ничего не грозит, ведь подруга не станет задавать каверзные вопросы, принесло спокойствие. К сожалению, бутылочка указала на Настю. Динара крепко задумалась, подперев кулаком щеку, затем изрекла:

– Ты бы простила измену?

– Никогда, – выпалила та. – Если узнаю, прибью или покалечу обоих.

– Осторожней, Глебчик, – усмехнулся Михаил.

– Ему, честному, нечего бояться, – сказал Кирилл.

Очередь перешла к Яне, и она решительно произнесла:

– Действие.

Маша поразилась ее храбрости. Глеб что-то шепнул Насте. Первокурсница просияла, словно забыла обиду, мерзко хихикнула и потребовала:

– Расскажи о своем самом постыдном поступке.

Яна поникла, сняла с шеи платок, принялась мять в руках.

– В четырнадцать лет я собрала досье на старшеклассника. После школы выследила его, потом караулила возле дома, зазубрила расписание, чтобы «случайно» сталкиваться на переменах, иногда звонила и молчала в трубку.

– Ты была маньячкой, – хохотнула Вика.

Яна покраснела.

– Старый случай, – недовольно сощурилась Настя. – Давай что-нибудь посвежее.

– Я выполнила условие, – твердо проговорила та, отвернувшись.

– Не поспоришь, – согласился Женя.

Ход перешел к Кириллу, и тот поспешно сказал:

– Правда.

Яна выпрямилась, положила ногу на ногу.

– За что ты бы мог убить?

– Неожиданно, – поразился Кирилл. – Помню сто пятую УК РФ, не хочу мотать срок.

– Мы не на семинаре.

– Человеческая жизнь – высшая ценность. Я против насилия.

– Не засчитывается.

Кирилл посуровел. Маша подумала: «Наверное, скажет о казни преступников».

– За предательство, – сурово ответил он. – Особенно близкого человека.

Настя засмеялась:

– Женёк, у меня плохие новости.

– Малая, тихо, – скороговоркой проговорил Глеб.

– Вы о чем? – растерялся Кирилл.

– Качок не в курсе? – хохотнула Настя и прикрыла рот ладошкой. – Упс.

– Объясни.

– Друг, у меня принцип, – ответил Глеб. – Не лезу в чужие разборки.

– Ты уже, – поморщился Кирилл.

– Перестаньте ссориться, – пропищала Ангелина.

Блондин уставился на Женю и, когда тот почесал затылок, со злостью спросил:

– Что еще ты скрываешь?

Происходящее напомнило известную телепередачу, где смаковали скандалы. Не дождавшись пояснения, Кирилл крутанул бутылку. Маша словно в замедленной съемке увидела, как стеклянное горлышко повернулось к ней и остановилось. В мыслях завыла сирена. «Как быть? Если скажу: “Правда”, он выяснит про Марка или расставание».

– Действие, – пролепетала она.

Оглушительный стук сердца посоперничал бы с рэп-битами. Михаил и Женя захлопали.

– Сделай мне массаж, – сказал Кирилл.

«Пронесло», – выдохнула Маша, вообразив варианты похуже. Она встала позади Кирилла, согрела ладони и погладила шею. В растирании, круговых движениях, едва осязаемых щипках не было подтекста. Она чувствовала, как расслабляются мышцы. Алкоголь, ненавязчивый лимонный аромат, шуршание рубашки отвлекали от реальности. После одинокой недели было приятно вновь прикасаться к парню. Словно в трансе, она запустила пальцы в светлые волосы, провела к вискам, от лба к затылку. Кирилл рвано вздохнул.

– Достаточно, – голос звучал ниже. – Спасибо, ты волшебница.

Михаил пошутил про тайских умниц. Марк с плохо скрываемым гневом налил себе коньяк. Опомнившись, Маша села к Динаре, передала ход. Ангелина ойкнула и воскликнула:

– Действие.

«Что ей загадать?» – застопорилась Маша. Ей не хотелось мучить соседку, поэтому она озвучила первое, что пришло в голову:

– Выпей вина.

– Не могу, я принимаю снотворное, – сконфуженно произнесла Ангелина. – Опасно смешивать.

Сверху раздался странный стук. В мыслях Маши неожиданно мелькнула пакость. На левое плечо будто взобрался демоненок из мультфильма, начал убалтывать: «Напугай прилипалу, пристыди». Ангелок, который должен был сесть на правое плечо, так и не появился. Злость, разочарование, обида требовали выхода. Ангелине не повезло попасть под горячую руку.