Планета Тивит

Доктор провела пальцем по экрану, запуская экран. Мелькнула знакомая заставка «Windows» только немного необычная. Вместо привычного флажка Яна увидела радугу и цифру 85. В отличие от компьютера Яны, на рабочем столе здесь царил абсолютный порядок. Все значки находились в одном месте, расположенные в строгом порядке. Врач нажала пальцем на один из них, и на экране развернулась какая-то схема с разноцветными пульсирующими линиями синего, красного и белого цвета.

– У вас крепкая нервная система, товарищ Красовская!– с легкой завистью проговорила доктор, щелкая пальцами по экрану, то увеличивая одну из линий, то сворачивая ее обратно до размера ниточки.– Красные нити – это те нервные окончания, находящиеся в состоянии стресса,– пояснила она,– как видите их у вас порядка 25%, синие определяют нормальную работу головного мозга, мышление… Их порядка 60%. Вы сейчас о чем-то сосредоточенно думаете, что неудивительно в вашем положении. Белые – спящие нервы в состоянии покоя…

– Кто вы?– напряглась Яна, стараясь ни о чем не думать. Если эти врачи способны разложить мозг на ниточки, то нет никакой гарантии, что им недоступно и считывание мыслей из ее головы.

– Обычно после встречи с Координатором красные нити преобладают и занимают почти 95%! У вас все на удивление стабильно…такое ощущение, что вас ничего не удивило в происходящем!– проигнорировала снова вопрос доктор.– а что у вас с иммунной системой…

– Скажите, черт возьми, где я нахожусь и кто вы такие!– взревела разозленная Яна. Страх куда-то ушел, оставив место для гнева. Женщина дернулась на кушетке, пытаясь подняться, но датчики обручей, удерживающих ее, неожиданно замигали бордовым цветом, и тело Яны пронзила острая боль электрического заряда, будто сотни иголок врезались одновременно в ее тело, оставляя во рту противное металлическое послевкусие. Она рухнула обратно, протяжно застонав.

– Каждая попытка к освобождению будет приводить к увеличению мощности электрического заряда,– спокойно и вежливо пояснила доктор,– боль будет становиться нестерпимой…Так что не советую вам даже пытаться!

– Иди к черту!– взревела упрямая Красовская и, собрав последние силы, рванулась вперед. Горло обожгло огнем. Острая стрела проникла в мозг, основательно тряхнув черепную коробку. На миг она потеряла сознание от боли, а когда очнулась, то все было по-прежнему. Доктор с улыбкой наблюдала за ней. Обручи были на месте, а огоньки на них горели зеленым.

– Я поняла…– выдохнула журналистка, тяжело признавая свое поражение. Язык во рту набух и еле ворочался, не помещаясь внутри.

– Это хорошо, товарищ Красовская, что мы с вами без особых проблем нашли полное взаимопонимание. Как говорит наш вождь и учитель, товарищ Сталин, все наше общество, наш строй, наши принципы и взаимоотношения зиждутся на взаимопонимании и взаимопомощи.

– Товарищ кто? – не поняла Янка, решив, что знакомая фамилия ей определенно послышалась.

– Товарищ Сталин председатель ЦК Коммунистической партии…– ничуть не смутившись, объяснила терпеливо доктор.

– Тот самый Сталин? – через недолгую паузу уточнила журналистка, выпучив изумленные глаза.

– Тот самый, тот самый, деточка! – улыбнулась доктор, доставая фонендоскоп, вполне обычный, человеческий, без всяких электронных примочек.

– Понятно…– кивнула Яна, терпеливо наблюдая, как доктор задирает ей ночную рубашку и начинает самым бессовестным образом щупать ее. Значит, точно в дурку Максим упек. Решила она. Надо же и Сталин у них тут есть свой…Ничего удивительного в этом не было. Судя по интерьеру палаты, тут квартировали, отнюдь, не схватившие «белочку» работяги с какого-нибудь завода.

– Вы хорошо сложены внешне! Замечательный экземпляр! – похвалила ее врач, но почему-то Красовской стало неприятно, словно лошадь на Конном рынке оценили. – Рожали? – пальцы доктора скользнул куда-то в ту область, в которой другим пальцам, кроме пальцев мужа и быть запрещено. Яна кивнула, куда деваться, когда привязан непонятными устройствами к холодному металлическому столу.

– И недавно…Ребенок где?

– Если вы хоть пальцем тронете…– журналистка забыла про обручи и попыталась дернуться навстречу ухмыляющемуся доктору. Электрический разряд, на этот раз не самый болезненный, сотряс ее тело до кончиков пальцев. От боли она зажмурилась. Но стерпела, чтобы не закричать.

– Ваша агрессия вас не красит! – укоризненно покачала головой врач. – От такого выражения лица, как у вас сейчас, появляются мимические морщины…

– Если вы хоть…

– Вынуждена вас перебить, товарищ Яна. Судя по моим наблюдениям, родили вы совсем недавно. Ребенок должен быть еще грудной. Его необходимо кормить, и, если Координатор прибыл не только с вами, мне необходимо обследовать и вашего малыша, организовать его питание и сон!

– Не дождетесь!

– Тем лучше…– врач закончила осмотр, грубо одернула рубашку и вернулась за компьютер. Что-то там защелкала по экрану пальцем, набирая какой-то текст. Как поняла Красовская, заносила результаты осмотра. Окно было совсем близко. Всего лишь один прыжок, и она окажется на свободе. Судя по пейзажу за стеклом, там было нечто очень похожее на парк для прогулок. Вырваться в лес, а там, пусть ищут среди дубов и сосенок…Голая, без документов, без одежды и снаряжения? Засомневалась Яна.

– Окно – это всего лишь имитация живой природы! – сообщила ей, как бы невзначай, врач, продолжая что-то печатать.

– Вы читаете мои мысли? – негодующе нахмурилась журналистка.

– Можем, но у вас все написано и без всякого чтения на лице…– врач неожиданно встала и прошла к окну. Листнула ладонью по экрану, меняя картинку. Вместо лиственного леса изображение сменилось на голубой водопад, мерно журчащий по круглым валунам, заросшими водорослями.

– Кому-то нравится пустыня…– доктор снова провела ладонью по экрану. И на нем появились желтые песчаные барханы. Легкий бриз гнал песок куда-то в сторону восходящего солнца, а рядом с небольшим камнем полз скорпион, воинственно размахивающий хвостом. – Кому-то лед и холод…

Семья белых медведей брела куда-то по иссини-черному льду, аккуратно переступая через снежные переметы.

– Хватит, я поняла! – остановила женщину Яна.

– Вот и отлично! – обрадовалась доктор. – Спешу предупредить, что за плазменным экраном находится самая настоящая кирпичная стена, усиленная титановой основой с применением суперпрочного пластика.

– А как выглядит пейзаж за окном на самом деле? – прищурилась Красовская.

– Этот вопрос, товарищ Яна, вам лучше задать Координатору. А вот, кстати и он…

Дверь отъехала в сторону, и на пороге стоял тот самый батюшка, с помощью какой-то неизвестной ей магии утащивший ее из собственной квартиры.

9

Харьков 2019

Приехали мы домой со Светкой далеко за полночь. Мишка уже спал, видя десятый сон, а вот из спальни Эльвиры Олеговны доносился недовольный ропот моей много обожаемой тещи. Она громко отчитывала за что-то нашу младшую дочь Дарью, видимо вспомнив, что по призванию она все-таки воспитатель, Светкина мама, что-то настойчиво пыталась вдолбить совсем маленькой девочке.

Мы переглянулись, прекрасно понимая в чем дело. Мишка стал уже совсем взрослым. Имел на каждое предложение свое собственное мнение, и далеко не всегда это самое мнение совпадало с мнением его любимой бабушки. Из врожденного упрямства, доставшегося ему от родного отца, Миша не воспринимал никаких советов, отчего у них регулярно вспыхивали конфликты, на почве несогласия с авторитарным мнением старшего поколения. Эльвира Олеговна, похоже, махнула на внука рукой и переключилась активно на бедную Дашку, которая не то, что сопротивляться тлетворному влиянию бывшей заведующей детского сада не могла, но и ходила то с трудом. Изредка выговаривая вместо слов традиционные «ба», «па» и «ма».

– Вот смотри, Дашуль, это у нас цветочек, а это котик…– ласковым голосом приговаривала теща, показывая что-то сидящей на диване напротив нее Дашке.

– А это… Ну-ка смотри сюда…Кто это у нас?

– Не… – упрямо отвернулась дочка.

– Дашенька…смотри…какая у нас зайчик тут! – я подмигнул жене, плотно прикрывая за собой дверь в тещину спальню.

– Педагогический процесс в действии! – улыбнулась Света, стараясь не шуметь.

– Еще какой!

– Дашка! Черт тебя побери! – раздался разозленный крик Эльвиры Олеговны, больше похожий на рев раненного гепарда. – Почему-то ты меня не слушаешься?! Куда ты смотришь все время? Вот книжка…Вот зайчики…Зачем я тебе тогда ее показываю!

– Но педагогики хватило ненадолго…– заметил я, отходя на всякий случай подальше от спальни, дабы не попасть под горячую тяжелую руку тещи.

– Дашка, не надо!

В спальне что-то полыхнуло. Раздался оглушающий хлопок, и комнату Эльвиры Олеговны озарила яркое огненное зарево. Потом нас, уже бегущих навстречу, догнал отчаянный вопль Светкиной мамы, пулей, вылетевшей из комнаты. Лицо ее было перекошено от злости и вымазано золой.

– Мам, что…

– Ну и дочурка! Вся в папашу! – зло буркнула Эльвира Олеговна, бросив на меня уничтожающий взгляд, пробегая в ванную. Я хмыкнул и заглянул в спальню, где уже Светка с тревогой осматривала сидящую на диване абсолютно спокойную Дарью, весело разбивающую старенький телефон-раскладушку. Рядом с ней, на том месте, где восседала теща в порыве педагогического азарта, на диване лежала аккуратная кучка пепла – это было единственное, что осталось от книги.

От всей души я рассмеялся, понимая, что Дашка не желая рассматривать котиков и зайчиков, разозлилась от настырности бабушки и просто спалила ненавистный учебник.

– Черте что в доме творится! – возмутилась Эльвира Олеговна, заходя обратно, уже умытая, немного ворчливая, но, в принципе, довольно спокойная. – Немедленно поговори со своей дочерью, Дворкин! Подумаешь, не по ее получилось! Зачем книгу сжигать, ты мне скажи?

– Как так получилось? – с интересом поинтересовался я.

– Сидела, показывала ей картинки, а она то туда, то сюда, вертеться, как будто шило у нее в одном месте! – с жаром начала жаловаться теща. – Ну я ей пальчиком и погрозила. Мол, надо слушаться старших…

– И?

– И что «и»? Дворкин?– захлебнулась гневом Эльвира Олеговна.– Посмотрела доча твоя на меня, а у меня книга, как вспыхнет пламенем в руках. Я ее бросила и быстрее руки пантенолом мазать.

–Дай-ка, мне их посмотреть…– попросила жена.

– Да нет там ожогов! – заворчала уже спокойно теща. – Все ваша магия проклятая! Один призраков видит и судьбу всего человечества, вторая глазами предметы может сжигать…Не дом, а какой-то дурдом! Вот посмотрите-ка, смотрите, сидит и ломает телефон…Бандитка!

Мы обернулись на Дашку. Которая, уже зевая, без особого энтузиазма колотила по спинке кровати мобильником.

– Что за шум, а драки нет? – Мишка, подтягивая шорты, протирая с трудом открывающиеся сонные глаза, забрел в тещину спальню, где мы все собрались.

– А чего это вы одетые? – посмотрел он нас. – С Дашкой что-то? – с тревогой уточнил он.

– Мы…– только сейчас я заметил, что за всеми этими событиями мы даже не успели разуться.

– Да тут бабушка…– начала объяснять Света.

– Что опять бабушка! – возмутилась Эльвира Олеговна. – бабушка вам покоя не дает, а у меня, между прочим, сердце и давление! А я с вашими оболтусами и днем и ночью мучаюсь…Нашли себе домоправительницу…– заявила она, гордо удаляясь на кухню, чтобы, видимо, померить подскочившее давление. Втроем мы рассмеялись, сразу вспомнив колоритную фигуру Фрекен Бок из незабвенного Карлсона. Вот уж, точно, домоправительница.

– А Дашка-то уже все…– кивнул сонный сын нам за спину. Света обернулась, мельком взглянула на часы.

– Уже почти два! А она еще не в кроватке! Ну-ка быстро все спать! – если с командами Эльвиры Олеговны мы своим мужским коллективом еще могли поспорить, то если приказ отдавала Света, лучшим вариантом было его исполнить. Миша срочно шмыгнул в ванную. Я в коридор, где меня уже догнала жена с находящейся в полудреме дочкой на руках.

– Саша…

– Да, милая, – устало ответил я, вешая свой пуховик. Усталость и невыспанность навалились как-то сразу и одновременно. Я почувствовал себя разбитым, как старое корыто.

– Можно, чтобы дочка спала с нами?

– Конечно, дорогая, – тут же согласился я, – уж извини исполнитель долга из меня супружеского сегодня никакой…Ложитесь отдыхать, а я немного поработаю и приду.

– В два ночи?

– Как у настоящего писателя у меня ненормированный рабочий день! – улыбнулся я, поцеловав жену в нос. Посмотрел на сопящую малышку, проведя ладонью по белоснежным кудряшкам, спадающим на лоб. Дашка что-то видела во сне, чему улыбалась, причмокивая губами. Интересно, что за сны им снятся? Про манную кашу что ли, что они такие счастливые, когда спят? Правда, если бы мне сейчас приснилась бы полная тарелка манки, то я вряд ли бы выглядел таким ангелочком.

– Как книга? – шепотом поинтересовалась Света, слегка покачивая нашу малышку.

– Пока никак…– Мишка по дуге обогнул нас с закрытыми, чуть не врезавшись в дверной косяк. Громко хлопнул дверью, скрываясь в своей комнате.

– Все так плохо? – с тревогой поинтересовалась жена.

– Пока никак…– хмуро кивнул я, направляясь на кухню.

– Все получится…– догнали меня в спину ободряющие пожелания жены.

Еще бы…Выхода-то у меня нет. Либо я сдам к концу месяца очередной роман, либо Елена Эрнестовна – мой любимый редактор, так же любя меня и растлит где-нибудь на Московском проспекте, заставляя отрабатывать долг перед издательством.

– Как самочувствие, Эльвира Олеговна? – поинтересовался я, открывая ноутбук и окно во двор, чтобы закурить.

– Нормально, – буркнула она, выходя из кухни. Уж запаха дыма она не переносила точно. Особенно когда я курил нагло в ее вотчине, где среди сковородок и кастрюль она в зависимости от настроения чувствовала себя либо рабой, либо богиней.

– Да…– устало проговорил я, косясь на часы. За всеми разговорами, спасениями горящей тещи и прочей ерундой включая дорогу, я не заметил, что утро почти наступило. Светящиеся синим цифры на электронных часах, стоявших на микроволновке, показывали половину четвертого. Щелкнул чайником, надеясь, что хотя бы крепкий кофе отгонит от меня сонную одурь и усталость, уступив место нормальному рабочему настроению. Открыл чистый документ, набрав крупными буквами посередине «Пролог». Начало положено…Только про что писать дальше? Что за пролог? Сигарета почти дотлела до середины, а голова оставалась такой же чугунной и пустой. Ни одной мысли в нее, так и не заскочило. Я распахнул пошире окно, вдыхая аромат харьковского воздуха, густо разбавленного запахами выхлопных газов и речной свежести, и мазутной весенней сырости. По двору промчался чей-то бульдог с дорогущим строгим ошейником, следом за ним в, впотьмах не разбирая дороги семенила хозяйка. Надо же…Кто-то еще собак в такое время выгуливает?

На столе тихо завибрировал мобильный, медленно, но упрямо сползая к краю столешницы.

– Кто там еще…– я бы ничуть не удивился, если бы это была Елена Эрнестовна, мой верный и безумно терпеливый редактор, который все еще настойчиво доказывал руководству издательства, спустя два года после выхода последней книжки, что и я уж на что-то гожусь. Но нет… Абсолютно незнакомый номер. Сто лет мне вот с утра не набирали, не боясь разбудить. Абонент на том конце был довольно настойчив, наяривал упрямо, что позволило мне все-таки трубку снять.

– Слушаю!

– Александр? – голос на том конце провода показался смутно знакомым. Я его даже слышал не так давно, те же хмурые нотки, та же излишняя серьезность и вальяжность. Максим…Муж моей сумасбродной подруги, вот кто это!

– Да, Максим! Что-то случилось? – сердце екнуло от нехорошего предчувствия, кольнув куда-то в области ребер.

– Нам надо срочно встретиться! – коротко отрезал полковник полиции.

– Время-то позднее…– смутился я. Мне совсем не хотелось куда-то срываться на ночь глядя. – Или слишком раннее…Это с чьей стороны посмотреть!

– Яна пропала! – сообщили мне на том конце гробовым голосом, от которого я замер, переваривая с трудом услышанное.

– Что значит, пропала? – изумился я, вспомнив, что каких-то несколько часов назад журналистка «Вечернего Харькова» провожала нас возле своего подъезда.

– Поговорим на месте! – безапелляционно заявил Макс, как будто я уже согласился. – Адрес помнишь?

– Помню…– буркнул я, понимая, что он кругом прав. Не мог я отказаться от этой ночной поездки, когда моя верная подруга, видимо, вляпалась в очередную историю. Сбросил вызов, с грустью поглядев на голубой экран ноутбука, на котором сиротливо смотрелось слово «Пролог». – Извини, Елена Эрнестовна, но, кажется, написание нового романа нам все же придется отложить…

С этими словами я отправился предупредить родных о своем исчезновении, и вскоре ждал возле подъезда заказанное такси.

10

Планета Тивит 2094 год

Тивитского летоисчисления

– Товарищ Координатор! – медсестра даже подскочила со своего места при виде батюшки, вытянувшись в струнку, что твой солдат на плацу. Из чего Яна сделал вывод, что этот обманщик имеет неплохой вес во всем этом сумасшедшем доме. – Объект обследован. Не имеет никаких ярко выраженных патологий, инфекциями не заражена, нервная система крепкая. Докладывала старший сотрудник НИИ «Медицина» товарищ Кошкина.

– Благодарю за службу, товарищ Кошкина! – улыбнулся батюшка, скривив вялое подобие улыбки из-под своих очков-хамелеонов. – Значит, объект здоров…

– Это наш лучший экземпляр за все время проведения опытов.

Опытов…Яна нервно сглотнула. Куда это ее на этот раз занесло? Какие опыты? Где эта лаборатория? Кто эти люди? Почему они все называют друг друга товарищами, как будто в СССР? Мгновенно вспомнилась история с «Книгой Судеб». Там тоже спецгруппа КГБ пыталась реанимировать союз нерушимых с помощью магии…Может, и эти так же, только на научной основе? Но для нынешних коммунистов все было здесь слишком уж богато и с размахом, достойным самого олигарха Рахметова или Славки Заславского – их общего с Дворкиными друга.

– Лучший, говорите…– задумчиво проговорил липовый батюшка, наклоняясь к Красовской поближе, всматриваясь в лицо Яны, как в лабораторную крысу, которую тут же собирается препарировать. Журналистка взгляд не отвела, хотя страшно было очень. В нос пахнуло запахом дорогого одеколона, мужского тела и каких-то благовоний, наверное, остаточный аромат, после освящения их с Максом квартиры, где же ты милый Максимка, настоящий полковник? Очки вблизи пылающее пламя в глазах скрыть не смогли. Жар обдал лицо Яны, заставив щеки мгновенно заалеть.

– Действительно, хороший экземпляр!– похвалил он ее после минутного разглядывания.– Многие на ее месте теряли сознание, кричали о несправедливости, грозили милицией, а некоторые даже, как это структура у них называется…– Координатор обернулся к медсестре, замершей возле приборов, словно памятник самой себе.

– СБУ, товарищ Координатор! – с готовностью подсказала она, угодливо улыбаясь.

– Вот-вот, даже СБУ! Какое смешное название…– скривился он. – А эта ни проронила пока, ни слова, все лежит, глазами сверлит, будто дырку во мне прожечь пытается…

Медсестра рассмеялась так, словно ее начальник очень удачно пошутил. Журналистку удивила фраза «у них». Она что, попала в руки российской разведки или Ми-6? Да ну, ерунда! Зачем она российской разведке, а тем более англичанам?

– В данный момент она думает…– начала было она доклад, но была прервана.

– Товарищ Кошкина, оставьте нас! Я, думаю, что товарищ Красовская мне сама расскажет о своих мыслях…

– Есть! – коротко, без лишних споров согласилась медсестра.

– Если что, то мы вас позовем…

Негромко цокая невысокими каблуками, Кошкина вышла из палаты, оставив их наедине. Яна выжидательно посмотрела на Координатора, даже не пытаясь двинуться или напасть. Слишком ярок было еще в памяти удар электрическим током, предупреждающий побег.

– Кем вы работали до того, как попали к нам? – нахмурился Координатор, пытаясь угадать. Потом прошел к окну и жестом сменил пейзаж на сосновый лес. За стеклом возникло бескрайнее море сосен, стволы которых густо были облеплены смолой, прямые, они устремлялись куда-то вдаль, в такое далекое и одновременно близкое голубое небо. Полянки вокруг них были усыпаны опавшими иголками. Ощущение присутствия было настолько реальным, что Яне показалось, что в нос ударил смолистый запах свежей ели.

– У вас удивительно крепкая психика… Такая нервная система бывает у врачей, товарищ Кошкина мне не даст соврать, у правоохранителей и, пожалуй, у разведчиков… Вы кто будете?

– А то вы не знаете…– скривилась Красовская.

– Конечно, знаю. Я много чего о вас знаю…Но хотелось бы завязать доверительный разговор…

– Для начала такого разговора хотя бы отцепите меня от этого всего! – Красовская кивнула на обручи, туго стягивающие ее шею, лодыжки и запястья.

– И вы тут же попытаетесь на меня напасть?

– Боже упаси…– при этих словах Координатора передернуло.

– Ну хорошо…И тогда мы поговорим?

– Это и в моих интересах!– попыталась кивнуть Красовская, но острая боль снова свела судорогой все ее конечности.– Да отключите эту ерунду, наконец!– взревела она раненным зверем, сверля Координатора разгневанным взглядом.– Неужели, такой большой и крепкий мужик боится простую женщину?

Батюшка ухмыльнулся, громко и неприятно поцокав языком. Яну передернуло от увиденного. Она была не уверенна, но, кажется, что язык у Координатора был раздвоенным напополам, как у настоящей змеи.

– Хорошо…Но обещайте мне…

– Я все вам пообещаю, товарищ Маузер! – с готовностью согласилась журналистка.

– Кто это?

– Не важно! Отключайте меня от ваших приборов…

Координатор улыбнулся и прошел к погасшему компьютеру. Несколько раз провел ладонью по экрану, запуская систему. Монитор замерцал, запуская заставку с рабочим столом.

– Только не пробуйте…

– Я все уже поняла! – прервала его нетерпеливо Яна, заерзав на холодной кушетки. Спина и все остальные части тела, касающиеся ледяной металлической поверхности, ужасно замерзли. Хотелось горячего кофе, и свалить из этой больничной палаты.

Где-то в области шеи кольнуло, выпуская остаточный электрический разряд. Огоньки замерцали на всех оковах одновременно и так же быстро потухли, мигнув красным светом. Щелкнуло, и браслеты расцепились, освободив Красовскую из заключения. Мгновенно она умудрилась вскочить со своего места, ежась от неприятных мурашек, заскакавших по ее телу, ничуть не озаботясь тем, что короткая ночнушка задралась, оголив довольно стройные ножки.

– Сейчас кофе горячего, и я буду почти готова к продуктивной беседе, – произнесла она, осматриваясь вокруг более тщательно. Палата, как палата, ничего обычного кроме компьютера и окна с меняющимся пейзажем не было. При ближайшем рассмотрении то, что она считала окном, оказалось обычной обманкой. Только теперь, вблизи, журналистка поняла, что перед ней обыкновенный сенсорный экран, вроде электронной фотографии, картинки в которой можно листать, согласно своему разумению.

– Кофе? – удивленно расширил зрачки Координатор, выключая компьютер. – Но этот напиток сильно сажает печень, от него поднимается давление и возможно происходят необратимые изменения сердечно-сосудистой системы!

– Я нахожусь в плену у неизвестно кого, мужика с раздвоенным змеиным языком и огоньками пламени в глазах, меня похитили из собственной квартиры и обещают ставить надо мной опыты, словно над лабораторной крысой. Жутко замерзла, а вы мне говорите про сердечно-сосудистую систему и скачок артериального давления? – возмущенно съязвила Яна.

– Но у нас нет кофе…– растерялся Координатор. – Его запретили производить еще, когда…Впрочем, это не столь важно! – смешался он, чуть не проговорившись, безусловно, о чем-то важном. Журналистка навострила уши, но мужик с бородой был слишком опытен и хитер в делах переговорных, и еще раз поймать себя на оговорках не дал.

– Кофе у нас нет, зато есть прекрасный змеиный чай! Он прекрасно тонизирует, омолаживает кожу…

– Змеиный? – нахмурилась Яна. – Что-то типа цейлонского?

– Какого?

– Понятно…– обреченно кивнула Красовская, которая, сбросив с себя оковы, почувствовала себя намного увереннее.

      Координатор нажал какую-то панель на столе, которая мгновенно вспыхнула разноцветными огоньками. Среди всей этой компьютерной техники, Яна с облегчением рассмотрела знакомый динамик переговорного устройства, на котором белыми крупными буквами было написано «Байкал».

– Товарищ Кошкина, – позвал тот, кто представился ей перед первым знакомством батюшкой, – наша гостья желает змеиного чая!

– Слушаюсь! – на том конце моментально бросились исполнять указание. Ну и дисциплин-ка у них…Подумала про себя Яна. Уже буквально через минуту дверь отъехала в сторону, впустив в палату давешнюю медсестру.